Текст книги "Раскаявшийся муж (СИ)"
Автор книги: Наташа Андерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Глава шестая
Бронвин
Алиса де Курси была маленькой стройной тридцатилетней женщиной с мягкими карими глазами, веснушками и очаровательной озорной улыбкой. Она носила странноватые круглые очки, а копна вьющихся темно-русых волос до плеч делала ее похожей на тряпичную куклу Энни. Алиса слегка прихрамывала при ходьбе. На ее плечах виднелись шрамы, и особенно большой на подбородке.
Бронвин думала, что если импозантный весьма привлекательный Пьер и жениться когда-нибудь, то на ослепительной красавице, а не на просто хорошенькой женщине типа Алисы. Но тем не менее Пьер был отчаянно влюблен в свою жену. Когда он смотрел на нее, его глаза лучились любовью, а когда она улыбалась, он буквально сиял.
Для Бронвин стало откровением видеть прежде сурового Пьера настолько влюбленным. Теперь он не только свободно смеялся, рассказывал глупые анекдоты, но и менял подгузники. Их с Алисой сыну Тристану было около пяти месяцев. Угольно-черными волосами малыш походил на отца, а большими карими глазами на мать, и к тому же обладал на удивление безмятежным нравом.
Кайла обрадовалась знакомству с Тристаном и его родителями, но заснула, спустя полчаса после их приезда.
– Она такая красавица, – сказала Алиса, после того как Бронвин уложила дочку. – Очаровательная маленькая непоседа.
– Это вежливо говоря, – улыбнулась Бронвин. – Она тот еще чертенок. С тех пор, как начала ходить, ее просто не остановить. Подожди пока Тристан чуть подрастет. Будешь бегать за ним с высунутым языком. Я просто счастлива, что смогла уложить Кайлу спать сегодня без особых проблем.
Алиса рассмеялась, и Бронвин улыбнулась. Ей действительно нравилась жена Пьера. Она ожидала, что та будет таким же невыносимым снобом, каким частенько бывал ее муж. Однако Алиса не только не была снобом, но и каким-то образом повлияла на Пьера. Он был легче и намного приятней в компании, чем прежде. Он свободно владел языком жестом, и сейчас они с Брайсом, похоже, вели какой-то серьезный разговор.
Алиса проследила за ее взглядом и улыбнулась. Наклонившись ближе, она заговорщицки прошептала:
– Пьер очень рад, что ты вернулась.
Бронвин удивилась. Она всегда считала, что не нравится Пьеру. Да и сегодня он едва сказал ей пару фраз. Вероятно, он слышал от Брайса туже историю о ней, что и Рик.
– Насколько понимаю, – продолжила Алиса, – Брайс стал почти отшельником, после того как ты ушла. Он едва ли не выходит из дома. Работает в основном здесь, а не в офисе, и на все социальные мероприятия посылает Пьера.
Бронвин закусила губу, когда Брайс рассмеялась на тем, что сказал ему друг.
– Где Пьер научился языку жестов? – спросила она, любуясь, как ловко тот общается с ее мужем.
– Он возил меня на физиотерапию, чтобы укрепить мою травмированную ногу, и в той же клинике проводили занятия по языку жестов. Вот Пьер и решил, убить двух зайцев одним выстрелом, образно говоря.
– Я бы тоже хотела научится, – призналась Бронвин. – Подскажешь адрес клиники?
– Конечно, – улыбнулась Алиса, – я даже могу пойти с тобой, если хочешь.
Бронвин с благодарностью кивнула.
– Спасибо.
_________________________
Они с Брайсом стояли на крыльце и смотрели, как задние фонари машины Пьера гаснут, когда, спустившись от особняка по крутой извилистой дороге, автомобиль выехал на основную трассу.
– Тебе понравился вечер? – спросил Брайс снисходительно.
Как же Бронвин бесил этот его тон.
– Да, – резко ответила она. – Алиса замечательная. Она мне очень понравилась.
– Я и не сомневался, – произнес от все той же интонацией.
Бронвин захотелось стереть самодовольную ухмылку с его лица.
– Конечно, ты же у нас все знаешь и всегда во всем прав, – глядя прямо на Брайса, сердито бросила она.
Он точно не слышал яд в ее голосе, но определенно видел гнев в глазах, поэтому чуть отступил назад.
– Черт побери, что теперь-то не так?
