Текст книги "Незваные гости (СИ)"
Автор книги: Наталья Авербух
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Авербух Наталья Владимировна
Незваные гости
Посвящается несуществующей деревне Монсильван,
в которой такие события были бы невозможны.
С благодарностью её жителям.
– Предыстория. Домой
– Очнись! Просыпайся!
Вейму трясли за плечо. Болела голова. Болело всё тело. Во рту был отвратительный вкус. Голос был незнаком. Незнакомым было и чужое прикосновение и... запах. Пахло шерстью, землёй, травой и хвоёй. Человеком не пахло, хотя рука и голос принадлежали мужчине. Но человеческому ли мужчине?
– Очнись!
Её встряхнули сильнее. Девушка открыла глаза. Над ней участливо склонился незнакомый мужчина. Незнакомый?! Она видела его лицо! Тогда, в толпе. Но где... как... почему?..
– Кто вы? – тихо спросила она. – Что вам от меня нужно?
– Ничего, – прозвучал спокойный ответ. – Я слышал, в деревне собираются сжечь ведьму.
Вейма сжала зубы, сдерживая стон злости. Воспоминание о собственной беспомощности жгло её как огнём. Как огнём... наверное, всё-таки не так.
– Ты пыталась вырваться, – напомнил мужчина. Девушка зажмурилась, пытаясь забыть жуткие картины. – Почти порвала верёвки, оттолкнула одного, укусила другого...
Вейма застонала.
– Ты прокусила ему руку, – безжалостно продолжал её собеседник. – А потом тебя вырвало и ты потеряла сознание.
– У тебя есть вода? – спросила она. Мужчина протянул ей наполовину пустую – слышно по бульканью воды – фляжку. Девушка протянула руку и коснулась его руки. Она была тёплой и немного шершавой. Вейма посмотрела своему спасителю в глаза. Серые глаза. Серые волосы. Обычное лицо. Человек, которого невозможно запомнить. Но он... он был там.
Вода оказалась холодной и вкусной. Девушка прополоскала рот и сплюнула. Потом жадно напилась.
– Оставь мне, – попросил мужчина, с интересом за ней наблюдая. Вейма молча протянула ему фляжку обратно, он взял, но пить не стал.
– Это ты меня оттуда унёс? – спросила девушка. – Зачем?
– Тебя приняли за ведьму, потому что ты носишь мужскую одежду, – вместо ответа произнёс мужчина. Вейма окинула его ещё одним внимательным взглядом. Потёртые кожаные штаны, кожаная куртка с меховой оторочкой, надетая на голое тело. Тканной одежды он, похоже, не носил. Девушка пожала плечами.
– Я слышал в толпе, что ты притворялась мужчиной, – не отставал спаситель. – Зачем?
– Какая разница? – устало вздохнула Вейма. Дело шло к вечеру, хотелось есть. До ближайшего человеческого жилья... девушка вздрогнула. Она понятия не имела, как далеко хотя бы маленькая деревенька. Сколько она сможет продержаться без еды?
– Ты называла себя школяром, – продолжил спаситель. – Говорила, что идёшь в университет в Раноге.
– Говорила, – согласилась девушка.
– Зачем?
– Может быть, потому, что я иду в университет в Раноге? – задумчиво предположила Вейма. В подвале её продержали три дня. Точно не больше. Кто знает, может быть, когда стемнеет, у неё хватит сил докуда-нибудь добраться.
– В мужской одежде?
– Я хочу учиться.
– В университет принимают женщин.
– Учиться свободным искусствам? – презрительно хмыкнула девушка.
Мужчина выжидательно смотрел на неё и она тяжело вздохнула.
– Чтобы овладеть юриспруденцией, медициной или богословием, надо быть мужчиной, – пояснила она.
– А зачем? – спросил мужчина. Вейма пожала плечами.
– Если бы тебя убили, тебе не пригодились бы твои знания. Ни прошлые, ни будущие.
– Я изучала риторику, – горько усмехнулась девушка. – Но они не стали меня слушать.
– Я слышал, в округе перестали доиться коровы, когда ты там появилась.
– Столько шума на пустом месте!
– Почему-то именно те, которых тебе показывали... хотя твои советы по их лечению были очень разумны и ты не брала платы.
