Текст книги "Сделать тебя взрослой (СИ)"
Автор книги: НатАша Шкот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
Сделать тебя взрослой
натАша Шкот
Пролог
Завтра восьмое марта. Это сколько же лет прошло с того раза? Восемнадцать? Девятнадцать?
Или… черт, неужели уже двадцать? А словно вчера…
Глава 1
Сделать тебя взрослой – это очень просто,
Это очень просто и ты не задавай мне
глупые вопросы, не помогут слезы
Не помогут слезы. Уходи, прощай
/группа Руки вверх, «Сделать тебя взрослой»
Денис
– Сделать тебя взрослой? Это очень просто…* – донеслось до ушей Дениса, когда он поздно вечером вернулся с тренировки и присел на пуфик в прихожей, склонившись расшнуровать кроссовки. Прислушался. Далее раздался скрип кровати, шорох снимаемой одежды и неразборчивые стоны. «Не понял? Надеюсь Андрюха поет, а не телку приволок?!»-подумал, откровенно офигевая. Даже он не позволил бы себе притащить домой девку. Родители вот-вот с работы вернутся. «Пьяный он, что ли?» Эта мысль реально не порадовала, ведь малому всего шестнадцать. И если он снова нажрался, за это влетит Денису, как старшему. Родители считают, что ему больше делать нечего, кроме как нянчится с отбитым на всю голову «младшеньким». Поэтому он резво вскочил с пуфика и решительно распахнул дверь в их общую с братом комнату.
И остолбенел от увиденного. Нет, его крепко поразил не вид полураздетого брата, распластавшего по его, Дениса кровати, девчонку. И даже не нарочно созданный для интимной атмосферы полумрак. И не то, что его приход, кажется, остался незамеченным. Просто под телом Андрея лежала она… Та самая.
Та, которая неуклонно преследовала его последние года два, на каждой дискотеке, или вечеринке не сводя с него своих пристальных, на поллица глаз. Та, которая клялась в любви. Собачонкой крутилась каждое утро у подъезда. Шла следом со школы, отставая на десяток шагов, и похоже не догадывалась, что он об этом знает.
Та, которая была не нужна. Раздражала своим присутствием, бесила щенячьими взглядами, напрягала бесконечными преследованиями. Нелюбимая, нежеланная, лишняя.
Та, которая этой зимой решилась на активные действия и подошла на дне рождения общей знакомой. Пригласила на танец. А он, дурак, согласился. Интерес разобрал. Ведь это что-то новенькое. До этого были лишь горячие взгляды и грустные вздохи на расстоянии.
Та, которая шепнула на ухо, дрожа в его руках испуганным крольчонком, что он ей очень нравится. Да-да, так и сказала: «Денис, Дениска, я так больше не могу. Пожалуйста, не смейся, но ты мне очень нравишься! Я тебя люблю! Больше жизни!»
Он не оттолкнул ее. Не сказал грубостей. Просто промолчал, сделав вид, что не расслышал. Молча завершил танец и ушел на кухню, в которой надирались одноклассники. И тоже надрался вместе с ними. Хрен разбери по какой причине. И вот позже, все-таки обидел ее.
Он побрел домой, а она снова уцепилась следом живой тенью. И это вдруг так разъярило его, просто до бешенства довело. Денис тогда кричал на нее, больно схватив за руку. Требовал, чтоб отстала, не ходила за ним больше. Со злости слов не выбирал, подстегнутый алкогольными парами.
– Что ты таскаешься за мной, как шавка? Думаешь, я тебя не замечаю? Задолбала, второй год мне жизнь портишь! Да я к другим девчонкам подойти не могу, ты дыры глазами во мне прожигаешь! Отвали, слышишь? Не нравишься ты мне! Ясно?
– Ясно, – пробормотала побелевшими губами, но дура, прижалась тесно, почти упала в объятия, – а, что не так? Скажи, пожалуйста… Я все сделаю… Разве, я уродина? Выбери меня, я так сильно тебя любить буду! – и вцепилась в куртку своими худыми ладошками так сильно, словно умрет, если отпустит.
– Н-нет! – от этих горячих слов и мягкого, крепко прижимающегося тела почему-то занемели губы, охрипло горло, а в штанах случился пожар, – нет! – заорал снова, правда в этот раз самому себе, и почти побежал к своему подъезду, отшвырнув девчонку. Но у двери остановился, на прощание добавив, – я с малолетками не встречаюсь. Повзрослей!
