Текст книги "Инструктор-попаданка в мужской военной академии (СИ)"

Автор книги: Наташа Фаолини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 20

Затеряться в толпе и подобраться к дому ближе проблемы не составило, но стоило найти щель в высоком заборе, как стало понятно – охрана повсюду, яблоку негде упасть. Значит Гаюс не соврал, эти гвардейцы охраняют императора. Они стояли по периметру забора и у входа в дом. Везде, короче.

– Рина, что вы здесь делаете? – послышалось за спиной и я дернулась от внезапного звука, оборачиваясь, чтобы посмотреть на обладателя вкрадчивого голоса.

Мужчина, испугавший меня, закрывал головой солнце и разглядеть его лицо в подробностях не получалось. Но он был очень высоким и плечистым, хотя и не особо крупным в габаритах. С угольно-черными волосами, в которых затесались седые прядки, похожие на перья. В черной одежде, смахивает на ворона.

– Я… я тут по делу! – буркнула, не найдя более красивого ответа.

И чего прицепился вообще? Шел, ну и топал бы дальше. Я может тут просто свежим воздухом дышу, рассматриваю архитектурные идеи домиков.

Мужчина пожал плечами, развернулся и… пошел к воротам дома, за которым я вела слежку. Когда широкая рука потянулась к ручке, я его окликнула:

– Нет, стой! А тебе что, туда?

Мужчина медленно кивнул.

– Мне тоже туда очень нужно, дело жизни и смерти, понимаешь?

Незнакомец молча вскинул бровь. Улыбнулся уголком губ, кажется, мое поведение его забавляло.

– Я могу провести вас в дом, если это настолько важно.

Я усердно закивала, состроив самое серьезное выражение лица.

– В долгу не останусь.

Мужчина отворил ворота, пропуская меня вперед. Переминаясь с ноги на ногу, заглянула во дворик. Гвардейцы, все как один, повернули голову на скрип открывающейся калитки, но никак больше на нас с Вороном не отреагировали.

Мой провожатый пошел вперед по тропинке к ступеням, а я засеменила следом, как утенок за мамой, оглядываясь по сторонам. Пока все было гладко, но я не обольщалась!

Домик встречал нас уютной прихожей. Коврик под ногами гласил «Добро пожаловать» на манер здешней письменности, стены покрашены в уютный персиковый цвет, украшенные картинами с лимонами и корзинками. Не все так плохо. Похоже, у императора вкус получше, чем у Гаюса.

Ворон повесил звенящую связку на ключницу и сгорбился, стягивая ботинки с ног. Я с удивлением уставилась на носки с уточками, которые никак не вписывались в общую картину его брутального образа.

– Чувствуйте себя как дома, рина. Чай, кофе? – спрашивал мужчина, пройдя вперед, где-то там на кухоньке он уже гремел кружками.

– Нет, нужно срочно к императору. У меня к нему очень важный разговор! – протараторила и найдя глазами лестницу наверх, уже собиралась рвануть туда, в поисках того самого балкончика, но была остановлена.

– Я Криас.

Какое-то знакомое имя.

А, точно! Бли-и-и-ин!

Я застыла. Медленно повернулась к Криасу. Вот теперь могла хорошо рассмотреть черты его лица. Точеный профиль, греческий нос, раскосые глаза с черной радужкой и губы грубой формы с нижней выпирающей, что теперь ухмылялись. Ну точно, я видела его изображение. На деньгах.

– Присядьте, – он поставил кружку на столешнице напротив себя и добавил: – я сделал вам чай.

– Извините, мне не до этого, – осеклась хриплым голосом, сжав пальцами перила, – вы подписали указ о казни моего мужа, сейчас он на площади и в ближайшие часы его собираются казнить. Я пришла просить о его помиловании.

– Вам нужен диалог, а мне хочется узнать вас, лучше всего душевные беседы ведутся за напитком.

Фыркнув, спустилась и усевшись на высокий стул, взяла кружку в руки, но как только поднесла к губам, поняла, что лучше перестраховаться и не пить. Одна хитрожопая ведьма мне уже попалась, теперь лучше так просто не доверять кому попало. А уж с императором и того нужно вести себя осторожно.

