Текст книги "Коре Сарыг на Буланом коне"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Шестиногая Гора-Лось

Давным-давно жили-были старик со старухой. И была у них единственная дочь, прекрасная Таначах.

Однажды говорит мать-старуха своей единственной дочери:

– Попроси, дочка, у отца коня, поедем с тобой ягоды собирать.

Обрадовалась Таначах, побежала к отцу, упросила его дать коня по ягоды съездить.

На следующее утро отправились мать и дочь на Лосиную гору. Ягод на ней видимо-невидимо. Шли они сначала рядом, а потом разбрелись. Вдруг мать спохватилась: не видать Таначах. Давай окликать ее – не отзывается. Перепугалась старуха. То вперед кинется, то назад, то покричит, то прислушается. Как сквозь землю провалилась Таначах! Диву дается мать: почему не отвечает дочка, почему даже следов ее не видать.

Пошла она тогда к высокой скале на Лось-Горе. Смотрит, вроде вход в скалу и голоса чьи-то слышатся. Закричала старуха:

– Здесь ли ты, моя дочь?

– Зде-есь! – эхом отозвался голос Таначах.

– Выходи скорее.

Только она это сказала, как на скале никакого следа от входа не осталось. Кругом камень.

Горючими слезами заливается мать. Стала она умолять Гору-Лось такими словами:

 
Из шести круп Гора-Лось,
Малую дверь мне открой.
Дай хоть разочек взглянуть
На родную дочь Таначах.
Из семи круп Лось-Гора,
Большую мне дверь отвори.
Одна ведь дочь у меня.
Хоть разочек взгляну на нее.
 

Не успела старуха вымолвить последние слова, как вход в скалу открылся. Прислушалась она: будто конский топот там раздается. Побоялась войти. Стоит у входа, плачет-причитает:

 
По небу бегущее солнце
К закату уже приближается.
Вернись, моя дочь Таначах,
Поедем обратно домой.
Ярко светящее солнце
Скоро скроется на ночь.
Жду тебя, дочка родная,
Пора возвращаться домой.
 

В ответ голос дочери раздался:

 
Возвращайся, мать моя,
В наш родимый дом одна.
Режьте белого барана,
Может, я еще вернусь…
 

Обрадовалась мать, побежала туда, где коня оставили. Место нашла, а коня нет. Догадалась старуха, что и коня вслед за дочерью увел к себе хозяин шестиногой Лось-Горы. Вернулась к скале, запела-запричитала:

 
Коня гнедого, что нас привез,
С собой увела ли ты, дочь моя?
Возвращайся, моя единственная,
Как без тебя покажусь я домой?
 

Ничего не услышала в ответ. Обратилась тогда к Лось-Горе:

 
О шести крупах Лось-Гора,
Малую дверь отвори мне.
Хочу войти я туда,
Где скрывается дочь моя.
О семи крупа Лось-Гора,
Большую дверь отвори мне.
Хочу войти я туда,
Куда моя дочь вошла.
 

Тут ей снова ответила Таначах:

 
Вернись, моя мать родная,
Не вздумай в гору входить.
Совсем закроются камни,
И ты здесь погибнешь. Вернись!
 

И тут же не осталось на скале никаких следов от входа. Убитая горем старуха поплелась со слезами домой. Рассказала своему старику, что с ними приключилось.

Три дня прошло. Зарезали они вожака, белого барана. Араки приготовили. Сварили мясо и подержали перед огнем в направлении Лось-Горы. Видят, скачут на гнедых конях две девушки. Ближе подъехали, одна из них – Таначах, оказывается.

Старик со старухой обрадовались: дочь вернулась да еще гостью с собой привезла. Бросились к ним, с коней ссаживают, к угощенью зовут, а те наотрез:

– Мы только посмотреть на вас приехали, а не гостить.

Старик и так и сяк уговаривает с коней сойти, мяса белого барана отведать, отдохнуть с дороги. Не соглашаются девушки.

– Отец и мать мои дорогие, – говорит им Таначах, – по мне не убивайтесь, не плачьте. Я там, как и в здешней земле, живу. Не печальтесь, что оставила я вас, что никогда вы меня больше не увидите. Больше я к вам приехать не смогу. А вы ни в чем не будете знать нужды. Все таежные звери ваши будут. Будет вам во всем удача и счастье.

И еще добавила Таначах:

– Не печальтесь, прошу вас. Соберите всех соседей. Угостите их мясом белого барана. Ни о чем не жалейте…

Сказала так, повернули девушки гнедых коней и ускакали.

