Текст книги "На сладенькое (СИ)"

Автор книги: Наташа Гера

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

            -Сука! – я не поняла, к кому он обратился, ко мне или к Ане.

            Этот может хотел и на меня броситься, но за стеклянной стеной мелькнул темный силуэт, и он отступил. Сделал шаг в сторону выхода. Я последовала за ним, прогоняя. По пути открыла витрину и достала самый большой кусок торта Битое стекло.

            – А это вам, чтобы не скучали, пока Аню подождете! – Я буквально впихнула десерт этому в руку. Он был удивлен, но два парня из охраны, которые очень удачно вышли из-за поворота, заставили его выйти из магазина и отойти подальше к фонтану.

            Я помахала охранникам и сделала пригласительный жест в свой магазин. Эти крепкие парни – Андрей и Тарас – часто к нам приходили.

            – Здравствуйте, девушки! – Улыбнулся Андрей, – у вас уже есть круассаны с шоколадом?

– Где вы ходите, когда нужны? – Накинулась я на парней, не поздоровавшись даже. – Этот придурок, – я специально показала рукой, какой именно придурок у фонтана, чтобы он понял, что я не шутила про массаж дубинками, – пришел, угрожал Ане и, наверное, ударил, я не видела, но он ее чуть не задушил прямо тут!

– Прошу прощения, одну минуточку! – Андрей перестал улыбаться, стал серьезным и сосредоточенным. Пошел к фонтану, его напарник направился следом.

Когда этот козел прижал Аню к стене, он был таким наглым, самоуверенным. Сейчас сжался, плечи опустил, стоит тортик ест, типа вообще не причем. Охранники подошли к нему вплотную и что-то говорили. Ладно, сами разберутся. Я пойду к Ане.

Аня плакала в подсобке, зажав рот полотенцем, чтобы ничего не было слышно. Посмотрела на меня, когда я зашла за штору, на секунду перестала всхлипывать, потом снова уткнулась в полотенце.

– Кто это был и что ему от тебя надо? – Спросила я, не как работодатель, а как подруга.

Аня, всхлипывая, пыталась почему-то извиниться.

– Прости… больше никогда…я все сделаю, он больше не придет… не выгоняй меня!

– Выгонять тебя никто не собирается, – я успокаивала дурочку, погладив по плечу. – Так что стряслось?

– Это был мой… бывший.

– Муж? – С этими бывшими мужьями всякое бывает. Не каждый может вести себя достойно после разрыва отношений.

– Нет, мы не были женаты. Он не хотел, – я подала Ане стакан воды, она пила небольшими глотками, и рассказывала, постепенно успокаиваясь. – Он сказал, что если я буду мать-одиночка, то мы сможем получать больше денег. Поэтому мы не расписывались.

Козла этого, который задурил малолетке Ане голову, соблазнил, заделал ребенка и постоянно раскручивал на деньги звали Антон. У меня возникло непреодолимое желание называть его только в рифму. Аня, молоденькая и очень доверчивая, влюбилась и долгое время слушалась этого Антона. Сначала – не общайся с подружками, никуда с ними не ходи. Потом – твоя мама меня не любит, не общайся с ней. Жить Антон привел Аню к своей маме, старой алкашке. В убитой и грязной квартире девочка провела беременность, постоянно убираясь за буйной свекровью и получая время от времени оплеух от муженька за то, что у нее нет денег. А деньги ему нужны, очень, оказалось. На игровые автоматы и наркоту.

Со своей мамой Аня по глупости разругалась так, что та даже не знала, что Аня родила девочку. Свою дочь она принесла из роддома туда же, в грязную квартиру. И продержалась там год. У нее забирали «детские» деньги, иногда ей нечем было кормить ребенка, а иногда она просто не могла встать из-за регулярных побоев. Последней каплей стало то, что свекровь пропила одежду внучки. Аня замотала доченьку в одеяло и среди ночи, пешком, сбежала к маме.