– Молоко у них было прекрасное, – вздохнула Вейма. – Чего ты хочешь?
– Улыбнись.
– Что?!
– Я спас тебе жизнь, – напомнил мужчина.
Вейма медленно, неохотно улыбнулась. Улыбка вышла кривая и некрасивая, но мужчина удовлетворённо кивнул.
– А ты оборотень, – сказала девушка. – Как ты это сделал?
– В суматохе подхватил тебя на руки и удрал. Я быстро бегаю. Ничего героического, если ты об этом.
– Но зачем?
– Хочешь, отнесу тебя обратно? – предложил мужчина. Вейма покачала головой. Его слова походили на шутку... или издевательство. Но не были ни тем, ни другим. Он просто предложил ей выбор. Темнело. Где всё-таки ближайшая деревня? Девушке страшно хотелось есть.
– Ты не пьёшь человеческой крови? – спросил мужчина.
– Никакой не пью, – скривилась Вейма. – Как тебя зовут?
– Вир.
Вейма протянула руку. Оборотень её пожал. Сильно, не собираясь её щадить, и ослабил захват только когда она побледнела.
– У тебя сила двух человек, – сделал вывод он. – Вместо десяти. Неудивительно, что тебя сумели схватить.
– Быть сильнее двоих тоже неплохо, – возразила девушка.
– Ты не назвала мне своего имени.
– А ты его спрашивал? Вейма.
Оборотень кивнул.
– Что ты собираешься делать?
– Не знаю, – растерялась девушка. – А где мы?
Оборотень назвал место, но Вейме оно ни о чём не говорила.
– Вампир, который питается молоком вместо крови, – улыбнулся Вир. – Прокормить тебя будет непросто.
– А кто сказал, что тебе надо меня кормить? – обиделась девушка. Но мужчина уже поднялся во весь рост, подпрыгнул и перекувыркнулся в воздухе. На землю опустился волк. Вейма попятилась, но он не собирался нападать. Просто сидел и выжидательно смотрел на неё. Девушка вздохнула. Синяки от побоев почти зажили, но она не ела вот уже три дня... нет, четыре, ведь ещё был день перед тем, как её схватили. Они не оставили ей плаща. Жаль. С плащом было бы удобнее.
На Вейме были мужские штаны, рубашка и куртка с широкими, по последней моде, рукавами. Девушка раскинула в стороны руки и завертелась на месте, пронзительно вереща. Краем глаза она заметила, как оборотень смешно сморщил нос, но вскоре ей стало не до этого. Вращение становилось всё быстрее и быстрее, визг всё пронзительнее и пронзительнее, Вейма вскинула руки вверх, словно прося небеса о милости, затем обхватила себя, а потом...
В воздухе висела, натужно хлопая крыльями, огромная летучая мышь.
Волк одобрительно кашлянул. Будь это собака, она бы, наверное, тявкнула, но это была не собака. А после сорвался с места и побежал, предоставляя вампирше выбирать дорогу среди густых ветвей. Вейма поднялась выше деревьев и полетела следом за оборотнем. Что бы он ни задумал, ей очень хотелось есть.
– С кровью ты бы смотрелась страшнее, – усмехнулся оборотень. Девушка оскалила зубы, но он только рассмеялся. Она стояла на коленях, с безумным огнём в глазах и молоко струйкой стекало по подбородку. Корова мирно спала и даже не подозревала, что кто-то выдоил её досуха.
– Наелась? – заботливо спросил Вир. Вейма помотала головой. Понимать человеческую речь всё ещё было сложно. Голод затуманил её разум, и примерно с середины пути она летела, не раздумывая, повторяя все метания волка по лесу. Когда он превратился в человека, она упала рядом. Обратное превращение совершилось само собой, а дальше... кажется, он что-то сказал и втолкнул её в коровник. Приглашение. Приглашение в собственный дом. Но...
– Это твоя корова?! – ахнула вампирша.
– Добро пожаловать домой, – улыбнулся оборотень.
– Но я...
– Ты уже засыпаешь, – оборвал её Вир и потащил за собой. Девушка не сопротивлялась. После трехдневного голода пища оказала обычное действие на вампиршу: она начала проваливаться в глубокий сон. Куда её ведут и откуда у оборотня не только дом, но и домашняя скотина, её уже не интересовало. Это можно было узнать и завтра...
