Текст книги "Родственнички (СИ)"
Автор книги: Наталья Шитова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Гошка замолчал, задумался. Алена подождала немного, потом нетерпеливо топнула ногой:
– Ну и что теперь?!
– Самое правильное... уехать отсюда к чертовой матери... – тоскливо отозвался Гошка. – Все равно куда, а лучше куда-нибудь подальше... Чтобы никого из них никогда в глаза не видеть..
– Чтобы уехать, нужны деньги, – заметила Алена.
– А то я не знаю! – тоскливо сказал Гошка. – Вопрос в том, где их взять. Серега, жмот, такие крохи дает, даже на пиво не хватает.
– Гоша... Гош! – Алену вдруг даже в жар бросило. – У меня идея...
Он скептически глянул на подругу.
– Какая еще идея? Пива попить?.. Поздно уже. Да и... не на что.
– Какое пиво?! Я придумала, как добыть деньги. Я попрошу у Ивана.
– У какого еще Ивана?
– У тебя, что, память отшибло? У брата моего!
Гошка отрицательно покачал головой:
– Аленка, да ну тебя... Вот нечего ему больше делать, кроме как мне деньги давать.
– Ну тебе он, конечно, не даст, – проговорила Алена. В ее голове складывался нахальный, но на первый взгляд беспроигрышный план. – Но я же не для тебя собираюсь просить...
* * *
Гошка Панин не зря подстерегал брата в парке на набережной. Дело стоило того, чтобы унижаться перед этим выскочкой в галстуке. Собственная шкура иногда стоит унижения. Почему-то Гошка надеялся, что Владимир сжалится, поймет, махнет рукой на свою принципиальность. Но увы. Беседа с братом лишила Георгия последней надежды избежать наказания. Он прекрасно знал, что Сергей рано или поздно хватится документов: половину из потерянных бумаг надлежало сдать в центральную бухгалтерию, а половину уничтожить.
Сначала о бумагах вспомнил непосредственный Гошкин босс Кирилл Варченко, заправлявший всем в автомастерской. Вспомнил прямо на следующее утро, когда оба они пришли в кабинет Сергея Панина.
Сергей опаздывал... то есть, само собой, задерживался. В ожидании начальства Варченко заговорил о документах. Георгий ляпнул первое, что пришло на язык: замотался и где-то потерял.
– По-те-рял? – по слогам переспросил Кирилл, тараща глаза.
Георгий знал: оправдания не помогут. Он уже заранее подготовился к тому, что ему предстояло выслушать.
Матерился Кирилл Варченко не слишком виртуозно – до Сереги ему было далеко – но зато от души, так что у Гошки по спине даже мурашки побежали. Мысленно он отвечал боссу тем же, но губы сжимал покрепче, чтобы ни одно слово, не дай бог, не вырвалось наружу. Себе дороже будет.
– Лучше бы ты голову свою пустую сразу где-нибудь оставил! – рявкнул Варченко напоследок. – Мало того, что нужно концы с концами сводить и с людьми за сентябрь рассчитываться... Так ведь бумажки эти не для чужих глаз, коз-зел... Вот доверь идиоту!.. Ну не завидую я тебе. Если выживешь, будешь на Сергея всю жизнь гайки крутить! Понял, придурок?!
– Гайки так гайки, – хмуро, но покорно согласился Гошка. Обострять было ни к чему.
Открылась дверь кабинета, и в небольшом помещении стало тесно. Грузная фигура Сергея Панина заняла собой полкомнаты. Гошкин старший брат строго сдвинул густые светлые брови и буркнул, протягивая Варченко руку:
– Что тут у вас такое? Крику на весь коридор... Что этот урод опять натворил?
– Доброе утро, Сергей Палыч, – Варченко пожал руку боссу и, ни секунды не медля, объявил: – Сергей Палыч, ваш братец потерял все документы на последнюю партию товара.
– Это у тебя что, шутки с утра такие? – проворчал Сергей.
– Какие уж тут шутки, Палыч...
Сергей ненадолго задумался, тяжело и шумно вздохнул и уточнил:
– То есть? Совсем все? И белые накладные, и эти?...
– И черные, и таможенные декларации, и дефектные ведомости... – мрачно добавил Варченко.
