Текст книги "Раскаявшийся муж (СИ)"
Автор книги: Наташа Андерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава третья
Бронвин
Прошло уже несколько часов как они прилетели домой, а эмоции, пробужденные воспоминаниями о первой встрече с Брайсом, никак не опускали Бронвин. Она была в оранжерее, расположенной на верхнем этаже. Это место она всегда называла орлиным гнездом. Часть потолка и целая стена были полностью стеклянными, и оттуда открывался прекрасный вид: голубой океан с его девственными пляжами, слева горный хребет Двенадцати Апостолов, получивший название по количеству скалистых пиков, а справа – шумный Кейптаун. Множество панорамных окон было особенностью дома, благодаря им и тому, что особняк стоял на склоне горы в нем всегда было солнечно. Это нравилось Бронвин, а еще то, что здесь она ощущала себя по-настоящему дома.
«И это до сих пор не изменилось».
Как только они приехали, Брайс взял Кайлу, чтобы показать ее новый дом, оставив Бронвин в одиночестве. Она бесцельно бродила по дому, и сама не поняла, как очутилась в оранжерее. Когда-то это была ее любимая комната. Брайс ворчал, что она превратила ее в «девичью» с удобной мягкой мебелью, пледами и всякими безделушками, но ей так нравилось. Она прочесывала блошиные рынки и магазинчики, ища то, что еще туда подойдет, и в результате получилась эклектическая смесь старого и нового. Брайс ничего не поменял здесь, но комната казалась нежилой. Похоже он редко бывал здесь за последние два года.
Это место хранило так много воспоминаний. Они с Брайсом проводили в оранжерее много времени, отдыхая, разговаривая или занимаясь любовью, и та последняя яростная ссора тоже произошла здесь. Тут была зачата Кайла. Примерно за три месяца до ссоры они вернулись с вечеринки оба навеселе. Брайс смотрел на Бронвин, словно она была самой красивой женщиной на свете, и снова и снова повторял ей это, занимаясь любовью. Они заснули, тесно прижавшись друг к другу, и казалось, что ничто не сможет их разделить…
– Бронвин.
Она резко повернулась, и несколько раз моргнула, прогоняя воспоминания. Ей пришлось напомнить себе, что Брайс, который нежно обнимал ее той ночью, и Брайс, стоящий перед ней сейчас – разные люди. Боль, гнев и сожаления всколыхнулись в Бронвин, когда она увидела, что муж прижимает к груди спящую Кайлу. Она шагнула вперед и протянула руки, чтобы забрать дочку, но Брайс спокойно посмотрел на нее и сказал:
– Ты едва на ногах стоишь. Думаешь, сможешь нести ее и не уронить?
Ей не нравилось признавать его правоту, но безопасность Кайлы была превыше всего, поэтому Бронвин отступила. Убедившись, что он смотрит прямо на нее, она отчетливо произнесла:
– В это время она обычно спит. Где ее можно положить?
– У меня есть комната для нее.
Брайс спустился по лестнице на второй этаж. Они прошли мимо главной спальни…
«Надеюсь, Брайс не ожидает, что я буду там с ним спать», – нервно подумала Бронвин.
…и остановились у соседней комнаты. Понимая, что у Брайса заняты руки, она повернула ручку и толкнула дверь. Увидев комнату, Бронвин ахнула. Это была детская, красиво оформленная в лимонно-сливочных тонах. На полках были аккуратно разложены игрушки, а у окна стояла колыбель для новорожденных. Брайс прошел к кровати, которую Бронвин не сразу заметила, нежно уложил дочку и укрыл пуховым одеялом. Он долго смотрел на спящую малышку, неуклюже поглаживая большой ладонью ее шелковистые волосы, потом наклонился, поцеловал в лоб и ласково пробормотал:
– Добро пожаловать домой, Микайла.
Выпрямившись, он взглянув на Бронвин, похоже, заметил ее удивление, чуть покраснел и пожал плечами.
– Я сделал эту комнату через пару месяцев после того, как ты убежала. Мне нужно было это сделать или я бы сошел с ума. Мальчик или девочка я не знал, поэтому выбрал нейтральные цвета. Конечно, она переросла все, что здесь есть, но я не представлял, какого возраста она будет, когда… – Голос Брайса сорвался, глаза заблестели от слез. Он отвернулся и снова посмотрел на Кайлу. – Она такая красивая.
