Текст книги "Пряные ночи"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

 
«О Боже, стойкость кончилась и хитрость:
Стеснилась стойкость, порвалась веревка!
 
 
Кому же бедным жаловаться, кроме
Владыки, о властителей властитель?»
 

Окончив стихи, он поднялся, надел высохшую одежду и встал в растерянности, не зная, куда ему направиться. Вскоре он двинулся в путь в первом попавшемся направлении. Царевич долго путешествовал в одиночестве, питаясь злаками земли и плодами деревьев и беря воду из ручьев. Так он шел, пока не увидел какой-то город. Аль-Асад обрадовался, ускорил шаг и к вечеру подошел к городу, только ворота его были уже заперты. По воле судьбы и рока случилось так, что это был тот самый город, где аль-Асад находился в плену и где брат его аль-Амджад служил визирем. Увидев, что город заперт, аль-Асад пошел по направлению к кладбищу. Дойдя до него, юноша увидел гробницу без дверей и вошел в нее. Он лег на пол, закрыв лицо полой, и уснул.

А маг Бахрам с помощью своего коварства и колдовства разбил корабли царицы Марджаны и благополучно вернулся домой. Проплывая мимо кладбища, он решил сойти с корабля, чтобы прогуляться среди могил. Вдруг Бахрам увидел открытую гробницу и очень удивился. Он заглянул туда и заметил аль-Асада, спящего на полу.

Бахрам посмотрел юноше в лицо и узнал его. Тогда он воскликнул в изумлении: «Разве ты до сих пор жив?» Затем маг взял царевича и унес его к себе домой. Бахрам бросил аль-Асада в подвал, приготовленный специально для того, чтобы пытать мусульман.

Маг наложил юноше на ноги тяжелые оковы и поручил дочери своей Бустан пытать его днем и ночью, пока тот не умрет. Затем он больно избил царевича, запер его в подвале и отдал ключи своей дочери.

Бустан вскоре отперла подвал и спустилась туда, чтобы побить аль-Асада, но увидела она, что это юноша с изящными чертами, сладостный видом, с бровями, как лук, и черными зрачками, и любовь к нему загорелась в ее сердце. Она спросила юношу: «Как твое имя?» – «Мое имя аль-Асад», – ответил он, и Бустан воскликнула: «Да будешь ты счастлив, и да будут счастливы дни твои! Ты не заслуживаешь пыток и побоев, и я облегчу твои страдания».

Юная дева расковала его цепи и принялась развлекать его рассказами. Затем она стала расспрашивать его о вере ислама, и аль-Асад рассказал ей, что это вера истинная и что господин наш Мухаммед был великим творцом блестящих чудес[44]44
  Несмотря на то что сам пророк Мухаммед называл себя не чудотворцем, а только увещателем, легенды приписывают ему целый ряд чудес, большею частью аналогичных тем, которые совершал Христос.


[Закрыть] и толкователем знамений. Юноша объяснил ей, что поклонение огню приносит вред душе, а не пользу. Он принялся рассказывать деве об исламе и его основах, и та в конце концов прониклась его речами, и любовь к мусульманской вере вошла в ее сердце. За это Аллах Великий зажег в ее душе любовь к аль-Асаду.

После этого дева приняла ислам. Она стала много разговаривать с аль-Асадом, и молодые люди вместе молились Аллаху. Дева стала хорошо кормить и поить царевича, она готовила ему куриный бульон до тех пор, пока он не окреп и не стал снова таким же здоровым, как был. Вот что случилось у него с дочерью мага Бахрама.

Однажды Бустан вышла от аль-Асада, встала у ворот и услышала глашатая, кричавшего следующее: «Всякий, у кого находится красивый юноша с такими-то приметами и такого-то рода-племени, должен привести его во дворец. Тот, кто так поступит, получит любые деньги, какие потребует. Тот же, кто станет скрывать юношу у себя, будет повешен на воротах своего дома, а его имущество будет разграблено».

Аль-Асад уже успел рассказать Бустан обо всем, что с ним приключилось, поэтому, услышав слова глашатая, дочь мага поняла, что аль-Асад и есть тот юноша, которого ищут. И она пришла к нему и рассказала все, что слышала. Затем Бустан выпустила аль-Асада из темницы, и тот направился во дворец. Увидев визиря, он воскликнул: «Клянусь Аллахом, этот визирь – мой брат аль-Амджад!»

