Текст книги "Буффало Билл и его приключения на Западе (СИ)"
Автор книги: Нед Бантлайн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
Приблизившись к костру перед большим шатром, но продолжая прятаться в высокой траве и в тени фургонов, он подошёл так близко, что узнал некоторых офицеров. Они принадлежали к доблестному Пятому кавалерийскому полку. Главным певцом был капитан (теперь майор) Браун, с которым Билл некогда провёл много времени в весёлой скачке и на охоте.
Капитан был благородным, привлекательным солдатом. Очевидно, что в батальоне он пользовался уважением.
Билл затаился и мог расслышать каждое слово сидевших вокруг Брауна молодых офицеров.
– Кэп, мы так шумим, что, кажется, сейчас к нам сбегутся сиу или шайенны, мы ведь на их земле, – сказал старый Сим Гири.
– Ну, сбегутся, так получат порцию голубых пилюль из наших карабинов, и вся недолга. Хороший бой с индейцами только раззадорит нас. Главное – это тот враг, которого мы увидим после перехода миссурийской границы. Меня уже тошнит от здешней гарнизонной жизни. Посмотреть на случайную скво – уже роскошь, а уж о белом ангелочке можно только мечтать.
– Вы мечтаете о белых ангелочках, кэп? – спросил доктор Нэттлс – молодой военный врач, который осматривал и протирал инструменты.
– Частенько, – сказал капитан. – В Академии была одна богиня-златовласка, которая не могла со мной расстаться, и я частенько о ней мечтаю. Я обещал, что привезу ей с Запада скальп. Если я не добуду скальп краснокожего, придётся отдать свой.
– Может, скальпировать какого-нибудь южанина, кэп?
Вопрос задал старый проводник и скаут Сим Гири, приподняв над костром своё тело, облачённое в оленью кожу.
Капитан не успел ответить, поскольку в этот миг с очень близкого расстояния, прямо над его ухом раздался дикий, ужасный боевой клич. Не один, но десяток отвратительных воплей подняли на ноги всех солдат и офицеров, кроме одного.
Это был старый проводник и скаут Гири. Он не двинулся с места, а остался лежать. Мрачная улыбка смягчила суровые черты его обожжённого солнцем лица.
– К оружию! Индейцы! Все к оружию! – закричал молодой капитан, поднимая саблю, которая лежала у его ног. – Гири, что это вас так рассмешило?
– Да ничего особенного, кэп. Такой индейский клич меня не пугает. Хотя это хорошее подражание. Оно заставит подскочить всех, кроме старых горных людей. Вот вы сейчас и подскочили.
– Подражание? Я мог бы догадаться. Где настоящий клич, там и нападение, – сказал Браун.
– Верно, капитан. Но если ваши ребята в голубом не будут держать ухо востро, краснокожие уничтожат вас, пока вы мечтаете о златовласках из Вест-Пойнта! – воскликнул Буффало Билл, смело выходя в круг света.
– Буффало Билл, чёрт побери! – закричал капитан. – Рад вас видеть!
– А я-то как рад вас видеть, кэп, со всеми вашими ребятами. Вы ведь поможете мне в одном небольшом дельце?
– В каком дельце, Билл?
– Долго рассказывать, кэп, но суть вот в чём. В двух-трёх часах езды находится сотня миссурийских партизан. Они захватили много беспомощных женщин, и среди них моя дорогая мать и одна из сестёр. В одиночку мне их не спасти. А если вы мне поможете, у нас всё получится. Давайте объединимся, сэр. У меня есть пятьдесят отличных стрелков. Вместе мы избавим землю от этой сволочи. Вы поможете, сэр?
– Конечно, Билл. Вы знаете, я никогда не откажу другу и не позволю врагу безнаказанно появиться на моей тропе.
– Отлично, кэп. Сейчас я вернусь к своим людям и скажу им, что вы согласны. Они в пяти-шести милях отсюда. Может быть, к тому времени из разведки вернётся Дикий Билл, и мы решим, что делать.
– С вами Дикий Билл? Вы оба стоите пятидесяти человек, – сказал капитан.
– Нас только двое, но мы умеем стрелять, – тихо отозвался Билл и издал резкий свист.
В тот же миг в лагерь галопом примчался Пудреное Личико и на второй зов остановился перед своим хозяином.