Сделала вид, что надпиваю и глотаю жидкость, а потом поставила пиалу на место.

– Умница, – кивнул мужчина, – а теперь рассказывайте, кто и с какой целью вас подослал.

Я удивленно вскинула бровь и чуть не расхохоталась. Какой юморной император, надо же! И хотя мне было не до шуток – на кону жизнь моего Берта, но сочла за честь облапошить негодяя, который подписал указ о казни:

– Организация наемников «Телепузики», я должна была вас соблазнить и ночью придушить удавкой, она у меня в кармане, – я покосилась глазами на платье.

Император прищурился, а выражение лица и вовсе говорило: «Так я и знал!»

– Дальше!

– Но как только увидела вас, поняла, что по уши влюбилась и теперь жить без вас не могу. Я готова ради вас на все, но для начала мне нужно спасти мужа, иначе без него загнусь и не смогу любить вас! Он не убийца, судья оклеветал его.

Криас молчал, недоуменно хлопая глазами. Отобрал у меня чашку, понюхал янтарную жидкость, взболтал и нахмурился.

Ага! Значит, все-таки подсыпал мне что-то! Крыса!

– Ну допустим. Но как вы допустили, чтобы дошло до такого, почему вашего мужа суд признал убийцей?

– Меня обвели вокруг пальца. Прошу вас, сначала отмените казнь, а потом будем разбираться. Я не выдержу, не перенесу этого… – жаловалась, вытирая тканью платья несуществующую слезу в уголке глаза, представляя себя сироткой со старого дома на конце улицы.

Украдкой покосилась на Криаса, но он пристально следил, поэтому пришлось снова выдавливать слезы. Как же сложно быть слабой на глазах у незнакомого мужика!

– Как вас зовут?

– Урсула де Левьер.

Криас задумался, на несколько секунд прикрыл глаза, словно что-то просчитывал.

– Хорошо, я спасу вашего мужа, но есть одно условие…

– Ладно, я выйду за вас, – перебила, тяжело вздохнув.

– Да я не об этом!

– Боже мой, вы еще и не об этом! Так что же вам нужно? – просипела немного обиженно.

Не прочувствовал еще всей моей прелести, ну ничего, посмотрим кто кого! И не такие орешки ломали.

Император молча изучал меня. Насупившись, тоже перевела взгляд на его лицо, без стеснения став рассматривать необычные черты.

Экзотично. Заостренные скулы, щеки, что казались впалыми из-за бликов освещения, глаза большие, но почти без ресниц, мешки усталости под глазами. Мужчина не моргал, упираясь ладонями в столешницу напротив меня. Выжидал и наблюдал. Я прямо-таки почувствовала себя шиншиллой в клетке. Но взгляд не отводила. Мне нравилось его рассматривать. Это было интересно. На лбу под линией волос несколько шрамов, над бровью родинка почти в форме сердечка, закругленный кончик носа, ноздри довольно широкие. Было бесконечное множество занятных деталей.

– Вы не боитесь меня, – то ли спросил, то ли констатировал мужчина.

– А что, должна?

Секунду он еще смотрел, не моргая, а потом достал из-под столешницы бумажку и ручку, принялся что-то писать.

– Подпишите, – чиркнув последний раз чернилами, мужчина развернул лист бумаги ко мне.

– Что это?

– Контракт. И мое условие.

Я вчиталась в неровные строки прыгающих букв на тростниковой бумаге. Там говорилось, что за спасение мужа я должна буду исполнить любую, даже самую каверзную или противозаконную просьбу Криаса Гениального, которую он может попросить в любой момент в трех месяцев. При этом была очень важная дописка, что если я хотя бы покушусь на жизнь императора, то в тот же день будут казнены все мои мужья, а я сослана в монастырь в горах. То же самое ждало меня с мужьями за невыполнение контракта с моей стороны.

Как все-таки его задели слова про наемных телепузиков.

– Но зачем вам это, у вас мало слуг, готовых сделать для вас что угодно?

– Слуг много, но женщины мне не служат.

Я с подозрением на него покосилась. Что он мне подсунул и как долго я потом буду жалеть об этой подписи?