Затем аль-Асад вошел во дворец и бросился к аль-Амджаду. Тот узнал брата своего и тоже бросился к нему. Они обнялись и на некоторое время потеряли сознание. Очнувшись от обморока, аль-Амджад взял аль-Асада, поднялся с ним к султану и рассказал тому историю своего брата. Тогда правитель разгневался и велел разграбить дом Бахрама и повесить его семью. Визирь послал для этого людей, которые отправились к дому Бахрама и разграбили его. Бустан же привели к визирю, и тот проявил к ней уважение. Аль-Асад поведал своему брату обо всех пытках, которые ему пришлось вынести, и о том, какие милости оказала ему дочь Бахрама. Тогда аль-Амджад проявил к ней еще большее уважение. Затем брат рассказал аль-Асаду обо всем, что произошло у него с той женщиной, как он избежал повешения и стал визирем. После этого каждый из них принялся жаловаться другому на то, что испытал, расставшись с братом.

Затем султан велел привести к нему мага и приговорил того к казни через отсечение головы. Тогда Бахрам спросил: «О величайший царь, твердо ли ты решил убить меня?» – «Да», – отвечал царь. И Бахрам сказал: «Не торопись так, о владыка!» После этих слов маг склонил голову к земле, а затем поднял ее, произнес исповедание веры и принял ислам. Все этому несказанно обрадовались. И аль-Амджад с аль-Асадом рассказали Бахраму обо всем, что с ними случилось. Тот изумился и воскликнул: «О господа мои, собирайтесь в путешествие, а я отправлюсь с вами». Братья обрадовались этому, а также обращению Бахрама в ислам, и заплакали от счастья. «О господа мои, – сказал им бывший маг, – не плачьте. Ведь вы в конце концов нашли друг друга и соединились, как Нима и Нум». – «А кто эти Нима и Нум и что с ними случилось?» – спросили Бахрама. И тот поведал такую историю…

Повесть о Ниме и Нум

Говорят – а Аллах лучше знает, – что жил в городе Куфе[45]45
  Куфа – знаменитый в истории ислама город, расположенный в Ираке – нижней Месопотамии, – к югу от развалин древнего Вавилона.


[Закрыть] один знатный человек, которого звали ар-Раби ибн Хатим, и обладал он большими богатствами. Был у него сын, которого звали Нимат-Аллахом[46]46
  Нимат-Аллах – значит «милость Аллаха».


[Закрыть].

И вот однажды оказался этот человек на рынке рабов и вдруг увидел невольницу, выставленную для продажи. На руках у нее была маленькая девочка редкой красоты. Ар-Раби подозвал работорговца и спросил его: «За сколько идет эта невольница и ее дочь?» И работорговец ответил: «За пятьдесят динаров!» – «Напиши договор, возьми деньги и отдай их владельцу этих невольниц», – велел ар-Раби.

Затем он оплатил товар и посредничество работорговца, взял невольницу и ее дочь и отправился с ними домой.

Увидев невольницу, жена ар-Раби, дочь его дяди, спросила: «О муж мой, что это за невольница?» И ар-Раби отвечал: «Я купил ее, чтобы получить эту маленькую рабыню, которую она держит на руках. Знай, когда она вырастет, не будет в землях арабов и неарабов женщин, превосходящих ее по красоте».

Тогда жена сказала: «Хорошо, что ты ее купил!» Затем она спросила невольницу: «Как твое имя?» – «О госпожа, мое имя Тауфик», – отвечала та. «А как зовут твою дочь?» – спросила жена ар-Раби, и невольница отвечала: «Сад». И жена ар-Раби воскликнула: «Ты счастливая женщина, и тот, кто тебя купил, тоже счастливый человек!»

«Муж мой, как ты ее назовешь?» – спросила она у ар-Раби, и тот ответил: «Как ты сама захочешь». Подумав, женщина сказала: «Назовем ее Нум[47]47
  Нум – значит «счастье, благоденствие».


[Закрыть]». И ар-Раби воскликнул: «Прекрасное решение!»

Маленькая Нум воспитывалась с Нимой, сыном ар-Раби, с самой колыбели, и это продолжалось до тех пор, пока дети не достигли десятилетнего возраста. Они были равны друг другу по красоте. Мальчик называл Нум сестрицей, а она его братцем.

Когда Ниме исполнилось десять лет, ар-Раби обратился к нему со следующими словами: «О дитя мое, Нум тебе не сестра, наоборот, она твоя невольница, и я купил ее на твое имя, когда ты был еще в колыбели. Не зови же ее с этого дня своей сестрой». Тогда Нима сказал своему отцу: «Если так, то я женюсь на ней». Затем юноша пришел к своей матери и осведомил ее о своем решении, и та отвечала: «О дитя мое, это невозможно, ведь она твоя невольница». Тогда Нима ибн ар-Раби вошел к названной сестре своей, взглянул на нее и полюбил.