Сергей прошел на свое место за столом, втиснулся в кресло, качнул толстым коротким пальцем хромированного дельфинчика, что висел на перекладине по соседству с малахитовым письменным прибором, и, еще раз шумно выдохнув, серьезно уставился на младшего брата.
Гошка уже не дышал от страха. Просто прикрыл глаза.
Сергей тем временем закурил, заерзал в кресле, навалившись локтями на стол. Немного тесноватый пиджак не давал ему принять вольготную позу, сковывал полные руки. Весь Серега напоминал бесформенный мешок с отрубями, который кто-то втиснул в шикарное импортное кресло. Нажрал харю, боров...
Сергей погрузился в глубокое раздумье, и на некоторое время словно бы забыл об Гошке.
Нервничая, тот достал зажигалку, потянулся за сигаретами, но закуривать не стал. Вовремя вспомнил, что брат, сам практически не выпускающий сигарету изо рта, почему-то не терпит, когда Гошка курит в его присутствии.
Несмело косясь на брата, Гошка присел на диванчик напротив стола.
Сергей все дымил и молчал. К добру или к худу было его затянувшееся молчание, Георгий не мог сообразить. От напряжения у него даже ноги дрожали. Уж насколько он был далек от тонкостей Серегиного большого бизнеса, и то давно уже понял, что проступок его очень и очень серьезен и последствия может иметь самые паршивые.
Нервничая, Гошка принялся подбрасывать зажигалку на ладони. Сначала чуть-чуть, потом все выше и выше.
– Что, игрушку нашел?! – рявкнул Сергей, подняв голову от стола.
Зажигалка сорвалась с ладони. Гошка попытался поймать ее, но она скользнула по полу и уехала под огромный черный стол.
Обрюзгшее полное лицо брата скривилось:
– Ур-род...
– Извини, сейчас достану, – поспешно сказал Георгий, встал на колени и зашарил под столом.
– Недоносок паршивый!.. – взвизгнул вдруг Сергей, и его каблук с подковкой с размаху опустился на пальцы брата.
Гошка взвыл, отпрянул, откатился от стола, прижал к груди ушибленную кисть. Слезы брызнули из глаз.
– Ты что, Серега, сдурел?! – простонал Георгий и с трудом пошевелил пальцами.
Сергей не сводил с брата тяжелого взгляда.
– Что, больно? – глухо переспросил он и, вытащив толстую задницу из кресла, протопал к Гошке.
Он наклонился, схватил брата за запястье и рванул вверх, поднимая его на ноги. Георгий сжался, ожидая еще какой-нибудь пакости, и ожидания его не обманули. Сергей резко выкрутил ему кисть, заламывая ее назад. Гошке даже показалось, что он слышит хруст.
– А так? – осведомился Сергей.
Гошка изо всех сил сжал зубы, чтобы не завыть от боли.
– Гаденыш ты, гаденыш... Предостерегали меня хлопцы, говорили, что нельзя тебе дела серьезные доверять... Сопляк... Недоносок... Дрянь... Навязался ты на мою голову! – процедил Сергей и вдруг сильным толчком отпихнул Гошку от себя.
Тот отлетел на диван и тут же скорчился в уголке, придерживая ушибленную руку.
Будь проклята эта жирная сволочь, которую судьба за что-то назначила ему в старшие братья! Будь проклято все: эти Серегины левые и правые дела и делишки, эта треклятые бумажки, эти дерьмовые Вовкины принципы, эта дрянная зажигалка, эта чертова жизнь, эта адская боль...
– Ума не приложу, что теперь делать? – пробормотал Сергей.
– Искать, – с досадой проговорил Кирилл, почесав висок. – И как можно скорее... А то как попадут бумаги в руки кому не следует, неприятностей не оберешься...
– Ты понимаешь, урод, что ты натворил? – глухо уточнил Сергей, стоя над братом.
– Понимаю, – отозвался Георгий, глядя в пол. Он знал, что если промолчит, Сергей продолжит экзекуцию с удвоенной силой. Упорное молчание всегда раздражало его еще больше, чем невнятные ответы.
– В глаза мне смотри!
– Сережа, я нечаянно... – Георгий заставил себя взглянуть в лицо брата.
Кирилл скептически хмыкнул.
