Текст книги "Казахские народные сказки"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Отец будет ругать. Он зажал мне губы, чтобы я ничего не ела.

– Твой отец не вернется и ругать тебя не будет, – сказал батыр и дал девочке поесть.

– Какой дорогой возвращается твой отец? – спросил он.

– Вот этой, – указала девочка.

Каим поехал по той дороге. Въехал он в лес, привязал коня к дереву, а сам притаился в засаде. Прошло немного времени, впереди показался Белый дев. На руке его сидел беркут, следом бежала гончая. Беркут клекотал, собака выла, а кольчуга чуть ли не разрывалась на нем от натуги.

– Эй, проклятый пес, пусть вой погубит тебя самого, твой клекот, беркут, будет твоей же смертью, а ты, кольчуга, чтобы одряхлела! Все мое тело содрогнулось, когда родился Каим!..

– Что я сделал тебе плохого?! – закричал Каим и выскочил из укрытия. Схватились они насмерть. Долго бились. Наконец Каим поднял Белого дэва над головой и ударил о землю. Отрубил ему голову и поехал к его дому. Девочка увидела голову и заплакала, жалко ей было отца.

Каим поехал дальше и приехал к юрте Черного дэва. Там было два казана мяса и две сабы кумыса. Дома была единственная девочка. Он вошел в юрту и увидел, что губы девочки тоже зажаты. Он сломал зажимы, посадил девочку рядом, накормил и расспросил, какой дорогой возвращается ее отец. Потом поехал навстречу.

У Черного дэва так же выла собака, клекотал беркут и разрывалась кольчуга.

– Эй, проклятый пес, пусть твой вой погубит тебя самого, твой клекот, беркут, будет твоей же смертью, а ты, кольчуга, чтобы одряхлела! Все мое тело вздрогнуло, когда родился Каим!.. – злился дэв.

– Что я сделал тебе плохого?! – крикнул Каим, и они схватились. Каим одолел дэва, отрубил голову, привез дочери и сказал:

– На, возьми, твой отец отправился туда, откуда больше не возвращаются!

Приехал он после того в юрту Красного дэва. Там тоже сидела девочка с зажатым ртом.

– Ты чья? – спросил ее Каим.

Девочка объяснила, что она дочь Красного дэва.

– Тогда дай кумыса, – сказал он. Здесь было три казана мяса и три сабы кумыса. Девочка подала.

– Сними зажимы с губ и садись со мной пить кумыс, – предложил он ей.

Девочка не отказывалась, как прежние, сама сняла зажимы и стала с Каимом пить кумыс.

– Скажите, вы Каим-батыр? – спросила она.

– Да, как ты узнала?

– У моего отца есть два брата. Когда они соберутся, говорят: «Нам смерть принесет только Каим-батыр. Все мы погибнем от его руки». И вот я чувствую, близок час моего дорогого отца. Ты будешь драться с ним семь дней и семь ночей. Потом из носа моего отца начнут спускаться белый и красный шелковые шнурки. Когда можно будет хорошенько ухватиться за них, ты ухватись и вырви их. Они и есть жизнь моего отца. Конечно, ты его победишь и без этого. Но если эти шелковые шнурки достигнут земли, то они опутают тебе ноги, и пока порвутся, ты будешь драться не меньше одного месяца. А отец мой возвращается по этой дороге, поезжай, выедешь ему навстречу.

Каим выехал на дорогу и слышит: так же воет собака, клекочет ловчий.

– Эй, проклятый пес, пусть твой вой погубит тебя самого, твой клекот, беркут, будет твоей же смертью, а ты, кольчуга, чтобы одряхлела! Все тело мое вздрогнуло, когда родился Каим, – ворчал дэв.

– Эй, дэв, что я тебе сделал недоброго?! – заорал Каим, выскочив из укрытия.

Они дрались отчаянно. Семь дней и семь ночей продолжалась их битва, и на восьмой день из носа Красного дэва выступили на вершок белый и красный шелковые шнурки. Каим ловко ухватился и вырвал их, Красный дэв грохнулся на землю. Каим отрубил ему голову и привез дочери.

– На, это голова твоего отца, – сказал он.

– В скорой смерти отца я виновата сама, не то он пожил бы еще немного, – ответила девочка.

