Текст книги "Пособие по выживанию (СИ)"
Автор книги: Наталья Ткаченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
Глава 6. Переломная
Утром я проснулась одна в пустом доме от звонка паникующих родителей Олеси. Со сна я, не раздумывая, честно ответила, что Олеська нашла любовь всей своей жизни и умотала с ним к его семье. На что её маман с тонной яда в голосе (не одобряла она Олеськиного общения с беднотой, то есть с вашей покорной слугой) поинтересовалась: «Без кредитной карточки?» На этот резонный вопрос я смогла ответить только, что владельцы виноградников обычно своих подруг обеспечивают всем необходимым. Так что Олеське карточка, собственно, ни к чему (а ведь истинная правда)! Пока её маман тихо блеяла в шоке что-то про Францию, я извинилась и положила трубку. Пусть думает, что Олеська в стране бордо и божоле, всем так спокойнее.
Я посмотрела на часы, протёрла глаза, посмотрела ещё раз, но цифры 08:22 никуда не исчезли. У меня же каникулы, совсем совести у людей нет! Я плюхнулась обратно в постель, но сон, увы, не шёл. Тогда я оделась, умылась и поползла загорать на веранду – всё равно делать больше нечего. Мне было строго-настрого запрещено покидать обмотанный заклинаниями от пола до потолка дом. А так хотелось искупаться хоть раз – недалеко озеро с хорошим пляжем, вещи все уже собраны, поговорить не с кем, спать не хочется…
Словно в ответ на мои мысли раздался звонок с улицы, и зазвучал жизнерадостный голос Ольги, нашей соседки и, по совместительству, жены Серого:
– Славк! Привет! Финя не у вас?
– Привет! Сейчас посмотрим, – я открыла Ольге дверь на участок, и мы пошли обыскивать сад. Граф и Графиня – два волкодава, причём таких угрожающих размеров, что для меня до сих пор остаётся тайной, как они ухитряются протискиваться в довольно-таки узкую для их габаритов щель, проделанную Серым в нашем общем заборе. Сосед мотивировал это тем, что его собачкам негде развернуться, а спорить с бандитом никто из нас не решился. Тем более, что Серый один раз показал нас псам, сказал: "Свои! Не трогать!", и собаки раз и навсегда послушались. А со временем даже подружились со мной – породистость и мнимая свирепость не мешали им умильно заглядывать мне в глаза, выпрашивая вкусности, а я не могла отказать.
– Опять Графиню не могу найти, – жаловалась Ольга. – Хочу пойти на пляж, а её нет!
Я только тяжело вздохнула, искренне ей посочувствовав – мне самой хотелось пойти на озеро ничуть не меньше.
Собака обнаружилась в тени под кустом и лишь вяло завиляла хвостом в ответ на наше появление.
– Вот ты где! – обрадовалась Оля. – А ну вставай, вставай! Давай, девочка! Пойдём, моя хорошая!
Графиня послушалась, на мой взгляд, исключительно из бескрайней любви к хозяйке – густая шерсть в такую жару – сплошное наказание. А Ольга повернулась ко мне:
– Пойдёшь с нами?
Я замялась. Ольгу я давно не видела и когда ещё увижу, опять же, пляж, озеро, да и вот этот серый лохматый аргумент тоже большой такой…
– Мне сказали дома сидеть, – уныло ответила я.
– Ой, Славк, да какое "дома"? – возмутилась Оля. – Пошли, я Тольку няням спихнула, хоть поговорим спокойно, сколько не виделись! Я тут у вас парня такого симпатичного видела, не твой, случайно? – она улыбнулась.
Соблазн похвастаться оказался решающим.
– Я только полотенце возьму и купальник, – выпалила я и понеслась к дому.
Ольга – молодая мать, у неё жутко шумный ребёнок, поэтому, несмотря на всю любовь к нему, она в отсутствие мужа поручает чадо заботам двух нянек и куда-нибудь исчезает. На этот раз мы, как обычно, часик поплескались, часик позагорали, оба часика поболтали и расстались у её дома. Участок у них огромный, так что мне предстояло ещё дойти до конца улицы, повернуть направо, и только через сто метров он кончался и начинался наш, точнее, Сергея Дмитриевича.