– Кэп, – сказал Билл, повесив на плечо длинное ружьё и похлопав по спине лошади. – Во всём лошадином царстве, вверху, внизу и вокруг, вы не найдёте того, кто равен этому зверьку. Он быстрее бизона, быстрее ветра, и ему не нравятся ниггеры – чернокожие или краснокожие. Он умнее и лучше многих людей, потому что он всегда предан. Но… я слышу клич Дикого Билла. Предупредите дозоры, чтобы не стреляли. Он хочет что-то сообщить, иначе не издавал бы такой клич.
Приказ тут же был отдан, и вовремя. В следующий миг Дикий Билл примчался в лагерь на белой от пены Чёрной Нелл.
Глава 25.
«Только мой план спасёт пленниц»
Чёрная Нелл со своим диким наездником так близко подскочила к толпившимся офицерам, что они отпрянули назад, подумав, что она их затопчет. Но даже не уздечка, а одно слово остановило её. Она встала на дыбы, задрав передние ноги в воздух и чуть не сев на землю. Её наездник спустился на землю. Он оглядел офицеров, многие из которых были ему знакомы, и того, кого он был рад видеть больше всех, за исключением своего друга Буффало Билла.
Это был скаут и проводник Гири.
– Сим! – воскликнул Дикий Билл, прибавив к этому кое-какое словцо. – Ты когда-нибудь бывал в деревне старого Вороньего Пера?
– Ага, два раза. Оба раза – как пленник. Тогда я чуть не лишился головы. Больше мне туда неохота. Они так и не поняли, как я спасся. Кажется, решили, что мне помог дьявол, и поэтому дали мне прозвище Человек С Крыльями. Деревня милях в двадцати отсюда.
– Нет, не в двадцати. Расстояние до деревни – пятнадцать миль, если ты не растянул его. Мы должны как можно скорее напасть на эту деревню. И если капитан Браун откажется помочь своим старым друзьям, я поеду один и буду резать индейцев, пока жив.
– Что ты видел, Билл? Что ты видел? – спросил Буффало Билл. Его бледное лицо, дрожащие губы, серьёзное, почти умоляющее выражение его голубых глаз говорили, с какой тревогой он ожидал ответа.
– Я не видел ни твою мать, ни Лотти, ни Китти Малдун, – сказал Дикий Билл. – Но они там – Элф Коуи прошёл в деревню через каньон. Но я видел бедняжку Лили. Её везёт сам Воронье Перо. Джейк Маккэндлес и Дэйв Татт в его отряде. И несчастный Фрэнк Старк. Он раскрашен чёрными полосами, и ты понимаешь, что это значит[10].
– Да. Они сожгут его, если мы не помешаем. И мы помешаем, даже если мне придётся пойти туда одному, застрелить его и умереть самому. Капитан Браун, вы же не позволите моей матери и сёстрам претерпеть от этих дьяволов во плоти такие муки, которые хуже смерти?
И когда Буффало Билл произносил эти слова, его лицо было белее снега, но не от страха, поскольку он не ведал этого чувства.
– Нет, Билл! – вскричал храбрый офицер. – Я рискну всем ради их спасения. Вы, скауты, составьте план, и побыстрее. Мы не можем терять время. Если они не знают, что мы близко, мы нападём внезапно. А внезапность равна нашей победе, пускай их было бы втрое больше. Если индейцы могут удрать, они не сражаются.
– Они не должны удрать, их нужно уничтожить. У меня есть к ним счёт – его надо бы закрыть. Мы их проучим, – вскочив на ноги, серьёзно сказал Сим Гири.
– Как? – спросил Дикий Билл. – Вход в каньон под охраной. Он такой узкий, что там рядом проедут только три всадника. А скалы с обеих сторон – в тысячу футов высотой.
– Да, почти две тысячи, – сказал Сим. – И это нам на пользу.
– Почему? – спросил Дикий Билл.
– Потому что мы скоро запрём их в этом каньоне. Десять-пятнадцать человек скатят камни, как это сделали мормоны в войне против армии Джонстона в каньоне Эхо[11], где мы с тобой были скаутами. Это навредит им больше, чем все солдаты с карабинами!
– А как мы это сделаем? – спросил Буффало Билл.