Завтра началось только когда зашло солнце. Вейма открыла глаза и присвистнула. Комнатка, где она спала, была маленькой, почти всё пространство на полу занимала волчья шкура, а стены шли под углом. Дом оборотня был двухэтажный. Самого мужчины не было здесь уже несколько часов, возможно, весь день, и это было страннее всего.
– Добро пожаловать – куда?! – с ужасом вспомнила девушка и бросилась к окну. Ночь уже вступила в свои права, вампирша была сыта и полна сил, и без труда обернулась струйкой тумана, которая потекла в сторону маленького окошка под самой крышей... почему-то этот трюк срабатывал только в помещении и только в отношении окон и дверей... обычно срабатывал.
Девушка упала обратно на шкуру в своём человеческом облике. Грязно выругалась. Ей, вампиру, было слишком хорошо известно, что это может означать. Вейма с ненавистью оглядела комнатку. Пушистая шкура, косые стены обшиты досками – кто-то не поленился отделывать это жилище. Пахло деревом, зверем и запустением. До сегодняшнего дня здесь спал только сам хозяин дома, но чаще комната пустовала. Отдышавшись после падения, девушка бросилась к двери, толкнула её... дверь не поддавалась. Вампирша обезумела от страха и ненависти и ударила со всей силы. Треск косяка заставил её ненадолго опомниться. Проклятая дверь открывалась внутрь. Вейма рванула её на себя, выскочила и тут же почувствовала, как летит вниз. Превращаться на лету она не умела. Падение было недолгим. Вейма оказалась посреди просторной комнаты. В центре очаг, в стороне от него – дыра в потолке, рядом лежала лестница.
– Ага, – процедила вампирша. Огляделась по сторонам. Комната была противоестественно уютная. В таком доме попросту не мог жить оборотень... но он жил. А иногда сюда приходили и другие люди... земля, корова, сено, навоз, душный человеческий запах... крестьяне. Ну, да, надо же кому-то присматривать за скотиной. Вейму охватила паника. Сюда ещё и в любое мгновение мог кто-то войти!
Вейма заметалась. Рванулась к двери. Она не была заперта, но... девушка пришла в себя на полу. Невидимая граница отбросила её обратно в комнату. Вампирша попробовала другую дверь, выбежала в кухню... лазейки не было. В кухне вампирша заставила себя успокоиться и принюхаться, а затем и оглядеться. Иногда здесь готовили. А из посуды в буфете даже ели. Вейма тщательней принюхалась. Чутьё, которое используют вампиры, отличается от естественного обоняния оборотней, оно скорее позволяет улавливать нечто вроде запаха дел и настроений. Обычный нюх у вампиров немногим лучше, чем у людей, да и тот они частенько притупляют, иначе могли бы не справиться с брезгливостью на охоте. Зато вампирское чутьё помогало определять многие вещи с убийственной точностью. Готовил и ел тут только Вир. И не только мясо. Рыба, хлеб, фрукты, молоко... ну, да, иначе зачем держать корову?..
С каких пор оборотни живут такой жизнью? Кто он вообще такой?
Продуктов в кухне не было, только мука в ларе у стены, да богатый набор пряностей в отдельном ящике. Зато посуде, ситам, решёткам, черпакам, лопаткам и прочему позавидовала бы любая хозяйка, даже в очень богатых домах. Вейма оскалилась. Не будь она вампиром, о назначении большей части предметов ей было бы не догадаться. Когда она жила дома... когда она была человеком... когда-то она была человеком...
Её отец был аптекарем, и поэтому в доме никогда ничего не готовили, кроме снадобий, чтобы запах еды не мешал работе мастера. Отец говорил, что способен по изменению аромата угадать ошибку, превращающую лекарство в смертельный яд... отец был добрым человеком и любил свою единственную дочь. Отец был слишком добрым человеком. Он был человеком. Когда-то она тоже. Была.
На кухне хватало утвари, но вот двери наружу там не было. Вейма вернулась в комнату. Человек мог начать метаться в поисках выхода. Для вампира это не имело смысла. Добро пожаловать домой. Наверняка этот... этот пёс добавил что-то, когда уходил. Вампир может войти в дом только после приглашения хозяина. Только проклятые – ведьмы, оборотни и тёмные маги – знают, что вампира можно удержать в доме просто... запретив ему выходить наружу. Просто потому что среди проклятых все знают друг о друге что-нибудь... эдакое. Полезное, если вдруг пути пересекутся не в добрый час. Добро пожаловать домой. Домой?!
