Текст книги "Отпусти меня 2 (СИ)"
Автор книги: Наталья Шагаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Сажусь за стойку. Прошу виски со льдом. Первую порцию выпиваю залпом. Уже лучше. Горло горит. Заказываю еще и уже медленно глотаю, осматривая местную публику. Мыслей нет никаких. Я пуст. Совсем. Если позволю себе анализировать, не успокоюсь. Не приму правильное решение с холодным разумом.
Рядом со мной подсаживается женщина. Слишком близко. Духи приторные, душат. Отворачиваюсь, садясь вполоборота. На ужасном английском она просит бармена налить ей рома. Не обращаю внимания, вынимаю телефон, проверяя рабочую почту. Мало что соображаю, но отвлекает.
– Да пипец! – уже на чисто русском ругается женщина, и в меня летят брызги из бокала, который она не удержала. Дышу глубже. – Оу! Sorry, – хватает салфетки, начиная растирать брызги по моему белому свитеру. – Sorry.
– Хватит! – хватаю ее за руку, останавливая. – Все нормально.
– О, – пьяно усмехается. – Русский. Да неужели, я думала, здесь наши не отдыхают.
Не хочу отвечать и завязывать диалог. Молча киваю и заказываю еще виски, пьянит, по телу разливается тепло. Хорошо.
Женщина рядом копошится в сумочке и тихо матерится. Поднимает голову и внимательно меня осматривает, натягивая улыбку.
– Я Жанна, – вдруг представляется она и тянет руку.
– Роман, – игнорирую ее руку, но прохожусь взглядом. На шлюху не похожа. Дорого таким дамам здесь гастролировать. Больше тянет на инстасамку или любовницу престарелого, но денежного мешка. Разочарованно кривит губами, опуская руку на стойку.
Заказывает себе еще рома, отпивает, морщась.
– Роман, а можно поинтересоваться, где такие часы купили? – кивает на мое запястье. – Хочу сделать подарок.
– Таких больше нет. Это эксклюзив на заказ.
– Ну значит можно заказать. Не подскажите где?
Меня начинает утомлять эта женщина.
– Не потянешь, – ухмыляюсь.
– А ты, хам, – обижено надувает губы.
– Я просто трезво оцениваю твои возможности.
– И какие же у меня возможности? – заинтересованно спрашивает она.
– Ты привыкла больше получать, чем отдавать. Не для того ты себя делала.
Смеётся, кивая. Попал.
– Если мужчина скучает один с виски в таком месте… Значит, на это есть причина, – продолжает развивать беседу. – Я вот тоже скучаю. Настолько, что хочется совершить какую-нибудь очень-очень… – тянет руку и начинает водить пальцем по моему плечу. – Очень горячую и сумасшедшую ошибку.
Как, бл*ть, она завуалировала фразу: «Я пьяная, голодная шлюшка, которую не удовлетворяет престарелый любовник».
Обхватываю ее запястье, брезгливо скидывая с себя руку.
– Неинтересно, – кидаю ей я, расплачиваюсь с барменом и покидаю бар. Не хочу. Брезгую шлюхами. Я давно не в том возрасте, когда кидаешься на тело. Нет в этом никого драйва, мне противно. Да и я вроде женатый человек, но раз за разом, как выяснилось, насилую свою жену. Если не физически, то морально. Звучит отвратительно.
Возвращаюсь домой слегка пьяный. В гостиной полумрак. Камин давно погас. Небо здесь звёздное, яркое, не бывает полной темноты. Скидываю куртку. Осматриваюсь: со стола убрано. Вот и поужинали. Романтик из меня хреновый. Ухмыляюсь сам себе. Моя ошибка в том, что я слишком самоуверенный. Спальня в домике одна, и кровать, хоть и большая, тоже одна. Я не учел такой исход. Иду к дивану. Но замечаю на нем Лизу. Девочка кутается в плед, поджимая ноги, и смотрит в окно на яркое, звёздное небо.
– Почему не спишь?
Падаю рядом с ней, запрокидывая пьяную голову.
– Я тебя ждала, – тихо сообщает мне.
– Хм. Зачем? Насиловать больше не буду, – бью в ответ. Такой циничный мудак.
– Ром, – впервые обращается ко мне так просто и тепло, что я даже поднимаю голову, чтобы посмотреть, она ли это. – Я поговорить хочу.
– Не смею отказать даме в желаниях. Говори.
