Текст книги "Дерзкая-3. Ближний круг(СИ)"

Автор книги: Наталья Шитова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Как же тогда Тарон выбрал его себе в подчинение, если сканерская служба не имела о нём информации? Он взял кота в мешке?

– Какого кота?!... – бедняга совсем растерялся. – Что ты имеешь в виду?

– Почему Тарон забрал у вас человека, о котором не было никакой информации?

– Видишь ли, Екатерина... Тарон не забирал у нас офицера Мая. Дело обстояло совершенно наоборот. Однажды, лет пять-шесть тому назад – точнее надо взглянуть в архивные файлы – иерарх Тарон привёл с собой молодого мужчину и приказал мне завести на него личную каточку и профессиональный профиль задверца. А потом тут же внести в карточку отметку о том, что офицер Май поступает в личное распоряжение иерарха.

– И какой вывод ты сделал из этого?

– Такой, что офицер Май – из иного мира, и что иерарх Тарон прекрасно осведомлён и об этом, и о его способностях. Всё, что Тарону было нужно – легализовать здесь человека, которого он хорошо знал.

– Ты, разумеется, пытался выяснить, кто такой Май и откуда взялся.

– Разумеется, – кивнул главный сканер. – Без успеха. До того момента, как он появился здесь, в этих стенах, об этом человеке ничего не было известно. Да и в дальнейшем нас никто не посвящал в детали его работы.

– А что, разве это так уж необычно? Ты хочешь сказать, что никто из будущих задверцев не ускользает от вашего патронажа?

– Стараемся, чтобы никто не ускользал. Ищем, прорабатываем перспективных совершенных иномирян. Некоторые охотно идут на сближение. Мы наблюдаем за тем, как они проходят свою первую дверь. Приглашаем к нам. В итоге заполучаем очень и очень немногих. Но про остальных мы тоже, как правило, в курсе. Май ни разу не попадал под наблюдение. А при его потенциале это весьма необычно. Он один десятерых стоит, и по силам, и по широте возможностей.

– То есть проморгать его вы никак не могли, но проморгали.

– К сожалению, – кивнул сканер.

– А что Тарон велел записать в его личной карте?

– Что Май родился в диких землях Материка. Это, мягко говоря, неправда.

– Ну, спасибо, мне всё ясно.

Я подошла к парапету и наклонилась вниз, рассматривая бесконечные соты сканерских рабочих блоков. Главный сканер предусмотрительно встал за моей спиной.

– Что ты можешь рассказать о смерти Тарона?

– К сожалению, в моменты подключения дежурного сканера не было ничего подозрительного. Все же знают, иерарх Тарон отказался...

– Да знаю, знаю, что отказался. Я не собираюсь тебя обвинять в том, в чём ты не виноват. А такой вопрос: есть ли в поле вашего зрения достаточно сильный телекинетик, способный на удалённое физическое воздействие?

Сканер страдальчески наморщил лоб.

– На физическое воздействие есть пара способных. Но им сейчас десять лет и четыре года. И воздействие их пока не сильно удалённое и совершенно несущественное. Никакого отношения к произошедшему с Тароном эти дети точно не имеют.

– Верю. А офицер Май? Как у него с телекинезом?

– Не отмечено.

– Какова вероятность того, что сильного телекинетика твоя служба тоже проморгала?

У сканера слегка затряслись руки, но ответ был чёткий:

– Есть такая вероятность. В процентах не скажу. Но в жизни нет ничего абсолютного. Мы делаем, что можем. Мы люди. Мы ошибаемся. Если эти ошибки стоят кому-то жизни, мы будем за это отвечать.

* * *

От двери между нашим и Каменным миром до фермы Гайла было с полчаса ходьбы. Сначала по лесной тропе, потом по краю леса вдоль нескончаемого пастбища. Такие открытые пространства здесь были редкостью. Куда обычнее – нагромождения скал, ущелья разной глубины и пропасти, разделяющие плато высокогорной тундры.

В Каменном мире главной опасностью для человека были дикие звери. Люди не пытались истребить зверьё впрок, но основательно защищались. В патруле служили практически все молодые здоровые парни, кто постоянно, кто в случаях чрезвычайной необходимости. Старший сын Гайла Кори решил уйти в патруль насовсем, а младший Трой и Лерка – нелегальный иммигрант Валард – состояли в резерве, на случай, если хищники расплодятся и начнут искать пропитание на жилых территориях.

