Текст книги "Аномалия (СИ)"

Автор книги: Наталья Юнина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Глава 30

Глава 30

Мне еще никогда не хотелось так курить как сейчас. И я бы достал в сию секунду сигареты и наплевал на собственные правила, закурил бы не только в квартире, но и в кровати. Если бы был один.

Остатки совести или черт знает чего не позволяют мне сейчас дымить при Эле. В любом другом случае – да, непременно побесил бы ее, чтобы она морщила свой нос и выдала какую-нибудь тираду, от которой я бы кайфанул или погрозил ей закрыть скотчем рот. Но не сейчас, когда чувствую за собой… вряд ли вину, но своего рода косяк.

Перевожу на нее взгляд. Ну, не убегает с воплями и то хорошо. Но простыню натянула по самое не могу. Дышит тяжеловато, но я сам пыхчу поболее. Спрошу: «Как ты?» – получу подушкой в морду. А если не спрошу… все равно чем-нибудь да получу. Помощь зала – в студию.

– Самое время говорить типичное женское: «я же говорила», – ну вот вообще не об этом надо вещать.

– Ну, я же говорила.

– По-твоему, я должен серьезно воспринимать слова писькатареанки, которая вдруг жрет курицу и колбасу? Или, которая флиртует с Русланом или любым другим, чтобы получить какую-то выгоду? Вдобавок демонстрирует свое тело всем кому не лень в таких нарядах? Двадцатидвухлетние девственницы с твоей внешностью и поведением должны быть занесены в красную книгу. Так что, извини, надо было как-то без наших подколов сказать об этом серьезно хотя бы минут так двадцать назад.

– И что бы изменилось? Ты бы передумал и ушел?

– Естественно, нет.

– Тогда заткись и не сношай мне мозг.

Вот как так получается, ведь хочу по-нормальному. А в итоге реально одни претензии с моей стороны. И тут до меня доходит.

– Подожди, ты что серьезно говорила про секс после свадьбы? Это все реально предназначалось предполагаемому мужу, которого тебе суют родители? Хуевая новость для Вадимки, – вот сейчас скрыть усмешку не получается.

– Несерьезно. Я сама определяю, что и кому достанется.

– Тогда почему?

– Что почему?

– Ты знаешь что.

– Не хотелось.

В «не хотелось» не верится. Это, черт возьми, физиология. Часто ли мне встречались целки такого возраста с такой внешностью? Да ладно, какого такого возраста? Мне они и в шестнадцать не встречались. Хотя…Алиса. Точно такого же возраста и с внешностью все в полном порядке. Даже по-братски я могу быть объективен. Но там-то хоть понятно почему, домоседка, безответно влюбленная по уши в говнистого поваренка. Но здесь. Здесь-то что? Неужели не хотелось попробовать хоть с кем-то?

Ну как не хотелось, очень даже захотелось. Все же попала под мои говнистые чары. А я ведь предупреждал, не влюбляться. От этой мысли становится смешно. Ну и чего уж греха таить, пиздец как приятно. Правда, есть проблема, я попал под грузовик ее стервозных чар не менее, чем она. И вот тут не смешно, ибо мы на равных. А это вообще не по мне.

– Раньше я думала, кто эти дебилы, занимающиеся сексом без презика. Так вот же они. Точнее он, – не сильно, но вполне справедливо замахивается на меня подушкой.

– Ты когда болела, я рылся у тебя в полке в ванной и видел таблетки. Равно как и знаю то, что ты их ежедневно пьешь, судя по уменьшающемуся количеству. Так что, нет. Я не дебил. Даже если ты их принимаешь как попало, я видел твой календарь. Залета быть не должно.

– Ты…ты, блин. Капец! Где ты еще рылся?

– В телефоне, когда его подзаряжал, – очередной замах подушкой и в этот раз я ее перехватываю.

– То есть это целенаправленное действие с твоей стороны?! – была бы еще одна подушка, мне бы однозначно снова прилетело.

– Ну не то что бы целенаправленное. Но получилось так, как получилось. Я так спешил, что не подумал взять из бардачка резинки.

