Текст книги "Агатангел, или Синдром стерильности"

Автор книги: Наталья Сняданко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

И снова о галицком сепаратизме

Отдельной задачей «КРИСа-2», согласно замыслу Инвестора, должна была стать демонстрация непровинциальности Тигирина, этого маленького приграничного городка, географически, но не духовно отдаленного от мегаполисов. «Провинция – понятие внутренней культуры, а не места проживания» – этот девиз украшает вход в редакцию и ежедневно напоминает мне о недописанной диссертации, о которой расскажу немного позже.

Наше издание покупает в первую очередь публика, которая считает вульгарным отдавать дорогую газетную площадь под а) изображения оголенных частей тела; б) примитивную рекламу; в) статьи чересчур поверхностного содержания. Не потому, что это публика слишком пуританская, хотя среди наших читателей есть и такие, что не уменьшает нашего к ним уважения. И даже не потому, что некоторые части женского тела лучше выглядят на глянцевой бумаге иллюстрированных журналов, чем на рыхлой газетной. У наших читателей есть четкие представления о том, что они хотят видеть на страницах своей любимой газеты. И это «что-то» должно отличать газету от остальных изданий. Слишком откровенные изображения оголенных частей человеческого тела, реклама или статьи о противозачаточных таблетках для животных – это наполнение газеты, а не ее содержание. Потому большинство наших читателей не хотели бы, чтобы все это отвлекало их от изучения серьезных статей или осмысления последних новостей. Ведь не совсем прилично думать о тысячах погибших от наводнения в какой-нибудь далекой стране, искренне им сочувствовать, а параллельно рассматривать задницу некой блондинки. Подозреваю, есть и такие, кого раздражают все эти задницы, бедра и бока, тщательно избавленные от целлюлита с помощью программы Photoshop. Не меньше нервируют и груди, зады, губы и даже скулы, которым старательно добавили привлекательности с помощью силикона. Ведь бесит, во-первых, все искусственное, во-вторых, все недоступное для собственного кармана, в-третьих, то, как ты сам и твоя жена (любовница, муж, любовник) выглядят на этом искусственном фоне. И я понимаю таких читателей, ведь, в конце концов, почему эти глуповатые силиконово-безцеллюлитные блондинки и бритоголовые пацаны на анаболиках должны раздражать людей за их же деньги?

Ну и последний аргумент. К услугам тех, кого интересуют эротические фото, реклама и советы садовника – широкий рынок отечественной и зарубежной массовой прессы.

В нашем городе поклонники серьезной и бульварной прессы давно разделились на два враждующих лагеря. В семьях, где терпимо относятся к «Подробностям», «Документам и аргументам», «Аргументам и подробностям», не читают «КРИС-2». А те, кто предпочитает «КРИС-2» (как правило, это национально-сознательные семьи), откровенно презирают «Подробности», «Документы и аргументы», «Аргументы и подробности». Прежде всего – за предательство национальных идеалов, поскольку все три издания, кроме украинской, имеют еще и русскую версию. Кроме того, ходят слухи, что они работают на русскую мафию.

В общем, приятно знать, что у нашей газеты есть горячие сторонники, которые принципиально не читают другие издания. Но грустно, во-первых, что у всех трех изданий-конкурентов гораздо более высокий тираж, а значит, там и гонорары выше. А во-вторых, то, что «наша» публика в основном украиноязычная, а «их» – преимущественно русскоязычная, то есть «их» количественно больше, чем «наших».