Зря он тогда это сказал. Надо было придумать что-то более веское, обидное, что остановило бы ее напор навсегда, он ведь видел, какая она упорная. Но нет, недожал.
Буквально через месяц она подкараулила его после тренировки. Пока вставлял ключ в замочную скважину, подошла тихонько и проскользнула в квартиру следом. Не дала опомниться, бросилась на шею и предприняла попытки раздеть, шепча:
– Сделай меня взрослой! Я согласна, я хочу… – она дрожала, ледяные пальцы не слушались, даже змейку куртки расстегнуть не смогла, – твоих родителей нет дома, а Андрей в кафе, я видела! Сделай меня взрослой!
Ох и офигел же он тогда. А вот тело отреагировало по-своему. Завелся с полуоборота. Едва не поддался соблазну. У него же на тот момент всего три раза было. И очень хотелось ещё. Да что там хотелось, он постоянно думал только о сексе, бредил, желая больше чем всех благ мира.
Но не с этой же! Не с зеленой перепуганной целкой. Ей сколько, пятнадцать? Вряд ли, больше. Не хватало еще проблем с родителями, а потом и с законом. Поэтому через силу освободился от объятий и вытолкал девчонку за дверь, успев разглядеть боевой раскрас и мини-юбку с колготками в сеточку. Надо же, подготовилась, соблазнительница, мля!
– С кем-нибудь другим взрослей, дура! – и захлопнул дверь перед носом.
Долго тогда в себя приходил. То жалел, что не поддался, то злился на женскую тупость. Хотя, если быть честным, сожалел больше. Ну, оприходовал бы дурочку, ей же хуже, сама напросилась. И вряд ли бы родителям стуканула, вон ведь надышаться на него не может, идиотка. Но что-то глубоко в душе сопротивлялось этим мыслям, уверяя, что он поступил верно.
На этот раз преследования прекратились. Он какое-то время еще оглядывался по сторонам, удивленно отмечая отсутствие красного пуховика возле подъезда и у порога школы. Так же девчонка больше не появлялась на школьных и клубных дискотеках. Трудно сказать, что он чувствовал при этом. Но облегчения не было, точно.
И вот, на тебе! Она в его квартире. Лежит на его кровати. А полуголый братец неуклюже распластал девчонку, придавив собой к матрасу и уже почти стянул с нее свитер. И, похоже, активно делает то, от чего отказался старший.
Так стоп, она что же, пришла с этой просьбой к Андрею? Или, – тут сердце делает кульбит, замирает, позволяя себе крохотную надежду, – перепутала его со спины, ведь братья похожи и куртки носят одинаковые? Черт, только бы второе!
Глава 2
Больше терпеть нету силы
Больше терпеть невозможно
Боже какой он красивый
Как же любить его сложно…
/группа Краски, «Он не знает ничего»
Лиля
Мамочки, как же глубоко и безвозвратно она втрескалась в этого сутулого парня с косой челкой на все лицо, который оказался старше на целых два года. Всю свою школьную жизнь чахла, с тех самых пор, как увидела на первом звонке. А это уже девять лет.
Сперва одержимость им была спокойной, нежной симпатией, согревающей детское сердце, стоило ему появиться в поле зрения. Самым глупым образом залипала на нем и не могла вести себя по-человечески, пока он находился рядом. Молча глазела на него и млела.
Много позже одержимость стала причинять боль. Впервые, когда увидела его рядом с другой девочкой. Они шли домой после школы и он нес ее портфель. Это была его одноклассница, красивая голубоглазая блондинка.
Увидев их вместе Лиля застыла, словно прибитая гвоздями к асфальту. Удивительно, что не свалилась кулем. Прийти в себя смогла только когда парочка скрылась из виду. Кое-как добрела домой и долго рыдала, забившись под подушки. Заболела тогда от горя. У нее целую неделю держалась высокая температура, никакие жаропонижающие не помогали. Доктора разводили руками, твердили, что других признаков заболеваний они не видят, предполагая стресс.
Он долго гулял с той блондинкой. Через неделю они стали ходить за ручку. А еще через неделю он уже обнимал ее за талию, даже не догадываясь, что совсем рядом с ним медленно умирала другая.