Снова откидываю голову, закрываю глаза.
– Ты пьяный? – с удивлением в голосе спрашивает она. Да, это редкое зрелище.
– Не настолько, чтобы не услышать тебя, Елизавета.
ГЛАВА 22
Роман
– Прости, я не хотела пить эти таблетки. Стояла там и не могла решиться, – почти шёпотом выдает мне Лиза. Глубоко вдыхаю, задерживаю дыхание.
– Их покупка – уже преступление. Мы здесь на несколько дней, завтра бы снова случился секс. Что тогда?
Молчит. Какая она еще дурочка. Пьяно, невесело усмехаюсь.
– Что именно тебя так пугает?
Раз уж мы разговариваем, нужно вытянуть из нее хоть какие-то мысли.
– Я не готова родить ребенка. Мне страшно, – сжимается, кутаясь в плед, словно пытается отгородиться.
– Страшно по-женски перед серьёзным шагом? Или страшно рожать именно от меня? – мне, черт побери, принципиально это знать.
– Не от тебя, а внутри нашего брака. Уверена, ты будешь хорошим отцом и сможешь дать ребенку очень много. Но…
– Давай, Лиза, раскрывайся до конца.
– Что будет, когда мы расстанемся? Я не смогу жить без своего ребенка.
– А кто сказал, что мы расстанемся? Я хоть раз озвучивал условия, что мне нужна временная игрушка? – повышаю голос, начиная выдавать эмоции. Я пьян.
– Нет, но… Рожать ребенка на выгодных условиях – это бездушно. Это сверх. Дети должны рождаться в нормальной семье.
– Так! – сажусь ровно, хватаю ее за плечи и разворачиваю к себе, лунный свет серебром ложится на ее лицо. Как ни странно, не напугана моими эмоциями. Девочка меня поражает. Когда я спокоен и разумен, она боится и отгораживается, а когда я выдаю не очень положительные эмоции, раскрывается. Смотрит на меня внимательно. – Ну-ка дословно мне расскажи, что вселила в твою голову Марина.
Примерно я понимаю, что Марина вылепила из меня бездушное чудовище. Но хочу слышать это словами Лизы.
– Она сказала, что я твоя покупка, от которой ты хочешь получить выгоду. Сказала, что, когда придет время, ты от меня откупишься. Я исчерпаю свой ресурс, родив тебе ребенка, и ты меня вышвырнешь. Я отказывалась верить, – всхлипывает, как ребенок. А я слушаю внимательно. Есть и доля правды в ее словах. – Тогда, на приеме, в день, когда я пыталась сбежать, она позвонила тебе при мне, и ты ничего не отрицал. Тогда же я узнала, что у тебя есть любовница. Валерия… Что я должна была думать?! – закрывает лицо ладонями. И я тоже закрываю глаза. – Я убежала, меня поймали и насильно привезли к тебе. И что ты сказал? – всхлипывает в ладошки. Помню, что я сказал… – Когда я жила в доме с Мариной, она сказала, что у вас был ребёнок, он казался таким настоящим на ее портретах… Она сказала, что в его смерти виновен ты. Что ты чудовище, которое все уничтожает. Я так потерялась… – Все, рыдает в ладони. Моя чувствительная девочка.
– В словах Марины есть доля правды. Доля! – выделяю я. Отнимает руки от лица, шмыгает носом, моргает. – Мне нужен был брак. Брак по расчету – я считаю их самыми крепкими и честными. Для статуса, для надёжности. Прошлое подпортило немного мою репутацию. Я не посвящал тебя в это, чтобы дать тебе иллюзию. Разве я не заботился о тебе?
– Заботился, – кивает.
– У тебя – чувства, у меня – семья. Цинично? Да! Но я и никогда не обещал любви на разрыв. Это неплохо. Это надежно и стабильно. Ты нежная девочка, я – твоя стабильность, стена, возможности и забота. Любой брак, на чем бы он ни был построен, может распасться по каким-либо причинам. Так? – Кивает. Ох, Елизавета, тебе повезло, что я пьян, в трезвом уме я не раскрываюсь. Но ей так нужно. Нам так нужно, чтобы все не рухнуло и не разбилось о стену недоверия ко мне. – Но в моих планах, какими бы они циничными в твоих глазах ни казались, никогда не было и мысли вышвыривать тебя и отбирать ребёнка у матери. Какой бы я ни был бесчувственный, я не разлучу мать и своего ребенка. Мне нужна была семья. Глупо рушить то, что построил ради крепкого тыла. Не находишь?