Единственное, что объединяет все издания Тигирина, – это абсолютное отрицание малейших подозрений в их провинциальности. Слово «провинциальный» вообще всегда воспринималось в нашем городе как самое страшное оскорбление. Тигиринцы считают свой город никакой не провинцией, а настоящей столицей Украины, ведь уровень национального самосознания здесь традиционно выше, чем во всех остальных областях. По некоторым статистическим данным, он даже выше, чем во Львове. И это приятно, хотя мне и трудно представить, каким образом статистика может измерить такую абстрактную величину, как уровень национального самосознания. Кроме того, Тигирин издавна поставлял в столицу творцов и деятелей культуры. Хотя в понятие провинциальности каждый вкладывает собственный смысл. Например, некоторые читатели «Подробностей», «Документов и аргументов» и «Аргументов и подробностей» считают «КРИС-2» провинциальным за слишком пуританское, по их мнению, отношение к массовой культуре и вопросам морали. Читатели же «КРИСа-2» клеймят бульварные издания как провинциальные за безвкусицу и вульгарность.

Несколько лет назад в нашем городе начался настоящий бум на новосозданные масс-медиа. Это не в последнюю очередь объяснялось патриотическими чувствами местных бизнесменов, многие из которых и до сих пор считают, что по своему культурному потенциалу Тигирин выше не только Киева, но и самого маленького Парижа, галицкого Пьемонта, королевского города, который называют Львiв, Lwyw, Lemberg, Leopolis – как угодно, но только не «Львов». Треть украинских выдающихся политиков, культурных деятелей, писателей, музыкантов и художников двадцатого века происходит из Тигирина. При том, что город насчитывает меньше сорока тысяч жителей и далеко не столь популярен среди туристов, как тот же Львов, Умань, Одесса или Киев.

Многие удивляются названию нашего города, происхождение которого до конца не выяснено. Есть предположение, что во время основания, а это приблизительно XVII век, сюда планировали перенести столицу Галиции. Основал город такой себе Акакий Бздынский, неизвестный историкам купец низкого происхождения, который нажил капитал с помощью темных махинаций и хотел прославить свое имя.

Говорят, сначала Акакий Бздынский настаивал, чтобы город назвали в его честь, но недостаточная благозвучность имени основателя вынудила отказаться от этой идеи. Тогда город по неизвестным историкам причинам назвали Тигирином. В туристических путеводителях можно прочитать, что название это объясняется рождением основателя в год Тигра, хотя большинство туристов и сомневается, что в то время китайские гороскопы уже успели завоевать такую популярность. Тигра планировали потом сделать символом Галицкого княжества и поместить его изображение на королевский герб. Неизвестно почему, но эти планы не осуществились, а Тигирин так и не реализовал свои столичные амбиции. Неблагозвучность фамилии основателя таинственным образом влияет и на сегодняшнюю жизнь Тигирина. За все годы независимости ни один член горсовета и ни один городской голова не мог похвастаться фамилией, о которую дикторши телевидения не спотыкались бы и не краснели бы, выговаривая: Заткнипасть, Вырвихрен, Лихоробло, Замахайло и даже, простите, Пиздятенко.

Однако легенда о том, что город должен был стать королевским, передавалась из поколения в поколение, и тигиринцы воспитывали детей в духе национального патриотизма и памяти о героическом прошлом.

Гришкина школьная наука

В советский период культурно-художественная среда Тигирина формировалась на базе профессионально-технического училища № 13, которое планируют переименовать в Академию гуманитарно-технических наук и искусств, а затем присвоить ей статус национального вуза. Сюда поступают дети из лучших семей. Благодаря людям, создавшим эту среду, в истории украинского искусства появился термин «тигиринский феномен», который означает большое скопление в одно время и на одной территории выдающихся философов, людей искусства, культурных и политических деятелей. Почему столько ярких личностей родилось именно в Тигирине и именно в 60–70-х годах двадцатого столетия, неизвестно. Возможно, это и несущественно. Удивительно то, что все они начинали свою деятельность именно в училище, исходно предназначенном для подготовки столяров, фрезеровщиков и механиков. Хотя мой отец, например, совсем не считает этот факт странным и полагает его причиной сознательное сопротивление системе существующих образовательных учреждений. Тигиринцы стремились доказать, что могут предложить более высокое качество образования, чем любой авторитетный вуз страны. И это им, по мнению моего отца, удалось.

