Текст книги "Римма. Невеста для князя (СИ)"

Автор книги: Наталья Смыгина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 7

Войско Яромира расположилось на берегу реки. С высоты полета ярким золотисто-алым крылом реял стяг наследника. Серебристые доспехи воинов ярко сверкали в лучах полуденного солнца. У обозов со свежевыструганными осиновыми кольями колдовали чародеи.

Я перевела взгляд. Над болотами поднималась черное облако – двигалось войско Гастона Черного.

Горыныч, как большой самолет, стал кругами заходить на посадку. Когда мы приземлились, встречали меня по-княжески. Я по крылу Горыныча достаточно ловко – спасибо спорту и тренажерному залу! – спустилась на землю, опасаясь оступиться и упасть под тысячами устремлённых на меня глаз. Яромир подал мне руку и вывел в центр круга, образованного войсками и чародеями.

– Други, сегодня я представляю вам мою невесту – ведьму Римму.

Чародеи выступили вперед, среди них я узнала многих из тех, кого видела в пещере, я почувствовала чужую магическую силу и непроизвольно выставила вперед ладонь, ставя защиту, одновременно второй ладонью перекинула к ним радугу – как символ добрых намерений.

Чародеи одобрительно заулыбались. Потом у стоящего с краю чародея в ладонях заплясали язычки зеленоватого магического пламени. Чародеи стали передавать его друг другу, каждый присоединял к пламени свой язычок. Как я поняла из увиденного, не каждому чародею это давалось безболезненно: чем больше дар силы, тем легче чародею давалось соприкосновение чужого пламени – чужой силы. В результате мне протянули уже ярко полыхающий разноцветными язычками огонь, удерживаемый двоими чародеями в бронзовой чаше. Я на мгновение задумалась, потом зажгла свой язычок пламени, мерцающее зеленый, и протянула его к общему огонь, погрузила ладони в гудящее пламя. На мгновение руки защипало, словно я их опустила в ледяную воду. «Я – ведьма, избранная и одаренная силой!» – подбодрила я себя и по пальцам, ладоням разлилось приятное тепло, побежало вверх по рукам. Я улыбнулась. Одновременно общий разноцветный огонь ярко вспыхнул и окрасился в ровный цвет моего мерцающего зеленым язычка пламени. Изумленные возгласы заставили меня оторвать взгляд от пламени и обратить внимание на чародеев. Судя по удивлению на их лицам, что-то из сделанного мной было очень неожиданным, но весьма лестным для меня.

– Настоящая Ведьма! – пронеслось среди чародеев.

– Мы признаем тебя равной, – произнес Светомир, появившись в центре.

Войско ответило троекратным «ура!».

– Отныне ты Нареченная невеста Князя! – провозгласил Светомир, оборачиваясь за чем-то к стоящему за ним чародею.

Тот шепнул что-то и развел руками. Светомир нахмурился. Ритуал явно на чем-то споткнулся.

– Кольцо!.. Кольцо Нареченной!.. – пронеслось по рядам.

– Кольцо исчезло, – провозгласил чародей.

По рядам воинов и чародеев пронесся недовольных вздох. Я поняла, что кольцо, которое не понятно куда запропастилось, не просто украшение. Пошумев, решили, что первоочередная задача – победить нечисть, а потом кольцо, безусловно, отыщется – ибо это дело чести – и тогда уж похитителю не поздоровится. Яромир шагнул ко мне, протянув ладонь. Я вложила свою руку. Князь коснулся губами моей руки.

– Ура!

– Слава Князю!

– Слава Нареченной!

Мы с Князем стояли в центре у чаши с магическим пламенем.

– Отныне, ты Князь, наследуешь власть над нашим народом, – провозгласил Светомир. – Все владеющие даром силы присягают на верность тебе.

Чародеи отсалютовали нам сотнями ярких радуг.

Вслед за ними к чаше подходили воеводы. Каждый опускался на одно колено и приносил клятву верности.

– Присягаю на верность Князю и его Нареченной. Мой меч – твой меч, моя сила – твоя сила, во славу Света!

А потом касались мечом магического пламени. Яркие искорки разбегались по зеркальному лезвию. Каждый воевода относил на своем мече часть пламени к своему войску. Через некоторое время весь военный лагерь, опустившись на одно колено, касаясь мечами магического огня, приносил присягу.

