Текст книги "Раскаявшийся муж (СИ)"
Автор книги: Наташа Андерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
– Улыбнись, милая, – прошептал он ей на ухо, и она испуганно повиновалась.
Турист быстро сделал три снимка подряд и вернул фотоаппарат Брайсу.
– У тебя прекрасная семья, приятель, – сказал он с сильным австралийским акцентом и ушел, помахав рукой.
Когда они вышли из океанариума, Брайс уложил Кайлу в коляску и покатил ее, а Бронвин, взяв его под руку, пошла рядышком. Брайс повел их к одному из многочисленных ресторанчиков, разбросанных по набережной, – греческому кафе, где подавали потрясающую еду. Они сели за столик под зонтиком, освещенным ранним осенним солнцем.
Некоторое время они молчали, пока Брайс не нарушил молчание.
– Спасибо.
Бронвин с удивлением посмотрела на его серьезное лицо.
– За что?
– В океанариуме, – он откашлялся, кадык сексуально дернулось, когда он сглотнул. – Спасибо, что подошла ко мне. После аварии я не могу находиться в большой толпе. Это так странно. Вот я стою среди всех этих людей, и я знаю, что вокруг должен быть шум, голоса, шаги и смех, но вместо этого ничего нет. Это похоже на то, что я нахожусь в огромном вакууме, пока меня не начинают толкать, а затем я чувствую, что попал в ловушку, потому что не слышал, как она приближается. После аварии у меня развилась паранойя: я считал, что за мной следят, воображал, что за спиной кто-то есть. Я резко оборачивался, пугая всех вокруг, но там никого не было. Однако почти сразу же у меня опять возникало то же самое чувство, и я снова оборачивался. Я знал, что это только вопрос времени, когда дело дойдет до того, что я просто буду продолжать кружиться, кружиться и кружиться, пока не сойду с ума.
– Поэтому ты изолировался?
Брайс кивнул.
– Это безумие, я знаю, – признался он.
Бронвин улыбнулась, покачав головой, и накрыла его слегка дрожащую руку своей.
– Нет, это не так. Ты лишился одного из своих чувств. Естественно, будут физические, умственные и эмоциональные последствия. Я читала, что люди проходят через несколько стадий горя после потери слуха. Ты… ты говорил с кем-нибудь после аварии?
– Ты имеешь в виду психотерапевта? – сухо уточнил он. – Я встречался с одним почти год; именно благодаря ему я смог даже подумать о том, чтобы выйти сегодня. Сразу после аварии мне было намного хуже, и я упорно отказывалась с кем-либо разговаривать. Я злился, негодовал, что со мной такое случилось, но отодвинул это в сторону, потому что мне нужно было позаботиться о чем-то более важном. Я был непреклонен в том, что в разговоре с психиатрами нет необходимости. Но Пьер и Рик вынудили меня. Они шантажом заставили меня встретиться с врачом.
– Как им это удалось? – спросила Бронвин с любопытством. Брайс был настолько упрям, что, когда что-то решал, было очень трудно его переубедить.
Он откашлялся и сделал большой глоток белого вина.
– В то время моей единственной целью было найти тебя, – признался он. – Но я был настолько беспомощен, что единственными людьми, которым я доверял, были Рик и Пьер. Над этим делом работали частные детективы, и из-за моих антисоциальных фобий именно они имели дело с этими детективами. Рик с Пьером пригрозили, что перестанут поддерживать связь между детективами и мной, если я не встречусь с психотерапевтом. Я не мог этого допустить и подчинился их требованиям. Я чертовски злился на них за то, что они навязали мне этот ультиматум, но, в конце концов, они спасли мой рассудок.
Они молчали, пока Бронвин обдумывала все, что он рассказал.
– А… глухота-это навсегда? Врачи ничего не могут с этим поделать? – Она задала вопрос, который раньше слишком боялась задать, и поморщилась, увидев боль, затуманившую, взгляд Брайса.