Когда незадолго до рассвета дверь отворилась. Вошедший в дом мужчина уклонился от летящей ему в голову скамьи и восхищённо оглядел произведённый девушкой хаос. Повёл носом и заметил:
– Я очень тебе благодарен, что ты ограничилась этой комнатой.
Вейма издала яростное рычание и бросилась к нему. Оборотень бросил в сторону принесённый с собой мешок отступил на шаг и перехватил девушку за запястья.
– Если ты меня поцарапаешь, опять свалишься в обморок, – серьёзно произнёс он, глядя в её пытающие ненавистью тёмные глаза. Вампирша только глухо рычала и бесполезно дёргалась в тщетных стараниях дотянуться до новоявленного тюремщика. Наконец ей это надоело.
– Что тебе нужно? – устало спросила она. – Да пусти уже. Хватит.
Оборотень пожал плечами.
– Куда ты собралась идти? В мужской одежде, не зная местности, одна, без всякой защиты?
– Мне не нужна защита! – взвилась девушка.
– Я заметил, – сухо произнёс оборотень. С явным огорчением оглядел разгромленную комнату и уселся на пол.
– Кресла не предлагаю, – едко произнёс он.
– Больно надо, – проворчала девушка, тоже разглядывая дело своих рук. – Зачем ты меня здесь запер?
– А куда ты хотела идти? – напомнил свой вопрос оборотень.
– В Раног, – мрачно ответила Вейма.
– И ты знаешь, где он находится? – вкрадчиво уточнил мужчина.
– Нет. Какая разница?
– Что ты делала в той деревне?
– Отдыхала, – буркнула вампирша. – Какая тебе разница?
– Это земли, принадлежащие союзу баронов, – сообщил Вир.
– То-то все такие богатые, – проворчала вампирша. – И из-за нескольких капель молока...
– Из-за тебя молоко потеряли коровы у четырёх самых богатых хозяев в деревне, – напомнил оборотень. Девушка обескураженно поглядела на него.
– Тебе-то какая разница?!
– Поверь, очень большая. Зачем ты это делала?
– Да всё с ними в порядке будет, с этими коровами! – начала заводиться девушка. – Небось уже в себя пришли! Жадные какие люди стали! Можно подумать, я у них последнее отбираю! Я ведь всё-таки не...
– Не пьёшь крови, – согласился оборотень. – И не отбираешь последнее у бедняков. Но зачем тебе столько молока?
– А ты думаешь, это естественно для человека превращаться в летучую мышь?! – вскинулась Вейма.
– Я превращаюсь в волка, – напомнил оборотень. Разговор его, похоже, забавлял.
– Ты не человек, – скривилась вампирша. – И никогда им не был. Ты просто такой, какой есть. А я родилась человеком. Превращение, да ещё и в летучую тварь меня опустошает.
– Тогда почему ты не идёшь в человеческом облике?
– В мужской одежде, не зная местности, одна, без всякой защиты? – передразнила его девушка. – Далеко бы я ушла. Потом, знаешь... Ты мог не заметить... Тебе ведь не надо... но в придорожных трактирах не держат коров. Вообще. Ни одной. И коз там тоже не держат. А уж как там не держат овец, я даже рассказать не могу.
– Там всегда можно купить сыра или простокваши, – не обратил оборотень на издёвку девушки внимания.
– Но мне надо живое! – возмутилась Вейма.
– Да-да... и как ты собралась учиться в университете?
– В городах обязательно держат скот, – пожала плечами девушка. – Разжилась бы где-нибудь.
– Ты собралась несколько лет прожить в Раноге под мужским именем, в одежде, которая никого не обманывает, охотясь на городских коров? – уточнил оборотень. Вейма нахмурилась. В таком изложении её планы звучали как-то... не очень разумно.
– Тебе-то какое дело?
– Ты на моей земле, – сообщил оборотень.
Девушка ошарашенно уставилась на него.
– Ты же не... ты же не барон?!
– Разумеется, нет. Но я их шателен. Поэтому не могу позволить тебе грабить моих людей только потому, что ты проголодалась.