Бронвин растерялась – она видела, что Брайс действительно хочет быть отцом Кайле, и не понимала, почему тогда он не приехал за ней, когда она ушла? Почему не отвечал на ее звонки или не перезвонил сам? Из-за его необъяснимой жестокости они потеряли шанс быть настоящей семьей, и забыть об этом или простить Бронвин не могла. Никакая прекрасная детская или то, насколько ранимым он сейчас выглядел, этого не изменит.
– Брайс! – Бронвин дернула его за рукав, чтобы привлечь внимание. – Я не знаю, в какие игры ты играешь. Ты выбросил нас, как мусор. Если ты действительно хотел меня и ребенка, то никогда бы так не поступил. Мне жаль, что ты пропустил первые полтора года жизни Кайлы, но винить за это ты можешь только себя. Ты ведь это понимаешь, правда?
Ее слова попали в цель. Брайс вздрогнул и ранимость на его лице сменилась яростью.
– Тебе нужно отдохнуть, – холодно и жестко произнес он. – Ты выглядишь больной и слишком худой. Кайле нужна здоровая мать, а не какой-то призрак, который даже на руки ее взять не может.
– Я не поминаю, почему ты так меня ненавидишь? За что презираешь? – Бронвин быстро слабела, ноги начинали дрожать, но этот разговор был слишком важен. Она не позволит Брайсу вытирать об себя ноги.
– И ты еще спешиваешь меня об этом? – с яростью прошептал он. – После всего, что сделала?
– Я сделала, что ты мне сказал, – напомнила она. Ее голос, хоть и дрожал, но был так же холоден, как и его. – Ты назвал меня лживой сукой и велел убираться!
– Хватит разыгрывать из себя жертву. Единственная причина, почему ты здесь – это Кайла. Но, если будешь провоцировать меня, то я сделаю так, что ты больше никогда ее не увидишь.
Именно этого больше всего страшилась Бронвин. По спине пробежал холодок, в горле встал ком, не позволяя говорить. Их с Брайсом взгляды встретились. Его – бурный, яростный и ее – омраченный страхом. Брайс что-то пробормотал, а затем стремительно шагнул к ней, обнял и поймал ее губы в яростном поцелуе.
Бронвин ахнула от удивления, страха и облегчения. Она прильнула к Брайсу, желая близости и нежности, о которой так истосковалась, запрокинула голову и разомкнула губы. Брайс застонал и крепче обнял Бронвин. Когда он скользнул языком между ее губ, она ощутила голод в его поцелуе, которого в прежние времена не было. У нее подкашивались ноги и кружилась голова от страсти. Она так скучала по Брайсу, что могла позволить себе момент слабости, даже если знала, что это не решит их проблемы.
Брайс обнял лицо Бронвин, лаская большими пальцами щеки. Она обвила его руками и прижала ладони к спине. Если бы она могла, то проникла бы ему под кожу.
Внезапно Брайс замер. Выругавшись, он оттолкнул Бронвин и презрительно глянул в ее ошеломленное лицо. Он мрачно покачал головой, а потом повернулся и молча вышел из комнаты.
Бронвин была унижена и разъярена. Ее била дрожь, и она обняла себя руками.
То, как сильно Брайс сейчас презирал ее, причиняло боль. Когда-то он казался ей мечтой, воплотившейся в реальность, и при всей своей загадочности, был самым интригующим мужчиной, которого она когда-либо знала.
Бронвин
За неделю, что миновала с того злосчастного поцелуя, Брайс почти не разговаривал с Бронвин. Он отдал ей главную спальню, которая, как и оранжерея, казалась нежилой. В ней были вещи Бронвин, но одежда Брайса испарилась, не осталось даже запонки, словно они никогда и не делили одну гардеробную. Старая одежда висела на Бронвин мешком. Она испугалась, когда поняла, сколько веса потеряла за последние два года. Она всегда была худенькой, а теперь, вероятно, выглядела просто тощей. Не удивительно, что Брайс сравнил ее с призраком. Бронвин постаралась больше есть и, так как Кайла в основном была с Брайсом, больше отдыхать. Отдыхала она так много, что вскоре заскучала.
