Текст книги "Раскаявшийся муж (СИ)"

Автор книги: Наташа Андерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Брайс выругался, его лицо потемнело от гнева.

– Я забыл о презервативе.

Бронвин вздрогнула представив, как сильно он возненавидит ее, если она снова забеременеет. Да и ей самой, после всего пережитого при первой беременности, этого тоже не хотелось.

– Я принимаю таблетки, – хрипло призналась она. – На прошлой неделе, во время осмотра, я попросила у врача рецепт

Бронвин вздрогнула, когда он язвительно рассмеялся.

– Прости меня, если я решу усомниться в тебе, моя дорогая. Мы оба знаем, насколько ты ненадежна, когда дело доходит до контроля над рождаемостью, – насмешливо произнес он, и она задрожала от насмешки в его голосе и презрения на его лице.

Брайс бросил на нее последний пронзительный взгляд, прежде чем закрыть эту тему.

– Я сделал тебе больно? – спросил он с полным безразличием, одновременно оглядываясь в поиске своей одежды.

Ее ответ, очевидно, не вызывал у него особого интереса, потому что он стоял к ней спиной.

Бронвин не потрудилась ответить. Она села, униженная положением, в котором оказалась – лежащая на его столе, обнаженная, распростертая для его удовольствия. Казалось, она пропиталась смесью их пота, по бедрам стекала его сперма, и вокруг витал запах секса. Она чувствовала себя использованной и дешевой. Брайс не мог выразить свое презрение к ней более ясно, и Бронвин чувствовала отвращение к себе за то, что каждый раз так легко падала в его объятия. Она была в потрясении от своей непростительной глупости и едва могла собраться с мыслями. Ей хотелось выйти из комнаты и спрятаться подальше от Брайса, но по какой-то причине она растерялась и замерла, пытаясь понять, как это сделать.

Она встала и прикрыла одной рукой обнаженную грудь, а другой обхватила маленький треугольник волос на стыке бедер, в классической позе женской стыдливости.

Брайс

Когда он поднял глаза и увидел Бронвин, то застыл, как статуя.

Ее глаза, полные слез, лихорадочно метались по комнате в поисках разбросанной одежды. Во взгляде застыло отчаяние. Он уже натянул боксеры, поэтому начал торопливо искать ее вещи. Наконец он нашел блузку и протянул Бронвин, но она даже не пошевелилась. Она стояла словно в оцепенении, и Брайс запаниковал. Он помог ей надеть блузку и неуклюже застегнул пуговицы, но так – с прикрытым верхом и полностью обнаженной    нижней частью тела – Бронвин стала выглядеть еще уязвимее. Она наклонила голову и спрятала лицо за густыми волосами. Он пошарил вокруг, но не смог найти ее трусики. Вместо этого он поднял изящный лифчик и ее мятые брюки. Решив, что последнее подойдет, он присел на корточки, чтобы помочь Бронвин их надеть. Его лицо оказалось на одном уровне с островком волос в центре ее тела, но сама ее нагота делала ее еще более беспомощной и нуждающейся в его защите.

Когда он закончил ее одевать, то посмотрел на лицо Бронвин и увидел, что ее губы шевелятся, а слезы, которые собирались в ее глазах, уже пролились. Он крепко сжал ее руки, ненавидя за эти слезы. Он присмотрелся к ее губам и смог различить, что она повторяет одно и то же снова и снова:

– «Ты продолжаешь наказывать меня».

Брайс признал, что Бронвин права – он продолжал наказывать ее, но она не знала, что прежде всего он наказывает себя. Он ненавидел видеть ее такой и ненавидел чувство вины, которое разъедало его изнутри, как кислота, с каждой пролитой слезой Бронвин. Он продолжал убеждать себя, что она заслужила это, но ему становилось адски трудно продолжать верить в это.

Он поднял руку, но она резко отшатнулась, и он сердито посмотрел на нее, возмутившись такой реакцией. Он никогда не причинял ей физической боли, наоборот: он всегда старался уберечь ее от любой боли, и то, как она отпрянула от него, словно он чудовища, которым он так боялся стать, произвел на него такой же эффект, как неожиданный удар в живот.