– Что же ты не живёшь в замке? – недоверчиво спросила девушка. О шателенах она имела представление ещё более смутное, чем об оборотнях или приготовлении еды. Но, кажется, основной их обязанностью было хранить замок сеньора и отвечать за укрепления и что-то такое же. А земли только потом. Кажется. Но оборотень, живущий в замке и руководящий обороной...
– У союза баронов нет общего замка, – терпеливо разъяснил Вир. – Они собираются в городах. А здесь земли, которые когда-то принадлежали Дюку, а теперь перешли к союзу. А замок разрушен. Доход с них идёт на совместные нужды союза. Здесь и в ещё нескольких местах. Я управляю здесь.
– А в других местах – другие из твоей стаи.
– Нет, – покачал головой оборотень. – Остальные – обычные люди. Но что нам делать с тобой?
– Отпусти, – без особой надежды попросила вампирша. Этого ещё не хватало! Оборотень, служащий союзу баронов! Только ей могло так повезти!
Вир покачал головой.
– Ты творила зло на моей земле, – медленно произнёс он.
Вейма похолодела.
– Я не...
– На моей земле, – с нажимом повторил оборотень. – Я могу потребовать у клана возмещения.
Кланом называли союз вампиров. Вейма знала – сородичи не заплатят за неё ни гроша и выдадут её жалобщику головой.
– Чего ты хочешь? – устала спросила она. Добро пожаловать домой.
– Мне не повезло с писарем, – вместо ответа сообщил шателен союза баронов. -Проворовался. Думал, я не замечу.
– Ну и что? – грубо спросила девушка.
– Ты же грамотная. Займёшь его место.
– Но я не...
– До зимы. А потом я тебя сам отведу в город. Если не передумаешь. Согласна?
Оборотень не глядя протянул руку. Вейма её пожала.
– По рукам.
Вир поднялся на ноги и подобрал брошенный у порога мешок. Швырнул вампирше.
– Переоденься. Нельзя, чтобы тебя узнали.
Вампирша брезгливо поморщилась, рассматривая неожиданный подарок. Грубая сорочка, домотканное платье, деревянные башмаки, головной платок.
– Я это не...
– Наденешь, – отрезал оборотень. – Если хочешь жить.
Вейма покрутила в руках платок. Он скроет её стриженные волосы, но... незамужние девушки ходили с непокрытой головой.
– Для здешних людей ты – моя женщина, – пояснил Вир. – Так будет проще.
Вампирша поперхнулась.
– А ты не...
Трудность в общении с оборотнями в том, что они по запаху, мельчайшим движениям лица и тела всегда точно угадывают ваше состояние и настроение, чего вы хотите и чего боитесь. Это... выводит из равновесия.
Мужчина с усмешкой обвёл рукой разгромленную комнату.
– Мне не нравятся такие развлечения, моя козочка.
Трудность в общении с вампирами в том, что они... просто знают. Чего вы хотите и чего боитесь, о чём думаете, на что намекаете и что пытаетесь скрыть. Это... заставляет чувствовать себя беззащитным.
Вейма схватила что пришлось под руку – кажется, это была ножка парадного кресла – и швырнула в оборотня. Он уклонился, отвесил издевательский поклон и вышел вон.
– Не больно-то и хотелось, – пробурчала девушка себе под нос.
Трудность в общении с проклятыми любых видов в том, что они сделают всё, чтобы испортить себе жизнь.
Тем же вечером Вейма узнала, что отдельной комнаты для сна ей не полагается. Собственно, в доме шателена и не было ещё одной комнаты, только устланный шкурами чердак, просторное помещение, которое девушка разгромила, и кухня в одноэтажной пристройке. Вампирша чуяла, что изначально Вир хотел предложить разделить с ним спальню. Это больше, чем предложение переспать. Для оборотней впустить кого-то в свой дом, в своё логово... Вир оказал девушке наивысшее доверие. Добро пожаловать домой... Вампирша этого не оценила, и доверие было отозвано назад. Частично, потому что в хлев Вейму всё-таки не выгнали. Беда в том, что вампиры – самые проклятые из всех. Чужое доверие для них или приглашение к обеду или смертельная ловушка.