Бронвин сидела в оранжерее с упрощенным, по крайней мере так говорилось в аннотации, руководством по изучению языка жестов и, когда услышала счастливый голосок Кайлы, быстро засунула книгу под диванную подушку. Если Брайс увидит, что она изучает, точно не обрадуется – каждый раз, когда она упоминала его глухоту, он злился.
Кайла вошла в оранжерею, как всегда, смеясь и лепеча, за ней шел, по-обычному, хмурый Брайс.
– Мамочка! – взвизгнула малышка и тут же забралась к Бронвин на колени. От нее пахло морем и солнцем.
Кайла была одета в дорогущий розовый костюмчик, который купил для нее отец. Брайс повез дочку за покупками на следующий после их возвращения день. Бронвин мысленно пожелала ему удачи, зная, что в магазинах Кайла превращается в сущее наказание, но как только они уехали, забеспокоилась: вдруг Кайла испугается, поняв, что мамы нет рядом, а Брайс не справится с ее истерикой? Но она зря волновалась – отец и дочь вернулись из магазинов лучшими друзьями и с тех пор почти не расставались. Бронвин немного ревновала, что Брайс так легко занял место в сердце дочери. Ей бы хотелось, чтобы Кайла «устроила ему тяжелую жизнь», но малышка приняла отца без всяких протестов и, похоже, совсем не скучала по матери. Бронвин постаралась погасить зависть, снова видя их вместе. Не из симпатии к Брайсу – к нему у нее выработалась стойкая неприязнь, но ради Кайлы. Ее дочери нужен был отец, и, если честно, неисчерпаемая энергия малышки порядком истощила Бронвин.
Она, ласково воркуя, обнимала дочку, оттягивая момент, когда должна будет встретиться взглядом с мужем, а когда набралась смелости и посмотрела на него, удивилась. Брайс был так открыт и уязвим, но заметив, что Бронвин глядит на него, тут же нахмурился.
– Что вы с папой делали сегодня утром? – не опуская голову, чтобы Брайс мог прочесть по губам, спросила она у Кайлы.
– Играли в лошадку! – с восторгом ответила малышка и подпрыгнула, пришпоривая каблучками туфелек бедра матери. – Но, лошадка! Но!
Бронвин поморщилась от боли, и Брайс снял Кайлу с ее колен.
– Ты делаешь маме больно, – сказал он хорошо модулированным голосом.
Вероятно, ему было сложно оценить, насколько громко он произносит слова, поэтому он говорил так тихо, что Бронвин едва слышала. В принципе, он редко обращался к Бронвин, и, скорее всего, говори он с ней, то громкость голоса будет расти пропорционально гневу, поскольку он постоянно злился на Бронвин.
Брайс задумчиво посмотрел на нее, а затем, к ее удивлению, сел рядом. Кайлу он опустил на пол, где были разбросаны ее игрушки.
– Ты лучше выглядишь, – сказал он, все еще рассматривая Бронвин. – Даже щеки появились. Как себя чувствуешь?
– Отдохнувшей, – ответила она, – и уставшей от безделья.
Брайс слегка улыбнулся и Бронвин оторопела.
«Он мне правда улыбнулся?»
– Чем хочешь заняться, когда совсем поправишься?
Бронвин с тревогой уставилась на него. Она боялась думать о будущем, поскольку не знала, чего от нее хочет Брайс.
«Он хочет, чтобы мы и дальше жили вместе, как безразличные друг другу люди? Если так, то я не согласна. Лучше уж развестись. А, может, он уже со мной развелся?»
– Я не… Что ты имеешь в виду?
– Это не вопрос с подвохом, – едко пояснил Брайс.
– Наверное, найду жилье…
Судя по сердитому взгляду, ему не понравился ответ.
– Ты больше не заберешь у меня Кайлу. Вы обе останетесь здесь, и тебе лучше с этим смириться.
– Останемся в качестве кого? – многозначительно спросила она.
С каждой секундой развод становился все более привлекательным. Бронвин не знала, почему сама давно не подала документы. Наверное, подсознательно она все еще цеплялась за осколки того сказочного брака, который на самом деле существовал только в ее воображении.