– За нечаянно знаешь что бывает? – проворчал Сергей, сунул руки в карманы широких, лоснящихся на бедрах брюк и смачно крякнул, качая головой. – Ладно, прибить тебя я всегда успею... Теперь будешь у меня волчком крутиться. Кирилл, давай-ка запрягай. Объедешь с этим недоноском все места, которые он сможет припомнить, проверите все, поспрашиваете...
– Но... – начал Георгий, но прикусил язык.
– Что "но"?! – проревел Сергей. – Ну, говори, говори!
Он вцепился в челку брата и затряс его голову, словно хотел оторвать:
– Ну, говори, я жду!
– Не надо никого никуда посылать... Я вспомнил.
– Ах, вот как?! – взвился Сергей. – Значит, с памятью у тебя все в порядке? Ну и где же ты их забыл?
Георгий сделал вздох поглубже и выпалил:
– В квартире на набережной! Когда в пятницу к Володьке заходил...
Сергей растерянно смотрел на Гошку сверху вних и напряженно хлопал короткими ресницами. Георгию показалось, что сейчас последует оплеуха, каких он давно не получал.
– Это точно? – быстро переспросил Сергей.
– Точно.
– Ах ты, тварь... Так что ты мне голову морочил? – сплюнул Сергей и несильно, но резко двинул брата кулаком в плечо, а потом развернулся и снова сунул руки в карманы.
– Сергей Палыч... – начал Баженов. – Ситуация-то ни к черту...
– Я знаю, Женя, – буркнул Сергей. – Знаю...
Он обернулся и, набычившись, уточнил у Гошки:
– Назад взять пробовал?
– Не отдает, – мрачно проговорил тот, приглаживая взлохмаченные волосы.
– Конечно, не отдает... Он у нас принципиальный... – задумчиво протянул Сергей. – И это совсем плохо...
– Сергей Палыч! – Кирилл тоже не на шутку встревожился, даже побледнел немного. – Если хоть что-то конкретное всплывет, и мне, и вам не поздоровится... Прикрытия в этой ситуации мне не дадут. Ваш Володя – парень с головой. И упрямец каких мало... – уверенно проговорил Кирилл. – Он такого шанса не упустит...
– Какой шанс? Какой такой шанс?!! – взревел Сергей, и Гошке показалось, что сейчас Серега наконец-то обрушит гнев на своего прихвостня. Но тот взял себя в руки и только желчно бросил Варченко. – Нет, Кирилл, нет. Вовка, конечно, упрямец, но не настолько, чтобы брата, который его на ноги поставил, в унитаз спустить. Договоримся.
– Вы уже как-то пробовали, – спокойно вставил Варченко. – Не получилось. Но раньше у него хоть документов не было, одни домыслы и догадки. А теперь у него не просто бумажка в руках, а прямой компромат...
– Я сказал тебе: договорюсь я с ним! – повысил голос Сергей. – Ну а не договоримся...
– Что тогда? – осторожно уточнил Кирилл.
Сергей не ответил, только выразительно смотрел на Варченко секунд пять, потом нехотя буркнул:
– Тогда и думать буду. А сейчас... Проще будет сначала просто отыскать документы. Ключи от квартиры у меня есть...
– Володя их в квартире не держит, – несмело вставил Георгий.
– С чего ты взял? – хмуро уточнил Сергей.
– Я уже... того... – замялся Георгий, но под тяжелым взглядом старшего брата поспешно пояснил. – Я уже все перерыл у него вчера днем. Не держит он их дома. Наверное, на работе они у него...
– Это вряд ли, – заметил Сергей, насупившись. – Скорее, с собой в папке своей любимой таскает... Впрочем, с Володей я сам разберусь. Ты, урод, ему на глаза лучше не показывайся. Разозлишь его еще больше...
* * *
Разговор со старшим братом совсем вывел Владимира из равновесия.
Сергей лично приехал к нему в офис, чего раньше никогда не случалось.
Целый час он просидел у Владимира, в его личном стеклянном аквариуме, на глазах у всего честного люда. А может, оно и к лучшему. Потому как вчера, когда Владимир попытался поговорить с братом на его территории, кроме громогласной ругани, ничего путного не получилось.
Правда, и сегодняшний день не привнес в ситуацию никакой надежды. Сергей дал понять, что не потерпит, если всякие сопляки его учить будут.