Разломанную мебель Вир починил собственными руками. В тот же вечер. Вейма сидела рядом, послушно подавая инструменты, и страшно завидовала. Было не так много вещей, которые она умела делать собственными руками. Мать умерла рано, отец не счёл нужным приглашать в дом женщину, чтобы учила дочь ткать и прясть. Он мог бы показать Вейме, как смешиваются лекарства, но...
"Ни к чему это тебе, доченька, – вспомнила девушка ласковый голос отца. – Женщин, которые готовят лекарства, считают или ведьмами или отравительницами. Себе же на горе научишься. Иди, погуляй, милая. Или книжку почитай, не подглядывай за моей работой".
– Можно подумать, это мне так уж помогло, – пробормотала себе под нос вампирша.
– А? – повёл ухом оборотень. Вейма вздрогнула. К тому, что твой собеседник – не человек, надо ещё привыкнуть.
– Я ничему не училась, – пояснила она. – Полезному. Отец считал, что я должна изучать свободные искусства... ну, в крайнем случае, юриспруденцию. Хорошая, чистая работа. Не то что составлять лекарства... из вина, чеснока и желчи... или из лисьих внутренностей...
– Писать, читать и считать – в деревне уже полезно, – ободряюще проговорил оборотень.
– А ты, что, не умеешь? – опешила Вейма.
– Умею, – засмеялся оборотень. – Но управлять и записывать – разная работа. Сама убедишься.
– Угу, – уныло отозвалась вампирша. Предстоящий труд её не прельщал.
– А где сейчас твой отец? – осторожно спросил Вир. – Он... жив?
– Жив, – вздохнула девушка. – Наверное. Я не знаю, что с ним. Я ушла из дома. После того, как...
Она сделала выразительный жест поперёк шеи, и оборотень кивнул.
– Ты знаешь, – неожиданно для себя проговорила девушка, – он был моим учителем. Ну, тот, кто...
Вир снова кивнул.
– Готовил меня к университету. Отец ему платил... много. Я не оставила записки. Просто... ушла. Не могла там оставаться... запахи... ты не поймёшь... мы это иначе чувствуем... любовь очень сильно пахнет... надежды... ожидания... они меня душили. Когда понимаешь, что ты сама... так не пахнешь... теперь... что старые запахи в комнате остались... а новых... когда вообще понимаешь, что твой запах изменился... и старый воспринимаешь как чужой... а там им всё пропитано... Он только смеялся. Говорил, так и должно быть... ведь я... я больше не человек... у таких, как я, нет дома... семьи... необязательно жить в склепе. Главное, ни к чему не привязываться... есть учитель, клан... и бесконечное проклятие...
Оборотень отложил инструменты и осторожно, стараясь не спугнуть, коснулся плеча девушки. Она не отстранилась, тогда он так же бережно заключил её в свои объятия. Провёл рукой по коротко стриженным волосам, которые девушка так и не спрятала под платком.
– Добро пожаловать домой, – проговорил он.
– История первая. Незваные гости
– Глава первая. Угроза
– А почему богословие? – спросила ведьма, медленно помешивая варево. Два круга посолонь, два круга противосолонь, три круга посолонь, три противусолонь...
– Что, медицина полезней? – усмехнулась вампирша.
– К чему мне соперники? – в тон ей ответила ведьма.
Она была невысокая, полненькая, с длинными светлыми волосами и россыпью конопушек на носу – полная противоположность худой темноволосой вампирше. Голос у ведьмы был густой, бархатный, тягучий, как её варево. Она носила деревенскую одежду и заплетала волосы в косу, распуская их только во время колдовства. Первое время, когда она только поселилась в этих краях, на неё частенько приходили поглазеть, но теперь у ворот был привязан цепной пёс. Дурной немного, но зевак отпугивал прекрасно. Вейму, прибывшую в эти края уже после смерти старой ведьмы, у которой училась нынешняя, первое время принимали за её любовника, а не подругу.
– Необязательно же мне было селиться именно здесь, – засмеялась вампирша.
– Да нет, – задумчиво покачала головой ведьма. Девять кругов посолонь, девять противусолонь, десять посолонь, девять противусолонь... – Но, согласись, странный выбор.
– Мне отказали в докторской мантии, – вместо ответа напомнила Вейма. – Спасибо, хоть доучиться дали... по рекомендации Совета...