Брайс осторожно обнял Бронвин и притянул к своей груди. Она была натянутой, как струна, и отказывалась расслабляться в его объятиях. В конце концов, поняв, что она, вероятно, эмоционально истощена, он поднял ее на руки и отнес наверх, в спальню.

К счастью, Селесты и Кайлы нигде не было видно.

Брайс положил Бронвин на мягкую кровать, опустился на колени и попытался поймать ее взгляд.

– Если бы ты только призналась, – сказал он.

Бронвин подняла на него свои погасшие глаза, казалось, наконец заметив его присутствие, и смущенно нахмурилась.

– «Призналась в чем?» – прочел он по ее губам.

Брайс стиснул зубы, пытаясь сохранить самообладание.

– Признайся, что ты была на месте аварии и солгала, что пыталась связаться со мной. Я мог бы попытаться простить тебя, и мы могли бы начать восстанавливать наши отношения. Просто будь честной, Бронвин.

Она устало вздохнула, эмоции окончательно стерлись с лица. Она снова отвела глаза и пожала плечами, как человек, который просто хочет, чтобы его оставили в покое, и сделает для этого все.

– «Если ты этого хочешь, Брайс, то я признаю себя виновной во всем, в чем ты меня обвинял. Я стояла у дороги, смотрела, как ты страдаешь, а потом ушла. Я никогда не пыталась связаться с тобой, а также предпочла остаться, будучи беременной, без денег и дома. Я также не пыталась дозвониться до тебя сразу после рождения Кайлы, когда была настолько больна и слаба, что едва могла держать трубку, и боялась, что умру, оставив Кайлу одну. Я цеплялась за свою упрямую гордость и совершенно эгоистично ни разу не подумала о том, что будет лучше для тебя или нашей дочери.»

Она произносила слова так четко, автоматически, как робот, что Брайсу было совершенно нетрудно ее понять. Он добился своего – Бронвин признала то, что он считал единственной истиной, но что-то смущало его, и, конечно, это настораживало. Он не знал, что делать дальше, и мягко толкнул ее вниз, пока она не легла обратно на кровать.

– Тебе нужно отдохнуть, – сказал он так мягко, как только мог. Однако он и в лучшие времена не мог контролировать тон своего голоса, и, судя по тому, как вздрогнула Бронвин, его слова прозвучали не так, как хотелось.

Тем не менее она легла, не сопротивляясь, выглядя совершенно опустошенной от разговора и слишком обессиленной, чтобы бороться с ним дальше. Брайс натянул одеяло на ее неподвижное тело и нежно поцеловал в лоб, прежде чем встать. Он неуверенно топтался на месте, чувствуя себя немного нелепо в одних черных хлопчатобумажных боксерах.

– Постарайся немного поспать. Не беспокойся о Кайле. Я покормлю ее ужином и уложу в постель. Я приведу ее попрощаться перед сном. Теперь все наладится, Брон, – пообещал он неуверенно, но Бронвин, похоже, не поверила в его импульсивное обещание. – Вот увидишь. Все будет хорошо.

Бронвин

Однако, когда она проснулась на следующее утро, ей определенно стало лучше.

Она ощущала тепло и нежность, и вскоре поняла, что это потому, что она лежала в объятиях Брайса, прижавшись спиной к его груди. Это был всего лишь второй раз, когда она просыпалась рядом с ним после своего возвращения, и, учитывая вчерашние события, она чувствовала себя более чем неуверенно из-за его присутствия в ее постели. Одной рукой Брайс обнимал ее за талию, другая была под ее головой, а одно его бедро она сжимала ногами. Вопреки здравому смыслу, Бронвин ощущала себя рядом с ним в безопасности, защищенной и даже желанной. Теплое, ровное дыхание Брайса пошевелило волосы на затылке и по коже Бронвин прошел легкий озноб удовольствия. Она медленно осознала, что они оба голые, и смутно припомнила, как Брайс бесцеремонно помогал ей ночью раздеться. Она немного напряглась, почувствовав поясницей твердый член.

– Расслабься. – Его голос звучал как довольное мурлыканье кошки и вызвал прямо противоположный эффект расслаблению. – Я не собираюсь набрасываться на тебя сегодня утром. Нам надо поговорить.