Мама, слава Богу, приняла такую, как есть – голодную, худющую, оборванную и с ребеночком. Постепенно жизнь налаживалась, Аня стала возвращаться к жизни, доченька Таня окрепла, стала меньше болеть. Но Антон и не собирался оставить ее в покое. Стал угрожать, запугивать, звонить, писать в соцсетях, требовать денег. Один раз на улице напал на нее и отобрал сумочку. Аня сопротивлялась, сколько могла, но страх за дочь и маму заставлял ее отдавать ему деньги.

– Теперь вот говорит, что лишит меня материнских прав, заберет ребенка и уедет! Или просто украдет! И продаст! На органы! – Аня снова зарыдала.

За шторкой, в магазине, послышалось деликатное покашливание.

Я вышла. В магазине было три покупателя, не считая охраны. Я тут же извинилась, заулыбалась, занялась покупателями, а сама буквально кипела от злости и ненависти. Бывают же такие подонки! Он еще и угрожает ей, что ребенка заберет! А эта дурочка ведется! Ну что за размазня? Кто ему поверит, кто отдаст ему ребенка, ну? Кто даст ему украсть ребенка?

            – Там все нормально? – Спросил Андрей, показывая глазами на штору, когда покупатели ушли.

            – Да, все будет хорошо. Дело есть. У Ани смена закончилась, а я боюсь ее из магазина выпустить, там козел этот.

            – Не волнуйтесь, – успокоил меня Андрей, – я ее провожу домой, как раз собирался уходить. Доставлю домой в лучшем виде. А этого, – Андрей посмотрел в сторону фонтана, где козел уже доел торт и развалился на лавке, хоть бы отравился, прости Господи! – мы тоже проследим по камерам и проводим подальше.

            – Если будете бить, он любит, когда его лупят по почкам.

            – Принято.

            – Вы возле нас погуляйте, пока Аня соберется, ладно?

            До конца дня я работала на адреналине. Спустя время, до меня начало доходить, что я чуть не подралась с наркоманом. Надо позвонить Фиме, пусть срочно закажет столик в клубе, нервы успокаивать.

            Когда Аня вышла из подсобки, уже спокойная, но притихшая и с покрасневшими глазами, козла того возле фонтана уже не было. А Андрей возле магазина был. Я его и не узнала сначала в нормальной одежде, а не в форме. Очень даже такой ничего мужчина – высокий, в меру накачанный, симпатичный.

            – Это твой телохранитель, – объявила я Ане и выпроводила их вон из ТЦ. – И завтра у тебя выходной, – добавила вдогонку, но чтоб в воскресенье была прямо с утра, а я буду отдыхать!

            Переволновавшись днем, вечером я погуляла с Фимой и ее друзьями так, что нас видели в двух клубах, караоке, а потом и в ресторане, который работал до последнего клиента. В нашем случае – до семи утра.

            Я пила – немного сухого красного – танцевала, пела, веселилась, знакомилась и флиртовала с разными мужчинами, но никто конкретный меня так и не заинтересовал.

            – А наша Галя балованная, – заметила Фима, когда мы вышли припудрить носики. – Неужели никто тебе не нравится?

            – Ну почему же? Вот Валера не плохо танцует, например. Но не настолько, чтобы продолжить общение. Мне нравится, что я перестала думать постоянно о Славике, его измене, о беременности – не моей.

            Приехала домой, приняла душ, переоделась и ушла принимать товар от Первой пекарни. Как день отработать, если глазки закрываются? Вот тебе и минус частного предпринимательства – не отпросишься у начальника потому что заболела. Воскресенье честно проспала.

            Где-то через неделю я стала замечать, что охранник Андрей к нам ходит не только за круассанами. Но и за Аней. Вот и хорошо.

            А козел этот Антон пропал – перестал Ане звонить, ходить к ней домой, орать под окнами, пугать ее и соседей. Мало того, он заблокировал ее в соцсетях. И даже ее номер телефона. Очень тщательно самоустранился.

            – А зачем ты ему звонила?

            – Да хотела кроватку детскую забрать и не смогла дозвониться. Позвонила с другого телефона, а он сказал мне, чтобы я от него отстала, знать меня не хочет. Вот. Фиг с ней, с кроваткой. Куплю новую Тане.