Выбора нет, счет идет на минуты. Пока шума со стороны площади слышно не было. Но это пока. А потом может быть поздно. Каждая минута промедления может стоить жизнь важного для меня человека.

– Давайте ручку.

– Что?

– Как я по-вашему должна подписывать?

– Кровью. Приложите окровавленный палец во-от сюда, я указал галочкой.

От неожиданности закашлялась, пришлось постучать кулачком по грудине. Дело приобретает зловещий оборот.

– Давайте нож.

Ухватив пальцами рукоятку ножа для зелени, вдохнула и уколола палец, с ужасом рассматривая появившуюся капельку крови. Пока не передумала, припечатала палец к галочке и вдавила, размазывая по шершавой поверхности бумаги. Стоило отнять руку и, удивительное дело, алая жидкость застыла и стала похожей на печать в форме моего пальца.

Подняла на Криаса хмурый взгляд. Тот кивнул и забрал контракт, пристально всматриваясь туда, где секунду назад корежился мой окровавленный палец.

– Значит, Урсула де Левьер, говорите? – загадочно протянул император.

– Д-да.

– Я знаю де Левьеров очень хорошо. От вашего отпечатка фонит женщиной, но аура совершенно не характерная для семьи этих аристократов.

Я застыла, втянув голову в плечи. Ну что ж за идиотка то ты такая, Мила? Столько усилий по сокрытию своей личины, чтобы проколоться перед самим императором! Наверное, это было неизбежно. Не просто так же он стал государем.

– И что вы со мной теперь сделаете? Казните?

– Поднимайтесь, рина. И перестаньте думать о глупостях.

Возле лестницы Криас пропустил меня вперед. Боится, что воспользуюсь озвученной удавкой? Поднимаясь на второй этаж, слышала его шаги сзади по лестнице и даже иногда удавалось уловить дыхание мужчины.

Он точно рассматривал меня, изучал взглядом каждый миллиметр фигуры. И оставалось только благодарить этот мир, что сюда я явилась в мешковатом платье с кринолином, а не в камуфляжных лосинах, облепивших задницу. Хотя… может было бы и лучше.

Криас вывел меня на балкон, распахнув витражные створки. Солнце уже поднялось высоко над домами и играло бликами на черепичных крышах и дымоходах домиков богатого района Кивии. По тем же черепицам прыгали два кота – черный и рыжий, догоняя друг друга, чтобы сцепиться в один меховой рычащий клубок.

К носу подобрались смешанные запахи: свежевыпеченный хлеб – пекарню можно было завидеть из окна, вонь из открытой канализации, потные тела работяг, кто-то жег недалеко благовония. Наверное, уже сейчас отмаливали души еще не казненных преступников.

Звуки тоже слились в одну какофонию. Шум людей, лязг, доносившийся от дома, что строился неподалеку, мальчишки, что бегали между толпой, зазывая в новый винный магазин. Людей на площади прибавилось. Они толпились, чтобы посмотреть на казнь.

– Нас не видят? – тихо спросила я.

– Нет. Мои маги наложили полог невидимости.

– Быстрее, прекратите это! – взмолилась я, заметив, что первого мужчину из преступников вывели на эшафот.

– Вы просили только за своего мужа.

– Но казнь… неужели нельзя просто закрыть их в темнице?

– А вы думаете, что это более гуманно? Этот человек пробрался в дом к знатной семье и выкрал семейную реликвию, – Криас стоял сзади и шептал мне на ухо.

Я ощутила, как к глазам подкатываются слезы. Меня мутило. Боялась оросить людей, стоящих под балконом, своим обедом.

– Я не хочу на это смотреть, остановите казнь! – почти кричала, наблюдая за тем, как человек опускается на колени, а потом кладет голову на плаху. В его глазах стояли слезы, но мужчина уже не молил о пощаде.

– Вас никто не звал, вы сами пришли.

Когда над головой преступника палачом занесся топор, я зажмурилась и отвернулась, непроизвольно прижавшись лицом к груди императора.

В последний момент заметила, как Криас взмахнул рукой, показывая пальцами какой-то знак. Звука топора, всаженного в шею, не последовало.

