Текст книги "Тринадцать врат"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Срединное Царство

Начнем с Китая как центра Дальневосточных цивилизаций, откуда многие достижения человеческой мысли распространялись в соседние страны – Тибет и Монголию, Корею, Японию и Вьетнам. Ясно, что речь идет не только о бумаге и туши, фарфоре и вермишели, но прежде всего об идеях и представлениях, призванных объяснить устройство окружающего мiра и роль в нем человека.

Эти представления окончательно сформировались или, точнее, были сформулированы к концу эры Овна (VI – V вв. до н.э.) и сохранились неизменными в своей сути до наших дней, составляя основу всех трех основных течений китайской религиозно-философской мысли: даосизма, конфуцианства и буддизма. Даже проникновение с Запада новых религий (христианства и мусульманства различных толков), начавшееся во второй половине I тысячелетия н.э., и новых философских теорий, начавшееся лишь в конце XIX в., лишь что-то добавило к мiровоззрению жителей Восточной Азии, но ничего не изменило по существу.

Сейчас они, конечно, знают, что Земля вращается вокруг Солнца, знакомы со всеми достижениями современной науки и сами достигли в ней многого, но их мiровоззрение, а тем самым в большой мере дела и поступки определяются именно традиционной картиной мiра, эзотеричной в самой своей основе. Недаром американский китаевед Дж. Нидэм считал даже, что китайское мышление наиболее близко ко всемiрной (универсальной, экуменической) философии будущего (Needham, J. Science in Traditional China: A Comparative Perspective. Cambridge /Mass./ – Hong Kong 1981).

Китайцы издревле называли свою страну Срединным царством (Чжун Го), полагая, что она "ни вокруг чего не вращается", а находится в центре не только обитаемой земли, но и всего мiроздания. На севере живут варвары, на юге – родственные племена, на западе возвышаются горы, а на востоке находится океан, но и там тоже живут разные люди или, по крайней мере, родственные им существа, как на горе Пэнлай, обители бессмертных, расположенной где-то за горизонтом. Над Китаем находятся Небеса, населенные множеством богов разного ранга, а под ним – Преисподняя, царство могущественного Янь-вана, начальника над целой армией чиновников и судей, разбирающих "дела" вновь прибывающих душ.

Правда, в более ранние времена Царство мертвых у китайцев тоже помещалось на поверхности Земли, где-то далеко на севере. Но трехчленная схема деления мiра по вертикали сохранялась: между Небом и Землей находился Человек. В этом легко узнать уже известную нам схему "пирамиды", общую для всех древних культур: три "этажа" по вертикали, четыре стороны света по горизонтали.

Однако представление о "срединном" положении своего царства заставило китайцев не только внести пятый член (середину) в представление о горизонтальном устройстве мiра, но и позволило им настолько широко развить и модифицировать эту схему, что она стала основой методологии познания, обусловив в конечном итоге то своеобразие китайского мышления, которое и делает его для нас, европейцев, по меньшей мере малопонятным, если не сказать совсем непонятным. В сущности, подлинное изучение (и осознание!) Западом китайской модели мiра началось только в ХХ веке, да и то постепенно, по кусочкам, из которых лишь редко удается сложить единое целое.

Недаром Артем Игоревич Кобзев пишет, что именно "учение о символах и числах" (нумерология), легшее в основу китайского мiровоззрения, как наиболее естественное, то есть наиболее соответствующее структуре человеческого сознания, и помогло этому мiровоззрению сохранить свои основные черты на протяжении тысячелетий (!), тогда как в Европе за это время их сменились десятки, если не сотни.

Вообще книга Кобзева (Учение о символах и числах в

китайской классической философии. М., "Вост. лит.", 1994)

представляет собой очень подробный и точный источник информации

о китайской модели мiра. В сокращенном виде эта информация

изложена в его же статье "Особенности философской и научной

методологии в традиционном Китае", напечатанной в сб.: Этика и

ритуал в традиционном Китае, М., "Наука", 1988.