Когда клятва была произнесена, Яромир, теперь уже Князь, опустил свой меч в огонь пламени, а я – ладонь.

– Присягаю на верность моему народу, моей земле! Во славу Света!

Разведка донесла, что войско Гастона Черного выбралось из болот и, грязное и злое, движется вперед. Кикиморы сдержали обещание, задержав, на сколько смогли, продвижение войска нежити.

Яромир взмахнул рукой и войны стали выстраиваться в ряды. Тяжелая конница, которой предстояло разбить строй упыриного войска на два, выдвинулась вперед. Пехотинцам предстояло тяжелыми двуручными мечами, разрубать стальные доспехи упырей-мутантов. А следующий строй воинов с осиновыми кольями и лучники с серебряными стрелами должны будут поражать нечисть.

Неожиданно я заметила, что жара спала, и на солнце наползло невесть откуда взявшееся облако.

– Не к добру это, – произнес Светомир. – Ишь, как навострилась нечисть поганая!

На холме появилось войско Гастона. Тень от нахального облака закрывала их, и лишало нас преимущества. Упыри ринулись вперед.

– К бою, други! Во имя Жизни и Света! – раздался голос Наследника.

Светомир, вскинув руки вверх, замер, сосредоточенно глядя на небо. Несколько чародеев присоединились к нему, я догадалась, что они стараются прогнать облако, как видно, созданное силой упыринных магов. Желая помочь чародеям, я стала представлять, как мощный поток солнечного света пронзает облако и обрушивается на землю.

Сосредоточившись на том, что бы прогнать и рассеять облако, мы пропустили момент, когда наши войска во главе с Яромиром двинулись вперед. Наконец, облако поддалось нашим объединенным усилиям и стало съёживаться и таять. Мощный поток солнечных лучей рухнул на землю в тот момент, когда первые ряды нашей конницы врезались в монолитные ряды упырей. Громогласное «ура!!!» слилось со звоном мечей. Горыныч, подмигнул мне, приглашая на посадку. Я взобралась на него, и мы взмыли ввысь.

Не успела я подумать о том, как, наверное, эффектно смотрюсь в серебряных доспехах на зеленом Горыныче, как увидела, что навстречу нам несется стая знакомых тварей Гастона. Огромные черные птицы летели четким строем, не оставляя сомнения в своих враждебных намерениях. Мои размышления, достать ли из ножен меч или оставить руки свободными для молний, прервало покашливание сзади. Я резко обернулась – Жутиков.

– Эт ещё что за птички? С ними что ли воевать собираешься?

– У этих пташек зубы как у нильских аллигаторов, – ответила я. – Да, и в глаза им смотреть нельзя ни в коем случае – парализует.

– А ты-то откуда знаешь? – насмешливо спросил он.

– Уже встречались. Они нам с Ягой ступу съели, пришлось на метле уходить, – пояснила я. – Так что вы уж поосторожнее, – предостерегла я и принялась разминать пальцы, решив, что молнии будут подейственнее меча.

– Предполагается, что мне оружие не нужно? – сварливо поинтересовался мой спутник, внимательно наблюдая за мной.

Мне стало даже совестно, почему-то никому даже в голову не пришло позаботиться о вооружении Жутикова. Я молча сняла лук и колчан с серебряными стрелами и передала Владимиру Николаевичу.

– Стрелять-то сумеете? – спросила я.

– Обижаешь, – хмыкнул он и поправил очки.

– Держись крепче, Нареченная! – предупредила одна из голов, обернувшись ко мне. – Жарко будет!

На разговоры больше времени не оставалась.

– Прикрывайте спину! – крикнула я Жутикову.

Горыныч плюнул пламенем, и несколько тварей вспыхнули факелами, но ещё по инерции двигались вперед. Некоторое время с птицами справлялся Горыныч, поливая их пламенем из всех трех пастей одновременно, а потом хищные твари разделились и стали окружать нас. Головы Горыныча старательно поливали огнем кружащих впереди и тех, кого могли достать с флангов, а нам с Жутиковым достались атакующие с тылу.

– Бейте в глаз!!!! – крикнула я, пуская первую молнию в хищно клацкающую зубами тварь.