– Это легче, чем съесть гремучку, когда нечего жевать. Капитан Браун пойдёт на них в атаку, держась подальше, чтобы никого не потерять, и немного пошумит. Небольшой отряд засветло заберётся на верхушку холма, который нависает над каньоном. Он будет сидеть там незамеченным, пока не придёт срок скатить камни. Вне равнин индейцы не будут атаковать, потому что вы уведёте лошадей и фургоны и сделаете бруствер. Они не подойдут слишком близко. А мы, три человека границы, с отрядом Буффало Билла зайдём в их тыл и спасём пленниц. Если у нас ничего не получится, я готов слопать грязь.
– А как мы зайдём в их тыл? – спросил Буффало Билл.
– Это знает только Человек С Крыльями, и он вас проведёт, – спокойно сказал Сим. – А сейчас, капитан Браун, если вы поняли план, то идите к каньону – вы узнаете его по двум огромным красным скалам, которые выдаются вверх на две тысячи футов. А мы, скауты, сделаем остальное.
– Когда мне появиться и открывать огонь? – спросил Браун.
– Как только рассветёт. Мы не хотим дать этим дьяволам времени после наступления дня. Отберите людей, которые полезут на скалы. Пусть их ведёт сержант Хилл. Я знаю, у него в этом деле есть опыт. Он был со стрелками Самнера в Пепельной лощине, когда мы за тридцать минут уничтожили триста шайеннов[12]. В тот день жизнь краснокожего не стоила и глотка виски!
– Мы сейчас же выдвигаемся, – сказал капитан Браун. – Только без горнов. Живее отдавайте приказы, джентльмены.
– После рассвета шумите, сколько влезет, – сказал Гири, подходя к своей лошади. – Поехали, Билл, ты и твои люди должны как можно быстрее добраться до того места, где мы оставим лошадей. Я знаю, только мой план спасёт пленниц. Индейцы убьют их, нападём мы или нет, и мы должны успеть освободить их.
Двух людей границы не нужно было подгонять. Они в один миг сели на лошадей и на полной скорости помчались вперёд.
Всего лишь через полчаса они вместе с канзасцами оставили лошадей и направились к ущелью в холмах, которое находилось севернее Великого каньона и вело прямо в деревню Вороньего Пера.
Глава 26.
«Бледнолицые увидят танец скальпов»
Художник из школы Сальватора Розы[13], которому по вкусу сочетание чёрных теней и слепящего света, нашёл бы тему для картины внутри хижины, возведённой Ма-но-ти для Элфа Коуи, или Серебряного Голоса.
В середине хижины стоял большой светильник. Когда пришла густая ночная тьма, его наполнили рыбьим жиром, который издавал тошнотворный запах, и зажгли. Светильник мерцал и дрожал, но в его свете можно было увидеть трёх беспомощных женщин, которые сжались в одном углу. Не хватит слов, чтобы описать их бледный, несчастный вид. В другом углу растянулся Элф Коуи. Широкая повязка скрывала его глаза, которые Китти Малдун так удачно лишила зрения.
Миссис Коди, её дочь и Китти Малдун переговаривались шёпотом, но отдельные слова всё равно достигали ушей дьявола в человеческом обличии.
Они говорили о самоубийстве. Надежда оставила их бедные сердца, смерть казалась им слаще, чем предстоящие тяжёлые испытания.
Разговор был прерван грубым смехом. Это смеялся Элф Коуи.
– Если вы так желаете умереть, то скоро умрёте, – сказал он, – но другим способом. Мои краснокожие друзья любят трагические представления – массовые и под музыку. Вы будете ждать смерти, пока она не наступит.
– Вы, грязный мерзавец! – воскликнула Китти. – Берегитесь, как бы вам не пришлось искать новые глаза. Если вы не закроете свой мерзкий рот, я их вырву. Нет, вы не были рождены женщиной, вас вытащили из преисподней.
– Вы заплатите за эти слова, чертовка, – сказал Коуи, скрипя зубами от злости. – Скоро вы потанцуете на горячих углях под песни тысячи воинов.