Жизнь в этом мире была непростая, но бойкая. Люди с удовольствием учились, причём иногда учились всю жизнь, бесконечно сдавая разные экзамены и получая полезные или бесполезные знания. На старости лет могли наконец-то получить какую-нибудь вожделенную лицензию и сменить профессию.

Сразу после похорон Тарона мы с Леркой отправились через нашу беседку в Каменный мир.

Примерно половину нашего пути к ферме Лерка увлечённо рассказывал мне, как и в какой последовательности ему придётся проходить испытания, и сколько всего предстоит освоить самостоятельно, чтобы получить право на общую лечебную практику.

– Лера, ты мне можешь объяснить, зачем тебе это сейчас? Ты всё равно не сможешь быть здесь и в иерархии одновременно. Так серьёзные дела не делаются.

Сын замотал головой:

– Ничего подобного! Для общей практики не надо сидеть в клинике. Общую практику совмещают с ещё чем-нибудь полезным. Нет ничего плохого в том, что иерарах Первого мира будет ещё и медиком. Ты, кстати, обратила внимание на то, что Бертан довольно хорошо разбирается в том, кому что вколоть при необходимости? Одобряю.

– Ларс его так и не отыскал?

– Нет, – расстроенно отозвался Лерка. – И я страшно зол на него. Исчез именно тогда, когда его мнение очень бы пригодилось... Я тебе не говорил? Начальника службы безопасности пришлось подвинуть с поста. Или он саботажник, или у него всё из рук вон плохо организовано. Я поручил дяде Юре заняться его делами.

– А ты сможешь спросить с Юры по-настоящему?

– Не бойся, смогу, – решительно ответил Лерка. – А ты, кстати, уверена, что главного сканера можно оставить?

– До тех пор, пока перечень задач сканерской службы остаётся прежним, не стоит менять главного сканера, он знает своё дело. Хоть и трясся передо мной, как овечий хвост.

– А я тебе скажу, почему, – рассмеялся Лерка. – Когда ты говорила с ним, он одновременно подглядывал за тем, как начальник службы безопасности получал у нас отставку. Видимо, его тонкая душевная организация получила нешуточный стресс. Он ожидал, что ты его тоже выкинешь с поста, вот его и трясло.

– Откуда ты это знаешь?

– А дядя Юра его засёк, но закрываться не стал. В назидание.

Мы свернули на дорогу, ведущую от леса на гребень холма, за которым стояла ферма Гайла.

– Мам, а ты зачем со мной пошла?

– Надо кое-о-чём расспросить Кори.

– А я просто должен объяснить Трою, почему я оставляю его на ферме одного, – вздохнул Лерка. – Ужасно неудобно. Он на меня рассчитывал.

– Ну чем-то придётся пожертвовать.

– Я знаю.

Мы поднялись на самый верх холма. Справа открылся пасторальный вид на двухэтажный коттедж, облицованный небольшими плоскими каменными плитами. Слева, чуть поодаль тянулись крепкие деревянные загоны, сараи и огромные джаггерни для содержания шипастых волосатых слонов. Джагги были здесь одомашнены давным-давно, на них ездили верхом и играли в нечто, напоминающее наше поло.

– Ура, они оба здесь, – обрадовался Лерка и махнул рукой.

Кори и Трой верхом на джаггах въезжали в загон через дальние ворота. Темноволосый невысокий Кори, так похожий на мать, и худой долговязый и огненно-рыжий Трой, вылитый отец.

– Ты не подходи, пока они с джаггами, – торопливо предупредил Лерка. – Без защиты можно очень легко покалечиться.

– А ты?

– А я небось знаю, с какого конца надо к джаггу подходить! – фыркнул Лерка и, перемахнув через изгородь, побежал к братьям.

Кори и Трой спешились. Лерка пожал им руки, потом ещё с минуту чесал хоботы джаггам, которые тянулись к нему наперебой. Один даже пытался хватать его за волосы. Потом Лерка что-то недолго говорил Кори, показывая на меня, а когда Кори медленно побрёл в мою сторону, стал разговаривать с Троем.

Когда я бывала в Каменном мире в последний раз, Кори было лет восемь. Теперь это был взрослый, суровый мужчина. Он на ходу расстегнул защитные накладки на руках, потом стянул с себя нагрудник из кожи аброиссы, засунул доспехи подмышку.