– И часто ты так спешишь? – не скрывая сарказма в голосе выдает Эля.

– Не волнуйся, я чист. Если тебе станет легче, ты меня тоже девственности лишила.

– В смысле?

– В прямом. Я никогда не трахался без резинки. Так что это был риск исключительно по мою брезгливую душу.

– Даже так? Ну тогда у меня для тебя плохие новости. Раз ты полез к предполагаемому б/у товару без презика, ты в меня по уши втрескался. Буду считать, что это завуалированное признание в любви.

– Чем бы дитя ни тешилось.

– Ага-угу. Попали вы, Сергей Александрович.

И ведь даже сказать ничего дельного не могу. Ведь как бы ни хотелось признавать, меня реально переклинило на этой наглой языкастой девчонке. Девчонке, которая впервые на моей памяти, выглядит неуклюже, когда пытается встать с кровати, чтобы ниоткуда не слетала простыня. Рывок и ей все же удается встать с кровати, ничем не сверкая.

– Ты куда?

– Смыть с себя микс биологических жидкостей в одну колбу, чтобы сделать приворот.

– А ты в принципе нормально можешь разговаривать?

– А ты в принципе можешь признать, что, если бы я говорила как все, тебя бы это не вставляло и сейчас бы ты не примчался ко мне, не зачехлив свою колбасу. Так что не заливайте мне, Сергей Александрович. Да, да, готовь скотч. А ты куда? – возмущенно бросает Эля, стоит мне только оказаться около нее.

– С тобой в ванную.

– Да прям щас. Я буду мыться одна. Ты после меня. И вообще, блин…прикройся, что ли.

– Не поздновато ли для стеснения?

– Ты нарушаешь мое виденье чувство прекрасного.

– Чего?

– Сама не знаю, что ляпнула. Ну не иди со мной, пожалуйста. Там ванна маленькая.

– Ладно.

Смотрю вслед удаляющейся Эле, как вдруг она останавливается. Смотрит прямо мне в лицо. Пожалуй, это забавно.

– А ты не мог бы кое-что для меня сделать, раз я даже цветочка от тебя еще не получила, – к гадалке не ходи. Чую подвох.

– Что?

– Я очень не люблю это делать. Ну прям капец как не люблю. Но если это не сделать, я утону. Пожалуйста.

– Эль, я реально сейчас не понимаю, что надо сделать.

– Почистить слив в ванной от моих волос.

Мальчишки и девчонки, а также их родители, волосяные истории, увидеть не хотите ли. Волосяные истории слив покажет мне, волосяные истории в журнале "Попадос» пара-пара-пам-пам, пара-пара-пам-пам, пара-пара-пам-пам, в журнале «Попадос». Ну что ж, вот так и становятся каблуками. А потом херак – розовая кухня, совместные походы за шмотками, а в выходные обед с ее родителями. Ладно, в конце концов, от одного раза ничего не будет. Уступки, мать их.

Видимо, поняв, что я сдался, Эля пропускает меня в ванную, но прежде, чем оказаться в самой ванне, тычет в меня полотенцем.

– Ну прикройся. Оно чистое, если что. А то ты будешь выглядеть несексуально, вычищающий слив будучи голозадым.

На черту я на это ведусь? Сам не понимаю, как в полотенце забираюсь в ванную. Нехотя принимаюсь вычищать слив. Правда, вычищать тут нечего.

– Он чистый.

– Да? – поднимаю взгляд на Элю и до меня только сейчас доходит, что она развела меня как лоха. Проверка, мать ее, на которую я повелся. – Ой, точно. Я же вчера его чистила. Запамятовала. Ну тогда, спасибо. Можешь вылезать.

Несмотря на то, что помещение маленькое, в таком тесном пространстве Эля умудряется залезть в ванную не коснувшись меня, по-прежнему будучи завернутой в простыню. Детский сад.

Ан нет, я обнаруживаю детский сад, а если быть точнее ясельную группу, когда смотрю на свою шею в зеркало. Великолепно.