– Моей жены и дочери, – сердито ответил он, немного повышая голос. – Я мог бы обойтись и без жены, но понимаю, что сейчас вы с Кайлой единое целое, поэтому готов тебя терпеть.
– И сколько, по-твоему, мы должны так жить? – уточнила Бронвин, стараясь ничем не выдать своих эмоций.
– Как жить, Бронвин? Ты ничего не теряешь, будешь всем обеспечена. Это я приковываю себя к жене, которая убежала от меня и увезла ребенка. Это мне придется жить с женщиной, которую я не уважаю. Но если это единственный способ быть вместе с дочерью, то так тому и быть.
Бронвин побледнела.
– Ничего не теряю? – возмутилась она. – Если ты считаешь себя подарком судьбы, то глубоко ошибаешься. И не забывай, что мне придется жить в браке без любви с мужчиной, который выгнал меня из дома, когда узнал, что я беремен. С мужчиной, который даже не скрывает, что ненавидит и презирает меня. Я бы лучше развелась и устроила совместную опеку над Кайлой. Мы с ней можем найти квартиру неподалеку…
– Ты либо живешь здесь с ними, либо живешь одна, но без Кайлы. По-другому не будет. Так что ты выбираешь?
Бронвин похолодела.
– Ты не сможешь забрать у меня дочь, – с вызовом сказала она, хоть и знала, что это просто бравада. У него имелись для этого все ресурсы, а у нее нет. Пока нет, поэтому сейчас ей придется согласится.
– Не смогу? – холодно переспросил Брайс. Бронвин заерзала под его пристальным взглядом и отвела глаза на Кайлу, играющую на полу. – Тебе лучше поскорее определиться останешься ты или уйдешь. Если решишь остаться, то придумай, как сделать свою жизнь здесь более-менее терпимой.
– А что насчет…? – не договорив, она прикусила язык и покраснела до макушки до самых пяток.
– Секса? – догадался Брайс.
Бронвин смущенно кивнула.
– Не знаю, на счет твоей, а моя сексуальная жизнь в полном порядке. Я, естественно, не жду, что ты станешь монашкой. И не бойся, что однажды ночью я окажусь в твой постели – ты последняя женщина на свете, с которой я хотел бы переспать, – с отвращением закончил он.
К глазам подступили слезы, но Бронвин их сморгнула, злясь, что позволила презрению мужа так сильно ее ранить. Она посмотрела Кайлу – к счастью, малышка спокойно играла с игрушками, не замечая напряжения между отцом и матерью.
– На днях ты желал меня, – с вызовом напомнила Бронвин.
Брайс рассмеялся.
– Я пожалел тебя. Поверь, при одной мысли о сексе с тобой меня передергивает.
Бронвин очень старалась не заплакать, но одна горячая слеза все же скользнула по щеке. Брайс это видел. Он напряг челюсть, но в его выражении лица ничего не изменилось. Бронвин хотелось быть такой же равнодушной, но за первой слезой ускользнула вторая. Отвернувшись, она стерла ее, встала и пошла к двери. Брайс тоже встал и преградил ей путь. Бронвин повернулась, подошла ко окну и слепо уставилась на великолепный пейзаж.
Брайс
Черт ее подери! Он всегда был бессилен перед ее слезами, правда Бронвин об этом не знала. Брайс никогда не показывал свою слабость, боясь, что она использует ее против него. Однако, похоже, и сама Бронвин ненавидела, когда он видел ее плачущей. Брайс заметил, что она изо всех сил пытается быть сильной, хотя ее лицо, словно открытая книга, отражало каждую эмоцию. И из-за то, что она так старалась скрыть от него свою уязвимость, было еще сложнее притворяться нетронутым ее слезами. Он сжал кулаки и заставил себя не поддаваться искушению подойти и утешить ее.
Бронвин смотрела в окно, но, похоже, не восхищалась видом. Она обняла себя руками, и в этот момент выглядела такой хрупкой и одинокой, что Брайсу стало почти физически больно оставаться вдали от нее. Но теперь он не попадется в ловушку. Это раньше любовь застила ему глаза, но теперь он знал истинную суть своей жены.