И завертелось! Горыныч кружился, поливая огненными струями озлобившуюся нечесть так, что искры осыпали меня с головы до ног, ударяясь о доспехи. Я метала молнии, подбадривая себя криками «вот тебе, нечесть!», как заправский громовержец. Серебряные стрелы, выпущенные Жутиковым, к моему удивлению, очень часто находили цель. Озверевшие птицы лезли напролом, не боясь огня и стрел, стремясь достать нас. Я выхватила меч и в ярости даже не почувствовала его тяжести, отбиваясь и отстреливаясь молниями.

Крики! Ругань! Клацканье зубов! Пламя! Искры сыпятся со всех сторон! Молнии! Свист стрел! Черные перья кружат в воздухе! Запах гари и зловонье тварей! Азарт боя накрыл меня волной адреналина! Мы бились слаженной командой, но ненавистная нежить брала числом. Неожиданно одна особенно отчаянная и верткая тварь впилась когтями в бок Горыныча и принялась клевать его. Жутиков держал оборону, неистово стреляя из лука, и отвлечься не мог. Я бросилась вперед, готовясь ударить молнией по твари и стараясь не задеть при этом Горыныча. По телу моего зеленого защитника прошла судорога боли. Я прицелилась.

– Подожди, Горынушка, сейчас я… – я прицелилась, но в это мгновение несколько птиц ринулись на Горыныча и он ударил хвостом. Я потеряла равновесие и…мой меч устремился вниз…я проследила глазами его полет. Серебристый клинок нестерпимым огнем вспыхнул на солнце. Неожиданно я поняла, что под моими ногами нет опоры.

Быть может в свободном падении и есть свои прелести, но я их не ощутила. С двух сторон на меня неслись две рычаще-шипящие хохочущие птицы. Я даже страха не почувствовала, только ярость и силу. Первозданная сила сконцентрировалась на кончиках пальцев. Я развела руки, и две молнии крест-накрест сорвались с ладоней. Слепящий свет и… только несколько перьев кружили рядом, даже пепла не осталось. На меня надвинулась тень, рывок и я почувствовала, как грудную клетку сжала огромная лапа. Я подняла голову – Горыныч.

Я перевела дух и глянула вниз, теперь было не страшно. Внизу шло сражение, посреди сошедшихся в рукопашную ярким ослепительно-белым огнем полыхал крест, от которого во все стороны расходились волны серебряно-чистого света, разящего нечисть. Что это? Тайное оружие, активизированное чародеями? Казалось, слепящий свет парализовал упырей и витязи получали преимущество. Горыныч, яростно поливая огнем изрядно поредевшие ряды хищных птиц, кружил над полем битвы. Судя по доносящимся не парламентским выражениям, Жутиков успешно стрелял из лука.

– Римка, ты… куда прешь, гадина?!…с тобой всё в порядке? – прокричал он.

– Полет нормальный! – отозвалась я, встрепенулась, размяла ладони и приготовилась к новой атаке.

Из-под Горыныча птиц мне было не видно и поэтому я сосредоточила внимание на нечисти внизу. Пристально оглядев поле сражения, я увидела

чуть в стороне от основной массы сражающихся группу упырей, окружавшего фигуру в черном. Гастон с личной охраной? Вот им и займусь. Я сосредоточилась, – серебро! – выставила вперед ладонь, и луч ослепительного белого цвета ударил вниз. Но разящего удара не получилась, охрана, вовремя разгадавшая мои манёвры, прикрыла своего предводителя черными щитами. Мой луч, ударившись о преграду, рассыпался миллионами ярких искр. Жаль… Попробуем ещё.

Однако, охоту на Гастона пришлось отложить. От него в небо взмыли две огромные черные твари, ещё огромнее, чем все виденные мною. Они стремительно приближались, не оставляя сомнения, что их целью являюсь я лично. Я невольно поёжилась. Даже издалека их глаза полыхали адским пламенем. Я, на миг забыв, что ни в коем случае нельзя смотреть в их глаза, потеряла ощущение пространства, почувствовала как меня охватывает парализующая истома, захотелось посмотреть на птиц поближе, глаза в глаза, в самую суть. Ни какие они не страшные, а в размахе крыльев есть и сила, и грация, и…

– Ааай! – вскрикнула я от внезапной боли в запястье и взглянула на свою руку.

Из-под серебряного доспеха выглядывала зеленая ящерка, укусившая меня.

– Ты что кусаешься?! – возмутилась я.