Прошло несколько лет, и молодые люди продолжали пребывать в прежнем положении. Надо сказать, что к тому времени не было в Куфе девушки красивее и изящнее Нум. Она выросла, стала читать Коран, познала разные науки, обучилась играть на инструментах и сделалась искусной в пении, превзойдя всех людей своего века.

Однажды она сидела со своим возлюбленным Нимой, сыном ар-Раби, в покоях. Взяв лютню, она натянула струны и, исполняя красивую мелодию, произнесла такое четверостишие:

 
«Когда ты – владыка мой, чьей милостью я живу,
И меч мой, срубающий превратностей голову, —
 
 
Не нужно ни Зеида мне, ни Амра[48]48
  Зеид и Амр – имена, употребляемые арабами для обозначения неопределенных лиц (неизменно фигурируют в примерах, иллюстрирующих грамматические правила).


[Закрыть] в защитники —
Тебя лишь, когда тесны вдруг станут пути мои».
 

И Нима пришел в великий восторг и сказал ей: «Ради моей жизни, о Нум, спой нам под бубен и музыкальные инструменты!» И она сыграла мелодию и пропела такие стихи:

 
«Поклянусь я тем, у кого в руках узда моя —
Не послушаюсь я в любви к нему хулящих.
 
 
И хулителей рассержу я всех, повинуясь вам,
И расстанусь я с наслажденьями покоя.
 
 
И вырою для страсти к вам посреди души
Могилу я, и знать не будет сердце».
 

И юноша воскликнул: «От Аллаха дар твой, о Нум!»

В это время аль-Хаджжадж[49]49
  Аль-Хаджжадж ибн Юсуф – арабский полководец и государственный деятель эпохи Омейядов (VIII век), правитель нижней Месопотамии.


[Закрыть], сидя во дворце наместничества, сказал такие слова: «Я обязательно должен ухитриться захватить эту невольницу, которую зовут Нум, и отослать ее к повелителю правоверных Абд-аль-Мелику ибн Мервану, так как в его дворце не найдется никого, кто был бы подобен ей и пел лучше нее».

Он позвал старуху надсмотрщицу и сказал ей: «Пойди в дом ар-Раби, повидайся с невольницей Нум и найди способ захватить ее». Старуха хорошо уяснила приказ господина, и, когда наступило утро, она надела свою шерстяную одежду, повесила себе на шею четки с тысячами нанизанных на них зерен, взяла в руки посох и йеменский бурдюк и пошла, восклицая: «Слава и хвала Аллаху! Нет бога, кроме Аллаха! Аллах велик! На все воля Аллаха Великого!»

Она все время славила Аллаха и молилась (хотя это было неискренне, ибо сердце ее было полно козней и хитростей), пока ко времени полуденной молитвы не достигла дома Нимы ибн ар-Раби. Старуха постучала в дверь. Привратник открыл ей и спросил: «Чего ты хочешь?» И та отвечала: «Я нищенка, богомолка, меня настигла полуденная молитва, и я хотела бы помолиться в этом благословенном месте». – «О старуха, – ответил привратник, – это дом Нимы ибн ар-Раби, а не собор или мечеть». И старуха молвила: «Я знаю, что дом Нимы ибн ар-Раби не сравнится по праведности ни с одним собором или мечетью. Я служила надсмотрщицей во дворце повелителя правоверных, но ушла оттуда, чтобы молиться и странствовать». – «Я не дам тебе войти», – сказал привратник. Они принялись яростно спорить. И тогда старуха вцепилась в привратника и воскликнула: «Сможешь ли ты помешать мне войти в дом Нимы ибн ар-Раби, когда я захожу в дома эмиров и вельмож?»

На шум вышел сам Нима. Услышав их разговор, он засмеялся и позволил старухе войти. Она последовала за Нимой, и тот привел ее к Нум. Увидев деву, старуха изумилась ее чрезмерной красоте и сказала: «О госпожа, призываю Аллаха в свидетели, ты по красоте своей подобна лишь своему господину».

Затем злокозненная надсмотрщица встала в михрабе и принялась кланяться, падать ниц и молиться. Так прошел день, и пришла ночь. Тогда дева сказала ей: «О матушка, дай отдых ногам своим хоть на часок». А старуха ответила: «О госпожа, кто ищет жизни вечной, тот утомляет себя в жизни земной».