Дрожа, как листик на ветру, я осторожно обернулась. Человек на эшафоте был жив. Все живы. И все люди на площади смотрели на наш балкончик. Казалось, что время замедлило ход. Все притихли и даже коты на крыше не издавали ни звука.

– За это будет мало одного контракта, маленькая настырная лгунья. В жены я вас не возьму, рина, но постельная грелка пригодится. Фигура вроде неплохая. Лицо и губки тоже, я уже представляю, как проведу по ним своим членом.

Не выдержав, замахнулась и влепила пощечину императору. Снизу послышались охи и ахи. А потом кто-то начал громко аплодировать. Я покосилась вниз. Это Гаюс, он смотрел на меня восхищенно и показывал палец вверх.

Глава 21

Дальше время для меня остановилось. Смотрела на разозленное лицо императора – поджатые губы, скулы, на которых проступили бегающие желваки, скрип зубов. Он чересчур медленно повернулся и сверху вниз, с высоты своего немалого роста, опалил меня таким говорящим взглядом, что пожалела о неумении летать. Так бы можно было упорхнуть с балкона в какие-нибудь теплые страны.

Ну почему мне достался бесполезный телефон, а не нормальные магические способности?!

Криас больно схватил меня за запястье и рывком втянул в дом, как тряпичную куклу. Не удержав равновесие, я бухнулась на пол, подняв ненавидящий взгляд на императора, что навис сверху, как грозовая туча, сверкающая молниями.

– Ты совсем без мозгов, женщина, – зло проговорил, но, кажется, бить меня в ответ не собирался.

– Ладно, – фыркнула я, вскочив на ноги и отряхивая платье, – вы мне помогли, спасибо, а теперь отправлюсь к мужу, он там, наверное, весь изнервничался!

Гордо вздернув нос, стала спускаться по ступеням, но Криас снова неприятно схватил за ладонь, не давая уйти дальше пары шагов.

– Твоя аура подходит мне. Твоя кровь… я сначала не понял, но теперь до меня дошло. Ты не просто не Урсула. Это нечто большее.

– И что?

– Это первый раз, когда аура женщины совпадает с моей. Моя магия сильно уродует биополе вокруг меня самого. Твое словно изначально испорчено, оно не такое, как у жительниц империи. По крайней мере, я не встречал подобных тебе еще никогда.

– Я не пойму, а какое отношение эти ваши заморочки имеют ко мне?

– Обычно женщины сильно заболевают после ночи со мной, но я щедро им плачу. И тебе заплачу, если нужно. Золотом, драгоценностями или деньгами. Все, что хочешь. Обещаю, с тобой все будет в порядке, и я постараюсь доставить максимум удовольствия.

Я с жалостью на него посмотрела. Император, так высоко стоит, а пытается купить секс за деньги. Да и к тому же помешан на нем, стоит только вспомнить фразу, брошенную на балконе! Она оскорбила мою девичью честь!

Я пришла сюда уболтать его, а в итоге он пытается меня уломать. Гаюс бы мною гордился.

– Мне не нужно ничего из этого, – ответила, удивившись тому отвращению, которое плескалось в голосе.

– Хорошо, ты хотела стать моей женой. Выходи за меня и займемся любовью бесплатно.

– Нет, не хочу, – воспротивилась из вредности. – Смотрите, что у вас есть, – указала пальцем на одну из его рук, – и так никто не пострадает. А я к мужу хочу!

Криас отпустил мою руку, а я развернулась и сбежала вниз по лестнице, подхватив подол платья и представляя драматичную музыку, так ни разу и не обернувшись.

Гвардейцы никак на меня не отреагировали, а по ту сторону забора дожидался Гаюс, судья сразу подскочил, стоило мне показать нос.

– Ты была невероятна! Как принцесса-воин! – восхищенно бубнил он, махая руками, – стоило тебе отойти, как прошло пятнадцать минут и вот вы уже вместе на балконе, он смотрит на тебя горящими глазами, а ты как залепашишь ему пощечину, – он рукой показал, как это было, – я думал в обморок упаду!

Гаюс трещал, а я косилась на него. Судье бы почитать любовные романы, чтобы унять жажду подглядываний за событиями между мужчиной и женщиной.