Я так и не успела дорассказать Алиле, как они с папой познакомились. Когда на пути в аэропорт взорвалась подложенная конкурентами бомба, Сергей Дмитриевич не пострадал, его жена отделалась шоком, но ехавшие во второй машине дети погибли на месте. Папе удалось откачать только младшего и то, почти достать с того света. Мальчик с матерью с тех пор живёт где-то в Европе, и мы их никогда не видели. Зато нас Сергей Дмитриевич взял под крылышко, к нему всегда можно обратиться за помощью, а ещё он отдал нам дачу, которой всё равно не пользовался. За два года мы успели здесь обжиться, и я даже завела подруг – Олю и Олесю. Я любила это место и хотела бы ещё сюда вернуться.
Из-за всех этих мыслей я загрустила, а когда у наших ворот обнаружилась вишнёвая "Хонда" Валеры, мужа моей сестрички, настроение окончательно испортилось. Лариска явилась! И что теперь делать? Папа тоже хорош – сказал ей не приезжать, ну-ну! Как не вовремя…
Я подошла к машине и заметила мужской силуэт в окне. Заклинание Ладимира действовало здесь немного хуже, но я узнала профиль Валеры, подошла поздороваться, наклонилась… и замерла.
Потому что Валера смотрел неподвижными глазами прямо перед собой, а в правом виске была аккуратная дырочка от пули.
Я попятилась, разгибаясь, и пятилась, пока не наткнулась спиной на ворота и не вжалась в них. Никогда не думала, что у кого-то были причины убивать, в сущности, безобидного, не миллионы лопатой загребающего и с криминалом не связанного… или связанного? Уж больно это похоже на сцену из какой-нибудь чернухи! Что же делать? Да срочно бежать на пост и, спрятавшись за спины охраны, дожидаться развития событий!
Так бы я и поступила, если бы ворота под моей спиной не поддались и я не вывалилась на дорожку к дому. И не выдержала: где Валера, там и Лариска, и Олежка. Не могу же я не узнать, что с моим единственным племянником. Ну ладно, и с сестрой, какой бы гадиной она не была, сестра всё-таки! Несколько секунд здравый смысл боролся с этим желанием, но потом сдался, и я стала красться к дому, пытаясь спрятаться за деревьями. Глупо, конечно, но наши бандиты после волколаков, гомункулов и прочих магических ужасов казались совсем нестрашными.
– Тетенька, – вдруг позвали меня откуда-то из-за куста. От неожиданности я подпрыгнула, стукнулась головой о низкую ветку и уставилась туда, не сразу опознав мальчишку, которого Лад отловил позавчера с яблоками. – Тётенька, не ходите туда, там бандиты с пистолетами! Они туда другую тётю увели!
Что сделал бы любой разумный человек после такого предупреждения? Конечно, пошёл бы обратно! Что сделала я?
– Мотай через дыру к Серому, – прошептала я. – Пусть звонят на пост и вызывают милицию.
И метнулась к дому.
Олежка плакал где-то наверху, так, что у меня заныло сердце. Я на цыпочках прокралась в гостиную – там шкаф с ружьями, повернулась…
Лариска лежала навзничь среди осколков стекла, того самого, в котором я пару дней назад увидела Тана – стекла в двери на веранду. Я так же на цыпочках подошла к ней и поняла, что она мертва. Только дырочка на этот раз в центре лба, и ещё две – напротив сердца.
А наверху захлёбывался плачем Олежка…
Я всю жизнь ненавидела сестру. И сейчас не могла объяснить, почему внезапно защипало глаза, и мне понадобилось собраться, чтобы беззвучно открыть шкаф, достать патроны и зарядить ружьё.
Я стала тихо подниматься на второй этаж. По-хорошему, меня можно было уже два раза подстрелить, но мне почему-то дали подняться по лестнице и дойти до комнаты, за дверью которой плакал Олежка. Издевались? Щекотали нервы? Играли, как кошка с мышкой? И только когда я осторожно толкнула створку, она неожиданно распахнулась, и чёрный ствол пистолета выплюнул мне в лоб пулю.
А через секунду нападавший упал с этой пулей, словно отражённой от моего лба, точно между глаз, открывая второго, но он в растерянности не успел выстрелить – я опередила. Его отбросило назад, и он сполз по стенке. Кажется, я убила человека.