            И тут я сложила вместе два и два: желейный торт Битое стекло и такое внезапное отчуждение козла к Ане. Быстренько достала Книгу Рецептов из сумки, открыла на закладке. Вот оно: Битое стекло подавай для охлаждения, забвения и разрыва отношений.

            Бабушка моя дорогая! Это что получается, с помощью рецептов из этой тетради я могу влиять на людей? Пончик для исполнения желания или удачного замужества, торт Медовик для приманки покупателей, Битое стекло чтобы козел отвязался? Интересно, а Люба знает, что именно она нашла в старом сундуке и отдала мне?

            Я так разволновалась, что Книга выпала у меня из рук и шлепнулась на пол, из нее выпала записка. На такой же старой бумаге в клеточку, как и сама тетрадь, было написано: «За все надо платить!».

            За все надо платить. Да. Согласна. Мы все мечтаем, чего-то хотим, стремимся и всегда есть цена за исполнение наших желаний. И далеко не всегда мы расплачиваемся деньгами. Мы платим своим временем, вниманием, эмоциями, чувствами, другими мечтами, слезами иногда. Да по-разному.

            – Ань, но ты ведь так и хотела, чтобы он от тебя отстал?

            – Очень.

            – Получила?

            – Ну да, – согласила девушка, не понимая, о чем я.

            – Дай монетку.

            – Какую?

            – Любую, какая есть у тебя в кошельке.

            – Пять подходит?

            – Отлично.

            Все. Уплачено. И я срочно иду к Любе спросить, что это такое со мной происходит – с тетрадью разговариваю, решаю проблемы людей с помощью десертов?

            – Люб, ты у себя? – спросила я по телефону. Если она в ТЦ, то я получу ответы на свои вопросы очень быстро.

            – Да, в кабинете. – В отличии от меня с моей подсобкой за шторой, Люба сидела в большом удобном кабинете, болтать и пить кофе лучше у нее.

            Я спрятала Книгу Рецептов в сумку, бросила ее на плечо, взяла пару корзиночек с фруктами для Любы, пообещала Ане скоро вернуться и уехала на лифте на второй этаж к Любе.

            Пока она готовила нам кофе я рассказала ей о том, что со мной случилось необъяснимого с того дня, как я угостилась соленым пончиком, и она дала мне старую тетрадь. Кофе остывал, Люба один раз только кусанула корзиночку и просто молча слушала, опустив глаза, мои подозрения о том, что между рецептами в бабушкиной тетради и происходящим есть связь.

            – Значит это правда, – сказала она, когда я закончила излагать ситуацию. – Ты прости меня, пожалуйста. Сначала я испугалась, потому что и сама маленькая была еще.   А теперь она мне стала сниться и сниться, и сказала, что я должна это сделать… ты прости меня… я не очень верила, что это правда…

            – Люба, не пугай меня! Скажи мне конкретно, что происходит?

            – Это долгая история. Давай так – приходи к нам на ужин, а потом я тебе все расскажу.

            – Ты посмотри, интриганка какая! Думаешь, я теперь смогу нормально работать?

            – Придется. Я же тоже буду работать. А мне еще с мыслями собраться надо, как тебе все рассказать.

            – Вот как есть, так и говори.

            – Вечером. Потерпи.

            Ну, что. Еле дотерпела. В магазине была рассеяна, не могла уделить должное внимание покупателям, не слушала, о чем говорит Аня, в конце концов ушла в подсобку, типа уборку делать.

            За ужином у Любы пыталась расслабиться и получать удовольствие от хорошей компании и отбиваться от Васи, который все время пытался меня чем-то накормить.

            – Кушай! – Говорил мне он, подкладывая в тарелку еще порцию. – Женщина должна быть красивой! Вот как моя Люба!