– Я не хочу с тобой говорить, – возразила она, уверенная, что он не слышит ее и не видит движения ее губ.

– Ты что-то сказала? – спокойно спросил он, и повернул ее лицом к себе, так, словно она весила не больше перышка. Однако Бронвин упрямо не отрывала взгляда от его подбородка. – Я знаю, ты что-то сказала… Почувствовал вибрацию в твоей груди.

– Я спросила, о чем ты хочешь поговорить? – солгала она, глядя ему в глаза. Он выглядел неубежденным. Во взгляде читалось разочарование, но он решительно подавил его.

– Я думала, что вчера мы все выяснили: я лгунья, а ты жертва моей мстительной и жестокой натуры.

Брайс предпочел проигнорировать ее сарказм.

– Я хочу узнать, что ты имела в виду, когда сказала, что боялась умереть? – мягко спросил он, внимательно наблюдая за ее лицом.

Они лежали так близко друг к другу, что было трудно скрыть от него малейшее волнение.

– Возникли осложнения… беременность протекала тяжело, что усугублялось… плохим питанием. – Бронвин было унизительно признавать это. Она снова опустила глаза, смущенная воспоминаниями о своей неспособности позаботиться о себе. – К тому времени, как у меня начались роды, я была слаба и имела недостаточный вес. Мой организм был лишен витаминов, в которых нуждался во время беременности, и был плохо подготовлен к долгим и тяжелым родам. Было несколько разрывов, я потеряла много крови и была в полной прострации. Я помню, как они спрашивали имя и номер моего ближайшего родственника сразу после рождения Кайлы.

Бронвин почувствовала влагу на щеках и с ужасом обнаружила, что беззвучно плачет. Боже, ей так надоело все время плакать, но было так трудно вспоминать страх и абсолютное одиночество того момента, не поддаваясь эмоциям.

– Я так испугалась. Я просто хотела подержать своего ребенка. Я хотела убедиться, что с ней все в порядке. Все врачи выглядели такими мрачными за своими масками; они сказали мне, что с дочкой все хорошо, но ее не показали. – Она почувствовала, как грубый большой палец вытирает слезы на ее щеках, и закрыла глаза от грубоватой нежности. Она храбро сглотнула, прежде чем продолжить: – Последнее, что я помню перед тем, как все потемнело, – это то, как умоляла увидеть моего ребенка, а потом доктор звал меня по имени и ругался. Его голос звучал так сердито и так недовольно, что напомнил мне тебя. На долю секунды мне показалось, что это ты, и я была так счастлива…

Бронвин чувствовала, как он дрожит, словно промерз до костей, но почему-то не могла остановить поток слов. Он спрашивал, значит он хотел знать все, и она не собиралась приукрашивать свою историю. Она хрипло откашлялась, прежде чем продолжить.

– Мне сказали, что мое сердце остановилось… дважды. Конечно, я этого совсем не помню. Я проснулась только от звука плача Кайлы. Мне потребовалось столько сил, чтобы повернуть голову, но, – она лучезарно улыбнулась ему сквозь слепившие ее слезы, – она была такой красавицей. Само совершенство, крепкая и здоровая, и в этот момент я поняла, что сделаю все, чтобы защитить ее.

– Бронвин… – Брайс говорил так, словно его горло сдавило от эмоций, – почему ты не…

– Не позвонила? – спокойно закончила она на него. – Может быть, я была упряма… или глупа? Может быть, я недостаточно любила Кайлу, чтобы желать ей самого лучшего?

Он не хотел ее правды, вчера он вынудил ее произнести несусветную ложь, и будь она проклята, если когда-нибудь снова попытается убедить его в реальных фактах. Она устала защищаться перед человеком, который отказывался видеть правду. Что ж, теперь Брайсу придется самому узнавать о происшедшем. Она махнула рукой и на это, и на него.

Брайс

– Мне так жаль, – с болью прошептал он, глаза защипало от слез. – Боже, мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это в одиночку.

Он был не в состоянии переварить все, что только что узнал. Ему хотелось выть в агонии от ужаса.

Господи, у нее остановилось сердце! Она почти умерла, а он даже не знал об этом!