– Ничего, – прошипела Бронвин. – Я устала и иду спать.
– Да ладно тебе, – пробурчал Брайс. – Брось играть в эти игры.
– Я ни во что не играю. Я слишком для этого устала.
Бронвин отвернулась и зашла в дом. Однако Брайс пошел следом и остановил ее, поймав за локоть. Она попыталась стряхнуть его руку, но он держал ее крепко, хоть и нежно.
– Что случилось? – спросил он. – Пьер или Алиса чем-то тебя расстроили?
– Нет, конечно, – покачала головой она.
– Значит, это я? – сухо спросил Брайс.
– А тут был кто-то еще? – отвернув голову, чтобы Брайс не мог прочесть по ее губам, съехидничала она. Бронвин снова попыталась вырвать руку, а когда Брайс не отпустил, посмотрела на него и четко произнесла: – Мне больно.
– Прости, – он тут же убрал руку. – Я не хотел сделать тебе больно.
Видя искренне раскаяние в его глазах, Бронвин почувствовала себя виноватой.
– Ты не сделал, – призналась она, – просто я устала, и не хочу разговаривать.
– Ты ожидаешь, что оттолкнешь меня и я убегу, поджав хвост? – Он усмехнулся, снова взял ее за локоть и чуть встряхнул, словно подчеркивая свои слова.
– Нет. Я ожидаю, что ты будешь уважать мои желания. – Бронвин устала бороться с ним. Она больше не сопротивлялась и безвольно повесила руки.
Брайс вздохнул, взял ее за второй локоть.
– Почему ты злишься на меня? – спросил он, скользнул ладонями по ее рукам, а потом обнял лицо и провел большим пальцем по дрожащим губам. Он наклонился ближе и хрипло прошептал: – Я хочу снова быть с тобой этой ночью.
Бронвин решительно качнула головой.
– Нет.
Байс резко отпустил ее и отошел.
– Почему? – холодно осведомился он.
– Ты еще спрашиваешь? Я сказала тебе, что вчерашняя ночь – это ошибка. Думаешь, я горю желанием снова лечь в постель с мужчиной, которого передергивает при мысли о сексе со мной?
– Слушай, я был ослом, когда это сказал, и мне очень жаль. – Он вскинул руки в знак капитуляции. – Я соврал, чтобы посильнее ранить тебя. Иначе бы мне пришлось признать, что ты права: я хочу тебя.
Бронвин с безразличием смотрела на него. Она знала, – он отказывается от тех слов, только для того, чтобы затащить ее в постель.
– Я не буду тебя умолять, – предупредил он.
– Я этого и не жду, – пробормотала она.
– Что? – нахмурившись, переспросил Брайс, а когда она отказалась повторить, выругался себе под нос и отвернулся. – Ненавижу это. Я хочу слышать каждое твое слово. Хочу слышать смех своей дочери. Я так многого хочу…
Бронвин слышала разочарование в его голосе и немного смягчилась. Она обошла Брайса, встала к нему лицом и осторожно положила руку на плечо.
Он дернул плечом и впился в Бронвин взглядом.
– Не смей! – зло сказал он.
Бронвин удивленно насупилась.
– Не сметь что?
– Жалеть меня. – Разочарование исчезло из его голоса, теперь он был тверд, как гранит.
– Поверь, жалость – последнее, что я к тебе чувствую.
Очевидно, он снова ее не понял, потому что раздраженно вздохнул и пробормотал:
– Ложись спать.
Бронвин смотрела, как он идет по холлу, заворачивает за угол, а потом услышала, как хлопнула дверь кабинета. Он напоминал ей раненного льва. Растерянного истощенного, но все же не прекращающего сражаться. Он отличался от того Брайса, которого она любила, но в нем все еще было то, от чего до сих пор захватывало дух.
Волей-неволей, но Бронвин пришлось с горечью признать, что она все еще любит Брайса. Любит и ненавидит. А он ненавидит ее еще больше. И ей оставалось одно – придумать, как оградить свое сердце от боли, которую он может еще причинить.
***
– Куда ты собралась? – с подозрением спросил Брайс, отрываясь от ноутбука и рассматривая Бронвин.