С ним многие не соглашаются, считая факт возникновения тигиринского феномена мистическим, магическим, знаковым, но никак не рационально обусловленным. Спор между сторонниками рационального и иррационального происхождения этого явления ведется в кругах тигиринских интеллектуалов давно. Хотя все соглашаются, что важен прежде всего сам факт скопления такого количества неординарных личностей в нашем городе. Сейчас в интеллигентных семьях уже стало традицией отдавать своих детей в ПТУ № 13 для того, чтобы они могли завязать полезные контакты и сформироваться как личности. В этом учебном заведении почти не осталось предметов, которые непосредственно относятся к специальностям столяра, фрезеровщика и механика, а оставшиеся никто не воспринимает всерьез. Недавно эти предметы вообще хотели убрать из программы, но это почему-то оказалось невозможным. Технический профиль учебного заведения должен сохраниться даже после переименования, поэтому его сделали теоретическим. На отделении столяров-теоретиков учатся в основном те, кому не хватило мест на других факультетах (их три: общая культурология, сравнительная культурология и просто культурология). Кое-кто сравнивает тигиринский феномен с братством вольных каменщиков, а одним из основных аргументов выступает то, что у многих выдающихся философов, литераторов, музыковедов нашей страны в дипломах написано: «столяр-теоретик первой категории». Другие считают, что подчеркивать сходство с масонами нежелательно. По-моему, и первый, и второй тезис абсолютно бессмысленны. Но я не могу выступать беспристрастным комментатором в этом вопросе, потому что мой отец, Галичанко Дзвенислав Осипович, – директор профессионально-технического училища № 13, автор известной философской работы о галицком сепаратизме «Дегуманизация ортодоксии», основатель и издатель научно-философского альманаха «Гришкина школьная наука».

Я тоже закончила профессионально-техническое училище № 13 по специальности «столяр-теоретик». Отец категорически против протекции, поэтому я поступала в училище на общих основаниях, набрала меньше баллов, чем нужно было для любого из основных факультетов, и угодила к столярам-теоретикам. Точнее, «теоретичек», ведь в моем дипломе стоит форма женского рода, в отличие от дипломов остальных выпускниц училища и вопреки принятому правописанию. Прогрессивные взгляды родителей сделали свое, и я все же добилась, как написали бы в альманахе «Гришкина школьная наука», гендерной справедливости. Но это не слишком помогает мне в жизни, и, когда я посылаю свое резюме на какую-нибудь западную стипендию в гуманитарной области, мой диплом вызывает скорее удивление, чем уважение. За рубежом информация о тигиринском феномене, а вместе с тем и о специфике ПТУ № 13, еще недостаточно распространена. Поэтому последнее время я указываю в автобиографии только законченный потом факультет журналистики во Львовском университете, на то время еще не «национальном». Но, честно говоря, университет дал мне гораздо меньше, чем домашнее окружение и обучение в ПТУ № 13.

Сейчас я заочно учусь в аспирантуре, изучаю тему «Провинция географическая – не провинция духовная», и в своей работе планирую показать тигиринский феномен в разрезе его непровинциальности и абсолютной исключительности. Естественно, при этом я применяю интердисциплинарные методы исследования, интерпретируя историю при помощи методологий, используемых в культурологии, психологии и даже медицине.

Правда, как только я устроилась в «КРИС-2», мне пришлось прервать работу над диссертацией, поскольку, во-первых, не хватает времени, а во-вторых, работа над темой натолкнула меня на новые ее аспекты, которые я раньше не замечала и которые вносят принципиальные изменения в исходную концепцию.

Например, само понятие провинциальности. Для моего отца, как и для всей тигиринской интеллигенции и читателей «КРИСа-2», это понятие очевидно и не требует никаких дефиниций. Они всегда знают, что именно провинциально, а что нет.