Я почему-то ничего не почувствовала, только, посекундно оглядываясь на неподвижного бандита, схватила ревущего младенца, лихорадочно застегнула кенгурушку и понеслась вниз по лестнице, не выпуская из рук ружья. И только поэтому осталась жива, когда огромная мохнатая туша с рёвом бросилась на меня на крыльце дома, и я подстрелила волколака в прыжке, он рухнул прямо у моих ног, перевернулся и чуть-чуть не дотянулся оскаленной пастью… Я шарахнулась назад, впечатываясь в спиной в стену, и краем глаза заметила движение справа.
– Это был мой любимый волколак, – с лёгким сожалением сказал эльф. Я просто вскинула ружье. Но их было слишком много, и последний, четвёртый выстрел ничего не изменил. Тогда я со всех ног бросилась через сад к дыре в деревянной части забора, через которую несколько часов назад к нам пробралась Графиня.
Ружье я не бросила, и это снова спасло меня – удар тяжёлым прикладом если не остановил, то задержал одного из преследователей. Я нырнула между досками и бросилась вперёд.
Одна за другой две мохнатые серые молнии метнулись мимо меня, и сзади донеслось торжествующее рычание. И тут же Серый заорал мне:
– Ложись!
И я упала в траву под сухой треск пулемёта…
Из травы меня достала Ольга. Она же вынула из моих рук вопящего Олежку и поручила нянькам, напоила меня таблетками и пресекла истерику. Вызвала для Графа ветеринара – эльф успел поранить доблестного пса. Потом объяснила:
– Я вышла встречать Серого, а к нам от вас подбегает какой-то пацан и кричит: у ваших соседей бандиты с пистолетами! И тут я слышу – выстрелы! А Серый орёт: "Соседей мочат"! Ну и меня в дом, сам за автомат и собак спустил… Он говорит, их было аж пятеро! Он говорит, это они решили, что вы семья Сергея Дмитриевича. Он говорит, ты молодчина, отлично их всех уложила! Шутит, мол, возьмёт тебя к себе снайпером!
Я выдавила из себя вялую улыбку, но Ольга сама понимала, что большего от меня требовать не стоит, поэтому поправила плед и оставила пить успокаивающий травяной настой. Тогда-то до меня и дошло, что Лариска и её муж мертвы, потому что каким-то образом Совету удалось создать команду из братков и эльфов с волколаками, и что я убила… раз, два, один и ещё два… двух человек, волколака и двух эльфов, пятерых живых существ! Это я-то, ревевшая год назад чуть ли не час оттого, что нечаянно стала причиной смерти стрекозы! Почему я ничего не чувствую? Наверно, от шока…
На столике запрыгал стоящий на вибрации мобильник. Я схватила его и прижала к уху.
– Слава? – раздался дорогой голос, и я вздохнула с облегчением:
– Андрей, милый, со мной всё хорошо! Ты где?! С тобой всё в порядке?
– Да, Слава, не выходи из дома, оставайся с этими людьми. Нас накрыли, сейчас уходим, постараемся оторваться, я тебя люблю, – тишина на несколько секунд, – береги себя.
И тишина, долгая. Я посмотрела на пустой экран мобильника, положила его на столик и вышла из комнаты.
– Серый!
– А?
– Пистолета не найдётся?
– Лови! – Ольгин муж кинул мне на второй этаж пистолет, и я его неожиданно поймала. – На двенадцать выстрелов! Не боись, снайпер, прорвёмся! – он вышел во двор, а я спустилась в гостиную и села около лежащего под наркозом Графа.
– Ничего страшного, заживёт, как на собаке, – успокоил меня улыбчивый ветеринар. Я кивнула.
Да, заживёт. И на мне заживёт. Только бы с Андреем было всё в порядке. И с папой, и с Фёдором. Я ведь прошу не так уж много, не правда ли?
Прошло два часа. Мобильник молчал. Я сначала хотела сама позвонить, а потом подумала: вдруг они там где-то тихонько сидят, рядом крадётся волколак… Вот он уже разворачивается, чтобы уходить, так их и не найдя. И тут я, дура, звоню!
Поэтому мобильник лежит на столе, рядом с пистолетом. Серый показал, как из него стрелять. Папа всегда говорил обходить его стороной, а оказался нормальный мужик.