Она была одета в черные дизайнерские брюки и шелковый бирюзовый топ. Они все еще были великоваты, но смотрелись очаровательно, особенно с ее темными волосами, ниспадающими на плечи блестящими волнами, слегка загорелым лицом и розовой помадой. Впервые за долгое время Бронвин была удовлетворена тем, как выглядела.
– Пообедать с Алисой, – небрежно ответила она, садясь напротив. – У вас с Кайлой все будет в порядке? Она сейчас на кухне с Селестой печет торт.
– Конечно, мы будем в порядке. А когда это вы с Алисой договорились пообедать?
Бронвин посмеялась над его диктаторскими замашками.
– В принципе, это не твое дело, но мы договорились во время ужина.
Очевидно, он не уловил сарказм, потому что прищурился, словно вспоминал вчерашний вечер, и очень серьезно произнес:
– Я не помню, чтобы вы об этом разговаривали.
– Вы с Пьером болтали, а мы с Алисой что должны были делать? Ждать, когда вы обратите на нас внимание? Мы тоже поболтали и хорошо поладили, а теперь идем на обед и по магазинам…
– Алиса может прийти сюда. Я сейчас же пошлю Пьеру сообщение и обо всем договорюсь. – Он достал телефон из заднего кармана джинсов, но Бронвин накрыла его руку своей и покачала головой.
– Нет.
– Но…
– Мы с Алисой идем обедать.
– Мне это не нравится.
– Жаль, но это твои проблемы.
Бронвин начала раздражаться и дала ему это понять взглядом.
– Как ты туда доберешься?
Она помахала ключами.
– Поеду на джипе.
У Брайса было пять машин, в том числе и этот джип. Бронвин никогда не понимала, зачем ему столько, но он, вроде как, их любил. Однако самая любимая – синий металлик Maserati пропала из гаража. Вероятно, на ней он и попал в аварию.
– Я не давал тебе разрешение водить его, – самодовольно произнес он.
Бронвин закусила губу.
– Раньше ты не возражал, и я подумала… – неуверенно пробормотала она.
– На свадьбу я подарил тебе новенькую спортивную BMW. Где она сейчас?
– А ты думаешь, где? Я ее продала, – призналась Бронвин и опустила голову.
Ей нравилась машина, но она продала ее прежде обручального кольца. Бронвин до последнего хранила его, ведь оно символизировало ее брак и любовь к мужу.
Когда уголки губ Брайса поползли вниз, она отвернулась, чтобы не видеть презрение на его лице.
– Почему? – спросил он тихо, и это удивило Бронвин, поскольку она ждала очередных едких слов.
– Деньги. Я была на седьмом месяце, и мне негде было жить.
Бронвин
– На свадьбу я подарил тебе новенькую спортивную BMW. Где она сейчас?
– А ты думаешь, где? Я ее продала, – призналась Бронвин и опустила голову.
Ей нравилась машина, но она продала ее прежде обручального кольца. Бронвин до последнего хранила его, ведь оно символизировало ее брак и любовь к мужу.
Когда уголки губ Брайса поползли вниз, она отвернулась, чтобы не видеть его презрение.
– Почему? – спросил он тихо, и это удивило Бронвин, поскольку она ждала очередных едких слов.
– Деньги. Я была на седьмом месяце, и мне негде было жить.
Когда Бронвин убежала из дома, у нее оставался старый банковский счет. Там было немного: крохи, что остались от трастового фонда ее бабушки и деньги, которые она заработала за свою недолгую карьеру официантки. Она растягивала их как могла, обходясь малым, живя в дешевых мотелях и подрабатывая в нескольких местах. Но, в конце концов, была вынуждена признать, что это вредит и ей, и ребенку. Тогда она продала машину, и часть вырученных денег отдала в качестве страхового депозита за маленькую квартирку, в которой они с Кайлой жили вплоть до того, как Рик обнаружил их. Оставшаяся сумма плюс деньги от продажи кольца помогли Бронвин держаться на плаву целый год. Ими она оплатила больничные счета, детское питание и одежду для Кайлы, а зарплата уходила на арендную плату и еду.
– Я была словно в подвешенном состоянии. Где-то в глубине души я все ждала, что ты найдешь меня, – со стыдом призналась Бронвин. – Прошло четыре месяца, когда я наконец-то поняла, что это конец. Конец прошлой жизни, конец нашему браку. Мне нужно было найти место, подходящее мне и ребенку, средства на оплату больничных счетов и хоть какая-то финансовая подушка на пару месяцев после родов.