В определенной мере это связано, конечно, и с особенностями китайского языка, ведь язык – основа мышления. Так, в китайском языке нет глагола-связки "быть", как в большинстве европейских.

Даже в русском она еще присутствует, хотя и в усеченном

виде: в настоящем времени мы уже не говорим "аз есмь", как

говорили древние русичи или как сейчас поляки – jestem

poliacem, и в прошедшем времени она тоже потерялась: мы говорим

"я бегал", а не "я беше сум бегал", как сербы. Однако подобное

развитие русского языка в сочетании с представлением о роли

России-Водолея в наступающей эре Водолея вселяет надежду, что

именно мы сможем лучше или по крайней мере скорее понять Китай,

чем жители Запада.

Поэтому вопросы, столь занимавшие и продолжающие занимать носителей европейских языков – эссенция и экзистенция, бытие и инобытие, единосущность и подобосущность, то есть терминов, образованных в европейских языках путем субстантивации разл. форм глагола "быть", – в китайской философии даже не ставились. Китайцы, а вслед за ними жители остальных стран ареала различали лишь существование и отсутствие такового. Если вещь существует, ее можно выразить словами. Если она не существует, она невыразима. А невыразимое можно выразить лишь путем умолчания... Вот истоки "культуры тишины" у японцев.

Пятерка и десятка

Но вернемся к модели мiра. "От Истины рожден Один, от Одного родились Два, из Двух образовались Три, из Трех – все множество вещей", как сказано в книге "Дао Дэ Цзин". Два и три в сумме дают пять – пять сторон света: восток, юг, запад, север и середина. Соответственно этому распределяются стихии или первоэлементы природы:

восток – дерево – синий (зеленый) – Юпитер

юг – огонь – красный – Марс

середина – земля – желтый – Сатурн

запад – металл – белый – Венера

север – вода – черный – Меркурий

Причем это – именно эзотерический порядок перечисления стихий: таков он и в календаре, и в разного рода философских экспозициях. Для объяснения явлений природы и процессов, происходящих в обществе, применялся другой порядок: земля, вода, огонь, металл, дерево.

Со сторонами света связываются определенные цвета, а также планеты Солнечной системы. Их можно изобразить в виде обычной "розы ветров", разместив "землю" в середине:

Это – т.н. "Светлый престол" (Мин

Тан), основная классификационная

+–+ схема. Если учесть и промежуточные

| | S | | "румбы" (SW, NW и т.д.), то получится

|–+–+–| полный или девятичленный Мин Тан,

| O | M | W | магический квадрат 3 х 3, эннеаграмма.

|–+–+–| Недаром говорят: "посредством троек

| | N | | упорядочивают пятерки". Так выглядит,

+–+ кстати, и натальная карта в китайской

астрологии.

Ту же схему можно изобразить и в виде пентаграммы:

красный ОГОНЬ Марс

юг

сердце – тонкий к.

(три обог. – перикард)

/

синий ДЕРЕВО Юпитер _ _ _ _ желтый ЗЕМЛЯ Сатурн

восток . . середина

печень – желчный п. . желудок – селезенка

. .

черный ВОДА Меркурий белый МЕТАЛЛ Венера

север запад

почки – мочевой п. легкие – толстый к.

Отсюда – "Пять кладовых тела" или "Пять плотных органов" (Чжан): печень, сердце, селезенка, легкие и почки. И вообще много вещей и понятий, группируемых в пятерицы, включая Уцзин, знаменитое конфуцианское Пятикнижие (Шуцзин, Шицзин, Ицзин, Лицзи и Чуньцю).

По мнению буддистов, человеческий организм состоит из пяти

веществ: сосуды, кости, мясо (мышцы), кожа и кровь. Скелет тоже

состоит из пяти основных частей: череп, позвоночник, лопатки,

ребра и трубчатые кости в конечностях (тазовые кости

воспринимаются как видоизмененные лопатки). Заметим далее, что

на руках и ногах – по пять пальцев. Позвоночник также делится на

пять отделов – шейный, грудной, спинной, поясничный и

тазобедренный. Главных органов чувств – пять: зрение, слух,

обоняние, вкус, осязание. Человек выделяет пять жидкостей:

слизь, слюну, пот, мочу, слезы. Он потребляет пять веществ

окружающей среды: воздух, воду, минералы, мясо, растения.