Не знаю, как, но Серый всё уладил без шума и милиции. Просто сказал: "К вечеру там приберутся, и можешь переезжать обратно. Или оставайся здесь, как хочешь". Естественно, я тут же напросилась в гости – никогда не смогу туда вернуться, а тем более жить там!
Сейчас я сижу в кабинете, поджав ноги и укутавшись в плед, ем пирожные и листаю журнал мод. Ничто так не успокаивает, как разглядывание летних коллекций. Олежка спит в соседней комнате. Я под охраной. Серый повёз семью в какое-то безопасное место, а меня оставили ждать родственников и Адрея. Внизу двое парней Серого, плюс один у ворот, плюс один ходит вокруг. Это сколько всего? Не надо было соглашаться есть столько таблеток, не было бы торможения в мыслях.
Внизу хлопнула входная дверь. Наверно, тот, который территорию обходит. Только бы не пошёл сюда. Я сейчас не в состоянии…
Снизу донёсся короткий шум, и всё стихло. До меня дошло, что это вовсе не охранник.
А потом дошёл он. Я попыталась встать, но сообразила, что комната выходит на простреливающуюся со всех сторон галерею. И упала обратно в кресло, сжавшись в комочек. Спинка выше моей головы, рук-ног не видно, а до пистолета не дотянуться, дура, зачем брала, а потом оставила на другом конце стола?! Правда ведь он пройдёт мимо?!
Ответом было ткнувшееся мне в висок дуло.
– А ну встала! Быстро! Только без фокусов! – рявкнул бандит. – А то Колян рассказал, как ты Серёгу замочила!..ка! Повелась, пошла за сосунком! А потом… знает как, Серёгу пришила! Гудини. нутая! Колян всё рассказал!
– Кто? – промямлила я, мало что разобрав в его эмоциональной речи и вообще, плохо соображая.
– Колян! Ты его не добила!
– А надо было, – фыркнула я. А на самом деле обрадовалась, сообразив, что он про того бандита, в которого я выстрелила в доме – хоть одного не убила!
– Я те покажу "надо"! – озверел бандит и больно ударил меня дулом в висок, так что у меня голова дёрнулась, а в глазах заплясали звёздочки. – Твоё счастье, что приказ изменился, и тебя надо брать живой! Но за Серёгу я тебя и не по приказу грохну, так что встала! Быстро!
Я покорно начала подниматься. И тут зазвонил мобильник. Мы оба замерли, потом бандит что-то сообразил, напрягся и рявкнул:
– Ну, чего застыла, ответь!
Я протянула руку, взяла мобильник и нажала на кнопку:
– Привет.
– Какое "привет"! Славка, ты что, ваще сдурела?! – заорал Федька. – Слушай, нам пришлось разделиться, Андрей сказал, что папа мне позвонит через час. Но он молчит, а сам я звонить не хочу! Он тебе не звонил?
– Нет.
– Кто это? – тихо спросил киллер, внимательно следя за мной. Качок с мерзкими глазами.
– Мой брат, – почему-то честно ответила я и по тому, как загорелись его медвежьи глазёнки, поняла, что надо было соврать.
– Ты с кем там разговариваешь? – продолжал орать Федька, пытаясь перекричать шум машин – очевидно, он стоял у автотрассы. – С Серым? Дай мне его, пусть заедет заберёт меня!
– Федор, я говорю с типом, который целится в меня из пистолета! – истерично завопила я, неожиданно разозлившись и потеряв контроль над собой.
– А ну дай сюда этого козла! – заорал брат. – Я ему сейчас объясню…
– Это вас, – я протянула мобильник бандиту. Тот хапнул телефон и заматерился в трубку:
– Слушай сюда, ля! У меня твоя сестра! Значит так…, пулей сюда, или…
Из трубки понеслись неразборчивые яростные вопли брательника. Судя по тому, как начало багроветь лицо бандюгана, Фёдор явно не любезничал.
– Слушай, ты… – "браток" взмахнул рукой с пистолетом, отводя его от меня всего на пару секунд, но я успела схватить свой и направить на него. Как удачно! В кои-то веки мне повезло! Бандит явно испугался и сразу словно уменьшился в размерах. Все они смелые только против слабых и безоружных!
