Текст книги "Дерзкая-3. Ближний круг(СИ)"

Автор книги: Наталья Шитова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Стоп!

Он даже вздрогнул.

– Пусть ты всё знаешь, но эта тема – табу, Валериан. По-прежнему.

– Но ведь...

– Твой отец любил меня. И он очень сильно любил бы тебя. Из всего, что ты знаешь о нём, значение имеет только это.

– Да. Хорошо, – кивнул Лерка. – Ясно. Как скажешь.

Он повернулся к двери, открыл её и выглянул в коридор.

– Убрался восвояси, – усмехнулся он, хотя и не особо весело. – Надеюсь, он меня хорошо расслышал.

Я потянулась к Лерке, погладила его по щекам. У него дрогнули губы, но он всё-таки взял себя в руки и улыбнулся.

– Что же теперь будет, сын?

Лерка опять крепко обнял меня:

– Ничего не бойся, мама. Пока я с тобой, Примар тебя не получит.

Да, мой хороший. Мой умный, взрослый, замечательный сын. Пока ты со мной, тебя он не получит тоже.

* * *

Очередной общий сбор в блоке у Лерки был назначен на вечер. У Олега только что закончились четвёртые сутки после операции, и он ещё отлёживался. Бертан и Ларс распределяли сканерские ресурсы в соответствии с новым планом. Юра пытался найти в архивах следы наших давних врагов. Я весь день бродила в ближних и дальних окрестностях главного корпуса, сверяла карту. С одной стороны, можно было подумать, ну кому придёт в голову ставить неучтённые двери под носом у иерарха и его специальных служб. А с другой стороны, известное дело: если так думают все, но это, возможно, самое подходящее место. Заодно я искала что-то похожее на нестабильную плотность воздуха, такую, как в Юркином лесном поместье.

Бродить в одиночку было очень неуютно, особенно поначалу. Всё время с того момента, как меня навестил Примар, за каждым углом и за каждым деревом мне мерещился силуэт невысокого ушастого человека. В наш блок я вечерами возвращалась со страхом, каждый раз подозревая, что он вполне может меня там поджидать. Я не удивилась бы, появись он опять. Но Примар больше ни пришёл, и я не могла решить, хорошо это или плохо.

Май, хоть и навязался накануне в напарники, объявился только после полудня и – что неудивительно – таскался следом за мной, хотя ему, вероятно, было смертельно скучно. Он-то эту местность знал до мелочей, и все двери и мембраны мог отыскать вслепую.

Я ходила, не торопясь, часто останавливалась, чтобы сориентироваться по карте. Май во время таких задержек прислонялся к какому-нибудь дереву и дремал. Вид у него был усталый.

– Бурная ночь? – поинтересовалась я, когда он в очередной раз почти уснул.

– Что-то вроде того.

– Ты умеешь найти себе приключение.

– Скорее, я не умею отказать тем, кто находит себе приключения, – буркнул он. – А Валард на этот счёт большой мастер.

– Чем он тебя нагрузил на этот раз?

– Вчера под вечер пришлось лететь к тем дверям, где твой муж попал в завал. Валард снял там постовых на всю ночь. Мне пришлось их заменить и ждать почти до утра, а потом Валард с девчонкой появились на выходе из тамбура на высоте в двенадцать метров. И мы ещё три часа спускали вниз обездвиженного человека. Долго промучились, как его закрепить, чтобы совсем не убить об стены. Девчонка потом сползла сама по верёвке, мы с Валардом только страховали.

– А потом?

– А потом Валард увёз их в своём вертолёте, а мне велено было подежурить, пока не прибудет очередной наряд гвардии. Короче, спать не пришлось.

– Весело, – согласилась я. – И через какую дверь они возвращались?

– Из Комарово.

Да, своим отказом я устроила сыну непростую проблему. Решение, которое он выбрал, было, действительно, по времени самым быстрым, но без помощи Мая ничего бы не получилось. Вдвоём со своей подругой Лерка не смог бы переправить лежачего больного через тот каменный колодец. Значит, пришлось бы выдумывать что-то более сложное и долгое. В какой-то момент я пожалела, что не разрешила сыну воспользоваться беседкой. Но это сожаление пришлось задавить. Разум всё-таки настаивал на том, что я поступила правильно. В конце концов, если вдруг что, на меня можно навалить ещё грехов, всё равно клейма ставить некуда. Но чтобы Лерка потом жил с мыслью, что я уступила его настойчивости, и это стало причиной беды... Нет уж, пусть лучше Май немного поспит на ходу. Так значительно меньше ущерба.