А Владимир его учить не собирался. Он просто боялся за него. Боялся, что в один прекрасный день люди, которых Сергей Панин жестоко нагрел, раскроют обман. А среди обманутых клиентов Панина были такие, которые не будут долго думать, и взлетит Серега в своем мерсе под облака.
Владимир пытался втолковать это Сергею, но тот, упрямо набычившись, гнул свое и вполголоса матерился, чтобы не привлекать внимание.
Сергей уехал уже давно, а Владимир все не мог успокоиться. Сидел, разложив вокруг разные бумаги, притворялся, что погружен в работу. Его раздражали телефонные звонки, бесили коллеги, доводил до белого каления начальник. В итоге рабочий день закончился, а Владимир так и не смог доделать начатое утром. Пришлось задержаться допоздна, сосредоточиться и написать этот проклятый отчет.
Домой он шел своей обычной дорогой, не обращая особенного внимания на то, что происходит вокруг.
Он пересек безлюдный двор и побрел к единственному подъезду кирпичной девятиэтажки. Пошарил над дверной ручкой в поисках кнопок. Пальцы Владимира попали в пустоту. В который уже раз кодовому замку кто-то приделал ноги.
Он усмехнулся и вошел в подъезд, задерживая дыхание, чтобы не вдыхать смесь запаха переполненного мусоропровода и следов кошачьих прогулок при луне. Лифт, сломавшийся еще на прошлой неделе, беспомощно висел, застряв между первым и вторым этажами. Покачав головой, Владимир двинулся наверх по узкой темной лестнице.
Он услышал шорох снизу за спиной. И только успел подумать об очередной кошке, собравшейся нагадить под лестницей, как что-то впилось ему в горло, сжимая его...
Владимир вскинул руки, пытаясь зацепиться за удавку и ослабить ее. Но его пальцы лишь царапнули кожу, вздувшуюся с обеих сторон тонкой проволоки, впившейся в горло. Он захрипел, задергался в надежде освободиться. Тщетно.
Владимир никогда не опасался ночных улиц и темных лестниц. Он владел своим телом, как всякий практически здоровый молодой мужчина. Он всегда считал, что если не сможет дать достойный отпор нападавшим, то во всяком случае вырвется и сбежит в нужный момент. А сейчас он даже не успел огорчиться своей беспомощности. Он не мог справиться с противником. Это было все, что он успел понять. Удушье парализовало его, отняло способность сопротивляться. А невидимая рука его бесшумного противника все крепче затягивала удавку, и не было никакой возможности вырваться.
Сознание почти оставило его, нога Владимира соскользнула с узкой ступеньки, и он стал падать назад.
Противник не смог удержать падающее с лестницы тело, и Владимир кубарем скатился со ступенек. Еще не в силах сделать вздох, он приподнялся. Пытаясь левой рукой подцепить впившуюся в горло проволоку, правой он потянулся к поясной кобуре, скинул кнопочку и рванул наружу газовый револьвер.
В темноте вонючей лестницы ничего не было видно. Он выстрелил наугад, туда, откуда рванулось в его сторону темное бесформенное пятно...
Выстрел показался оглушительным. Лестничный пролет многократно усилил звук. В следующую же секунду жесткая рука вцепилась в ворот его рубашки, приподняла Владимира и с силой припечатала его затылок к холодной каменной ступени...
* * *
Сергей Панин перемещался по кабинету и давал утренние ценные указания. Варченко внимал. Только что не конспектировал. Гошка молча пристроился у окна, стараясь не мельтешить.
– ...Таможня даст нам дубликаты, – говорил Сергей. – Остальное своими силами придется восстановить...
Зазвонил телефон. Сергей снял трубку.
– Да? Да, Панин Сергей Павлович... Что? – Сергей нахмурился, вслушиваясь в слова говорившего. – Я не понял...
Он еще что-то слушал, потом неловко навалился задом на столешницу и переложил трубку к другому уху, рванул вниз узел галстука:
– Постойте, а ошибки быть не может?.. Да, конечно... Да. Куда подъехать? Буду через пять минут.
Он выругался, с размаху бросил трубку на рычаги. Потом неловко согнувшись, сцепил толстые пальцы на коротко стриженном затылке.
– Серега, ты что? – несмело проговорил Георгий, отрываясь от подоконника.
