Текст книги "В списках не значится (СИ)"

Автор книги: Наталья Бульба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4.

– Меня – на ближнее прикрытие по причине засветившейся на Приаме физиономии. Это официальная версия. Неофициальная....

– Твоя жена, – понимающе кивнул Валанд.

Вернулся он на Таркан всего лишь час назад и, посчитав, что красный информер на двери кабинета полковника достаточное основание, чтобы отложить доклад, отправился в сектор, отведенный их группе. Шаевский находился там один – ждал его прибытия. Остальные, впервые за последние несколько месяцев, отправились по домам вовремя.

 – По ней что-нибудь решено?

Марку было лучше, чем кому-либо из команды известно, настолько тяжело давалась Виктору подобная... совместная жизнь. Выдержка – выдержкой, но сквозь барьеры самообладания все равно прорывалась жгучая, терпкая ненависть. Не к этой женщине лично – бессмысленно и непродуктивно, к самой ситуации, в которой оказался даже не он, Шаевский, а их дочь, став заложницей сволочизма его долга и предприимчивости ее матери.

Шторм со своими прогнозами не ошибся, стоило Анне слегка освоиться на Таркане, как она начала проявлять настойчивый интерес к службе мужа.

В ход шло все. Сначала ласки, внимание и необузданный секс, потом подключились истерики, основным мотивом которых выступало ее одиночество и постоянное отсутствие Виктора. И даже попытки 'слежки' за ним, которые пресекались через одну. Чтобы вроде как и проявить свою квалификацию, но и дать возможность Анне поиграть в шпионов.

Будь Шаевский 'избалован' семейными буднями, все применяемые женой методы выглядели бы совсем уж примитивными, но, принимая во внимание благодатную почву его длительного воздержания и 'воскресшие' после Приама чувства, вполне подходило под разряд приемлемых.

Хорошо еще, что к этому времени полковник уже исполнил свое обещание и пристроил Лауру в закрытый пансион, где обучались дочери знатных старховских семейств. Еще один штрих к портрету Анны.... Сам Шаевский выкраивал время, чтобы хотя бы раз в декаду, но навестить свою Стрекозу, как он называл девушку. Сама же мать о дочери словно и забыла, обходясь лишь передаваемыми через мужа приветами.

– Да, – скривился Виктор. – Как только разберемся с этим делом. Все, что было возможно, мы из этой связи вытянули, но Лаура.... Когда будет поставлена точка, я должен быть рядом с ней.

Валанд понимающе качнул головой. Своих детей у него не было, но, глядя на счастливый блеск в глазах Виктора, когда тот рассказывал о дочери, он сожалел об этом.

Увы, единственная женщина, которую Марк видел в роли их матери, принадлежала другому.

И это было правильно... для нее.

– Как, утвердили?

– Дурь.

Валанд на секунду задумался, помня о первоначальном варианте устранения, который предусматривал несчастный случай, и, неприязненно сощурившись, уточнил:

– Ей не хватает других развлечений?

– Ей не хватает острых ощущений, – зло процедил Виктор. Потом усмехнулся... многозначительно. – Она уже и к Шторму подкатывала, имел тот неосторожность пожелать с ней познакомиться... для укрепления доверия, так сказать.

– И как? – фыркнул в предвкушении Валанд. Окунуться после скайлов в знакомый антураж....

К тому же все, что касалось полковника, негласно считалось особой темой для разговоров. Тот играл ими, как пешками, они... были готовы отдать жизнь по его приказу, но при этом не забывали следить за каждым шагом Шторма, в ожидании очередной пикантной ситуации. Слава отъявленного сердцееда закрепилась за ним уже давно.

И когда все успевал?

Отдавало завистью....

– Я почти две декады дежурил через ночь, а потом еще одну утирал ей слезы. Причину своего душевного раздрая она мне так и не назвала, но судя по ярости, с которой высказывалась на тему нашей службы, полковник продемонстрировал ей не только то, что в штанах. Потом меня ублажала.... Вроде как раскаивалась.