– Ты тут целый день ходишь. И как успехи? – осведомился, наконец, Май.

– Никак. Карта достоверна. И никаких аномалий здесь нет.

– Ну, для меня их нет и там, – улыбнулся он.

– Странно. Вот очень странно. Почему ты ничего не чувствуешь? Даже Лерка что-то услышал вокруг лесного поместья.

– Разве?

– А я тебе не говорила? И он тебе не сказал?

– Нет, – Май внезапно стал серьёзным. – А это, кстати, довольно интересно. Только не надо мне пересказывать его слова, я сам его спрошу.

Неизвестно, чем это стало вдруг ему так интересно, но Май поспешно ушёл в здание, а я ещё раз проверила территорию вблизи нашей двери. Дверь как дверь. Нормально замаскирована. Никаких странностей вокруг. Корректировать карту дверей, которая была в планшете, не требовалось. Нашей двери на этой карте никогда не было и быть не должно.

Дело шло к закату, и я тоже вернулась в здание главного корпуса и поднялась к иерарху на этаж. Дверь в холл была распахнута настежь. Оттуда пробивался свет и слышался негромкий голос Мая:

– ... Вот когда я сам что-то услышу, я с вами обоими соглашусь. А пока нет, рано что-то говорить. Может быть, у вас двоих чисто наследственные особенности слуха, и вы слышите то, что не слышат другие. Мозг фильтрует звуки очень индивидуально. Мы с Екатериной исходили уже вдоль и поперёк несколько насыщенных мембранами территорий, и она сама признаёт, что кроме как в том лесу, нигде таких звуков и вибраций нет. Я, честно говоря, не понимаю, зачем она повсюду так упорно их ищет. Если уж так интересно, надо исследовать то, что уже найдено.

Я уже была практически на пороге, когда Лерка неожиданно спросил:

– Слушай, а что у тебя с моей матерью?

Май то ли усмехнулся, то ли кашлянул.

– Не сочиняй, Валард. У нас с ней пара общих секретов, да и те совсем не о том, о чём ты подумал. Больше между нами ничего нет.

– Вот и славно, – немного натянуто отозвался Лерка. – Считай, я тебя предупредил.

– Ты думаешь, что я способен причинить ей что-то дурное?

– Да при чём тут ты? – вздохнул Лерка. – Она сама прекрасно умеет причинить себе дурное. Когда кто-то задевает то, что нельзя задевать.

– Я это знаю. Не беспокойся. Я продолжаю присматривать за ней. Надеюсь, что смогу вовремя заметить неладное.

– Ты же больше не обязан это делать. Так почему? – удивлённо спросил Лерка. – Почему продолжаешь? Зачем тебе это нужно? Тем более, если между вами ничего нет?

И Май спокойно ответил:

– Просто второй такой женщины нет во всей спирали миров.

Казалось, я больше не смогу сделать ни шага. Откуда-то из переносицы резким ударом в затылок пошла волна, заложила уши, а потом через всё тело ушла в ноги. Колени стали ватными.

Но я всё-таки вошла в холл.

– Повтори, что ты сейчас сказал!

Май побледнел. Мгновенно, будто его белилами облили.

– Извини, ты о чём? – хрипло пробормотал он.

Я смотрела на него в упор, не сводя глаз, и через несколько долгих изматывающих секунд Май отвёл взгляд.

Наш вечный миротворец сразу же встрепенулся и встал между нами:

– Мама, ничего такого он не говорил!

Конечно, ничего такого. Никаких вольностей, никакого непочтения. Наоборот, безграничная преданность. Если бы не слова, которые он для этого нашёл. Слова, которые звучат у меня в голове столько лет и не дают покоя. Самые дорогие, самые последние слова.

Я отодвинула Лерку в сторону и подошла к Маю.

– Как тебе удалось это прочитать?

– Что?

– То, что ты сейчас тут сказал. Как тебе удалось это прочитать?

Май молчал, сжав зубы.

– Ладно, это на твоей совести. Но как ты посмел произнести это вслух?

– Мама? – тревожно произнёс Лерка за моей спиной.

– Как ты посмел?!