– А ты куда засмотрелась?! – возмущенно зашипела она. – Забыла, кто это такие?! Зачаруют, и сама побежишь нежити на обед! Балбеска! Нельзя смотреть им в глаза!!! – и ворча, что все ведьмы как ведьмы, а ей досталась бестолковая недоучка, ящерка скрылась под доспехом.

Я ощущала её цепкие лапки и острые крохотные коготки кожей руки и испытала самую искреннюю благодарность к маленькой ворчунье и Лешему, благодаря которому у меня появилась такая защитница.

Молния, пущенная мной в подлетающих тварей, оказалась слабее предыдущих, злобные птицы, в то время пока я смотрела им в глаза, успели выпить часть моей энергии. Рассчитывать приходилось только на свои подтаявшие силы, потому что идти на корм для Гастона и его упырей не хотелось.

Мои молнии, раня птиц, не отпугивали их, твари с упорством камикадзе, стремились ко мне. Одну из подлетевших вплотную тварей, изогнувшись, опалила и заглотила одна из голов Горыныча. Со второй мы расправилась вместе: собрав все силы, я запустила ей слепящую молнию в глаз. Нечисть, потеряв ориентацию, бестолково заметалась и, попав под огненную струю Горыныча, рассыпалась в прах.

Переведя дух, я бросила взгляд вниз. Кажется, на этот раз победа была на нашей стороне. Гастон с личной стражей, поняв это, скрылся с поля боя. Витязи Яромира и чародеи, объединив силы, расправлялись с упырями. Наш крылатый экипаж, сроднившись в сражении против летающей нечисти, уставший, но воодушевленный победой, присоединился к уничтожению упыриного войска.

Сделав несколько кругов и спустившись ниже, Горыныч разжал лапы и мягко отпустил меня. Я упала на руки воинов и чародеев. Яромир, стремительно шагнул ко мне и, сняв шлем, поцеловал в висок.

– Книга судеб не ошиблась, – удовлетворенно сказал он, – в тебе великая сила, Римма!

Оказывается, это мой меч, падая вниз клинком, в свете солнечных лучей, сверкал знаком креста, парализуя нечисть. Воткнувшись в землю, он лишь усилил своё действие. Это его я видела сверху и приняла за тайное орудие чародеев, активизированное в трудную минуту.

Глава 8

Первая битва была выиграна. Мы ликовали. Но расслабляться было рано, до полного разгрома Гастона было ещё далеко.

Горыныч, вздыхая лежал на поляне, из-под полуопущенных век наблюдая за лекарями и чародеями, исцеляющими раненых воинов.

– Устал, Горынушка? – ласково спросила я, благодарно касаясь его бока.

– Изжога, – хмыкнула одна из голов, две другие согласно кивнули.

Видя мое недоумение, Горыныч пояснил:

– Тварь эту зубастую глотать пришлось, а она мне совсем неполезная! Болею вот…

– И что сделать надо? – живо откликнулась я.

– Водички бы живой глотнуть, – мечтательно отозвался мой зеленый страж.

– А так что, копыта отбросишь? – раздался ехидный голос Жутикова.

– Нет, но страдать буду, – ответила вторая голова, – а от этого у меня характер портится, – весомо добавила третья и понюхала Жутикова.

– У чародеев она есть? – поинтересовалась я, готовая к действию.

– Есть, но она им для раненых нужна, да и мне не хватит того, что у них есть… на один зубок…

– Где её можно набрать? – спросила я, поправляя шлем.

– У реки Смородины ключ бьёт, – ответила всезнающая ящерка, высовывая любопытную мордочку из-под доспеха.

– А сколько воды нужно? – поинтересовалась я у страдающего Горыныча.

– Хотя бы пару ведерок, – отозвалась одна из голов. – Но даже не вздумай одна идти!!!!

Я легонько побарабанила пальцами по нарукавнику на правой руке, показалась ящерка.

– И где течет река Смородина?

В сопровождении трех стражников мы с Жутиковым, который нес три пустых ведра, отправились за живой водой. Владимир Николаевич, показавший себя в сражении с лучшей стороны, выглядел довольным и даже не ворчал. Впрочем, роль ворчуна взяла на себя ящерка. Мы вошли в лес.

– Ты заметила, стрелы в том колчане, что ты мне дала, не кончаются, – заметил Жутиков. – Интересно, как это делается? Не знаешь?