Плод в утробе на пятый месяц начинает шевелиться, на

десятый – родится. Если человек заболевает, ему сопутствуют пять

звуков: кашель, чихание, зевота, отрыжка, икота. Кашель

признак деятельности легких, чихание – носа, икота – горла,

зевота – нервов, отрыжка – желудка.

Если европейские астрологи выделяют четыре темперамента, то

буддисты – пять: 1. холерик (импульсивный тип), 2. сангвиник

(эмоциональный), 3. флегматик (жесткий, твердый), 4. меланхолик

(тихий), 5. промежуточный или спокойный.

Однако каждая из стихий существует как бы в двух вариантах сильном и слабом, мужском и женском: ян и инь. Всего получается десять – Десять небесных стволов (Тянь Гань) или статических знаков, основа китайского календаря и астрологии, и Десять главных органов к Пяти плотным прибавляется Пять полых органов (Фу) – желчный пузырь, тонкий кишечник, желудок, толстый кишечник и мочевой пузырь. Так получаются Десять основных меридианов человеческого тела, основа китайской медицины.

Шесть и двенадцать

Упорядочим эти две пятерки. Недаром сказано "единица больше пяти" (Мо-цзы): единица – это рука, точнее, кисть руки, "обобщающая" пять пальцев. Десять пальцев – это две руки, десять плюс два дает двенадцать.

Можно подойти к этому и с другой стороны. (Недаром понятие "дао" тоже имеет две стороны: это ведь не только дорога, но и процесс движения). Где пять, там и шесть: китайцы не отрицали наличие стихии воздуха. Воздухом дышит человек и все живое; воздух – это олицетворение жизненной энергии "ци" (в разных источниках ее еще называют "чи" или "ки" – ср. гимнастика Ци-гун, терапия Ре-ки и т.д.).

Правда, китайцы не включали "ци" в число обычных стихий, считая, что она больше, чем стихия, ибо пронизывает все мiроздание. Однако все же учитывали в своих схемах, помещая человека как символ "ци" в середину пентаграммы и получая, таким образом, уже шестичленную схему. Но каждый член этой схемы имеет две формы – ян и инь, следовательно, в сумме опять-таки получается двенадцать.

На Тибете пошли еще дальше, включив воздух ("ци") непосредственно в число стихий и подразделив их на две триады: земные стихии – земля, вода, дерево, и небесные – металл, воздух, огонь. Так тройки снова упорядочивают пятерки. Получается гексаграмма:

НЕБО огонь

металл воздух

–

земля вода

ЗЕМЛЯ дерево

Эта схема несет на себе явный отпечаток буддизма, пришедшего из Индии, где эзотеризм развивался несколько иначе (ближе к нашим представлениям) – вспомните индийскую гексаграмму, изображающую три пары богов, мужчин и женщин, и символизирующую шесть чувств:

Шива

(разум)

Лакшми _ _ _/_ _ _ Сарасвати

(осязание) / / (слух)

/ /

Брахма /_ _ _ _ _ _ Вишну

(зрение) / (вкус)

Кали

(обоняние)

А двойная гексаграмма, как известно, тоже дает двенадцать. Так возникает комплекс Двенадцати земных ветвей (Ди Чжи) или динамических знаков, важнейшая часть китайского календаря и астрологии – кстати, единственная, хорошо известная на Западе: это 12 циклических знаков Крыса, Бык, Тигр, Кролик и так далее.

Однако на Западе дело ограничилось печатанием популярных брошюрок на тему, что значит родиться в год Дракона или Собаки. А нам с вами уже ясно, эта система много сложнее и глубже.

Кстати, Дракон у народов Вост. Азии вовсе не похож на то

отвратительное чудовище, каким его воспринимают носители нашей

иудеохристианской культуры. У китайцев это – воплощение светлой

силы, символ плодородия. В даосизме Д. – символ творческой силы,

материализованная мысль. Небесный Дракон олицетворяет также

устье Молочной Pеки (Млечного Пути), место встречи частиц

материи и человеческих душ.