            Люба – красотка, конечно же, но я впервые в жизни начала наблюдать результат своего похудения и впервые в жизни у меня был девиз: худею сегодня, красивею сегодня, а жрать буду потом. Если захочу. Каждой вкусняшке, которая пытается меня соблазнить я говорю: обязвтельно тебя съем, завтра, если захочу. И не хочу потом. Поэтому сейчас я ела салат и мясо и вежливо отказалась от сладкого – мол, у себя в магазине так уже наелась-насмотрелась-нанюхалась, дайте лучше курицу!

            Пока мы с Любой смогли остаться вдвоем, я чуть копытом не била от нетерпения – расскажи уже мне все, что знаешь, а то я тут с ума схожу!

Мы расположились с чаем, а Люба и с конфетами – как можно пить пустой чай даже без сахара? – в комнате, в которой я обычно у них остаюсь ночевать.

            – Я целый день готовилась, как с тобой говорить, что сказать. Я знала, что рано или поздно мне придется отвечать на твои вопросы. Но я боюсь, что многое тебе покажется странным.

            – Странее, чем мысленные разговоры с тетрадью бабушки?

            – Ладно, – вздохнула Люба. – То, что я тебе расскажу, я собирала из старых сплетен, разговоров за семейным столом, рассказов бабушки Нины, иногда даже просто подслушивала – и сложила в целую картину. Что ты помнишь о прабабушке Нине?

            – Что она очень вкусно пекла и готовила. У нее всегда была какая-то вкусняшечка для детей и от нее никто не мог уйти голодным. Она добрая очень была. А еще – веселая, шутить любила. Пекла на заказ торты, печенья и всякое другое. Короваи на свадьбу. Что еще?

            – А ты помнишь, может, как вечерами к бабушке часто приходили люди с деревни.

            – Нуу, наверное.

            – Она тогда нас постоянно гоняла, чтобы мы не путались под ногами – то в другую комнату, то на улицу, то на печку спать. Вооот. Короче, у бабушки Нины был Дар, она помогала людям.

            – Что-то вроде деревенской ведьмы? Но я не видела у нее ни книг с заговорами, ни трав там всяких, ни котла, ни ступы с метлой и кот у нее был простой серый. – В голове не укладывается.

            – Да ну что ты! – Люба махнула на меня рукой. – Все не так, как ты по сказкам представляешь. Я много раз подсматривала за бабушкой и ее посетителями. Она действительно давала людям свою выпечку – булку, пряник, печенье. И это срабатывало.

            Воспоминания детства у меня были добрые, радужные. Большая семья, всегда чем-то заняты, всегда в движении, и все это с песнями, смехом, шутками. Бабушка, такая настоящая сказочная бабушка, вдруг встала передо мной в совсем другом качестве. Да, я помню этих странных ночных посетителей. Которые всегда старались оставаться в тени.

            -Ты уверена? – спросила я Любу. – Наша бабушка помогала другим людям выпекая булки? И что, эти волшебные булки надо было прикладывать к больным местам?

            – Наверное, нет. Тут другое совсем. А почему ты думаешь, все молодожены хотели ее каравай? Потому, что она вкладывала в него часть своего Дара и семья жила хорошо. А тебе лично она ничем не помогала?

            – Точно! Она умела как-то так быстро решать мои детские проблемы. Например, с подружками помириться. Вынесла всем бабушкиного печенья – и уже опять друзья. Но я думала, так все бабушки для внуков делают.

            – Не все.

            Чем больше мне Люба рассказывала, тем больше ко мне приходило воспоминаний о бабушке Нине.   Я ведь уже и раньше слышала все эти истории, и за большим семейным столом, и походя, за каким-то общим делом. Просто не обращала внимания. Ну и не знала всех деталей, от которых тщательно берегли мои детские уши.

            Бабушка Нина стала круглой сиротой в два года и ее взяла на воспитание тетка. Может, и не плохая женщина, но и так обремененная своими детьми, а тут еще лишний рот. Нина рано узнала, что такое тяжелый труд, бедность и несправедливость, но у нее был веселый нрав и она любила больше петь чем плакать. А еще печь хлеб. Замуж Нину выдали быстро, чтобы лишний раз не кормить, первому, кто попросил ее руки. И очень удачно. Со своим мужем Петей она прожила хорошую жизнь, душа в душу, родили троих детей, поставили на ноги.