– Пока нет. А что?

– Хорошо бы, когда вернемся, такое проделать с бензином в машине, – усмехнулся он.

– Оптимистично звучит, «когда вернемся», – заметила я.

– Навсегда я здесь оставаться не собираюсь! – категорично заявил он и споткнулся о корягу.

– Ай, как неловко! – раздался голос откуда-то сбоку.

Я повернулась: от кряжистого дуба отделилась неприметная до этого фигура Лешего.

– Куда путь держит Нареченная? – спросил он.

– На реку Смородину за живой водой для Горыныча.

– Нечто приболел Зеленый?

– Гастонову птицу проглотил, вот его и мутит. Изжога замучила, – объяснила я.

Леший покачал головой.

– А эти тоже с тобой? – тихо спросил Леший, чуть заметно указав на стражу и Жутикова.

– Да, Яромир без стражи отпускать не хотел, – пояснила я.

– Так-так, ну, эти пожалуй здесь тебя, на опушке, подождут, – отозвался Леший, быстрее увлек меня вперед.

– Эй, Римка!

Я оглянулась. За нами сплошной стеной стояли заросли ежевики. Осторожно раздвинув ветки, я увидела мечущихся по поляне стражников и удивленного и раздосадованного Жутикова с пустыми ведрами в руках.

– А этот нам, пожалуй, пригодится, – усмехнулся Леший.

Кусты на противоположной стороне поляны заколыхались, и стражники бросились в ту сторону. А Леший тем временем ухватив Жутикова за руку, втянул его на эту сторону зарослей. Немного оцарапанный, Жутиков выглядел ошарашенным.

– Ой, а ведерко третье куда дели? – поинтересовалась я. – Ничего доверить нельзя, – осторожно раздвинув ветки, я подхватила оброненное ведро.

– Ну, Римка! Опять твои дурацкие выходки! – возмущался Жутиков, потирая поцарапанную щеку.

– Никакого уважения к Нареченной! – пожаловалась Лешему моя ящерка, высунув любопытную мордочку.

– А стрелок, говорят, отменный, – усмехнулся в бороду Леший.

Леший вполголоса рассказывал мне о лесе, учил читать следы и пояснял, какое растение что врачует и от каких недугов помогает. А Жутиков, позвякивая ведрами, шел сзади, и ворчал, вполголоса перечисляя всё претензии, разумеется, во всём происходящем виноват был только один человек – я.

– Не обращай внимания на ворчанье, – усмехнулся Леший. – Это у него защитная реакция организма. Спутник твой, человек к чародейству не способный и в него не верящий, пытается найти хоть какое-то объяснение всем чудесам. К тому ж, в душе он добрый, хоть и злоязычен порой безмерно.

Когда мы вышли к окраине леса, я уже читала Лешему следы и различала растения.

– Пересечете луг, а там, в низинке, и река Смородина бежит. Да привет Водяному передавай, – попрощался с нами Леший. – А я вас здесь подожду, да на обратном пути провожу.

Мы с Жутиковым пошли через луг. Я с интересом смотрела вокруг, теперь, когда Леший открыл мне дар единения с природой, многое виделось иначе. Растения, цветы и травы открывали свои тайны, я интуитивно понимала их язык. А Владимиру Николаевичу явно надоело ворчать, некоторое время он даже молчал. Глубокая царапина от шипов ежевики на щеке кровоточила. Я сорвала подорожник, размяла пальцами листок и приложила к царапине Жутикова. Он сначала дернулся от моего прикосновения.

– Чтобы кровь остановить, – пояснила я.

– Много ты в этом понимаешь! – буркнул он, прижимая листок к ране.

– Теперь знаю, – весомо ответила я.

– Вот скажи мне, Римк, и что они с тобой носятся как с писанной торбой?! – наконец, спросил он. – Мне, ну хоть бы слово сказали, а тебе… Ах, Римма! Ах, Нареченная… Да, кстати, ты что всерьез собралась замуж за этого…принца датского?

– Наследник он, Князь, – поправила я.

– А, один фиг, – отмахнулся Жутиков. – А как же Антоха? У вас ж с ним типа любовь? – язвил он. – Хотя, с другой стороны: кто Антоха и кто Князь, женщины никогда постоянством не отличались…

– Хотите, я вас в мышь превращу? – обернувшись, ласково спросила я, прищурив глаза. – А потом отдам Василию…поиграть? Как к Бабе Яге вернемся, напомните, пожалуйста!

