Текст книги "Инструктор-попаданка в мужской военной академии (СИ)"

Автор книги: Наташа Фаолини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

Питер с Бастианом отправились на разговор в ректорский кабинет, и я, пообещав Сигурду, что скоро вновь его навещу, рванула за ними, предвкушая занимательную историю по поимке преступника.

Вот только дверь была некультурно закрыта прямо перед моим носом.

– Посторонним лицам подробности не разглашаются, – припечатал Бастиан, – сообщником может быть каждый.

Козел! Это я дала тебе дорогу в жизнь! Сам только и мог, что ходить да телефон с видео выпрашивать…

Естественно, такое положение дел меня не устраивало, поэтому, пристроившись у двери, прижалась ухом к гладкому, лакированному дереву, пытаясь что-то разобрать в глухих звуках голосов.

С какой это стати они решили, что мне не положено знать о ходе следствия?! Я, между прочим, тоже пострадавшее лицо и заинтересована в раскрытии преступления!

– Вот держите, – перед моим носом показался стакан.

– Ага, спасибо, – кивнула я и приложила стекляшку к двери, став прислушиваться через нее.

– Стоп! Оттар, Ивар вы что здесь забыл? – возмущенно прошипела, повернувшись к мужчинам, что стояли прямо за моей спиной, – марш на занятие, кто у вас сегодня ведет?!

– Вы.

Блин, точно!

Нервно закусив губу, сдалась:

– Ладно! У вас хороший слух? Сможете разобрать, о чем говорят в кабинете?

– Постараемся, – ответственно кивнул Ивар, – говорят, у меня в роду тоже были великаны, а слух у них отменный.

Я с сомнением окинула щуплого, по сравнению с остальными учащимися, паренька взглядом с макушки до головы, но не стала разочаровывать. Гены – загадочная штука.

Притиснувшись к двери с двух сторон от меня, студенты тоже пытались вникнуть в суть диалога, что велся в кабинете.

– …садовник, рин Воркс, сейчас в городской тюрьме под чутким надзором стражников, – спустя две минуты прошептал Ивар, пересказывая слова Бастиана, которые я сама смогла распознать лишь урывками.

– Он говорит, империя Дюри набирает мощь, решили под шумок ввести смуту в одну из военных академий нашей империи и подослали убийцу, первой целью стал Мартин, как сын семьи, приближенной к королю, – протараторил Оттар вполголоса.

– Они идут к двери! – воскликнул Ивар.

– Валим, – крякнула я и мы рванули к лестнице. – Только никому не рассказывайте о том, как проходят занятия! – бурчала я, оказавшись в пыльной нише под лестницей с двумя студентами, – особенно рину Питеру и родителям!

Утерев зачесавшийся от пыли нос, чихнула. В полутемной коморке метр на метр были ведра, моющие средства, тряпки и деревянные швабры – все для того, чтобы наводить порядок.

– Мы – могила, – ответственно кивнул Ивар, поправляя сползшие очки.

– Не надо могилу!

– Извините, шутка вышла неподходящая.

Через пять минут прозвучал горн, оповещающий об окончании урока, и я с чистой совестью поплелась в комнату. Жизнь проще не становилась, проблемы росли, как снежный ком, вместе с мужиками. К тому же, стоит признать, учителем я оказалась посредственным.

В комнатке разделась и с сомнением осмотрела свои вещи – несколько серых шмоток, костюм, который я собственноручно перешила, дырявые ботинки, сапожки на каблуках, пару комплектов широкого нижнего белья. И на этом все. Похоже, что Урсула была действительно скромной девицей без лишних прихотей. Тем более странным кажется выбор ее профессии в окружении людей сильного пола. Разве тихони, стремящиеся к созданию семьи, не становятся бухгалтерами? В конце концов, если хотелось преподавать, подошла бы и обычная школа.

Решив обследовать чемодан более тщательно, нашла кошелек с несколькими тысячными купюрами бумажных денег. Интересно, здесь какой курс? Наличка в этом мире выглядела простенько и без изысков – гладкая желтая бумага, хотя посредине имелся портер серьезного мужчины с вьющимися длинными волосами, в которых проглядывались и белые прядки, а снизу подписано – Криас Гениальный. Император.