Его прекрасную, хрупкую Бронвин едва не отняли у него навсегда, и это знание пожирало его заживо. Его собственные страдания казались почти несущественными по сравнению с теми мучительными событиями, о которых она только что рассказала, и все же он не мог отделаться от мысли, что если бы она просто осталась, вернулась, позвала его, он мог бы защитить ее, уберечь от неприятностей.

Он проигнорировал пронзительный голос, кричащий ему в глубине сознания: «А кто бы защитил ее от тебя?»

– Ты сказала, что врачи просили у тебя контактные данные ближайших родственников. Почему ты не дала им мой номер? – хрипло спросил он.

– С какой стати мне надо было это делать? – равнодушно спросила Бронвин. – Я предпочла бы оставить Кайлу сиротой.

Он угрожающе нахмурился. Не нужно было слышать, чтобы распознать такой откровенный сарказм.

– Брон, сейчас не время для шуток!

– Ну что ж, – казалось она тщательно подбирает слова, – я просто говорю то, что, по-моему, ты хочешь услышать. Совершенно очевидно, что правду ты отвергаешь, если она тебя не устраивает. Чего я не понимаю, так это как ты мог жениться на женщине, о которой ты такого низкого мнения? К настоящему времени мы установили, что я глупа, непостоянна, жестока и эгоистична. Одному Богу известно, что ты во мне нашел. Ты, должно быть, совершенно не разбираешься в людях.

Бронвин

Бронвин высвободилась из его объятий и спрыгнула с кровати, не обращая внимания на свою наготу. Ей не терпелось уйти от него.

– Куда это ты собралась? – казалось, запаниковал Брайс.

– В душ, – коротко ответила она.

– Но мы еще не закончили наш разговор…

– Я сказала все, что хотела по этому вопросу. – Она пренебрежительно махнула рукой и направилась в ванную.

– Брон, – хрипло окликнул он, а когда она повернулась долго смотрел и молчал, словно не находя слов. Наконец он покачал головой и продолжил: – Рик и Лиза вчера вернулись из отпуска, и я подумал, что было бы неплохо, если бы они приехали сегодня. Мне бы хотелось, чтобы Рик поближе познакомился с Кайлой, и я думаю, что вы с Лизой могли бы поладить.

Она кивнула. Она одновременно и ждала, и не ждала встречи с Риком из-за его холодности при первой встрече в ресторане, а затем в больнице. А вот возможность провести время с его женой Бронвин действительно обрадовала. Лиза была очень добра к ней в те короткие мгновения, которые они разделили.

– Это будет здорово, – пробормотала она и снова пошла к ванной, и на этот раз Брайс отпустил ее без возражений.

Глава восьмая

Бронвин

Рик, Лиза и Рис прибыли сразу после полудня. Пара держалась за руки и выглядела загорелой, здоровой и счастливой. Рик натянуто поздоровался с Бронвин – просто коротко кивнул, потом ухмыльнулся Брайсу и заговорил с ним на языке жестов, довольно грубо исключив из разговора всех остальных. Лиза криво улыбнулась Бронвин, а затем тепло пожала ей руку и совершенно неожиданно поцеловала в щеку.

– Выглядишь получше, чем когда я видела тебя в последний раз, – сказала она.

– Отдых и солнце творят чудеса, – легко ответил Бронвин, отступила назад и окинула Лизу восхищенным взглядом. – Я мало что помню о тебе, кроме твоей доброты в день нашей встречи, но должна сказать, что ты тоже очень хорошо выглядишь. – Она украдкой взглянула на экспрессивно жестикулирующего Рика. – Я счастлива, что вся эта… ситуация с Брайсом и я не испортила вам отдых.

Лиза с улыбкой покачала головой.

– Рик на какое-то время замкнулся, ушел в себя, но мы с Рисом, – она кивнула на спящего ребенка в коляске и добродушно улыбнулась, – вскоре вытащили его из этого состояния.

– Очень рада это слышать, – Бронвин не могла не откликнуться на доброжелательный характер Лизы. Она была просто прелестна, и понятно, почему Рик так быстро влюбился в нее.