– Говоря простыми словами, я получил серьезное повреждение нервов в обоих ушах. Врачи сказали, мне повезло, что моей единственной серьезной и продолжительной травмой стала глухота. Повезло, ты можешь в это поверить? – Его голос зазвенел от возмущения. Брайс на мгновение закрыл глаза, покачал головой и снова встретиться с ней взглядом. – Они сказали, что повреждение правого уха менее катастрофично, и что операция может восстановить некоторые функции.
– Но это не сработало? – сочувственно спросила она, испытывая невыносимую боль за него. То, как он поступил с ней, было непростительно, но он уже заплатил за это сполна, и она поняла, что больше не может ненавидеть его.
– Мне не делали операцию, – Брайс пожал плечами.
Бронвин ошеломленно моргнула.
– Что? Но почему?
– Мне это казалось бессмысленным. – Он стиснул зубы.
Бронвин очень хотелось продолжить расспросы, она чувствовала, что он не готов отвечать на ее вопросы. Она вздохнула. Его упрямство и неразговорчивость лишь напомнили ей, почему она чувствовала, что у их брака больше нет шансов на возрождение. Да, Брайс заплатил ужасную цену за свою непростительную и непонятную реакцию на ее беременность, но между ними стояло так много других непреодолимых проблем.
– Мне жаль, что это случилось с тобой, Брайс, – искренне сказала она. – Мне очень жаль.
– Я не единственный, кто пострадал, Брон. Что произошло после того, как вышла из родильного дома? Куда вы с ребенком пошли? Кто о тебе заботился?
– Я действительно не хочу говорить об этом, – нерешительно начала она.
– Пожалуйста.
Это единственное, мягко произнесенное слово потрясло ее больше, чем любое другое, и она опустила глаза на мирно спящую дочь, прежде чем снова поднять их на Брайса.
– До родов я продала машину, и благодаря этому у меня было достаточно денег на несколько месяцев аренды жилья и на еду. К счастью, Кайла была здоровым ребенком, и мне не нужно было беспокоиться о дополнительной оплате врача.
– А как же ты? Как ты себя чувствовала после ее рождения?
– Мы справились, Брайс, – сказала она. – Я пробыла дома полтора месяца, и моя соседка Линда часто заглядывала ко мне, чтобы приготовить нам что-нибудь вкусное. Первое время, пока я искала работу, Линда сидела с Кайлой. В конце концов я нашла работу в Плеттенберг-Бей, где столкнулась с Риком и Лизой, а об остальном ты уже знаешь.
Осуждающий блеск в его глазах подсказал, что Брайс заметил огромные пробелы в ее рассказе.
– С кем оставалась Кайла, пока ты была на работе?
– Линда обычно заботилась о ней, но Линда была пожилой, и она… она умерла как раз перед тем, как Рик нашел меня. Я заболела вскоре после ее смерти, и день, когда я столкнулась с Риком, был моим первым днем на работе. Я не нашла замену Линде, и мне пришлось нанять приходящую няню на целый день.
Ее положение тогда было совершенно отчаянным. Убитая горем из-за смерти подруги, разбитая и больная, она была в полной прострации. Если бы Рик не нашел ее в тот день, Бронвин не могла даже предположить, как бы справилась. Скорее всего, она все равно потеряла бы работу в тот день, так как нарушила слишком много правил.
Брайс, похоже, не нуждался в ее объяснениях, чтобы понять, насколько тяжелой была ситуация, и мрачная тишина воцарилась над ними, пока они созерцали жареную баранину с картошкой, полностью потеряв аппетит.
– Каким было твое здоровье после рождения ребенка, Брон? – спросил он, напомнив, что заметил ее прежнюю уклончивость в этом вопросе.
– Оно было… Я не была…
Брайс продолжал пристально смотреть ей в глаза, и она прикусила нижнюю губу, прежде чем пожать плечами и сказать ему жестокую, неприкрашенную правду.
– Я часто болела. Я была слаба после родов и не имела возможность отдыхать достаточно. Я почти не спала в те времена, бесконечно кормила и переодевала ее, а потом мне пришлось искать работу. Я так и не смогла полностью восстановиться и не могла позволить себе медицинскую помощь, так как все мои деньги уходили на еду и одежду для Кайлы. Я питалась объедками на работе, когда была возможность, или ела пустые бутерброды, когда не было совсем ничего. На самом деле, это звучит намного страшнее, чем было на самом деле, Брайс.