            Но больше всего Нине повезло со свекровью – местной знахаркой. Она много чего знала, помогала людям травами и заговорами, и стала учить Нину своему мастерству, но у Нины ничего не получалось. Она путала слова заговоров, не могла правильно собрать травы, да и болезнь определить тоже.

            – Видно, не мое это, – решила Нина. Она и не хотела для себя такой доли – всегда нужна людям, всегда ее ищут в нужде, а когда все хорошо – боятся и обходят стороной. Но свекровь думала иначе. И, умирая, передала свой Дар Нине, вместе со своими бусами, которые вложила ей в руку.

            Нина надела бусы покойной свекрови и никогда их не снимала. Это была нитка диковинного в те времена зеленого камня «кошачий глаз». У нее ничего не получалось с травами и заговорами, но стало получаться с выпечкой. Когда она поняла, какой силой обладает, и что Дар свекрови к ней все-таки перешел, но работает иначе, – завела тетрадь, куда записывала все свои рецепты. И не только как готовить, но и для чего. К ней ходило очень много людей. Она выслушивала каждого, а потом спрашивала: чего ты хочешь? Получив ответ, она говорила – сможет помочь или нет. Если могла, говорила, когда прийти в следующий раз. К тому времени у нее уже был заготовлено особенное угощение. Всякий раз по-разному, в зависимости от нужды. За это угощение посетитель должен быть дать Нине деньги, сколько считал нужным.

            Нина помочь могла не всем. Могла дать здоровья больному ребенку, но не могла наслать болезнь. Могла сделать девицу краше, но не могла приворожить к ней парня. Не могла вредить. А иногда не могла и лечить или чем-то другим помочь – ей запрещали, человек должен был сам пройти какой-то урок.

            Когда пришло ее время, она стала искать свою преемницу. Две дочери не подходили, сын тем более. Из девяти внуков можно было выбрать только Любу, правнуки были слишком малы еще.

            – Тебя? – Удивилась я. – Тебя бабушка выбрала, чтобы передать Дар?

            – А что ты так удивляешься? Я ничем не лучше и не хуже, чем остальные. И мне всегда говорят, что я больше всех на нее похожа.

            – Это точно. Так что, ты ведьма теперь?

            –  Сама ты ведьма! Дослушай до конца!

            Бабушка Нина никогда серьезно не болела, всегда была бодрой и юркой старушкой, всегда при работе, даже когда ей было за восемьдесят лет. А потом вдруг в один день слегла, стала говорить, что за ней ее покойный Петя пришел, зовет с собой. Все переполошились, испугались – бабушка не встает даже испечь обязательный утренний хлеб, который никогда никому не доверяла! Мне тогда было десять, Любе шестнадцать. Помню впервые в жизни непривычную тяжелую обстановку в доме бабушки, взрослые шушукались, суетились. Нас к бабушке не пускали почему-то, все находили нам какие-то неотложные дела. Но Люба ухитрилась и сама прошмыгнуть, и меня за собой протащить к бабушке Нине в комнату. Бабушка лежала на своей любимой кровати, утонув в перине.

– Кто здесь? – Тихо спросила она, когда мы подошли к ней поближе.

Я не могла поверить, что это наша бабушка Нина, так непривычно было видеть ее слабой.

– Это ты, Люба? Подойди. – Бабушка вздохнула и полезла рукой себе под подушку. Там она всегда хранила свои самые ценные вещи. – Возьми, – она протянула Любе простой круглый пряник в белой глазури. Рука тряслась. – Возьми, Любочка. Берешь?

Бабушка настойчиво предлагала Любе пряник, ее это видимо утомило:

– Берешь? – Спросила она еще раз

И тут Люба, которая словно окаменела, когда мы подошли ближе к кровати, толкнула меня вперед и пряник оказался у меня в руке. Бабушка удивленно и внимательно на меня посмотрела, закрыла пряник в моей руке своей рукой, вздохнула и сказала:

– Мая. Пусть будет так. – И отвернулась к стене.