Брайс вспомнил, как впервые увидел Бронвин. Вспомнил, как удивился: что в ней так его привлекло? Она была стройной и высокой, но в нее не было грации, которая присуща некоторым высоким женщинам. И она не была красивой. Черты ее лица по отдельности были привлекательными: прямой нос, полные губы, высоко приподнятые брови и большие карие глаза в обрамлении густых ресниц, но если сложить их вместе на ее овальном вытянутом лице, то они просто не сочетались. Однако Брайс смотрел на Бронвин часами и каждый раз, когда она переводила на него свои бархатно карие глаза, он беспомощно тонул в них.
Сейчас Брайс смотрел на Бронвин с осторожностью, почти желая, чтобы их встреча в том ресторане никогда не состоялась. Он видел, как она распрямила плечи, очевидно, приняв решение, и повернулась к нему.
– Я остаюсь, – произнесла она.
Читать по ее губам было для Брайса мучением. Всякий раз смотря на них, он вспоминал их вкус.
– Похоже, у меня нет иного выбора, – продолжила Бронвин. – После того как я полностью поправлюсь, а Кайла привыкнет к новому дому, я хочу продолжить учебу.
Брайс кивнул. Ее образование, ее мечта стать ветеринаром была одна из причин, почему он возражал против того, чтобы они рано заводили ребенка. Ему не хотелось, чтобы однажды Бронвин обвинила его и ребенка в том, что они лишили ее заветной мечты. Брайс не помнил, говорил ли в тот вечер об этом Бронвин, но знал, что, услышав новость о ее беременности, повел себя абсолютно неадекватно.
– Если у нас открытый брак и ты встречаешься с другими женщинами, то я буду встречаться с другими мужчинами. Единственное, о чем прошу – не афишировать это, ради благополучия Кайлы.
«Она хочет видится с другими мужчинами?»
Это не обрадовало Брайса. Он уже собрался возмутится, но вспомнил, что это было его предложение.
«Вполне логичное предложение, правда же? Ведь если я больше не хочу ее, то Бронвин может найти себе того, кто ее захочет? Того, кто будет обнимать ее и целовать. Того, кто будет утирать ее слезы и утешать. Того, кто будет любить ее и оберегать. В общем, того, кем я больше не хочу быть. Верно?».
Брайс кивнул своим размышлениям, надеясь, что его замешательство не отразилось ни в лице, ни во взгляде.
Бронвин
– Справедливо, – ответил Брайс и выразительно посмотрел на безымянный палец ее левой руки. – Открытый у нас брак или нет, то тебе нужно снова начать носить свое обручальное кольцо.
Бронвин смущенно потупилась и убрала руку. Она давно заметила, что Брайс все еще носит обручальное кольцо: широкое из матового золота и платины с замысловатым кельтским узором. Ее было таким же, но меньшего размера.
– Я… у меня его нет, – пробормотала она.
Брайс нетерпеливо рыкнул.
– Я глухой, помнишь? – с сарказмом произнес он. – Смотри на меня, когда говоришь.
Бронвин вскинула голову и решительно сказала:
– У меня нет кольца.
– Как это нет? – недоверчиво спросил он. – Куда ты его дела?
– Продала! – ответила Бронвин и выбежала из оранжереи, чтобы не видеть реакцию Брайса.
Она многое бы отдала, чтобы сохранить обручальное кольцо и кольцо, подаренное Брайсом на помолвку, даже если они стали символами лжи, в которую превратился их брак.
Глава четвертая
Бронвин
Новость о том, что она продала свое обручальное кольцо, похоже, не пришлась Брайсу по вкусу. За ужином он был в странном настроении, и Бронвин с опаской смотрела на него через обеденный стол. Она подумывала пропустить ужин, но решила, что отказываться от еды, когда и так сильно похудела – глупо, а есть в своей спальне – трусливо. Брайс с самого их возвращения настаивал, чтобы они обедали и ужинали вместе: казалось, он хотел показать, что они помирились. Бронвин недоумевала, зачем ему это, если видела их только прислуга? Рик с женой и сыном продолжили отпуск, и вернуться только через несколько дней, а Пьера – делового партнера и хорошего друга Брайса, который в прошлом был частым гостем в их доме, она вообще не видела. Ей нравился Пьер, хотя он, скорее всего, удивлялся, почему Брайс связался с такой серой мышкой, как Бронвин.