– А Кэтрин? – обманчиво равнодушно поинтересовался Валанд. О весьма непростых отношениях между командиром и его офицером для особых поручений, в Управлении знали, хоть и предпочитали делать вид, что не замечают скрытого противостояния, которым было пронизано их общение.

'Болели' за Кэтрин, что не мешало радоваться каждой победе Шторма. Мужская солидарность....

– Может, спросишь у нее сам? – съязвил Шаевский. Потом добавил: – Вот это самое и паскудное. Все под грифом оперативной необходимости.

– Сами выбирали, – пожал плечом Валанд и невольно улыбнулся, поймав себя на том, что, несмотря на вот это самое... паскудство, лично он этим выбором доволен. И не только им.

Возвращение на Таркан, встреча с Виктором, предстоящий разговор с полковником....

В О-два он никогда не ощущал себя дома, здесь все было иначе. То ли злополучное: мы своих не бросаем, то ли прямо-таки всеобъемлющая фигура Шторма, который придавал их жизни особый смысл. Когда не просто – 'ради', когда ты понимаешь, что никто, кроме тебя....

И там они были не только словами, но... здесь выходило, как когда-то в десанте – его спина всегда была прикрыта.

Майор Истер Ромшез, капитан Юрген Виллер, старшие лейтенанты Стас Радов и Кэтрин Горевски.... СБ, контрразведка, особый.... Ничто не имело значения, кроме способности делать то, что если и не за гранью возможностей, то очень близко к ней.

Шаевский, скорее всего, и хотел что-либо добавить, но отметив, как на лице Марка кривая усмешка сменилась холодной отстранённостью, которой отличались лишь скайлы да жрецы самаринян, оглянулся на дверь.

Ждать не пришлось, полковник появился в кабинете уже спустя пару мгновений. Вошел, остановился на пороге, оценивающим взглядом прошелся по стоявшему у идеально чистого рабочего стола Валанду.

Тот, в отличие от Шаевского, не вытянулся, не поторопился приветствовать своего командира, просто смотрел. Бесстрастно, безразлично....

А вокруг – пустота. Глаза – видят, чувства молчат.

– Господин полковник....

– Заткнись, майор, – резко бросил Шторм, пресекая попытку Шаевского высказаться. Махнув рукой – расслабься, посмотрел на Валанда: – Готов?

– А если скажу, что – нет? – безучастно глядя на полковника, поинтересовался тот.

Шторм склонил голову, словно прислушиваясь к чему-то, потом удовлетворенно кивнул:

– Хорош!

– На ментальной карте есть небольшая погрешность, – произнес Марк уже другим тоном. Знакомым, привычным, – но....

– Ты меня совсем за идиота держишь? – рвя на куски окружающее благодушие, рявкнул Шторм. Отметив, как Шаевский 'сглотнул' усмешку, а Валанд чуть поморщился, словно громкий звук его раздражал, продолжил спокойнее, обращаясь уже к Виктору: – За него не беспокойся, напарника я подобрал. – Неожиданно для офицеров засмеялся, что на фоне осунувшегося лица выглядело весьма специфично, потом заговорщицки подмигнул Марку. – Напарницу.

– Напарницу? – вскинулся Виктор, бросив недоуменный взгляд на Валанда. Тот ответил таким же. Кандидатура на эту роль была лишь одна, но... чтобы Шторм отдал Кэтрин....

– Ну, уж нет! – довольно усмехнулся полковник, без труда сообразив, о чем только что подумали эти двое. – Эта девочка пригодится мне самому, – добавил он, словно подтверждая недавние мысли Марка.

Здесь был... дом. И в этом доме был тот, на ком все держалось. И этот, на ком все держалось, имел право на все... даже вот на такое утверждение.

– До операции – неделя. Не успеем сработаться по легенде, – вновь уходя 'в глухую защиту', равнодушно произнес Валанд.

На Самаринию он отправлялся торговцем. Как бы ни относились к жрецам в других секторах, у многих обнаруживались с самаринянами довольно плотные связи. Начиная с туорана, чьим главным поставщиком они до сих пор являлись, и, заканчивая, технологиями, успешно конкурирующими с теми, что продавали признанные лидеры: стархи, демоны и скайлы.