Брайс молча смотрел на нее.
Она говорила слишком быстро, не задумываясь о его глухоте, и возможно он ее вообще не понимал.
– Я надеялся, что ты воспользуешься деньгами с нашего совместного счета или со своей кредитной карты. Это помогло бы мне отследить тебя. Я с ума сходил, гадая, как ты без денег сможешь заботиться о себе. Почему ты не использовала эти деньги? – хрипло спросил он, явно ошеломленный ее признанием. – Разве твое здоровье и благополучие Кайлы значили меньше, чем упрямая гордость?
Бронвин ошарашенно уставилась на него.
– Я использовала свои деньги, те что были на моем старом банковском счете.
Это, конечно, были гроши по сравнению с сотнями тысяч Брайса, но, по крайней мере, они были ее собственными.
– С какого счета? – удивленно переспросил он.
Бронвин нахмурилась.
– С того, что был у меня до того, как мы поженились.
– У тебя все еще оставался счет на девичью фамилию?! – вскричал он. Бронвин вздрогнула. Она понимала, как это должно выглядеть с его стороны. – Зачем? Ты планировала бросить меня?
– Нет. Я просто забыла его закрыть. И ты не в праве упрекать меня. Когда ты выгнал меня, я подумала, что…
– Что я позволю тебе и ребенку умереть с голоду на улице? – яростно перебил ее Брайс.
Бронвин хотела возразить, но не нашла чем. Вспоминая все лишения, что претерпела, она подумала, что, наверное, стоило использовать деньги Брайса. Сейчас то решение казалось глупым, но тогда в нем был смысл.
– Брайс, – попыталась объяснить она, – после четырех месяцев я потеряла всякую надежду. В тот момент я считала, что ты не заслуживаешь ни Кайлы, ни меня. Мне было необходимо оставить тебя позади и двигаться вперед, а с твоими деньгами я не могла это сделать. Я не хотела быть обязанной мужчине, который ясно дал понять, что мы ему не нужны. Я чувствовала, что не в вправе пользоваться твоими деньгами.
– Не в праве? – Брайс ухватился за эти слова, очевидно отклонив все остальное. – Я даже не знаю, что сказать на это. Я отец Кайлы, и она имеет все права. Ты могла бы забыть о своей мелочности и в первую очередь подумать о ее потребностях!
– Прекрати! Я сделала все возможное для нее. Ты выгнал меня. Откуда я могла знать, что ты изменишь мнение. Насколько мне было известно, ты не желал ребенка, а значит, она не имела права на то, что принадлежало тебе. Кайла ни в чем не нуждалась. Пусть на ее одежде и игрушках не было дизайнерских лейблов, но я любила и лелеяла своего ребенка. Я хорошо о ней заботилась, и не смей намекать на что-то иное!
Брайс снова молчал и глядел на нее каким-то странным взглядом.
Бронвин вызывающе вздернула подбородок, сжала кулаки и зло уставилась на него в ответ.
– Во сколько ты встречаешься с Алисой?
Она моргнула, удивляясь и одновременно радуясь, что он не стал продолжать спор, и посмотрела на часы.
– Минут через тридцать.
– Ты вернешься?
– Прости, что? – не поняла Бронвин.
– Ты ведь не сбежишь снова?
Она была ошарашена, поскольку этим вопросом Брайс показал всю глубину своей уязвимости и незащищенности.
– Э-э… н-нет… Кайла… – пробормотала она.
Брайс кивнул, поняв, что она не оставит дочку.
– А, если бы не Кайла, ты бы вернулась? – Казалось он задал вопрос, прежде чем успел себя остановить, и тем самым раскрыл больше, чем хотел.
Бронвин заколебалась и отвернулась, обдумывая ответ, и, видя ее неуверенность, Брайс махнул рукой.
– Забудь. Глупый вопрос, и не такой уж важный. Пока ты не собираешься увести от меня Кайлу, мне все равно, что ты делаешь. – В его голосе не было убежденность, а сами слова казались просто бравадой.
Они старались не смотреть друг на друга, боясь правды, что могли прочесть в глазах.
– Ну, мне пора, – пробормотала Бронвин, поднимаясь на ноги.
Брайс тоже встал и взял ее за руку.
– Подожди.
