Текст книги "Другая единственная"
Автор книги: Наташа Колесникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Глава 22
– Все, Паша, все, мой хороший, давай спать, завтра много дел, нужно хоть немного отдохнуть, – прошептала Лена, обнимая Самарина.
Они лежали на кровати в одной из комнат для гостей. В спальне Лена посмотрела на портрет Габриэлы и решительно отказалась ложиться в постель под насмешливым взглядом испанки. Заявила, что вообще не войдет в эту комнату, пока он не уберет из нее портрет. Но поскольку портрет был прикручен к стене шурупами, Самарин не смог его быстро снять, да особо и не хотел, поэтому они легли спать в комнате для гостей, где стояла почти такая же кровать.
Спать… Ну, до этого дело не скоро дошло. Она получила все, что хотела, все, о чем мечтала. А теперь и вправду нужно было хоть немного выспаться, ситуация была серьезной, но что бы там ни случилось потом, она была готова бороться до конца. Теперь за свое долгожданное счастье.
– Паша, мне было так хорошо с тобой… – снова прошептала Лена, поцеловала Самарина и, счастливо улыбаясь, прикрыла глаза, вытянулась рядом.
– Не думаю, что это было очень уж хорошо, – тихо сказал Самарин.
Лена открыла глаза, приподнялась на локте, уставилась на него:
– Что ты сказал? А ну-ка повтори!
– Лен, я не имею в виду наши отношения, – сказал Самарин, задумчиво глядя в потолок. – Я сказал о последствиях, которые они могут иметь для тебя. Насколько я понял, за то, что ты со мной, Булыгин может выгнать тебя, в чем ты сейчас есть.
– А я, дура, не знала этого, да?
– Ты потеряешь дачу, многое другое… Ради чего?
– Неправильный вопрос. Надо было спросить: «Ради кого?»
– У меня опять огромный долг, и проценты будут расти с каждым днем. Надеяться на то, что Булыгин снова позовет меня к себе и погасит долг, не следует. Понимаешь почему. Придется продавать дачу, срочно. Зачем тебе это?
– Какой ты, Паша… Все неправильные вопросы задаешь. Не хочешь спросить, зачем мне киснуть в роскошном доме? Да я чуть не свихнулась за эти два года, что не работала. А с тобой… как будто вновь ожила. Я из клетки вырвалась, дурак, не понимаешь, что ли?! Я снова человеком себя чувствую, женщиной, а не куклой, игрушкой старого зануды!
Самарин долго молчал, по-прежнему глядя в потолок, а потом сказал:
– Извини, Лена. Знаешь, мне Габи сказала, что ты самая лучшая, не могу понять, откуда она знала?
– Ты меня тоже извини, но… Еще раз произнесешь это имя – получишь по морде. Я, конечно, понимаю все, но… меня ты можешь понять или нет? Не хочу больше слышать про твою испанку, было – и ладно, много чего было, проехали! Теперь ты только мой, только мой, понял?
Он согласно кивнул, повернулся к ней, обнял, но Лена отстранила его:
– Подожди, Паша, вот что мне покоя не дает. Почему Булыгин решил помочь именно тебе, такие деньги заплатить Флягину?
– Не факт, что он их заплатил, мог надавить на него. У Булыгина связи в ФСБ, да и везде.
– Но почему ты? Ты же риелтор, занимался совсем другим бизнесом! Погоди-ка… Тогда, поздней осенью 99-го, я только пришла… Дела шли ужасно, народ совсем не умел работать. Я ему каждый день говорила, что нужен опытный менеджер, команда, а он мне как-то сказал, что есть такой человек и он скоро будет работать у нас. Толковый, удачливый бизнесмен. Он точно имел в виду тебя, скоро ты и появился в фирме, но… Откуда он знал, что риелтор вытянет его фирму?
Самарин задумался, ослабил свои объятия, лег на спину.
– Не знаю. Хотя, может… У меня был друг Серега Панасян, чиновник Московского правительства, жилищно-коммунальными вопросами занимался. Частенько встречались, выпивали, конечно, о делах говорили. Месяца за три до продажи той злополучной дачи мы несколько раз крепко спорили о делах в мебельном бизнесе. В том году я купил симпатичную трехкомнатную квартиру в центре, занимался ремонтом, покупкой мебели и удивлялся работе мебельных магазинов. Каталоги велики, торговые залы заставлены, а купить что-то приличное сложно. Вот я ему и растолковывал, как нужно работать в этой области. Спорили до хрипоты: я ему – о реальных делах, не только сам все видел, знал, с другими людьми говорил, а он мне теорию втолковывал. Как сейчас помню, злился, не люблю дилетантов.