– Сергей Палыч, что с вами? – Варченко подскочил к боссу, заботливо прикоснулся к его плечу.
Сергей скинул его руку.
– Володя умер, – коротко сообщил он, не поднимая головы.
У Гошки перехватило дыхание.
– Как? – пробормотал он. – Когда?
– Ничего не знаю. Но мне надо ехать. Кирилл, отвезешь меня! – отрывисто приказал Сергей, разгибаясь.
– Да, конечно! – Варченко рванулся из кабинета.
Похлопав себя по карманам и вытащив почти пустую пачку сигарет, Сергей яростно скомкал ее и отбросил в угол. Рванувшись к столу, принялся копаться в ящике...
– Серега, возьми мои, – Георгий встал и протянул брату свою пачку.
– Дерьмо какое-то куришь... – желчно брякнул Сергей, но пачку взял, прямо-таки выхватил. – Ты здесь останешься...
– Я с тобой!
– Я сказал тебе, ур-род, сиди здесь! – проревел Сергей и с силой оттолкнул брата назад.
– Почему?!
Сергей больше не произнес ни слова и вышел, оставив дверь в кабинет открытой.
Георгий выругался вполголоса, пользуясь тем, что Сергей его уже не слышит, и, подождав немного, пока брат исчезнет, вышел в приемную, а оттуда в коридор, соединяющий торговый зал автосалона и ангар автомастерской.
Там уже с необычной активностью перемещались Серегины подчиненные, передавая друг другу последнюю новость: любимый брат хозяина коньки отбросил.
Сообщение о смерти брата изумило Гошку, но особенно не огорчило. Он даже подумал со злорадством, что не иначе как за упрямство и несговорчивость случилось с Володей нежданная неприятность. Одна досада: лучше бы на месте Володи оказалась жирный Сергей.
Сергея Гошка ненавидел. Его тошнило от одного вида Серегиных двубортных пиджаков, от его жирной шеи в складочку, от хриплого голоса и пивного брюха. Сергей мог в кровь разбить лицо брату и сразу же, любезно улыбаясь, бежать на встречу с денежным клиентом. Потом он возвращался, совершив удачную сделку и потирая руки от удовольствия, звонил своей любовнице. Поворковав с ней, уезжал на весь вечер, не подумав даже о том, чтобы сказать Гошке пару слов и дать немного карманных денег. Гошке не нужно было подаяние, но свое честно заработанное он предпочитал бы получить не пайком, а наличными. Но нет, Сергей не обращал внимания на то, что Гошке давно исполнилось восемнадцать, мордовал почем зря. Младший брат был его единоличной собственностью.
Пока Георгий был маленьким, он просто тихо плакал от боли, злости и унижения и мечтал о том времени, когда он сможет сделать с Сергеем все, что захочет. Теперь, когда побои становились все больнее, а унижение и бессилие Гошки все очевиднее, он понял, что мечтать о возмездии глупо. Проще было бы уехать куда-нибудь подальше с глаз брата, чтобы никогда в жизни не видеть больше его морды. Для этого нужно было хоть немного денег на первое время. У Гошки не водилось ни гроша. Да и подходящего способа добыть деньги он не мог придумать. Аленка рвалась помочь, но в успех ее авантюры Георгий не верил.
* * *
– Ну и что ты опять на кухне торчишь? – вздохнул сосед, обнаружив Марину заполночь в пустой темной кухне.
– Время убиваю, – отозвалась Марина.
– Что, бессонница?
Она кивнула.
– Грустишь?
Марина не ответила. Впрочем, Александру не нужны были ответы. Он не спрашивал, так, размышлял вслух.
– Похороны когда?
– Завтра в полдень, – нехотя ответила Марина. – А что?
– Да ничего... Пойдешь, конечно?
Марина опять промолчала.
– Новенького-то о Панине ничего не слышно?
– Ничего, – ответила Марина. – Собирали нас еще раз на инструктаж. Начальник службы безопасности учил, как себя вести в случае чего...
Она замолчала на полуслове. Что толку в этих инструктажах? Володя, молодой, сильный парень, и то ничего не смог сделать.
– Знаешь... – неторопливо проговорил Александр. – Ты брось это...
– Что бросить?
– Страдания черные. Только Костю травмируешь.
– Чем же?