– Значит, когда ты заболела гриппом… – он не закончил фразу, и она кивнула.
– Да, это была абсолютно патовая ситуация, из-за того, что моя иммунная система так сильно пострадала в прошлом. В тот день, когда Рик нашел меня, я была на работе только потому, что Герхард отдал бы мою работу кому-нибудь другому, если бы я пропустила еще один день, а то время, что я оставалась дома, мне не оплачивали. Я не могла позволить себе врача и лечилась от гриппа дешевыми безрецептурными препаратами.
– Брон… – начал он.
– Я знаю, что это было безответственно. Знаю, что у меня был ребенок, о котором нужно было заботиться, и я могла серьезно заболеть или еще хуже…
– Ты и так была серьезно больна, – вставил Брайс, но Бронвин продолжала, как ни в чем не бывало.
– Но я заботилась о дочери единственным известным мне способом: я кормила ее, поддерживала здоровье и просто любила. Мне нужно было работать, понимаешь? Я приняла меры на случай, если со мной что-нибудь случится; я позаботилась о том, чтобы органы власти знали, что нужно позвонить тебе. Я бы не оставила ее одну. Я знала, что ты возьмешь ее, если со мной что-то произойдет. Я знала, что ты будешь любить ее и заботиться о ней.
Брайс выглядел растерянным. Он хмуро уставился в свою тарелку, прежде чем устало вздохнуть и потереть лицо.
– Боже, как мы вообще дошли до этого? – Он протянул руку и провел указательным пальцем по щеке Бронвин. – Ешь, милая. Я не хочу, чтобы ты снова голодала.
– Я…
– Пожалуйста…
Бронвин не могла устоять перед неприкрытой мольбой в его глазах. Она улыбнулась и взяла вилку.
Немного помолчав, Брайс начал рассказать, как накануне приводил Кайлу себе в офис. Он приправил рассказ ироничным юмором, и Бронвин поймала себя на том, что хохочет от души впервые после возвращения. Потом они заговорили об университете и работе, и на какое-то время все стало таким же дружеским и уютным, как и раньше.
Глава одиннадцатая
Бронвин
– Уснула? – спросил Брайс, когда она присоединилась к нему в гостиной, уложив Кайлу на ночь. Он развалился на огромной и очень удобном диване, который купил по просьбе Бронвин четыре года назад.
– Да, она все еще говорила о «Немо», пока засыпала.
– Не думаю, что она скоро забудет о сегодняшнем дне, – Брайс слегка улыбнулся и задумчиво обвел край бокала с виски, а потом указал на бокал красного вина на маленьком столике возле дивана. – Вина?
Не желая портить уютную атмосферу между ними, Бронвин кивнула, взяла бокал и устроилась на противоположном конце большого дивана, поджав под себя ноги.
– Было бы замечательно, если бы сегодняшний день стал ее первым воспоминанием, верно? – мечтательно спросила она.
– Это было бы замечательно для всех нас, – согласился он, наклонил голову и оценивающе поглядел на нее. – Какое у тебя первое детское воспоминание?
Бронвин хихикнула.
– Я бегу за бабочкой на нашем заднем дворе, спотыкаюсь о щенка и падаю. По словам бабушки, мне было три года. Она запомнила, потому что это был мой день рождения, и я устроила истерику, думая, что поранила щенка, а после настояла, чтобы мы отвезли его к "собачьему доктору".
В уголках глаз Брайса появились морщинки.
– А у тебя какое первое детское воспоминание?
Улыбка исчезла из его глаз, сменившись мрачным хмурым взглядом. Он пожал плечами.
– Не помню.
Бронвин рассмеялась.
– Как ты можешь не помнить свое первое воспоминание?
Брайс выглядел смущенным и не хотел встречаться с ней взглядом.
Поняв, что что-то не так, она попыталась привлечь его внимание и помахала рукой.
– Брайс?
Честно говоря, она не ожидала, что он ответит. Если все пойдет по старому шаблону их брака, он прикроет тему и спрячется за стены, которые, казалось, специально создал, чтобы отгородиться от нее. Бронвин уже смирилась с тем, что Брайс встанет и уйдет, когда он неожиданно заговорил, по-прежнему не глядя на нее.