– Я не знаю… – растерянно мотает головой. Не плачет уже, утирает слезы. – Ты не чудовище. Ты… Ты просто холоден, давишь, прогибаешь… – вздыхает.
– Так плохо со мной? Насилую тело и душу?
Молчит, мотая головой. Теперь похожа на нашкодившую девочку.
– Ладно, достаточно на сегодня. Тема ребенка пока закрыта. Голодная?
– Нет, я пробовала фондю, вкусно, – трогательная. Ох, девочка, не хочу тебя больше топить. Прими меня таким.
– Тогда пошли спать, – встаю. Лиза поднимется, путаясь в пледе. Одергиваю плед, кидая его на диван. Подхватываю ее под бедра. Вскрикивает от неожиданности, обхватывая мою шею. – Держись.
– Ты пьян! – пищит, сжимая мою шею.
– Да, я пьян. Это как-то мешает мне отнести жену в спальню?
Идем наверх, на лестнице немного шатает.
– Роман! – вскрикивает, а потом смеётся.
– Не бойся, свою женщину я никогда не уроню.
Впервые слышу, как она смеется, искренне и для меня. Приятно.
Опускаю ее на кровать.
– Снимай халат, детка, – раздеваюсь сам, остаюсь в боксёрах. Елизавета мешкает, но все же стягивает халат, оставаясь в белых трусиках. Помимо ее бескорыстности и невинности, я выбрал эту девочку в жены, наверное, потому что она настоящая. Ничего не скрывает, не притворяется и не умеет нагло лгать, смотря в глаза. Расчет расчётом, но я бы не потерпел рядом с собой расчётливую женщину. В нашей семье циник должен быть один. Женщине простительны лишние эмоции, мужчине нет.
Ложусь рядом с ней, накрываю нас одеялом и расслабляюсь.
– Давай просто спокойно отдохнем, – предлагаю ей, смотря в темный потолок. – Представим, что нет ни нашего прошлого, ни будущего, есть только здесь и сейчас.
– Давай, – двигается ко мне и ложится под бок, утыкаясь холодным носом мне в плечо. Я уже и забыл, как приятно засыпать с женщиной, когда она вот такая тёплая и чувствительная. Да и не знал, в общем.
***
Просыпаюсь поздно. Это редкость для меня, обычно мои биологические часы работают без сбоев. Каждый день я встаю в половине седьмого, без будильника. Ошибочно полагать, что главы компаний и корпораций живут расслабленно и все работает на них. Больше всего в компании работаю я, без праздников и выходных. Простым наёмным сотрудникам нечего терять, кроме работы, я же могу потерять все.
Но если накануне я выпил больше положенного, мои часы дают сбой, забирая на восстановление больше времени. С похмелья я не болею, максимум легкая головная боль.
Поворачиваюсь, осматриваюсь, Лизы рядом нет. Поднимаюсь с кровати, отодвигаю шторы. Идеальная погода для спусков, давно я не катался.
Принимаю душ, одеваюсь, спускаюсь вниз. На столе накрыт нетронутый завтрак из ассорти сыров, ветчины, тостов, джемов и фруктовой нарезки. В специальном термокофейнике горячий кофе, сливки отдельно. Моей супруги нет. Прохожусь по дому, замечаю в окно на террасе Елизавету с чашкой в руках. Тоже наливаю себе кофе и выхожу к ней. Прохладно. Но здесь такая погода, что не чувствуешь холода.
– Доброе утро, – встаю рядом. И впервые за все время Лиза не вздрагивает и не напрягается при моем появлении. Уже что-то.
– Доброе. Не хотела тебя будить. Ты всегда так рано встаёшь.
– Привычка, выработанная годами, – отпиваю кофе, смотря вдаль. Солнце, отражаясь от снега, слепит, но виды спусков и деревушки с разноцветными крышами впечатляют, воздух пьянит.
– Помню. Каждый твой час стоит больших денег, – усмехается.
– Бесспорно, – киваю я.
– Сколько же часов ты потеряешь за эти выходные? – в наигранном ужасе спрашивает она. Перевожу на нее более внимательный взгляд и поражаюсь перемене. С такой лёгкостью девочка никогда со мной не разговаривала.