– Ты там как?

– А ты не мог бы отсюда уйти?

– Мог бы, но не уйду. Так что там?

– Что там?

– Давай дурочку из себя не строй. Нормально все?

– Кровищи куча. Мне кажется, ты мне что-то повредил.

И вот хрен поймешь, троллит или нет. Скидываю полотенце и распахиваю шторку. Эля тут же визжит, пытаясь ею прикрыться.

– Совсем головой тронулся?! Сказала же, выйди. Я пошутила, блин. Мог бы и догадаться.

– Дай посмотрю. Мне так будет надежнее.

– Ага. Может, сразу к маме гинекологу отведешь?!

– Боже упаси. Она еще заставит жениться.

– Ну, Сережа, блин. Вылезай отсюда.

– Какая уже разница? Я видел тебя голой. Ты тоже. Ты хотела мыться – мойся, – тянусь за гелем для душа, слышу чуть ли не вой Эли. Почему-то это выглядит забавным. Тяну ее к себе и принимаюсь намыливать ее плечи. Не был бы сегодня ее первый секс, однозначно было бы продолжение. Хотя, оно и так будет. Пусть и не так, как представлялось. Но сгладить впечатления однозначно надо.

– Ты зачем поставила мне засос?

– Случайно?

– Вторая попытка.

– Ну, неужто вы такой тугодум, Сергей Александрович? Если не случайно, значит намеренно. Второго варианта нет.

– Зачем?

– Все по-честному. Ты меня проткнул своей шпагой, я тебя немножко засосала.

– Проткнул шпагой?

– Ну окей, проделал во мне дыру. А я на тебе оставила, между прочим, только маленький след.

– Дыру?

– Ну сам же говорил, питон. Не ужик же. Ой, ладно, нормально там все. Нет у меня никакой дыры. Только попробуй предложить посмотреть, бестактный дефлоратор.

– Ты знаешь что за такое бывает?

– За что? За засос? Ну-ка поведай.

– Пиздец бывает.

– Дай угадаю – мне не будет. Ой, какая жалость.

– Доиграешься.

– Только после тебя.

– Забыл спросить, ты в постели ешь?

– Ммм… да я смотрю, ты не такая уж и зачерствелая скотина. Хочешь принести нам ужин в постель? Поднос в первой полке слева на кухне. У меня есть клубника и сыр с плесенью, которая благородная, а не то, что можно подумать. А у твоей бабули есть надаренные бутылки с алкоголем. Принеси шампанское. Ключи у меня на полочке. Не волнуйся, ее нет дома. Ну и в качестве спойлера: под окнами клумба, растут цветочки. Можешь сорвать.

– Значит, в постели ты ешь.

– Конечно, ем.

– Значит, мне не показалось и подо мной были крошки. Что ты там жрала?

– Печеньки. И все-таки, не даром я назвала тебя скотиной.

– Я предупреждал, что за это будет?

– Ага. Обещать не значит жениться. Кстати, в меня упирается твой стояк. Сегодня вам больше не светит, Сергей Александрович. И хватит уже лапать мою грудь.

– Вынужден признать, что идея вместе мыться была так себе.

– Не соблаговолите ли, сударь, свалить из моей ванной?

– Соблаговолю.

***

Правильно рассчитанная доза алкоголя – творит чудеса. Еще один бокал шампуня и чувство стыда однозначно притупится. Хотя брыкаться все равно будет. Эля отправляет клубнику в рот и запивает ее шампанским. В очередной раз ерзает на диване, в этот раз кладет на меня ноги, специально демонстрируя все, что только можно, в едва прикрываемой тело белой шелковой сорочке.

– Не смотри на меня так.

– Как?

– Словно уже расчленил и думаешь куда деть части трупа. Кстати, с днем рождения, – поднимает бокал, отпивает и тут же подает его мне. – Пей.

Морщусь от сладкой газированной гадости, но выпиваю.

– Я кушать хочу. Мне клубнички мало. Колбаски бы. В честь дня твоего рождения.

– Ты специально это делаешь?