– Ты сказал – был… – осторожно спросила Лена. – Он жив?
– Да что ему станется?
Лена обняла его, снова поцеловала.
– Все, Пашуня, спи. И прости меня за грубость. Знаешь, чтобы лечь в постель с… Я крепко выпивала, хорошо, что это было не так часто. А потом орала на него, все, что в голову взбредет… Ну, ты понимаешь почему. На следующий день он и не вспоминал про это. И я привыкла… не сдерживать себя. Прости, обещаю, что теперь много пить не буду и грубить тебе – никогда-никогда.
Она так и уснула, обнимая его. А Самарин еще долго смотрел широко раскрытыми глазами в белый потолок. Тогда он совсем не думал о том, почему именно Булыгин спас его. Вообще ни о чем не хотел думать, только работать, работать и работать, чтобы отвлечься от страшной пустоты, в которой оказался. После гибели Габи она оказалась еще более страшной, нежели была до их знакомства. Но если судьба дала ему шанс выжить, то сделать это можно было только одним способом – с головой погрузиться в работу. А потом задумался и много интересного для себя выяснил.
Лена не стала утром будить Самарина, сама разобралась, где туг санузел, быстро приняла душ, сама приготовила на кухне завтрак, сделала яичницу, поскольку овсяной каши не нашла. Потом оделась и вышла из дома. Часы показывали девять тридцать, немного опоздает, но ребята, конечно же, поймут ее, если придут в офис. А ведь могут и не прийти, останется одна… Лена стиснула зубы – ну и пусть? И одна постарается что-то сделать для… теперь для них двоих. Но одной будет намного сложнее.
Она села в свою «вольво», открыла ворота при помощи пульта дистанционного управления (взяла ключи Самарина, он вчера оставил их на столике в прихожей) и выехала на улицу.
Ворота еще закрывались за ее спиной, а «вольво» уже мчалась к воротам дачного поселка. Кое-какие мысли по поводу происшедшего уже мелькали в голове, правда, еще путаные, разрозненные. Понятно лишь одно – виновных во вчерашнем пожаре следует искать в прошлом Самарина. Как говорят, дважды в одну воронку снаряд не падает. А тут упал. Да с такой поразительной точностью? Снова Паша должник, снова – миллион долларов. Есть догадка, кто он, злой противник Самарина, но это нужно доказать. А как – она еще не знала.
Где-то через час Лена остановила машину во дворе дома па Можайке, поднялась на четвертый этаж к своему новому офису. У двери ее встречали охранник Олег и Влад, что уже было приятно. Эти ребята не подвели, они были с ней. То есть с ними.
Обменялась крепкими рукопожатиями с мужиками, в это время в коридор вышла Маша Силкина.
– Привет, Лена. Генка тоже с нами, но он звонил, сказал, что перебрал вчера, не может сегодня… Он такой впечатлительный, все принимает близко к сердцу…
– Если найдет себе новую должность, я не возражаю, но если вернется – не стану наказывать, – жестко сказала Лена. – Пошли в кабинет Паши, Влад, и ты тоже, есть у меня кое-какие соображения.
В кабинете хозяина фирмы Лена уверенно села за стол Самарина, внимательно посмотрела на подчиненных. Кризисный менеджер – значит, капитан тонущего корабля. Впервые она почувствовала себя капитаном, пусть даже и тонущего корабля, то есть полновластным хозяином. Это было чертовски приятно!
– Маша, Сергей Панасян, чиновник Московского правительства, отчества не знаю, названия конкретного отдела не знаю, что-то связанное с ЖКХ. Найди по своей базе данных, созвонись, скажи, что я хочу немедленно с ним встретиться.
– Да, Лена. Знаешь, звонили из нескольких магазинов люди, которые уже оплатили, но еще не получили… сгорело… У них нет претензий, готовы потерять свои деньги, желают нам…
– Спасибо. Я всегда верила, что даже в нашем жестоком бизнесе есть приличные люди. Давай, Маша, работай. Влад…
Телефонный звонок прервал ее приказ Владу, Маша встала со своего стула, но замерла в ожидании. Лена взяла трубку.