– А ну-ка, положи мобильник, – ласково попросила я, хотя меня всё трясло и пистолет прыгал в руке. Бандит это тоже заметил, посмотрел на меня, собираясь что-то сказать, но неожиданно вздрогнул и послушался. – Ага, а теперь разожми руку, пусть пистолет упадёт… Не сомневайся, тебе лучше это сделать. У меня приказа тебя брать живым не было, но я сегодня добрая, могу и отпустить… Умница, а теперь медленно повернись ко мне спиной…
У Серого на столе стоит жуткая статуэтка – толстенная голая баба, неприлично изгибаясь, держит на голове кувшин. В широкое горло кувшина Серый складывает ручки и карандаши. Не отрывая взгляда от напряжённой спины бандита, я переложила пистолет в левую руку, взяла в правую статуэтку, вытряхнула карандаши и с размаха врезала по темечку бандита увесистой филейной частью бабищи. Часть не подвела – он рухнул как подкошенный. Ну вот, надеюсь, я его всё же не убила.
Я постояла, тупо пялясь на него, потом собралась с мыслями, положила пистолет и взяла мобильник.
– Федька!
– А! Что ты там делаешь? – раздражённо отозвался брат. – И где этот тип?!
– Я только что его обезвредила, – я устало потёрла лоб тыльной стороной ладони со всё ещё зажатой в ней статуэткой. – Я не могу здесь оставаться, ведь внизу была охрана, а он всё равно прошёл. Значит, её больше нет. И он, возможно, был не один. Я пойду на КПП. Скажу Михаилу Дмитриевичу, чтобы послал за тобой машину, – продолжала я мерно излагать свои размышления и только что придуманный план, как вдруг сообразила, что Федька слишком долго не реагирует. Я мгновенно покрылась холодным потом: – Алло! Федька, мать твою, чего молчишь?
В трубке вместо хрипловатого баритона брата зазвучал красивый, спокойный и чуть насмешливый голос:
– Я бы не стал так ругаться, учитывая, что мать у вас одна… Выше Высочество.
– Вы кто? – вырвалось у меня.
– Я – привет из вашего родного мира, – продолжал издеваться голос.
– Ну так отвалите нафиг, "привет", и дайте трубку моему брату! – я снова ощутила всплеск агрессии.
– Боюсь, это невозможно. Видите ли, он слишком активно сопротивлялся, и нам пришлось его успокоить…
– Я тебя самого успокою, козёл! Тронь моего брата, и ты труп! – от избытка эмоций я швырнула всё ещё зажатой в руке статуэткой в единственный на весь кабинет шкаф с книгами и почему-то ужасно удивилась, когда он осыпался стеклянными осколками.
– Спасибо за подтверждение ваших тёплых родственных чувств, – почти нежно поблагодарил меня голос. – Ведь я, честно говоря, не верил, что в королевской семье такое возможно…
– Слушайте, а вы всё-таки кто? Вы мне имя, я на вас порчу… Я умею… – несла я чушь, панически стараясь придумать, что же делать.
Но в голове было пусто. Точнее, там крутилась какая-то назойливая мелодия и обрывки беспорядочных мыслей. Ничего путного.
Он засмеялся.
– Что ж, я рад, что вы не теряете чувства юмора. Я начальник особого отряда личной охраны главы Совета Челси Армонга.
Я более-менее поняла, что у него за должность, но воспроизвести всё это в нынешнем своём состоянии точно не смогла бы. И буркнула:
– Трус вы, вот вы кто… Стоп! У вас же был другой глава Совета!
– Надеюсь, что был, – притворно горестно вздохнул собеседник. – Он тяжело заболел, возраст, сами понимаете…
– Ага, а ещё лошадиная доза стрихнина! Или мышьяка? – какая, в сущности, разница? Надо думать о Федьке. Думать о том, как спасти Федьку…
– Каверданы. Правда, красивое название для яда?
Спасти Федьку…
– Так себе… – я так ничего и не придумала. – Короче, гоните обратно бесчувственное тело моего брата. А я вам – вашего лоханувшегося друга.
– Увы, – он даже притворно расстроенно вздохнул. – Обмен неравноценен: принц на наёмника, чьего имени я даже не знаю! Но видите ли, обмен принца на принцессу меня вполне устроит.
– Вы вообще-то убили мою сестру, – холодно заметила я, мгновенно возненавидев его навсегда и окончательно.
– Мои соболезнования.
Скотина!