Май тяжело вздохнул:

– Прости, я виноват. Я не должен был. Глупо получилось.

– Проваливай отсюда. Прочь! Немедленно!

Он набрал воздуху, чтобы что-то сказать, но я изо всех сил оттолкнула его:

– Проваливай!

Он опустил голову, глубоко вздохнул и молча вышел из холла, прикрыв за собой дверь.

– Мама, ну что это с тобой, а? – с досадой спросил Лерка.

Из коридора донеслись приглушенные дверью голоса. Потом резкий вскрик и два выстрела.

Когда мы с Леркой выбежали в коридор, всё уже было кончено. Юра стоял, держа в опущенной руке пистолет, Ларс и Бертан застыли чуть поодаль. Май лежал на полу с дыркой в виске, а под его головой стремительно растекалось тёмное кровавое пятно.

– Нет, – Лерка опустился на колени рядом с телом. – Не-е-ет. Да что же это такое?

Он вскочил и рванулся к Юре, забрал у него оружие и изо всех сил швырнул об стену.

– Почему?!! Какого чёрта?! За что ты его?!! – завопил Лерка в лицо Юре.

– Так было нужно, – отрезал Юра. – Это был один из самых опасных людей в иерархии.

– Это был самый надёжный человек в иерархии!!! – отчаянно выкрикнул Лерка.

Я подошла к телу, наклонилась. Проверять тут было, в общем-то, бессмысленно. Юрка редко промахивался. Не с такого расстояния. Первый выстрел в сердце, возможно, тоже смертельный. Второй в голову, для верности. Светло-зелёные глаза смотрели в потолок спокойно и равнодушно.

Я подошла к брату.

– Зачем ты это сделал?

– Нам не нужен человек, чьё прошлое туманно, а мотивы неясны. Доверять ему было нельзя.

– Предлагаешь отстреливать всех, чьё прошлое туманно?

– А что ещё делать, если отстранить его невозможно? Такого уровня сканер всё равно будет в курсе не только наших действий, но и наших мыслей. И если он не был ликвидирован в ходе той спецоперации вместе с другими задверцами, я просто доделал то, что было необходимо.

– Это не было необходимо! – возразила я. – Ни тогда, ни сейчас! Что с тобой происходит, Юрка? Что за паранойя?

Юра пожал плечами:

– Ваша общая беда в том, что вы не видите проблему в целом, на всех её уровнях. Очень часто стоит отказаться от сегодняшних плюсов, чтобы обезопасить себя от катастрофических последствий в ближайшем будущем. Сегодня этот человек на нашей стороне, а завтра он мог занять любую сторону. А нам не нужен на другой стороне человек, умеющий делать с дверями всё, что угодно.

– Ах, вот оно что, – зловеще протянул Лерка. – Чёртовы двери. Опять двери... Так вот послушай меня, дядя Юра. Появится время – я лично облазаю тут каждый квадратный километр. Я найду все двери, и все их открою! И указатели поставлю! И пусть из этого мёртвого мира все растекутся по реальностям тонким слоем... И это не трёп. Это мои планы на ближайшее будущее!

– Лерка, я прошу тебя, помолчи, – я взяла его за плечи, но он решительно убрал мои руки и подошёл к Юре вплотную.

– Дядя Юра, ты убил человека, который был мне другом! Который был с нами вместе! И какие бы ты там вероятности ни просчитывал, мне на них плевать!

Юрка слушал яростные слова Лерки с гримасой раздражения.

Открылась дверь лифта и вошёл офицер, который несколько дней назад по рекомендации Бертана был назначен начальником гвардии.

– Слушай приказ, – обратился к нему Лерка. – Юрия полностью разоружить. Держать в его поместье под домашним арестом. Никаких посещений без моего разрешения. Охрана периметра усиленная. Сканерский контроль непрерывный. Все входящие и исходящие ментальные контакты фиксировать. За жизнь и здоровье арестованного отвечаешь лично. Вопросы?

Вопросов у начальника гвардии не оказалось. Через пару минут лифт привёз снизу четырёх вооружённых гвардейцев. Юрия обыскали и, крепко держа с двух сторон повели к лифту.

"Катюша, я всё-таки надеюсь, что ты найдёшь способ поставить своего сына на место. Или это плохо кончится".

Я смотрела, как закрывается дверь лифта, и ничего не ответила брату.