– Эти выходные – это тоже вложения. Вложения в наш брак. В хорошем смысле этого слова, – добавляю я, пока она опять не интерпретировала все по-своему.
ГЛАВА 23
Елизавета
Спуск высокий, дух захватывает. Но мой тренер говорит, что это почти детская трасса. Нет, я каталась на обычных лыжах в школе, на этом все. Горнолыжные курорты всегда были для меня чем-то далеким. Роман катается как бог, словно всю жизнь здесь провёл. На нем бело-красный костюм, очки, перчатки. Выглядит, как всегда, идеально. Сердце уходит в пятки, когда он набирает скорость и петляет.
Мне тоже купили новенький белый костюм и наняли инструктора. Проблема в том, что я плохо разговариваю на английском, а уж технических и спортивных терминов и вовсе не знаю, и бедный молоденький парень с натянутой улыбкой объясняет мне все на пальцах. Забавно. Учиться чему-то новому всегда интересно. Но, боюсь, я слишком труслива и неуклюжа. Постоянно отвлекаюсь, выискивая глазами мужа. Я вообще весь день наблюдаю за Романом, поражаясь переменам. Он более открытый и уже не кажется таким холодным, как я привыкла. Я так устала постоянно жить в стрессе, что решила отдаться и довериться этому мужчине до конца, иначе сойду с ума.
– Как успехи, детка? – к нам подходит Роман.
– Не очень, – хмурюсь. – Мы друг друга не понимаем, и мне страшно кататься.
– Со мной тебе тоже страшно, ничего, ты же научилась с этим справляться, – тихо говорит мне, склоняясь к уху. Молчу. Мой инструктор что-то спрашивает, Роман на идеальном английском, извиняясь, отпускает парня. – Теперь я твой инструктор.
Встает позади. Дыхание сбивается, хотя я даже еще не начала двигаться.
– Это плохая идея. Давай спустимся на ватрушке, – показываю в сторону склона, где катаются дети.
– Позже, – голос становится строгий. – Давай, расставь ножки, – держит меня за талию сзади. – Наклони корпус немного вперед, – вот так, сам прогибает меня, ставя в правильную позу. Мурашки идут по коже, хотя мне не холодно. Этот инструктор мне нравится больше. Калинину очень идет это место, такое же холодное, но красивое, как он. Его запах окутывает, и мне уже не страшно, пока он меня держит. – Спина прямая, согни немного колени. Смори вперед, детка, – и его выражение «детка» уже не кажется мне пошлым. – Руки вперед, скользи вниз до полной остановки, – отпускает меня, отталкиваюсь и скольжу, быстро останавливаясь. – Умница, – подъезжает ко мне, останавливаясь рядом. – Давай теперь сама.
Отталкиваюсь, еду. Меня обгоняют дети, ловко маневрируя. Но все не так страшно, получается. Роман рядом. Увлекаюсь, отталкиваюсь еще и еще. Классно. Мне нравится, улыбаюсь. Визжу, но смеюсь, когда склон становится круче и скорость увеличивается.
– Осторожно, тормози! – предупреждает меня Роман. Моя ошибка в том, что я оглядываюсь на него, и сама не понимаю, как запинаюсь и начинаю неуклюже лететь лицом вниз. Пытаюсь остановить падение, но путаюсь в лыжах. Чувствую, как сильная рука хватает меня за куртку. Но падение уже неизбежно. Мы вместе заваливаемся набок. Не больно. Мне почему-то смешно.
– Я уронила самого Романа Константиновича, – смеюсь, закрывая лицо руками.
– Смешно тебе? – строго спрашивает он, но мне снова не страшно.
Сжимает мою талию, дёргает к себе, отнимает руки от лица и неожиданно целует, прямо лежа на снегу. Грубо целует, кусая губы. Но это так будоражит. Пытаюсь отвечать, сплетая языки. Его поцелуи всегда страстные, эмоциональные, словно только ими он может выражать чувства. Смелею и тоже игриво кусаю его нижнюю губу в ответ. Наверное, воздух здесь такой, хочется жить по-настоящему.
– Ох, Елизавета, чревато… – ухмыляется Калинин, поднимается, тянет меня за руки, помогая встать. Молчу, облизывая свои губы. Рассматривает меня внимательно, будто видит впервые. Отвожу взгляд, начиная отряхиваться. – Пошли обедать, хулиганка, – улыбается он. Искренне улыбается, как на тех картинах Марины. Мягкий, расслабленный. Такой, которому хочется довериться.