Нум подала старухе еду и сказала: «Отведай моей стряпни и помолись за меня о прощении и милости». Надсмотрщица отвечала: «О госпожа, я пощусь, а что до тебя, то ты женщина, которой подобает есть, пить и радоваться – Аллах простит тебя. Ведь сказал Всевышний: «Кроме тех, кто раскается и совершит дело праведное»[50]50
  Цитата из Корана (гл. XXV, стих 70).


[Закрыть]».

Нум посидела со старухой некоторое время, разговаривая, а потом сказала возлюбленному своему Ниме: «О господин, упроси эту старуху остаться с нами подольше. У нее на лице следы благочестия». – «Хорошо. Очисти ей место, куда бы она могла уходить для молитвы, и не давай никому входить к ней, – отвечал Нима. – Быть может, Аллах Великий поможет нам и, благодаря ее благословению, не разлучит нас».

Старуха провела ночь, молясь и читая Коран до утра. Когда наступил рассвет, она пришла к Ниме и Нум, пожелала им доброго утра и сказала: «Поручаю вас Аллаху». – «Куда ты идешь, о матушка? – спросила ее дева. – Мой господин приказал мне освободить для тебя помещение, где бы ты всегда могла поклоняться богу и молиться». – «Да сохранит его Аллах, и да продлит Всевышний свое благоволение к вам! – отвечала старуха. – Я пойду странствовать по святым местам и стану за вас молиться каждый день и каждый вечер. Но я прошу, чтобы вы наказали привратнику не мешать мне входить к вам; если я вернусь».

Потом старуха вышла из дома, а Нум заплакала, печалясь о разлуке с нею. Надсмотрщица прибыла к аль-Хаджжаджу, и тот спросил: «Что ты узнала?» И она отвечала: «Я посмотрела на эту невольницу и увидела, что не родилась еще такая женщина, которая была бы краше ее». Аль-Хаджжадж воскликнул: «Если ты сделаешь то, что я приказал, тебе достанутся от меня великие блага». – «Мне понадобится ровно месяц сроку», – сказала старуха, и аль-Хаджжадж отвечал: «Хорошо. Даю тебе месяц». Тогда старуха стала часто приходить в дом Нимы и его невольницы Нум, и молодые люди каждый раз оказывали ей все большее уважение.

Однажды коварная надсмотрщица осталась с девой наедине и сказала: «О госпожа моя, клянусь Аллахом, когда я прибуду в святые места, я буду за тебя молиться. Но мне хотелось бы, чтобы ты пошла со мной и повидала старцев, достигших единения с Аллахом. Они помолились бы за тебя о том, чего ты больше всего желаешь». Тогда невольница Нум сказала ей: «Ради Аллаха, о матушка, возьми меня с собой». И старуха отвечала: «Отпросись у матери Нимы». Дева пошла к матери своего возлюбленного и сказала: «О госпожа, попроси у моего господина, чтобы он пустил нас с тобою выйти в какой-нибудь день вместе со святой старушкой, чтобы помолиться вместе с факирами[51]51
  Факир – нищенствующий монах.


[Закрыть] и призвать Аллаха в почитаемых местах». Когда пришел Нима, старуха подошла к нему, стала целовать ему руки и просить выпустить Нум из дома, но он не дал на это своего согласия. Тогда старуха благословила его и вышла из дома.

На следующий день надсмотрщица пришла, когда Нимы не было дома, и, обратившись к невольнице Нум, сказала: «Мы молились за тебя вчера. Поднимайся сейчас же – ты прогуляешься и вернешься прежде, чем придет твой господин». И девушка попросила мать своего возлюбленного: «Прошу тебя ради Аллаха, позволь мне выйти с этой праведной женщиной. Я посмотрю на друзей Аллаха в почитаемых местах и скоро вернусь, прежде чем придет мой господин». – «Я боюсь, что Нима узнает об этом, тогда мне не сдобровать», – отвечала женщина, но старуха воскликнула: «Клянусь Аллахом, я не дам ей нигде присесть! Она будет смотреть, стоя на ногах, и не замешкается».

Так надсмотрщица увела деву хитростью и доставила ее во дворец аль-Хаджжаджа. Она осведомила господина о приходе невольницы. Аль-Хаджжадж отправился в покои девы, дабы посмотрел на нее, и увидел, что она прекраснее всех людей. Нум, увидев аль-Хаджжаджа, закрыла от него лицо, но тот не удалился, а тотчас же позвал царедворца и, снарядив с ним пятьдесят всадников, велел взять девушку, посадить ее на быстрого верблюда, отправиться с ней в Дамаск и вручить ее повелителю правоверных Абд-аль-Мелику ибн Мервану. Аль-Хаджжадж написал халифу письмо и приказал царедворцу: «Отдай это письмо владыке, возьми ответ и поторопись вернуться ко мне».