– Злыдня! – бросил он и гордо задрав голову, шагнул вперед, демонстрируя оскорбленное достоинство.

Наконец мы спустились к реке. О том, что ключ с живой водой совсем близко догадаться было несложно: трава здесь была особенно сочной, цветы – благоухающими и яркими. Жутиков выпустив из рук ведра, устало опустился на песок.

Что дальше? Нырнуть? Позвать Водяного? Я задумчиво смотрела в прозрачную воду.

– Чего сидим? Кого ждем? – ехидно поинтересовался Жутиков.

Я отмахнулась от него, глядя на блики солнца на воде.

– Ну, как хочешь, а я искупаюсь!

Жутиков разделся и, осторожно проверив ногой воду, вошел в реку. Поплыл. Тоже что ли искупаться? Жутиков, неловко махнув руками, нырнул.

Ладно, сначала живой воды найдем для Горыныча, а уж потом тоже искупаюсь.

Жутиков не появлялся. Всё ныряет? Вот уж не подозревала его к любви в плаванье. Хотя при такой жаре да ещё после боя, купанье – самое то, что нужно для уставшего тела.

А Жутиков всё не появлялся. Я почувствовала неясное волнение. Вот только этого не хватает! Я-то сама нырять не умею!

– Владимир Николаевич, вы где? Эй, хватит шутит! Где вы?

– Спасать его надо! – раздался голос ящерки.

– От кого? – спросила я, быстро раздеваясь.

– Русалки на реке Смородине ключ с живой водой охраняют! А он без спроса в воду пошел, – пояснила ящерка.

– Что ж ты раньше молчала?!

Я, опустив ящерку на лежащий на песке шлем, стремительно вошла в воду. Надо нырнуть… А я не умею…Я зачерпнула в пригоршни речную воду.

– Водяной, мне нужна твоя помощь! – всё своё отчаянье вложила в это обращение, вызывая мысленно образ покровителя воды. – Водяной!

Секунда за секундой, а Водяной не появлялся. Обратиться в рыбу и искать Жутикова? Я попыталась представить рыбу. В памяти почему-то возникали только образы золотых рыбок из аквариума в офисе. А если меня съедят… Я сосредоточилась, представляя себя золотой рыбкой… Серебристая переливающая чешуя…голубоватые плавнички…Я неожиданно плюхнулась в воду. «Получилось!» – в панике мелькнуло в голове.

– Звала Нареченная? – раздался знакомый голос.

Я с надеждой подняла голову на голос. Водяной! Покровитель воды зачерпнул горсть воды вместе со мной и поднес ближе к себе.

– У меня Жутиков пропал! – пожаловалась я. – Нырнул и пропал!

Водяной усмехнулся в бороду, на мгновение прикрыл глаза.

– Девочки, а ну, верните, что не ваше! – строго прикрикнул он.

– Почему не наше? – раздался возмущенный голосок. – Без спросу пришел и не наш?!

Из воды появилось симпатичное девичье личико. Зеленоватые бровки возмущенно нахмурены.

– Отпускайте, это паж Нареченной, – пояснил Водяной и отпустил меня в воду.

Я старательно зажмурилась и мысленно вызвала свой родной образ. Мгновение и я, вынырнув из воды, жадно хватала воздух.

– Паж?!… – раздалось несколько голосов и на поверхности воды появилось ещё несколько девичьих голов, с любопытством рассматривающих меня.

– Паж, паж, – подтвердила я, отжимая мокрые волосы. – Так что верните, девочки!

– И где в мире справедливость?! – возмутилась первая.

– Это бунт? – поинтересовался Водяной.

– Что вы, повелитель, просто взываем к справедливости! А как же традиции?! К нам без спросу пришел? Пришел. Без подарка? Без подарка! И не наш? – притворно возмущалась она.

Остальные тем временем вытолкали на поверхность Жутикова. Отливающие перламутром хвосты не помешали русалкам устроить Жутикова на песке. Русалки поспорили немного, кто будет делать искусственное дыхание моему пажу. Чем-то он им явно приглянулся. Наконец, после искусственного дыхания и энергичного похлопывания по щекам, кашляя и отплёвываясь, Жутиков сел на песке.