С ней-то дочь хозяина шестиногой Лось-Горы была.

Как наказывала дочь, так и сделали. Собрали всех соседей. Накормили мясом досыта. Еще раз мясо к Лось-Горе подержали. С тем и остались.

Жить они, вправду, хорошо стали. Мясо звериное никогда у них не переводилось. Все, что хотели из таежных богатств, к ним в руки шло. Только подумают о чем, у них уже есть. Никому ничего не жалели. Соседей кормили всем, что сами ели. Все были сыты и довольны. Только не было у них любимой дочери…

Орел

Посеяли как-то воробей с мышью пшеницу. Вот осень настала, сжали они пшеницу, зерно поровну поделили. Мышь свою долю в норку утащила, воробей возле гнезда сложил.

Стал вдруг воробей замечать, что хлеб его все убывает да убывает, скоро совсем к концу подойдет, а ест вроде мало. Начал караулить. Оказывается, каждую ночь мышь к себе в норку зерно таскает. Рассердился воробей.

– Как, – говорит, – тебе не совестно!

Дальше – больше, стали между собой спорить, ругаться, а там и в драку перешло. Ну, ладно, толку-то все равно нет, раз хлеб уворован. Улетел воробей птиц созывать, чтобы помогли ему мышь наказать. Мышь за зверями побежала, чтоб и за нее заступились.

Собрал воробей всяких мелких птах, мышь зверюшек разных привела. Пошло побоище! Не смогли птицы против мелких лесных зверей устоять.

– Подождите, звери, – воробей кричит, – я вот со всего света птиц скличу, тогда вам конец!

Зверушки напугались было, а один за подмогой ударился.

Со всего света птицы налетели, со всех земель звери набежали. Завязалась битва хуже прежнего. Несколько дней бились, никто верх не берет.

Тут, откуда ни возьмись, орел налетел. Как сверху на какого зверя кинется – напополам рассечет. Много зверей побил. Остальные разбежались со страху.

Устал орел, сел на коряжину возле камня отдохнуть да и заснул. А под коряжиной не то крысы, не то хомяки какие прятались. Вылезли они, когда орел крепко спал, и погрызли ему одно крыло.

Проснулся орел, расправил крылья, а лететь не может.

Тут, смотрит, человек с ружьем к нему подходит. Заметил орла и прицелился. Опустил ружье, поближе подошел, снова целиться стал. Орел на него глянул, человек ружье отвел и совсем рядом стал. Постоял так, видит, не шевелится орел, не улетает. Взял его на руки и домой отнес. Стал он лечить орла. Кормил его, пока совсем крыло не зажило. Сдружились они с орлом – птица умная, красивая.

Вот орел поправился и однажды говорит человечьим языком:

– Спасибо тебе, что ты меня спас. Я отсюда недалеко живу. Прилетел за воробья заступиться – у него мышь зерно своровала, и такая со мной беда приключилась. Пойдем ко мне, я тебя за все отблагодарю.

– А где твой дом?

– Совсем близко. Садись на меня.

Сел на него человек. Поднялся орел до самых облаков да как сбросит с себя своего спасителя. Внизу жена того человека стояла, увидела страсть такую, от ужаса кричит. А до земли долететь ему орел не дал, подхватил с лета на спину и опять вверх. Выше облаков поднялся, опять скинул человека и опять у самой земли поймал. В третий раз к самому небу поднялся орел, в третий раз человека сронил, а когда убиться ему не дал, осторожно на землю опустил и спрашивает:

– Страшно ли тебе было в первый раз?

– Очень страшно.

– И мне так же страшно было, когда ты в меня первый раз целился. А второй раз боялся?

– Совсем память потерял со страху.

– И я тоже, когда ты в меня второй раз целился. Ну, а в третий раз?

– Чуть ума не лишился.

– И со мной то же было. Теперь мы с тобой в расчете.

После этого орел дал человеку волшебное перо.

– Спасибо тебе за все, – говорит.

Не успел человек оглянуться, а орел уже исчез. Хорошо после этого человек зажил – орлиное волшебное перо ему помогало. А самого орла больше никогда не встречал.

Кто сильнее?

Жили старик со старухой. Ничего у них, кроме одного барана, не было, и того зарезать пришлось. Мясо вялить повесили, чтобы надольше хватило, внутренности сварили.