– Но, думаю, Вы перестанете сожалеть о потере, когда узнаете, что именно она привела эльфов и наёмников к вам. Выйти на неё было очень легко – за золото в этом мире готовы сделать многое. А под прицелом чудесного местного оружия – ещё больше. Но я говорю вовсе не о ней – морганатический брак лишил её права на престол, но вот вы… О, вы вполне можете стать королевой!
– А я тоже замужем! – рявкнула я, просто чтобы ни за что не соглашаться с этим мерзким типом. – Да ещё так, что морганатичнее не бывает! За парнем из проклятого рода!
Я запоздало сообразила, что им вообще-то запрещено вступать в брак, тип тоже наверняка прекрасно осведомлён об этом, но тем не менее, он ужасно сочувствующе проговорил:
– Тогда, увы, нам придётся отправить к моему хозяину вашего брата. Как наследного принца, а, возможно, и короля – полагаю, ваш отец уже мёртв, за ним я отправил своих лучших убийц. Так что ваш брат вот-вот отправится в своё королевство! Для торжественных похорон, – он выдержал издевательски-трагическую паузу и вкрадчиво продолжил: – Потом мы найдём другого вашего брата, это лишь вопрос времени, и он отправится вслед за старшим. И династия оборвётся… Какое горе!
– Ох, ну и сволочь же вы! – устало сказала я, присаживаясь на подлокотник кресла. – Ладно, уговорили, меняю себя на Федьку. Где и когда?
– Мы находимся рядом со зданием, на котором написано "Областная больница", – тут же по-деловому ответил он. – Нам известно, что городок называется Калужное. Через сколько вы здесь будете?
– Через полчаса, – я прервала звонок, сунула мобильный в карман бриджей и взъерошила волосы. Я абсолютно не представляла, как буду вызволять Федьку, вдобавок в голове из-за шока и таблеток был полный сумбур, хотелось то спать, то что-нибудь разбить, да ещё временами начинало подташнивать. Да, боеспособной единицы из меня не получится. Ладно, надо собраться и поехать туда. Калужное совсем недалеко отсюда. Пять минут на машине. Пока что мне относительно везло, будем надеяться, что лимит везучести ещё не исчерпан.
Внизу я отвела взгляд от неподвижных тел ребят Серого, судорожно огляделась, но больше бандитов не наблюдалось. Зато я наткнулась на собственное отражение в зеркале. Ничего удивительного, что "браток" меня испугался – зрачки расширены, глаза покрасневшие и совершенно безумные, бледная, волосы дыбом… Такими вампиров обычно изображают, а ещё сумасшедших.
Я пригладила волосы и старательно попыталась придать лицу адекватное выражение. Не очень-то это у меня получилось.
То, что я – идиотка, доказано тем, что я оставила Олежку растерянным охранникам на КПП и, когда они отказались везти меня неизвестно куда и непонятно зачем, стала ловить машину на шоссе. Тем не менее, машина поймалась сразу, и меня без проблем довезли до больницы. Ещё и посочувствовали в ответ на неразборчивое: "К брату".
Через двадцать пять минут после окончания разговора я была на месте. Подошла к зданию, запрокинула голову и вяло уставилась на ряды одинаковых окон. Хотелось спать, стена больницы плыла в неясном мареве, а жара стала просто невыносимой.
Зазвонил телефон.
– Вы пунктуальны, – одобрительно отметил голос.
– Я приехала раньше, – равнодушно отозвалась я. – Что дальше?
– Зайдите в больницу и поднимитесь на второй этаж, комната восемь.
В больнице на меня никто не обратил внимания. Были приёмные часы, и повсюду толклась куча народа. Да, тут пристрелят, так и сам не заметишь… Я запихнулась в допотопный лифт между двумя потными тётками и, борясь со вновь подступившей тошнотой, поднялась на второй этаж.
Палата восемь оказалась очень близко. Перед ней стоял эльф, но люди шли мимо, вместо того, чтобы таращиться на такое чудо. Он ничего не сказал, только приглашающе открыл дверь. Я мельком глянула на его красивое и неприятное лицо и зашла в палату.
Их было шестеро – один сидел в середине на поставленной поперёк кровати, у его ног лежал обмотанный верёвками по самые уши Федька, при моём появлении то ли радостно, то ли гневно замычавший (рот бы аккуратно заткнут и завязан). Двое сразу оказались сзади, один справа, двое слева.