– Кушать? Конечно. Раз тебя бесит это слово – буду всегда держать тебя в тонусе. Так что, колбаску не достанешь?

– Хочешь есть? Я принес твой торт из машины. Он в холодильнике.

– Ой, его я буду есть только после тебя.

– Опасаешься? – не скрывая усмешки выдаю я.

– Ни в коем случае. Ты именинник, значит, ты первый. А если не отравишься, тогда потом присоединюсь я, – смеясь произносит Эля, потянувшись к бутылке. – Упс, закончилось.

– Слава Богу. Пойдем.

– Куда?

– В спальню.

– Зачем?

– Чтобы привязать тебя к кровати и изнасиловать, – тяну ее за руку на себя, приподнимая с дивана.

– Я так не играю.

– А придется.

Оказавшись в спальне, подталкиваю ее к постели. Чуть захмелевшая, она не сразу осознает, что я хочу сделать. Подставляет губы под мои поцелуи.

– Будешь себя хорошо вести, куплю тебе пионы.

– Пионы?

– Ну или что ты там любишь? Бабка говорила в день нашего знакомства, что пионы.

Я чего угодно ожидал, но точно не того, что она начнет смеяться.

– Ну ты еще хрюкни.

– Я читала, что к сексу нельзя относиться серьезно. А мне кажется, ты сейчас меня снова хочешь ахнуть.

– Читала она. Хочу, но не буду. Что я изверг, что ли?

– А чего ты тогда об меня обтираешься и не только? Ты мазохист, что ли?

– Скорее эгоист, который хочет сделать что-то неэгоистичное и немного сгладить твое впечатление о первом сексе.

– Ничего непонятно, но очень интересно.

– А тебе и не надо понимать.

И стоило мне только задрать ее сорочку и развести ноги, как она ожидаемо трусит. Мало напоил.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь впервые использовать язык не по прямому назначению.

– Я не хочу!

– У меня день рождения, значит, ты делаешь так, как я хочу.

– Ну, Сережа!

– Молчать.

Глава 31

Глава 31

Красота – страшная сила. Еще никогда я не ощущала себя такой красивой. Кажется, я намертво прилипла к собственному отражению в зеркале. Будь я в квартире одна, точно бы сплясала. Эх, была бы моя воля, я бы не пошла в больницу этак до понедельника. И непременно затащила бы Потапова в какое-нибудь классное место. А еще лучше на море. Нет, слишком быстро. Несмотря на произошедшее, между нами еще ничего не ясно.

– Ты там утонула? – вздрагиваю от стука в дверь ванной.

– И не надейся. Буду жить долго и счастливо и ковырять тебе мозг чайной ложечкой.

– Мы опаздываем, – раздраженно произносит Сережа. Вот, как у него это получается? Ночью был абсолютно другим, сейчас же – привычный зануда.

– Да все я уже, все.

Я была уверена, что после случившегося мне будет стремно на него смотреть и вообще я сгорю от стыда и неловкости, но нет, как будто ничего и не было. Смотрю на его недовольное выражение лица и понимаю, что сейчас получу привычную дозу придирок.

– А чего мелочиться? – обводит взглядом мои ноги. – Давай сразу в трусах приходи на работу.

– Зачем, когда есть такое красивое платьишко? И в нем я прелесть как хороша.

Ну почему мне так нравится его доводить и видеть, как он бесится?

– Тебя реально не смущает, что у тебя почти видны трусы? Точнее то, что в твоем случае называется трусами.

– Это смущает только тебя. Хотя странно, учитывая, что ты же там уже все видел. И не только видел, но и трогал всякими частями тела.

– Переодевайся.

– Нет.

– Я даю тебе пять минут.

– Пятнадцать на то, чтобы мы поели. Ты что хочешь на завтрак?

– Я посмотрел твой холодильник. У тебя даже яиц нет.

– Яйца есть у тебя. Мне их будет достаточно. Если будешь сильно гадить, можно будет сделать из них омлет.

– Гадить?