Вытащила старуха из котла селезенку, подает старику.

– Сама ешь, – старик говорит.

– Нет, ты.

Спорили, спорили, перекидывали один другому вареную селезенку, а она вдруг ожила и побежала. Старик со старухой только глазами заморгали.

А селезенка бежала по дороге и табунщика встретила.

– Здравствуй, табунщик! – кричит.

– Здравствуй, – тот отвечает.

– Посмотри-ка туда.

Только табунщик обернулся, селезенка всех его коней проглотила и дальше бежит.

Бежала, бежала – пастух навстречу.

– Здорово, пастух!

– Здравствуй.

– Погляди-ка в ту сторону.

Пока пастух головой вертел, селезенка всех коров слизнула.

Бежала, бежала, на чабана набежала. И его обхитрила. Всех овец умяла.

Спешит, торопится дальше. А тут озеро застывшее. Спустилась с берега селезенка, покатилась по льду да и примерзла. Раздулась сразу, как шар. Надувалась, надувалась и лопнула. Повыскакивал из нее весь скот – и кони, и коровы, и овцы – живые, живехонькие.

Пастухи обрадовались, скот свой отогнали, селезенку спрашивают:

– Как же это ты на льду такая немощная оказалась?

– Лед сильнее, – говорит селезенка.

– Силен ли ты, лед?

– Конечно, силен, раз селезенку приморозил.

– А почему ты от солнца таешь?

– Солнце сильнее.

– Сильно ли ты, солнце?

– А как же! Я лед растопляю.

– А почему свою тень горе отдаешь?

– Гора сильнее.

– Сильна ли ты, гора?

– Если солнце закрываю, как не сильна.

– Почему же тебя мышь грызет?

– Мышь сильнее.

– Сильна ли ты, мышь?

– А то! Я гору прогрызаю.

– Почему же тебя кошка ловит?

– Кошка сильнее.

– Сильна ли ты, кошка?

– Раз мышь ловлю, значит, сильна.

– Почему тогда собаки боишься?

– Собака сильнее.

– Сильна ли ты, собака?

– Потому и кошку ловлю.

– А как же тебя человек бьет?

– Человек сильнее.

– Силен ли ты, человек?

– Силен, если меня собака боится.

– А почему тебя смерть берет?

– Смерть сильнее.

– Сильна ли ты, смерть?

– Как не сильна, раз человека жизни лишаю.

– А почему тебя шаман гоняет?

– Шаман сильнее.

– Силен ли ты, шаман?

– Меня сама смерть боится, значит, силен.

– Почему тогда огня опасаешься?

– Огонь сильнее.

– Силен ли ты, огонь?

– Сам шаман меня опасается. Конечно, силен.

– А почему воды боишься?

– Вода сильнее…

Мальчик и черный человек

На краю большого аала жили старик со старухой. Не было у них ни скота, ни богатства, и жили они очень бедно.

Утешал их старость сын, мальчик лет десяти. Он и по хозяйству бегал, и дрова рубил, и воду таскал, и в тайгу за мелкими зверями и птицами охотиться ходил.

Любили своего сына старик со старухой, от всяких напастей его остерегали, поучали мальчика:

– С прохожим не связывайся, проезжему не перечь.

– Хорошо, хорошо, – отвечал он им.

Забрел он однажды далеко в тайгу. Ходил, ходил, ни одного следа не выследил, ни одного зверя не убил. Идет обратно грустный, что никакой добычи у него нет, видит, между камнями лисята сидят. Только он тетиву лука натянул, хотел выстрелить, выскочила лиса.

– Не стреляй моих детенышей, – просит. – Если хочешь, я тебе и так одного лисенка подарю. А еще доброго коня дам. Когда тебе трудно придется, они помогут. Береги их.

Опустил лук мальчик. Сел на серого коня, которого ему лиса дала, взял лисенка под мышку, поехал домой. На краю аала с коня соскочил, поводья на гриву ему кинул, лисенка на землю пустил.

– Гуляйте пока. Когда надо будет, я вас позову.

Отец и мать его в тревоге ждут, боятся, как бы с ним чего не случилось.

– Где ты до самого вечера ходил? Где твоя добыча?

Не стал мальчик старикам правду сказывать. С ребятами, говорит, заигрался. Те и поверили.

Лунная ночь пролетела, солнечный день наступил. Засобирался мальчик опять в тайгу. Отец наказывает:

– Смотри, снова с ребятами не пробегай весь день!