Валанд, под именем Эрика Карна, младшего совладельца корпорации 'Коммуникад Техникал', представлял интересы Окраин. И не просто Окраин – в тени этой махины скрывался Артур Шорн, хозяин известной среди вольных базы Тандор, на которой находились ремонтные доки, оружейные склады, медицинские комплексы. Махи Карн, приемным сыном которого вроде как считался Эрик, был помощником и доверенным лицом Артура. И не важно, что один – скайл, другой – человек. Как говорил его наставник, шлифовавший ментальную кальку: 'В нашем мире все относительно'.

– Вы уже один раз сработались, – довольно хмыкнув, заявил Шторм, усаживаясь в кресло, которое обычно занимала Горевски.

К их команде Кэтрин не была приписана, но, как офицер для особых поручений, время от времени оказывала поддержку, не только разбавляя собой суровые мужские будни, но и собственным оптимизмом убеждая, что даже в их дерьме не пропадает надежда на крупицы счастья.

– Сработались? – задумчиво протянул Валанд, легко 'вываливаясь' из образа. Спустя мгновение, кинув на Шторма удивленный взгляд, хохотнул, заставив Шаевского с удивлением посмотреть на себя. – Умеете вы, господин полковник, преподносить сюрпризы.

Ни соглашаться, ни опровергать сказанного, Шторм не стал, просто приказал, активировав командный:

– Кэтрин, давай ее сюда.

Несколько секунд напряженного ожидания – равнодушным остался только Шторм, и в кабинет вошла... демоница.

Остановилась на том же месте, где совсем недавно стоял полковник, прошлась по Валанду плотоядным взглядом, совершенно проигнорировав присутствие Шаевского.

Вот только физиология подскочила у обоих. Техники контроля – техниками контроля, но когда перед тобой такое тело.... Как и полагалось представительнице этой расы, у нее было все, чтобы завестись даже не изголодавшемуся мужику.

На демонстрации своей фигуры, плотно обтянутой тем же 'Миражом', что был на ней во время операции на Маршее, демоница не остановилась. Облизнула губы и, заманчиво улыбнувшись, протянула:

– Соскучился?

Вывод был не новым, но актуальным: воодушевлять на будущую работу полковник умел.

* * *

– Дождь?

– Уже практически прекратился, – грустно улыбнулась я, не оборачиваясь. Геннори вернулся домой поздно, я уже успела уснуть. Потом еще какое-то время стоял у окна, у которого теперь застыла я. О чем думал.... Я предпочла ему не мешать. – Отдыхай, у тебя еще есть пара часов.

– А ты? – Он шевельнулся, похоже, приподнимаясь на локте.

– Я еще постою... немного.

– Лиз?

Очередная слеза скатилась по стеклу....

Ночь обнажала то, что успешно скрывал день. Страх. За себя, за него, за нас всех.

– Я 'сдам' тебя твоим медикам, они быстро призовут к ответу, – как можно беспечнее отреагировала я на так и не заданный им вопрос.

Мы оба любили свою работу, но иногда она выворачивала все наизнанку, прошивая трещинами то, что касалось незыблемым. Любовь, веру, надежду....

Раньше, до того, как осознала, насколько мне дорог Ровер, я об этом не задумывалась. Теперь – запрещала себе думать.

Как когда-то сказал Валанд.... Береги себя для меня. Мы с Марком разошлись в разные стороны, а слова остались, став девизом нашей с Геннори жизни.

Шелест ткани, шорох... дыхание у меня за спиной....

Кого я собиралась обмануть?!

– Я могу все остановить, но....

– ... я тебя не пойму, – закончила я за него. Спокойно, но где-то в толще этого спокойствия продолжала скрываться невысказанная нами грусть. – Нори, когда я принимала должность, знала, на что соглашаюсь.

Усмешка за спиной была полна иронии....

– Что? – развернувшись, насупилась я. Ровер едва сдерживал смех.

– Извини, – выдавил он из себя, пытаясь сохранить на лице приличествующее ситуации выражение. Внимательного почтения к моим переживаниям....

– Ровер! – с угрозой протянула я, уже догадываясь, что вряд ли мне понравится то, что услышу.