Она осторожно поглядела в его хмурое лицо. Было похоже, что Брайс и сам не знал, что собирается сказать и зачем ее остановил.
– Я не хочу, чтобы ты ехала одна, – словно бы нехотя, сказал он. – Одни из ребят поедет с тобой.
Бронвин вздохнула. После того, как они поженились, ее повсюду сопровождала целая команда охранников. Она постоянно жаловалась на это, и Брайс, чтобы успокоить, предложил сократить количество охранников до одного. Бронвин согласилась, потому что один лучше целой команды, но ей все равно было неуютно с таким демонстративным проявлением богатства.
– Я не желаю, чтобы за мной полдня таскался какой-то качок, – резко заявила она.
Брайс поджал губы.
– Я попрошу Кэла позаботиться об этом.
Кэл был главой службы безопасности. Это был тихий мужчина, который в свободное время любил читать сонеты Шекспира. Он нравился Бронвин, и она была рада узнать, что Брайс не уволил его после той судьбоносной ночи два года назад. Бронвин тогда хотела устроить романтический вечер только для нее и Брайса, поэтому отпустила весь персонал и охрану, в том числе и Кэла. Вероятно, из-за этого у нее так легко получилось сбежать из дома.
– Рада слышать, что Кэл все еще работает на тебя.
– Он теперь мой личный телохранитель. – Брайс неловко откашлялся и нерешительно спросил: – У тебя все еще есть номер моего телефона?
Бронвин кивнула.
– Если тебе что-то понадобится, если почувствуешь себя плохо, позвони мне.
– Брайс, – она ободряюще улыбнулась, – я в порядке, но, если случится маловероятное и это изменится, я позвоню.
– Не смейся надо мной, Бронвин, – холодно произнес он.
Она встревожилась, что Брайс неверно понял ее и покачала головой.
– Я не смеюсь. – Она потянулась к его щеке, но Брайс отошел.
Бронвин замерла с поднятой рукой, он несколько мгновений смотрел на нее, а затем сказал:
– Кэл встретится с тобой в гараже. Пусть он ведет машину, – он отвернулся и вышел из комнаты.
Бронвин вздохнула, тоскливо посмотрела ему вслед, а затем расправила плечи и тоже ушла.
Глава седьмая
Бронвин
Бронвин и Алиса прекрасно провели время. Они пообедали, сходили в клинику, где Бронвин записалась на занятия по изучению языка жестов и условились, что их встречи станут регулярными – один раз в неделю, как раз в те дни, когда Бронвин будет посещать занятия.
Однако дома Бронвин ждал настоящий хаос. Еще с порога она услышала громкий плачь Кайлы и поспешила в гостиную, где застала такую картину: Брайс держит извивающуюся зареванную дочку и безуспешно пытается ее успокоить, а Селеста стоит в стороне и нервно заламывает руки, глядя на них.
– Что здесь происходит?
Услышав ее голос, Кайла еще больше заплакала, вырвалась из отцовских рук и заковыляла к Бронвин.
– Кайла бо-бо́! Мамочка, Кайла бо-бо́!
У Бронвин сердце оборвалось, когда она поняла, что это не просто истерика – Кайле правда больно. Она подхватила дочку на руки, прижала к груди и с гневом посмотрела на Брайса.
Его лицо было непроницаемым, взгляд отрешенный.
– Что ты с ней сделал? – напустилась на него Бронвин. – Я оставила ее под твоим присмотром, и к чему вернулась?
Кайла расслабилась в знакомых объятиях матери, перестала плакать и теперь икала ей в грудь.
– Что случилось? – Бронвин наступала на Брайса точь-в-точь как львица, защищающая своего детеныша.
Он опять промолчал. В глазах не единой эмоции, лишь плотно сжатые челюсти выдавали напряжение.
– Ответь мне! Она плачет так, только если ей больно. Почему ей больно?
Брайс, словно через силу, посмотрел на Кайлу, которая почти успокоилась и, сопя, сосала палец.
Поняв, что не получит от него ответ, Бронвин тщательно оглядывала дочку и не находила никаких серьезных травм, пока не увидела ее голые ножки. Под ногтем на большом пальце виднелась кровь, а сам палец покраснел и немного распух. К счастью, при ближайшем рассмотрении оказалось, что это просто сильный ушиб, и паника, туманившая разум, начала отступать. И вот тут-то Бронвин поняла, что, напустившись на Брайса, нанесла гораздо больший ущерб, чем получил палец Кайлы: обвинив его, она показала свое недоверие.
