Текст книги "Невеста проклятого волка (СИ)"
Автор книги: Наталья Сапункова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Часть 6. Знакомство
В большой печи горели, потрескивая, сучковатые поленья. Наверное, печь топилась уже давно, нагрелась и дышала жаром, и в комнате было тепло. Катя лежала на кровати под пестрым лоскутным одеялом, пахло распаренными травами, на столе горела, мерцая, свеча. Казалось так спокойно, уютно, и хотелось опять уронить голову на подушку и спать-спать, до утра как минимум. Но стоило вспомнить случившееся, и сон как рукой сняло. Она села, отбросила одеяло, огляделась.
Он сидел у стола и прихлёбывал из чашки. Человек, который когда-то, как она решила, был волком Даниром. Теперь он выглядел почти нормально и был одет, то есть помимо штанов надел ещё рубашку и безрукавку, а волосы завязал сзади. Он спас её от волков – это бесспорно, остальное – кто знает. Может, это просто у неё глюки, и никогда он не был волком. Как могла привидеться такая чушь?
Ага, чушь. Вчера был дом на Лесной, а потом сразу вот это. И пицца была с чаем. Пицца была только с доставки, а вот могла ли Юланка что-то добавить в чай? Что-то сносящее крышу. И думать такое о Юланке – наверное, крыша действительно слетела. Но что прикажете думать?..
Встретившись с Катей взглядом, он улыбнулся.
– Очнулась. Привет, – и встал, явно намереваясь приблизиться.
– Нет-нет, не подходи, – она выставила перед собой руки. – Не приближайся ко мне.
Он послушно сел на место, улыбка в его глазах погасла.
– Я понял. Не подойду, не бойся.
– Кто вы такой? – она тешила быть более официальной.
– Не узнала меня? – похоже, он действительно удивился.
– А должна была?!
Вообще, она узнала. Один из двоих парней из альбома айи Лидии. Или их очень близкий родственник, потому что семейное сходство налицо. Вот примерно таким, наверное, был Игорь Николаевич два-три десятка лет тому назад.
– Меня зовут Данир Саверин, – сказал он ровно, ударение в фамилии сделал на последний слог. – Бабушка упоминала, что ты видела мой портрет.
– Видела. Мельком и уже давно, у меня не такая хорошая память на лица.
– Понятно. Тогда давай знакомиться заново, айя Екатерина, – его губы опять тронула еле заметная улыбка. – Позволишь всё-таки подойти?
– Это лишнее, – Катя упрямо помотала головой, – Мне и отсюда хорошо вас видно.
Айя – обращение к замужней, а не к девушке, она это не забыла. И вся ситуация в целом её нервировала. Чего от неё хотят, и зачем это всё? И этот в целом приятный парень, которого какая-то сила корёжила вчера, превращая из волка в человека – но ведь этого не было, правда? Это ей привиделось?
– Хорошо, – он провел по лицу ладонью, заодно убирая назад упавшую на щёку прядь.
Этот жест, чуть сжатые губы – он тоже волновался.
– Где Юлана? Это ведь её стараниями я тут, да? И где же она сама?
– Юлана осталась дома. Кто-то должен был схлопнуть портал, чтобы к нам не явились незваные гости. Она нам помогла… то есть мне помогла, – поправился он, и на его губах снова мелькнула улыбка, теперь виноватая. – Ты очень испугалась?
Очень ли она испугалась. Нет, что вы, она же привыкла к разным глюкам, и от волков бегать, и ещё к разной разности, просто жить без этого не может!
Её стремление говорить с ним на «вы» он просто игнорировал, или, предположим, считал, что с её стороны это правильно, а с его необязательно. Катя слышала, что в некоторых местах так принято, в Средней Азии, например.
Она решила выяснить сначала про самое невероятное:
– Схлопнуть портал?.. Зачем? И что такое портал?
Похоже, бред продолжался.
– Скажи, моя, ведь бабушка объясняла тебе, кто мы, где живём, как можно к нам добраться? Понятно, что ты не поверила, но всё же это не должно быть совсем неожиданно, так?
Странно он её назвал. «Моя!» Но ладно, это не самое главное сейчас.
– Нет, айя Лидия, если ты её имеешь в виду, ничего подобного не объясняла, – она тоже решила ему не «выкать», раз уж взаимности в этом вопросе не получается. – Она рассказала про твою неудавшуюся свадьбу, про смерть невесты и проклятье, которое наслала её бабушка. Она считала, что из-за проклятья ты… – она взглянула на Данира, запнулась и закончила уже не очень уверенно, – ты можешь жить только образе волка. Может быть, я её не поняла.