– Сильно, Сергей Александрович. Гадите вы и так каждый день, а я про сильно. Мюсли будешь?

– Я не хочу есть. Меня и так тошнит после твоего торта.

– Когда ты умял почти половину, ты такого не говорил.

– Я был голоден. Давай переодевайся и не выводи меня из себя.

– Скажу я вам, Сергей Александрович, что ваш язык не по прямому назначению куда более мне нравится, чем когда вы им просто нудите. Так, для справки, я буду ходить в том, в чем посчитаю нужным. Ну раз не хочешь есть, значит поехали. Только мусор захвачу, а то ведро заполнено.

И стоило мне только забрать пакет, как я слышу:

– Переполнено.

– Что?

– Оно переполнено. Хозяйка из тебя никакая.

– Спасибо за комплимент. Ну, главное, что с грудью у меня все в полном порядке. И стоит на нее кому-то взглянуть, что даже крошки в кровати забудутся. Подержи мусор, – протягиваю пакет Потапову, на что он хмурится, но все же берет.

И так доходим до мусорного контейнера. Но когда он кидает пакет в контейнер, я его останавливаю.

– Так не делают.

– Ты о чем?

– Достань пакет.

– На черта?

– Я там кое-что забыла.

Видимо, про «забыла» я очень убедительна, раз Потапов достает пакет.

– Чтобы Вселенная тебя услышала, надо, когда выбрасываешь мусор, говорить: «меняю отходы на доходы». Это очень эффективно и не только про деньги. А про богатства в целом.

– То-то же я смотрю, ты разбогатела, сдавая цацки в ломбард, – не скрывая усмешки выдает Потапов.

– Конечно, услышала. Вот, например, в моей жизни появился ты.

– Ты явно чем-то разгневала Вселенную.

– Мне нравится твоя самокритичность. Но еще больше мне нравится, когда ты улыбаешься. Делай это почаще.

– Пойдем уже.

– Стой. Выбрасывай заново и говори эти слова. Иначе Вселенная на тебя обидится.

– То есть все время не обижалась, а сейчас возьмет и топнет ногой?

– Конечно. Раньше ты не знал, что так надо говорить, потому что в твоей жизни не было меня, поэтому она тебе все прощала. А так как сейчас знаешь, не сказать эти слова – уже плохо. Вселенная на тебя обидится. Давай, меняю…

– Меняю Элю на диарею.

– Последняя попытка, Сережа.

– Я жду тебя в машине десять секунд. Дальше я уеду и ты пойдешь светить трусами в метро, – Гад! Приручать и приручать.

– Вот увидишь, Вселенная тебе за это отомстит.

Молча сажусь в машину и нарочно не одергиваю платье, демонстрируя ну очень задранное платье. Медленно поворачиваюсь к Сереже и принимаюсь разглядывать его профиль.

– Говори.

– Что?

– Чушь какую-нибудь. По глазам вижу, что что-то хочешь сказать.

– Мне всегда было интересно, как люди себя ведут, когда…

– Когда что?

– Когда побывают друг в друге. Я была уверена, что после того, как во мне побывал твой язык, я улечу в Антарктиду. Но нет, мне не хочется туда. Я согласна на повтор.

– Только после тебя, – усмехнувшись, произносит Потапов, выезжая со двора.

– Минет только после свадьбы.

– Слишком высокая цена. У тебя пластырь есть?

– Есть. Но я не дам. Будешь перед Настюхой святить шеей, может, тогда она перестанет тереться об тебя словно у нее чесотка. Кстати, а что будет, если мы придем на работу, а я тебя при ней засосу?

– Мне ничего не будет. А тебе прилетит. Хуже обиженной бабы, может быть только неудовлетворённая обиженная баба. Не провоцируй. Ты находишься в проигрышном положении.

– Я не собиралась тебя засасывать. И вообще демонстрировать, что у нас что-то есть.

– Ну, конечно. Потом сложно будет объяснить всем, если вдруг выйдешь замуж за Вадимку. Он, кстати, тебе смс написал, пока ты тонула в ванной.