– Так где же твоя прекрасная дочка? – Лиза оглядела залитый солнцем внутренний дворик, словно ожидая, что Кайла в любой момент выскочит из какого-нибудь укромного уголка.

– Бедняжка Кайла. Брайс готовил ее к вашему приезду все утро. Слова: кузен, тетя, дядя, ей незнакомы, и, по-моему, она ожидает встретить какое-то экзотическое животное. Она так возбудилась и поэтому почти моментально уснула сразу после обеда. Но так даже лучше: она становится капризной, если пропускает дневной сон. Она проснется через час или два. – Она посмотрела на Брайса и Рика, которые все еще оживленно разговаривали, нахмурилась и спросила у Лизы: —Ты понимаешь язык жестов?

– Немного. Рик учил меня, – тихо ответила она, с сочувствием глядя на Бронвин.

– О чем они говорят? – задумчиво спросила Бронвин, и Лиза понимающе сжала ее руку.

– Думаю, Рик рассказывает Брайсу, как погружался в океан в акульей клетке. – Она содрогнулась от неприятного воспоминания.

– Неужели Рик по-прежнему занимается экстримом?

– С акулами он плавал впервые. Это была его мечта. Ему понравилось, но он сказал, что не собирается повторять. Я очень на это надеюсь. Меня бросает в дрожь при мысли о том, как эти огромные хищники кружили вокруг хрупкой маленькой клетки, где он сидел.

– Теперь, когда он женат и у него есть ребенок, он немного остепенится, – уверенно заявила Бронвин.

– Надеюсь, – Лиза закатила глаза. – а может, он просто потащит нас с Рисом за собой. Когда мы только начали встречаться, ему каким-то образом удавалось уговаривать меня на всякие экстремальные безумства. Я уверена, что мой организм специально ускорил наступление беременности, чтобы спасти меня от смерти.

– Ничего себе, – выдохнула Бронвин. Ей было сложно представить эту милую, интеллигентного вида женщину, участвующую в экстремальных развлечениях, которыми увлекался Рик.

– Так, давай-ка вспомним: банджи-джампинг, парасейлинг, парашютный спорт, дельтапланеризм, – перечисляла Лиза, загибая пальцы, – гонки по бездорожью, сплав по горной реке…

– А также посещение оперы, балета, поэтических чтений, симфонических концертов, магазинов с этой жутко старой мебелью, – вставил подошедший к ним Рик.

– Антиквариатом, – с улыбкой поправила его Лиза.

– И художественных выставок, – как ни в чем не бывало перечислял Рик, обнял Лизу за плечи и повернулся так, чтобы Брайс мог читать по губам. – Это лишь некоторые из действительно скучных вещей, в которых я принимаю участие с тех пор, как женился.

Лиза фыркнула и снова закатила глаза.

– По крайней мере, у меня нет привычки прыгать с высоких гор или из самолетов, – улыбнулась она.

Рик усмехнулся, быстро поцеловать ее в губы и что-то прошептать на ухо.

Бронвин, с завистью наблюдавшая за ними, невольно поглядела на своего мужа и удивилась, что он пристально изучает ее. Она быстро опустила взгляд, когда Брайс подошел и встал рядом. Несколько мгновений они стояли бок о бок, не касаясь друг друга, а потом Бронвин почувствовала его ладонь на своей пояснице. Она подняла на него ошеломленный взгляд, но Брайс продолжал смотреть на Рика с Лизой с легкой улыбкой на губах. Его рука неуверенно двинулась вверх, пока не оказалась на ее затылке, под густым водопадом волос, и тепло его пальцев опалило ее обнаженную кожу. Он нежно помассировал ее затылок, прежде чем прочистить горло, чтобы привлечь внимание воркующей парочки.

Они отскочили друг от друга, виновато улыбаясь.

– Готовы перекусить? – тихо спросил Брайс и повернуться к столику, уставленному вкусной едой и фруктами.

Он собственнически держал Бронвин за руку, когда вел к столу и отпустил только для того, чтобы отодвинуть для нее стул.