– Первое мое воспоминание: отец кричит на меня и злится, потому что я случайно уронил его золотые часы в унитаз. Мне тоже было три. Я запомнил это, потому что в тот самый день сломал руку… Есть больничные записи о точной дате, – сказал он почти отрешенно.
Бронвин нахмурилась.
– Как ты сломал руку? – спросила она, но Брайс не смотрел на нее, поэтому она протянула руку, мягко приподняла его подбородок, чтобы он смотрел на нее и повторила вопрос.
Брайс, казалось, стряхнул с себя задумчивость, но когда заговорил, его голос был таким же пустым.
– Он был очень зол, – он пожал плечами.
– Твой отец сломал тебе руку? – Бронвин нужна была ясность в этом вопросе, и она не была уверена, что правильно поняла Брайса.
Он резко кивнул и осушил свой бокал.
– Что-то я устал. Я хотел спросить, не хотите ли вы с Кайлой завтра пойти со мной на пляж и пикник? Если только ты не перенесла встречу с подругами на завтра? Ты же пропустила ее сегодня?
– У других тоже были планы на этот уик-энд, поэтому мы ее отменили. В любом случае, пикник звучит неплохо, – рассеянно согласилась Бронвин, ее мысли витали далеко от предмета обсуждения.
– Отлично. Встретимся утром, часов в восемь.
Брайс довольно улыбнулся, встал, повернулся, но затем заколебался и снова повернулся к Бронвин.
– Спасибо за сегодняшний день, – искренне сказал он, наклоняясь, чтобы запечатлеть неожиданно сладкий поцелуй на ее раскрытых губах. – Увидимся утром.
– Подожди. Брайс!
Но он уже зашагал к двери.
Бронвин никак не могла перестать думать о том, что Брайс рассказал о своем детстве.
Его отец случайно сломал ему руку или намеренно?
Последнее предположение настолько взволновало ее, что она еще долго не могла заснуть.
***
Ее разбудит заговорщицкий шепот за дверью. Часы на прикроватной тумбочке показывали семь тридцать утра. Она предупреждающе покашляла и нахмурилась, когда шепот продолжился. Когда дверная ручка медленно повернулась, Бронвин села в кровати повыше и приготовилась к энергичному нападению, похожему на то, который Брайс получил накануне, но ничего не произошло. Прошло еще несколько мгновений, прежде чем из-за двери показалось улыбающееся лицо Кайлы.
Увидев мать, девочка ахнула и юркнула назад.
– Мама не спит! – Бронвин услышала ее взволнованный шепот, а затем безошибочно узнаваемый, глубокий голос, от которого у нее всегда бежали приятные мурашки.
«Что же они там задумали?»
После еще нескольких минут перешептываний, Кайла наконец зашла в спальню и пошла к Бронвин. Она уже была одетая в розовый джинсовый комбинезон, желто-розовую футболку и любимые красные кроссовки с пищалками. В руках она сжимала букетик разноцветных осенних цветов, которые росли в саду у дома.
– Привет, мамочка.
– Доброе утро, дорогая. Что у тебя там?
Кайла отдала ей цветы и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала в щеку.
– С днем мамочки! – произнесла она тщательно отрепетированным тоном.
– С Днем матери? Но… – Она подняла глаза и увидела Брайса, стоящего в дверях с подносом в руках. Что, черт возьми, здесь происходит? – Брайс, сегодня не…
– Сегодня именно он. Ты пропустила два Дня матери, так что мы с Кайлой наверстываем упущенное. – Он поставил поднос ей на колени, вынул цветы из онемевших пальцев, поставил их в пустую вазу на подносе и поцеловал Бронвин в щеку. – С Днем матери.
Кайла торжественно подала ей маленькую подарочную коробочку.
Бронвин открыла ее и смущенно нахмурилась, увидев устройство, похожее на пейджер, расположенное в специально отлитой пенопластовой упаковке.
– Что это?
– Умный ключ от твоей новой машины, – с улыбкой ответил Брайс.