Садимся в местном ресторанчике в стиле шале. Рассматриваю обстановку, людей, вокруг звучат разные языки, и я впитываю их. Необычно. Интересно. Здорово.
– Нравится здесь? – спрашивает Роман, изучая меню.
– Очень, – признаюсь. – Я вообще никогда не была за границей.
– Ты впечатлительная, вот, думаю, хорошо это или плохо?
Пожимаю плечами.
– Я покажу тебе еще Европу, Азию, Америку. Через пару недель я лечу в Прагу, на встречу с партнёром. Думаю, супруга составит мне компанию.
– А учёба? Мне курсовую нужно писать.
– Ну это рабочая поездка, можешь учиться в процессе.
– А можно… – прерываюсь, потому что к нам подходит официант. После того, как он принимает заказ, я уже не решаюсь продолжить.
– Продолжай, – призывает меня Роман.
– Я хотела бы вернуться на работу, к Елене Сергеевне, – тихо сообщаю я. – Без зарплаты, в качестве опыта и практики.
Калинин, выгибает брови, задумываясь.
– Мне казалось, твой день расписан.
– Я найду время.
– Я подумаю.
– Хорошо.
– Видишь, не так страшно беседовать со мной и получать ответы вместо того, чтобы выдумывать.
Киваю. Да, так лучше.
Хочется спросить: что сейчас с Мариной, где она, и главное, что же с ними произошло? Очень хочется все же понять, кто такой господин Калинин. Чудовище, каким его рисует бывшая жена, или взрослый, состоявшийся мужчина, который живет по правилам бизнеса и просто не умеет любить? Но я не решаюсь, не хочется портить момент. Меня не покидает ощущение, что, несмотря на брак и интим, я только сегодня узнала этого мужчину. Нет, он по-прежнему серьёзен, сдержан, но другой. А может быть, я стала принимать его таким.
В нашу сторону идет женщина, высокая, красивая, в стильном спортивном костюме. Волосы распущены, блестят под светом ламп. Засматриваюсь и немного теряюсь, когда понимаю, что она идёт к нам.
– Добрый день, – расплывается в улыбке, обращаясь к Роману. Пробегается по мне оценивающим взглядом и снова смотрит на Романа. Теперь она мне уже не кажется такой привлекательной. Неприятная женщина. Роман окидывает ее прохладным взглядом и надменно приподнимает бровь. Женщина немного теряется от такого приема. Да, так тебе и надо. Мой муж такой. Впервые радуюсь его цинизму. – Видела, как ты катаешься, – настырно продолжает девушка. – Не дашь мне пару уроков? – говорит так, словно они приятели. Роман цинично ухмыляется, на секунду сжимая переносицу, словно эта женщина уже утомила его.
– Я даю уроки только супруге, – указывает глазами на меня. – Не обременяй нас своим присутствием, Жанна, – брезгливо произносит он и демонстративно отворачивается, словно она пустое место. А я прикрываю рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Женщина несколько секунд моргает длинными ресницами в растерянности.
– Хам! – нервно выдает она, разворачивается и уходит.
Молчим, когда нам приносят ароматный чай и еду. Кусаю губы, внимательно смотря на Романа.
– Ну, задай свой вопрос.
– Эм, что это было? Вы знакомы?
– Пришлось познакомиться вчера в баре, – спокойно отвечает он. – Навязчивая женщина, хуже шлюхи.
– Грубо ты с ней.
– Думаешь, нужно было дать ей уроки? Такие фантазии у тебя? Так я могу её вернуть.
– Я не это имела в виду.
– Твоя ревность безосновательная.
– Я не ревновала, – принимаюсь за еду. Калинин лишь усмехается, не комментируя.
***
– Я не умею играть в бильярд, – смущенно сознаюсь я. Мне кажется, в мире Калинина я вообще ничего не умею. В нашем домике стоит огромный бильярдный стол из красного дерева.
– Это несложно, – Роман берет кий, натирая его кончик специальным мелом. – Сыграем в американку. В самую простую версию для новичков.
Слушаю его внимательно, но больше смотрю на руки мужа. У него очень мужественные и красивые руки. Роман собирает шары в пирамиду, один шар ставит немного дальше, параллельно углу пирамиды.
– Шестнадцать шаров, выигрывает тот, кто первый забивает восемь. Я разобью.