В доме Красного дэва Каим нашел морскую корову. Он остался ночевать в доме дэва. Перо огромной Самрук он воткнул возле огня.

– О, что я вижу, Каим вернулся! – услышал он наутро чей-то голос. Это была дочь Черного дэва. На другой день Каим остался в доме Черного дэва. Перо птицы он воткнул наискось у костра.

– О! Каим вернулся! – опять услышал он голос на следующее утро. Это была дочь Белого дэва. Она сгоняла в кучу весь свой скот. Смотрит Каим и не верит глазам своим: он со скотом и дочерью Черного дэва за ночь очутился у юрты Белого дэва. Заночевал он на этот раз в юрте Белого дэва. И опять воткнул перо птицы у огня… На четвертый день он очутился у своего дома. Обрадовалась жена, что муж жив и невредим.

Прилетела Самрук.

– Ну, батыр мой, это все, чем я могла послужить тебе за спасение тобой моих детей. Не обижайся за малую услугу и освободи меня, – сказала птица. Каим поблагодарил птицу и распрощался с нею.

«Вернулся Каим и привез не только морскую корову, даже дочерей трех дэвов», – говорили всюду люди аула.

– О мой повелитель, по вашей воле я привез вам морскую корову, можете даже съесть ее мясо, – доложил Каим хану.

– Дорогой мой, после твоего отъезда я принял разные снадобья и сейчас чувствую себя хорошо, – ответил хан. Потом он вызвал к себе мыстан.

– Этот дьявол опять вернулся, что еще можешь придумать? – напустился он на ведьму.

Долго думала мыстан.

– Ничего придумать не могу, – ответила она. Хан тут же умер от разрыва сердца.

По просьбе людей Каим стал ханом.

Прошло сколько-то времени, и старшая жена Каима родила мальчика. Назвали его Арпалысом… На следующий год другие три жены тоже родили сыновей. Был устроен той на несколько дней.

Когда Арпалысу исполнилось шесть лет, он с сыном дочери Черного дэва стал ходить на прогулку в горы. Отец подарил им одинаковые кольчуги и вооружение воинов. Когда Арпалыс брал в руки копье, на его наконечнике сверкала искра.

– Сын мой, пока что избегай встречи с противником. Искра на наконечнике твоего копья может погаснуть. Коль не послушаешься меня и затупится наконечник твоего копья, то опусти его в конский помет, – говорила мать.

Как-то Арпалыс с друзьями поднялся на гору. У подножия на другой стороне показался большой табун.

– Вы подождите здесь, а я поеду и узнаю, кто там обитает, – сказал Арпалыс своим друзьям и направился к лошадям. Пришел и видит: стоит много юрт. Из крайней большой юрты послышалось пение. Арпалыс подъехал к юрте, привязал лошадь к столбу, копье прислонил к юрте, вошел внутрь и приветствовал хозяев. В постели лежал на спине великан и напевал песню:

 
Старец жалуется на поясницу,
Я же силы свои хвалю.
Я готов с любым батыром сразиться,
Даже с войском – всех разгромлю.
 

Великан пел и не обратил никакого внимания на приветствие мальчика. Рассердился Арпалыс: «Если ты батыр, то посмотрю я на тебя!»– закричал он, выбежал на улицу, схватил копье, вскочил на коня и помчался к табуну великана.

Жена великана выбежала за ним, увидела, что он поскакал к табуну, и снова влетела в юрту.

– Напрасно ты не принял приветствие этого мальчика. Он не простой, а батыр. На наконечнике его копья сверкают искры. Сейчас он угонит лошадей. Только ты не сразу вступай с ним в поединок. Сперва пошли других воинов. Когда мальчик убьет нескольких из них, копье его затупится. Вот тогда ты вступи с ним в поединок. Иначе тебе не одолеть его, – сказала она мужу.

Арпалыс с ходу вспугнул большой косяк лошадей и погнал его. Табунщики видели это, но испугались Арпалыса и не посмели вступить с ним в бой. Но один из них расхрабрился и догнал Арпалыса.

– Эй, батыр! – крикнул он. – Хозяин этого табуна такой же батыр, как и ты. Его боевой конь среди этих лошадей. Оставь хотя бы его коня. – Хорошо, забери коня, – сказал Арпалыс.