У Бронвин округлились глаза, когда она заметила логотип BMW на другой стороне ключа.
– Брайс, это уже слишком, – беспомощно запротестовала она.
– Это мелочь, – перебил ее он. – Ничего из того, чем я могу порадовать тебя, никогда не будет достаточным.
– Я не знаю, что сказать, – Она не могла разгадать его настроение и не понимала, как реагировать.
– Тебе и не нужно ничего говорить. – Он ухмыльнулся, сверкнув ямочкой, точно такой же, как у Кайлы, и выглядя при этом таким же озорным, как дочка. – Просто наслаждайся машиной. Она не спортивная, как предыдущая; я хотел что-то более мощное и более безопасное из-за Кайлы.
Бронвин никак не могла собраться с мыслями.
– Но когда ты…
Его улыбка стала еще шире.
– Я начал ходить по автосалонам, когда ты рассказала, что была вынуждена продать старую машину. Новую доставили вчера, но посещение океанариума меня немного отвлекло. Я подумал, что тебе, должно быть, уже надоел джип, на котором ты ездишь сейчас. Я знаю, что ты не фанат таких машин.
Она молча кивнула, все еще тупо глядя на ключ. Скучая от недостатка внимания, Кайла начала дергать отца за руку. Он посмотрел на нее сверху вниз и что-то сказал на языке жестов. Бронвин не разглядела, что именно, но это, похоже, удовлетворило Кайлу, потому что она неохотно успокоилась.
– Не торопись, Брон, – сказал Брайс. – Мы с Кайлой будем внизу собирать вещи для пикника. День обещает быть прекрасным, солнечным, с голубым небом и без единого облачка на горизонте.
Его предсказание оказалось верным – это был прекрасный день, самый прекрасный, который Бронвин когда-либо проводила с Брайсом.
Он подвел их к новому гладкому серебристому седану и сказал, что Бронвин сама ее поведет, и из охраны их будет сопровождать только Кэл в скромном черном седане, припаркованном в нескольких метрах от них.
Бронвин немного нервничая из-за тест-драйва новой машины, особенно на глазах Брайса, который был отличным водителем, и попыталась возразить. Он был непреклонен, и, пристегнув Кайлу к детскому сиденью, которое уже было установлено сзади, устроился на пассажирском сиденье. Бронвин закатила глаза и пошла к водительскому месту, готовясь к критике своих водительских навыков.
Однако она была приятно удивлена, что Брайс мужественно воздержался от комментариев, когда у нее возникли проблемы с автозапуском машины, и даже, когда Бронвин резко рванула вперед и затем так же резко притормозила, выезжая с подъездной аллеи, он продолжал улыбаться. Правда минут через пять он уже не выглядел таким довольным. Бронвин сдержала непочтительный смешок и свернула на обочину.
Брайс встревоженно взглянул на нее.
– Ты не хочешь сесть за руль? – пригласила она.
Он смущенно улыбнулся.
– Нет, ты прекрасно справляешься. Извини, если я кажусь напряженным. Просто после аварии я немного нервничаю в машинах. Вот почему большую часть времени меня возит Кэл.
– Ну, я не знаю, куда мы едем, так что будет лучше, если ты поведешь машину, – рассудительно сказала она. – Я помогу тебе, если ты устанешь или что-нибудь в этом роде.
Брайс безмятежно покачал головой.
– Я подскажу тебе направление, – ответил он и неохотно объяснил: – Не имеет значения, за рулем я или нет, я все еще чувствую себя неловко в машине.
Бронвин поняла, чего ему стоило признаться в этой слабости.
– Хорошо, но сведи критику к минимуму, – предупредила она. – Ты всегда был ужасным пассажиром.
– Что ты имеешь в виду? – Он выглядел искренне озадаченным.
Бронвин раздраженно фыркнула и снова завела машину. Следуя указаниям и игнорируя критические гримасы и еле сдерживаемое хмыканье Брайса, она благополучно довезла их до Боулдерс-Бич.