Наклоняется, ставит одну руку на стол, вкладывает кий и ловко разбивает шары, которые раскатываются по зеленому сукну. Кажется, легко.
– Иди сюда, – подхожу. И, несмотря на то, что я в легком и простом платье, становится жарко. Роман вручает мне кий. – Оценивай расположение шаров и выбирай тот, который хочешь забить. Например, этот, – указывает на один из шаров. – Наклонись над столом, – давит на спину, наклоняя меня, сам встает позади, прижимаясь к моей спине. Дышу чаще, сглатывая. – Правую руку на стол, вытяни, – наклоняется, ложась на мою спину. Закрываю глаза. Какой бильярд? У меня руки подрагивают, и низ живота приятно сводит, тело становится чувствительнее. – Пальцы вот так, – правильно поправляет мои пальцы, вкладывает в них кий. – Обхвати основание левой. Сосредоточься на шаре. – А я сосредотачиваюсь на его вибрирующем голосе. Мурашки по коже, дыхание сбивается, все плывёт. Роман обхватывает мою левую ладонь, сжимая ее на кие, и сам бьёт по шару, управляя мной. Шар ловко попадает в лузу. – Вот так, – говорит мне на ухо, а я кусаю губы, чтобы не простонать, поскольку чувствую его возбужденный пах, вдавленный в мою попу. Хочу подняться, но Роман не позволяет, нажимая на спину. – Попробуй еще, теперь сама, – оставляет кий в моих руках, выпрямляется, обхватывая мои бедра. – Шар рядом. Забей его. – Даже не пытаюсь сосредоточиться, потому что я чувствую только тело и его руки. – Лиза! – Вздрагиваю, когда получаю шлепок попе. – Сосредоточься. – Ставлю правильно пальцы, вновь пытаюсь ударить, но даже не попадаю кием по шару, потому что Роман задирает мое платье, поглаживая попу. – Плохо, – еще один шлепок обжигает уже голые бедра. – Пробуй еще! – тон становится приказным, голос грубее, а руки на моих бёдрах наглее. Он хватает трусики и резко стягивает их до коленей.
– Роман… – всхлипываю, пытаясь подняться, но сильная рука давит на спину.
– Забей шар, детка, – наглые, умелые пальцы проникают глубже, поглаживая лоно. Целюсь и издаю стон, когда пальцы находят клитор, лаская. Бью. В этот раз кий проскальзывает между шаров, и я кидаю его на стол, царапая сукно, ложась на него щекой, уплываю от того, что пальцы мужа играют с клитором, вынуждая меня содрогаться. – Плохая девочка, – в очередной раз шлепает меня уже сильнее. Больно, но возбуждает еще больше.
Роман хватает меня за хвост и тянет на себя, вынуждая подняться. Разворачивает к себе, подхватывает и сажает на стол. Стягивает трусики, раздвигает ноги, раскрывая перед собой, помещаясь между ног.
– Какая непослушная ученица, – усмехается, вынимает из кармана презерватив и вручает его мне. – Открой, – повелительно просит он, начиная расстёгивать ширинку…
А дальше… Я теряю себя в этом мужчине. Он, определённо, управляет мной, делает все, что ему хочется. И, оказывается, это так сладко, отдаваться ему снова и снова. Принимая нежность и грубость, крича от удовольствия. Я пропала. Настолько, что уже неважно, есть ли в нашем браке любовь.
ГЛАВА 24
Елизавета
– Добрый день, Елена Сергеевна, – заглядываю в кабинет. Я на работе и, несмотря на то, что недолго здесь проработала, я соскучилась. Калинин разрешил приходить после обеда и набираться опыта. Я свечусь, как новогодняя ёлка. А ещё мне нравится мысль, что Роман теперь всегда где-то рядом.
– Елизавета Калинина. Какими судьбами? – усмехается женщина, но по-доброму.
– Просто Лиза.
– Проходи, – женщина снимает очки, осматривая меня. – Изменилась, похорошела, глаза горят. Брак тебе к лицу. Ты поздороваться зашла, или?..
– Я работать к вам. На полдня. Можно?
– Да зачем тебе это? – отмахивается женщина. – Молодая супруга, мужем нужно заниматься.
– Елена Сергеевна, мне нужен опыт. Ну кто, кроме вас, мне даст столько практики?