– Тем, что уже третий день тебя тут нет. Ходишь мимо, смотришь мимо, да и отвечаешь тоже невпопад... По-моему ты Костю пугаешь.
– Ничего, Саша. Он большой уже, ему не нужно объяснять, что происходит.
– Да ну тебя... – с досадой произнес Александр. – Ты хоть пореви немного по-бабьи. Если стесняешься сына, так я тебе могу свою комнату предоставить для такого дела или Костю завтра свозить куда-нибудь на весь день... По-моему, тебе надо побыть одной.
– Спасибо, Саша, ты настоящий друг, – равнодушно произнесла Марина.
– Я тебе серьезно говорю, Маришка. Расслабься. Это ненормально, когда женщина не плачет.
– Выходит, я ненормальная.
– Выходит, – подтвердил Александр.
Марина обернулась и взглянула на него.
– Ну что смотришь? – вздохнул он. – Очнись, подруга. Не умаляя достоинств покойного Владимира Панина, считаю нужным напомнить, что вокруг тебя еще остались живые люди. Костя, например. Да и мне, грешному, тоже надоело в твои пустые глаза смотреть... Стоит ли этого Панин? Ты даже не собиралась за него замуж. Да и не любила ты его.
– Помолчи лучше, – сердито приказала Марина. – Это не твое дело.
– Ну, может, не мое. А может... Может и мое.
– Сашка, мне только того и не хватает, чтобы соседи начали лезть, куда не просят.
– Ладно, ладно, извини. – Александр виновато улыбнулся. – Слушай, у тебя не осталось того аспирина растворимого? Голова трещит.
– Иди, возьми сам. В левом ящике трюмо.
Он улыбнулся и вышел.
Когда Володя Панин стал все чаще и чаще появляться у Марины, мужчины вроде бы нашли общий язык. Но по сути дела, Александр терпел Володю. Между ними не было ничего общего. Александр, кажется, с трудом вникал в те заумные проблемы, в которых начитанный, образованный Володя прекрасно ориентировался и о которых был не прочь поговорить. Александр умел слушать собеседника с видом, который можно было даже назвать заинтересованным. Но Владимир прекрасно видел, как оно было на самом деле. Его просто устраивало то, что Александр ему не возражает и после нескольких минут предварительной беседы на общие темы убирается в свою комнату и не появляется оттуда, пока Володя и Марина вместе.
Теперь, когда Володи больше не было, Александр тактично, но довольно настойчиво пытался отвлечь Марину от мыслей об этой потере. Было заметно, что потерю эту он считает небольшой. Он не сожалел о пижонистом всезнайке, который пару месяцев хаживал к его соседке...
Александр вновь появился на кухне как раз к тому моменту, когда его чайник на плите вскипел. Заваривая чай, он молча раздумывал о чем-то, потом высказался:
– Значит так, Маришка: завтра я выходной, а послезавтра в ночь. Если что, можешь смело Костю на меня оставить. Мы с ним найдем, чем заняться...
– Спасибо, Сашенька, – Марина с благодарностью улыбнулась ему. – Ты всегда меня выручаешь...
Он криво усмехнулся.
* * *
Грохнула дверь лифта. Послышались шаги наверх, к квартире.
Алена затаила дыхание, но, к счастью, почти сразу узнала брата. Иван поднимался к квартире с большой сумкой на плече.
На его лестничной клетке уже вторую неделю не было света, и теперь даже днем можно было сломать ногу на ступенях.
Подсвечивая себе под ноги карманным фонариком, он подошел к своей двери, нашарил в кармане пальто ключи... И тут он резко отскочил назад, вскидывая фонарик. Свет ударил Алене в глаза
– Алена, какого черта?!.. – прошипел Иван, наклоняясь поднять выпавшие на пол ключи. Сумка тут же соскочила с плеча, и Иван захватил ее длинный ремень в кулак.
– Ты меня напугал... – виновато ответила он.
– Ты меня тоже, – сердито признался Иван, разгибаясь. – Ты что здесь?
– К тебе пришла. Жду.
– Вижу. Я спрашиваю, ты что, лучшего места для ожидания не нашла?
Она промолчала.
– Так... Сумку держи! – решительно распорядился брат.