Китайский (и общевосточный) календарь складывается из двух параллельно текущих периодов: Тянь Гань и Ди Чжи, Десяти небесных стволов и Двенадцати земных ветвей, что в сумме дает шестидесятилетний цикл. Цикл начинается с года Дерева-ян и Крысы (текущий такой цикл начался в 1984 году). Далее идет год Дерева-инь и Быка, далее – Огня-ян и Тигра, и так далее. Разновеликость обоих периодов (10 и 12) обеспечивает ротацию сочетаний первоэлементов и циклических знаков. Точно так же чередуются статические и динамические знаки месяцев и дней года. Подробнее об этом можно прочитать в кн.: Цыбульский В.В. Лунно-солнечный календарь стран Восточной Азии. М., "Наука", 1988; Климишин И.А. Календарь и хронология. М., "Наука", 1985.

Так получается основная китайская космограмма, имеющая форму Светлого престола Мин-Тан:

+–+

|5 |3 |1 |

| | | |

| стихия | стихия | стихия |

| дня | месяца | года |

| | | |

|–+–+–|

|6 |4 |2 |

| знак | знак | знак |

| дня | месяца | года |

| | | |

| | | |

|–+–+–|

|9 |8 |7 |

| | | |

| скрытые знаки стихий |

| | | |

| | | |

+–+

Далее. К десяти меридианам человеческого тела прибавляются еще два – "Повелителя сердца" (перикарда) и Трех обогревателей (позже были добавлены т.н. "чудесные меридианы" и еще некоторые, но они не включаются в основную схему). Так образуется двенадцатисекторный круг или "черепаха", составляющая важнейшую схему членения мiра.

Почему черепаха? В Монголии есть такая легенда:

Давным-давно в прежние времена жил-был меткий стрелок-охотник. Однажды охотился он на берегу озера да и подстрелил диковинного зверя. То была черепаха. Она упала, подстреленная, и перевернулась, лежит кверху брюхом. Подошел к ней охотник. Видит – в четырех лапах комки глины. Под передними лапами дорчит обломок деревянной стрелы с железным наконечником, изо рта жар пышет, из другого отверстия вода выливается.

Смотрел, смотрел охотник и понял, что земля, железо, дерево, вода и огонь и есть те пять первоэлементов, из которых состоит Вселенная. В рисунке, изображающем черепаху, снова "тройки упорядочивают пятерки", и 10 статических знаков соединяются с 12 динамическими:

ЧЕРЕПАХА

ЮГ

голова

Змея Лошадь

огонь-инь огонь-ян

ЮВ – ЮЗ

лапа Дракон / Овца лапа

ветер (ян) / земля (инь)

/

Кролик | | Обезьяна

дерево-инь | | металл-ян ВОСТОК | | ЗАПАД

Тигр | | Петух

дерево-ян | | металл-инь

/

/

Бык / Собака

гора (инь) – пустота (ян)

СВ Крыса Кабан СЗ

лапа вода-ян вода-инь лапа

хвост

СЕВЕР

Вот вам и черепаха – так сказать, живая модель мiра. В одной тибетской буддийской сутре сказано:

"Вся Вселенная умещается на черепахе. Голова ее обращена на юг, хвост – на север, лапы на восток и запад. Юг содержит элемент "огонь" и соответствует знакам Лошади и Змеи; запад – это "металл" или Петух и Обезьяна; север – "вода" или Свинья и Мышь; восток "дерево" или Тигр и Заяц" (цит. по: Скородумова Л. Дзурхай: буддийская астрология).

Для жителей Китая и Монголии панцирь черепахи служил как бы естественной гадальной доской: даже книга "И Цзин", как известно, восходит к гаданию на панцире черепахи.