– Леночка, дорогая, ты почему отключила мобильник? Я волновался, полночи звонил тебе… Это ужасно, ужасно, – послышался в трубке бархатный голос Булыгина.
– Что еще, Петя? – холодно спросила Лена.
– Мне жаль, что все так вышло, но бизнес – дело жестокое, сунулся человек без нужной, понимаешь, подготовки и погорел. Я понимаю, что ты была рядом, так сказать, утешала, прощаю. Возвращайся домой, я тоже приеду, никаких претензий с моей стороны не последует.
– А я тебя не прощаю, понял?! – крикнула Лена.
– Погоди, дорогая, ты хоть понимаешь, что произошло?
– Прекрасно понимаю. Если ты благородный человек, каковым всегда хотел казаться, погаси наш долг и отстань от меня.
– Дорогая, ты играешь с огнем. Надеюсь, даешь себе отчет о том, где окажешься… в случае чего? Я тебе даю два дня на раздумья.
– А я тебе даю пару часов. И пош-шел ты! – крикнула Лена и бросила трубку.
Маша подошла к Лене, наклонилась, поцеловала ее в щеку.
– Ты просто класс, Ленка! – сказала она и выбежала из кабинета.
Влад не осмелился поцеловать ее, но тоже встал, протянул руку. Лена пожала ее.
– Полностью согласен с Машей, – сказал Влад. – Так что у тебя ко мне?
– Погоди, дай сосредоточиться… – наморщила лоб Лена. – Значит, так. Флягин Владимир Петрович, дача в Селюткине, неподалеку от Нахабина, улица Пушкина, строение пятнадцать. Все сведения на этого человека мне на стол.
– Сделаю. Но, Лена… Какие у тебя предположения?
– И поедешь со мной к Панасяну, как только Машка созвонится с ним. Ты прав, за этим может стоять только один человек. Но чтобы доказать его вину, мы должны вернуться в прошлое. Паша ведь не случайно оказался в нашей прежней фирме, Влад. Булыгин вынудил его работать на себя.
– Ты думаешь?
– Я знаю. Его тогда сильно подставили, поставили на грань жизни и смерти, а потом вроде как спасли и заставили работать на себя.
– Булыгин?
– Вот этим и займемся.
– Но, Лена! Паша – умный мужик, он мог бы понять это и сделать так, что… Булыгин пошел бы по миру! Он же был фактическим хозяином фирмы!
– Не мог понять, – раздраженно сказала Лена. – Его башка была занята другим, вернее, другой… Ио это не важно. Иди работай, скоро поедем.
– «Другой»… – пробормотал Влад, шагая к двери.
Не мог понять, как это Паша думает о другой, когда в его постели побывали почти все симпатичные сотрудницы «Центуриона»? Правда, все только по одному разу, дважды никого не приглашал, об этом целые легенды слагались в «Центурионе». Сама Ленка не дождалась второго приглашения и сдуру выскочила замуж за босса. Да ведь это только рассказы, которые досужие бухгалтерши распространяли, а на самом деле он ничего не знает о личной жизни Самарина.
Да оно ему надо было? Совсем нет, главное, зарплату вовремя платили и премиальные от каждой удачной сделки Самарина. А их было столько, что про зарплату уже никто и не думал, только молились на Пашу, чтобы он не ошибся.
А он и не ошибался.
Оставшись одна, Лена позвонила на дачу Самарина в надежде, что он уже проснулся, но длинные гудки сказали – нет, спит еще. Да он и не планировал каких-то активных действий, не собирался бороться, был спокоен и равнодушен ко всему, что творилось вокруг него. Это и тревожило ее.
Он мог замкнуться в себе, сосредоточиться на мыслях о своей незабвенной Габриэле и желании уйти к ней. Мог, она это чувствовала. Но хотела удержать его рядом с собой, быть рядом с ним, и все сотрудники хотели, чтобы он выкарабкался. Не ради выгоды, хотя и этот фактор не стоит сбрасывать со счетов, но больше ради удовольствия, которое доставляла им работа с Пашей. Удержать его рядом с собой – значит и людям другим помочь обрести уверенность.