Лерка весь кипел и беспорядочно метался по коридору, не зная, как выплеснуть свою ярость. Ларс и Бертан молча на это смотрели, не решаясь встревать.

– Ладно, ребята... – Лерка, наконец, немного успокоился. – Пора заняться делами. Проходите в холл, я сейчас.

Он снова присел около Мая, закрыл ему глаза, тяжело вздохнул:

– Что ж это творится такое? Он возился со мной, как с братом. А я позволил всему этому случиться.

Я подошла к нему, положила руку на кудрявую макушку. Лерка задрал голову и взглянул на меня снизу:

– Почему всё так? Мама, почему? За что?

– Я не знаю, Лера. Сама не очень понимаю.

– Чем он так разозлил тебя напоследок?

– Теперь это не имеет никакого значения.

Лерка встал, постоял с минуту в задумчивости, потом встряхнулся:

– Иди к ребятам, мама. Я позабочусь о нём и приду к вам.

Я молча смотрела на тело. Мёртвый Май ничего не мог мне сказать. Я больше никогда не почувствую непрошенного удушья, и мне больше не придётся ворчать на него. И никто не будет больше читать в моей памяти то, что не предназначено для посторонних.

"Катя, можешь зайти?" – пришёл вопрос от Олега.

– Лера, меня папа ищет.

Теперь сын уже выглядел совершенно спокойным:

– Тогда иди к нему, конечно. Я сам справлюсь.

Я оставила Лерку с тяжёлым сердцем, хотя, конечно, он справится сам. Я осторожно влезла в его пространство. Под крепкой коркой текли слёзы. Мой мальчик горько плакал, думая, что никто этого не заметит.

Я больше ничего не стала ему говорить и спустилась вниз, в наш жилой блок.

Олег медленно и осторожно ходил по спальне. На правом боку сквозь тонкую рубашку просвечивало тёмное пятно крови на повязке.

– Немедленно ляг!

Он отмахнулся:

– Надоело. Надо возвращаться в строй.

– Какой строй, у тебя кровь идёт! Вернись в постель!

Олег дошёл до постели и с видимым облегчением осторожно сел. Потом медленно разогнулся и взглянул на меня.

– Зачем звал? – нетерпеливо спросила я.

– Посмотреть на тебя. Забыл, как ты выглядишь, – буркнул Олег.

– Вспомнил?

– Вспомнил.

– Тогда я пошла, – я развернулась к двери.

– Катя! Иди сюда, – тихо позвал он таким голосом, что я не решилась ослушаться. – Иди сюда и сядь.

Я вернулась, присела рядом с ним на кровать.

– Я сейчас всё видел, что там у вас творилось. Ты вот что... – он с трудом подбирал слова. – Ты только не забывай: Юрка никогда ничего не делает без причины.

– Да? А если он свихнулся?

– Это тем более причина. Которая многое бы объяснила. Но я уверен, что дело не в этом. Из всех нас Юра потеряет голову последним.

– Ой ли? А в чём тогда дело? В дверях? Да Лерка правильно всё сказал. Открыть их настежь, и пусть разбегаются! А то сидеть сиднем и пыжиться каждый дурак сможет. Ничего ведь своего не создали, только насобачились готовые технологии из чужих голов тырить. Одно хорошо: штаны и жратву бесплатно выдают. А ты тут хоть одно счастливое лицо видел? Они тут делом все заняты: на величие работают! Да подавились бы они своим величием!

– Так Юрка вроде и делает всё для того, чтобы не пускать их дальше своего загона, – возразил Олег.

– Их наоборот надо выпустить. Чтобы их дурь в реальностях перемололо и выплюнуло. Пусть попробуют просто жить!

– Катя... – Олег обнял меня одной рукой, потёр моё плечо. – Я о чем-то таком думал, конечно. Может быть, Лерка и прав. Но и это всё не то. Не верю я, что Юра вот так взял и пустил людей в расход, просто потому что они чисто гипотетически могут в будущем принести проблемы.

– Олег, у тебя склероз что ли уже? Юра приказал ликвидировать почти три десятка сканеров. Ты в это тоже не веришь? Сегодня он ещё раз сделал... ну в принципе то же самое. Бах – и нет человека. Практически у нас на глазах. Во что ты ещё не веришь?

Олег устало потёр лоб:

– Я не знаю, что думать. Видимо, на это у него тоже есть причина.