– Здравствуй, Кори!

Он ответил не сразу, взглянул на меня немного раздражённо.

– Здравствуй. Валард сказал, есть вопросы?

– Да. Хочу узнать подробности о смерти Гайла.

Кори вскинул брови:

– А что вдруг? Уже год прошёл.

– Пытаемся понять, была ли эта смерть случайна. Ищем совпадения. Просто расскажи, пожалуйста, всё, что ты знаешь и считаешь важным.

Кори хмуро покосился на меня, но всё-таки начал говорить:

– Была плановая охота на аброиссу. Отец решил участвовать.

– Это обычное дело, что губернатор провинции участвует в плановой охоте?

– У него вся молодость прошла в патруле. Высокая должность его иногда тяготила. И он помогал ребятам, если у него было время. Это было ему в радость.

– И что же произошло?

– Аброисса металась в ущелье, мы долго не могли определить, на какую засаду она пойдёт. Он повернула на отца. Мы его предупредили, он сказал, что готов. Когда через некоторое время он не ответил на вызов, мы подняли патрульные катера. Аброисса улепётывала на север через долину. Рядом с укрытием, где отец устроил засаду, мы нашли его разорванное на куски тело.

– Это нормально, что в засаде на такого зверя сидит один человек? И никто его не страхует?

– Да, это нормально. Мы так охотимся. В засаде достаточно одного хорошего стрелка. Отец был превосходным стрелком.

– Но получается, что он промахнулся?

– Нет, – сурово возразил Кори. – Он не промахнулся. Он не выстрелил.

– Это точно?

– Точно. Оружие мы нашли неповреждённым, все патроны были в магазине. Отец не выстрелил.

– Почему?

– Не знаю, – покачал головой Кори.

– Может быть, ему стало плохо? Сердце? Головокружение?

– Маловероятно. Он был вполне здоров.

– Какие выводы сделало ваше следствие?

– Несчастный случай на охоте, – кисло скривился Кори.

– Какой вывод сделал ты?

– У меня нет вывода. Я не знаю, почему отец вышел из укрытия, чтобы выстрелить, но не выстрелил... Мне только кажется, что там был кто-то ещё. Или что-то.

– Почему тебе так кажется?

– Аброисса разорвала его на куски, но не съела. Значит, её спугнули. Правда, когда патрульные катера прибыли на место, ничего и никого не нашли.

– Спасибо, Кори. Извини, что заставила тебя это вспоминать.

Он недовольно сверкнул глазами и ничего не ответил.

Я отвернулась от него и пошла к Лерке и Трою, которые разговаривали неподалёку.

– ... и хватит извиняться! – возмущался Трой. – Я всё понимаю. Это же немыслимая ответственность. И ты не виноват, что всё на тебя свалилось...

– Это на тебя тут всё свалилось, – удручённо отозвался Лерка.

– Справлюсь, – отмахнулся Трой. – На этой неделе заказчики перечислили предоплату. Я нанял троих работников. Надо будет – ещё найму на выездку...

– Вот чёрт, обидно... Я сам хотел!

– Да ладно, не в последний раз. Не вечно же тебе там командовать. Потом сдашь дела Ларсу – и добро пожаловать. За год джагги тебя не забудут, ты же знаешь, – Трой ободряюще улыбнулся.

Лерка вздохнул и, глядя на меня, развёл руками.

Трой по-дружески стукнул Лерку по плечу и пошёл к сараю, снимая с себя защиту.

– Ну что, узнала, что хотела?

– Да, узнала. Именно то, что хотела. А ты как? Готов?

– Готов. Пойдём, – грустно сказал он.

Сзади, раздался вскрик. Мы обернулись.

Трой стоял на коленях, схватившись за голову. Нагрудник и нарукавники валялись рядом на траве.

– Эй?! Трой, ты что там? – окликнул Лерка.

Трой закричал в голос и повалился на бок на траву.

Мы оба кинулись к нему. Лерка оказался проворнее, но, когда до Троя оставалось метра три-четыре, Лерка вдруг словно налетел на невидимую преграду и, как мячик, отскочил назад, споткнулся, упал навзничь.

Примерно на этом же месте упругая и непробиваемая волна остановила и меня.

Ошибки быть не могло, это был крепкий сканерский колпак.

Лерка подскочил через секунду, тяжело дыша.