Покормили сына, проводили его.

Вышел мальчик из аала, оглянулся на все стороны, закричал:

– Бело-серый мой конь, маленький мой лисенок, идите скорей ко мне!

Они уже тут как тут.

– Чего тебе, наш добрый хозяин?

– Да вот, на охоту собрался. Зачем мне теперь пешком ходить?

Сел на коня, рванул поводья, помчался к синим тасхылам.

Бежит богатырский конь во всю мочь. Земля от его бега назад перемещается, небо вперед отодвигается. Где копыта ступают, земля комьями летит, позади горы да ямы остаются.

Много они гор и рек пересекли, много земель проехали. Широкие степи напрямик пробегали, густую тайгу одним махом перескакивали. Ничего на пути не встретили, ни зверя когтистого, ни птицы крылатой.

– Что такое приключилось? – горюет мальчик. – Может, кто уничтожил всю живность в тайге? Как охотнику без добычи ворочаться?

И тут в кустах возле речки увидел волчат. Схватился за лук, натянул тетиву. Откуда ни возьмись, волк с волчицей выбежали.

– Не стреляй наших детенышей. Если надо, мы тебе и так одного дадим. Будет он тебе служить.

Поехал он домой. Лисенок с волчонком сзади бегут.

Дома его отец с матерью ждут, не дождутся.

– Где так долго был? – спрашивают. – Почему без добычи?

– С ребятами, – говорит, – заигрался…

Наутро снова в лес подался. Быстрые реки пересекал, высокие горы переезжал, сквозь густую тайгу продирался – ни зверя, ни птицы не увидел, не добыл. Назад уже поехал, когда на деревьях медвежат приметил. Только стрелять в них хотел, медведица вышла:

– Оставь моих детей. Я тебе дам, что захочешь.

– Охотник я. Кроме зверей мне ничего не надо.

– Бери тогда одного медвежонка. Он тебе служить будет.

Поздним вечером вернулся домой. Серка оставил пастись, а зверят в сарай с сеном закрыл. Старики не дождались его, легли спать. И он тоже лег.

Поутру отец зачем-то зашел в сарай, увидел зверей, перепугался.

– Ой, старуха, в нашем сарае звери сидят!

Мальчик тут проснулся.

– Не бойтесь, – говорит, – это мои друзья.

Отец никак в толк не возьмет.

– Где это видано, со зверями родниться? Они когда-нибудь нас же и сожрут. Убить их надо да шкурки с них обснимать.

Сын им рассказал, как дело было, отец и смягчился.

А мальчик и говорит:

– Хочу я в дальних местах побывать, на людей поглядеть. Здесь чего видишь? Только на охоту и хожу, а добычи все равно нет. Скудная стала охота. Зверей своих пока у вас оставлю. Они вам помогать будут. Если через три года не вернусь, значит, погиб я.

Опечалились старики: единственный их сын, надежда и опора старости, родной дом покидает. Стали его отговаривать.

– Куда ты собрался? Мал ты еще. Позвонок твой не окреп, материнское молоко на твоих губах не обсохло. Много сильней тебя есть, и то врагов одолеть не могут.

Не слушает их мальчик. Поеду да поеду. Собрали ему старики что надо в дорогу, просили беречь себя.

Позвал он своего Серка, навьючил на его спину поклажу, попрощался с отцом, с матерью, зверям наказ дал, чтобы помогали старикам, и отправился в дальнюю дорогу.

Долго ли, коротко, добрался до широкой степи, где ворон не залетал, звери хищные не ходили. Ни деревьев вокруг, ни воды. Белой пеной потеет серый конь, утопая в жгучих песках. Черным потом обливается мальчик. Ехал, ехал, совсем обессилел, и конь еле ноги переставляет.

Ехали еще день и еще ночь, шум ручья услышали. Дотащились кое-как до берега, напились, сколько хотели. Лег мальчик на берегу и уснул. Много, должно, проспал он, а глаза открыл – ни ручья, ни коня не видит, темнота кругом. Стал вокруг себя ощупывать – камни под руку попадают. А близко где-то шумит да грохочет.

Встал он, пошел на ощупь к этому шуму-грохоту. Вдруг дверь отворилась, оттуда яркий свет брызнул, еще громче загремело. Страшно стало мальчику, но он виду не подает, идет туда, где светло. А там о девяти камнях мельница грохочет.

«Что это за земля? Куда я попал?» – думает мальчик.