И еще он служил символом мiровой гармонии, незыблемого космического равновесия (Весы) – недаром считалось, что и земля покоится на спине огромной черепахи. Отсюда принцип: не делай ничего, что может нарушить это равновесие. Нарушение равновесия есть грех, вина, расплаты за которую не миновать. Сохранение его есть добродетель (дэ), за которую не положено особой награды. К сохранению равновесия ведет двуединый путь ли и дао: соблюдение обрядов и познание.

При этом термин "дэ", лишь в период эры Овна

приобретший значение "добротетели" наподобие греческой

"калогагафии" ("не возжелания зла"), в более ранние времена

обозначал сакральную, то есть божественную силу,

вливающуюся только в человека, готового воспринять в себя

божество – вспомните еврейских пророков, греческих пифий,

шаманов, берсеркеров, христианских святых...

Кроме того, круг (черепаха) – это символ цикличности, повторяемости всего и вся. Здесь явная реминисценция к представлениям эры Тельца (мiр устроен хорошо, и менять его незачем), но в несколько иной форме (мiр устроен так, как он устроен, и менять ничего нельзя) – недаром большинство культур Восточной Азии описываются архетипом Весов, а Весы ведь, как и Телец, дом Венеры.

Китайские меридианы парные, то есть предполагают

взаимодействие двух противоположных секторов круга,

например, сердца и желчного пузыря. Между ними происходит

обмен энергии. Это означает, например, что лечить нарушения

одного меридиана можно путем воздействия на другой. Точно так же

связаны между собой и архетипы знаков Зодиака, например

Овен-Весы. Отсюда неудивительно, что в эру Овна

активизировались многие элементы противоположного архетипа,

Весов, а в культуре Японии оба они представлены почти поровну.

Но вернемся к нашему рисунку. На нем видно, что среди основных составляющих "черепаху" чисел появилась восьмерка.

Восьмерка

На Мин Тане восьмерка получается при учете промежуточных "румбов" розы ветров, а на круге – при символическом изображении "середины" (первоэлемента земли) в виде четырех малых секторов, ведь с серединой должен граничить каждый большой сектор. Однако малые сектора приобретают таким образом как бы самостоятельное значение, и таким образом одна большая стихия распадается на четыре малых:

дерево ветер |

огонь земля | бывшая

металл пустота | земля

вода гора |

Представление о восьми стихиях, четырех больших и четырех малых, составляющих пятую, возникло в глубокой древности. Однако наибольшее свое развитие, включая имена (вспомните чжэнмин), толкования и принципы практического применения, восемь стихий получили только под влиянием буддизма (ср. "восьмичленный путь нравственного делания"), хотя на его родине, в Индии, роль восьмерки как сакрального числа осталась довольно скромной.

Термин "пустота" здесь также имеет индо-буддийское происхождение (и, соответственно, значение): это – шуньята, великая пустота как вместилище, сущность Адибудды. Как сказано об этом в книге Дао Дэ Цзин:

"Тридцать спиц и втулка составляют колесо, но лишь пустота между ними составляет сущность колеса. Дно и стенки из глины составляют кувшин, но лишь пустота между ними составляет сущность кувшина".

Знакомый нам Светлый престол (Мин Тан), как мы помним, содержит восьмерку: это клетки магического квадрата без центральной. Вместе с центральной они дают девятку. Особенно широкое развитие как одна из основ теории познания восьмерка и девятка получили на Тибете, где восьмеричный и девятеричный циклы также оказались включены в цикл календарный:

Восемь стихий и девять цветов

1 вода 1 белый

2 земля 2 черных

3 железо 3 синих

4 пустота 4 зеленых

5 огонь 5 желтых

6 гора 6 белых

7 дерево 7 красных

8 ветер 8 белых

9 красных

(На самом деле цветов тут шесть, некоторые повторяются, однако они учитываются в сочетании с числом, т.е. со своим порядковым номером, что дает необходимую дифференциацию – и непривычную для нас формулировку).

Каждый год, месяц и день проверяются не только по 10 статическим и 12 динамическим знакам, но также и по 8 стихиям и 9 цветам. Каждый человек знает или может вычислить свою стихию и цвет, что позволяет определить для него удачные и неудачные дни, выбрать профессию или невесту, и так далее.