Через час в дверь постучал Грей и я на радостях распахнула дверь, улыбаясь во все тридцать два.

– Как хорошо, что ты здесь. Пока не стемнело, идем в город, мне нужно в магазин одежды.

– Пойдем на выходных, как я и говорил.

– Но почему не сейчас?

– У меня еще одно занятие через полчаса, я пришел проведать тебя, слышал, что сегодня случилось на уроке. К тому же, сейчас будни. Там же полно народу. А на выходных из дома разрешено выходить только женщинам и их мужьям, чтобы не пересекаться с остальными жителями.

– Чего? – переспросила коряво, почесав репу. – У вас не демократия? – ляпнула и только потом подумала, что это, вроде как, империя – военное государство.

– Есть несколько демократических стран на юге, но их территории не располагают ценными ресурсами и сами клочки земли настолько маленькие, что их никто не завоевывает, – послышалось из коридора.

Выглянув из-за плеча Грея, встретилась взглядом с Питером. Конечно. Ну кто же еще?! Судя по решительному взгляду, он все еще не сдался и собирался отвоевать у меня Грея.

– Я схожу с вами в город, рина Урсула, – добавил ректор и улыбнулся, как мне показалось, ехидненько.

Он точно собирался меня прикончить в лесу и закопать останки под сосной!

– Спасибо, откажусь! – улыбнулась в ответ, обнажая клыки.

– Я настаиваю! У меня на столе ведь так и не появилась объяснительная. Разберемся устно, по пути. Жду вас на этом месте через полчаса, – проговорив это, несносный ректор скрылся за дверью своей комнаты, не став ждать от меня новой колкой фразы.

Мы с Греем понимающе переглянулись.

На прогулку до города Питер вырядился так, словно намечался поход на светское мероприятие. Нацепил лучший камзол, уложил волосы гелем. И пахло от него чем-то слишком приторно-мускусным. Все в образе громко кричало о том, что данный мужчина хочет казаться брутальным мужиком. И это было подозрительно, наверное, для всех, кроме меня, ибо я знала причины таких жертв – Питер скрывал свою ориентацию. Бедняжка. Даже в этом мире нельзя быть тем, к чему лежит душа.

– Преподавали академии – ее лицо, – наставлял он меня, когда мы вдвоем вышли из здания, – и на людях всегда должны выглядеть безупречно. Понимаете, о чем я говорю?

– Смутно. Мне всегда казалось, что хорошо выглядеть нужно для себя, а уж если к спине прицепилась харча, то это проблема тех, кто на нее смотрит.

– Вы очень странно рассуждаете, как для девушки.

– Если вас утешит, рин Питер, то мы идем в город как раз-таки для покупки презентабельной одежды, – изрекла, нащупав в кармане кошель с купюрами. Надеюсь, несколько тысяч хватит на хорошие наряды и нормальные бытовые принадлежности.

Солнце еще не спешило садиться и светило бодрыми лучиками сквозь кроны деревьев, что высились над головами. Вот так прогуливаться, не таясь, что начальство заметит, было даже интересно. Жаль только, что не нашлось компании получше.

– Почему это должно меня утешать? Вы выглядите превосходно в любом наряде, даже в том… что сейчас на вас.

Я остановилась, едва не споткнувшись о кучу веток в лесу и повернулась к Питеру, пытаясь осмыслить, комплимент ли это сейчас был или мне показалось. От такого сноба это услышать было вдвое ценнее, еще и с учетом его ориентации.

На мне и правда были безвкусные тряпки из чемодана Урсулы – балахонистое серое нечто из льна. Нормальной одеждой это можно было обозвать с натяжкой.

Ректор спокойно прошел мимо, перешагивая преграды длинными, стройными ногами, на это можно было бы засмотреться, если бы не хромота. Похоже, у Питера было бурное военное прошлое.