Большую часть прогулки по пляжу Брайс пытаясь держать Кайлу подальше от пингвинов. Бронвин безудержно смеялась над их выходками. Кайла превратила это в игру, убегая от отца и пытаясь погладить одного из многочисленных диких пингвинов, которые бесстрашно ковыляли по пляжу. Около двенадцати, когда стало слишком жарко, чтобы оставаться на пляже, они собрали вещи, и Брайс подсказал ей дорогу к винной долине Стелленбоша.
Бронвин становилась все увереннее в управлении машиной, что, в свою очередь, означало более спокойное поведение Брайса. Они устроили пикник в одном из прекрасных частных виноградников.
– Здесь так красиво, – мечтательно заметила Бронвин, откинув голову назад, чтобы насладиться солнцем, пробивающимся сквозь листья гигантского дуба, под которым они расстелили одеяло. Они расположились на холме, с которого открывался вид на огромный виноградник. Виноградные лозы начали приобретать яркие оттенки оранжевого и красного, и вся долина казалась пылающей в лучах послеполуденного солнца. – И умиротворяюще. Как ты узнал об этом месте?
– Этот виноградник принадлежит семье моего делового знакомого. Я договорился с ним.
– Я с ним знакома? – спросила она, поджимая под себя ноги и роясь в корзинке для пикника.
– Не знаю, – он пожал плечами. – Корд Стрейкен?
– Из «Алмазов Стрейкена»? – она удивленно округлила глаза.
Семья Стрейкенов была одной из самых богатых и влиятельных семей Южной Африки. Они контролировали огромный сектор алмазодобывающей промышленности, и последнее поколение являлось неиссякаемым источником сплетен для местной и международной прессы.
Брайс кивнул.
– Они поставляют нам львиную долю необработанных алмазов. Я вспомнил, что Корд упоминал это место за деловым обедом пару лет назад.
«Конечно, это было до аварии, после он почти ни с кем не встречался».
Эти мысли опечалили Бронвин, и неловкое молчание, воцарившееся между ними, было полностью ее виной. К счастью, Кайла постоянно требовала внимания и отвлекала их своими выходками. Брайс развлекал дочку дурацкими играми, а после обеда усадил всех обратно в машину и велел ехать до маленького городка под названием Клапмутс, где Бронвин увидела настоящее чудо.
Она стояла в закрытом тропическом саду и с благоговением смотрела на сотни порхающих вокруг бабочек. Это было все равно, что наблюдать, как сад полевых цветов взмывает ввысь Кайла была так же очарована. Она сидела на руках у отца и пыталась поймать нежных созданий, когда они пролетали мимо.
– О господи, – выдохнула Бронвин, поднося дрожащую руку ко рту. – О господи, Брайс…
Он, конечно, не слышал ее и даже не видел, что она говорит, поскольку его внимание было сосредоточено на хрупких существах, которые беспорядочно метались от цветка к цветку и от человека к человеку.
«Как он смеет так усложнять мою жизнь?»
Как раз в тот момент, когда она решила связаться с адвокатом по разводам, он сделал что-то удивительно нежное и невероятно трогательное. Брайс знал, что она любит бабочек. У нее было бесчисленное множество сережек, цепочек, амулетов, набивных юбок и блузок с бабочками. Было бы так легко поверить, что Брайс спланировал этот день из какой-то настойчивой потребности манипулировать ею. Но когда Бронвин посмотрела на него, увидела, как он стоит с откинутой назад головой и закрытыми глазами, у нее затрепетало сердце. Брайс был погружен в свой собственный мир, наслаждаясь ощущением нежных крыльев бабочек, касавшихся его лица. Бронвин инстинктивно знала, что он привез ее сюда не из эгоистических побуждений, а чтобы порадовать.
Действуя по велению сердца, она встала на цыпочки и поцеловать его в щеку.
Брайс открыл глаза и вопросительно посмотрел на нее.
– Это прекрасно. Спасибо.
Он обнял ее за плечи и притянул к себе.
– Прошлой зимой я увидел рекламу этого места и знал, что тебе здесь понравится.
«Он узнал об этом месте за полгода до моего возвращения и подумал, что я буду счастлива побывать здесь?»
Было удивительно осознавать, что Брайс не всегда вспоминал о ней с гневом за последние пару лет, и Бронвин не знала, как быть с этой информацией.