Если бы любого из них попросили составить список того, что он или она считают провинциальным, туда обязательно попало бы следующее:

1) православное вероисповедание;

2) плохое владение украинским языком;

3) хорошее владение русским языком;

4) сомнение в грядущей победе идеи галицкого сепаратизма;

5) отсутствие четкой политической позиции;

6) стремление любой ценой переехать жить в столицу или хотя бы во Львов;

7) чрезмерное подражание всему, что исходит из столицы или хотя бы из Львова;

8) незнание национальных обрядов и застольных песен;

9) незнание истории собственного города;

10) незнание национальной истории.

Конечно, таких признаков можно найти и больше, но вышеназванные абсолютно точно попадают в категорию провинциального с точки зрения каждого сознательного тигиринца. С другой стороны, все перечисленные явления или хотя бы большинство из них выглядят абсолютно не провинциальными для представителей других сообществ. Например, для киевских и львовских русскоязычных, некоторых киевских украиноязычных и абсолютно всех донецких, полтавских, одесских и херсонских. Таким образом, понятие провинциальности из категории постоянной и четко определенной превращается в переменную величину, зависящую от среды, в которой это понятие используется. Хотя этот тезис отрицают все, кто придерживается радикальных взглядов в вопросе галицкого сепаратизма, то есть как его горячие сторонники, так и не менее убежденные противники. Но в этом нет ничего странного, ведь любой радикализм ведет к упрощению.

Далее, понятие духовной провинции. Для представителей тигиринского феномена здесь опять-таки нет ничего сложного. Каждого, кто не разделяет взглядов теоретиков галицкого сепаратизма или же разделяет их не слишком убежденно, можно считать человеком с провинциальным сознанием. Но мне кажется, это определение требует уточнений. Например, как быть с теми, кто входит в ЛДвиБЗ(не)? Представители ТиДвиБЗ(не) полагают их провинциалами, игнорируя тот факт, что позиции обеих партий почти идентичны.

И наконец, разве нужно лишний раз уже в названии работы подчеркивать, что Тигирин – географическая провинция? Ведь это может вызвать неудовольствие самых радикальных тигиринских патриотов, которые не захотят ассоциировать себя ни с какой провинцией, даже если это слово употреблено в позитивном смысле.

Возможно, я слишком близко подошла к предмету исследования, надо было оставаться на безопасном расстоянии зарубежных библиотек, откуда все казалось четким и однозначным? А может, вообще ни одна идея не кажется мне достойной доверия настолько, чтобы полностью себя с ней идентифицировать?

Даже не знаю, что конкретно меня останавливает. Возможно, я просто глубже вникла в материал, и некоторые ранее очевидные факты теперь перестали быть для меня настолько очевидными, а некоторые ранее приемлемые упрощения стали казаться слишком примитивными. Возможно, я осознала огромный разрыв, который простирается между теорией какой-либо политической идеи и ее практическим воплощением. А также то, что слишком непредвзятый подход к теории на данном этапе может серьезно повредить практике. Или же увидела, что любые попытки описать то или иное явление неминуемо ведут к упрощению, поэтому нет смысла даже пробовать описать что-либо объективно или хотя бы адекватно.

Если раньше я видела только позитивные моменты явления под названием «тигиринский феномен», то теперь понимаю, что никакое явление не может состоять только из позитивных моментов, но дает ли это мне право критиковать то, что не критикуют гораздо более авторитетные исследователи? И не повредит ли критика популяризации тигиринского феномена? Ведь если повредит, это не очень-то патриотично.

Другой путь заключается в том, чтобы рассмотреть дискуссионные моменты. Но тогда я рискую, во-первых, выглядеть слишком дерзкой в своей критике уважаемых теоретиков идеи, во-вторых, эта работа не прибавит тигиринскому феномену новых сторонников. Ведь если даже среди его представителей нет единства, он вряд ли будет выглядеть убедительным для людей внешних.

Хотя, похоже, я несколько упрощаю, и дело не ограничивается только этим почти марксистским конфликтом между общественным и личным. Раньше я никогда не ставила перед собой вопрос, разделяю ли политические взгляды своего отца и представителей тигиринского феномена. Я выросла и жила в этом и давно перестала оценивать и анализировать. Я жила с убеждением, что все уже оценено и проанализировано до меня, и такая некритичность, конечно, не делает мне чести. Как сказал бы на это наш школьный учитель геометрии, не следует путать аксиому с теоремой, то есть принимать на веру то, что требует доказательства, и наоборот.