– Где Берт? – нервно спросила, заметив, что эшафот разбирают.

– Вон там.

Мужчины, спасенные сегодня от казни, кучковались немного в стороне. Их сюда привезли, но живыми забирать никто не планировал.

– Берт! – я подбежала ближе и в этот раз мужчина услышал, повернулся.

Глаза рыцаря немного расширились, словно он действительно удивился моему появлению здесь, а на щетинистом подбородке появилась легкая, едва заметная улыбка. В обносках, не выспавшийся, с завязанными руками и все по моей вине! Но улыбается. Мне.

Точнее, по вине Патриции, но с ней мы еще разберемся!

Охрана опасливо поглядывала на меня, но больше никто не останавливал.

Оказавшись рядом, повисла у мужа на шее, расплакавшись, как восьмилетняя девочка. Почувствовала, как утыкается нос в шею, а потом ласковое:

– Мила, ты не забыла обо мне…

– Конечно, не забыла, дубина!

На плечо капнула влага. Что? Слезы? Не мои.

– Почему… ты передумала? Ведь была солидарна с его решением, – мужчина кивнул на Гаюса, стоящего за моей спиной.

– Ты на него не смотри. Разберемся со всем и потом его в лесу закопаем.

– Урсула! – крякнул где-то неподалеку судья.

Меня трясло, из носа текли сопли, а из глаз водопады слез. Кажется, вся площадь притихла, слушая мои завывания.

– Рина, вам лучше отойти от него, – прервал мою идиллию один из гвардейцев.

– Вы лучше ее не трогайте, уважаемый, – вклинился Гаюс, – она ж ненормальная, видели, как императора поколотила?

– А, а так это она была?

– Ну конечно, слепой что ли?! Это муж ее. Придется его отпустить. А то у нее еще и мать ведьма.

Так просто нас с Бертом отпускать не хотели, ссылались на то, что дальнейшую судьбу этих преступников будет решать император новыми указами, но я во всеуслышание заявила, что ручаюсь за него. И нам, скрипя зубами, дали уйти, но предупредили, что пока он не понес никакого наказания или пока не найден другой преступник, повинный в этом деле – его вина не погашена. И он считается убийцей.

Уходя, обернулась, чтобы посмотреть на балкон. Императора там не было. Но шторка на окне второго этажа была немного сдвинута в сторону.

Вот так поиск преступника, рыскающего в академии, стал делом жизни и смерти.

Нужно было прекращать весь этот беспредел!

До академии добирались на помпезной карете Гаюса. Берт не переставал недобро поглядывать на судью, крепко сжимая мою руку в своей большой исцарапанной ладошке. Тот, в свою очередь, изо всех сил пытался притвориться фикусом и даже не смотрел в нашу сторону. Иногда в нем проклевываются задатки мудрого мужчины. Ну или хитрого. Часто разницы между двумя понятиями вообще нет.

Доехали засветло. За углом здания обнаружилась толпа курильщиков, что сразу попрятали сигары за спину, стоило карете показаться на мостовой.

Выскочив из транспорта с недобрым выражением лица, сразу направилась к студентам.

Оттар прятался за спинами товарищей, мерцая перепуганными глазами.

– А ну стоять! – рявкнула я.

– Рина Урсула, это первая за три дня, клянусь, – начал оправдываться Оттар, посматривая на меня, как нашкодивший кот.

– Совсем распоясался, почему не берешь пример с Ивара, умный молодой человек, не пьет, не курит!

– Еще скажите, что матом не ругается!

– Вообще-то никогда от него не слышала, – фыркнула, уперев руки в боки, как мать перед сыном-сорванцом.

Внезапно из-за поворота послышались глухие звуки ударов и такая красочная и витиеватая матерная брань, которой я в жизни еще не слышала. Чуть уши не завяли. Но хорошо, что в этом вопросе я все же кое-как была подкована.

– О, там как раз на площадке рин Грей и Ивар тренируются в рукопашном бою. Ваши поклонники вообще со вчерашнего вечера как с цепи сорвались, ректор закрылся в кабинете, и никто его не видел, дознаватель обшманал все общежитие, а рин Грей методично избивает студентов под предлогом тренировок, а если отказаться, то ставит кол.