Бронвин
Они вернулись домой незадолго около восьми вечера.
– Я уложу ее в постель, – сказал Брайс, забирая у Бронвин поникшую от усталости Кайлу.
– Брайс, ты заботился о ней всю неделю, теперь моя очередь.
– А ты заботилась о ней одна почти полтора года. Это самое меньшее, что я могу сделать.
Бронвин больше не возражала, она понимала, что ему нужно наверстать прошлое, однако не этого она хотела от Брайса сейчас. Они должны думать о будущем и позаботиться о том, чтобы оно было счастливым для всех. Бронвин просто не могла больше мириться с его секретами. К тому же она была всего лишь человеком, поэтому все еще чувствовала гнев и горечь за то, что Брайс так ужасно с ней обошелся.
Она поднялась наверх, чтобы принять горячий душ, а когда позже направилась в кабинет, то столкнулась с Брайсом, который выходил из кухни со стаканом фруктового сока.
– Выбираешь, что почитать?
Его глубокий, спокойный голос послал мурашки по спине, но Бронвин попыталась сбросить сексуальное возбуждение и заставила себя улыбнуться.
– Нужно подобрать материалы для задания, которое я должна сдавать через пару недель.
– Ну что ж, не переутомляйся, – посоветовал он и пошел наверх.
Бронвин саркастически отсалютовала ему в спину.
– Есть, сэр! – сказала она бойко, прежде чем закатить глаза от собственного ребячества.
Однако толком сделать что-нибудь Бронвин не успела – ее сморило от усталости. Она проснулась, когда сильные руки обхватили ее и подняли.
– Что… я просто задремала, – слабо запротестовала она, каким-то образом умудряясь говорить достаточно ясно, чтобы Брайс мог прочитать по губам.
– Ты пробыла здесь почти четыре часа. Это была не дрема, детка, ты просто вырубилась.
– Я так устала, – бессвязно пробормотала она, прежде чем прижаться к его теплой, обнаженной груди. Должно быть, Брайс был уже в постели, когда что-то подтолкнуло его встать и пойти в кабинет проверить ее.
– Все в порядке. Спи, милая.
Бронвин удовлетворенно вздохнула, прижалась ближе и заснула через несколько секунд после того, как он уложил ее в постель.
Когда она проснулась, было еще темно, но комнату наполнял зыбкий серый свет надвигающегося рассвета. Вскоре Бронвин поняла, что находится в комнате Брайса, в его постели, в его объятиях. Одна рука Брайса расположилась под ее головой, а другая лежала на талии, по-собственнически прижимала ее к нему. Бронвин старалась не думать о том, как хорошо и правильно чувствует себя в объятиях Брайса, и сосредоточилась на том, чтобы выбраться из них. Она чуть отодвинулась, но Брайс тут же притянул ее обратно. Бронвин расслабилась, пока не почувствовала, как его рука расслабляется, а дыхание выравнивается и снова попыталась отстраниться, но результат был тем же, что и раньше.
Бронвин тихо вздохнула.
«Почему он не уложил меня в мою постель?»
Она была в топе, который надела после душа прошлым вечером, но ее спортивные штаны исчезли – должно быть, Брайс снял их, чтобы ей было удобнее, оставив только крошечные шелковые трусики-бикини. Судя по горячему телу, прижатому к ее спине, сам Брайс спал лишь в боксерах. Бронвин понимала, что должна постараться высвободиться из его рук, но ей было так приятно находиться в его объятиях, что она испытала искушение остаться здесь. Тем не менее, она осторожно попыталась убрать его руку со своего живота и подпрыгнула от неожиданности, когда Брайс вдруг крепко обнял ее.
– Я просто хотел обнять тебя, – прошептал он ей в ухо, помедлил, а потом все же убрал руку и отодвинулся, давая возможность уйти, если пожелает.
Бронвин на мгновение заколебалась, а потом быстро повернулась к Брайсу. Она едва могла разглядеть выражение его лица в предрассветном свете и, вопреки здравому смыслу, протянула руку, чтобы коснуться его щетинистого подбородка. Брайс накрыл ее ладонь своею и прижал, отчего кончики пальцев Бронвин коснулись его губ.