Царедворец поспешно взял девушку, посадил ее на верблюда и выехал в путь. Прибыв в Дамаск, царедворец вошел к повелителю правоверных и рассказал историю с невольницей. Халиф отвел подаренную ему деву в комнату. Потом он вошел в свой гарем, увидел жену и сказал ей: «Аль-Хаджжадж купил мне невольницу из дочерей вельмож Куфы за десять тысяч динаров и прислал мне это письмо вместе с невольницей». И жена халифа отвечала: «Да увеличит Аллах к тебе свою милость!»

А потом сестра халифа Абд-аль-Мелика вошла к невольнице и, увидев ее, воскликнула: «Клянусь Аллахом, не будет обманут купивший тебя, даже если б отдал за тебя сто тысяч динаров!» Тогда Нум спросила ее: «О светлоликая, чей этот дворец и какой это город?» И сестра халифа ответила: «Это город Дамаск, а дворец принадлежит моему брату, повелителю правоверных Абд-аль-Мелику ибн Мервану. Разве ты этого не знаешь?» – «Клянусь Аллахом, госпожа, это было мне неведомо». – «А тот, кто продал тебя и получил деньги, разве не сказал, что тебя купил халиф?» – воскликнула сестра халифа, и юная дева, услышав эти слова, заплакала и подумала: «Что ж, удалась против меня хитрость! Но, если я расскажу об этом, никто мне не поверит. Лучше я буду молчать и потерплю, зная, что помощь Аллаха близка».

Сестра халифа удалилась, а на другой день пришла с материей и ожерельями из драгоценных камней и одела деву. Когда повелитель правоверных вошел в покои Нум, сестра сказала ему: «Посмотри на эту деву, которой Аллах даровал совершенную красоту и прелесть». – «Сними с лица покрывало», – приказал халиф наложнице, но та не подчинилась. Тогда халиф не увидел ее лица, а увидел только ее руки, но любовь к деве уже зажглась в его сердце. «Я войду к ней через три дня, когда она с тобой подружится», – сказал он сестре и, поднявшись, вышел от наложницы. Нум принялась раздумывать о своем положении и вздыхать от разлуки со своим господином Нимой.

Когда пришла ночь, дева заболела горячкой. Она стала отказываться от еды и питья, и лицо ее изменилось, а прелести поблекли. Халиф очень огорчился известию о болезни наложницы. Он направил к ней врачей и ученых мужей, но никто не мог сказать, как ее вылечить.

Вот что было с нею. Что же касается ее господина Нимы, то он пришел домой, сел на постель и позвал любимую, но та ему не ответила. Тогда он поспешно поднялся и позвал людей, но никто не вошел к нему, все невольницы попрятались, боясь гнева своего господина. Нима вышел к своей матери и спросил ее: «О матушка, где Нум?» И та отвечала: «О дитя мое, она с той, кому ее можно скорее доверить, чем мне, – со старушкой-праведницей, Она вышла с нею, чтобы посетить факиров, и обещала скоро вернуться». – «И когда же она ушла?» – спросил Нима. «Утром», – отвечала мать, и юноша воскликнул: «Как ты ей это позволила?» – «Не знаю. Это та старуха меня уговорила», – отвечала мать.

Нима вскричал: «Да будет на все воля Аллаха!» – и вышел из дома. Он пришел к начальнику стражи и сказал ему: «Ты хитришь со мною и похищаешь мою невольницу из моего дома! Я непременно пожалуюсь на тебя повелителю правоверных». – «А кто ее увел?» – спросил начальник стражи. И Нима ответил: «Старуха такого-то и такого-то вида. Она носит шерстяную одежду, а в руках у нее четки с тысячами зерен». – «Укажи мне эту старуху, и я освобожу твою невольницу», – сказал начальник стражи. И Нима воскликнул: «Но кто же знает, где эта старуха?» – «Никто. Зато Аллах знает, и он поможет, если будет на то воля его», – отвечал начальник стражи. Он понял, что это хитрая старуха явилась от аль-Хаджжаджа. «Я требую мою невольницу только от тебя, и между мною и тобою будет аль-Хаджжадж», – сказал ему юноша, а начальник стражи ответил: «Иди к кому хочешь!»