Поэтому пока что я хорошо представляю, как не должна выглядеть моя диссертация. Но еще не знаю, как она должна выглядеть. Однако, может быть, все гораздо проще, и мои пессимистические рассуждения объясняются просто возрастной депрессией, предменструальным синдромом или вообще «ранним климаксом» – в подобных случаях этот диагноз ставит всем, кому за двадцать, одна моя знакомая.

Магическое трудоустройство

Прежде чем оказаться в составе штатных сотрудников «КРИСа-2», я два года прожила в городке с благозвучным названием Гагенау-Гугбах-Гег-дер-Генбахшталь, точнее, «шта-а-аль», как выговаривают местные жители. Что именно означает это название и означает ли оно хоть что-нибудь, я не знаю, могу сказать только, что «дер» в немецком языке может обозначать именительный падеж мужского артикля или родительный женского, «бах» может переводиться как «ручей», а «шталь», точнее, «шта-а-аль», употребляется для обозначения помещения вроде нашего хлева, но вряд ли все это имеет что-то общее с этимологией названия этого небольшого, уютного и неимоверно спокойного городка.

Здесь я писала диссертацию, правда, последнее время больше делала вид, что пишу, поскольку указанные выше сомнения парализовали работу задолго до моего возвращения в Тигирин. Как-то раз, приехав домой, я узнала, что планируется начать выпуск «КРИСа-2». Для работы в редакции искали журналиста со знанием иностранных языков и умением пользоваться компьютером, но эта информация не вызвала у меня заинтересованности. По крайней мере, сознательной заинтересованности. Не скрою, все бросить и вернуться в определенный момент мне показалось неплохим выходом. Но мысль эта была какой-то слишком блеклой для принятия серьезного решения, хотя на тот момент все мои мысли отличались этой чрезмерной блеклостью. Иногда даже для того, чтобы решить, не сходить ли в туалет, мне приходилось долгое время сомневаться, и однажды эти сомнения длились так долго, что едва не стало слишком поздно.

Еще раз эта мысль вяло всплыла в моем сознании, когда мне в Гагенау-Гугбах-Гег-дер-Генбахшталь позвонил какой-то пан Фиалко, назвался заместителем главного редактора «КРИСа-2» и спросил, не заинтересует ли меня сотрудничество с будущим изданием. Желательно в качестве штатного сотрудника.

Я очень хорошо помню, что поблагодарила пана Фиалко за любезное предложение, но отказалась. Поэтому до сих пор не могу понять, как так случилось, что ровно через две недели я уже присутствовала на первом редакционном совещании новообразованной ежедневной газеты, а в моем бумажнике появились визитки с надписью «Горислава Галичанко, заведующая отделом посуды» и неправильными номером телефона и электронным адресом. Мне поручили редактировать специальное еженедельное приложение с телепрограммой.

Слово «заведующая», как в свое время и «столяр-теоретичка», стоило мне нескольких дискуссий с консервативными литредакторами, которые предпочитали, согласно правописанию, употреблять только мужские формы для обозначения должностей. Но мне все же удалось настоять на своем, правда, для этого пришлось прочитать целый курс лекций по гендерной проблематике. И я подозреваю, даже это не помогло бы, если бы литредакторами у нас работали не женщины. Не подумайте, что я имею что-то против мужчин, но никому не приходит в голову писать «заведующая» на мужских визитках. А если так и происходит по ошибке, все с пониманием относятся к возмущению обиженного. Тогда почему я не могу позволить себе такой реакции? Довольно уже того, что в выходных данных газеты меня указывают как Г. Галичанко, и все читатели, которые стремятся пообщаться со мной по телефону, негодуют, услышав, что я не Григорий, не Геннадий и даже не Гаврила.