– Сканер? – коротко спросил он.

– Да. Невероятно сильный.

Трой катался по земле в нескольких шагах от нас, выл от боли, зажимая руками глаза. Сквозь его пальцы начала сочиться кровь. Лерка ещё несколько раз попробовал прорваться через колпак, но тщетно.

Прибежавший на крик Кори в ужасе застыл перед непреодолимой преградой. С абсолютно белым лицом он молча смотрел, как его брат корчится на земле, заливая её кровью. Из сарая прибежали работники, загомонили, засуетились. Кто-то принялся вызывать по рации помощь.

Лерка вдруг начал движение вокруг колпака, положив руку на невидимую преграду. Его лицо стало непроницаемо сосредоточенным. Он торопливо шёл и как будто ощупывал заслон, пытаясь отыскать брешь, внезапно остановился, упёрся обеими руками в поверхность колпака и закрыл глаза. Прошли несколько долгих секунд, и Лерка внезапно подался вперёд и провалился внутрь защиты, упал на траву рядом с Троем.

Лицо Лерки сразу же побелело, его расчертили ярко синие линии вен, он громко болезненно закричал.

Я рванулась, но только ударилась о колпак.

Лерка подобрался к Трою, который уже только стонал и скулил, приподнял его с земли, обнял, прижал к себе и склонился в три погибели, словно пытаясь прикрыть друга от терзающей его пытки. Я услышала сдавленный стон сына, но ничем не могла помочь.

Лерка стал слегка покачиваться, будто баюкая Троя. И постепенно хрип Троя и стон Лерки становились всё тише и тише и, наконец, стихли совсем.

Лерка перестал раскачиваться, осел, едва не падая, но не выпустил Троя из рук.

– Можете подойти, – сказал он, не поднимая головы. – Заберите его, скорее!

Мы с Кори бросились к нему. Кори принял окровавленное тело брата и, спотыкаясь, побрёл к подъезжающей медицинской машине.

Лерка угрюмо наблюдал за ним. Не обращая внимания на меня, он смотрел, как Троя помещают в машину, и она уезжает.

Одежда Лерки была вся покрыта кровавыми пятнами. Лицо сына сильно побледнело, а глаза наоборот потемнели и провалились. Он рассеянно прижал руку к переносице, отнял, взглянул на свежее кровавое пятно и тяжело шмыгнул носом:

– Чёрт, дайте что-нибудь... тряпку любую...

Он кашлянул, и кровавый сгусток выплеснулся ему на подбородок.

Кто-то из работников протянул полотенце. Я взяла, опустилась рядом с сыном, стала вытирать ему лицо.

Лерка отобрал полотенце:

– Не надо, я сам. Нормально всё.

Я взяла его за плечо, развернула к себе:

– Лера, не упрямься. Дай мне. Размажешь только.

– Мам, я же сказал: всё нормально, – он высморкался в полотенце и долго промокал кровь, закинув голову.

– Зачем ты вообще полез?! – меня начало запоздало трясти от одной только мысли, что могло случиться. – Ты ведь понимал, что происходит! Ты ведь точно знал, что я не смогу помочь! Зачем ты полез?!

– Затем, что это Трой, мама, – спокойно ответил он и тяжело закашлялся в окровавленное полотенце. – Что тут нужно объяснять, я не понимаю.

– Как ты это сделал?

Лерка усмехнулся:

– Есть такая фишка, мам. Я тебе потом расскажу. Всем расскажу, пригодится...

– Как ты порвал преграду?

– Просто взял и порвал. Повезло, наверное.

Я обняла сына крепко-крепко.

– Мам, ну прости. Мне нужно было, чтобы никто не знал, что я уже сканер. Как можно дольше.

– Нельзя так делать, сын. Это не игрушки.

– Так было нужно, – вздохнул Лерка. – Ладно, хватит рассиживать, попробую встать.

Он ухватился за мою протянутую руку и пружинисто поднялся на ноги, потом взглянул поверх моей головы, и брови его удивлённо взлетели. Я обернулась. От леса по пастбищу нёсся Май.

Затормозив в паре шагов от нас, Май замер в поклоне иерарху, потом, ещё не восстановив дыхание, коротко спросил:

– Все целы?

– С Троем беда, – ответил Лерка. И поскольку Май продолжал вопросительно на него смотреть, добавил. – Я в порядке.