– Пойдем спать, – судорожно сглотнув, попросил муж и даже протянул мне руку.

– Мне применить запрещенные приемы? – чуть склонила я голову. Раз уж он выдернул меня из нахлынувшей меланхолии, я собиралась узнать, ради чего.

 – У меня техники контроля, – выдал он, продолжая смотреть на меня с лукавством.

– На любую технику контроля всегда найдется методика ее взлома, – парировала я, с радостью ловя себя на том, что от той тяжести, которая заставляла смотреть, как в темноте плачет дождь, ничего не осталось.

– Кажется, мне пора признавать свое поражение? – улыбнулся он.

Отступил Ровер раньше, чем я сделала шаг вперед.

– На заранее подготовленные позиции? – в ответ съязвила я, бросив быстрый взгляд на кровать. Суть его маневра была предельно чем ясна. Ни мне, ни ему эти оставшиеся два часа спать точно не придется.

– Я просто подумал.... – начал он, сбивая с только-только обретенного романтического настроя, но закончить так и не сумел, расхохотавшись.

Я молчала, с удивлением наблюдая, как в уголках глаз Геннори выступают слезы. Такого в нашей совместной жизни еще не было.

– Только представь, – сделал он еще одну попытку донести до меня причину своего веселья, – ночь... дождь за окном... в комнате двое... – на этом месте я уже слегка подхихикивала, уж больно заразительно он хохотал. – Она в тонком прозрачном пеньюаре.... – похожий на рыдания всхлип заставил его замолчать, но я угрожающе хмыкнула и Геннори, пусть и с трудом, но продолжил: – он в одних плавках.... – Ничего особо смешного в этом я не видела, но... уже смеялась, поддавшись его задору. Геннори же останавливаться на достигнутом не собирался: – Руководитель отдела стратегических операций при Штабе Объединенного Флота Союза и помощник директора Службы Маршалов решали судьбу мира....

Хотелось мне его двинуть, но, когда задыхаешься от хохота, эта задача становится практически невыполнимой....

Успокоилась я не сама. Поцелуй был легким, губы мужа только чуть коснулись плеча, но и этого хватило, чтобы волна озноба прошлась по коже.

– Даже когда ты рядом, мне тебя не хватает.... – выдохнул Ровер, зарываясь лицом в мои волосы, дыханием щекоча шею. – Элиз....

Задохнувшись от ощущений, откинулась назад, чувствуя, как надежно, но ласково поддерживают его руки мою спину....

– А как же судьба мира? – поддела я его, когда наши взгляды встретились. Так просто сдаваться мне не хотелось.

– Подождет, – шально улыбнулся муж, поднимая меня на руки. – Все подождет....

* * *

Пытавшийся разбудить меня утром аромат кофе я проигнорировала, как и Ровера, пару раз замиравшего на пороге спальни. Он, молча, смотрел, как я изображаю из себя спящую, многозначительно хмыкал, намекая, что меня пора отправлять на переподготовку и... уходил, позволяя еще немного понежиться, вновь окунувшись в запахи, ощущения....

Нежность и неистовость, сила и осторожность.... Мы с ним были созданы друг для друга, отдавая себя без остатка чувству, которое нас связывало....

– Твое сопровождение будет через двадцать минут, – вырвал меня из полудремы Ровер, вновь заглянув в комнату. Он был уже одет.

– Кто? – уточнила я, поднимаясь рывком.

– Ханаз, – оправдал Геннори мои мрачные ожидания. – У тебя с ним проблемы? – не пропустил он моей реакции.

Отложив ответ на этот непростой вопрос – а то он и сам не догадался, отправилась умываться.

– Завтракать будешь? – перехватил меня Геннори, когда я, поправляя экзо-корсет, с которым в последнее время расставалась лишь на ночь, вернулась в комнату.

– Только сок, – вывернулась я из его рук. Десять из отпущенных мне двадцати минут уже прошли.

– Не возражаешь, если я загляну к тебе в обед? – вновь появившись, но уже с полным напитка стаканом, поинтересовался Ровер.

Идея была привлекательной, но....

– Непредсказуемо, – нахмурилась я, – но давай попробуем. – Стакан перекочевал ко мне. – Ты его давно знаешь?