Мухортый конь был крупный, под стать своему хозяину. Пригнал табунщик коня и объяснил, что произошло. Рассердился великан.

– Пока я догоню вас, преграждайте ему путь! Если же вы его упустите, тогда я сперва расправлюсь с вами! – пригрозил он.

Все погнались за Арпалысом. Вслед за ними поскакал и сам великан.

Догнали табунщики мальчика. Всех их побил Арпалыс. А вот и сам великан. Ударил его Арпалыс, но его пика не смогла пронзить врага. Погасли искры. Арпалыс разогнал лошадь и с ходу воткнул копье в конский помет. Увидел это великан и повернул коня обратно. Догнал его Арпалыс, вонзил в него пику, и великан грохнулся на землю, как дерево, вырванное с корнями.

Арпалыс вернулся к друзьям, и они поехали в аул. По пути в одной лощине они увидели человека. Он шел, все время падая и вставая.

– Поезжай, узнай, кто этот бедняга, – сказал Арпалыс одному из друзей.

Скоро посланец вернулся.

– Там старик и старуха. Приветствовал я их, а они не ответили. Они что-то высматривают, потом падают и царапают землю. Я ничего не понял.

– Побудьте здесь, я сам поеду узнаю, – сказал Арпалыс и, взяв с собой сына дочери Красного дэва – Аима, поскакал к старцам. Когда мальчики поклонились, старик резко поднял голову.

– Ой, мои милые, неужели это вы, если не сам Каим, то его дети? – сказал он и зарыдал. Это оказались отец и мать Каима, некогда отправившиеся за мышами. Посадили дети стариков на коней и поехали домой. Аим поскакал в аул, чтобы предупредить Каима.

– Скажи отцу, что я нашел деда, пусть отец захватит с собой кесе меду и выедет нам навстречу, – попросил Арпалыс.

Получил Каим такое сообщение и подумал: «Что это значит, мой же сын повелевает мной?» Не понял он смысла слов Аима, но все-таки выехал навстречу с полной кесе меда. Со слезами радости повстречался он с отцом и матерью. Когда все успокоились, он спросил Арпалыса.

– Сын мой, почему твое послание ко мне было столь повелительного тона?

– Отец мой, ты великий хан. Узнав о родителях, ты выехал бы из аула со слезами на глазах. Что могли бы подумать люди о своем хане? Я хотел, чтобы ты был величавым, как всегда, – ответил сын. Привез Каим родителей и устроил большой той.

Однажды его сыновья Касым и Есим вдвоем отправились в дальнее путешествие. Ехали они несколько месяцев и въехали в темный лес. На пути они встретили большие табуны лошадей. Кони паслись по масти: белые – в одном табуне, серые – в другом, саврасые – в третьем. Касыму и Есиму понравились табуны, и они решили угнать их в свой аул. Так и сделали. Вечером остановились на ночлег. Ночью пошел ливень, и они в поисках укрытия набрели на старую заброшенную землянку. Касым раньше Есима стреножил коня и вошел в нее. Вверху кто-то бегал от одного угла к другому.

– Кто там, человек или шайтан? Если человек, то отзовись, если шайтан, то я сейчас же убью тебя! – заорал Касым-батыр.

– Я человек, – послышался дрожащий голос.

– Что ты здесь делаешь?

– Я расскажу тебе все, – ответил незнакомец. Подошел он к Касыму и сел возле него. – Я сын бая, нас было трое. Наш отец угнал свой скот и сам скрылся. Оставил нас. Мы стали бедными и не знали, куда податься. Младший брат Каим тоже сбежал от нас. Бедняжка, не знаю, где его застала смерть. Мы со старшим братом нанялись пастухами – я пас лошадей, а мой – брат – коров. Бай решил сменить свое становище. И когда вчера мы проезжали через эту местность, из-за бугра выскочил человек на белоснежном коне и помчался за нами. Вслед за ним – другой, третий… И так сорок человек на белоснежных конях набросились на нас. Я упал с коня и притворился мертвым. Когда они уехали, я кое-как добрался до этого тама и скрылся здесь.

– Вы говорите, что Каим – сын убежавшего бая? – спросил Касым.

– Да, мой милый, но откуда ты его знаешь? – удивился незнакомец.