– Как Пьер? – спросила она, прерывая тягостное молчание за столом.
Не получив ответа, она посмотрела на Брайса и сразу поняла свою ошибку – он задумчиво разглядывал бокал, и ей пришлось махнуть рукой, чтобы привлечь внимание.
– Как Пьер? – повторила она, когда муж рассеяно поднял на нее взгляд.
– Как пиво? – удивился Брайс.
– Пьер де Курси. – Она произнесла полное имя, надеясь, что это поможет.
Брайс удивил ее широкой улыбкой и самоуничижительным юмором во взгляде.
– Извини, некоторые сочетания букв сложно различать, особенно не в контексте разговора, поэтому иногда я путаюсь.
Бронвин кивнула и слегка улыбнулась.
– Так что насчет Пьера? Я вообще его не видела. Это странно, учитывая, что он приходил почти каждый вечер… до того, как…
Она запнулась и Брайс вздернул бровь.
– До того, как ты сбежала, – подсказал он.
– До того, как меня выгнали, – поправила Бронвин, которой до смерти надоело быть злодеем в этой истории.
Брайс еще сильнее вздернул брови, но в этот раз не стал возражать.
– Теперь Пьер все свое время проводит дома с семьей.
– С семьей? – опешила Бронвин.
– Да, у него жена и сын.
– Пьер де Курси женился? – шокировано переспросила она.
– Я был так же удивлен. – Брайс усмехнулся и в этот момент стал так похож на прежнего себя, что сердце Бронвин зашлось от тоски. – Чуть менее чем через год после того, как ты уехала, он неожиданно объявил, что жениться. Признаюсь, в то время я был в плохой форме и мало интересовался тем, что происходит вокруг, но Пьер, который все эти месяцы был рядом, ни разу даже не упомянул, что встретил женщину, на которой всерьез хочет жениться.
Бронвин больше заинтересовало то, как он описал свою жизнь после аварии, чем информация о Пьере. Похоже, Брайс замкнулся в себе и так и не вернулся к привычной жизни. Он напоминал затворника, почти никогда не покидал дом, и даже в офис не ездил после ее возвращения, а ведь им с Пьером принадлежала крупная компания по производству эксклюзивных ювелирных украшений, филиалы которой были в крупнейших городах Европы, Америки и Азии.
– Алиса замечательная, – тем временем продолжал Брайс, – она очень подходит Пьеру.
– Алиса? – переспросила Бронвин, отвлекаясь от размышлений. Ей всегда казалось, что если утонченный француз Пьер и женится когда-нибудь, то это будет красотка с экзотической внешностью и таким же именем, а тут просто Алиса.
– Да. Она милая и спокойная, но у нее есть внутренний стержень, – произнес Брайс и Бронвин постаралась не завидовать, что он с такой теплотой отзывается о другой женщине.
– Как они с Пьером познакомились? – полюбопытствовала она.
– В больнице. Пьер навещал меня и случайно забрел не в ту палату. Алиса была в коме. У ее кровати не было цветов и открыток. Пьер поинтересовался у медсестры и узнал, что Алиса только переехала в город и у нее не было ни семьи, ни друзей. Похоже, он пожалел ее и стал регулярно заглядывать, когда приходил ко мне. Он навещал ее и после того, как я выписался. Приносил цветы, разговаривал, а потом она вдруг открыла глаза и сказала: «Это ты». Я не знаю, какого черта это значило, но Пьер влюбился и спустя пару месяцев, когда Алиса достаточно поправилась, чтобы самостоятельно пройти по проходу церкви, они поженились.
– Какая романтичная история, – улыбнулась Бронвин.
Брайс закатил глаза.
– Для женщин, – усмехнулся он.
– А для тебя нет?
– Я думаю, что сначала Пьеру понравилось чувствовать себя нужным. Ему нравилось, что кто-то просто не мог обходится без него, а любовь, скорее всего, пришла позже. Мужчинам нравится девицы в беде. Это пробуждает в нас защитные инстинкты, и мы чувствуем себя героями.
– Похоже, тебе это знакомо, – указала Бронвин. Она понимала, что подталкивает их к опасным водам, но не могла удержаться.
Брайс хмыкнул.