– Пересекались, – вздохнул он... тяжело. – И в контрразведке, и позже.

– Это все?

– Элизабет, – во взгляде Ровера было сожаление, – последние десять лет его службы прикрыты таким грифом секретности, что у твоего Ромшеза даже мысли не возникнет его взломать. Игры с наемниками – самое безобидное, что было в его жизни.

– И на оперативку? – хмыкнула я недоверчиво. Даже без подробностей, он должен был занять место Валева. Юного и неопытного, по сравнению с Шаилем.

– Он не выездной, – 'добил' меня Геннори.

– Союз?

Ровер качнул головой:

 – В пределах Солнечной....

Комментариев сказанному у меня не нашлось, если только съязвить... потешаясь над самой собой:

– И вот этот человек, – отдав мужу пустой стакан, многозначительно протянула я, – со вчерашнего дня значится моим заместителем.... Во что я еще вляпалась? – с иронией произнесла я, не рассчитывая, на вразумительный ответ. – Жерлис знает?

– Все кандидатуры согласовывались непосредственно с ним, – несколько успокоил меня муж, но тут же добавил, сведя на нет все свои усилия: – В общих чертах. – Он попытался улыбнуться, но получилось так, словно извинялся: – Хотя бы ради моего спокойствия....

– Хорошо, – смиряясь со своей участью, усмехнулась я, – но будешь должен.

– Ну, Вячек....

– С кем поведешься, – развела я руками.

В отношении Шторма Геннори был прав, именно Слава научил меня, что каждый факт использования в собственных интересах должен быть вознагражден встречной услугой. Долговой список полковника становился длиннее с каждым днем.

Продолжить в том же духе не позволил сигнал информера. Скривившись, сдвинула фиксатор кителя. Мероприятий, когда маршалы надевали форму, было немного, награждение относилось как раз к таким. Сегодняшний повод был двойным. Во-первых, сотрудник моего отдела. Во-вторых, когда-то я была его наставником.

– Господин Лазовски.... – входя в квартиру, приветствовал Ханаз Геннори. Выглядел при этом бодрым и деятельным. – Госпожа Лазовски....

– Утро добрым не бывает, – буркнула я чуть слышно. Сухо улыбнувшись в ответ на быстрый, оценивающий взгляд Шаиля, привычным движением активировала нейро-датчики командного интерфейса. – Что у нас нового? – поинтересовалась, обращаясь к заместителю. Личная жизнь с его появлением закончилась.

– По сводкам – чисто, – проигнорировав скрытый в вопросе сарказм, ответил Ханаз, отступая в сторону. – По всем контрольным параметрам статус зеленый.

– Не верится, – недоверчиво качнула я головой. Обернулась к Геннори: – К двенадцати отстучи, согласуем.

Ответить тот не успел, сигнал пришедшего на его комм сообщения был тревожным.

Сделав Ханазу знак подождать, смотрела, как по мере прочтения все мрачнее становилось выражение лица мужа.

– Отменяется?

У каждого из нас были свои заботы, и... секреты. Я не могла задать вопрос, он... обязан был промолчать.

Этот случай стал исключением:

– Лиралде на Эстерии напоролись на Скорповски и решили взять его сами, – глухо произнес он, переведя взгляд с Шаиля на меня. Выглядело, как предупреждение. – Четверо погибли сразу, еще двое уже в госпитале.

– Тварь.... – выдохнула я зло. – Им же передали код опасности субъекта!

Комментировать мои слова никто не стал. Желание отличиться любой ценой.... Иногда цена была слишком велика.

Но это было еще не самым паскудным. Раз уж засветились внутренние службы Приама, говорить о контроле над информацией было поздно.

* * *

– Я обещал рассказать о Скорповски, – спустя минут десять многозначительного молчания обернулся к нам с Геннори Шаиль. Он сидел рядом с пилотом, мы с мужем – сзади, за вторым защитным контуром.

Ровер с утра должен был отправиться в Штаб, но сообщение с Эстерии нарушило его планы. Перекраивали уже по ходу.... Воронов, Жерлис, Шторм....