Я все еще сжимала угощение в руке, когда в комнату забежала сначала бабушка Лида, потом моя мама, потом другая тетка, две соседки и внезапно начался крик:

– Что вы тут делаете? Зачем вы пришли: Кто вас пустил? Вам тут нечего делать, пошли отсюда!

А потом мама увидела пряник у меня в руке и побелела. Как она ругалась! На меня, на Любу, на бабушек! Я никогда еще раньше такой злой, растерянной и напуганной я ее не видела. Нас отослали к соседям с ночевкой, а ночью бабушка Нина тихо отошла.

Она готовила Любу к своему Дару, рассказывала о своих особенных рецептах. Но получилось иначе.

– Ты думаешь, что бабушкин Дар у меня?

– Ты его приняла, когда взяла у нее пряник.

– Вот это реально смешно. Бабушкин Дар – и я даже не могу себе блинов пожарить? Ты шутишь, да?

– Нет. Все именно так. Бабушка готовила меня к Дару. Но я испугалась и толкнула тебя к ней! – Люба говорила напористо и почти со слезами в голосе. – Ты прости меня, я просто была тоже не сильно взрослой тогда, не понимала, что делаю.

– Да ладно. Я и теперь не очень понимаю, что происходит, а что можно понимать в шестнадцать? Но почему, если ко мне перешел бабушкин Дар, я такая бестолковая с тестом? И где он у меня, этот Дар? Отдыхает на мне?

– Когда твоя мама, Евдокия, поняла, что сделала бабушка Нина, она стала кричать, что не хочет, чтобы ее ребенок таким занимался. Пыталась пряник тот отнять, но ты так его зажала в руке, что никто не мог тебе пальцы разжать, а добровольно ты не отдавала. Так и спала с ним даже, не помнишь?

– Да не очень.

– Тебя отвезли к какому-то сильному деду в горы, он над тобой че-то там шаманил, я подробностей не знаю. Знаю только, что, когда тебя привезли, ты три сутки подряд проспала, так во сне пряник и выпустила. Куда его дели – не знаю, но предполагаю, что пустили в речку. Тебе завязали Дар. Забрать насильно, не навредив тебе, не могли, потому его просто как бы заблокировали – завязали.

– Крепко видать завязали. Надежно так. Ни блинов, ни тортика, ни булочки, ни хрена мне своими руками не сделать! А почему так?

– Ну, я полагаю – это побочный эффект той «завязки».

– А вы все знаете и ржете надо мной постоянно, да?

– Знает только бабушка Лида и твоя мама. Я, по их мнению, ничего знать не должна, могу только смутно догадываться. Эта вся история – очень большой секрет. Особенно для тебя. Если твоя мама узнает, опять кричать начнет. Возможно даже, драться. Она никогда не хотела ни сама у бабушки учится ее особенным рецептам, ни чтобы ее детей трогали.

– Вот она почему все сверхъестественное и мистическое отрицает, хотя всю жизнь в этом прожила. – Мне вдруг стало понятным поведение мамы. – А что сейчас со мной происходит?

– Все просто. Дар просыпается. Или старик тот уже умер, или у «завязки» строк годности истек или стресс у тебя какой был.

– Измена мужа, бесплодие и развод – это достаточный стресс?

– Наверное. Когда вся эта каша у тебя заварилась, и ты сутками здесь у меня ревела, мне стала сниться бабушка. Первый раз я решила, что это на смену погоды. На вторую ночь она мне приснилась и сказала, что я дура и у нее ко мне просьба, а не снег пойдет завтра.

– И что же она попросила? – Вся эта мистика, волшебные пирожки, Дар – меня сильно разволновала.

– Чтобы я тебе помогла. Послушай, передаю дословно то, что сказала мне бабушка: овладеешь Даром – обретешь себя и свое счастье. Во сне она сказала мне разбить старый сундук на чердаке и дать тебе ее тетрадь с рецептами. А мы ведь все столько лет ее искали!