Посмотрел еще – возле мельницы черный-пречерный человек похаживает, меж глазами вершок, меж ушами аршин.

– А-а, попался, наконец, жавороночек! – закричал этот Черный человек. – Давно я тебя поджидал.

– А что я тебе сделал? – спрашивает мальчик.

– Будто сам не знаешь! Кто моих зверей забрал?

– Откуда я знал, что они твои.

– Сейчас узнаешь, когда я тебя через жернова пропущу.

Схватил Черный человек мальчика и бросил под первый мельничный камень. Как закрутились жернова, как захрустели косточки у мальчика!.. Все-таки сумел он выскочить и за жернова спрятался. Рассердился Черный человек, что в муку его не смолол, взял большой молот в руки, по скале ударил. На том месте двери не было – дверь открылась, выхода не было, выход появился. Выскочил туда Черный человек, и закрылась скала, будто всегда так стояла.

Вылез мальчик из-за жерновов, подошел к молоту, поднять хотел, но даже с места не стронул. Удивился он:

– Куда моя сила девалась?

По сторонам поглядел – Серко за хвост подвешенный, на спине у него шестьдесят мешков с песком. Едва стоит конь, передними копытами земли касаясь, под такой тяжестью. Кровавыми слезами обливается, черным потом покрылся. Вот-вот дыхание у него оборвется. Через силу мальчику говорит:

– Ну вот и попались мы с тобой, добрый друг. Нет у нас сил, чтобы выйти отсюда. Когда тебя сонного захватил Черный человек, я успел домой сбегать. Весь аал обежал, всех людей просил тебе помочь. Все перепугались. Зверям твоим рассказал, – они вот-вот на помощь придут. Волчонок с медвежонком против воинов Черного человека бьются, а лисенок силу твою искать побежал, ее щука проглотила, когда ты пил у ручья воду. Я вот сюда спешил, да сам, видишь, попался…

Печалится-горюет мальчик, как бы Серка вызволить. Весь песок с его спины убрал. Уже легче коню стало. Напрягся он, рванулся, в девяти местах изогнулся, цепи пооборвал. Отдышался малость, таким, как прежде, перед мальчиком стал.

Вместе попробовали поднять молот, пробить ход в скале – ничего у них не выходит.

А лисенок той порой по всей земле рыщет, силу мальчика ищет. Бежал, бежал вдоль речки, углядел на дне пегую щуку. В песок она зарылась, оттуда силой мальчика воинам Черного человека помогает. Обернулся лисенок белокрылой чайкой, взмыл в поднебесье, высмотрел щуку, пал камнем, закогтил ее, из воды выволок. До тех пор в когтях держал, пока не заставил щуку отдать силу мальчика, а сам туда поспешил, где медвежонок с волчонком битву против воинов Черного человека ведут.

Только к мальчику сила вернулась, пробил он молотом выход в скале, сел на Серка, вихрем помчался своих друзей выручать. Тем уже совсем худо приходится. Налетел на врагов мальчик, рубит налево и направо. За три дня и три ночи всех положил. Тогда схватился с самим Черным человеком. Три дня бились, не могли одолеть ни тот, ни другой. Девять дней бились, слабеть стал Черный человек, а у мальчика силы прибывает. На десятый день поднял он Черного человека над головой и на землю бросил. Из того и дух вон.

Все богатства Черного человека людям раздал. Сел на Серка и поехал со зверями, друзьями своими, домой. А слава о нем уже впереди бежала, раньше его аала родного достигла.

Зажил после этого мальчик со своим отцом и матерью счастливо.

Коре Сарыг На Буланом Коне

На берегу быстрой реки, у подножия небольшого утеса, в темной пещере жил человек по имени Коре Сарыг На Буланом Коне. Жил один-одинешенек, никого ни вблизи, ни вдали не знал и не видел.

Однажды Коре Сарыг так подумал: «Чего я живу одиноко, никого не зная, не ведая. Поеду-ка я искать таких же, как сам, людей. Встречу кого старше себя – старшим братом назову, моложе себя увижу – стану ему старшим братом. Старику со старухой сыном буду».

Подумал так, вышел из своего жилья, заревел зверем, и тут же предстал перед ним его буланый конь.

Обуздал он своего буланого сплетенной из лыка уздой, набросил ему на спину седло из лиственничной коры, сунул ногу в деревянное стремя, уселся на любимого коня и поехал.