Бронвин настороженно взглянула на него, прежде чем сесть. В прошлом он всегда был с ней галантным: открывал двери, помогал надеть пальто, усаживал. Это старомодное рыцарство она находила совершенно очаровательным. Однако с тех пор как она вернулась, Брайс не делал ничего подобного, и теперь она гадала, что скрывается за этой внезапной любезностью. Брайс погладил ее по щеке, но, прежде чем она успела отреагировать на неожиданную ласку, отодвинулся. Совершенно сбитая с толку, Бронвин следила, как он садится напротив нее, рядом с Лизой, не оставляя Рику другого выбора, кроме как сесть рядом с ней.

За столом Рик в основном игнорировал ее в пользу своего брата и жены, от чего Бронвин чувствовала себя незаслуженно оскорбленной и обиженной. Она знала, почему он так себя ведет, знала, что он просто предан своему брату, с которым, как считал, обошлись несправедливо. И все же ее больно ранила его откровенная враждебность. К окончанию трапезы Лиза бросала на мужа яростные взгляды, а Брайс выглядел почти таким же напряженным, как Бронвин. Но Рик либо не замечал создаваемого им напряжения, либо – что более вероятно – игнорировал его.

Рик оживленно описывал экзотические достопримечательности, которыми они с Лизой наслаждались во время их медового месяца, когда Брайс тихо обратился к ней через стол:

– Бронвин, ты ничего не ешь.

Она посмотрела на свою едва тронутую тарелку и беспомощно пожала плечами.

– Я не голодна, – ответила она с натянутой улыбкой, – и увлечена рассказом Рика.

– Тебе надо поесть, – указал Брайс. – Ты все еще слишком худая.

Это стало последней каплей. Нелепая ложь, в которую верил Брайс, враждебность Рика, ее собственная слабость как тела, так и духа, и абсолютная семейная идиллия Лизы и Рика, казалось послужила катализатором для неожиданного всплеска гнева.

– А ты всегда чем-то недоволен, да? – яростно прошипела она. – Я недостаточно хорошо говорю, недостаточно красива, недостаточно грациозна, недостаточно образованна. Я всегда была недостаточно хороша для тебя и сомневаюсь, что когда-нибудь стану.

«Неудивительно, что он ухватился за возможность навсегда избавиться от меня», – с горечью подумала она.

– Тебе нужен был предлог, и я очень вовремя предоставила его, когда забеременела. А потом, чтобы добавить оскорбления и унижения к своим действиям, ты придумал эту нелепую… – она резко замолчала, вспомнив о своем решении позволить ему самому разобраться в фактах и найти правду, яростно замотала головой и повернулась к разинувшему рот Рику.

– А что касается тебя… Как ты смеешь осуждать меня, основываясь только на так называемых фактах, которые дал тебе твой глупый брат? – Она была так разъярена, что не удержалась и ударила его кулаком по руке. Рик поморщился и отодвинул свой стул от нее. – Я думала, ты умнее и справедливее!

Она встала и повернулась к Лизе, которая смотрела на нее с одобрительной улыбкой.

– Мне очень жаль, – ее глаза горели от слез, которые она отказывалась проливать. – Прошу меня извинить.

Лиза кивнула, и Бронвин убежала.

Брайс

– «Ну, – протянула Лиза в звенящей тишине, – по-моему, она немного сердится, а как ты считаешь?»

– «Прекрати, Лиза», – раздраженно буркнул Рик, – это не твое дело.

– «Не говори со мной так», – строго предупредила она. – Даже не думай!

Рик благоразумно заткнулся.

– «Ты вел себя ужасно, и мне было так стыдно за тебя».

– Она утверждает, что пыталась позвонить мне, – тихо прервал Брайс ссорящуюся пару.

Рик нахмурился.

– «Что?»

– Она говорит, – повторил Брайс, прочтя вопрос по губам брата, – что звонила мне, после того как сбежала. Сказала, что вначале пыталась дозвониться мне на сотовый, но, конечно же безрезультатно, он ведь разбился в аварии, а потом звонила сюда, но вы дали Селесте и персоналу выходной, пока я лежал в больнице, а также в офис, но была заблокирована моими людьми.

Рик изумленно уставился на него.

– «Бронвин пыталась связаться с тобой?»