Она должна это сделать. Она – кризисный менеджер!
Глава 23
По дороге на Маросейку, в Управление по ЖКХ Московского правительства, Лена пыталась сосредоточиться на своих мыслях. Влад сидел на пассажирском сиденье ее «вольво», недовольно ерзал задом по гладкой серой коже, непривычно было ехать пассажиром, когда за рулем красивая женщина. Было в этом что-то такое, что противоречило его пониманию законов этой жизни, но делать нечего, теперь она босс.
– Лен, а чем он интересен, этот Панасян? – спросил Влад.
– Потом скажу, не мешай мне думать.
– Слушай, так не пойдет, черт побери! Мы команда, или ты считаешь нас просто пешками при тебе, королеве?
Лена быстро пересказала ему разговор с Самариным и свои соображения по этому поводу.
– Ну и что? – не понял Влад. – Ты хочешь выяснить, почему Булыгин взял Пашу? Но даже если Панасян и доложил Булыгину о своих спорах с Пашей, что нам это даст?
– Многое. Особенно в свете того, что ты выяснил про Флягина.
– Ничего не выяснил, дача по указанному адресу принадлежит другому человеку. А Флягиных я нашел пять штук, все Владимиры Петровичи. Нужно знать хотя бы приблизительно его возраст, тогда можно и при помощи телефона вычислить нужного.
– Я выясню, – сказала Лена и снова углубилась в свои мысли.
Женская интуиция подсказывала ей: Булыгин хотел взять в свою фирму Самарина. Но тот, имея свою, пусть и небольшую, но прибыльную фирму, никогда бы не согласился по доброй воле работать на чужого дядю. А по злой, оказавшись в безвыходном положении?… Куда он денется! Да ведь это любимое выражение мужа, частенько его повторял, когда речь шла о людях, которых он собирался использовать. Так и Паша оказался в «Центурионе». Но это нужно доказать, вот в чем проблема! Первое звено в цепи доказательств – Панасян. Паша действительно, если в чем-то уверен, будет доказывать это отчаянно, аргументировать свои доводы, мгновенно придумывать реальные цепочки с реальными суммами. Правда, в последние годы с ним даже Булыгин редко спорил, но когда он только пришел в «Центурион»… Она это отлично помнит.
И он спорил с Панасяном по методам работы мебельных центров, доказывал, убеждал, приводил схемы, называл суммы. Вопрос только в одном – мог ли Булыгин каким-то образом узнать об этих спорах и о доводах Паши? Если да, тогда многое становится понятным, и нужно будет только получить информацию от других участников той сделки по продаже дачи в 99-м году. «Ох, Паша, Паша! Совсем выбили тебя из колеи тогда сначала жена, а потом и Габриэла».
Грустная песня, звучащая из колонок автомагнитолы, сменилась выпуском новостей. Сил не было слушать про новые теракты в Ираке, взрывы нефтепроводов, отключения отопления в квартирах жителей северных городков… Но вдруг из колонок за спиной прозвучал знакомый голос, очень даже знакомый!
– «Некоторые издания поспешили обвинить меня в этом варварстве, – уверенно говорил Булыгин. – Якобы я хочу устранить конкурента. Заявляю этим нечистоплотным господам, что к Павлу Самарину я относился почти как к сыну. В моей фирме он стал настоящим профессионалом и весьма состоятельным человеком, я его опекал, так сказать, помогал, доверял. Более того, в его новой фирме второй человек – моя жена. Мы даже как-то в шутку договорились, что теперь я буду заниматься законотворчеством, а она – обеспечивать семью. Мог ли я навредить фирме Самарина после всего вышеизложенного?! Мои адвокату уже подали иски против нечистоплотных издателей, понимаешь!»
– Я понимаю, – сказал Влад, – почему он хочет, чтобы ты оставалась примерной женой, вернее, хотя бы казалась ею, даже если будешь жить с Пашей.
– Я тоже, – сказала Лена и выключила радио.
Сергей Панасян оказался невысоким армянином, довольно полным, в хорошем костюме и при весьма дорогом галстуке, это она сразу определила. Галантно поцеловал Лепе ручку, проводил в свой кабинет, двери которого были распахнуты. Он сам выскочил в «предбанник», едва услышал от секретарши, что прибыла Елена Булыгина.