– Еще бы немного скромности и кроткости, цены бы вам не было, как женщине.

Я фыркнула и закатила глаза.

– Скромниц ищите в пансионе, а у нас военное учреждение. К тому же, не притворяйтесь, я знаю, что совершенно вас не интересую. Со мной вы можете быть самим собой, в этом нет ничего зазорного.

– Вам недостаточно ваших ухажеров, рина Урсула? Я в списке поклонников не окажусь, не волнуйтесь.

– Спасибо, успокоили, но я это и без того знала.

Питер бросил на меня раздраженный взгляд, сжал ладони в кулаки и ускорился.

А в городе, как и предупреждал Грей, оказалось полно народу. Мы вышли рядом с базарной площадью, окунаясь в рыночный шум, и Питер поравнялся со мной шагом, не выпуская из поля зрения, при этом усердно делая оскорбленное выражение лица и смотрел не на меня, а сквозь.

Маленькие деревянные ларечки на площади выстроились в несколько рядов, продавцы зазывали гостей рынка каждый к своему прилавку. Запахи, звуки смешались, и я ненадолго потеряла ориентацию в пространстве, пытаясь не отставать от Питера.

– Юная леди, рыбки не желаете? – елейно зашептал круглый, словно бочонок, мужчина в белой майке, хватая меня за запястье, перегнувшись через прилавок, отчего округлый живот распластался по поверхности, измазанной в рыбьих потрохах.

– Что вы себе позволяете? – гаркнула, пытаясь выдернуть руку.

– В последний раз я такую красавицу видел десяток лет назад, – хмыкнул он, а меня перекосило.

Он что, подкатывает?!

А в принципе…

Да нет, Грей посимпатичнее будет.

– Руку уберите, – послышалось за плечом и мужчинка взбледнул с лица.

– Рин Питер, – прошептал продавец дрожащим голосом, – извините, не знал, что леди прогуливается с вами. Больше не повторится!

Ректор взял меня под локоть и повел в другую сторону. А я прокручивала в голове произошедшее. Это что же получается, Питера уважают и бояться?! Его?! Я подняла глаза, пытаясь рассмотреть в профиле ректора что-то устрашающее. Кроме шрама ничего в глаза не бросалось. Обычный мужик.

– Может вы перестанете пялиться? – спросил и повел бровью. – Мы пришли.

Питер подвел меня к двери пустующего бутика, на витрине которого стояли манекены в изысканной женской одежды стиля королевы Елизаветы. Интересное пальто с брошью в виде стрекозы, длинные юбки с бахромой, что спускались по стройным ногам, вельветовые пиджаки. Но все широкое, скрывающее любые прелести или недостатки женской фигуры.

Внутри помещения было уютно, интерьер явно выбирался с любовью – большое зеркало возле бархатного красного диванчика, мягкий вычищенный ковер под ногами, вешалки с вещами, развешенными цвету.

В магазине никого не оказалось, кроме одного продавца, уставившегося от скуки в окно, подпирая щеку рукой. Как только его взгляд немного сфокусировался, жеманный паренек лет двадцати стал порхать возле нас с Питером, предлагая разные наряды и скидывая их в одну кучу на диванчике, где пристроился ректор с обреченным видом.

Но все было не то. Изысканное, со вкусом, но совершенно не мой стиль. Не нашлось даже маленького черного платьица, классика женской одежды была совсем не тем, к чему я привыкла, и продавец постоянно причитал, что обтягивающая одежда – моветон.

В итоге взяла кучу всего – несколько юбок, побольше нижнего белья, пиджаки, кофточки, даже пару более-менее сносных платьев, с намерением дома перешить все под мою фигуру, в итоге через два часа счастливый продавец отхватил две бумажками с лицом Криаса.

Дальше заскочили в ларечек со всякой дребеденью, я разжилась мылом, необычной мочалкой, которую проще было назвать впитывающей тряпочкой, и расческой, по форме напоминающую маленькие грабли. Откопала несколько заколок, похожие на винтаж, пишущие принадлежности и много других полезных мелочей.