– И что с того? Тоже мне, оправдание: причина у него есть!.. Да что ты хочешь от меня, наконец?!

– Не делай выводов сгоряча. Он никогда бы ничего не сделал во вред тебе, это совершенно точно. Наверное, он имел в виду...

– Нет уж, я не собираюсь гадать, что он имел в виду, и тебе не советую! Хочешь знать, что он имел в виду – спроси его сам!

– Он от меня закрылся, – угрюмо отозвался Олег.

– Ты подумай только. Неожиданность какая... Так, наверное, у него на то есть причина, не?

Я встала. Олег с тревогой посмотрел на меня снизу:

– Что ты собираешься делать?

– Буду разбираться, искать ответы. А что ещё делать? Всё разваливается. За что ни возьмись.

Олег устало закрыл глаза. На его виске бешено билась жилка. Он машинально потёр висок и сказал со вздохом:

– Осторожней, пожалуйста! Я скоро буду на ногах и смогу действовать. А пока смотри, куда ступаешь. А то ты, когда видишь цель, по сторонам не особо смотришь. А теперь благородный рыцарь на выручку не примчится.

– Ой, ну только не начинай. Сколько можно об одном и том же?

– Да я тебе лучше лишний раз повторю. Язык не отвалится, – сурово сказал Олег. – Может, у тебя в голове, наконец, отложится.

– Нашёл девочку для поучений?

– Катя! Ну что ты за человек?! Для того, чтобы ты меня слушала и понимала, мне что, обязательно надо при смерти быть?

– Да что же ты нудный такой?!

Олег посмотрел на меня очень внимательно, потом безнадёжно отмахнулся:

– Да, ты права. Глупо воздух сотрясать. Дурею я на этой койке.

Он задумался на пару секунд, потом вдруг резко оттолкнулся от кровати и поднялся на ноги с гримасой боли.

– Ну куда ты скачешь?! Забыл, что Лерка говорил? Лежать ещё дня три! Мелкие сосуды плохо заживают.

– Тебе не всё равно? – отмахнулся он и пошагал к стулу, на котором висела его куртка.

– Куда ты собрался? – ужаснулась я.

– Всё, лечение закончено. Так что ты иди свои ответы ищи, а я свои. Все при деле будем.

– Возвращайся в постель!

Олег молча принялся натягивать куртку сначала на правую руку, потом попытался поймать у себя за спиной левый рукав. Он морщился от боли, но упорно изгибался, чтобы надеть куртку. Выносить это было невозможно. Я подошла и помогла ему попасть в рукав.

– Спасибо, – коротко ответил он. – Идём.

Я шла за Олегом по коридору и ругала себя. Надо было быть с ним помягче. Согласиться со всем, пообещать что-нибудь обнадёживающее. Глядишь, и удалось бы удержать его на постельном режиме ещё несколько дней. Но момент упущен. Осознав, что я осталась без верного телохранителя, да ещё начала, как обычно, упрямиться и огрызаться, Олег решил, что теперь он может надеяться только на свои силы, и бросился на амбразуру, которую, видимо, решил полить своей кровью в прямом смысле.

Мы вошли в лифт и отправились на этаж иерарха.

Олег выбрался из лифта и опять медленно пошёл впереди, осторожно обошёл подсыхающее кровавое пятно на полу коридора.

У меня вдруг сердце защемило. Оно отяжелело, словно на него повесили гирю. Я с удивлением поняла, что мне не хватает этого застрявшего комка неспелой хурмы, от которого темно в глазах. И я вдруг осознала, почему эта упорная бессовестная слежка и эта непрошенная помощь Мая не вызывали у меня протеста, не бесили, как бесит постоянное участливое внимание Олега или Юры. Потому что так всегда делал Валера. Он мог долго никак себя не проявлять, не разговаривать со мной, не встречаться, не идти на контакт. Он никогда не жаловался мне на свои проблемы и никогда не просил о помощи даже в минуты смертельной опасности. Но он постоянно следил за мной и возникал на горизонте в тот самый момент, когда без него невозможно было обойтись. Его не нужно было звать и просить, он сам знал, когда нужно появиться. Май делал то же самое.

Всё время с момента моего появления в Первом мире, я была под самой надёжной защитой. Всё это время я была в Валеркиных руках.

Это же совершенно ясно.