Собраться решили опять у меня. Тем же составом, по тому же поводу, но уже с учетом новых обстоятельств.

Свою охрану Ровер попытался отпустить (старался для меня, демонстрируя, что есть дисциплина), но старший держался, ссылаясь на жесткий приказ начальника СБ. Их спор решил Ханаз, отведя на минуту офицера в сторону и что-то тихо ему сказав.

Закончилось все, похоже, к обоюдному удовольствию. Катеров ОСО поблизости видно не было, в сопровождении оставался лишь один наш, но специфическую засветку на периферии экрана сканера я несколько раз замечала.

– Собственные впечатления? – нейтрально уточнила я.

Шаиль с легким прищуром посмотрел на Ровера, тот, переведя взгляд на меня, качнул головой. О том, что Ханазу приходилось встречаться с нашим субъектом, мне подсказала интуиция. Чтобы тот оказался у меня в заместителях, нужна была ПРИЧИНА. Или причины. Много и достаточно основательных, чтобы оправдать целесообразность подобной перестановки.

– О том, кто он, мы узнали лишь благодаря тебе, – заметил тот, развернувшись еще сильнее. – У нас не было ни малейшего повода заинтересоваться его деятельностью.

– А связь с Матюшиным?

– Какая связь? – приподнял Шаиль бровь.

Стоило признать, что я зря последовала просьбе мужа не лезть больше в это дело. Вопрос Ханаза явно отдавал очередным откровением.

– Он хочет сказать, что вы так и не нашли ни одной зацепки? – поинтересовалась я у Геннори. Голосовой исказитель работал на одной волне, так что с вопросами я не стеснялась.

– Кроме того, что они несколько раз летали на одном лайнере – нет, – подтвердил мои подозрения Ровер. – И, как ты понимаешь, эта информация нам мало, что дала.

– И на Приам тоже? – сделала я очередное предположение.

– И на Приам – тоже, – повторил он за мной, но уже с другими интонациями.

– Я его пристрелю! – рыкнула я, недобрым словом помянув Славу Шторма. Отметив, что просьбы уточнить, кого именно, не последовало, продолжила уже спокойнее. – Считаете, что Матюшин бросится на выручку... другу?

– Программа – максимум, – кивнул Ровер. Смотрел твердо, взгляда не отводил.... Сволочизм, но... неконструктивно. – Минимум – взять самого Скорповски.

– Об этом – позже, – пообещала я мужу, переведя внимание на Шаиля, который без малейшего смущения наблюдал за нами. – Ну и что там с его прошлым?

Услышать историю жизни виновника моих неприятностей прошедшим вечером мне не удалось. Начали мы с Ханазом с той самой парочки эмпатических ударов, которые довольно просто описывались словами, но оказались весьма нелегки в своем исполнении. Ну и развлекались ими, забыв об остальном.

Несмотря на некоторое предубеждение, которое я испытывала к своему новообретенному заму, наставником Шаиль оказался терпеливым и достаточно настойчивым, чтобы к концу пути я без труда парировала его удары, и столь же свободно наносила свои. Относились они к рассеивающим внимание, переключали наблюдателя на собственные внутренние переживания, что в нашей профессии было совсем не лишним.

– С прошлым? – как-то сразу подобравшись, Шаиль повел шеей, словно разминая затекшие мышцы. – Раз настаиваешь.... – протянул он, прежде чем заговорить по существу. – Под каким именем он появился в легионе, мне не известно. Сначала было ни к чему – я даже не догадывался, что он из параллельной службы, а потом стало уже поздно, да и опасно. Такой интерес слишком заметен. А все называли его Компато – милость. – Прежде чем добавить, Ханаз усмехнулся. Зло. – Последняя....

– Многообещающее прозвище, – хмыкнула я, ловя себя на том, что предпочла бы не услышать дальнейшей истории того, кого знала, как Владиса Скорповски.

– Каждый его выстрел был смертельным, ловушки не оставляли шансов. Никаких раненых, пленных.... Промахнулся он только однажды. – Шаиль посмотрел на меня.... Улыбка вышла кривой, а в глазах неистребимой болью запеклась кровь.