Как же она тогда мечтала, чтобы ее одолела смертельная болезнь, или сбила машина. Или в школу ворвались террористы и взяли ее в заложники. Что угодно, что прекратило бы эти мучения, а еще лучше привлекло его внимание к ней. Может тогда он бы увидел, что она ничуть не хуже блондиночки?
Но, она объективно была хуже. Одиннадцатилетней, ужасно тощей и нескладной. Нелепые длинные косички и худые ноги казались самым большим позором во Вселенной и поэтому все что ей оставалось, – молча умирать и мечтать, что доля Гадкого Утенка и из нее сделает Лебедя.
Все изменилось, когда она перешла в восьмой класс. Вчерашние безразличные одноклассники и мальчики из параллели, вдруг стали проявлять внимание. Оказывается, у Лили появилась какая-никакая грудь и сформировалась попа. И некогда тощие ноги с некрасиво выпирающими коленками стали стройными и длинными. Ненавистные косички она состригла до середины спины и стала носить волосы распущенными. Девчонки с восторгом твердили, что у нее клевые локоны. А сосед по парте, прежде и не глядевший в ее сторону, написал в записке, что у нее очень красивые глаза. Итак, Лиля стала нравиться мальчикам. И осознав это в полной мере, решила, что пора бы это заметить и ему.
Она правда пыталась делать это ненавязчиво. Просто оказывалась рядом с его подъездом, когда он шел в школу. Дожидалась, когда у него закончатся уроки и брела домой тем же путем. Появлялась на всех дискотеках в их районе и таскалась на каждую вечеринку. Но он продолжал ее не замечать. Словно Лили не существует, словно она пустое место. Это было даже больнее обычного. Ведь теперь-то она стала красивой, почему же он безразличен? Что в ней не так?
Она постоянно думала об этом. Больше, чем о чем-либо. Больше чем об уроках, подругах и родителях. Он занимал собою весь ее мир. И от того план, завоевать этого мальчика, стал первоочередным и самым важным. Вот только, как это сделать? Как?
Где-то через год в голову пришла идея, что возможно, необходимо прямо в глаза сознаться в чувствах. Может, он даже не догадывается, что ее можно рассматривать, как объект для встречаний? Высокие цели требуют решительных действий, подсказала где-то вычитанная цитата.
Она точно знала, что в данный момент он ни с кем не гуляет и поэтому рискнула пригласить на танец. Ох, как же сложно было осуществить задуманное. Но, пожалуй стоило того, ведь он впервые оказался так близко. Его горячие ладони жгли талию, а от свитера приятно пахло каким-то пацанячьим парфюмом и чем-то еще, будоражащим кровь. Это было почти счастье. И она бы без сожалений отдала почку, пусть бы этот танец продолжался еще хоть десять минут.
Она смогла, она сказала. Сбиваясь от волнения прошептала на ухо признания в любви. А он… Он не расслышал? Как же так? Может она со страху говорила слишком тихо и музыка перекричала ее чувства?
Лиля пребывала в истеричном замешательстве. Что теперь делать? После признания она не сможет жить, как раньше. Услышал он или нет, но чувства выпорхнули на свободу, их теперь не запереть назад!
Мамочки, как же потом было больно. Оказывается, он все отлично расслышал. И прямо заявил ей об этом, когда по привычке увязалась следом с той вечеринки. И что самое ужасное, он и раньше все замечал! Видел по утрам у подъезда, и провожающей со школы, тоже. Он все знал и без признаний! Знал, но… оставался безразличен к ее немой любви. Стало так больно, если бы он самолично вырвал сердце из девичей груди.
Но несмотря на злые слова она повела себя странно. Видно, шок от услышанного выморозил страх и она смогла спросить, что в ней не так?
И находясь в некотором оцепенении, поняла из его тирады лишь одно – он считает ее незрелой для взрослых отношений.
Что бы это значило она поняла и без дополнительных пояснений. Секс. Денис старше и наверняка уже попробовал то самое. И намекнул ей, что встречаться будет только с «ровней».
Лиля решалась месяц. Нет, на самом деле сразу готова была на это ради него, раз так надо. Слышала, что для парней это очень важно. И теоретически приняла сию необходимость. А вот для практического осуществления потребовался месяц.