– Так она утверждает. – Брайс пожал плечами, пытаясь скрыть свое беспокойство за небрежным движением. – Мои подчиненные не стали бы блокировать ее звонки, если бы я не дал конкретных инструкций на этот счет. Но, я не мог этого сделать, лежа в больнице без сознания. Значит, она лжет. Но почему, черт возьми, она снова и снова повторяет одну и ту же ложь?

Рик выглядел ошеломленным,

– «Брайс, ты отдал соответствующий приказ».

– Что? – Брайс возмущенно вскочил на ноги. – О чем, во имя Всего Святого, ты говоришь?

– «В вечер аварии. Пьер, я и Купер были там…»

«Купер – молодой и амбициозный самоучка в то время был моим личным помощником», – припомнил Брайс.

– «Ты только пришел в себя после операции и был очень слаб, – продолжил Рик, глядя на него. – Чтобы ты меня понял, пришлось писать вопросы на бумаге, и это усиливало твое эмоциональное напряжение. Когда я спросил, где Бронвин, ты не терпящим возражения тоном сказал, что больше не хочешь видеть ее или слышать о ней когда-либо снова. Я понял, что между вами произошло что-то ужасное. Сам факт, что ее не было в больнице, говорил об этом. Однако я полагал, что вы вскоре разберетесь со всем, поэтому не выполнил твой приказ».

Брайса медленно встал на одеревеневших ногах и достал из кармана сотовый.

– Позвони Пьеру и спроси, не знает ли он о звонках Бронвин в офис, пока я лежал в больнице.

– «Брайс»…

– Просто сделай это, Рик!

Брат кивнул и набрал номер. Брайс наблюдал за его лицом, пока он разговаривал с Пьером, не имея возможности читать по его губам. Он продолжал вспоминать измученное лицо Бронвин, когда она бросала ему свои горькие слова. Он не смог понять и половины того, что она ему сказала, но суть уловил.

Она действительно верила, что он считает ее недостаточно хорошей для него? Откуда, черт возьми, у нее взялась такая безумная идея?

Он все еще обдумывал этот вопрос, когда Рик отключил телефон и поднял голову. Брайс так внимательно следил за выражением его лица, что пропустил первые несколько слов и нетерпеливым жестом попросил повторить.

– «Пьер не знает ни о каких звонках Бронвин в офис», – начал Рик, и Брайс ощутил непреодолимую волну отчаяния, борющуюся с такой же большой долей гнева на себя за то, что почти поверил этой вероломной маленькой сучке! Рик все еще говорил, и ему потребовалась вся концентрация, чтобы снова сфокусироваться на губах брата. – «Как и я, он не воспринял твои слова в больнице всерьез, поэтому не отдал такого приказа от твоего имени. Однако Пьер считает, что Купер не мог так легкомысленно отнестись к приказу босса. В конце концов, Пьер твой друг и партнер, а я твой брат, и в отличие от Купера мы бы не несли ответственности за невыполнение прямого приказа».

Брайс ничего не сказал, просто долго задумчиво смотрел на брата. Гнев и отчаяние были забыты, когда ужасное чувство всепоглощающей паники быстро охватило его, и он лихорадочно пытался придумать, что делать дальше.

– Рик, – произнес он так осторожно и кратко, как только мог, не желая, чтобы брат неправильно понял его следующие слова. – Я хочу, чтобы ты нашел Купера. Я хочу знать, лжет ли Бронвин об этом, потому что… потому что… – Он отвел глаза от Рика и встретился взглядом с Лизой. Он заметил, что ее губы шевелятся, и автоматически сосредоточился на них.

– «Если она говорит правду о том, что пыталась позвонить тебе, она вполне может говорить правду и обо всем остальном, верно?»

Он попытался скрыть эмоции, когда Лиза произнесла слова, которые он не мог произнести сам, и закрыл глаза от ужаса при одной мысли о таком.

«Боже, как он сможет жить в ладу с собой, если его ужасное обращение с ней после возвращения было неоправданным?»

Он встретился взглядом с Риком, задаваясь вопросом, были ли страдания и всепоглощающий ужас, которые чувствовал в настоящее время, очевидны в его глазах.