– А почему еще ты думаешь я постоянно приходил к тебе в тот ресторан? Ты глядела на меня так, что я чувствовал, что горы могу свернуть. В твоих глазах я был чуть ли не богом, и это так опьяняло. Я не должен был заходить настолько далеко с тобой. Ты была такой наивной, и я взял все, что ты мне предлагала. А потом, когда мы впервые переспали и я понял, что ты девственница, а мы не предохранялись, у меня просто не осталось иного выбора. Пусть я и не хотел становится отцом, но мне претила мысль, что мой ребенок будет расти под чужой фамилией.
– Что ты хочешь сказать? – тихо спросила Бронвин, радуясь, что Брайс не слышит эмоций в ее голосе и расстраиваясь, что не может так же скрыть от него свои блестящие от слез глаза. – Что наш брак основан на лжи?
Он пожал плечами.
– Не на лжи. На недомолвках. Я просто умолчал, почему сделал тебе предложение.
– Я думал, что ты… – Голос сорвался и она не смогла произнести: «любил меня».
– Я знаю, что ты думала, и решил, что лучше тебе и дальше верить в это романтическую сказку.
Бронвин молча смотрела на Брайса затуманенными от слез глазами. Он первым отвел взгляд, поднял бокал и жадно отпил из него. Бронвин показалось, что его рука дрожит, но он быстро поставил бокал и снова посмотрел на нее. В его взгляде было только презрение, и она поняла, что лишь вообразила себе его минутную слабость.
– Хочешь познакомится с Алисой? Думаю, вы поладите.
Удивленная сменой темы и неожиданной нежностью в его голосе, Бронвин кивнула. У нее здесь не осталось друзей. Те, что были в институте или уехали, или пошли в аспирантуру. Она позвонила парочке старых подруг, но они, казалось, не горели желанием возобновить дружбу. Если она поладит с Алисой, то, возможно, не будет чувствовать себя такой одинокой в этом доме.
Бронвин уставилась в свою тарелку и попыталась притвориться, что все нормально, но ее руки так дрожали, что пришлось опустить нож и вилку. По правде говоря, она не должна была так сильно реагировать. Она давно подозревала, что Брайс не любил ее, но, тем не менее, его слова причинили боль, которая никак не хотела униматься.
– Я приглашу их завтра на ужин. Нам с Пьером, в любом случае, нужно обсудить дела, – сказал Брайс.
Бронвин снова кивнула и еще ниже опустила голову. Она смотрела на тарелку размытым взглядом, а потом почувствовала, как по щекам ручьем потекли горячие слезы и закапали в тарелку. С мучительным стоном он вскочила на ноги, одновременно вытирая лицо.
– Я… Извини, – мельком взглянув на помрачневшего мужа, сказала она и бросилась вон из комнаты.
Она слышала, как Брайс выругался, а затем раздался ужасный шум, словно он что-то бросил в стену. Звук бьющегося стекла подстегнул Бронвин. Она стремглав взлетела по лестнице, быстро прошла в свою спальню и забралась в кровать. Обняв себя руками, она свернулась в комочек и отпустила на волю слезы.
***
Бронвин снилась их первая с Брайсом ночь.
Она очнулась в его объятиях, удовлетворенно улыбнулась и теснее прижалась к груди. Брайс крепче обнял ее и ласково поцеловал в волосы.
Они встречались всего месяц, но притяжением между ними было так сильно, что Бронвин забыла все предупреждения бабушки о мужчинах и их «непристойных желаниях». По правде говоря, она считала себя довольно сильной, поскольку продержалась так долго и не сдалась раньше. Поцелуи Брайса могли уговорить кого-угодно.
Бронвин была девственницей, и Брайс, похоже, сначала сильно удивился. Он был почти мучительно нежен и сделал все, чтобы полностью ее удовлетворить. Казалось, на ее теле не осталось ни одного дюйма, который он бы не ласкал.
Бронвин чувствовала себя пресыщенной и при этом гадала, когда они смогут сделать это снова. Она пошевелила бедрами и Брайс простонал.
– Дай мне секундочку. Ты полностью измотала меня. Мне нужно восстановить силы.
– Признайся, что ты просто не успеваешь за мной, – поддразнила она.
Брайс зарычал, перевернул ее на спину и страстно поцеловал. Она почувствовала, как его член дернулся и лукаво улыбнулась.