Тогда Нима пошел во дворец аль-Хаджжаджа. Представ пред повелителем, юноша поведал ему о своем горе. После этого аль-Хаджжадж приказал: «Подайте сюда начальника охраны! Мы прикажем ему искать старуху».

Когда же начальник охраны явился, аль-Хаджжадж сказал ему: «Я хочу, чтобы ты поискал невольницу Нимы ибн ар-Раби». И тот ответил: «Слушаю и повинуюсь!» – «Ты непременно должен отрядить конных и поискать эту невольницу на дорогах да в городах», – сказал аль-Хаджжадж, а потом он обратился к Ниме: «Если твоя невольница не воротится, я дам тебе десять невольниц из моего дома и десять невольниц из дома начальника охраны».

Нима был в отчаянии. Он достиг возраста четырнадцати лет, и на щеках его еще не было растительности. Но он любил свою Нум, как взрослый мужчина. Нима постоянно плакал и горевал, и мать его вместе с ним. Тогда отец сказал юноше: «О дитя мое, поистине аль-Хаджжадж хитростью захватил деву, но ты не печалься, Аллах милостив, он поможет тебе». Но Нима не выдержал печали и в конце концов заболел. Он не узнавал людей, не понимал, что говорит, и лежал в постели вот уже три месяца. Его лицо изменилось, прелести поблекли, и отец его отчаялся увидеть излечение сына, ибо врачи в один голос говорили: «Нет для него другого лекарства, кроме как любимая невольница».

Однажды ар-Раби услышал об одном искусном докторе-персиянине, которому люди приписывали большой талант в деле врачевания, чтения по звездам и гадания на песке. Тогда ар-Раби призвал к себе этого врача, посадил его рядом с собою и сказал: «Посмотри, в каком состоянии мой сын». Тогда врач велел Ниме подать руку. Тот повиновался. Лекарь пощупал пульс, посмотрел юноше в лицо и засмеялся. Обратившись к ар-Раби, он сказал: «У твоего сына нет болезней, кроме сердечного недуга».

«Ты прав, о врач, – ответил ар-Раби. – Расскажи мне все о его состоянии, ничего не скрывая». И персиянин ответил: «Он привязался к одной деве, которая сейчас находится в Басре или в Дамаске. Единственное лекарство для твоего сына лишь в том, чтобы с нею встретиться». – «Если ты сведешь их, у меня будет чем тебя отблагодарить. Ты проживешь всю жизнь в богатстве и благоденствии», – сказал ар-Раби. И персиянин молвил: «Поистине это дело для меня нетрудное».

Лекарь обернулся к Ниме и сказал: «С тобою не будет беды, укрепи же свое сердце, успокой душу и высуши глаза!» Затем он обратился к ар-Раби: «Я хочу, чтобы твой сын поехал со мною в Дамаск. Выдели из своих денег четыре тысячи динаров, и, если будет на то воля Аллаха, мы обязательно вернемся домой с этой девой».

Затем персиянин сказал Ниме: «Укрепи свое сердце. Мы выедем уже сегодня. А ты пока ешь, пей и развлекайся, чтобы набраться сил для путешествия». После этого лекарь стал собираться в путь. Он взял у отца Нимы десять тысяч динаров, снарядил коней и верблюдов и захватил все самое необходимое.

Нима простился со своим отцом и матерью и отправился с врачом в Халеб, но не напал там на след девушки. Затем друзья достигли Дамаска и прожили там три дня. После чего персиянин нанял лавку и уставил полки ее тонким фарфором, золотом и кусками дорогих материй. Он поставил перед собою сосуды и бутылки, в которых находились разные масла и лекарства. Вокруг бутылок он поставил кубки из хрусталя, а перед собою положил доску и астролябию. Персиянин оделся в платье врачей и лекарей, а юношу он обрядил в рубаху и шелковый плащ и обвязал ему стан шелковым полотенцем, вышитым золотом.

Затем персиянин сказал: «О Нима, с сегодняшнего дня ты – мой сын. Называй же меня отцом, а я буду называть тебя сыном» И Нима отвечал: «Слушаю и повинуюсь!»

Жители Дамаска стали собираться перед лавкой персиянина, глядя на красоту Нимы и на красоту тех товаров, что были в ней. Нима разговаривал с лекарем по-персидски, ибо он знал этот язык, как и многие дети вельмож. Персиянин обрел известность среди жителей Дамаска. Они описывали ему свои недуги, а он давал им лекарства. Ему приносили банки, наполненные мочой больных, и персиянин, глядя на нее, мог безошибочно определить недуг человека. Так персиянин стал лечить болезни, и весть о нем распространилась и в домах вельмож.