Невозможного нет. Невозможного не бывает. Мы просто не там ищем или не ищем совсем, и поэтому не видим очевидного. Потребовалось, и Валера нашёл способ, как это сделать. Когда нужно было помочь сыну, из ниоткуда возник офицер сканерской службы Май. Когда мне понадобилась помощь, он пришёл и встал рядом. Всё так просто. На самом деле ничего сложного нет, надо только уметь видеть. В этот раз вовремя увидеть я не сумела.

Я не стала входить в холл, где Лерка отчаянно ругался на Олега и укорял его за беспечность.

"Сын, мне надо увидеть Юру. Разрешаешь?"

После несколько затянувшейся паузы Лерка ответил: "Я распорядился, тебя будут пускать к нему в любое время. Только поосторожней с ним, я уже не знаю, что от него ждать. Будь на связи, пожалуйста".

* * *

Я прилетела в поместье Юры настолько быстро, что буквально наступала на пятки охранникам, которые занимали свои посты вокруг просторного блока на втором этаже. Лерка действительно отдал все необходимые распоряжения. Меня пропустили без проволочек, и я вошла в блок без постороннего сопровождения.

Юра сидел в кресле под тускло горящим светильником, положив ноги на низкий столик, и смотрел в стеклянную стену. Днём из зала открывался вид на зелёную опушку леса. Сейчас в полной темноте за окном ничего не было видно, и Юра, видимо, любовался своим отражением в стекле. Рядом с его ногами на столике стояла бутылка и пузатый коньячный бокал.

– Собираешься отметить?

Юра приподнялся и обернулся на меня.

– Нечего отмечать. Но надо как-то успокоиться, – он угрюмо взглянул на меня. – Местные седативные я плохо переношу. Остаётся напиться.

– А ты не палил бы из пистолета в людей, так и успокаиваться не надо было бы.

Он скривился, промолчал. Потом опять взглянул на меня и уточнил:

– Тебе налить?

– Не надо. Я не за этим приехала.

Юра снял ноги со стола, взял бутылку, свернул пробку и плеснул немного в бокал.

– Ну тогда садись и рассказывай, зачем приехала. Я ещё даже отдышаться не успел от подъёма по лестнице, а ты уже тут.

Я села в соседнее кресло.

Юра отставил бутылку, откинулся на спинку кресла и отхлебнул из бокала.

– Расскажи мне, почему ты это сделал? Почему убил Мая?

– Так было нужно. И сколько бы ты ни спрашивала, я ничего не смогу тебе сказать, помимо этого. Так было нужно. Всё, Катя.

– Но ведь ни при чём все эти двери, сканеры, превентивные меры. Да?

– Нет. Это были именно превентивные меры.

– Так какую угрозу представлял собой офицер Май? И задверцы?

Юра поднёс бокал к губам, глотнул, взглянул на меня поверх стекла:

– Ничего я тебе, девочка моя, не скажу. Помимо того, что я всего лишь сделал то, что нужно.

Он снова потянулся к бутылке и наполнил бокал весьма щедро.

– Точно не хочешь? – качнул он бутылкой.

– Юрка, если вспомнить, что ты за последнее время сделал, то я столько не выпью, чтобы всё это забыть.

– Тебе не надо ни вспоминать это, ни забывать. Это не твоя проблема. Это моя проблема.

– Юра, ну давай без дыма. Вот ты как считаешь... Я выслушаю это твоё "так было нужно", возрадуюсь и уйду вприпрыжку? Или буду бесконечно задавать себе вопрос "почему"?

Юра отставил опустевший бокал.

– Так что?

Он нахмурился:

– Катя, я знаю, что когда тебе нужна информация, то ты любой разговор превращаешь в пытку. Можешь продолжать меня пытать, конечно, но это бесполезно. Я слишком тёртый калач. Ни тебе, ни ещё кому из вас я ничего не буду объяснять.

– Почему?

– Потому что сказать правду я не могу, а сочинять враньё не хочу.

– Почему не можешь сказать правду?

Юра наклонился к столу, добавил себе ещё коньяка. Полбутылки уже как не бывало.

– Потому что я переживу, если меня сочтут вздорным спятившим стариком-самодуром. Я переживу, если моя семья будет считать меня убийцей и параноиком. Я даже переживу, если вы отдадите меня под трибунал и упечёте в какой-нибудь каземат вместо этого милого домашнего ареста. Но я не имею права провоцировать большие проблемы. Поэтому не пытайся ничего из меня выудить. Я не скажу всё равно.