– Так-то лучше.
Брайс улыбнулся и поднял голову, чтобы посмотреть на Бронвин. Внезапно его улыбка пропала, а глаза стали серо-стальными от желания и чего-то еще настолько глубокого и болезненного нежного, что сердце Бронвин защемило от любви.
– Я не могу вспомнить, как жил до тебя, – удивленно сказал Брайс. – Не могу вспомнить, каким был до тебя. Я не хочу тебя отпускать. Пожалуйста, скажи, что выйдешь за меня, Бронвин.
– Брайс, – неуверенно прошептала она.
– Бронвин Киркленд, ты станешь моей женой? – почти с отчаянием спросил он.
Потрясенная Бронвин кивнула.
– Да, Брайс, я стану твоей женой. Я так сильно тебя люблю, – сказала она с водянистой улыбкой.
– Шшшш… Не плачь, – успокоил ее Брайс, – Больше никаких слез. Мы будем очень счастливы вместе.
Бронвин
Ей было тепло и уютно в объятиях Брайса, она прижалась щекой к его груди и слушала стук сердца.
«Я все еще сплю или уже проснулась?»
– Брайс? – неуверенно пробормотала Бронвин.
«Возможно, я проснулась после нашей первой ночи вместе, а то, что произошло позже, лишь невероятно реалистичный сон?»
Брайс не шелохнулся. Она забеспокоилась, придвинулась ближе и почувствовала, как он по-собственнически сжимает ее в своих руках и проводит ладонью по спине.
Бронвин с радостью приняла ласку. Сейчас ей было все равно сон это или нет, главное – она в объятия Брайса.
Когда его теплая ладонь скользнул под тонкую хлопковую блузку и коснулась кожи, Бронвин ахнула и с тихим стоном прильнула к Брайсу. Казалось прошла целая вечность с тех пор как он дотрагивался до нее. Она погладила его грудь, ощущая тепло сквозь тонкий трикотаж футболки и подняла голову, чтобы рассмотреть лицо, но из-за темноты видела лишь, как блестят глаза.
Все еще находясь под впечатлением от своего сна. Бронвин погладила его щеку. Ей нравилось, как щетинки царапают кожу.
Брайс что-то невнятно пробормотал, резко отпустил голову и впился в губы Бронвин. Поцелуй был властным и требовательным. Она ожидала нежности, а не этой неистовой ласки, и, тем не менее, не стала бы отказывать ее любимому мужу.
Поцелуй смягчился, когда Брайс наклонился к Бронвин, заставляя улечься на спину и развести ноги. Не разрывая поцелуй, он навис над ней. Бронвин застонала и крепко обняла его за шею.
Они вынырнули из поцелуя, чтобы глотнуть воздуха. Брайс начал торопливо расстегивать блузку Бронвин, а Бронвин потянула его футболку вверх и стащила через голову прежде чем он успел справиться с половиной пуговиц. Потеряв терпение, Брайс распахнул блузку и перламутровые пуговицы разлетелись по сторонам.
Бронвин хихикнула. Брайс тут же замер.
– Я скучал по твоему смеху. Мне всегда он нравился, – задумчиво произнес он.
Ей захотелось, если уж не увидеть, то хотя бы почувствовать, что сейчас выражает его лицо. Она подняла руку к губам Брайса, но тот не позволил дотронуться и откинулся назад.
– Брайс, что…
Он тихо выругался, прерывая ее, и потянулся к лампе на прикроватной тумбочке. Свет развеял не только полумрак в комнате, но и фантазию Бронвин. Находясь на грани между сном и реальностью, она забыла, что Брайс уже не тот мужчина, в которого она влюбилась. Нынешний Брайс травмирован и люто ее ненавидит.
– Я хочу видеть тебя, – резко, с сексуальной хрипотцой сказал он. – Когда ты говоришь, я хочу знать, о чем. Когда смеешься, я хочу видеть, как блестят твои глаза, а когда кончишь… хочу видеть, как ты кричишь, хоть и не смогу услышать.
– Я… э-э… – неуверенно начала Бронвин. Она бы предпочла заниматься любовью в темноте, где могла обмануть себя, что он прежний Брайс, даже если тогда он притворялся влюбленным в нее.