– Брайс, – она нерешительно шагнула к нему.
До этого момента он был неподвижен, словно статуя, а теперь вдруг «ожил», резко повернулся и вышел из комнаты.
– Папа ушел, – будто бы подытоживая все произошедшее, сказала Кайла.
– Да, – прошептала Бронвин, пряча лицо в ее шелковистых кудряшках, – ушел.
Она слышала, как хлопнула дверь кабинета, и поняла, что Брайс, вероятно, заперся там. Рано или поздно ей придется пойти туда и извиниться.
Взглянув на потрясенную Селесту, она взглядом указала на Кайлу.
– Я позабочусь о ее пальце.
Селеста пробормотала, что будет на кухне и ушла.
Кайла хихикала, когда Бронвин поцеловала ее пальчик, приговаривая, что теперь боль пройдет, а затем залепила пластырем с мультяшными героями. Они поиграли полчаса и глазки у Кайлы начали слипаться – пришло время дневного сна.
Подхватив на руки, Бронвин понесла ее на кухню.
– Селеста, не могли бы вы уложить ее, мне надо… – она не закончила фразу, но экономка тут же кивнула и забрала полусонную Кайлу.
Бронвин нежно поцеловала дочку в лоб и с тяжелым сердцем пошла в кабинет Брайса. Она казалась себе библейским Давидом, приближающимся к логову льва, а когда достигла зловещей двери, сделал паузу и прислушалась. Из-за двери не доносилось ни звука. Бронвин постучала и тут же отругала себя за глупость.
«И так же мне попасть внутрь? Просто войти или подождать, когда Брайс выйдет?» – она осторожно посмотрела на, казалось, непреодолимое препятствие, вставшее у нее на пути, расправила плечи и толкнула деверь.
Брайс сидел спиной к ней за огромным столом, уткнувшись лицом в руки. Его большие плечи слегка дрожали. Увидев его таким уязвимым, Бронвин стало не по себе. Брайс дал волю чувствам, считая, что здесь один, а она будто нарочно подглядывала за ним. Она прочистила горло, чтобы предупредить его, а затем тихо выругалась, поняла, что это так же бесполезно, как стучать в дверь.
– Брайс, – позвала Бронвин и мысленно ударила себя по лбу, чувствуя себя идиоткой.
Она нерешительно сделала несколько шагов и коснулась его плеча.
Брайс вскочил, словно ужаленный, и зло посмотрел на нее.
– Не подкрадывайся ко мне! – хрипло рыкнул он.
– Я не подкрадывалась, – возразила она, потрясенная его реакцией. – Я постучала, но…
– Постучала? – с насмешкой переспросил Брайс. – Я глухой, черт побери!
– А что еще мне было делать? – защищаясь, спросила она.
– У двери есть кнопка звонка, – сообщил он чуть спокойнее.
Бронвин опешила.
– Звонок? Но как…
Брайс, не дослушав, указал на настольную лампу.
– Она соединена со звонками на входной двери и у кабинета. Лампа мигает два раза, если звонят во входную дверь и одни, если в эту.
– Умно, – пробормотала Бронвин.
– Да, умно. – Брайс невесело ухмыльнулся. – Это обычное устройство для глухих. Есть много всяких гаджетов, которые упрощают жизнь таких, как я, но предупредить, что Кайла стоит у меня за спиной и остановить, прежде чем я повернулся и наступил ей на ногу, они не могут.
«О Боже!»
Бронвин уже догадалась, что случилось что-то вроде этого. Брайс, конечно же, случайно наступил Кайле на ногу. Он и так винил себя, а она со своими обвинениями усугубила ситуацию.
Она прижала ладонь к его щеке, чтобы успокоить.
– Ох, Брайс…
Очевидно он принял ее сочувствие за жалость, потому что отпрянул от ее руки и повернулся спиной.
Бронвин не собиралась оставлять все, как есть и снова встала перед ним.
– Это случайность. Ты не виноват, – твердо сказала она.
– Быстро же ты сменила пластинку, – с издевательской усмешкой сказал Брайс.
Бронвин покраснела.
– Я слишком остро отреагировала, – признала она. – Мне жаль. Не стоило спешить с выводами. Я знаю, что специально ты никогда не причинить боль Кайле.