– Проходите, Елена… простите, не знаю вашего отчества…
– Можно просто Лена.
– Отлично. А я – Сергей, очень приятно. Чай, кофе?
Он закрыл дверь, жестом указал на кресло у стены.
– Спасибо, Сергей, ничего не нужно, Я хотела задать вам всего несколько вопросов. Спасибо, что согласились принять меня.
Лена не стала садиться в кресло, и Панасян остался стоять, внимательно глядя на нее.
– Я сейчас работаю генеральным менеджером в фирме «Легионер», Павла Самарина.
– Вот как?! – изумился Панасян. – Извините, не знал. Примите мои сочувствия… Паша – талантливый мужик, но на его голову периодически сваливаются ужасные проблемы! Такие, что и рад бы помочь, да не знаю как. А он чересчур гордый, потом и разговаривать не хочет. А ведь я, можно сказать, возродил его! Помог, не прямо, конечно, да все же помог. Но я тоже гордый, говорить про это не стал, а он даже спасибо ни разу не сказал.
– Как вы ему помогли, Сергей?
– Он мебель покупал. В каталогах есть, в зале есть, а купить нельзя. Нужно делать заказ, платить аванс, потом ждать, когда доставят. А что доставят, как доставят – уже ничего изменить нельзя. Ругался, а я ему говорил, что это правильно, риски слишком велики. Можно завезти, а никто не покупает, где хранить, что делать?
– Я это знаю, – холодно сказала Лена. – А как Булыгин об этом узнал?
– Петр Иваныч? Совещание было по вопросу обеспечения москвичей качественной мебелью. Извините, Лена, но Петр Иванович, ваш супруг, был очень важным и уверенным в себе, а дела у него шли неважно, я получаю статистические данные. Я почему-то разозлился, вспомнил наши споры и сказал все, что говорил Паша, так бывает.
– И что же было дальше? с кокетливой улыбкой спросила Лена.
– Дальше… Уважаемый Петр Иваныч предложил мне должность, но я отказался, зачем, если это не мои идеи? Так прямо и сказал. Он записал координаты Паши, хотел его привлечь в качестве сотрудника. И привлек.
Лена услышала то, что хотела услышать. Больше вопросов к Панасяну у нее не было.
– Спасибо, Сергей. Приятно было познакомиться.
– Обождите, Лена… Вы хотели спросить меня… – растерянно пробормотал Панасян, не ожидавший столь быстрою ухода красивой и элегантной дамы.
– А вы все уже сказали. Еще раз спасибо.
– Лена… если вы еще работаете… Передайте привет Паше, мои пожелания опять выкарабкаться и скажите: Сергей Панасян – его друг. Это честно. Если что надо – пусть только скажет.
– Спасибо, Сергей, – сказала Лена, пожала его пухлую ладонь и вышла из кабинета.
В машине ее ждал раздраженный Влад, который не привык ездить пассажиром, когда за рулем красивая баба, и еще более не привык оказываться в ситуации, когда не понимает, что происходит и что нужно делать.
– Ну и что важного тебе сообщил товарищ Панасян? – с саркастической усмешкой спросил он.
Лена села за руль, с минуту молчала, а потом подробно объяснила Владу, почему виновника вчерашнего пожара следует искать в прошлом Самарина. Она говорила четко и холодно, а Влад слушал внимательно, время от досадливо морщился.
– С учетом того, что Панасян практически сосватал Пашу Бульгину, а тот, человек умный, понял, кто ему нужен, ясно, что привлечь в свою фирму нужного человека можно только одним путем – поставить его в безвыходное положение.
– Ну ты даешь, Ленка… – удивленно пробормотал Влад. – Тебе бы оперативником работать… в моем прежнем ведомстве. Тут есть над чем поразмыслить! А дачей-то владеет по-прежнему Георгий Иванов, выходит, сделка была фикцией? Поскольку Флягины все живут в Москве.
– Конечно.
– И если дача до сих пор стоит, судебный процесс тоже был фикцией? Никто ее не разрушил…
– Конечно.
– Все, поехали в офис, не хочу кататься с тобой пассажиром. Дальше сделаем так. Узнай у Паши примерный возраст Флягина. Мне нужно с ним повидаться. Но сперва я поеду к своим друзьям, некоторые остались в Конторе, пережили весь этот мрак и дожили если не до светлых, то хотя бы до понятых времен. Потолкую, звякну тебе вечером.