– Уж конечно, вас ждёт кое-что похуже, вы, мерзкий язычник. Старый Сатана пригласит вас к себе в преисподнюю, и там вы спляшете под собственные стоны. А, кажется, он сам за вами идёт…
Последнее замечание Китти было вызвано дикими, пронзительными воплями снаружи. В хижину вошла Ма-но-ти. Пышный наряд и величественный стан делал её похожей на королеву.
– Пусть сердце Серебряного Голоса радуется, – сказал она. – Его друг, великий вождь Воронье Перо, близко. У него много скальпов и много пленников. Когда солнце поднимется, оно увидит прекрасное зрелище. Все воины нашего племени здесь. Их скво будут рады. Будут разведены огромные костры, и воины станцуют танец победы и танец скальпов. Если бледнолицые отправили какого-нибудь воина в счастливые охотничьи угодья, мы отправим бледнолицых туда же. Они взлетят туда на крыльях костра и будут служить воинам как рабы. Слова Ма-но-ти приятны для ушей Серебряного Голоса?
– Её слова – как сладчайшее птичье пение, – сказал Коуи. – Когда приедет Воронье Перо, попроси, чтобы он пришёл навестить своего гостя, который просит прощения, что не увидит его сегодня вечером. Но он хочет поговорить с вождём.
– Хорошо. Ма-но-ти встретит Воронье Перо и передаст ему слова Серебряного Голоса.
Индианка бросила на несчастных пленниц насмешливый, презрительный взгляд и вышла.
В её сердце не было места для женской мягкости и сочувствия. Хотя автор провёл много времени среди «благородных дикарей», он ни разу не видел у них подобных качеств, разве что в книгах об индейцах. Он надеется, что комиссия квакеров[14] принесёт краснокожим тысячелетний мир, но его вера в это очень слаба.
Крики и вопли становились всё громче, и через несколько мгновений в хижину вошёл Воронье Перо.
Он пришёл не один. Он держал за руку бедную Лили. Он как будто боялся, что она вырвется от него и бросится в речные воды – воды, которые так громко шумели, заключённые в каменное ущелье.
Лили издала дикий радостный крик. Вырвавшись из рук вождя, она кинулась в объятия матери.
– Мать…
– Дочь…
– Сестра…
Эти священные слова срывались с их губ. Их состояние можно было назвать радостной агонией истерзанных сердец. Хотя их ожидала смерть и муки, но, по крайней мере, они были вместе.
Даже хладнокровный, кровожадный индеец, который улыбался, когда вырывал трепещущее сердце у ещё живого врага… даже трусливый, кровожадный белый, который сжёг мирные дома и захватил в плен невиновных, беспомощных женщин… даже они в этот миг молчали. Только небо знало, по какой причине, ибо волю неба смертным не постичь.
Четыре женщины крепко обнялись, рыдая и всхлипывая, бормоча тихие слова. Они успокаивали друг друга, хотя в этом месте покоя быть не могло. Воронье Перо не сразу понял, что он соединил в плену дочь с матерью и сестру с сестрой. Теперь в его власти находились три ближайших родственника ужасного Буффало Билла.
– Мой друг капитан Элф болен. Бледнолицая скво поранила его глаза. Это так? Ма-но-ти, которая называет его Серебряным Голосом, рассказала всё Вороньему Перу.
– Да, я ослеп. Но завтра это пройдёт. Одна ночь лечения, и я выздоровею, – ответил вождю Коуи.
– Значит, Воронье Перо оставит его, чтобы он отдыхал. Завтра в деревне Вороньего Пера будет большой день. Когда солнце поднимется над холмами, мы созовём всех воинов, и наши бледнолицые друзья увидят танец скальпов и услышат песни победы. У нас есть пленник, которого будет пытать Орлиный Глаз. Бледнолицые увидят, как красный огонь выпьет кровь пленника, а пленник будет плакать, словно женщина. Это будет великий день в деревне Вороньего Пера, и сердце моего брата возрадуется.
– Да, у меня тоже есть кому отомстить, – едко сказал Коуи. – Дай мне отдохнуть, чтобы я восстановил зрение и окреп. И пусть эти женщины разговаривают всю ночь, поскольку это их последняя ночь мира и покоя.
– Воронье Перо услышал. Желание его брата будет выполнено. Спокойной ночи.
Глава 27.
«Это атака регулярной армии»
Солнце встаёт и для богатых, и для бедных. Его слепящий глаз озирает порочное и доброе, отвратительное и прекрасное.