Алена послушно приняла объемистую сумку и молча ждала, пока Иван разберется с тремя дверными замками. Обычно в такой ситуации она начинала подшучивать, дескать, к чему тебе столько замков, когда прятать-то нечего. Но сейчас она ничего не сказала, так же молча вошла, поставила сумку прямо посередине прихожей, разделась и тихонько прошла в кухню.
Иван спокойно отнесся к молчанию гостьи и понес в кухню сумку с покупками. Там он торопливо рассовал продукты по холодильнику и на всякий случай взглянул в две пустые кастрюльки на плите: как там, не прибавилось ли чего?
– Обедать будешь? – спросил Иван.
– А что у тебя есть? – равнодушно спросила она.
– Ничего нет.
Алена разочарованно фыркнула:
– Тогда не буду.
– Я сейчас сварганю что-нибудь. А пока возьми мороженое, в морозилке лежит.
Алена подошла к холодильнику, открыла дверцу морозилки и, встав на цыпочки, безуспешно попыталась туда заглянуть.
– Господи, когда же ты подрастешь-то... – усмехнулся Иван.
– Теперь уже никогда, – пробурчала она. – Что выросло, то выросло.
Отодвинув в сторону сестренку, не достающую ему до плеча, Иван запустил руку в глубину полупустой морозилки и вынул эскимо в блестящей упаковке.
Алена присела на один из двух табуретов и принялась за мороженое.
– И зачем тебе такой большой холодильник? Нормальному человеку в него даже не заглянуть... – задумчиво произнесла она.
– Это кто нормальный человек? Это ты нормальный человек? – засмеялся Иван. – Ты пол-человека...
Алена ничего не ответила, только недовольно хмыкнула.
Брат достал из морозилки здоровенный кусок великолепной свиной вырезки и занялся стряпней.
Алена прекрасно знала: Иван ненавидел эти проклятые кастрюли и необходимость снова и снова брать их в руки. Не то чтобы брат считал домашнюю кулинарию немужским занятием, вовсе нет. Просто процесс приготовления обеда мог занимать часы, а сама трапеза умещалась в десять минут. А Ивану всегда было до слез жаль времени. Даже теперь, когда с подъема до отбоя делать ему было практически нечего, и времени оставалось с лихвой, он по привычке старался оттянуть, отложить, забросить совсем ненавистное занятие. Полкило мясокомбинатовского студня и полбуханки хлеба внутрь, а потом мордой в подушку – и никаких проблем.
На самом деле проблемы были. Иван не любил жаловаться, бесился, когда его жалели. Но Алена и без жалоб видела, что брат чувствует себя все хуже и хуже. Лекарства, которые должны были излечить его после травмы, перестали помогать совсем. Если бы придя сегодня домой, Иван не обнаружил непрошенную гостью, сейчас он скорее всего не стоял бы у стола с кухонным ножом, а лежал бы на диване в обнимку с подушкой...
– Ваня, давай я тебе помогу... – предложила Алена.
– А? Что? – встрепенулся Иван, осознав, что замер над разделочной доской, надрезав с краешка мерзлый кусок мяса.
– Давай я приготовлю что-нибудь, а ты просто посидишь.
– Нет уж, я сам, – Иван снова принялся за дело.
– Ты себе пальцы отрежешь, – с беспокойством заметила Алена. – У тебя руки дрожат...
– Я немного устал сегодня. Но дисциплина предписывает делать все самому. Хорош же я буду, если заставлю гостью готовить себе угощение.
– Все хохмишь... – вздохнула Алена. – Какая я тебе гостья? Сестра тебе помочь хочет, а ты упираешься...
– Аленка, надо мной и так уже нависла угроза запустить квартиру и погрязнуть в своем беспросветном холостяцком одиночестве. Если я буду себя жалеть и поддаваться, в один прекрасный день я не смогу взяться за хозяйство. И что тогда?
– Тогда ты перестанешь себя уважать.
– Правильно понимаешь, – вздохнул Иван. – Тебе не жалеть меня надо, а подхлестывать, чтобы не расслаблялся.
– Я попробую. А что хоть это такое будет? – Алена кивнула на прозрачные замороженные ломтики.
– Мясная стружка, запеченная с картофельным пюре.
– У-у-у, это долго... Давай, я хоть картошку чистить начну.