– Мы сыновья Каима, – ответили Касым и Есим. Тут они обняли друг друга и отправились в путь. В пути повстречали еще одного человека.

Это оказался старший брат Каима. После объятий и поцелуев к ним подошел какой-то старик.

– Дети мои, вы говорите о Каиме – сыне Алганбая? – спросил он.

– Да, – ответили ему.

– Ой-бой, сын мой, он еще жив! Когда я усыновил его, он женился на дочери хана Шигая, и скрылся с нею, – сказал старик. – Вот это его вторая мать, – указал он на старуху, стоявшую в слезах.

Так через много лет вся семья собралась вместе.

КУНШЕ, ПОТЕРЯВШАЯ СЫНА

После смерти мужа горько и одиноко жилось бедной Кунше. Отрадой был для нее только маленький сын. Теплее ласкового луча солнца согревал он душу матери, когда улыбался ей из колыбели. Но беда, говорят, всегда имеет семь братьев. Вслед за первым несчастьем пришло и второе: вошла однажды Кунше в юрту и… не нашла в ней сыночка! Ни ходить, ни ползать малыш не умел, куда же он мог деваться? Обыскав все, в отчаянии выбежала мать на улицу. Как подстреленная птица, металась она по аулу, взывая о помощи:

– Люди, люди, не видали ли моего сына? Помогите, помогите мне разыскать его!

Ни один человек не остался равнодушным к горю вдовы.

Аксакалы собирали в ауле совет: судили, рядили – не знали, как облегчить горе Кунше, где искать ребенка. Джигиты объехали всю степь вокруг – ничего радостного не привезли матери. Женщины каждое утро приходили к ней и не находили слов утешения.

Кунше, похудевшая и простоволосая, неподвижно и молча сидела у остывшего очага и отрешенно смотрела помутневшими от горя глазами в одну точку.

Один за другим, как караваны в степи, тянулись дни. Так прошло четыре года. И посоветовал кто-то бедной вдове разыскать мудреца и прорицателя Толыбая. Говорили, что знает он языки тысяч зверей и птиц, на расстоянии угадывает мысли людей, точно предсказывает, что за тулпар вырастет из народившегося жеребенка. Не может старый мудрец не сказать, куда девался ребенок!

И села Кунше на рыжего коня, на котором ездил еще ее муж, и отправилась разыскивать жилище Толыбая. Ковыльные степи сменялись сыпучими песками, пустыни – заливными лугами, на пути вставали высокие горы и широкие реки, а Кунше все ехала. Не один рассвет сменялся закатом, не один закат сменялся рассветом, а обездоленная мать все была в дороге, Уже сама стала как тень, конь исхудал – одна кожа да кости, а жилища мудреца не было видно.

Не напрасно говорят в народе, что сколько сокол ни парит по поднебесью – все равно он высмотрит добычу, и сколько бедный заяц ни мечется по земле – все равно погибать ему в зубах зверя хищного. Ехала, ехала бедная Кунше – настал и ее смертный час: больше ни она, ни Рыжий и шагу ступить не могут, а кругом – безводная пустыня.

– О аллах всемогущий, – взмолилась мать, – пусть я сгорю пеплом, но дай, прошу тебя, жизнь моему сыну!

Подняла Кунше глаза к небу, а там дымок тянется. Далеким миражем маячит на горизонте одинокая юрта… И откуда только сила взялась – добрела женщина до жилища!

Войлок юрты почернел и стал ветхим от времени, но еще старше выглядел хозяин ее. Высокий и смуглый, он казался высохшим дубом. Ветер перебирал пряди огромной белой бороды. Сквозь дыры одежды виднелось иссохшее тело.

– Дочь моя, – обратился он к Кунше, – я давно тебя жду, два дня назад ласточки принесли мне весть о тебе. Какие тяжкие муки заставили тебя так страдать, зачем ты пришла ко мне, старому Толыбаю?

Из последних сил выговорила вдова:

– Лишилась я единственного сына, дорогой отец! И как беспомощная птица с подрезанными крыльями, кружусь и не могу найти его! Помоги мне, всевидящий, посоветуй, где искать?! – И тут же упала, лишившись чувств.

Толыбай свистнул по-птичьи – прилетела большая стая ласточек. Они крыльями навевали свежий ветерок на Кунше, в клюве приносили ключевую студеную воду и окропляли лицо женщины.