– А с Сигурдом что?

– Ничего особенного, так и лежит в лазарете, смотрит в потолок. Заходил к нему утром, рин Персиль пытался уговорить его поесть суп.

Ну дела!

– Отведите Берта в лазарет, а я сейчас, – махнула рукой и отправилась на место тренировки.

Там было на что посмотреть. Два тела сцепились на земле и колотили друг друга в лучших традициях индийских фильмов. Без маек. Торс Грея подкачанный, с кубиками, на вид твердый, как асфальт и смуглый, а Ивар более сухощавый с бледной кожей, обильно усыпанной родимыми пятнами. Сейчас оба в земле и пыли. Преподаватель заламывает руку студента с остервенелым выражением лица.

– Все-все, сдаюсь я, – выкрикнул Ивар и Грей его отпустил, вытирая запястьем пот со лба.

Тут заметил меня.

– Урсула, – выдохнул как-то обескураженно, щурясь, как от солнца, – что ты здесь делаешь?

Право слово, я даже растерялась.

– Стою.

– Но ты же хотела недельку пожить с новым мужем. Сказала, что пока я должен побыть в резерве, как самый никчемный. Передумала?

Я не удержалась и стиснула зубы, прикрыв глаза на пару секунд. Руки сами собой сжались в кулаки, ногти ощутимо въелись в кожу ладоней. Ну Патриция, ку крыса полевая! Игры играми, но у всего же есть предел!

Грей сделал несколько неуверенных шагов в мою сторону. И обнял.

– Я рад тебя видеть, – слова звучали, как на торжественном мероприятии – слишком выверенные и неживые. Так поздравляют противную троюродную сестру с замужеством, впихивая в руки худенький конверт с надеждой, что не запомнит от кого он.

– Грей, но ты нужен мне точно также… я…

– Хватит. У меня тренировка, Урсула, – проговорил слишком спокойно, словно поставил на место нерадивую ученицу, отпустил и отошел обратно к Ивару, который не знал куда глаза деть из-за драматичной семейной сцены.

Поджав губы, еще какой-то время смотрела на удаляющуюся спину благоверного, но вскоре развернулась и ушла, пытаясь не дать раздражению внутри распалиться. Грея можно понять, но к этому разговору мы еще вернемся, нужно только остыть!

На пороге академии растерялась, казалось, что теперь любой человек в ее стенах меня недолюбливает. Заглянула в свою комнатушку – там было все, как прежде. Солнышко грело в окошко, играя бликами с чернильницей на столе, уютный ковер, что не чистился с момента моего заезда – все было почти родным.

Я уже и забывать стала свою прошлую жизнь в двадцать первом столетии. А какой она вообще была?

Взяв чистые вещи, пошла к душевым, пока все на занятиях. Казалось, что не мылась уже целую вечность, хотелось смыть с себя пыль дороги, отмыться от всех тех неприятностей, что постигли за сутки и снова перевернули жизнь с ног на голову. Хотелось расслабиться и горячая вода тут была бы очень кстати.

Одна из шторок была задернула, но я не обратила на это внимания, напевая глупую песенку, намылилась и стояла под теплыми струями, когда сбоку послышалась возня. Я напряглась, прикрутила воду и стала вслушиваться.

Вода под ногами частично стекала в щель стены, что соединяла мою кабинку с соседней. Когда с той стороны полилась алая жидкость, я сначала и не сообразила, что это такое. Стояла и вглядывалась под ноги, наблюдая за тем, как кровь приобретает розовые оттенки, смешиваясь с водой.

А потом… заорала что есть силы, вывалившись из кабинки, да так махала руками, что чуть не сорвала шторку. В тот же момент мимо меня пронесся кто-то в плаще, толкая в сторону на твердый холодный кафель.

Я приземлилась, а перед глазами открылась ужасающая картина. В соседней душевой на полу лежало тело. Оно казалось сломанным. С неестественно вывернутыми конечностями и головой. Вся кабинка была в крови, а на стене ею же огромными буквами было написано: «Ты следующая».