И встав над белыми холмами, которые с востока нависают над деревней Вороньего Пера, оно увидело дикую, странную сцену.
С самого рассвета в долине кипела жизнь – и в лагере белых, и в лагере краснокожих.
Люди наскоро перекусили и занялись подготовкой к тому, что радовало их намного больше. Ожидание этой радости доводило их до исступления.
Индейцы воображали, как приятно будет танцевать вокруг столба пыток и видеть мучения жертв, их долгую смертельную агонию. Белые люди, полные ненависти и злобы, были в тысячу раз хуже краснокожих, поскольку они знали блага цивилизации и были злы не из-за невежества, а из-за собственных порочных склонностей.
Когда солнце поднялось, подготовка к пытке главной жертвы была почти завершена. Перед хижиной Элфа Коуи был установлен высокий столб, перед которым положили большую кучу сухих дров.
Рядом стояли воины Вороньего Пера в боевой раскраске, в пышных одеждах, в дичайшего вида масках. Вокруг слонялись белые, которые были грязнее и отвратительнее краснокожих. Они отринули дисциплину, которая заставляет военного человека быть аккуратным в одежде и чистым.
Шаман забил в огромный военный барабан. Это был сигнал собираться. Когда он зазвучал, все заторопились из жилищ к большому кругу.
Впереди стоял Воронье Перо. Пика в его руках была украшена множеством скальпов, которые он захватил в бою. Затем вышел Джейк Маккэндлес, седой, мрачный, изнурённый, которого с двух сторон поддерживали сильные воины. А затем – Дэйв Татт, бледный и худой, но с яростью и ненавистью во взоре.
Постоянное прикладывание сырого мяса к глазам Элфа Коуи привело к тому, что воспаление почти сошло. Он мог видеть, хотя перед его глазами ещё плавали тёмные круги. Он тоже выступил вперёд, готовый наслаждаться ужасным зрелищем.
Когда Воронье Перо издал пронзительный вопль, привели ещё одного нашего персонажа.
Это был Фрэнк Старк. Его руки были крепко связаны, но ноги свободны, и он мог идти прямо рядом с двумя воинами, которые его охраняли.
Его лицо пылало от гнева и пренебрежения к врагу. Он чувствовал, что скоро умрёт. У него не было надежды на избавление, ни одного шанса для спасения, но он не поддался слабости. Он вынесет пытку без стона, он умрёт без проявления слабости, он не станет умолять о пощаде.
Когда он посмотрел на белых главарей, его глаза засверкали, но он ничего не сказал. Он без указаний зашагал прямо к столбу. По раскраске столба и суете вокруг он понял, что столб предназначался для него.
Он быстро подошёл к столбу, и к его ногам бросили несколько вязанок хвороста. Но индейцы не торопили его смерть.
Снова забил огромный барабан, сначала медленно, затем всё быстрее. Воины под предводительством Вороньего Пера окружили столб.
Барабан бил всё быстрее и быстрее. С уст краснокожих дьяволов срывался вопль за воплем. Они хвалились своими деяниями, он дико скакали вокруг пленника, угрожали ему своими сверкающими копьями и ножами, как будто хотели вонзить их в его тело.
– Смотрите, как дрожит бледнолицый! – закричал Воронье Перо. – Обликом он мужчина, но у него сердце скво. Мы поджарим его тело и скормим его сердце нашим собакам. Смотрите, как он дрожит.
– Воронье Перо лжёт! – прогремел голос Фрэнка. Фрэнк решил раздразнить вождя, чтобы один удар, сделанный от злости, спас его от пытки. – Пленник презирает его, пленник плюёт на него. Воронье Перо трус. Он захватил пленных, когда они спали и не могли сопротивляться. Его пленник не подчиняется ему и его рабам, как белым, так и краснокожим. Он никогда не задрожит.
– Задрожит. Он будет плакать, как выпоротый ребёнок. Разожгите костёр и погрейте бледнолицему его ноги, – сказал вождь, и его глаза сияли от гнева.
Воин принёс головешку и бросил её в сухие дрова у ног бедного Фрэнка.
Снова быстро и громко забил барабан, и танец гибели продолжился. Дрова загорелись, и языки огня начали подниматься к ногам жертвы.