Мало ли, много ли ехал, достиг высокой горы. Перевалил через ее вершину, увидел небольшой аал и направился к нему. На самом краю аала стояла ветхая юрта. Подъехал к ней Коре Сарыг и вошел в нее. В юрте сидели старик со старухой.

Коре Сарыг отворил дверь – поздоровался, порог переступил – поклонился. Старуха тут же налила гостю айран, а старик начал расспрашивать его:

– Глаза твои огнем искрятся. Лоб твой потом покрылся. Откуда ты, добрый молодец, и куда держишь путь-дорогу?

– Имя мое Коре Сарыг На Буланом Коне. Не знаю я отца родного, не ведаю мать, вспоившую меня. Направился куда глаза глядят. Могу быть сыном старшему или братом кому помладше.

– О, само небо послало тебя нам, бездетным старикам, чтобы утешить наши сердца! – обрадовался хозяин. – Будь нашим сыном.

Тут же он велел старухе сварить мясо убитой козы.

Досыта поел Коре Сарыг, от души поблагодарил названых своих родителей и в обратный путь собрался – какое ни есть добро свое привезти. Старики ему на дорогу еще мяса дали и проводили сынка.

Путь дальний. Ехал, ехал Коре Сарыг, остановился у речки на ночлег. Костер развел, нажарил мяса, поел и переночевал под открытым небом.

Наутро опять оседлал буланого, дальше едет. Вот поравнялся он с опушкой леса и еще издали увидел большой белый камень, с корову. Удивился, подъехал к камню поближе, оглядел его кругом. Камень как камень. Ничего особенного. Большой только. Хотел уже Коре Сарыг тронуть коня, как откуда-то – не то из-за камня, не то из-под камня – послышался глухой голос:

– Хороший товарищ – лучше бога, встреченный в беде – выше творца. Сдвинь этот камень, незнакомый человек, вытащи меня. Вызволишь меня из этой проклятой беды, я тебе три добра сделаю. Половину скота моего отдам, половины богатств своих для тебя не пожалею. Что попросишь, то и отдам. В чем нуждаться будешь, то и получишь.

– Как мне тебя вытащить из-под такого тяжелого камня? Мне его даже не сдвинуть.

– А ты возьми деревянный стяг и сдвинь. На это у тебя силы хватит.

Подумал Коре Сарыг, почему не помочь человеку выйти из беды. Нашел он бревно потолще, подсунул один конец под камень, чурбаки под стяг подложил, надавил посильней, камень и сдвинулся с места.

Только камень сшевелился, выкарабкивается из-под него старик с длинной бородой, до пояса сгибается, до земли клонится. Вылез наружу и сразу выпрямился.

– По-доброму ты поступил, дорогой человек. Да ведь за добро добром не платят…

Тут же он превратился в огромного серого волка и, лязгая зубами, добавил:

– Съем я сейчас твоего коня да и тебя в придачу!

Удивился Коре Сарыг. Удивился и перепугался. Дернул за поводья, рванул своего буланого коня и помчал во всю прыть. Оглянулся – волк вдогонку. Коре Сарыг погоняет коня, а зверь не отстает, вот-вот настигнет.

«Что за напасть такая, – думает Коре Сарыг. – И укрыться негде».

Тут впереди показалось одинокое дерево, и Коре Сарыг поспешил к нему. Только поравнялся с деревом, чей-то голос слышит:

– Чего не поделили? Зачем друг за другом гоняетесь?

Еще удивительней Коре Сарыгу – глазу не видно, а голос подает. Что бы это такое? Догадался, что кедр человеческим языком заговорил.

Остановил Коре Сарыг буланого. Дерево те же слова повторяет. Пришлось рассказать, как дело было.

– Да вот, могучий кедр, – объясняет Коре Сарыг, – увидел я на опушке леса большой белый камень, подъехал. Чей-то голос о помощи просит. Думаю, почему человеку добро не сделать. Сдвинул камень. Да вот беда, вылез из-под камня старик с длинной бородой, волком обернулся и гонится за мной. Говорит, за добро добром не платят. Рассуди нас, добрый кедр.

Зашелестел кедр ветвями.