И вот однажды к его лавке, подъехала старуха верхом на осле. Чепрак, который лежал на этом животном, был из парчи, украшенной драгоценными камнями. Старуха остановилась возле лавки и, привязав осла за уздечку, сделала персиянину знак, сказав: «Возьми меня за руку». Лекарь подал старухе руку. Она слезла с осла и спросила: «Это ты известный лекарь, прибывший из Ирака?» – «Да», – отвечал персиянин. Тогда старуха сказала: «Знай, у меня есть дочь, и она больна». Старая женщина вынула банку с мочой, и персиянин, взглянув на содержимое банки, спросил: «О госпожа, скажи, как зовут эту деву. Я должен составить для нее режим приема лекарства». И старуха сказала: «О брат персов, ее зовут Нум». Тогда лекарь начал считать и писать на руках, а потом сказал: «О госпожа, я не смогу определить для нее лекарства, пока не узнаю, из каких она краев родом. Осведомь же меня, в какой земле она воспиталась и сколько прошло лет ее жизни». – «Ее жизни четырнадцать лет, а воспиталась она на земле Куфы, что в Ираке», – отвечала старуха. И персиянин спросил: «А сколько месяцев она в этих краях?» И старуха ответила: «Она прожила в этих краях немного месяцев».

Когда Нима услышал эти слова, его сердце затрепетало, и он потерял сознание. А персиянин сказал старухе: «Ей подойдут такие-то и такие-то лекарства». Женщина же молвила: «Смешай что хочешь и дай мне готовые препараты. И будь благословен Аллахом Великим». Она бросила на прилавок десять динаров. Врач посмотрел на Ниму и велел ему приготовить для старухи лекарственные зелья, а та взглянула на юношу и сказала: «Защити тебя Аллах, о дитя мое, ты так похож на мою дочь».

Затем она спросила лекаря: «О брат персов, это твой невольник или сын?» И персиянин отвечал ей: «Это мой сын». А Нума собрал нужные зелья и положил их в коробочку. Затем он взял листочек бумаги и написал на нем такие стихи:

 
«И если пожалует один только взгляд мне Нум, —
Пусть счастья не знает Суд, не будет прекрасной Джумль[52]52
  Игра слов, основанная на нарицательном значении имен: Суд – значит «счастье», Джумль – «красота».


[Закрыть].
 
 
Сказали: «Забудь ее и двадцать возьмешь таких», —
Но нет ей подобия, ее не забуду я».
 

Потом юноша засунул листочек в коробочку и написал на ее крышке куфическим почерком[53]53
  Куфический почерк – твердый угловатый шрифт, которым написано большинство дошедших до нас древних списков Корана и сохранившихся надписей на камнях.


[Закрыть]: «Я Нима ибн ар-Раби-куфиец». Он поставил коробочку перед старухой. Та взяла ее, простилась с лекарями и поехала обратно, во дворец халифа.

Когда старая женщина поднялась с зельями в покои Нум, она поставила перед девой коробочку с лекарствами и сказала: «О госпожа, знай, что в наш город пришел врач-персиянин, и я не видела никого прозорливее и осведомленнее в делах болезней, чем он. Он услышал твое имя и название места, откуда ты родом, посмотрел на твою банку и сразу узнал, какая у тебя болезнь, и прописал тебе лекарство. А потом его сын сделал для тебя этот препарат. В Дамаске я не видела никого красивее и изящнее, чем этот юноша, сын лекаря. И лавка у персиянина самая лучшая».

Нум взяла коробочку и увидела, что на ее крышке написано имя ее господина и его отца. Она побледнела и воскликнула про себя: «Нет сомнений, что владелец этой лавки пришел в Дамаск из-за меня!» – «Опиши мне сына лекаря», – попросила она старуху, и та ответила: «Его зовут Нима, и над правой бровью у него пятнышко, и одет он в роскошные одежды, и обладает он совершенной красотой». – «Подай мне лекарство», – сказала девушка. Она приняла зелье и, засмеявшись, сказала старухе: «Поистине это благословенное лекарство!»

Затем дева осмотрела коробочку и увидела листок. Она прочитала стихи и, поняв их смысл, уверилась, что тот юноша – ее господин, успокоилась душою и обрадовалась. Увидев, что дева засмеялась, старуха воскликнула: «Поистине этот день – день благословенный!» А Нум промолвила: «О надсмотрщица, я хочу чего-нибудь поесть и выпить». Тогда старуха приказала невольницам: «Подайте вашей госпоже столы с роскошными кушаньями!» Те повиновались, и Нум села есть.