В академию возвращались во время заката, недовольный Питер за вечер ни слова не проронил, скупо попрощался со мной у двери комнаты и ушел.

Я больше из комнаты носа не показывала, ела купленные на рынке булочки и зачитывалась литературой с полок, пытаясь найти что-то полезное для преподавательского ремесла.

Утром собралась в душ с новыми вещичками, ускоряя шаг, когда заметила снующего неподалеку Бастиана. Кажется, он шел к моей комнате.

Заскочив внутрь душевой комнаты, захлопнула за собой дверь.

Здесь уже кто-то был.

Звуки воды доносились из крайней душевой кабины, задернутой серо-белой шторкой. У входа стояли чужие ботинки, а на одной из полок сложен ректорский мундир.

– Грей, это ты? – в говорившем я узнала Питера, – подай мыло, я забыл, оно вон там, у стены.

Я вытаращилась на стену, не зная, куда смотреть, бежать или что вообще делать в такой ситуации. Он что, домогается до Грея в душе по утрам?! Глядишь, дальше попросит зайти к нему, за шторку! Нужно срочно поговорить с Греем по этому поводу, вдруг он боится рассказать о домогательствах?!

Подкравшись к полке с мылом, я со всей силы запульнула им в душевую кабину над уровнем палки, на которой крепилась клеенчатая ткань.

– Ай, можно было и полегче, но спасибо! – недовольно бурчал ректор.

Было непонятно, как поступить. На урок к ребятам опаздывать не хотелось, но и раздеваться, мыться рядом с извращенцем совершенно не было желания, пусть у него на меня бы и не встал.

В конечном счете, плюнув на все, скользнула в свободную душевую кабину, скинула вещи там же, пристроив их с самого края, чтобы не попадала вода и повернула кран. В любом случае, возвращаться в комнату мне сейчас нельзя. Нужно еще подумать о том, какой линии поведения придерживаться с Бастианом после событий последних дней.

– Грей, нужен твой совет, – Питер начал с тяжелого, почти печального вздоха, прикрутив в своей кабинке воду, я была почти уверена в том, что он оперся одной рукой о стену, склонив голову, настолько проникновенным был тон голоса, – что бы ты сделал, если бы тебе нравился человек, но ему был симпатичен кто-то другой, а ты полностью игнорировался?

Я сцепила зубы. Сейчас будет признание! Да, Грею нравлюсь я!

– Молчишь… наверное, понимаешь о ком я?

Еще как понимаю! Я на тебя управу найду!

– Я знаю, что слишком уродлив. Мой шрам и хромота отпугивают всех, вместе с теми, кто мне симпатичен. Так устроены, наверное, все миры.

Я вздохнула, проникнувшись даже каким-то подобием сочувствия к несчастному мужчине. Он ведь не выбирал, с какими предпочтениями в выборе партнера родиться. Но можно же и не навязывать себя вот так! Грей прямо и в лицо сказал, что ему симпатичны женщины.

– Да, ты прав. Она никогда не узнает о моих мыслях. К тому же, я назвал ее вздорной девицей при первой встрече. Такое женщинам не нравится.

Стоп. Она?! Женщина?!

Шторка соседней кабинки отдернулась и чьи-то босые ноги пошлепали по кафелю. Потом зашуршала одежда, застегнулась ширинка, и ректор вышел из помещения, тихо прикрыв дверь.

А я все таращилась в пустоту, пытаясь осмыслить тщетность бытия. Она… она… я?!

Глава 9

Из душа выползала в прострации, едва не забыв вытереться полотенцем.

Впервые в жизни меня перепутали с мужиком и опрометчиво признались о влюбленности. Но что еще более странно – Питер не гей. Тогда откуда у него этот гель для волос? У меня даже неволей закрадывалась мысль поспрашивать о магазинах с хорошей косметикой. Конечно, корейскую в мире, где нет Кореи не найти, но может получится отыскать крутые аналоги? Тут же должно быть все органическое.