Меня занесло в мыслях куда-то далеко, в сказочную страну, где ко мне приходят люди со своими бедами, а я для них пеку торты и булки и помогаю им. Стоп, Люба! Что-то не сходится!

– Люба, неувязочка есть, – сказала я, очнувшись от ванильной картины себя с миской теста. – Бабушкина тетрадь, теперь вся такая красивая Книга Рецептов у меня, а я как готовила хрень, так и продолжаю! Не помогли мне рецепты!

– Так это, наверное, уже не исправить. Ты никогда не будешь готовить так, как бабушка Нина, даже по ее рецептам. Никто из нас так не готовит. Тут что-то другое. Давай подумаем, как сработал Дар у тебя?

– Ну, как? Нарисовалась какая-то проблема: я переживала, что покупателей будет мало или козел тот к Ане прицепился.

– И? Что дальше?

– Дальше…– стала вспоминать я, – меня зовет Книга. Тяжелеет сумка, где она лежит, или она сама нагревается. Я как-то в шутку пару раз спросила: что мне делать, бабушка? Бабушка, помоги! И Книга сама открывается на определенном рецепте.

– Тогда ты берешь и готовишь то, что указано, как бабушка делала?

– Честно пыталась, но ни разу не получилось, ты же знаешь.  Мне кажется, я просто должна дать человеку ту выпечку, которую подсказывает Книга. Ей все-равно, кто это готовил, но дать должна я? – Я просто офигела от своего открытия.

Вот оно что получается? Такого в своей жизни я еще не встречала: особенная выпечка для особенных ситуаций. А между ними я. Со своим Даром.

– Наверное, Дар работает в тот момент, когда я своими руками даю правильную выпечку или десерт человеку для решения его проблемы?

– Хм… не даешь. – Поспорила со мной Люба, – а продаешь. Ты отдаешь часть себя, часть Дара, и взамен должна что-то получить. Ничто в мире не возникает ниоткуда, за все нужно платить и очень хорошо, если деньгами! Это бабушка меня учила.

– Так и было написано в записке сегодня. – Я подумала о том, как интересно в мире происходит обмен энергиями. – Слушай, Люба, а это все никак не связно с тем, что ты буквально изнасиловала меня открыть магазин выпечки? – Я уже устала удивляться от потока информации.

Как же я не люблю, когда что-то решают за моей спиной! Я хочу решать сама, замужем я или уже нет, в какой квартире мне жить, продавать ли мне булки! И да, я хочу сама решать, буду ли я пользоваться этим Даром. Или съездить опять в горы, найти там дедушку – бабушку, пусть опять завяжет его.

– Это все бабушка! – Быстро перевела стрелки Люба. – Она мне снилась каждую ночь и не давала покоя. Сначала помоги Мае – и я ей вытираю сопли, пока она разводится. Помогла с квартирой и деньгами, чтобы она не жила у мамочки под крылом в тридцатку с хвостиком. Потом найди ей ту тетрадь – нашла. Потом началось: что-то сделай, она должна жить в сладком – и магазин выпечки, тортов и десертов это все, что я смогла придумать и организовать!  Бабушка, – Люба обратилась к Книге Рецептов, которая все это время лежала возле меня, будто могла говорить по ней с бабушкой, как по телефону, – бабушка, дорогая, я уже все сделала, что смогла! Прости ты меня, пожалуйста, что испугалась и Дар не приняла!

Книга и не шевельнулась, не стала переворачивать самостоятельно страницы. Я автоматически погладила цветы на обложке. Теплые.

– Люб. Она уже не сердится.

– А ты? Из-за меня теперь у тебя все это.

– Я тоже. Но думать, что со всем этим делать я сегодня не могу. Столько узнала, что голова кругом. И поздно уже совсем, давай будем спать, а?

Ночь была спокойной, без сновидений, как я опасалась. Чем больше я сегодня узнавала, тем больше вопросов у меня возникало. Я просто спрятала Книгу под подушку, легла, закрыла глаза и открыла их уже поздним утром от запаха кофе.

Интересно, а кофейное желе, оно какое?