– Хорошо, – кивнул Май.

– Почему ты здесь? Как узнал?

– Проверял, по старой памяти.

– Я сделал, как ты учил. Кажется, всё получилось, – сказал Лерка и снова тяжело закашлялся в тряпку.

Май глянул на меня и успокаивающе поднял руку:

– Не волнуйся. Ничего серьёзного: он как будто пару нокдаунов получил. Отлежится и будет утром как новенький.

– Да, верно. Я сейчас поеду в больницу к Трою, там и отлежусь, – закивал Лерка и отшвырнул окровавленное полотенце в бочку с мусором.

– Лера, нам вообще-то надо серьёзно поговорить. Я хочу, чтобы ты сейчас же вернулся со мной в иерархию.

– Мама, мы поговорим, – Лерка вскинул руки, словно успокаивая, и добавил с нажимом: – Попозже, хорошо? Если что-то совсем срочное, я всё брошу и приду. А пока мне надо быть с ребятами.

К нам приблизился Кори, и Лерка бросился к нему:

– Ты ведь в больницу? Я с тобой!

– Хорошо, садись в катер, я сейчас, – Кори подошёл ближе и молча уставился на нас. Он был подавлен и смотрел волком.

– Кори, мне очень жаль...

– Вот что я тебе скажу! – оборвал меня Кори. – Из-за ваших проклятых тайн мой отец прожил жизнь как на вулкане. Из-за постоянного страха за него моя мать измотала себя и теперь совсем больна. Из-за ваших долгов кому-то мой младший брат сейчас едва не погиб. Тебя тут не было много лет, и я хочу, чтобы так стало снова. Я не хочу больше тебя видеть ни сейчас, ни потом! Сделай мне такое одолжение! И родне своей передай: им здесь делать нечего! – Кори оглянулся на Лерку, который нетерпеливо выглядывал из катера. – К Валарду это не относится. Он здесь дома.

– Кори, если я могу чем-то помочь...

– Помочь?! – он словно выплюнул это слово. – Ты уже достаточно помогла, спасибо. Хорошо хоть у тебя хватило совести не появляться здесь, пока отец был жив.

Кори побежал к катеру.

Я повернулась и пошагала обратно к лесу. Май в полном молчании шёл чуть позади.

– А если он повторит? Сразу же? Сейчас?

– Кто? – уточнил Май.

– Убийца.

– Вряд ли. Если он не железный, а он точно не железный, то после таких атак ему надо серьёзно восстанавливаться. На это ему нужно время, тем более, сейчас, когда он не довёл дело до конца, а хорошенько получил по морде.

– По морде? – я посмотрела на Мая, он был серьёзен.

– Если Валард сделал то, о чём я ему когда-то рассказывал, то да. Он вернул импульс обратно раздающему, а для того это всё равно, что получить хорошенько от равного соперника.

– Значит, это ты Лерку научил?

– Не то чтобы научил, но объяснил однажды. У Валарда ещё мало опыта, но он очень сильный. И сообразительный. Когда полностью научится управлять собой, он горы свернёт.

– Мне не нужны его свёрнутые горы. Понадобится – сама сверну. Мне нужно, чтобы он был жив.

– Всё будет хорошо, – сказал Май, глядя мне в глаза.

– Пустые слова. Все так говорят, но никогда не бывает ничего хорошего. И с какой стати ты вообще взялся меня успокаивать? Это в твою задачу не входит.

Он ничего не ответил.

– И ты знал, что он всех дурит, прикидываясь несовершенным?

Май грустно улыбнулся:

– Знал, конечно. Я, правда, советовал ему всё рассказать семье, но этот парень удивительно упрям. Так что пришлось хранить очередной чужой секрет. Я привык, это часть работы.

– И ты никогда эти секреты не выдаёшь?

– Только если от этого зависит чья-то жизнь... Э-э-э, а ты куда, позволь спросить?

Я как раз повернула на лесную тропинку, уводящую вправо, к двери.

– Как куда? Обратно, в иерархию. Тем же путём, что мы пришли.

– Есть путь намного короче, – Май махнул рукой. – Иди за мной, только под ноги смотри. Тут ямы, коряги и вообще полоса препятствий.