А ещё были сваленные в углу вперемешку тела и кровати. В наших больницах запихивают в палаты под завязку.
– Приятно знать, что я в вас не ошибся, Ваше высочество, – сказал знакомым голосом сидящий передо мной и встал. – Я надеюсь, вы понимаете, что брата вы не получите?
– Не смешите мои тапочки, – фыркнула я, радуясь исчезновению тошноты и долгожданному прояснению во взгляде и в мыслях. Похоже, действие таблеток постепенно проходит. – Я с самого начала знала, что вы попытаетесь убрать нас обоих.
– Только его, – он очаровательно улыбнулся и подошёл ко мне, оказавшись высоким, хорошо сложенным мужчиной с пепельными волосами, серыми глазами и фатальным спокойствием во взгляде. – Приказ изменился. Вы отправитесь со мной в гости.
– К Челси? – нет, таблетки никуда не делись, торможение в мыслях вернулось.
– К Челси.
– Может, вы всё-таки отпустите моего брата? – я жалобно-жалобно посмотрела на него и хлопнула глазами, снова с головой погружаясь в неадекват.
Он засмеялся, потом посмотрел на меня, словно удивляясь какой-то своей мысли, и сказал:
– Впрочем, я думаю, вы могли бы выкупить его жизнь, – он наклонился ко мне и коснулся щеки. – Мы обсудим этот вопрос позже, наедине.
Федька протестующе замычал. А я захохотала на всю палату – почему-то мне стало ужасно весело:
– Успокойся, братец, моя честь мне дороже тебя! – я снова повернулась к подручному Челси: – Значит так, давайте распаковывайте моего брата, я хочу с ним обняться на прощание! – лихорадочно потребовала я тоном, не терпящим возражений.
– Ваше желание для меня – закон, – немного настороженно улыбнулся он, отступая и кивая одному из стоявших слева. Тот быстро развязал Федьку, брат выплюнул изо рта кляп и взвыл:
– Знал я, что ты дура, но чтоб настолько! Сколько фильмов смотрели! Ты вечно сама орала, что нельзя идти на поводу у шантажистов, что надо менять место, время…
– Ну ты скотина неблагодарная! – я сжала кулаки и наклонилась к братцу. – Я ради тебя припёрлась сюда…
– Дура! Они теперь нас обоих замочат!
– Заткнись и обними меня! – рявкнула я, заключая его в объятья и борясь с желанием отвесить брателле тумак.
– Да отвали ты со своими телячьими нежностями! – попытался выбраться Федька.
– У меня пистолет сзади за поясом под курткой, тупица, – прошипела я.
– У неё оружие! – просёк главный, но Федька уже выхватил пистолет и открыл стрельбу. Тир для братца не пошёл даром, но и оставшиеся на ногах враги не растерялись и ответили – кто стрелами, кто пулями. Свистнувшая рядом с моим лицом стрела раскроила брату ухо, но он даже не пискнул. И только дёрнулся, когда одна из пуль попала в левую руку над локтём. Я тоже не успела убраться с линии огня, но неожиданно поняла, что от меня пули, стрелы и – о! сюрприз от главного, метательные ножи – отлетают только так (вот что произошло на даче)! И смело закрыла Федьку собой.
– Куда лезешь, дура! – "поблагодарил" меня братец, пытаясь отпихнуть.
– Я тебя прикрываю, идиот! От меня пули отскакивают! – я радостно засмеялась, чувствуя, как почти взлетаю в эйфории.
И вдруг оказалось, что в живых остались только мы: Федька снайперски уложил пятерых, а главарь просто исчез, очевидно, здраво оценив свои силы. Мой брательник явно не испытывал никаких душевных терзаний по поводу оборванных человеческо-эльфийских жизней. Впрочем, при его стальной непробиваемости и уверенности в том, что он всегда прав, ничего удивительного! Я дёрнулась помочь, но он уже сам перетянул руку над раной от пули какой-то из ранее обматывавших его верёвок, взял у одного из убитых пистолет, протянул мой мне и заявил:
– Вот так всегда. Вечно вас, женщин, приходится спасать!
Я тихо офигела от такой наглости, засунула оружие на прежнее место за поясом и уже приготовилась достойно ответить, как вдруг…
Меня накрыло ледяной волной.