– Хорошо, Влад, я надеюсь на тебя.
Влад сердито засопел, а потом, когда машина тронулась с места и помчалась к офису на Можайке, пробурчал:
– Не надо на меня надеяться, надо верить, что я сделаю для Паши все, что смогу. И сделаю. А что такое – надеяться? У нас это не показатель…
Лена только усмехнулась в отпет.
У здания офиса Влад первым выскочил из машины, побежал к Олегу, что-то жестко сказал ему, потом сел и свою «хонду» и уехал. А Лена отправилась и кабинет Самарина. Там села в его кресло, хотела позвонить на дачу, по тут вошла Маша.
– Ну что? – с кислой улыбкой спросила она. – Удачно съездили?
– Да, вполне удачно.
– А тут звонили из банка, они хотят значь, как мы вернем кредит… Нет, ну какие гады эти Мории и Ягодин, сами промедлили, а ничего и знать не хотят. Я говорила с обоими, а они: «Нет товара, о чем идет речь?»
– Банку передай: кредит вернем, еще не вечер, – устало сказала Лена. – Проценты идут, у нас есть еще пара дней на погашение. И пусть не дергаются и не достают нас идиотскими звонками, поняла?
– Да, конечно…
– Все, Маша, спасибо, на сегодня свободна. Иди домой. Генке позвони, скажи, что если завтра не придет в чувство, я это пойму как предательство.
– Хорошо, я позвоню.
– Ну все, поезжай домой, к своему замечательному мужу. Когда узнал о проблемах, стал кормить тебя вкусными ужинами или нет?
– Цыпленка табака приготовил, успокаивает меня… Ох, Лена… Честно тебе скажу, я так переживаю… Он все делает для меня, для семьи, а я…
– Вот и выяснится, кто он на самом деле, – жестко сказала Лена. – Друг познается в беде, а муж – тем более.
Маша ушла. Лена встала из-за стола, намереваясь ехать на дачу, ее беспокоило состояние Самарина, но в это время раздался телефонный звонок. Подумала – это он, схватила трубку.
– Да?
– Это Осинский вас беспокоит, Валентин Семенович. Я говорю с прекрасной Еленой, верно?
Лена тяжело вздохнула. Этого ей только не хватало сейчас, звонка тверского мебельщика!
– Да, Валентин Семенович. Но вы понимаете…
– Я все понимаю, в курсе последних событий, Леночка. Очень печально все это. Я вам сочувствую. Жаль, конечно, такая беда…
– Тогда вы понимаете и другое, Валентин Семенович. Извините, но наши договоренности…
– Будут соблюдены, я это так понимаю. Я верю в Павла Васильевича и готов с ним сотрудничать дальше, это серьезно. А если нужно помочь, сто тысяч долларов могу дать, в ущерб своим сотрудникам, но они с пониманием отнеслись к временным трудностям. Больше, к сожалению, нет. Я хочу, чтобы Павел Васильевич выкарабкался, понимаете? И все мои рабочие тоже этого хотят.
– Спасибо вам, Валентин Семенович, – растроганно сказала Лена. – Всем спасибо. Но… мы сами постараемся…
– Имейте в виду нас, и желаю вам всего самого доброго, прекрасная Елена.
Лена высморкалась в шелковый платочек, потом протерла им влажные глаза. Есть же порядочные люди в этом мире! И не только в Твери – и в Москве тоже, почему же они всегда на задворках большого бизнеса?
Лена приехала в Лобню в пятом часу вечера, уже смеркалось. Обнаружила такси у ворот дома Самарина, но не стала выяснять, что тут делает таксист, кого ждет. Завела машину во двор и побежала в дом.
Там, на кухне, обнаружила двух пьяных мужиков, одним из которых был Самарин.
– Паша, что это значит? – возмущенно спросила она.
– О-о, Лена… Ты опять пришла? – пьяно усмехнулся Самарин. – Я рад, правда… А это Миша, риелтор… Когда-то работал у меня, теперь свою фирму имеет. Он продаст дачу за миллион, и мы расплатимся… я так решил.
– Ты хочешь продать «Габриэлу»? – возмущенно спросила Лена.