Он решительно свернул налево и пошагал по лесу без всякой дороги, легко прыгая через поваленные стволы и канавы. Я старалась не отстать, но уже через десять минут я прочувствовала, чем отличается тётка чуть за сорок от двадцатилетней девчонки. Спасибо ещё, что моё тело было моложе меня самой. Если бы оно когда-то не пролежало в рассекающем кольце пять лет без старения, дела были бы ещё плачевнее.

Наконец, Май остановился около поломанного хвойного дерева. Кругом валялись сухие и свежие ветки лапника.

– Устала? – он окинул меня беглым взглядом. – Извини, не рассчитал. Больше спешить не буду.

– Да уж, имей снисхождения к старушке, – согласилась я, с трудом восстанавливая дыхание. – Я куда старше, чем выгляжу... И зачем ты меня завёл в эту глухомань?

Май поднял с земли пару веток, и я увидела дыру в земле, с полметра в диаметре. Я заглянула в неё: бездонная чернота.

– Это дверь?

– Не совсем. Дверь так оставлять нельзя, запросто непрошенные гости могут провалиться, куда не следует. А мембрану можно оставить и так. Без способностей задверца эта дыра – просто дыра, в которой можно разве что ногу сломать.

– Я не пройду через эту мембрану.

– Почему?

– Потому что не смогу. Мне кажется, ты давно должен был понять, что у меня нет силы сканера.

– Ясно, – коротко бросил Май и снова накрыл дыру веткой лапника. – Хорошо, сейчас отдохнём, и я составлю другой маршрут.

Мы сели на лапник.

– Сила сканера с тобой и никуда не девалась. У тебя стоят сильные блоки. Я давно это понял, – сказал Май. – Просто я думал, что ты их снимешь, если понадобится. Тут и нужно-то три минуты на всё. Проскочили – и ставь обратно.

– Извини, что ломаю твои планы, но это не каприз. Мне их просто не снять.

– Как это? Почему? – похоже было, что он мне не поверил.

– Понятия не имею. Приросли, видимо, – попробовала я пошутить. – За столько-то лет.

Май же мрачнел на глазах.

– Как это получилось?

– Какая тебе разница?

– От того, как это получилось, зависит, как это исправить.

– Я не буду об этом говорить. Мне нужно было затереть как можно больше. Мне так было удобнее. Не хотела, чтобы меня использовали.

– Как-то с трудом себе это представляю.

– Что именно?

– Что кто-то тебя использовал и не пожалел об этом.

– Кое у кого получалось.

Май усмехнулся и промолчал.

– А ты всю жизнь исполняешь чужие приказы?

– Ну... Почти что всю. Да.

– И не жмёт?

– Что должно жать? – буркнул он.

– Мундир.

– Я, как видишь, работаю под прикрытием. В цивильном.

– Простаком не прикидывайся.

Он опять усмехнулся, потом коротко вздохнул и даже глянул в мою сторону:

– Я не прикидываюсь. Я и правда предпочитаю попроще. Есть дело и есть лидер, чьи приказы исполнять – честь, а не повинность. Вот это по мне.

– А если не ту сторону выберешь?

– Будет больно.

– А сейчас ты в своей стороне уверен?

– Абсолютно, – отрезал он.

– А за личный интерес жить не пробовал?

– Пробовал. Кто живёт за личный интерес, того и используют все, кому не лень. А он понимает это слишком поздно. Если вообще успевает понять.

На этот раз промолчала я.

– А у кого своего интереса нет, тот вообще не живёт, даже если дышит, – тихо сказал Май. Потом взглянул на меня в упор. – Если бы ты сейчас смогла снять блоки, ты бы сделала это?

– Конечно.

– Почему? Что изменилось? Больше не боишься, что кто-то тебя использует?

– Мне сейчас всё равно. Мой сын сегодня рисковал жизнью и мог погибнуть. А я ничем не могла ему помочь. В таком состоянии я слепа, глуха и чувствую себя в ловушке.

– Если хочешь, я тебе помогу, – заявил Май. – Я сниму твои блоки.

– Ты же задверный бродяга, а не что-то там ещё другое. Твои слова.

Май опустил голову, помолчал, потом снова взглянул в упор. И второй раз от этого взгляда мне стало неуютно.

– Я тогда говорил о том, чем занимаюсь. А сейчас речь о том, что я умею.

Я молчала.

– Ты не можешь полностью мне доверять, да?

– Не могу. Я приняла условие, что Тарон не напрасно верил тебе и что к происходящему ты не причастен. Но это условие. Я допускаю, что оно может измениться.