– Разве нам не положено знать об угрозе, которой мы, по твоим словам, подвергались?

– Катюша, поверь мне, пожалуйста: не в этом случае.

– Кого и от чего ты пытаешься уберечь?

Юра улыбнулся и покачал головой:

– Можешь выворачивать свой вопрос так и эдак, я просто умолкаю.

– Если бы я не знала тебя, я бы сказала, что ты всё это делаешь под давлением. Но я же знаю, что давить на себя ты никому не позволяешь.

– Бывает ещё давление обстоятельств, – опять грустно улыбнулся Юра и, отставив опустевший снова бокал, потянулся за сигаретами. – Тут позволяй, не позволяй – ничего от меня не зависит.

– Ну, молодец ты, что тебе сказать, – слова вырвались с горечью. – Спасибо, ты и нам всем отличные обстоятельства создал. И мне лично. Знаешь, насколько легче, когда есть под рукой человек, который всегда придёт, когда необходимо? Ты сегодня этого человека расстрелял.

– Ты уж меня извини, что приходится напоминать тебе об этом, – с упрёком заметил Юра. – Но может быть ты всё-таки не заметила такую мелочь... У тебя всегда были, есть и будут как минимум трое под рукой, которые всегда придут, когда необходимо. Мало того, им и приходить особо не надо, они вообще всегда рядом и никуда не уходят. Если что, я намекаю на твоего брата, твоего мужа и твоего сына. И такое маленькое неудобство, как исчезновение с горизонта офицера Мая не должно сильно осложнить твою жизнь.

– Маленькое неудобство?! Да как же тебе не стыдно?! Юра, а это вообще ты? Я тебя не узнаю!

Брата всегда коробило, когда я делала или говорила подобные вещи. Хорошее от плохого он умел отличить и огорчался, когда мне это в очередной раз не удавалось.

Он проворчал что-то неразборчивое и пожал плечами.

– Май был наставником и другом для Лерки. Он мне блоки снял, а это вряд ли ещё кому-то было под силу. Он только что Олежку спас. Он нас всех научил очень полезным вещам. Мне с ним было спокойно и надёжно, как будто это Валера снова рядом!

Юра окаменел, глядя на меня с ужасом. Потом резко вскочил. Я тоже поднялась на ноги.

– Ну, вот что, – сурово сказал он. – Хватит бред нести!.. – у него сорвался голос. – Это уже слишком даже для тебя! Не вздумай кому-нибудь этот вздор повторять!

– Я всего лишь сказала родному человеку, что чувствую. Я всего лишь тебе сказала... – хотелось не то разреветься, не то придушить брата. А по правде – хотелось и того, и другого. – Ладно, чего уж там, пусть будет бред.

– Катя!

– Чтобы я ещё раз с тобой поделилась... Никогда в жизни!

– Стой! – он попытался помешать мне уйти. От выпитого его слегка повело, и я легко увернулась от его руки и сказала ему уже от двери:

– Успокаивайся, Юра, отдыхай, расслабляйся. Но меня больше не трогай!

Он ничего не ответил. Я прямо чувствовала, как он сверлит взглядом мою спину.

Пробежав мимо охраны, я спустилась вниз и вышла к вертолётной площадке.

"Катюша, ты ошибаешься! Я тебе не враг".

"Ты не враг, Юра. Ты просто стал мне чужим. Я выхожу из твоего ближнего круга. И всё на этом, закончили".

* * *

Я вернулась обратно в главный корпус только к полуночи. Пока летела, пришло оповещение от Лерки, он хотел всех видеть у себя.

Однако, когда я добралась до его блока, иерарх отсутствовал. Семья сидела вокруг овального стола и ждала его. Я заняла место между Олегом и пустующим креслом Лерки.

– Ты можешь мне объяснить, что там произошло между тобой и Юркой? – вполголоса спросил Олег, наклонившись ко мне.

– С чего ты взял, что что-то произошло? Он наябедничал? Неужели перестал от тебя закрываться?

– Перестал.

– У вас прогресс в отношениях?

Олег покачал головой:

– Не ёрничай. Он очень расстроен.

– Может быть, я тебе лучше объясню, отчего расстроена я? Или всё-таки не надо, сам поймёшь?