– Нелегко, – говорит, – рассудить. Подумай, что я про себя скажу. Шестьдесят моих ветвей от дождя людей спасали, семьдесят ветвей от солнца их укрывали. Охотники останавливались под моей ветвистой кроной, защищались от ветра и непогоды. Да вот грех, люди мои же ветви рубят, огонь жгут, корни мои сушат. Много я людям добра делаю, а от них одно горе вижу…

Услышав эти слова, проклял кедр Коре Сарыг, повернул коня, прочь помчался. Серый волк за ним гонится, зубами лязгает, приговаривает:

– Вот видишь, Коре Сарыг, правду говорит кедр. Добром за добро не платят. Сожру я тебя вместе с конем.

Скачет Коре Сарыг, коня погоняет. Того гляди, волк настигнет. Вдруг река перед ними. Перемахнул Коре Сарыг через реку, а волк кричит:

– Стой! Давай у воды судиться будем.

Подумал Коре Сарыг: «Почему бы у Хозяина воды не спросить?» Вернулся. И опять голос слышится:

– Что не можете поделить? Какой спор не можете решить? Зачем друг за другом гоняетесь?

Рассказал Коре Сарыг, как дело было, как обращались они к могучему кедру, чтобы тот их рассудил, да не решил кедр, кто из них прав, а кто виноват, и гонится за ним серый волк, съесть его хочет.

Зажурчала река, человечьим языком заговорила:

– Ну, что ж, расскажу и я о себе. С высоких тасхылов начинается мое течение. Бегу я сквозь тайгу, оживляя всё на своем пути. Деревья и травы зеленеют, цветы расцветают. Звери и птицы таежные жажду свою утоляют. Весь скот, что пасется в степи, устремляется ко мне. Люди воду мою пьют. Не добро ли все это? А чем платят мне? И звери и люди грязь всякую в воду и на берега тащат, гадят, пакостят кругом. Так, видать, и положено: на добро худом отвечать…

– Иди ты к своим предкам! – рассерчал Коре Сарыг. – Там суди, а тут твой суд ни к чему.

Повернул коня, и дальше гнать. Волк за ним. То почти настигнет, то отстанет. Много гор и рек они пересекли, на ровное место выбежали. Видит Коре Сарыг невдалеке конь гнедой пасется, худой-худой, одни кости торчат, хоть ведро вешай. Увидел, да мимо проскакал, а волк кричит ему:

– Вернись, Коре Сарыг! Давай у гнедого коня рассудим. Что он скажет, то и будет.

Поворотил назад Коре Сарыг.

Заржал гнедой конь, по-человечьи спрашивает:

– Что не можете поделить? Что не можете порешить? Зачем друг за другом гоняетесь?

В третий раз Коре Сарыг рассказал, как вызволил из беды седого старика, как тот половину богатства обещал отдать, три добра сделать, а сам волком перекинулся. Сожрать хочет, уверяет, что добром добро не отплачивается.

Гнедой конь и говорит:

– Когда я был в силе и мощи, хозяин мой возил на мне что хотел, и я не уставал. Но вот года свое взяли, не мог больше телегу на крутые подъемы тянуть, падать стал. Хозяин ругал меня, бичом хлестал. Верхом он на мне поедет, не выдерживаю я быстрого бега, спотыкаюсь, падаю. Опять бьет меня хозяин. А после совсем со двора прогнал. Кормись, говорит, сам, как хочешь. Как мне кормиться, когда зубы мои поизносились, жесткая трава не для меня. Вот и таскаю еле-еле ноги, едва хожу. Нет, за добро добром не платят.

– Иди ты к своим предкам! – обругал его Коре Сарыг. – Снова родись!

Погнал буланого. Трехсаженный волк следом мчится.

– Видишь, Коре Сарыг, никто тебя не пожалел, никто не оправдал. Сожру я тебя и твоего коня в придачу.

Долго ли, коротко гнались они, много земель пробежали. Волк то настигнет, то отстанет. На вершину большой горы выбежали, за ней Коре Сарыг небольшой аал увидел. Теперь, думает, я спасусь от злого зверя. Сам дьявол, однако, ко мне пристал! Направил буланого к аалу, волк сзади кричит:

– Стой, Коре Сарыг! Твой буланый не из простых коней, да и ты не из простых людей. Не смог я тебя догнать. Твоя взяла. Вернись, не трону. Надо мне тебе одно слово сказать.

Поднялся снова Коре Сарыг на вершину горы, где его волк ждал.