К однозначному решению прийти не получилось. Иметь в ухажерах ректора престижного заведения, в котором работаю – это прекрасно, тем более что Питер довольно симпатичный и влиятельный мужчина, но куда деть Грея? Нет, с ним прощаться намерений не было точно.

Выйдя из душа в коридор жилого этажа, обнаружила у двери в свою комнату переговаривающихся Бастиана и Лютина, а через секунду открылась соседняя дверь и к ним подошел Грей. Словом, у моей двери выстроилась очередь из красавчиков.

Девочки бы мною гордились.

– Рина Урсула, а мы тут вас заждались, – елейно проговорил Бастиан, заметив меня, украдкой выглядывающую из-за двери, – есть пара вопросов.

Я чуть не закатила глаза.

Выбритый, в клетчатом костюме с белоснежной рубашкой его даже можно было назвать симпатичным, если бы не чересчур надменный взгляд, которым он орошал всех и каждого.

Лютин добродушно улыбался, завернутый в бежевую кофту и камуфляжный штаны, а Грей подошел ближе, чмокнул в губы и в полтона сказал:

– Увидимся вечером.

В коридоре воцарилась тишина. Как говорила Катя: «Бойся девочек, которые не выставляют в соцсети фото с парнем, значит, у нее их три». Но Грей спалил всю контору и довольный ушел.

Как вообще можно что-то скрыть в одном узеньком коридоре, где по утрам толпятся все и сразу?

Лицо Бастиана перестало быть таким ехидным, на нем отчетливо проступило недовольство, а Лютин не улыбался, а с прищуром смотрел. Приехали. Видимся второй раз за жизнь, а уже какие-то претензии.

– Внимательно вас слушаю, – пролепетала, опершись о дверной косяк и поправляя полотенце, замотанное на голове.

– Может, пройдем в комнату?

– Я вечером ногти стригла, не прибралась.

На скулах Бастиана заиграли желваки, а в глазах вспыхнул недобрый огонек. До меня с королевским дознавателем говорили лишь учтиво.

– Канат на вашем совместном уроке порвался не просто так, его кто-то подпилил, кто-то из студентов ваших групп.

– Ладно, проходите, – сдалась, отворив дверь в комнатушку.

Лютин с Бастианом устроились на краю узкой кровати, а я пристроилась на стуле, чинно сложив коленки и принявшись промокать волосы полотенцем.

– Срез на канате был характерным, и я нашел в кладовой подходящий инструмент, – он достал из сумки маленькую пилу, завернутую в несколько зип-пакетиков и по-деловому положил улику на стол, – ночью проводился следственный эксперимент, ширина лезвия идеально совпала.

– И что вы хотите от нас с Лютином?

– Присмотрите за студентами. Помогите найти виновного в инциденте, пока еще кто-то не умер. У империи есть серьезный враг, боюсь, что садовник действовал не один.

– Эти студенты учатся здесь годами, а мы с Лютином находимся тут без году неделя. Решили, что лучшая идея открыть секреты двум незнакомцам? Какую игру вы ведете, рин Бастиан?

– Игру в справедливость, – хмыкнул мужчина, забрал лезвие и по очереди кивнув мне и Лютину, вышел из комнаты.

Когда уже казалось, что потрясений хватит на сегодня, рот открыл братец:

– Ты должна расстаться с простолюдином.

– Чего?

– Мама прислала меня приглядывать за тобой, Урсула. Она не хочет, чтобы ты наделала глупостей, вернувшись на родину. Ты хоть не спала с Греем?

– Может тебе еще сказать какого цвета на мне трусы сегодня?

– Да как ты смеешь?! – прорычал он, вскочил и сжал мое горло, вжимая в спинку стула.

Я настолько опешила в тот момент, что даже не среагировала должным образом. Застыла в страхе, пытаясь нормально вдохнуть. Никто и никогда не поднимал на меня руку, а новый мир решил побросать по всем ямам.

– Не забывай, что ты ничтожна и не заслуживаешь любви. То, что мама разрешила тебе учиться должно служить на благо семьи де Левьер, а не твоим похотливым прихотям, сестренка!