– Огонь смеётся у ног бледнолицего. Теперь смотрите, как он дрожит! – закричал ликующий вождь.
Фрэнк Старк вызывающе улыбался. Но тут раздался пронзительный крик. В то же мгновение Лили – с лицом белее снега, с волосами, падающими на плечи и развевающимися по ветру – бросилась сквозь вопящий круг. За ней следовали её мать, Лотти и Китти Малдун.
Лили своими руками отбросила горящий хворост от пленника. Индейцы замерли, ошеломлённые её безумным видом.
Остаётся неизвестным, что Воронье Перо и остальные сделал бы с ней и её друзьями за такое вмешательство, поскольку неожиданно по каньону пронёсся звук, который за секунду изменил всё.
Это были не раскаты грома, это был резкий, быстрый, оглушающий выстрел из пушки. Он эхом отражался от скал и достиг пика у пика вечных холмов. Это было полевое орудие кавалеристов.
Воины на несколько секунд онемели. От удивления они стояли, как бронзовые статуи. Даже ни одна рука с поднятым топором не опустилась… никто не двигался.
Первым тишину нарушил Элф Коуи. И прежде, чем он заговорил, издалека донеслись щёлканье ружей и клич солдат.
– В конец каньона! – закричал Коуи. – Все, краснокожие и белые, в конец каньона. Это пушка, это атака регулярной армии. Если они прорвутся в ущелье, они нас уничтожат. За мной, ребята, за мной!
Он вынул саблю и бросился к привязанной лошади. Не дожидаясь седла, он сел на лошадь и поскакал.
Через полминуты все белые и все индейцы, кроме Дэйва Татта и Джейка Маккэндлеса, поспешили на звук битвы.
И тут же Лили со скоростью мысли повернулась к Фрэнку Старку, чтобы освободить его для побега или защиты. Хотя два белых предателя были слабы и, к счастью, невооружены, но она не знала, на что они могут решиться.
Но был ещё один враг, который ей помешал. Это была Ма-но-ти. Она бросилась к Лили, отшвырнула её и закричала:
– Пленник Вороньего Пера останется здесь, пока вождь не вернётся с победой. Пусть белая скво идёт к своей матери и сестре в свою хижину, иначе будет хуже. Ма-но-ти всё сказала. Её воины ушли, но она умеет управляться с ружьём, ножом и дубинкой. Пусть белая скво подчиняется, или Ма-но-ти своими руками вырвет её сердце.
– Пока не надо. Она должна дожить до моей мести, добрая Ма-но-ти, – сказал Дэйв Татт. – Позови своих скво и уведи этих женщин в хижину. Мы с другом будем охранять бледнолицего, пока Воронье Перо не вернётся.
– Слова моего белого брата хороши. Ма-но-ти склоняется перед ними, как высокий тростник склоняется от нежного ночного ветерка.
Жена Вороньего Пера позвала женщин своего племени, а Лили, Лотти, Китти Малдун и бедная вдова стояли вместе, не зная, что делать.
– Не пытайтесь мне помочь… ради вашей же безопасности… идти в хижину, добрейшие из друзей, – сказал Фрэнк Старк. – Наши друзья сражаются за наше освобождение. Идите и молитесь богу, чтобы он помог им.
– Лучше молитесь…
Дэйв Татт не сумел закончить насмешливую фразу. Откуда ни возьмись, как будто упав с неба или выскочив из-под земли, на него бросились пятьдесят стрелков во главе с Буффало Биллом, Диким Биллом и Симом Гири.
Все скво, кроме Ма-но-ти, в ужасе упали на землю. Они думали, что перед ними не простые смертные, поскольку они узнали «Человека С Крыльями».
Буффало Билл обнимал своих любимых. Дикий Билл перерезал ремни, которыми Фрэнк Старк был привязан к пыточному столбу. Сим Гири связывал Джейка Маккэндлеса и Дэйва Татта, сначала повалив их пинком на землю.
Стрельба и яростные крики сражавшихся становились всё громче.
– Не будем терять времени! – крикнул Сим Гири. – Там куча воинов и банда Элфа Коуи впридачу. Брауну не поздоровится, если я не ударю врагу в тыл. Камни не скатятся, пока мы не начнём стрелять. Когда мы уничтожим тех, кто впереди, у нас будет много времени, чтобы разобраться с делами в деревне.