Но опять что-то пошло не так. Лиля все просчитала, узнала во сколько его родители приходят домой с работы, а он с тренировки. Выяснила, в какие дни дома нет младшего брата. Приготовила подходящий случаю наряд, по-взрослому накрасилась.
Но он все равно ее оттолкнул. Почему? За что? Она ведь так готовилась, даже колготки в сетку достала!
Сама проявила инициативу. Так почему, почему, почему?
После того позорного отказа она опять серьезно заболела. Доктора разводили руками, родители волновались, а Лиля молча страдала, горя от температуры, и сгорая от любви.
И пока болела думала, думала, думала… Что не так, от чего он такой холодный? Принять то, что она не его человек – не могла! Вся ее сущность этому противилась. Такого просто быть не может! Не зря же все это с ней происходит? Девять лет верной любви не просто так!
Вывод напрашивался один. Денис не воспринимает ее всерьез. И «нянчится» с девственницей не хочет.
Значит, что? Надо самой решить эту проблему.
Одноклассник Андрей был выбран для роли «устранителя девственности» случайно. Так сложилось, шли домой небольшой группкой после школьного празднования «женского дня». Андрей с друзьями ухитрились выпить пива под лестницей актового зала и поэтому вели себя смело. Он приобнял ее за талию и пригласил домой на кофе. Сказал, что она ему давно нравится и хотел бы встречаться. Да, глупо было соглашаться и идти с ним. Она не подумала о возможных последствиях. Но тогда это показалось реальным выходом.
И когда они сидели в их общей с братом комнате, она могла думать лишь о том, что здесь живет ее Денис. Ходит по этому ковру босыми ногами, берет вещи из старого, потрепанного временем шкафа, учит уроки за заваленным всяким хламом столом. И захотела потерять невинность хотя бы на его кровати, раз уж не с ним. Поэтому она и выкрикнула эмоционально те слова:
– Сделай меня взрослой!
Глава 3
Только Я! Буду любить тебя!
Только Я! Буду с тобой всегда!
Для тебя звезды зажгу на небе!
Только Я!
/Н. Могилевская, «Только я»
Денис
Эмоции, взыгравшие в парне когда он застал родного брата раздевающим Лилю были доселе незнакомыми, а последующие поступки – иррациональными. Руки сами стащили младшего с перепуганной девочки и отволокли в ванную. А кулаки, тоже сами, несколько раз приложились под дых, чтоб не ерепенился и не орал. Запер дверь, для надежности подперев тумбой.
Лиля взъерошенным галчонком сжалась на краешке кровати и глядела на него затравленным взглядом. Он молча нацепил на нее шапку, просунул руки в давно знакомый красный пуховик, медленно натянул дутые сапожки. И вытолкал за дверь. Правда, через минуту вышел следом. Сперва отпер брата, показал кулак. Тоже молча, «высказавшись» взглядом.
А потом тащил ее, как на аркане, на крышу, а это целых шесть этажей без лифта, остановившись лишь тогда, когда они оказались на самом верху многоэтажки.
Улица встретила безветрием и звездами. Весна в том году выдалась ранняя, поэтому на крыше было относительно тепло.
Денис стоял с ней рядом и громко пыхтел. А она плакала. Некрасиво рыдала, закрыв лицо ладошками. Со всхлипами и иканием.
– Ты… – начал он, но поняв, что недостаточно успокоился, сцепил зубы еще на несколько минут, – дура, да?
– Да! – согласилась она дерзко, не прекращая рыданий.
– Чего ты привязалась, а? У тебя вроде, кавалер есть. Этот, как его? Никитин?
– Ни-никитский, – поправила она и перестала плакать, – а ты от-куда з-знаешь?
Парень и сам удивился, почему владеет данной информацией. Припомнил, пару-тройку раз видел какого-то сосунка рядом с ней и спросил у пацанов, кто таков. И фамилию запомнил. Понимание этого сбило Дениса с предыдущей мысли, он так и остался с открытым ртом. Получается что, все-таки ею интересовался?
– Да, Никитский… – исправился он когда отвис, – почему ты не с ним?
– Не люблю… – нервно дернула плечом и отвернулась.
– А кого любишь, сегодня Андрюху? – он постарался сказать это безразличным тоном, но вышло осуждающе. Денис даже язык прикусил, но было уже поздно. Она услышала ревнивые нотки в его голосе.