– Учись, пока я живой! – усмехнулся Иван и достал из шкафчика большую коробку с картофельными хлопьями. – Через полчаса максимум все будет готово... Или вы, мадемуазель, не приучены к вкусной и здоровой пище из концентратов?
Она неопределенно пожала плечами:
– Концентраты – это для богатых лентяев.
– Нахалка... – обиделся Иван. То, что выходило у него в результате мучительных кулинарных усилий, он считал превосходным.
– Шучу. Не дуйся. Мне нравится твоя еда. Особенно, если ты за столом не задаешь нудных вопросов.
– Кстати о вопросах, – спохватился Иван. – А почему ты здесь вместо того, чтобы сидеть дома и учить уроки?
– Иди на фиг, – скривилась сестра. – Забодал со своей учебой...
– Слушай, детка, во-первых, не моей, а твоей учебой! – рассердился Иван. – А во-вторых, как это ты разговариваешь?
– А что я такого сказала? Ничего нецензурного...
– Все равно, уши режет. Я люблю разговаривать с людьми нормальным человеческим языком...
– Да ну тебя, – фыркнула Алена, надулась и прицельным броском закинула палочку от эскимо в ведро. – Мне иногда кажется, что ты с другой планеты. Моралист собачий...
Иван только укоризненно покачал головой.
– А если серьезно? Как дела? – как ни в чем не бывало, продолжил он свой допрос. – Что в гимназии?
– Не в гимназии, а в лицее, – буркнула девчонка. – А дела как всегда.
– А как всегда?
– Аттестат как-нибудь получу, если тебя это интересует... – пояснила Алена.
– Аттестаты бывают разные, – назидательно сказал Иван. – Мой, например, был настолько далек от совершенства, что абсолютно мне не пригодился. А жаль.
– Да какая разница?.. – пожала плечами Алена. – Другой не только без аттестата, но и без мозгов вовсе так устраивается, что будьте-нате... На черта тебе вообще аттестат, если ты и без него прекрасно устроился...
– Это с какой стороны посмотреть... – помрачнел Иван. – Ты, Аленка, мой опыт в полном объеме воспринимай. Чтобы не вляпаться подобным образом. Очень, знаешь ли, неинтересно теперь таблетки горстями глотать.
* * *
Иван ловил себя на мысли, что хочет порой, чтобы кто-нибудь посочувствовал ему, избавил его от хлопот, просто дал отдохнуть, когда бывали дни особенно невыносимые. Но ни одного сочувствующего под рукой не оказывалось. И он мало-помалу привык к состоянию одинокой развалины. И если случалось вызвать чье-то искреннее сочувствие, ему становилось неловко и стыдно.
Мясо, наконец, обрело вид, пригодный к дальнейшей обработке.
Иван отложил нож, постоял, борясь с желанием выдвинуть из-под стола табурет и сесть. Желание сесть победило. Он опустился на табурет и взял маленький противень. Мясная стружка, масло, приправа, немного воды из остывшего чайника...
Все так же не поднимаясь с табурета, Иван поместил противень в духовку и вздохнул с облегчением:
– Ну вот, почти все. Через некоторое время засыпать на противень хлопья, и можно будет накрывать на стол.
Шум в ушах то наплывал, то откатывался, как ленивый морской прилив.
Иван оперся лбом на ладонь и с наслаждением прикрыл глаза...
– Иди, полежи, Ваня, – тревожно произнесла Алена над самым его ухом.
– Я в порядке, – встрепенулся Иван.
– Ну, как хочешь! – злобно прокричала вдруг Алена. – Давай, умри на своем боевом посту! Что ты хочешь мне доказать? Герой...
– Алена, ты что на меня кричишь? – возмутился Иван. – Похоже, не с той ноги встала?
– С той!
– Что, опять с родителями поцапалась?
– Нет!
Иван развернулся к сестре.
Она стояла, прислонившись плечом к холодильнику и сложив руки на груди. Невысокая хрупкая девчонка с лохматой копной подкрашенных хной волос. Злобно сжатые губы и почему-то несчастные обиженные глазенки, наполненные слезами.
– Вот такие визитеры мне не нужны, детка, – усмехнулся Иван. – Мне и так тошно, чтобы еще ломать голову и разгадывать загадки твоего плохого настроения. Давай, выкладывай, отчего злая.
Она тяжело вздохнула, выпрямилась и оторвалась от холодильника.