Беру телефон и пересматриваю уже открытое сообщение.

07:28

«Ну что, не передумала? Наше присутствие не обязательно, чтобы подать документы в ЗАГС. Можно все сделать через госуслуги».

И вроде бы, стоит взбеситься, что он рылся в моем телефоне. Но, с другой стороны, увидь я, что написала белобрысая, точно так же открыла бы сообщение. А уж, если бы увидела подобное содержание – разнесла бы все в пух и прах. А Потапов неплохо держится.

– Да не выхожу я за него замуж. Так, ляпнула, чтобы он от меня отстал на время, – ноль реакции. Как смотрел на дорогу, так и продолжает не отводить взгляд. – Ты мне не веришь?

– А ведь ты раньше целовалась.

– Что?

– Целовалась. Сто процентов. Ты умеешь. Если у тебя не было отношений, откуда? – только бы не засмеяться.

– Я не говорила, что у меня не было отношений. В одиннадцатом классе у меня был парень. Вот с ним я и обменивалась слюнями целых три месяца. В смысле, целовалась.

Мне хочется сказать какую-нибудь колкость или хотя бы намекнуть на его ревность, но громко говорящий Потаповский желудок не дает мне это сделать. И вроде бы надо как-то разрядить обстановку, но я понимаю, что с каждой секундой дела обстоят хуже и хуже. Плевать на звуки то ли желудка, то ли кишечника. А вот то, что Потапов побледнел и весь в испарине – это уже серьезно.

– Я так и знал, что не надо было есть твой торт.

– Откуда ты знаешь, что это он?

– Может быть, потому что я другого ничего не ел?

– Ладно, давай договоримся об одном. Не делай это при мне в машине, пожалуйста. Давай разворачивайся и ко мне домой. А лучше к бабуле на унитаз.

– Лучше заткнись.

Кажется, кто-то развернулся в неположенном месте. И скорость, ух какая.

– Ты как? Держишь? В смысле держишься? Хочешь активированный уголь дам? Сережа?

– Помолчи, Бога ради.

– Я тебя отвлекаю. Расскажи мне пока, что тебя беспокоит?

– Ты и твой торт.

– Не хотелось бы тебя расстраивать еще больше. Но я же говорила. Вселенная все слышит. Вместо того, что сказала я, ты произнес совершенно другое «меняю Элю на диарею» и вот пожалуйста. Будешь теперь меня слушаться?

– Я сказал молчать!

– Я могу спеть и тебя отвлечь. Раз два три под старинную песню Натали *. Он такой, ему другим быть нельзя. Говнистый характер, голубые глаза. Он такой, ему обкакать нельзя, кожаные сиденья у себя. Он такой, ему другим быть нельзя, в Элю влюбился, вот такие дела. Сережа, Сережа не верь приметам, не верь туманам и дождям. Сережа, Сережа, ведь все проходит. И снова солнце улыбнется нам. Сережа, Сережа… Ты как? Полегчало? Отвлекла?

– Давай ключи. Живо.

– Хорошо, хорошо, а я пока машину перепаркую. Беги, беги, Сереженька, на сексуальной шее родинка.

Смотреть вслед, подбегающему к подъезду, Потапову почему-то смешно. И все же немножечко стыдно. Потому что, вероятнее всего, дело именно в моем торте. А если быть точнее, в креме.

Я сижу в машине ровно пятнадцать минут. И все же не выдерживаю и поднимаюсь в квартиру. Потапов однозначно живой. Это радует.

– Сереж, ты как?

– Вселенная меня услышала.

– Сейчас она тебя точно слышит. Я тебе больше скажу, я тоже это слышу. Я так понимаю, на работу мы не едем.

– Какая, твою мать, работа?! Иди в аптеку, у тебя ни черта нет.

– Хорошо, хорошо. Сейчас я тебя вылечу. А ты, пока меня не будет, обратись к Вселенной. Ну, например, попроси ее. Скажи… меняю кал на нал. Только не перепутай с аналом.

– Пошла в аптеку. Быстро!

* Мотив песни Натали «Володя»