– Верно. Мы должны помочь нашим друзьям. Мать, сёстры, теперь вы в безопасности. Я оставлю с вами шесть человек. Но мне нужно идти, чтобы помочь уничтожить негодяев. Ребята, вы, шестеро, освободите пленниц и оставайтесь здесь, чтобы охранять этих чертовок-скво. Остальные, за мной!
Буффало Билл не ждал возражений. Вместе со своими людьми, а также Фрэнком Старком, который взял оружие из ближайшей хижины, он бросился вперёд по ущелью.
Ма-но-ти несколько мгновений молча смотрела, как люди Буффало Билла торопливо освобождают пленниц, которых захватил Элф Коуи. Затем повернулась к своей хижине и исчезла в ней вместе с группкой скво.
Дэйв Татт и Джейк Маккэндлес, связанные по рукам и ногам, беспомощно лежали на земле и слушали звук отдалённой битвы. Недавно их лица сияли из-за успешного завершения чёрных злодеяний, теперь они были бледны и полны тревоги. Татт и Маккэндлес трепетали всем телом, вслушиваясь в грохот пушки и ружейное щёлканье.
Затем раздались звуки, которые они не смогли опознать. Это были не выстрелы из пушки, хотя такие же громкие. Это был не гром и не буря, не топот нападающих всадников и не тяжёлые шаги марширующих колонн.
Это был стремительный, громыхающий, оглушительный звук, от которого земля задрожала, как при землетрясении.
Что это могло быть?
Звук становился всё громче, заглушая вопли воинов и ружейную стрельбу.
– Что это такое? – спросил Джейк Маккэндлес, повернув испуганное лицо к Дэйву Татту.
– Звучит так, словно сами горы падают. Я чувствую, как трясётся земля, – сказал Дэйв.
– Да, да, точно. Там впереди атакуют, чтобы выманить индейцев и Элфа Коуи. Буффало Билл ударяет в их тыл, а кто-то из его людей залез наверх и скатил камни. Точно. Это наш шанс. Элф Коуи не выберется из этой переделки, надо спасаться самим.
– А как? Хотел бы я, чтобы индейцы перед тем, как уйти, перерезали горло всем женщинам, – сказал Дэйв. – Если бы я убил Фрэнка Старка, а не ждал, пока его поджарят, то был бы хоть немного удовлетворён.
– Нет времени думать, что мы не сделали! – сказал Маккэндлес. – Неужели нам никак нельзя удрать? Если бы я не был связан, я бы скатился в реку и рискнул сбежать. Буффало Билл не даст мне пощады!
– Бесполезно… Но смотри! Кажется, Ма-но-ти затеяла какую-то хитрость.
Глава 28.
«Слово «милосердие» не для тебя»
Двигаясь со всевозможной быстротой, капитан Браун занял позицию перед каньоном только на рассвете. Его фургоны, нагруженные припасами, и тяжёлое полевое орудие не могли двигаться галопом, но и оставлять их было небезопасно.
Индейские охранники (Дикий Билл сообщил, что они скрываются за естественным валом из камней), кажется, не встревожились. Капитан двигался медленно, осторожно и незаметно для них, пока не подошёл достаточно близко.
Наконец, вскоре после восхода он подвёл своих людей так близко, как хотел. Он с удовлетворением заметил, что враг его обнаружил. Группа из пятнадцати-двадцати воинов на превосходных лошадях галопом промчалась по равнине всего в нескольких сотнях ярдов, чтобы осмотреть его отряд.
– Теперь надо пошуметь, чтобы привлечь основные силы из их лагеря, = сказал он офицеру, который командовал орудием. – Пошлите этим парням снаряд, а потом мы выдадим им перчиков из карабинов. Пускай узнают, что мы здесь.
Орудие сняли с передка и выстрелили. По холмам прокатился грохот, и снаряд с визгом пролетел над головами испуганных краснокожих.
В следующий миг два взвода кавалеристов дали залп из карабинов. Два индейца упали с лошадей и, кажется, несколько были ранены.
Подобрав убитых, чтобы спасти их скальпы от попадания в руки неприятеля, индейцы поскакали в ущелье.