– Но почему богословие?
– Хотела понять, – хмыкнула девушка. – Ты ведь знаешь... Тебе никогда не казалось фальшивым называться "прозревшей", а не "проклятой"?
– Не все зовут себя прозревшими, – усмехнулась ведьма. – Зачем врать? Как будто это что-то изменит.
– Нет, серьёзно! Говорить, что это во благо, что это источник силы, сулить свободу за гробом... И при этом учить убивать!
Ведьма покачала головой. В голосе вампирши звучала неподдельная страсть.
– Всё не смиришься, – пробормотала она. Двенадцать кругов...
– А ты – смирилась?!
– Я стараюсь не думать. Ты знаешь, следующую встречу я не переживу. О чём теперь говорить?
– Но пока мы живы, – сникла вампирша.
Тринадцать кругов...
– Ш-ш-ш!
– А эта, чернявая, – шёпотом делился рябой Креб, – она ж и не человек вовсе.
– Взгляд у неё дурной, – подхватил белобрысый Риг. – И молоко пропадает. Вчерась захожу к корове...
– Барону -то, говорят, сообщали, – припомнил Креб. – А он отмахнулся только.
– Дык, ещё б ему не отмахнуться! Она ж его дочку тогда спасла. Ну, помнишь, когда кони-то понесли.
– А где это видано, чтоб щуплая девка коней останавливала? – не унимался Креб. – Смогла остановить, может, и погнать могла. Нечисто там дело, ой, нечисто!
– Гады, – прошипела сквозь зубы вампирша, с ненавистью глядя в варево.
– Ш-ш-ш! Не мешай!
– Старая-то от чего померла?
– Да кто её знает... Бабы болтали, что она пыталась молоденькую извести, да не вышло... то их дело, ведьминское, бабское.
– Уж лучше не встревать... – поддакнул Риг.
– Вот только скучно жить стали. Старая-то, как луна полная, устраивала так устраивала. Песни, вино, ну, и...
Говорившие обменялись понимающими ухмылками и огляделись по сторонам.
– Показалось... – неуверенно пробормотал Креб. – Так я чего?.. Новая хорошо если раз в год позовёт. И скучно всё. А ведь аппетитная же крошка, вот бы её...
– Ха! А помнишь, как тебе старая ведьма попалась? – со смехом перебил его Риг. – Той весной, когда ещё ручьи поздно вскрылись. И ведь не отвертелся.
Креб выругался и сплюнул.
– Тьфу ты, пропасть! И не напоминай. Я тогда полгода на баб глядеть не мог.
– Вот когда эта постареет, глядишь, тебе опять свезёт, – не унимался Риг.
– Подонки, – прошептала ведьма. – Увидят они у меня. Ой, увидят... Глаз, говорите, дурной? Посмотрим, у кого тут дурнее...
Она не глядя протянула руку к солонке, зачерпнула и густо посолила варево, бормоча какие-то слова, в которые Вейма предпочла не вслушиваться. Затем достала заткнутую за корсаж иглу – ею никогда не шили, но в остальном это была обычная игла – и несколько раз ткнула в отражённых в вареве людей.
– Слово моё крепкое, мысль моя верная, злость моя сильная, – услышала Вейма ведьминское бормотание. – Как я сказала, так и сбудется, тьфу, тьфу, тьфу!
– Стоило ли? – с сомнением протянула вампирша.
Ведьма, уже успокоившись, равнодушно пожала плечами.
– Такое не спускают, – ответила она. – Не могу же я их на поединок вызвать!
– А что, – развеселилась Вейма. – Божий суд с ведьмой – было бы забавно. Но, право же, ради этого городить огород...
– Я тебе объясняла, – досадливо ответила ведьма, хлопая в ладоши. С полки слетела тетрадь в красном переплёте и сама собой открылась. Ведьма осторожно зачерпнула ладонью варево и плеснула на страницы. Тетрадь захлопнулась и сама собой вернулась на место. – Были знаки, что надо сварить это зелье сейчас.
– Ну, если знаки, то верю... – вздохнула Вейма. Она не верила ни в сон, ни в чох, но, общаясь с подругой, быстро поняла: случайности действительно происходят. С кем угодно. Но только не с ведьмами. Им даже выкипевшее молоко что-то предвещает. И они никогда не ошибаются, вот что поразительно.