Только пришла в себя бедняжка, как ласточки, по взмаху руки Толыбая, помчались в ее аул. К вечеру они принесли оттуда серую мышь с палец величиной. Толыбай спросил, не видала ли мышь, куда девался из юрты маленький мальчик?

И ответила мышь:

– Сына Кунше украла женщина с глазами навыкате.

Перевел Толыбай Кунше на человеческий язык слова мыши, снова заплакала бедняжка, забилась, как перепелка в сетях.

– Ойбай-ау, это Айжарык! Я и раньше подозревала ее в этой жестокости: у нее никогда не было детей, и вдруг в шестьдесят лет родился ребенок!

Снова Толыбай засвистел по-птичьи. Опустились на его плечи два огромных черных беркута.

– Летите в аул Кунше, – приказал им мудрец, принесите сюда Айжарык с ее сыном.

Взмыли беркуты к небу и уже к утру прилетели обратно. Один принес на крыльях страшную старуху. Лицо ее было морщинистым, как опорожненный бурдюк, глаза выпучены, как перевернутые пиалы, плечи, как два седла на каждое можно посадить по человеку.

Другой беркут бережно опустил на землю мальчика. Он был хрупким и белокожим, глаза, как у верблюжонка, с удивлением смотрели на мир. Казалось, малыш ничуть не испугался ни птиц, ни чужих людей, только смотрел на все с любопытством. Чуя сердцем в Кунше родную мать, он протянул к ней ручонки. Айжарык стукнула его по рукам и притянула к себе.

– Отдай ребенка матери! – сказал ей сурово Толыбай.

– Да ты рехнулся, старый! Видано ли, чтобы мать отдавала свое дитя. Это мой сын, и никому я его не отдам.

Малыш все тянулся к Кунше, не отрывал от нее радостных глаз.

– Не хочешь послушаться меня – пеняй на себя, – сказал Толыбай.

– Я разделю ребенка между вами! – и старец кинулся к ребенку с секирой.

Айжарык сразу согласилась со словами Толыбая:

– Мудрое твоё решение, да будет так! – и толкнула мальчика под секиру.

Кунше не дала мудрецу ступить и шагу вперед. Она обвила его ноги руками, зарыдала, как раненая лебедь, взмолилась:

– О святой отец, не губи невинного. Отдай дитя Айжарык, пусть живет у нее, лишь бы жив был!

– Эй, Айжарык, – вскричал в гневе мудрец, – у тебя не сердце, а холодный камень! Отдай же, старая ведьма, ребенка родной матери! – и подвел мальчика к Кунше. Дитя радостно обняло мать… Усадил их Толыбай на беркутов и отправил в родной аул.

Злая Айжарык, опозоренная, до сих пор одиноко сидит в пустыне, от стыда не смея поднять головы. От времени она, говорят, превратилась в серый камень.

ПТИЦА СЧАСТЬЯ

Было время, когда одни люди ходили в дорогих одеждах, а другие носили короткие рваные шубейки. Жил тогда под небом очень скупой бай Келден. Много разного скота было у жадного бая, присматривали за ним пастухи и рабы. И был среди пастухов Казангап – совсем еще мальчик. Пас он байских ягнят. Не было у Казангапа ни отца, ни матери, и он неотлучно находился с ягнятами – днем на пастбище, ночью спал вместе с ними в загоне.

В одну из ночей приснился Казангапу удивительный сон, будто светит над его головой солнце, снизу сияет месяц, а у ног дерутся двое ягнят, вот-вот разобьют себе лбы. Испугался пастух: не приведи аллах, убьют друг друга ягнята, бай не пощадит, выгонит бедного сироту. Бросился он к ягнятам с криком, чтобы разогнать их, и проснулся. Смотрит: тихо вокруг, ягнята мирно спят.

До самого рассвета не сомкнул глаз пастух, все думал, к чему бы этот странный сон, а утром рассказал о приснившемся байскому сыну Асаубаю – своему ровеснику. Асаубай с интересом выслушал пастуха и попросил продать ему сон. Пусть мальчик взамен возьмет сколько хочет скота из табунов отца. Растерялся Казангап: не знал он, всерьез говорит Асаубай или шутит. Пообещал он дать ответ через три дня и погнал ягнят пастись.