Капитан Браун установил орудие, которое стреляло снарядами, но было готово встретить нападающих картечью. Фургоны он расположил так, чтобы лошади оказались внутри. Он бросил вперёд застрельщиков и начал атаку всерьёз. Его люди скакали из стороны в сторону, в индейском стиле, стреляли в каждого краснокожего, которого видели, и продвигались вперёд. Индейцы крича и вопя, как дьяволы, открыли беглый, но не опасный огонь.
Вскоре численность индейцев очевидно уменьшилась. Храбрый армейский командир занял новую позицию – у гребня невысокого холма, откуда он мог обстреливать вход в ущелье. Он установил орудие так, чтобы стрелять прямо навстречу тем, кто попытается напасть на него из ущелья. После этого он приказал открыть более быстрый огонь из карабинов.
Было понятно, что перед ним находятся и белые люди, поскольку до его слуха доносились выстрелы тяжёлых ружей и хриплые крики.
Через некоторое время стрельба со стороны врага утихла, хотя крики в ущелье стали громче. То и дело, когда солдаты прекращали огонь, из ущелья был слышен резкий треск ружей.
– Там Буффало Билл! – закричал капитан. – Пока закрывать вход в каньон. Возьмите орудие на передок, и вперёд! В атаку, ребята, в атаку!
Храбрый капитан поскакал вперёд на своём лихом гнедом коне, а за ним в правильном порядке и на полной скорости последовали офицеры и солдаты.
Когда они ворвались в ущелье, им досаждали только редкие пули. Индейцы и белые, испуганные атакой с тыла, которая означала, что их деревня захвачена, повернулись, чтобы встретить этот натиск.
Сейчас, введя отряд в теснины, доблестный капитан почувствовал, что враги обречены на истребление. Он знал, что люди границы ни за что не дадут врагам вернуться, и сам он не собирался никого пропускать.
В атаке на отряд Буффало Билла, индейцы и их белые союзники понесли огромные потери. Они не сумели оттеснить отчаянных, хорошо вооружённых людей, которые были так же защищены камнями, как они сами, и теперь столкнулись с регулярной армией. Они, очевидно, надеялись прорваться на равнины, где их численность давала им преимущество. Преследуемые отрядом Буффало Билла, они замешкались перед встретившей их картечью, и сгрудились в беспорядочную кучу.
Наступил самый страшный миг. Неожиданно со скал, куда не мог забраться ни один человек, покатились огромные камни. Они шумели громче, чем гром. Поднимая тучи пыли, вниз катились многотонные камни, которые своим кошмарным весом сминали и сокрушали людей и лошадей.
Это было царство неразберихи, отчаяния… смерти. Враги выбросили бесполезное оружие. Они давили и топтали друг друга. Они даже рубили друг друга ножами и топорами в безумных попытках выбраться из ужасной лавины, которая обрушилась на них с горных круч.
В страхе перед жуткой смертью они метались во все стороны, как пьяные, назад и вперёд, туда и сюда. Обезумев от страха, они пытались прорваться то через строй солдат впереди, то через строй людей границ в тылу.
– Я сдаюсь! Во имя милосердия остановите эту резню! – закричал Элф Коуи, обращаясь к Буффало Биллу.
Партизан-мятежник стоял с непокрытой головой, его правая рука была сломана и безвольно висела, его лицо было перемазано грязью и кровью. Он был почти один, только несколько израненных негодяев окружали его.
– Слово «милосердие» не для тебя, ты, убийца женщин! – крикнул Билл.
– Мой седовласый отец в Канзасе не дождался от тебя милосердия! – воскликнул юноша лет восемнадцати. Он поднял ружьё и пустил пулю в сердце кровожадного Коуи.
Ещё десяток пуль, и от отряда Элфа Коуи ничего не осталось.
Но тут началась атака, которая, даже по мнению храброго и уверенного в себе Буффало Билла, могла бы прорвать его строй. Воронье Перо и двадцать его воинов оставили лошадей, бросили ружья и с одними ножами и топорами ринулись на людей границы. С их губ не сорвался ни один вопль. Это говорило об их отчаянности. С пылающими глазами, с мускулами, которые были наполнены силой ярости, они шли, как тигры. И они были встречены, как тигра встречает решётка, которую он не может сломать.