– Ура!!! Слава Воде! – восторженно зааплодировали русалки и, обменявшись друг с другом поздравительными поцелуями, все четверо принялись щекотать и тормошить ошарашенного Жутикова.

– Спасибо! – благодарно улыбнулась я Водяному. – Спасибо, девочки!

Девочки, помахав мне руками в знак того, что благодарность принимается, снова принялись за Жутикова.

– А ты, значит, нырять боишься? – в полголоса спросил меня Водяной.

– Не то чтобы боюсь, но не умею, – подтвердила я.

– Не порядок, – весомо сказал Водяной. – Закрой глаза…

Он положил прохладную ладонь мне на лоб, а вторую на сердце.

– Слушай себя, Римма…

Я расслабилась и почувствовала покой и единение с водной стихией. Чувствуя себя каплей воды в реке, речной рябью на воде, я слилась воедино с рекой. Я счастливо рассмеялась, и река отозвалась серебристым журчанием.

– Водная стихия принимает тебя, Нареченная, и дарит свою силу! – услышала я голос Водяного и задорно вскинула ладони, поднимая каскад брызг.

Нырять? Да что ж проще и естественнее может быть?! Маленькой золотой рыбкой я нырнула в глубину, наслаждаясь плаванием. Мерцающий поток воды медленно струился из-под камня на глубине и, постепенно смешиваясь с водами реки, растворялся в них. Живая вода! Я нырнула в мерцающие воды ключа, сделала глоток и выплыла на поверхность, вспомнив о Горыныче. Мгновение и в своем образе я стояла перед Водяным.

– Славно, Римма, – похвалил он.

Русалки, плескающиеся на мелководье, с почтением склонили голову. В глаза мне бросилась счастливая физиономия Жутикова, польщенного вниманием стольких прелестниц сразу.

– Мне бы живой воды для Горыныча, – попросила я.

Вскоре, пообещав русалкам, как только разберемся с нечистью Гастона Черного, наведаться к ним в гости, мы с Жутиковым направились в обратный путь. В трех ведрах мерцала живая вода. Одно несла я, два довольно прищуривающийся Жутиков.

– Чему так довольно улыбаетесь? У вас улыбка даже со спины видна! – заметила я. – Русалочки приглянулись?

– А то! Суперские девчонки! Не то, что некоторые язвы!

– Между прочим, я вас спасать бросилась!… А вы б листочек мяты пожевали б, для успокоения, а то что-то восторг слишком выдающийся! – съязвила я.

Жутиков покраснел.

– Язва! – бросил он и гордо зашагал вперед.

Обратная дорога заняла меньше времени. Мы уверенно шагали, и хотя обменивались взаимными колкостями, но после сражения наши отношения заметно потеплели.

– Ты мне скажи, русалки они кто? В смысле, как ими стали? – интересовался Владимир Николаевич. Похоже, что речные красотки произвели на него неизгладимое впечатление, то ли чешуйчатыми хвостами, то ли игривыми ласками.

– Элементарно, Ватсон. Пример, девушка от любви несчастной и оттого, что свет не мил, решила утопиться. Пришла на речку Смородину, – там, где мы с вами были – камень на шею и в воду, а там ключ с живой водой бьёт. И в результате вместо утопленницы, получилась русалка, – объяснила я.

Леший встретил нас на опушке и провел на опушку, где на поляне, окруженные кустами ежевики в плену напущенного Лешим мороком, кругами ходили стражники. Однако, претензий не высказал ни один. Уважали покровителя леса.

С живой водой мы успели вовремя: Горынычу стало совсем плохо, и бедный мучался в судорогах, оглашая округу жалобными вздохами и утробным рыком одновременно. Все три головы одновременно опустились к ведрам с живой водой.

– Оооо!…– с облегчением выдохнули головы и, довольно прищурившись, обняли меня, обвив шеями.

– Мы в долгу перед тобой, Нареченная, – грациозно склонил головы Горыныч.

– Мне Жутиков помогал, – заметила я, указав на Владимира Николаевича, с саркастической усмешечкой глядевшего на нас.

– Да? Ну, и тебе спасибо, – переглянувшись между собой кивнули головы Жутикову, – есть не будем! – хитро добавила одна из голов.