– Тебя, – ответила тихо, но встрепенулась, бросила косой взгляд, опасаясь пока глядеть прямо, – но ты же сам сказал повзрослеть с кем-то другим…
– Дура набитая! – на этот раз выкрикнул беззлобно, а скорее с отчаянием, – откуда ты свалилась на мою голову?
– Сам… дурак! – вдруг обиделась Лиля и развернувшись, быстро пошагала к выходу с крыши.
– Стоять! – гаркнул он. Но она даже не остановилась. Пришлось бежать следом и преградить путь, – ты сейчас типа обиделась, да?
– Типа не вижу причин выслушивать оскорбления, – ответила она и снова расплакалась, – а у меня между прочим, праздник…
– Между прочим, праздник завтра, – исправил он, – ладно, ты это. Не плачь, – неуклюже погладил девчонку по плечу, но тут она прильнула к нему и стала рыдать громче, заливая свитер слезами. Здорово пропахший потом свитер после тренировки.
– П-почему? – выкрикивала она между всхлипами, обнимая его за пояс и прижимаясь сильнее, – п-почему я тебе не нравлюсь?
– Блин! – Денис робко похлопал девушку по спине, выпрямившись и втянув живот, стараясь держать дистанцию, насколько это было возможно в данной ситуации. И очень дико себя чувствовал при этом. Словно злился, но одновременно радовался? Бред какой-то. Разве, так бывает? Что одна половина сердца грозит разворотить грудину, а вторая сладко замирает и боится стучать, дабы не спугнуть этот странный момент, – блин! Да сдалась ты мне?! Для чего, зачем? – выдал на повышенных тонах и поднял голову к звездам, будто от них ждал ответ.
– Для… любви, конечно! – ответила Лиля, возмущенная этим непониманием, оторвавшись от его свитера и пытаясь заглянуть в лицо, – для счастья!
– Для счастья… – повторил он в темноту и тихо-тихо вздохнул, – ты не отстанешь, нет? – поинтересовался обреченно.
– Нет! – ответила уверенно, позабыв о слезах, – за свое счастье надо бороться!
– Угу, – фыркнул, – это кто тебя надоумил?
– Мама! Правда, она говорила не мне, а подруге по телефону, но ведь не важно! Любовь это то, за что нужно бороться до победного конца…
– Повезло же мне, – грустно рассмеялся Денис, – в меня влюбилась целеустремленная девчонка.
– Конечно повезло, – согласилась Лиля, устраиваясь на его груди удобнее. Слезы уже успели подсохнуть, лишь забавная икота напоминала об этом факте, – я умная, красивая и верная!
– Пф! Еще скромная, скажи!
– Скромная, да! – опять согласилась, – я девять лет вела себя скромно! Но с вами мужчинами нельзя быть скромной, – рассуждала все увереннее, – вас надо брать силой, а не то вы провороните свое счастье и всю жизнь проживете с нелюбимой женщиной, даже не догадываясь, что истинная любовь обитает по соседству!
– Это тоже мама сказала? – Денис улыбался звездам и думал, что пожалуй это самый забавный разговор в котором он когда-либо участвовал.
– Нет. Это я в журнале прочитала. Там была очень интересная психологическая статья…
– Я согласен! – сам не ожидал от себя, но слова уже выпорхнули наружу.
– Что?
– Я говорю, что согласен! – повторил громче, не до конца веря, что делает это, – встречаться с тобой.
– Правда? – взвизгнула девушка и подпрыгнула в его руках, врезав головой в подбородок, едва не выбив зубы, – ты… ты… почему?
– От жалости, конечно, – ответил, потирая челюсть, чувствуя что еще пожалеет о своем решении.
– От жалости не хочу, – воспротивилась, однако обниматься не перестала, – я по любви хочу.
– Гордая, что ли?
– Совсем нет, просто умная. Отношения из жалости приведут к краху, – выдала глубокомысленное и вздохнула.
– А это откуда? Мама, или журнал?
– Это из кино. Но я тоже так считаю!
– Угу, значит предлагаешь теперь мне тебя уговаривать? – он отстранил ее от себя и заглянул в наглые глаза сверкающие по-ярче звезд над головой.
– Не надо! Я согласна! – тут же капитулировала девчонка, – ты меня потом полюбишь!
– Ну, раз мы договорились, есть один волнующий меня вопрос. Что ты там говорила про верность?