– Похвально, Лиза. Да садись ты, – указывает на стул. Женщина поднимается с места, вынимает из шкафа белые чашки и небольшую баночку с вареньем. – Вишнёвое, сама варила, – комментирует она, кидает в чашки чайные пакетики и наполняет горячей водой из кулера.
– Спасибо. Люблю ягоды.
– Ну рассказывай, как дела?
– Да все хорошо.
– Калинин не слишком тиранит? Давит властью? – спрашивает так, словно хорошо знает Романа. Неудивительно, Елена Сергеевна работает здесь с основания компании.
– Я научилась воспринимать его таким, как есть.
– Это хорошо. Хитрее надо быть. И не такими мужчинами можно управлять.
– Ой, ну что вы, – отмахиваюсь. – Я же не умею. Да и не поуправляешь Романом.
– Да что там уметь. Любить таких мужчин нужно.
– С проявлением чувств у нас сложно, он отвергает это понятие.
Мне не страшно разговаривать на такие темы с этой женщиной, она вызывает доверие. Хотя я, наверное, непроходимая дура. Марина и Валерия тоже вызвали у меня доверие.
– У вас существенная разница в возрасте. Роман уже заматерел, набрался цинизма. Только такие мужчины и могут содержать большие компании. По-другому никак. А ты девочка мягкая и ласковая. Подошла, обняла, в глаза заглянула, подлизалась, ластясь, как кошка. Ресницами взмахнула, глазки опустила и что-то попросила, спросила, предложила. И все, хищник уже у твоих ног, – усмехается женщина.
– Я попробую. Варенье вкусное у вас, – перевожу тему.
– Могу принести тебе баночку, раз нравится. Давай тогда работать. Господин Калинин требует отчетов.
Мы работаем до вечера. Для кого-то это рутинная работа, но мне нравится. В конце рабочего дня Елена Сергеевна торопится домой на день рождения супруга, а я поднимаюсь наверх к Роману. Он сам просил не уезжать без него.
Створки лифта распахиваются, из приемной Романа выходит незнакомый мне мужчина, здоровается и придерживает дверь, чтобы я вошла. Киваю в знак благодарности, прохожу. Секретаря нет. Уверенно иду к кабинету, открываю дверь, прохожу и застываю на пороге. Снова Валерия. Они вообще расстаются когда-нибудь? Когда я просилась на работу, то отчётливо понимала, что мне придется с ней сталкиваться. Но прятаться, как мышь, я не собираюсь.
На столе для переговоров разложенные какие-то карты и чертежи. Роман и Валерия стоят рядом, рассматривая их, что-то обсуждая. Пиджак моего мужа висит на спинке кресла, рукава рубашки закатаны, пара пуговиц на груди расстёгнуты. Валерия в топе, похожем на комбинацию, ее жакет висит на стуле. Она ведёт какую-то линию на карте. В общем, рабочая обстановка. Но я вдруг ловлю себя на мысли, что мне совсем не нравится то, что мой муж так тесно работает с бывшей любовницей.
Они синхронно поднимают головы, обращая на меня внимание. Валерия застывает с карандашом, внимательно меня осматривая. Сдержанно кивает и возвращается к карте.
– Елизавета, присядь, пожалуйста, мы еще не закончили, – сообщает мне Роман, указывая на диван. Сажусь, перевожу взгляд на окно – темно уже.
– Нет, Валерия, тут почва неустойчивая. Здание будет ходить; как следствие, разрушение фундамента. Нет.
– Ну не я эту землю купила, – фыркает Валерия. – Когда нужно было все проконтролировать, ты катался на лыжах.
Оборачиваюсь, потому что в голосе Валерии претензия. Она словно цепляет за этот отдых Романа, или меня. Неприятно.
– Слишком много на себя берешь! Есть задача – работай над ней! Все. На сегодня закончили.
Да, мой муж не ведётся на такие провокации, не думаю, что Валерия этого не понимает.
– Извини, я что-то устала, – уже мягче говорит она.
– Разберёмся с этим проектом – пойдешь в отпуск.
Валерия кивает и собирает бумаги со стола.
– Хорошего вечера, – произносит она и покидает кабинет, вновь кидая на меня взгляд.
Роман садится в кресло, устало сжимает переносицу, а потом собирается и что-то печатает, смотря в монитор.