Выиграть первое крупное сражение – не значит, выиграть войну, это понимали все, с Гастоном Черным и упырями следовало покончить раз и навсегда, иначе, война станет бесконечной…Потрёпанное, но победившее войско разбило лагерь у реки. Яромир оповестил, что ждет на совет к себе в шатер и военачальников и чародеев. Я удостоилась отдельного приглашения к ужину.

Исцелив живой водой Горыныча и оставив его на попечение Жутикова, которого в свою очередь взяли под опеку охранники, присланные Князем меня охранять, я отправилась помогать чародеям и лекарем исцелять раненых дружинников. Мое появление встречали почтительными улыбками. Первое время лекарь-чародей Дубомир ненавязчиво опекал и присматривал за мной, но вскоре, убедившись, что я вполне справляюсь и знаю, что делать, одобрительно улыбнулся и доверил исцелять самостоятельно. Я внутренне ликовала оттого, что действительно могу быть полезна, и искренне благодарила Лешего, открывшего тайну растений.

Уже на закате вместе с целителями мы, оказав помощь всем, кому можно было помочь, присоединились к погребальному костру тех, кто погиб в сражении. Несколько минут тишина воцарилась на поле. Каждый молился о душах погибших.

– Вечный покой вам и слава, братья! – попрощался Князь с погибшими.

Высокое пламя взметнулось до неба.

Кто-то тронул меня за локоть – я обернулась. Один из посыльных Яромира, определила я по форме и знаку серебряного меча на доспехах.

– Князь ждет вас, Нареченная, – произнес он. Лицо было непроницаемым и исполненным сознанием долга, только в глазах притаились искры любопытства.

Пока мы шли к шатру, юноша исподволь рассматривал меня.

Стражи пропустили меня, и я вошла внутрь. Первый раз в шатре! Оказалось, более чем достаточно пространства. Убранство суровое, – но с неуловимым намеком на то, что хозяин наделен властью и силой – достойное Князя-воина. Когда я вошла, Яромир о чем-то в полголоса говорил с Святомиром.

– Книга судеб истину открыла: ты достойна быть Нареченной! – произнес главный чародей, взяв меня за руку. – Наш мир признает твоё право на верховную власть, не даром и Леший и Водяной открыли перед тобой свои тайны, ибо знали, ты используешь их во благо.

Амаран, вошедший в шатер, бросил на меня подозрительный взгляд, и подошел к сосредоточенно рассматривающему разложенную на столике карту Яромиру.

Следом за придворным магом появились воеводы и советники Князя: предводители конницы, пеших ратников, лучников, дозорных и разведчиков, личной стражи и глава лекарей-целителей.

После совместной трапезы и поминания погибших, начался военный совет. После рапорта глав каждого из воинских подразделений, итоги подвел Яромир. Было решено преследовать Гастона Черного до полного уничтожения упыриного войска. Воеводы обсуждали стратегию военных действий. Ежечасно с докладом приходил посланец от дозорных: ночь самое время, когда нежить находится на пике силы. Порой я чувствовала на себе чей-то назойливо неприязненный взгляд, но стоило поднять глаза на присутствующих, как ощущение исчезало. Это раздражало. Я мысленно сосредоточилась и попыталась сконцентрироваться на ощущениях, призвав на помощь магические силы. Внимательно слушая говорившего воеводу лучников, вновь ощутила неприязненный взгляд, которых, казалось, царапал кожу. Мысленно повернула голову и… «увидела» след взгляда Амарана. Это озадачивало. Почему? Откуда неприязнь, ведь он был одним из тех, кто перебросил меня из моего мира сюда? Так злится, что я сбежала к Яге?

Для меня, как для Нареченной Князя, поставили отдельный шатер. Когда я вошла в него, единственным желанием было упасть и уснуть: день выдался на редкость богатый событиями, которые сменяли друг друга с молниеносной быстротой. Жизнь стала настолько яркой и насыщенной, что до конца не верилось в реальность происходящего и периодически хотелось себя ущипнуть. Однако, не смотря на мой дар и знания и силу, подаренные мне Водяным и Лешим, я была достаточно беспомощна в этом мире. Война есть война. Это не только метание молний и полёты на Горыныче. Как бы то ни было, но и лук, и меч я видела лишь в кино да в музее. Яромир поддержал меня в том, что мне нужны уроки владения мечом и, не откладывая дело далеко, нашёл мне учителя – воеводу Ратмира.