– Слушай, Коре Сарыг, – говорит ему волк. – Хочешь знать, кто я? Я – хан всех волков, самый главный хан. За то, что волки мои много скота у людей задрали, всевышние осудили меня девять лет под землей жить, под камнем тяжелым. Семь лет я промучился, пока ты меня не вызволил. Ты мне жизнь спас, и должен я тебя отблагодарить. А гнался я за тобой, чтобы испытать тебя, чтобы знал ты, что не всегда за добро добром отвечают. Теперь же я, как обещал, тебе три добра сделаю. Из шестидесяти косяков лошадей шесть косяков тебе выделю, из шестисот моих коров шестьдесят тебе отдам, из шести тысяч золоторогих овец шестьсот подарю. А еще будешь ты понимать язык животных. Ничего мне для тебя, моего спасителя, не жалко. Я хан всех ханов, и владения мои необъятны. Приезжай ко мне. Не пожалеешь. Ну, а теперь ступай в тот аал под горой. Покорми буланого, сам поешь посытней, отдохни одну ночь. Утром поедешь по моему следу.

Сказал так волк и помчался назад. Задрожало все вокруг. Камни до неба взлетали и обратно падали. Деревья до земли сгибались, как трава валились.

«Вот это зверь! – удивился Коре Сарыг. – Какой след оставляет! С такого следа и ночью не собьешься. Не диво, что он хан из всех ханов».

Спустился он к аалу с горы, увидел посредине большую красивую юрту, прямо к ней подъехал. Зашел в юрту – народу полно, и все едят. Жирным мясом животы набивают, жирным супом обжираются. Никто на Коре Сарыга не смотрит, никто не спросит, откуда и куда он едет, никто за стол не зовет. Посидел он молча возле двери, на улицу вышел. Посмотрел кругом, увидел ветхую юрту на краю аала, к ней пошел. Переступил порог – в юрте старушка с дочерью. Увидели его, обрадовались.

– Никогда нашу дверь никто чужой не открывал. Какой добрый человек к нам явился! – это старушка говорит. – Встань, дочь, налей гостю айрана.

Тут же девушка вскочила, айран-кумыс подала.

– Надо нам, дочь моя, – продолжает старушка, – хорошо накормить гостя. Сходи-ка, приведи овцу, зарежь ее, мясо свари. Пусть гость досыта поест.

Все сделала дочь, как мать велела, и скоро сварила в казане мясо. Положили его в корыто, на восход подержали, бросили Хозяйке огня несколько кусочков. Коре Сарыга угощать стали. Накормили досыта, спать возле очага положили.

Проснулся ночью Коре Сарыг и видит, как Хозяйка огня над очагом золотой тарелкой покачивает, мясо, что ей дали, жарит. Тут входит с улицы другая Хозяйка огня – одноглазая, однорукая, тощая, высохшая вся.

– Ой, подружка! – говорит. – Какая ты справная, пригожая. Видно, хорошо тебя кормят?

– Жаловаться не приходится. Хоть и бедные люди здесь живут, а для меня ничего не жалеют.

– А мои, – жалуется, которая пришла, – люди богатые, да жадные. Совсем не кормят. Вся-то я высохла, исхудала, одни кости да кожа остались… Недавно в глаз ножом ткнули, жилы на руке порезали.

Догадался Коре Сарыг, что это Хозяйка огня из красивой юрты, где он у порога посидел да несолоно хлебавши и ушел. Слушает он разговор, а виду не подает.

А пришлая, кривая и сухорукая, не успокоится никак:

– Сегодня же ночью подниму их двор в пламени. Будут знать!

Только она ушла, Коре Сарыг задремал. Вдруг скот заревел, люди закричали. Он выскочил на улицу, а юрта богача уже огнем занялась.

Коре Сарыг давай скот из пригонов выпускать, людям спастись тоже помог. Шум стоит, треск. Тут люди плачут, там овцы ревут, собаки лают, волки воют…

Слышит Коре Сарыг ликующий волчий вой и все понимает:

– Будет нам сегодня что пожрать! Все табуны овец передавим, весь скот за горы угоним!

– Зря радуетесь, – собаки брешут. – Ничего у вас не выйдет. В нашем аале добрый молодец Коре Сарыг На Буланом Коне ночует. Не даст он вам поживиться.

Коре Сарыг тут же вскочил на коня, собак кликнул, в гору поскакал. Как раз вовремя – девять волков овечий табун гонят. Увидели его волки, подались в сторону, но Коре Сарыг не дал им уйти. Всех нашли его меткие стрелы.

Завернул он овец к аалу, погоняет, поторапливает. Все остались целы и невредимы. Один только белый ягненок отстает, позади отары плетется.