– Случайно или нет, но я сделал ей больно, – резко указал он. – И не могу обещать, что это больше не повторится. И Кайла… теперь она меня боится. Не думаю…
– Она еще очень маленькая, Брайс. Она испугалась, ей было больно, но совсем скоро она об этом забудет. Дети прощают намного легче, чем взрослые. К тому же, это стало для нее уроком. Сомневаюсь, что она еще раз подойдет к тебе сзади, не предупредив. Кайла очень быстро учится, – она нежно улыбнулась.
– Она так сильно плакала, – он судорожно выдохнул. – Я все никак не мог ее успокоить. Я чувствовал себя монстром.
С трепещущим сердцем Бронвин придвинулась к нему. Ей очень хотелось все исправить, но она не знала, как.
– Мне очень жаль.
– Мне не нужна твоя жалость, – прорычал Брайс. Он, словно раненое животное, нападал, защищаясь.
Бронвин моргнула, резкая смена его настроения застало ее врасплох.
– Я и не жалею, – она положила руку на его предплечье, но Брайс сбросил ее и, сверля взглядом, что-то быстро сказал на языке жестов.
– Я не понимаю, – беспомощно пролепетала Бронвин.
Брайс ответил новым шквалом резких знаков. Его глаза горели гневом и другими эмоциями, которые она не могла определить.
– Брайс, пожалуйста, – умоляла она, сама не понимая, почему ей так важно достучаться до него. – Не закрывай меня вот так.
Он сказал что-то еще, снова руками, а затем резко отвернулся.
Бронвин всхлипнула и прикусила костяшки пальцев, не зная, как с этим справиться.
Брайс всегда умел отгораживаться от нее. Если у него на работе возникали проблемы, то он отказывался обсуждать их с Бронвин, пока все не решится. Она скрывала, как это ее ранит, и лишь однажды осмелилась упомянуть. На что Брайс снисходительно ответил, что ей не стоит беспокоиться о том, чего она все равно не поймет. Как же это взбесило ее тогда, но она спустила все на тормозах. Раньше она часто так делала, чтобы не расстраивать Брайса. Но теперь она уже не та бесхребетная глупышка, и не позволит Брайсу отгородиться от нее.
Она решительно расправила плечи, снова обошла его и смело встретила его свирепый взгляд.
– Не пытайся оттолкнуть меня, Брайс. Я никуда не уйду, пока мы не поговорим.
Он поджал губы и сказал руками что-то язвительное, судя по взгляду.
– Я тебя не понимаю! – разочарованно вскрикнула Бронвин.
Неестественно улыбнувшись, он вдруг схватил ее за руки и поцеловал. Он резко проник языком в ее рот, не лаская, а наказывая. В объятиях не было ни капельки нежности, только презрение и гнев.
– Я сказал, – пробормотал он, разрывая поцелуй, – что, раз уж ты отказываешься уходить, то можешь быть полезна.
«Как я могла подумать, что смогу на равных бороться с ним? При любой попытке сблизиться он закрывается, как раковина. Мне его не победить. Глупо было даже пробовать».
– Теперь тебе не так уж и хочется остаться, верно? – усмехнулся Брайс, когда Бронвин отступила от него. – Тебе, Бронвин, всегда не хватало прозорливости. Особенно в чем-то важном. Например, в нашем браке.
– Не моя не прозорливость разрушила наш брак, а ты. А потом поверил в то, что тебе привиделось и начал чернить меня в глазах других!
– Перестанешь ты когда-нибудь петь эту жалостливую песню? Твое показное оскорбленное достоинство начинает действовать на нервы.
Бронвин глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и попыталась внести в разговор хоть что-то рациональное.
– Брайс, послушай. Раз уж нам, судя по всему, придется и дальше жить вместе, то не лучше ли попытаться забыть о прошлых разногласиях и стать семьей?
Бронвин
– Так давай попробуем быть семьей, Бронвин. Давай будем просто мужем и женой. – Брайс снова взял ее за худые плечи, притянул к себе и запечатлел на губах еще один поцелуй.