Весь день ломал голову парень:

«Сон мой хороший: не стал бы Асаубай покупать дрянной сон. Старики говорят, что сны иногда сбываются. Если я захочу продать сон, Асаубай обманет меня – ничего не заплатит, да еще и надсмеется. А не продам изобьет и выгонит. И так и так плохо. Широка степь – уйду я лучше куда глаза глядят».

И Казангап ушел.

Много дней сменилось ночами, идет Казангап все дальше и дальше от родных мест. Заночует, где застанет темнота, с рассветом – дальше. В один из вечеров остановился он у больших тополей, что стояли одиноко в степи. Устроил себе постель, закусил чем бог послал, лег и сразу же заснул крепким сном. Пусть спит, не будем тревожить его, а наш рассказ пойдет о другом.

Местностью той, где стояли тополя, владел хан Таусогар. Суров был хан Таусогар, но справедлив. Далеко за пределами своего ханства знали Таусогара как честного и умного и шли к нему за советами.

У хана были две дочери-красавицы, Гуляйим и Гулмахира. Девушки отличались незаурядным умом, Гулмахира к тому же была волшебница – она знала язык джинов и пери. Сестры жили дружно, любили друг друга. Когда они подросли, то поклялись никогда не разлучаться.

Настала пора выдавать дочерей замуж, и хан нашел им женихов сыновей богатых и знатных родителей. Отцы договорились сыграть обе свадьбы в один день.

Загрустили девушки – не нравились им женихи. Да и разлучаться они не хотели. Думали, думали, как им быть, и придумали выйти замуж за одного джигита. Был такой джигит в степи, бедный, пастух бая, но хорош собой. Звали его Сагитом.

Послали сестры верного человека за джигитом, и когда он приехал, объявили ему о своем желании выйти за него замуж. Растерялся юноша и в то же время обрадовался. Спросил он, что ему нужно делать. Умная Гульмахира предложила: пусть Гуляйим с Сагитом бегут, найдут пристанище, а потом к ним приедет и она, Гулмахира. Совет Гулмахиры понравился, и Гуляйим решила бежать этой же ночью. Она условилась с Сагитом встретиться в полночь в степи – у тополей.

Ночь была темная-претемная. Сагит пошел к назначенному месту, но скоро сбился с пути и заблудился.

В полночь приезжает Гуляйим к тополям и видит спящего джигита (помните, там ночь застала Казангапа?). Разбудила девушка его, думая, что это Сагит, велела сесть на коня, которого привела на поводу, и они молча поехали.

Когда рассвело, Гуляйим удивилась, увидев рядом с собой незнакомого джигита, грязного, одетого в рванье. Юноша тоже удивленно смотрел на нее. Чуть не заплакала от досады девушка: вот как зло обошлась С ней судьба! Но нет назад пути, будь что будет. И девушка решила соединить свою жизнь с этим человеком – видно, сам аллах послал ей мужа.

Джигит был молод, статен, прекрасен лицом, а глаза так и полыхали огнем. Понравился он Гуляйим. Рассказала девушка. Казангап тоже поведал ей о своем горе. Понравились они друг другу. Гуляйим дала юноше одежду, припасенную для Сагита, велела ему вымыться в реке и переодеться.

Выбрали они место на берегу реки, сделали шалаш и стали жить. Гуляйим велела Казангапу говорить всем посторонним, что они брат и сестра. Казангап стал охотиться и ловить рыбу. Гуляйим помогала ему

Однажды на шалаш наехали охотники. Это был со своими друзьями главный визирь местного хана Касен. Очень понравилась ханскому визирю Гуляйим, и он замыслил недоброе. Вернулся домой Касен и рассказал хану о девушке невиданной красоты. Долго расхваливал он девушку.

– Она единственная достойна быть вашей женой, – льстил хитрый визирь немощному, болезненному хану.

Крепко засела в голове хана мысль о Гуляйим, решил он во что бы то ни стало сделать ее своей женой. Поручает он визирю любыми средствами доставить девушку во дворец.

Вызывает Касен Казангапа и говорит ему:

– Наш хан тяжело болен. Помочь ему может только «белое лекарство Сулеймена». Найди это лекарство, иначе не сносить тебе головы.