– Если ты сейчас не уйдешь… – он оставил невысказанным остальную часть отчаянно прошептанного предупреждения, и Бронвин на мгновение закрыла глаза, молясь, чтобы у нее хватило сил встать и уйти.
Она собралась с духом и осторожно вытащила свою руку из-под его.
– Подожди, – настойчиво прошептал Брайс, и она снова заколебалась. Он придвинулся ближе, приподнялся на локте и посмотрел на нее сверху вниз. – Прости, но я должен это сделать.
Прежде чем Бронвин успела отреагировать, его губы нашли ее в мучительно сладком, но бесконечно голодном поцелуе.
– Прости, – снова извинился он, когда оторвался от ее губ и нежно заглянул в глаза, прежде чем снова завладеть ее губами.
Поцелуй был нежным, любящим, и вскоре Бронвин обнаружила, что беспомощно отвечает на него. Она раскрыла губы, и язык Брайса с радостью принял приглашение, нежно лаская и уговаривая ее.
Его руки медленно двигались вниз по ее шее, к плечам, поглаживая каждый сантиметр кожи. За руками последовали губы.
Бронвин чувствовала горячее, влажное дыхание Брайса на своей коже, когда он спускался вниз, целуя каждый доступный дюйм. Она вскрикнула, когда он достиг соска и он очень осторожно подышал на него через топ. Ткань чувственно терлась о нежный пик, в то время как пальцы Брайса порхали вверх и вниз по небольшому склону ее груди, кружа, дразня, но не касаясь жаждущего соска. Бронвин отчаянно всхлипнула, удивляясь, как ему удалось так быстро возбудить ее. Брайс взглянул ей в лицо поверх маленького холмика груди и усмехнулся почти сатанинской улыбкой. Он замер на бесконечное мгновение, прежде чем наклонил голову и втянул вместе с тканью тугой кончик соска в свой горячий, влажный рот. В то же время он просунул свободную руку между ног Бронвин и нащупал через шелковые трусики другой нетерпеливый комочек, отчаянно нуждающийся в его прикосновении.
Это было похоже на удар молнии. Бронвин вскрикнула и выгнулась дугой, когда неожиданно и с неистовой силой кончила. Она оставалась так, казалось, целую вечность, пока спазмы продолжались и продолжались, а Брайс все глубже втягивал ее сосок в рот. Он обхватил одной рукой ее затылок, а другую все еще держал между ног и не убрал даже после того, как Бронвин, полностью обессилев, рухнула на кровать.
Брайс поднял голову и хрипло рассмеялся.
– Ты великолепна, – прошептал он, в последний раз погладил ее между бедер и положил руку на ее вздымающуюся грудь.
Бронвин едва слышала его из-за грохота своего сердца. Она едва могла пошевелиться и только сейчас осознала, что Брайс снял с нее топ и вернулся к работе, целуя ее кожу, облизывая, посасывая и благоговейно покусывая. Бронвин попыталась восстановить равновесие, но это было невыполнимо, пока Брайс так решительно ее ласкал.
Он был терпелив и нетребователен, и Бронвин мечтательно вздохнула, чувствуя себя до смешного расслабленной после такого мощного оргазма, в то время как его умелые руки и рот продолжали с любовью делать с ней восхитительно порочные вещи. Постепенно его безумные ласки начали оказывать на нее неоспоримое воздействие. Ее соски снова превратились в твердые горошины, дыхание становилось все более и более прерывистым. То, что ее трусики тоже исчезли Бронвин поняла, когда почувствовала губы Брайса на своем животе. Пока он кружил языком вокруг пупка, она беспомощно двигала бедрами, поощряя его двигаться еще ниже.
«Поразительно, как быстро он сумел снова возбудить меня после недавнего оргазма…»
Все мысли улетучились, когда умелый рот Брайса занял место, где несколько минут назад были его пальцы. Бронвин дрожала с каждым движением его языка. Она едва успела собраться с силами, прежде чем второй, еще более сильный оргазм заставил ее извиваться в экстатической агонии. Брайс держал ее беспомощно извивающиеся бедра руками, продолжая ласкать ее своим невероятно умелым языком.