На этот раз поцелуй содержал в себе все, чего не хватало первому: тепло, чувственность и желание. Бронвин застонала в отчаянии, но Брайс губами уловил этот едва слышный звук и жадно проглотил его. Своими мягкими, но настойчивыми губами он раскрыл рот Бронвин с мастерством, которому она никогда не могла сопротивляться, и умело проник языком внутрь, подавляя любой протест. Но Бронвин не протестовала и даже и не думала об этом. Она знала, что этот поцелуй не решит их проблем – скорее всего, только усугубит их, – но она всегда таяла при первых признаках нежности со стороны Брайса, а этот снисходительный поцелуй и был таковым: одновременно унизительным и нежным.
Брайс обхватил руками ее лицо и ласкал большими пальцами подбородок Бронвин, уговаривая ее открыться ему немного больше, ответить, не сдерживая себя. И, Господи помилуй, она уступила. Она поцеловала его в ответ, прильнула к нему, нежно лаская руками его плечи, шею и лицо.
Брайс тихо удовлетворенно застонал, когда ее нетерпеливые руки забрались под его футболку и нашли под ней шелковистую горячую кожу. Каким-то образом, совместными усилиями, им удалось избавить его от футболки, ни разу не потеряв телесного контакта. Вскоре блузка Бронвин последовала за футболкой, и не успела она опомниться, как они оказались полностью обнаженными, и их тела, блестящие от пота, уже ничего не разделяло.
Брайс обхватил ее за талию и приподнял. Бронвин сразу поняла, чего он хочет, и поддалась его желанию, обвив своими длинными ногами его талию и обняв руками шею.
Не разрывая поцелуй и пытаясь не потерять равновесия, Брайс шагнул к столу. С ужасным грохотом он смахнул канцелярские принадлежности со стола, едва не опрокинув при этом компьютерный монитор.
Брайс оторвался от губ Бронвин, усадил на край стола и плавно погрузился в нее.
Раздался облегченный всхлип. Бронвин потерялась в своих ощущениях, но поняла, что это был все тот же Брайс: яростный и нетерпеливый, как в прежние времена. Он замер ненадолго, прижав Бронвин к себе и, осыпая ее лицо маленькими благоговейными поцелуями, начал двигаться. Она убрала ноги с его талии и расставила шире, чтобы принять его мощные толчки. А Брайс заботливо придерживал ее руками, пытаясь сосредоточиться на их взаимном удовольствии. Он начал стонать, глубокие и плавные удары становились прерывистыми и менее контролируемыми. Бронвин снова обвила ногами его талию и приподняла попку со стола, чтобы позволить ему легче и глубже входить в нее. Брайс наклонился к ее груди, облизывая, посасывая и жадно целуя нежную кожу. Одной рукой он скользнул между их телами и прикоснулся к Бронвин так, как ей всегда нравилось. Обычно это толкало ее за край, и этот раз не стал исключением – она удивленно замерла, выдохнула его имя, прежде чем вскрикнуть от удовольствия и наконец рассыпаться на тысячи кусочков от удовольствия.
Брайс застонал, обнял ее стройные бедра, чтобы поддержать, и взглянул на ее лицо, застывшее в момент наивысшей страсти. Пот выступил у него на лбу, когда он снова вошел в нее. Бронвин, которая только что расслабилась после кульминации, снова напряглась, ощутив наступающий новый мощный оргазм.
Брайс выгнулся, и она подалась навстречу его неистовым толчкам. Он крепко прижимал ее к себе, неистово содрогаясь, и наконец бурно излился в нее. На этот раз они испытали оргазм одновременно. Они стонали от удовольствия и отчаянно цеплялись друг за друга, забыв об окружающем мире.
Брайс рухнул на Бронвин, и она на мгновение приняла на себя весь его вес, прежде чем он оперся руками о стол и освободил ее от своей тяжести. Его глаза почти отчаянно изучали ее лицо, и Бронвин не была уверена, что именно он надеялся там найти.
Он нежно поцеловал ее, и она, ощущая отголоски его оргазма, с нежностью обняла его ногами, прильнула лицом к груди, Та его часть, которая все еще была глубоко внутри нее, тут же отозвалась на нежную ласку. Бронвин ахнула, почувствовав это движение, и задалась вопросом, смогут ли они повторить это еще раз, так скоро после потрясающего блаженства, наступившего всего несколько минут назад. Но Брайс резко оборвал поцелуй и, без всякого предупреждения, оторвался от нее. Из-за ощущения внезапной потери Бронвин почувствовала себя до смешного уязвимой.