– Какой смысл был ездить к Юрке? Чтобы разругаться? Самое время.

– Давай, давай, читай нотации. Я и с тобой разругаюсь, за мной не заржавеет.

Олег покачал головой и примирительно сказал:

– Ладно, забудь.

Иерарх Валард вошёл в холл, оглядел нас немного рассеянно и сказал:

– Извините за опоздание. Надо было распорядиться насчёт похорон офицера Мая... У нас с вами сейчас один, но сложный вопрос: как распределить наши силы и охватить всё, что нельзя упускать из вида... Я надеюсь, никому не надо разъяснять, почему я отстранил Юрия. Пока он под домашним арестом, и мы остались без главы службы безопасности... Также вы знаете, что Май, хоть и заявил недавно о своей отставке, продолжал выполнять для нас очень важную работу. И нам придётся подумать, кем мы заменим Мая, – Лерка повернулся к Бертану. – На тебя вся надежда, Бертан. Придётся тебе тряхнуть кадровый резерв.

– Я постараюсь, – кивнул Бертан.

– Мне нужен хороший сканер-задверец. Я понимаю, что таких универсалов, как Май, вряд ли найдём, но нам нужен опытный спец.

– Зачем он тебе нужен, Лера? – уточнила я.

– Затем, что ты, мама, не можешь вести эту работу без партнёра. Нужно делить территории, время, объёмы работ. Хороша же система, где случись что с человеком, и его некем заменить...

Бертан сидел и согласно кивал.

– Я попробую собрать вместе оставшихся задверцев и проверить их возможности, – заявил он. – К сожалению, их остались единицы, но я поищу.

– Хорошо, – сказал Лерка. – И ещё, Бертан, нам нужен надёжный сопровождающий для мамы.

Олег поднял руку:

– Валериан, ты же знаешь, что я уже могу снова заступить на вахту.

– Я хочу поручить тебе кое-что другое, – покачал головой Лерка. – Безопасность. Поможешь, пап?

Олег вскинул брови.

– Сын, ты меня с Юрой не путай. Это он у нас голова. А я так, подай-принеси.

– Не прибедняйся, пожалуйста! – устало отозвался Лерка.

– Лера, я не специалист. Я могу организовать двадцать оболтусов в детективном агентстве. Ну и себя, с грехом. А тут не тот масштаб и не те обстоятельства, при которых можно назначать дилетанта.

– Двадцать оболтусов Бертан тебе добудет. Правда, Бертан?

– Добуду, – подтвердил Бертан. – Почти все спецы второго уровня в службе безопасности – из нашего клана. Опытные аналитики. Хорошие оперативники. Нужно только общее руководство в правильном направлении.

– И выбор человека для такого общего руководства у меня небогатый, – вздохнул Лерка. – Кроме тебя, папа, мне довериться некому.

– Мне придётся плотно советоваться с Юрой, – строго сказал Олег.

– Да сколько хочешь. Советуйся. Рот я ему не заткнул, только лишил возможности отдавать бесчеловечные приказы и стрелять в людей, – буркнул Лерка.

– Ну тогда распорядись, – велел Олег. – Пожалуй, я с утра пораньше его навещу.

– Хорошо, сделаю, – Лерка оглядел нас и развёл руками: – Ну, тогда всем спасибо! Отдыхайте.

Все встали из-за стола. Ларс пошёл было к двери, но решительно развернулся:

– Валард! Я могу сопровождать Екатерину. Столько, сколько нужно.

Лерка немного подумал.

– Дельная мысль. Мама, ты не возражаешь?

– Нисколько, – ответила я.

Если не Май, то какая разница, кто. Ларс – так Ларс. Мальчик вышколенный, исполнительный, молчаливый. Мешать точно не будет.

– Скоро уже утро, я бы хотела вылететь на территорию. Пока собираемся, пока долетим – рассветёт. Ты как, Ларс, готов?

– Переоденусь только, – кивнул он.

– Встретимся на вертолётной площадке.

Мы с Олегом пошли к двери.

– Пап, я сейчас к вам спущусь, поменяю тебе повязку, – крикнул Лерка нам вслед.

До нашего блока Олег еле дошёл. Кровавое пятно с повязки просочилось через рубашку. Доковыляв до ближайшего стула, он тяжело сел и навалился на стол, низко склонив голову.