Никогда не видела Самарина в таком состоянии. Ужаснулась, возмутилась, но тут же поняла, что никогда он не был так беззащитен и беспомощен. Талантливый менеджер, он делал свое дело красиво, всем своим сотрудникам давал деньги, но кто-то хотел уничтожить его. Паша понимал это, но в грязных делах не был силен.
– Да нет, почему продать? Я ее возьму с собой… у меня есть какая-то квартира в Москве… Будем там…
– Миша, можно вас на минутку? – спросила Лена.
Миша согласно кивнул, с трудом встал из-за стола, пошатываясь, подошел к Лене. Судя по пустым водочным бутылкам, они сидели тут долго, три пустые стояли на полу, четвертая была наполовину опорожнена. Лена взяла Мишу под руку и уверенно повела к выходу.
– Значит, так, Миша… Это вас ждет такси у ворот?
– Да, Паша оплатил… Я для Паши… Ух! Все сделаю.
– Потом сделаете, а пока уезжайте домой. Все, пока-пока, Миша!
Она крепко взяла его под руку, вывела на улицу, толкнула к такси. Миша ударился боком о машину и рухнул на асфальт. Водитель выскочил из желтой «Волги», открыл дверцу, поднял упавшего риелтора, запихнул его на заднее сиденье.
– Довезете? – спросила Лена.
– А что остается делать? – с усмешкой ответил водитель.
Лена заперла ворота и вернулась в дом. На кухне Самарин сидел, покачиваясь, на кожаном диванчике и пытался взять бутылку водки, чтобы налить еще.
– Все, Паша, все, хватит. Я сказала – хватит! – крикнула Лена, вырывая бутылку из его рук.
– Гы… так думаешь? – спросил он.
– Да, пожалуйста, я тебя очень прошу, хватит пить. Паша, ты меня слышишь?
– Да-да, конечно, Лена… Хватит… А почему ты распоряжаешься туг? У тебя есть муж, он ждет тебя, Булыгин… Важный, депутатом стал…
– Все-все, Паша, все, мой хороший, хватит рассуждать, пошли спать, пошли, я тебя уложу…
Она взяла его под руку, повела в гостевую спальню, где они провели минувшую ночь. Самарин дважды падал, а привести его на второй этаж стоило больших усилий. И сама не знала, как ей это удалось. Там стянула с него джинсы и свитер, носки и уложила под одеяло. Хорошо, что рядом была, при падениях поддерживала его, а то набил бы себе синяков…
– Спи, Пашенька, спи, мой хороший, я скоро приду к тебе, – сказала она.
Вернулась на кухню, плеснула в его рюмку водки, выпила. Закусила бужениной, потом соленым огурцом, ужином кормить своего риелтора Паша не собирался. Да и ей ужинать не хотелось, рюмка водки, ломтик буженины – и ладно. Спать? Ну разумеется, после того как примет душ.
А не хотелось. Паша все равно никакой сейчас, ну и зачем ей торопиться в постель? Слушать его пьяный храп? Не очень-то интересно. Что остается делать? Да налить себе еще водки, выпить и закусить. Именно это она и сделала. Все равно хорошо, ибо к Булыгину она возвращаться не собиралась. А раз так, значит, пока здесь ее дом, ее любимый мужчина. И пусть он сейчас совсем невменяемый, это можно понять и можно простить. Его сильно обидели люди, которые мало понимали в бизнесе, но хотели иметь много за счет чужих мозгов. И имели много, очень много. А он… тоже имел много, но хотел быть независимым. И как только стал им, подрубили на взлете. Они имели на это право, эти тупые чинуши, воспитанные Советами?
Кто им дал это право?! Дерьмо! Да пьяный как сапожник Паша Самарин намного красивее и желаннее трезвого и элегантного Булыгина! Да! Лена завинтила пробку на бутылке с остатками водки, сунула ее в холодильник, быстренько убрала со стола и пошла в спальню к Самарину.
Даже душ принимать не стала, пожалуй, первый раз за последние двадцать лет… Нет, второй, первый был, когда Паша привез ее на дачу Булыгина, раздел, уложил в постель и уехал. И ладно, она и так чистая. А Паша все равно пьяный очень… Спать. Все очень сложно, все трудно доказать, но – спать. Завтра будут новые мысли, завтра… будет день, будет и пища.