И Цзин

Восьмерка же лежит в основе изложения материала известного трактата И Цзин, он же "Книга перемен". В ней описываются 64 гексаграммы, составляемые путем комбинирования восьми основных триграмм. Существует также трактат Нань Цзин – один из древнейших в Китае медицинских трактатов, в основу которого положена девятка: он описывает 81 трудность классической медицины. Это дало повод нашему китаеведу В.С. Спирину назвать И Цзин "легким", а Нань Цзин "трудным" трактатом на том основании, что И Цзин, по его мнению, оперирует двумерной, а Нань Цзин – трехмерной схемой членения мiра. Далее он предпринимает попытку разделить или распределить таким образом все китайские философские трактаты, что, как мы с вами теперь уже понимаем, неверно, ибо "мерность" во всех случаях одинакова (три по вертикали, четыре по горизонтали), различается же только число учитываемых элементов. Подробнее см.: Спирин В.С. Построение древнекитайских текстов. М., 1976.

Трактат Нань Цзин мы по причине его специфической направленности рассматривать не будем, хотя интересующиеся могут ознакомиться с ним в пересказе Дениса Александровича Дубровина: Трудные вопросы классической китайской медицины, Л., "Аста Пресс", 1991.

И Цзин же оперирует прежде всего восемью основными триграммами (Ба Гуа), четыре из которых и поныне украшают государственный флаг республики Южная Корея. Это те же уже знакомые нам восемь стихий, четыре больших и четыре малых, хотя они называются несколько иначе:

–

– цянь небо творчество

–

– -

– – кунь земля исполнение

– -

– -

– – чжэнь гром возбуждение

–

– -

– кань вода опасность

– -

–

– – гэнь гора незыблемость

– -

–

– сунь ветер утончение

– -

–

– – ли огонь ясность

–

– -

– дуй водоем радостность

–

Из восьми триграмм складываются 64 гексаграммы, каждая из которых сопровождается афористическим описанием. Позже, на протяжении последующих веков, к ним составлялись более или менее пространные комментарии языковедческого, литературоведческого или философского характера.

Вообще именно афористичность древних книг заставляла

читателей последующих эпох снабжать их комментариями в силу

своего понимания и разумения – возьмите хоть И Цзин, хоть Ветхий

Завет, хоть Авесту. Даже не слишком древняя "Китабе Акдес"

Бахауллы, написанная во времена Наполеона III, обросла уже

целой библиотекой комментариев.

Видимо, прав Юлиан Константинович Щуцкий, говоря, что первоначально книга И Цзин возникла как свод чисто гадательных правил, практическое руководство по гаданию. Ведь в период эры Овна везде, а в Китае особенно гадатели и астрологи считались государственными чиновниками, без консультации с которыми не принималось ни одно важное решение.

Однако сама исходная точка, от которой отталкивался автор этой книги, а именно естественная (одна из естественных) система членения мiра, восьмерица, носящая еще сугубо земной, монопланетарный характер (в отличие от десятки, охватывающей уже Солнечную систему), превращает И Цзин в первую из известных нам "энциклопедий" о мiре и человеке.

Для подобной "энциклопедии", точнее, для теории макрокосма и микрокосма важно не столько количество "статей", то есть отдельных случаев, сколько степень дробления, то есть, говоря образно, разрешающая сила объектива. В принципе даже деление пополам (ян-инь) уже позволяет классифицировать все вещи и явления, объединив их в две большие группы. 64 – это два в шестой степени, тогда как (возвращаясь к трактату Нань Цзин или, допустим, к "Книге Великой Тайны" /Тайсюаньи-цзин/ Ян Сюна) 81 – это три всего лишь в четвертой степени. Где же мерность больше?

Таким образом, любая "статья" книги И Цзин оказывается пусть кратким (афористичным), но тем не менее исчерпывающим описанием любой ситуации с точностью "до шестого знака после запятой", что уже много. Этого достаточно как для описания политических событий в той или иной стране, так и для анализа жизненной ситуации отдельного человека, и даже для прогнозирования результатов какого-нибудь физико-химического эксперимента. В самом деле: молекула – раз, атом – два, электроны и протоны – три, всякие там мю– и пи-мезоны – четыре, кварки – пять, гравитоны – шесть...