Братец отдернул руку, и я закашлялась, хватаясь за горло руками.

– Все такая же, какой была в детстве, – фыркнул Лютин и тоже вышел в коридор, хлопнув дверью.

На первый урок я опоздала. Грей ушел раньше и мне пришлось идти по коридорам академии в одиночестве, сдерживая слезы. Не то чтобы я была хрупкой статуэткой, но все навалившееся знатно подрывало самообладание. Одного вечера с алкоголем в этом дурдоме было слишком мало.

– Рина Урсула, что вы здесь делаете? Почему не на уроке? – послышалось сбоку и я опомнилась поняв, что вот уже пять минут стою, уставившись в окно посреди коридора, Питер стоял чуть дальше, наблюдая за мной, облаченный в тот самый темно-зеленый камзол, который лежал сегодня на полочке в душевой.

– А, да, уже иду, – буркнула, развернувшись, чтобы уйти.

– Подождите! Вы чем-то расстроены?

– У меня все хорошо, извините, опаздываю на занятие.

– Вчера вы говорили мне, что я могу быть с вами самим собой, а сегодня врете?

«Ты ему нравишься, но это не помешает сдать тебя властям» – промелькнуло в голове. Но так хотелось признаться хоть кому-то.

Взвесив все «за» и «против» такого признания, поняла, что перевес слишком явный.

– Так вы и не бываете со мной самим собой. До встречи, рин Питер, – улыбнулась и поспешила уйти, сжимая под грудью очередную книгу по военному искусству в переплете болотного цвета.

Без Сигурда кабинет выглядел несколько пусто, несмотря на то, что пара-тройка десятков студентов выпускного курса расселись по своим местам, притихнув, когда я появилась на пороге.

– Урок хочу начать с устного опроса. Парни, ответьте, что для вас значит воинская честь?

Мужчины молчали с минуту, размышляя и переглядываясь, Ивар поправил очки и стал остервенело листать что-то в своем блокноте, поднимая пыль, первым руку вскинул Ниам и заговорил:

– Это сила духа и наитие поступать правильно, руководствоваться не страхом, а мужеством, выполняя приказы и защищая народ родной земли.

– Хорошо сказано, – кивнула я, – вы – будущее нашей империи…

– Если нас всех здесь не перережут еще до выпуска, – буркнул Родрик и все к нему повернулись, – слыхал, что канат Сигурда был перерезан, здоровяка тоже пытались убить, но вышло не так удачно, как с Мартином.

Я прищурилась, сжимая края деревянной кафедры.

– Откуда ты это узнал?! – воскликнула я.

– Я обычно курю за углом здания в тени ив и сегодня стал невольным свидетелем разговора. Лиц не видел, по точно двое мужчин, переговаривались шепотом. Один другому это рассказал, второй отвечал что-то совсем тихо, не разобрать было слов, но точно упоминался Сигурд.

Голова пронзила ужасающая догадка, выбивающая воздух из-под ребер.

– Когда это было?!

– Да вот, полчаса назад, за десять минут до занятия.

– К Сигурду в кабинете лекаря приставлена какая-то охрана? – спросила нервно.

– Вроде нет… – прошептал Родрик и по изменившемуся выражению лица сразу стало понятно, что его осенило.

Наши мыслительные потуги прервал звук беготни, кто-то в тяжелой обуви спускался по ступеням в подвал и был не один.

Через секунду дверь резко распахнулась, внутрь кабинета просочилось несколько широкоплечих мужчин в черно-белых одеяниях и контрастирующих блестящих доспехах, на их головах были повязки с эмблемами, изображающими морозные розы и скрещенные мечи. Вспомнила! На бумажных купюрах рядом с лицом Криаса были такие же картинки.

– Королевская гвардия, – пискнул кто-то со стороны парт и мне самой стало нехорошо.

– Урсула де Левьер, вы подозреваетесь в убийстве Мартина Капронского и покушении на жизнь Сигурда Хавгрима. Пройдемте с нами.