– Ш-ш-ш!
– Они это, больше некому! – горячилась рыжеволосая всклоченная баба. – Вы хоть раз видели, чтобы эти девки улыбались?!
– Но ведь сам барон... – вяло спорил Креб.
– Да барону до нас дела нет! – не успокаивалась женщина. – Пусть бы все померли, лишь бы его не трогали!
– Тихо ты! – прикрикнул Риг. – А ну как услышат...
– Нет, ты пойди со мной, а?! Пойди! Видел, что у моего Митна на шее?! А у Роды? У неё уж какие детишки смирненькие! Всю ночь рыдали! Они это, говорю тебе!
– Чирей вскочил, а ты и рада орать, – отмахнулся Креб.
– Два чирья?! Рядышком?! Укус это, говорю вам!
Девушки переглянулись.
– Лети к священнику, – решила ведьма. – Да поскорее, пока она не подняла народ.
– А ты? Магда, я тебя одну не оставлю!
– У меня зелье, – усмехнулась ведьма. Её глаза на мгновение стали ярко-зелёными, а после вернулись к обычному серому цвету. – Не бойся, ты успеешь. Лети!
Когда огромная летучая мышь, натужно хлопая крыльями, вылетела в окно, ведьма вернулась к котлу. Провела рукой по глади, стирая отражение людей и прошептала:
– А теперь покажи мне моё...
По вареву прошла рябь, которая сменилась отражением дороги. Магда с надеждой всмотрелась в неё, но вскоре лицо девушки разочарованно вытянулось. Она не увидела того, что искала. В который раз. По дороге шёл юноша. Он был в простой одежде, с мечом на поясе, без головного убора и без плаща. По поверхности зелья шла рябь. Ведьма нахмурилась. Рябь означала, что она видит не реальное событие, а некий образ. Кто-то придёт в её жизнь. Скоро придёт. Она всмотрелась в юношу, потом снова вызвала с полки тетрадь и плеснула на неё варевом.
– Алард, – прочитала она. – Алард. Что ты мне сулишь?
Вейма летела над лесом, держась так, чтобы её не было видно с исчеркавших лес тропинок. Человеческий разум спал в животном теле, и вампирша предавалась тревожным воспоминаниям.
Это всё было... не раз и не два... последний раз – здесь же, в этой деревне...
Набожная семья и умирающий ребёнок. Молитвы. Посты. Снова молитвы. Обеты... ребёнок медленно умирал, пока мать не обезумела от горя. Или не прозрела. Магда, во всяком случае, настаивала на прозрении. Однако... слишком поздно... никакое колдовство не может остановить неизбежное. Никакое, кроме...
Вейма скользнула глубже, в старое, болезненно-яркое воспоминание.
– Ишь ты! – говорила подёнщица подпаску , пригнавшему корову к дому. – Завёл наш шателен любовницу... Городская... ручки белые... как молоко пить – она первая. А навоз убрать – ни-ни! Грамотная...
– Ить всё молоко выпивают! – поддержал мальчишка. – Раньше-то шателен больным его посылал. А теперь у Гоззо малец помирает. Так хоть бы глоток послали!
...Вейма едва дождалась, когда Вир вернётся.
– Почему, – встретила она его с порога, – ты не сказал мне, что молоко нужно для больных?!
– Зачем? – пожал плечами оборотень. – Ты бы только зря расстроилась.
– Но я могла бы...
– Голод сводит тебя с ума. Нет никакого смысла тебе мучиться. Ты про того умирающего ребёнка? Я сегодня смотрел на него. Молоко не продлило бы ему жизни. Забудь. А теперь...
– И ты так спокоен?! – взвилась вампирша.
Вир отвёл взгляд.
– Я ничего не могу поделать...
– Зато я могу! А ты... ты даже не сказал! И не спросил! И не...
– Что ты можешь? – устало спросил оборотень. – Ты же не целительница...
– Ты не всё знаешь о вампирах, – хищно улыбнулась Вейма. – Не всё...
Вампирша чуть сбилась с ритма и едва не задела крыльями ветки. Воспоминание мучило до сих пор.
– Именем союза баронов я разрешаю тебе войти в этот дом. Только на эту ночь, – прошептал оборотень.