Глава 4
А помнишь небо, помнишь сны о молчаньи
Юное тело в голубом одеяле
Помнишь, как мы умирали в прощаньи
Сердце застыло, уже не мечтаю,
Уже не мечтаю…
/«Трудный возраст», МакSим
Лиля
Как же стыдно было, мамочки! Нет, еще до того, как Денис оттащил от нее своего брата. Раньше, когда Андрей повалил на койку и начал лапать, перед этим быстренько размазав по губам слюнявый поцелуй. Стало противно и стыдно.
Особенно, когда свитер оказался в районе горла, а холодные липкие пальцы навязчиво полезли за пояс джинсов. При этом парень пыхтел как паровоз пивными парами в лицо. Лиля с трудом подавила приступ тошноты и по-настоящему испугалась. Должно было быть совсем не так. Наверное…
Если секс еще только начинается так мерзко, то она не готова им заниматься! Передумала-то она молниеносно, попытки откатить назад предприняла, но… парень пер напролом, закусив удила. Порой за глупости приходится платить с процентами. Так что старший брат появился вовремя, иначе не известно чем бы все завершилось.
А потом стало стыдно еще больше, когда вытолкал из квартиры на лестницу. Она решила, точно умрет после такого позора, сгорит от температуры, но лекарств пить не станет! Или уедет в заброшенную деревню и никогда оттуда не вернется. А когда потащил на крышу, со страха подумала, что парень решил таким образом от нее избавиться, чтоб уж наверняка отстала.
Первую часть разговора запомнила плохо. Никак не удавалось успокоиться, очень хотелось убежать домой, спрятаться и выплакать произошедшее. Да и стыдно было Денису в глаза глядеть, он наверное в ней окончательно разочаровался.
Пришла в себя в его объятиях, пусть и условных, ведь обнимала Дениса она. Но ведь он и не отталкивал! Это чудесным образом утихомирило тревоги, и даже раззадорило, поэтому она и несла всякую чушь без умолку. А он впервые слушал.
А когда сказал, что согласен быть с ней, решила, что эта минута стоила любых страданий. Он смог одной только фразой перечеркнуть прошлое, и теперь жизнь сначала начнется. Сердце выстукивало серенады под ребрами, в голове пульсировала одна лишь мысль: «Самый лучший подарок на восьмое марта!»
– Что ты там говорила про верность? – спросил Денис и нахмурил строго брови.
– Ну да, говорила! Я девять лет люблю тебя одного, между прочим! – заявила гордо и улыбнулась так, что заболели щеки. Счастье просилось наружу.
– Между прочим, ты только что кувыркалась с моим братом, – напомнил, больно дернув за кудрявую прядку.
– Я… – пришлось густо покраснеть и отвернуться, – я же для тебя старалась. Что бы ты это… ну…
– Что, я?
– Не мучился с… ну… – все, язык прилип к пересохшему вмиг небу и отказался шевелиться.
– С чем не мучился?
– Ну это… ведь… парни не любят… ну… тех кто еще ни с кем…
– Ты про девственность, что ли? – он и сам покраснел, хорошо в темноте не видно, а то прощай репутация взрослого мачо.
– Ага, – кивнула и опустила голову, внезапно заинтересовавшись узором на свитере, – ты сам велел с кем-то другим взрослеть…
– Это было до того, как я решил встречаться с тобой!
– Теперь ты сам, ну… это… – почему-то сейчас алели даже уши.
– Нет! – выкрикнул, – мы не будем…
– Почему? – опешила она.
– Тебе сколько лет?
– Почти шестнадцать…
– А заниматься этим можно с восемнадцати. За решётку я пока не готов!
– Но я никому не скажу!
– Не понял, ты что, очень хочешь?
– Я… – она часто заморгала, но все таки выдавила из себя честно, – нет… вообще-то совсем не хочу. Такая гадость!
– Хм, правда? – сконфузился, не понимая как на это высказывание реагировать. Не то начать спорить, не то еще раз врезать брату. Или, лучше руку пожать?
– Ой, да…
– Раз гадость, то чего тогда пристала?
– Так ты ведь сам сказал! Что встречаешься только со взрослыми!
– Вот прицепилась к словам, – разозлился он, – забудь! Мы встречаемся и я… я не стану делать тебя… взрослой! Пока…