Убитый горем Казангап вернулся домой. С тревогой встретила его жена.

– Чем озабочен ты, любимый мой? Никогда еще не видела я тебя таким печальным.

Рассказал Казангап о поручении визиря. – Это сущие пустяки, – успокоила Гуляйим мужа. – Завтра же иди к главному визирю и попроси у него скакуна из табуна хана. Скакуна буду выбирать я. Пусть визирь прикажет прогнать мимо меня всех лошадей цепочкой, по одной.

На следующий день рано утром пастухи по приказанию Касена прогнали перед Гуляйим и Казангапом все табуны. Уже много сотен коней прошли перед глазами молодых людей. И вот наконец Казангапу приглянулся вороной конь.

Но Гуляйим посоветовала поймать приглянувшегося ей серого коня

 
Помчится как вихрь
Стучат по такыру быстроногий жорга, копыта.
Любого ты с ним одолеешь врага,
Ведь конь – это крылья джигита.
 

Послушал Казангап умную жену, поймал серого коня. Собрала Гуляйим мужа в дальнюю дорогу, на прощанье дала письмо.

– Езжай во владения моего отца хана Таусогара, – сказала она. – Письмо отдашь моей сестре Гулмахире. Она поможет тебе найти «белое лекарство». Тебе трудно будет войти во дворец. По обеим сторонам ворот высятся горы, они постоянно то сходятся, то расходятся. Когда горы раздвинутся и откроются, быстро проезжай, иначе будешь раздавлен вместе с конем.

Поехал Казангап. Долго ли, коротко, приезжает во владения хана Таусогара, проезжает через ворота и вручает письмо Гулмахире.

Обрадовалась Гулмахира весточке от сестры, приняла тепло джигита, спрятала его подальше от глаз сурового отца. Взяла девушка свой волшебный платок, взмахнула им – вмиг собрались вокруг нее джины и пери. Повелела девушка им раздобыть «белое лекарство Сулеймена».

На следующий день Казангап с «белым лекарством» отправился домой. Приехал джигит, но хан Асаухан уже не нуждался в лекарстве, аллах призвал его к себе на небеса.

Умер хан, и люди решили выбрать себе нового хана. Выпустили они, по обычаю, из клетки «птицу счастья». Ханом должен стать тот, на чей дом сядет птица. Птица полетела в сторону от города и уселась на балаган Казангапа и Гуляйим. Разгневался Касен и приказал выпустить птицу еще раз. Опять птица села на балаган Казангапа. Выпустили в третий раз, и снова она села на балаган. Однако не суждено было Казангапу управлять народом. Касен объявил, что птица ошиблась, села не на тот дом.

Совсем не стало житья Казангапу: всячески преследовал его Касен. Гуляйим, боясь за жизнь мужа, посылает его с письмом к отцу. Скоро прибыл с войском Таусогар и устроил суд. Велел он в назначенный день выпустить «птицу счастья». Птица в четвертый раз села на балаган Казангапа.

Зарезали, по обычаю, белого верблюда, посадили Казангапа на белую кошму и провозгласили его ханом.

Гулмахира, приехавшая с отцом, вместе с Гуляйим рассказала отцу все от начала до конца и слезно просила не разлучать их. Таусогар согласился и устроил большой свадебный той. Люди не помнили хана справедливее Казангапа. Он всячески старался облегчить жизнь народа и пользовался за это всеобщим признанием и любовью. Прошло время, и жены в один день подарили Казангапу сыновей.

Однажды усталый Казангап лег спать пораньше. Малютки-сыновья играли возле постели отца в асыки. У обоих было по литому из золота асыку-битку. Только хан задремал, как вдруг раздался стук. Открыл Казангап глаза и видит: у изголовья сидит одна жена, у ног – другая. Дети играют в асыки. И тут Казангап вспомнил свой давнишний сон, как над его головой сияло солнце, у ног светила луна, рассказал женам о причине смеха. Женщины рассказали о себе и Сагите.

На следующий год Казангап по просьбе жен разыскал Сагита – он батрачил у одного бая – и сделал его своим главным визирем. Сагит оказался на редкость умным джигитом и хорошо помогал хану. Скоро он женился на красивой девушке. Обе семьи жили дружно до самой смерти.