– Ребенок или....

– Или, – усмехнулся Ханаз. – Впрочем, ее можно считать ребенком. Лет пятнадцать, все еще угловатая, хоть и все, что нужно, уже было при ней. Мы охраняли тогда рудник, на котором добывали туоран. В ту ночь вольные сменили тактику. Сверху давили катерами, пробивая контур, а по земле гнали мирных, прихваченных в соседнем поселке.

– Тогда он и озверел? – Это был уже Ровер.

– Спустя месяца два, – вздохнул Шаиль. – Все уже привыкли, что девчонка живет у него в комнате. Несколько разбитых рож, одни отрезанные... – опять взгляд на меня, – и до всех дошло, что на нее лучше даже не смотреть.

– Он с ней спал?

Его ответ на мой вопрос был твердым:

– Нет!

– Твою вселенную! – выдал вдруг Ровер, изменившись в лице. – Так это....

– Он самый, – кивнул Шаиль, хоть имя так и не было названо. Похоже, события, рассказ о которых Ханаз так и не закончил, получили огласку. – Я был тогда у Орлова, он у Вихрева, но об этом мне стало известно позже, когда меня отозвали на разбор.

– А Анна Вихрева? – не пропустила я намека.

– Ее отец, сейчас в отставке.

– А Матюшин?

– Если ты о том, пересекались они или нет – нет, не пересекались. Поэтому мы и не сумели связать эту парочку, пока на том лайнере СБ не взяло скрины Скорповски. ДНК остался не опознаваем, там сидели корреляторы, а вот все остальное дало возможность делать хоть какие-то предположения.

Катер плавно ушел в другой эшелон, второй поднялся выше – мы входили в зону контроля Управления. Еще шесть минут....

Не зря я сказала, что утро добрым не бывает. Даже в дозированном виде новости оставляли крайне неприятный осадок.

– Так чем закончилась та история с девчонкой?

Ровер вздохнул и откинулся на спинку кресла, оставив Шаиля мне на растерзание.

После всего, что было сказано?!

– Нашу группу снимали с охраны, отправляя на отдых, сменщики уже подошли. Кто-то предложил это дело отметить, остальные поддержали.

– Вольные или....

И ведь не сказать, что предсказуемо, но.... Как же противно иногда быть правой....

– Свои, из наемников. У каждого спец.боты, но есть пойло, перед которым и те не могут устоять. А утром, когда слегка очухались....

– Твари! – не сдержалась я. Трудно сдержаться, когда понимаешь, о чем идет речь.

– Девчонку Компато убил сам. Добил, не вытянуть ее было, не в тех условиях. А из двух групп по двадцать человек в живых остались лишь те, кто той ночью контролировал периметр. Я – один из них....

– Трогательно, – скривилась я. Мальчики захотели поиграть в войну и... заигрались, не заметив, как война решила поиграть с ними. – А дальше?

– А дальше – ничего, – неприятно улыбаясь, развел руками Шаиль. – Больше о Компато никто и ничего не слышал, пока ты не столкнулась с ним на лайнере. Лицо другое, ДНК не совпадает, на биосканах погрешности, но по совокупности всего, что удалось там взять, вероятность совпадения составила свыше восьмидесяти процентов.

– Цепочку размотали кусками, – добавил Геннори, продолжая смотреть куда-то в сторону. – Судя по всему, Скорповски при Матюшине подрабатывал специалистом по устранению.

– Подрабатывал? – напряглась я.

– А вот это и есть самая большая загадка, – 'обрадовал' меня муж, – ради которой все это и затевается.

Катер мягко опустился на стапель, тот 'просел', осаживаясь до уровня посадочной площадки.

– И следы отгадки вы собираетесь найти на Приаме, – без энтузиазма произнесла я, глядя на композицию из двух встречающих. Валев и Звачек. Оба в форме. С Николаем понятно, а вот когда Дарош успел?

– Если повезет, – согласился со мной Ровер и, прежде чем отключить голосовой исказитель, добавил: – Воронов уже у Жерлиса, ждут только нас.

Утро начиналось не так, как хотелось бы, но... никогда раньше это не мешало мне любить свою работу.