Однако для того, чтобы сегодня гадать по книге И Цзин, нужно либо хорошо разбираться в символике и символологии Древнего Китая, чего от не-китаеведов требовать трудно, либо же обратиться к современным ее интерпретациям, где значение каждой гексаграммы откомментировано на языке нашего времени.

Еще одна проблема древних текстов – изменение сознания,

точнее, содержания сознания читателей в каждом новом поколении.

Меняется и язык. Поэтому по меньшей мере раз в сто лет эти

тексты требуют нового перевода или по крайней мере комментария,

чтобы "цель коммуникации", как это называется в теории перевода,

по-прежнему достигалась...

Главный же смысл этой книги, как и многих других книг, сегодня заключается не в гадании. И Цзин предлагает читателю некую методологию познания мiра, пусть сложную и требующую внимательного изучения, но доступную и не-китаеведам, ведь основы китайской системы видения мiра очень просты и логичны, в чем мы с вами уже успели убедиться.

Желающие узнать о книге И Цзин, так сказать, из первых рук, могут обратиться к работе Юлиана Константиновича Щуцкого, ставшей уже почти такой же классической, как сама "Книга Перемен": Щуцкий Ю.К. Китайская классическая Книга Перемен. М., СПб., АО "Комплект", 1992. О древнекитайской литературе в целом есть неплохая книга Н.Т. Федоренко: Древние памятники китайской литературы. М., "Наука", 1978. Там приводятся и списки специальной литературы по этим вопросам.

Лао Цзы, Будда и Конфуций

Мы с вами не будем подробно анализировать три основные течения китайской философии – конфуцианство, даосизм и буддизм, не говоря уже о более мелких школах.

Во-первых потому, что, как уже говорилось выше, в основе каждой из них лежит одна и та же модель мiра. Без знания основы нет смысла приступать к частностям, а зная основу, в частностях можно разобраться и самостоятельно.

Во-вторых, потому что подобный анализ лучше проводить в рамках курса истории философии или религии, а еще лучше – на факультете китайской, японской или тибето-монгольской филологии. Религия и философия все-таки разные вещи, тем более, что и нас с вами в данном случае интересует не философия в целом, а только эзотеризм, то есть одна из философий или, скорее, один из компонентов любой философии, доля которого может быть больше или меньше.

С точки зрения эзотеризма, кстати, ничто не может быть

представлено в виде доли целого, равной ста процентам или нулю:

во всяком целом есть место для чего-то иного, чаще всего – прямо

противоположного. Этот принцип эзотеризма выражен практически во

всех древнекитайских книгах, а в И Цзин – особенно: недаром она

называется "Книгой Перемен", то есть постоянного изменения от ян

к инь и обратно.

Какова же доля эзотеризма в основных школах китайской философии?

Конфуцианство

Конфуцианство – это главным образом учение для экзотериков, то есть для "внешних": для простых людей, не ученых. Конфуций же подчеркивает, что обращается именно ко всем без различия возраста, социального положения и уровня образования.

Для обеспечения мiровой гармонии предписывалось просто соблюдать ритуалы (ли), разработанные на все случаи жизни. Несоблюдение ритуалов приравнивалось к нарушению космического равновесия и действительно было таковым. Правда, объяснять смысл ритуалов своим "внешним" последователям Конфуций и его ученики не считали возможным, ибо для того, чтобы понять их, требовалась ученость. К ученым в Китае всегда было особое отношение, и они как бы естественно образовывали элиту, обладавшую знанием, недоступным для непосвященных. Элите же, то есть ученым, предписывалось изучать наследие древних, ибо те "знали смысл всех вещей", и задача ученого состояла только в том, чтобы в него проникнуть. Однако им и самим далеко не всегда удавалось обнаружить этот тайный смысл в древних книгах, прежде всего потому, что нередко его там просто не было (вспомним слова Ю.К. Щуцкого об И Цзин). И тогда они – и в этом их заслуга – садились писать очередной комментарий, вкладывая туда свой смысл...