– Еще минут десять, – сообщает он мне. Киваю. На самом деле таким мужчиной можно гордиться. Роман Калинин очень много работает. Верю, что все, что у него есть, не досталось ему легко. Поднимаюсь, иду к мужу, вспоминая слова Елены Сергеевны. Ведь он устал, а мне хочется как-то поддержать, но больше хочется посмотреть на реакцию Романа. Равнодушный человек не отреагирует, а неравнодушный…
Обхожу стол, встаю позади кресла, в котором сидит Роман, опускаю ладони на его плечи, поглаживаю, слегка массируя. Напряжён.
– У тебя проблемы из-за нашего отдыха? – тихо спрашиваю я.
– Не то чтобы глобальные проблемы. Но да, – спокойно отвечает он. Глажу его спину, подбираюсь к сильной шее, мне самой приятно это делать. Массирую. – Ты потратил время на меня и потерял деньги.
– Я потратил это время на нас.
Откидывается, прекращая печатать. Расслабляется, поддаваясь моим рукам. Смелею, скользя ладонями по его плечам. У меня очень красивый муж. Глажу его грудь, слыша, как Роман выдыхает. Он ловит мою ладонь и целует. Приятно. Улыбаюсь. Все не так плохо. У нас может получиться. И я очень хочу верить господину Калинину.
– Поехали домой, детка.
Встает с места, осматривается.
– Подожди еще пять минут. Я скоро.
Берет черную папку и выходит из кабинета. Подхожу к зеркальному матовому шкафу, поправляю волосы. Слышу, как дверь открывается.
– Хочешь, я приготовлю дома заливной пирог? Это быстро, – произношу я, оборачиваясь, полагая, что это вернулся Роман.
– Роман не ест пироги, особенно на ночь, – сообщает мне Валерия. Уверенно проходит вперед и забирает свой пиджак со стула.
– Мои пироги он ест, – стараюсь держаться гордо и уверенно. И я не лгу. Я пекла несколько раз, и муж меня хвалил.
– Не обольщайся, девочка, – снисходительно усмехается, как будто я никто. – Это благодаря мне ты стала Калининой. Если бы я не указала ему на тебя, Роман бы и не посмотрел в твою сторону, но я настояла.
Открываю рот и тут же закрываю. Она меня осадила. Я вновь теряюсь. Неприятно. Меня выбирали, как товар, предлагая Роману. И выбирала ему жену любовница. Как они живут в этом мире?!
– Валерия! – в кабинет входит Роман. Тон у него ледяной. Такой, что я сама пугаюсь. – Всегда считал тебя более умной. Но ты очень много себе позволяешь, то, на что у тебя нет права. Не в моих правилах увольнять из-за личных мотивов – ты вынуждаешь. Но ты всего лишь женщина. И, как оказалось, не можешь отделить личное от работы и расставить приоритеты.
– Роман, я…
– Рот закрыла и вышла! Завтра я решу, что с тобой делать, – обрывает он ее и отступает, освобождая дорогу. Валерия расправляет плечи и гордо выходит, стуча каблуками. А я так и стою на месте.
– Поехали, Елизавета.
Забирает свой пиджак и подает мне руку, вкладываю ладонь, покорно иду. Ком в горле. Дело прошлое, в наших отношениях были вещи и похуже, но мне неприятно. Истерить не собираюсь, мне просто нужно время, чтобы все переварить и проглотить. Не могу взять и выкинуть.
Садимся в машину, нас везет водитель. Роман откидывается на сиденье и устало прикрывает глаза. Отворачиваюсь к окну, смотрю на мелькающие огни большого города. Между нами снова повисает напряжение. Но я дышу, пытаясь от него избавиться.
Меня выбрала любовница…
Он даже не обратил бы на меня внимания… Ему указали. Поворачиваюсь, смотрю, как грудь Романа спокойно вздымается.
– А помнишь, как мы впервые встретились? Ты наступил на мое резюме на парковке.
– Помню.
Не скрываю удивления. Мне казалось, он тогда вообще не смотрел, что там копошится у него под ногами.
– Правда?
– На тебе была белая куртка и черная юбка. Ты обижено крикнула мне: «Ничего страшного, не нужно извинений». А потом тормознула вращающуюся дверь, подойдя вплотную к стеклу.
Помнит. Почти все помнит.
– То, что сказала Валерия, правда, это она обратила мое внимание на тебя. Мы опять вернулись на исходную позицию к недопониманию и обидам? – открывая глаза, спрашивает у меня. Усталый.