Заморозило, превратило в лёд и лёд этот раскололо на тысячу острых осколков.
Ноги подкосились, и я упала на колени.
Резкая боль полоснула по сердцу и отозвалась во всём теле.
Боль кого-то очень мне дорогого…
Адрей.
Нет! Сейчас, сейчас я помогу тебе, держись…
Я чувствовала его боль, она раздирала мне грудь, я пыталась что-то сделать…
И вдруг всё оборвалось, и мне стало очень пусто и холодно.
Потому что я знала, чт ослучилось.
Но не желала в это верить.
– Славка, ты чего? – Федька присел рядом, схватил меня за плечо здоровой рукой. – Тебя ранили? Куда? Покажи!
Я помотала головой, зажмурилась и очень захотела оказаться рядом с Андреем.
Но ничего не получилось. Я попыталась ещё раз. Не получилось. Ещё раз. Не получилось. Ещё раз. Ещё раз. Ещё…
Потом я поняла, что брат настойчиво трясёт меня за плечо.
Я открыла глаза, и мой взгляд упёрся во встревоженное лицо Федьки.
– Э, э, Славка, тихо, у тебя что с глазами?!
– А что? – спросила я, хотя мне было всё равно. Я смотрела на брата и не узнавала его. И не понимала, где я, почему, и что он от меня хочет.
– Они красные, как у вампира… Так, вставай, – Федька дёрнул меня вверх. Я не сопротивлялась. – Пошли быстро отсюда.
Он вытащил меня в коридор.
Андрей погиб.
Нет.
Это невозможно.
Но я почувствовала.
Но я люблю его.
Значит, это невозможно.
Этого не может быть.
– Чёрт! Славка, бежим!
Федька дёрнулся по коридору к лифту и вдруг затормозил, рванул обратно… метнулся в палату, распахнул окно:
– Прыгай!
Я прыгнула. Сначала на крышу пристройки. И тут же рядом он. Потом синхронно вниз.
– Бежим!
И мы несёмся прочь, и вдруг перед нами тормозит машина, незнакомый парень выскакивает из неё:
– Танислава и Фёдор?
Федька вскидывает руку с пистолетом. Я стою рядом.
– Я от Ладимира! Брата Адрея!
Федька опускает руку, запихивает меня в машину.
– Алила?
Она только плачет сильнее.
– Адрей…
Я жду.
– Он…
Жду.
– У-у-уме-ер… – и она снова плачет.
– Неправда, – шепчу я.
– Они его окружили…
– Скажи, что это неправда…
– Он увёл их от твоего отца… но не смог уйти сам… они его уби-и-или-и-и…
– Неправда…
– Я его чувствую! – кричит она.
– Я тоже, – ровно говорю я. – Но я не хочу верить. Не хочу. Не хочу и всё.
– Сла-а-ава… – жалеет меня Алила, обнимает и плачет, захлёбываясь слезами. Если бы я могла плакать сейчас… Но в глазах сухо, а на душе пусто. Вообще ничего. Как будто моя способность чувствовать умерла вместе с любимым человеком.
Он погиб, его нет, я всё же сейчас это осознаю. Есть что-то, что я, даже со всеми своими спонтанно-магическими хаклонгьими возможностями не могу отменить. И зачем они мне тогда? Зачем мне вообще всё это? Начиная с чужого королевства и заканчивая этот дурацкой переломанной жизнью? Как хорошо, что я на заднем сиденье лицом в волосах рыдающей на моём плече Алилы и никто меня не видит…
Из машины нас почти вынули – мы обе были едва в состоянии шевелиться. Обыкновенная серая высотка-точка в спальном районе. Обыкновенный лифт. Обыкновенная дверь.
Несопротивляющегося бледного Федьку уводит на перевязку приехавший за нами парень.
– Идём, – Алила тянет меня по коридору в другую сторону, заводит в полутёмную комнату, усаживает на кровать. – Мне нужно сейчас ненадолго уйти, всего на минутку. Я сейчас вернусь, полежи, Славанька, я сейчас…
Я равнодушно смотрю в темноту, потом достаю мобильник. Он разрядился.
После темноты коридора комната режет глаза светом.
– Слава! – бросается ко мне Алила.
– Мне нужно позвонить.
– Да, конечно, – она отступает.