– А как насчёт рискнуть? Ради священного личного интереса?

– Хорошо. Давай рисковать.

Он стал непроницаемо серьёзным.

– Это действительно риск. Не слишком ли легко ты соглашаешься?

– Я знаю. Но мне уже некогда осторожничать, – ответила я. – Только учти: если переоценишь свои силы, уйдём оба в астрал и станем овощами.

– У меня есть опыт и пара трюков в запасе.

– Тогда вперёд. Мне действительно нужны назад мои способности. Они хоть и весьма средние, но мне хватит.

Май глубоко вздохнул и скомандовал:

– Садимся спина к спине.

Когда я осторожно оперлась на него, Май продолжил:

– Руками упрись в землю, чуть сзади, и чтобы удобно было.

Я сделала, как было велено, и его сухие холодные руки прижали мои ладони к земле.

– Не напрягайся, расслабься, как на диване. Будет неприятно, плохо, больно. Попробуй с этим не бороться.

– Как это?

– Не сопротивляться. Принять.

– А если не получится?

– А тогда тебе будет не до моих инструкций. Но в любом случае я постараюсь с этим справиться. Ладно, всё. Дыши глубоко и слушай меня.

Я слушала. Сначала всё было глухо. Потом начались приливы тошноты, назойливые и частые. Честно говоря, если бы я не знала, что это Май пытается пробиться, я бы посчитала, что накануне чем-то отравилась в столовке. Первый настоящий удар, которому удалось подвинуть блок, я почувствовала нескоро. Но это было очень больно. Сердце прыгнуло куда-то в горло, а потом провалилось в живот и запуталось в кишках. Я непроизвольно рванулась, но Май держал руки так крепко, что я сразу откинулась назад.

Сердце стало медленно подниматься наверх и, наконец, встало на место. Зато в груди появилось ощущение плотного вяжущего комка. Словно я только что проглотила огромный кусок незрелой хурмы. Вяжущая волна расползалась во все стороны, парализуя лёгкие. В глазах стало темнеть. Голова ещё соображала, но ни шевельнуться, ни вздохнуть, ни выплюнуть душащий меня комок было уже невозможно.

– Не сопротивляйся! – я едва различила голос Мая. Волна от несуществующей хурмы уже заложила уши. Я сваливалась в обморок.

"Не сопротивляйся!.. Слушай меня! И дыши, пожалуйста!.. Иди за голосом!.. Иди за мной!.."

Да, опыт у него точно был. Поняв, что убивает меня, он дал мне передышку. Перестал рваться внутрь, а позвал к себе. Там, куда привёл меня его голос, было чисто подметено. Стерильно, светло, голо. Идеально и никак. Там было много чего, не было только живой души. Контуры невнятных образов, черно-белые символы и тени...

А потом он стал вытеснять меня назад и снова стал рваться сквозь трещины в моих блоках. В том месте, где зародилась вяжущая волна, что-то порвалось, и дыра стала стремительно расти, очищая пространство от вязкой мути. Я почувствовала, что хочу провалиться в эту дыру и больше не подниматься туда, где мутно и больно.

"Не смей тонуть! Пожалуйста, дыши! Держись и дыши!"

Я услышала свой кашель, как чужой. Откинувшись на крепкую спину Мая, я пыталась глотнуть воздух. Внезапно моя опора пропала, но меня тут же подхватили сильные руки, опустили на землю и повернули на бок. Я билась в каком-то припадочном болезненном кашле, от которого перед невидящими глазами плясали сполохи. А Май сидел рядом и придерживал меня. И руки его были уже горячими и влажными.

Наконец, воздух стал свободно проходить в лёгкие, боль в груди ушла. Остался лёгкий озноб и какофония шумов в голове. Такая остаточная реакция для меня была знакома и нормальна.

– Такого я не ожидал, – произнёс Май.

– Я тоже, – согласилась я, поднимаясь с земли и садясь.

Май вытер рукавом пот со лба и сказал с горечью:

– Я же просил: не сопротивляйся.

– Ерунда какая... Как можно не сопротивляться боли?

– Можно. А иногда и нужно. Вот у Валарда замечательно получилось... Я тебя не упрекаю. Но мне на секунду показалось, что я тебе сердце не запущу. Хорошо, что только показалось.