– Она также сказала, что ее не было на месте аварии, когда я разбился. Что она не бросила меня, чтобы… – он снова не мог заставить себя продолжить, понимая теперь, как нелепо было верить, что его мягкосердечная жена когда-нибудь бросит его или, если уж на то пошло, кого-то другого, раненого на месте аварии.

Брайс с глухим стоном опустился на ближайший стул, чувствуя смятение и тошноту.

– О Боже, – простонал он. – Я был так уверен, что она виновата, но что, если я ошибался, Рик? Ты знаешь, что это значит? То, через что она прошла… как она боролась за достойную жизнь для себя и Кайлы. Она чуть не умерла, рожая нашего ребенка, а меня не было рядом. Даже если она лжет обо всем, нет никакого оправдания для того, чтобы позволить ей пройти через все это в одиночку!

Брат положил твердую руку ему на плечо, заставив Брайса поднять глаза и встретиться с ним взглядом.

– «Успокойся, Брайс, ты же пытался ее найти, помнишь? Даже если верить в то, что ты был несправедлив к ней, ты все равно изо всех сил старался найти ее. Давай просто выясним, в чем правда, прежде чем ты начнешь самобичевание».

Брайс закрыл лицо руками, не зная, что делать дальше, чувствуя себя беспомощным и совершенно потерянным. Это чувство было ему слишком хорошо знакомо с тех пор, как он потерял слух, однако он так и не научился с ним жить.

Он резко встал. Пусть его мысли были в полном беспорядке, но цель была ясна.

– Мне нужно с ней поговорить. – Его глаза слепо искали брата и невестку. – Я… прошу прощения.

Рик начал что-то говорить ему жестами, но Лиза остановила его и ободряюще кивнула Брайсу.

Брайс

Бронвин сидела на полу детской спиной к двери, и играла с Кайлой, которая выглядела веселой и отдохнувшей после дневного сна.

Первой заметила Брайса Кайла. Увидев, что он стоит в дверях, она просияла, взволнованно воскликнула: «Папочка!» и заковыляла к нему, раскинув пухлые ручки.

Брайс улыбнулся дочке и подхватил на руки. Все это время он не сводил глаз с Бронвин и видел, как она напряглась, затем расправила плечи и только после этого повернулась к нему.

Брайс старался одновременно разбирать, что лепечет дочка и следить за женой, но потом оставил эти попытки и сосредоточился на Бронвин.

– Ты в порядке? – тихо спросил он, заметив упрямый наклон ее подбородка и непролитые слезы в глазах.

Он чувствовал себя мудаком, доведя ее до слез… снова.

– Да, – она кивнула и обняла себя руками.

– Я… – начал он, но Кайла уже подпрыгивала у него на руках, требуя, чтобы он поиграл с ней в лошадку.

Брайс поцеловал ее, подошел к двери и позвал Рика.

Кайла неуверенно посмотрела на него, поэтому Брайс ободряюще ей улыбнулся и закружил по комнате, издавая звук самолета.

– «Что случилось?» – тяжело дыша, встревоженно спросил Рик, заходя в комнату.

Видимо он бегом поднимался по лестнице.

– Кайла, – Брайс нежно поцеловал дочку в шелковистую щечку, – познакомься, это твой дядя Рик.

– «Дядя?» – с сомнением спросила девочка.

– Да, и он любит играть в лошадки.

Рик, который глупо ухмылялся маленькой девочке, внезапно перестал улыбаться и с ужасом посмотрел на Брайса.

– «Дядя, лошадка?» – радостно спросила Кайла.

– Хочешь поиграть в лошадку с дядей Риком, пока мама с папой разговаривают? – мягко спросил у нее Брайс, зная, что малышка не поймет ничего, кроме «играть в лошадку» и «дядя Рик».

– «Э-э, Брайс», – начал было Рик, но тут Кайла лучезарно улыбнулась ему и протянула руки.

– «Лошадка, дядя Вик?» – застенчиво спросила она.

Рик нерешительно сглотнул, потом шагнул вперед и взять Кайлу у Брайса.

– «Ты такая маленькая, но уже такая кокетка», – он усмехнулся. – «Лет через двенадцать или около того ты, старший брат, с ней хлопот не оберешься».