На негнущихся ногах сделала шаг вперед, сглотнув слюну, которой наполнился рот. Вот и спета моя песенка. Нужно было сегодня утром признаться Питеру, что я не та, за кого себя выдаю.

Интересно, будет хотя бы несколько занятий, которые я смогу провести спокойно? Хотя, уже, скорее всего, нет.

***

Никогда не думала, что первый раз в своей жизни прокачусь на карете, оказавшись в самой настоящей клетке, в которую меня впихнули без суда и следствия. Я слышала, как копыта лошадей стучат по гравию, а следом звонко отбиваются от брусчатки. Через пятнадцать минут мы приехали и меня выдернули на улицу, ведя внутрь одноэтажного помещения.

Я особо не рассматривала длинный коридор, по которому меня вели, смотрела в пол, пытаясь переварить происходящее и параллельно продумывая пути отступления.

В помещении для допроса я была не единственным гостем, внутри комнатушки, обшитой черным, стоял стол и несколько стульев, на одном из которых устроился Лютин. Под левым глазом на его лице зиял синяк. Видимо, сопротивлялся при задержании.

– Это она! Это она! Не я! – кричал он, когда я вошла под конвоем.

– Сейчас мы это и выясним, – донеслось от двери, там стоял козел Бастиан, не постеснявшийся показаться собственной персоной. А до этого мне глазки строил, пижон!

– Присаживайтесь, рина, – он указал на стул рядом с недоразвитым братцем и я, скрипя сердцем, зубами, но, к сожалению, не заточкой в кармане, присела.

Решила, что бесполезно оправдываться и орать о своей невиновности. Правильнее хранить молчание.

– Начнем с вас, Урсула, напомните, где вы учились эти года? – нейтрально уточнил Бастиан, присаживаясь по противоположную сторону стола.

– Мне нужен адвокат! – рычала я, – почему вы не зачитали мне мои права?!

– Так принято в демократических государствах, но в нашей империи, переступив порог комнаты дознания, мужчина лишается любых своих прав, а женщина части из них. Но я не обязан их зачитывать, – все так же спокойно говорил дознаватель, выбрав тактику хорошего полицейского.

– Ну а я не хочу говорить то, что может мне навредить!

– Вы подозреваетесь в убийстве, у вас нет выбора.

– Вы тоже в этой комнате, так что, по законам империи, у вас нет права указывать мне!

Бастиан опешил, проморгался и нахмурился, сцепив руки на столе в замок. Отлично, я ввела его в зону дискомфорта!

– А вы неплохо подкованы, рина, но здесь тон задаю я.

– Что мне грозит? – спросила дрожащим голосом.

Бастиан задал всего один вопрос, а я уже посыпалась, не имея ни малейшего понятия, где училась настоящая Урсула. Такими темпами существенные доказательства моей вины и не понадобятся.

– Вы женщина. Законы императора мягки к женщинам. Если за вас могут поручиться ваши мужья, занимающие уважаемые должности в обществе, то суд послушает их и не станет делать что-то против вашей воли.

В том, что только что родил своим ртом Бастиан было странно все. Моих мыслительных ресурсов не хватало, чтобы переварить фразу. Мужья? Много? Поручиться? Поручение за убийцу?

– А ему что будет? – я указала на Лютина.

– Повесят.

Лютин дернулся. Я сглотнула. Может, броситься на амбразуру, чтобы этого придурошного не казнили?

– У нее нет мужей! – шикнул брат, поднимая затравленный взгляд на дознавателя.

Нет, обойдется!

– Если мужей нет, то дастся несколько дней, чтобы их найти или в конечном итоге суд назначит сам, без согласия рины, тогда, вместе с тем, ей грозит изгнание в глушь и изоляция на несколько лет в поместье одного из мужей, – рассуждал Бастиан.

Как-то все слишком простенько. А меня точно в убийстве подозревают?

– Она попорченная, рин Бастиан, ее замуж никто не захочет брать! – воскликнул братец.

Похоже, рожа у него еще не лопнула, но я готова была по ней треснуть.