Тексты Конфуция недавно были впервые изданы на русском

языке. И, хотя язык перевода местами хромает, желающие могут

обратиться к альманаху "Рубеж" N 1/92, cc. 259-310. О Конфуции

есть книга Владимира Малявина, вышедшая в серии "ЖЗЛ" (М.,

"Молодая Гвардия", 1992).

Ритуал помогает направить усилие сознания и подсознания в нужное русло. Он нужен неспособным, нежелающим и начинающим. Умеющему управлять усилиями своего сознания и подсознания ритуал не нужен.

Помните притчу о белом медведе? К больному пришел шаман и

сказал: я тебя вылечу, только не думай о белом медведе. С тех

пор больной не мог думать ни о чем кроме белого медведя

классический случай неумения управлять ни сознанием, ни

подсознанием. Для неумеющих самый простой способ "не думать о

белом медведе" – ритуал: немедленно начать читать мантры, или

молитвы, или стихи, тоже всегда имеющие магические свойства.

Умеющему достаточно пожелать забыть о белом медведе.

Даосизм

Даосизм уже в гораздо большей мере учение для эзотериков. Текст книги Дао Дэ Цзин обращен именно к тем, кто хотел бы войти в немногочисленную элиту "знающих" и "умеющих". Прямо об этом, конечно, не говорится: автор (Лао Цзы) просто высказывает сожаление, что лишь очень немногие дают себе труд понять его слова, хотя смысл их прост.

Религиозные ритуалы даосов, моделирующие зачатие и зарождение души, были открыты для многих, но лишь немногим удавалось проникнуть в их истинный смысл – "внутреннюю алхимию" (Нэй Дань), о которой очень подробно и толково пишет, например, Лу Куань Юй – рус. пер. Е.А. Торчинова: Даосская алхимия и бессмертие. СПб., "ОРИС", 1993. Собственная же книга Торчинова о даосизме – СПб., 1993 – посвящена скорее религиозным, чем философским вопросам.

Философская же суть дела заключается вот в чем. Даосизму человечество обязано формулировкой двух фундаментальных принципов: Единого пути познания и Недеяния. Что такое путь познания (Дао), мы с вами себе уже более или менее представляем: это признание видимого и невидимого, описуемого и неописуемого. Если об описуемом можно и нужно говорить, то о неописуемом лучше промолчать: так будет понятнее. Недеяние же (У-вэй) есть все тот же принцип ненарушения космического равновесия, гласящий: не делай лишнего!

Эти важнейшие эзотерические принципы, как мы еще убедимся, в той или иной форме присутствуют во всех религиях и философиях, но лишь даосизм выявил их во всей четкости и простоте. Правда, осознать эту простоту очень трудно; отсюда – непонимание или не-до-конца-понимание этих принципов "даосами" Запада во-первых и непонимание даосов не-даосами во-вторых...

Книга Дао Дэ Цзин выходила на русском языке неоднократно.

Из имеющихся пяти или шести переводов внимания заслуживают два:

научный перевод Ян Хин-шуна (М., АН СССР, 1950) и поэтический

перевод В. Перелешина (М., "КОНЕК", 1994). Первый хорош

скрупулезной точностью в передаче всех вариантов значений и

мощным справочным аппаратом, но совершенно неудобочитаем, второй

же, как и оригинал, представляет собой подлинно литературное

произведение, а также "достигает цели коммуникации" как

священная книга.

Дзен-буддизм

Что же касается буддизма, то на китайской и дальневосточной почве его ожидала особая судьба. Для даосов призыв Будды Шакьямуни к отречению от всего мiрского был нерелевантен, потому что они и так ушли из мiра. А вот учение об отождествлении субъекта и объекта как способе познания мiра, а также о карме и циклах воплощений, завершаемых соединением с Абсолютом, дало новый толчок развитию китайского мiровоззрения.