Вдруг в покои вошел Абд-аль-Мелик ибн Мерван. Он увидел, что девушка сидит и ест кушанья, и обрадовался. Надсмотрщица сказала ему: «О повелитель правоверных, поздравляем тебя с выздоровлением твоей невольницы Нум. В этот город прибыл один врач (я не видала никого осведомленнее в болезнях и лекарствах), и я принесла деве от него лекарство. Нум приняла его один раз и сразу излечилась от недуга». – «Возьми тысячу динаров и позаботься о том, чтобы вылечить ее окончательно», – сказал обрадованный повелитель правоверных и вышел.

Старуха же пошла в лавку персиянина и отдала ему тысячу динаров, осведомив его о том, что та девушка – невольница халифа. Женщина передала ему записку, которую написала Нум, а персиянин отдал ее Ниме. Тот, узнав почерк любимой, упал без чувств. А придя в себя, он развернул бумажку и прочел: «От девушки, чье счастье похищено, чей разум обманут, от расставшейся со своим возлюбленным. Ваше письмо пришло ко мне, и расправилась грудь моя, и возрадовался разум, и было так, как сказал поэт:

 
«Письмо прибыло! —
Пусть бы пальцев я не лишилася,
То письмо писавших, – их дух оно впитало.
И как будто Мусу[54]54
  Муса – арабская форма имени Моисей. В библии говорится, что Моисей после своего появления на свет был положен матерью в корзину, которую пустили плыть по Нилу. Корзина была выловлена дочерью фараона. Она решила воспитать мальчика и пригласила в кормилицы его собственную мать.


[Закрыть] вернули вновь его матери
Иль плащ Юсуфа принесли назад к Якубу[55]55
  Якуб и Юсуф – арабская форма имен Иаков и Иосиф.


[Закрыть]».
 

Когда Нима прочитал эти стихи, его глаза наполнились слезами, и надсмотрщица спросила его: «Отчего ты проливаешь слезы, о дитя мое? Да не позволит Аллах плакать твоим дивным глазам!» – «О госпожа, – сказал ей персиянин, – как моему сыну не плакать, когда эта девушка – его невольница, а он – ее господин, Нима ибн ар-Раби из Куфы? Выздоровление этой девы произошло потому, что у нее появилась надежда увидеть своего господина. И нет у нее другой болезни, кроме любви к нему. Возьми же себе, о госпожа, эту тысячу динаров (а у меня припасено для тебя еще больше) и посмотри на нас глазами милосердия. Мы не знаем, как исправить несправедливость – разве что с твоей помощью». Тогда старуха спросила Ниму: «Ты ее господин?» И юноша ответил: «Да». И старуха поверила ему. «Ты говоришь правду, – сказала она, – Нум непрестанно поминает тебя».

Нима рассказал женщине о том, что с ним случилось, и она воскликнула: «О юноша, ты снова встретишься с нею, и я помогу тебе!» Затем она села верхом и помчалась к деве с радостной вестью. Войдя к Нум, старуха засмеялась и сказала: «О дочь моя, ты имеешь право плакать и хворать из-за разлуки с твоим господином Нимой ибн ар-Раби-куфийцем». – «О Аллах Всемогущий, ты все узнала», – воскликнула Нум, а старуха ответила: «Успокой свою душу и расправь грудь! Клянусь Аллахом, я соединю вас, даже если из-за этого пропадет моя душа!»

Затем женщина вернулась к Ниме и сказала ему: «Я воротилась к твоей невольнице и встретилась с нею. Она тоскует по тебе больше, чем ты по ней. Повелитель правоверных хочет сойтись с нею, а она сопротивляется. Если у тебя тверд дух и ты силен сердцем, то я сведу вас, даже если подвергну себя опасности. Я придумаю какую-нибудь хитрость, чтобы ты смог войти во дворец повелителя правоверных и встретиться с девой – ведь она не может выходить». – «Да воздаст тебе Аллах за твое добро!» – воскликнул Нима.

Старуха простилась с ним и, придя к девушке, сказала: «Душа твоего господина пропала из-за любви к тебе, и он хочет с тобою встретиться. Что ты скажешь об этом?» – «Я желаю этого больше всего на свете», – ответила Нум. Тогда старуха взяла женское платье и украшения, пришла к Ниме и сказала: «Пойдем в уединенное место».