– Ты просто молодец. Спасибо.

– Если бы я был молодец, я бы сделал так, чтобы это стало необратимо, – глухо, почти неслышно отозвался Май.

– Блоки могут встать обратно?

– Могут.

– Почему?

Май опять предпочитал смотреть куда угодно, только не на меня.

– Всё поломано. У тебя всё поломано. Нельзя так... Ничего не стоит того, чтобы так себя калечить. Что бы ни произошло, оно того не стоит.

– Что ты понимаешь?! – рявкнула я.

Он промолчал.

– Это не твоё дело! – отрезала я. – У тебя, кстати, тоже как метлой прошлись. Вылизано. Но никаких блоков и ничего не поломано. Как можно жить с пустотой?

– Вот так. Можно, – усмехнулся он. – Мне блоки ставить нельзя. Не смог бы работать.

– И как же ты без них обошёлся?

Май неопределённо пожал плечами:

– Ну... Тут два варианта может быть. Либо у меня ситуация легче твоей. Либо я сильнее.

Мы сидели молча. Звон и шум в ушах, наконец, перестал заглушать звуки леса. Как всегда, после сильной встряски мне захотелось спать. Май тоже клевал носом, но то и дело встряхивался, тараща глаза.

– Ты сам-то как?

– Устал. Это нормально.

– Тебе не по реальностям бегать надо с такими способностями. Тебе надо лечить таких вот поломанных.

– Не я решаю, чем мне заниматься, – ответил Май с заметным раздражением.

– Зато я могу это решить.

– Нет. Ничего не надо.

– Твоё дело, – не было сил спорить. – Хочешь быть мальчиком на побегушках – бегай.

Май промолчал.

Я попыталась прочесть его. Медленно, осторожно прошла по краю чистого гладкого пространства, которое оказалось равнодушно к моему появлению. Как будто бы Май дремал с открытыми глазами и не заметил моего вторжения. И похоже было, что он солгал. Блоки были. И ещё какие! Невидимые. Они не просто закрывали то, что есть. Они создавали иллюзию, что ничего и не было. И за этими блоками, в дальних углах было припрятано то, что он никогда и никому не собирался показывать. Виртуозная тонкая работа, доступная единицам. Прежде я встречала сильных совершенных, чей мозг мог творить невероятные вещи. Мой Валерка. Он был одним из таких. Но самым сильным оказался семилетний ребёнок, малыш Бэст. На интуитивном уровне, без подготовки и проработки, без помощи взрослых он мог хозяйничать в чужой душе, возводя там любые стены. И наверняка, точно так же смог бы любые заслоны разрушить.

От промелькнувшей бредовой версии я получила такую порцию адреналина, что сердце чуть не выпрыгнуло. Нет, конечно же, нет. Бэсту, если он выжил, сейчас и тридцати ещё нет. Май выглядит значительно старше, да и никакого семейного сходства ни с матерью Бэста Дарриной, ни с его отцом Марсеном, нашими заклятыми врагами, я не видела.

– Что тебя так напугало?

Вопрос Мая заставил меня вздрогнуть.

– То есть ты меня всё-таки заметил?

– Конечно. Это моя работа вообще-то – замечать такие вещи. Ты довольно аккуратно прошлась, но для меня это как топот. Так и что же тебя напугало?

– Моя собственная бредовая идея. Я чуть было не приняла тебя за другого. Не бери в голову, ерунда.

Май не ответил. Ещё некоторое время мы молчали, и я чувствовала, как в горле время от времени сгущается вяжущий комок.

– Ты удавить меня хочешь, что ли? – уточнила я, наконец, поняв, что это за фокусы.

– Ни в коем случае, – серьёзно отозвался он. – Проверяю результат работы. Извини. Я знаю, что для тех, кто замечает мой контакт, он неприятен. С этим ничего не поделаешь, это от природы.

– Не читай меня больше. Никогда. Без просьбы или приказа – никогда.

– Хорошо, – спокойно согласился он. – Ты, кстати, как, готова?

– К чему? Прыгать в кроличью нору? Пожалуй, да.

– Ну, тогда нам пора. Слушай. Ничего сложного нет. Мембрана – это неоткрытая или разрушенная дверь. Чем сильнее ты её чувствуешь, тем легче пройдёшь. Большинство же людей могут почувствовать только уже открытые и оборудованные двери, и мембраны для них бесполезны.