Он кивнул.
– Да, примерно так всё и было. Получается, про наш мир бабушка тебе совсем не рассказывала?
– Что значит «ваш мир»? Послушай, я про другие миры только читала, и это были сказки. И я понимаю, что такое сказки, поэтому не говори слова «наш мир» так многозначительно, пожалуйста. И про портал можно подробнее?
Она ещё надеялась. Может, её вообще снимают скрытой камерой? Кто мог подумать, что Саверины способны такое отчебучить, но ведь это объяснение?
– Давай не будем подробно про портал, – вздохнул Данир. – Просто пока прими на веру, что они есть, это в целом безопасно, но не очень просто. Да, Юлана помогла. Я её попросил.
– Ты сказал «так всё и было»? Ты действительно живёшь в образе волка? – всё-таки некоторые вещи довольно медленно укладываются в голове.
Скрытая камера – это замечательно просто и понятно по сравнению с тем, что кто-то может становиться то волком, то человеком.
– Значит, я видела тебя, это правда? Как ты… Нет… – она закрыла глаза. – Пожалуйста, скажи, зачем вы так шутите надо мной? Юлане никогда не прощу…
– Юлана этого боялась. Что ты не простишь. Но она моя сестра и не смогла мне отказать. И я не хотел, чтобы ты видела оборот, не хотел тебя пугать. Извини. Постараюсь, чтобы больше ты этого не видела. Можно, я подойду ближе, Катя? Немного ближе. Вот так, – она напряженно следила, как он берёт табурет, переносит его к кровати и садится, опираясь локтями о колени.
Теперь между ними было не более трёх шагов. Его поза говорила о стремлении приблизиться к ней ещё немного, а она, напротив, отодвинулась, завернулась в одеяло. Он понял, по его лицу прошла тень…
Да что от неё хотят?! Притащили куда-то и теперь пудрят мозги! А Юланка… Надо как следует подумать, что ей сказать! Когда они увидятся…
– Моя, послушай, – сказал Данир. – Я понимаю, ты в шоке. Поэтому отказываешься верить. Я считал, что тебе всё-таки объяснили больше. Я дурак. Но послушай.
Это «моя» он произносил как-то особенно нежно и мягко, так, что в груди сладко щемило.
– Слушаю, – Катя кивнула. – Но ничего не обещаю.
– Ты не веришь моим словам. Я понял. Это для нас тупик. А давай представим, что ты веришь? Вообрази, что веришь, и отталкивайся от этого. Давай поиграем так? Слушай меня и задавай вопросы. А потом сама убедишься, где правда, а где нет. Сама всё увидишь. Согласна? Ты сумеешь?
Сумеет ли она притвориться, что верит в ерунду? Кажется, он её недооценивает.
– Я должна делать вид, что верю? Ничего себе. Хорошо, согласна, – вдруг она согласилась. – Но это ничего не значит. Потому что я всё равно могу не верить, и это не зависит от моих желаний.
– Хорошо, – он обрадованно улыбнулся. – Выпьешь чаю? Сразу легче станет, вот увидишь.
Он налил темной жидкости из чайничка в толстую глиняную чашку – для Кати, и в свою тоже добавил. Когда протягивал ей чашку, она покачала головой:
– Дай твою.
Он удивился, потом улыбнулся и подал ей свою чашку.
– Возьми, осторожная моя.
– А если бы ты не успел, и те волки меня разорвали бы? – она обхватила чашку обеими руками.
Пахло питье вкусно, травами и мёдом.
– Что?.. – он засмеялся. – Да они не собирались.
– Откуда тебе знать?!
– Оттуда. Это мои волки. Хорт давно здесь сторож, а Вия его подруга. Они тебя спасали, охраняли. Тут горы, каньон недалеко. Тут нельзя бегать сломя голову, особенно по ночам, особенно если совсем не ориентируешься.
Да, неожиданное объяснение. А волк поменьше – значит, волчица.
– А какие горы? Кавказ, Карпаты, Альпы? – быстро спросила она в надежде его подловить. – Какая страна?
– Это Веллекален, Катя, – сказал Данир. – Волчьи Земли, как ещё говорят. Конкретно – княжество Сурин. Самый север Сантании.
Катя прикрыла глаза.
«Данир захочет жениться на тебе, ты будешь одной из знатнейших женщин Веллекалена», – сказала ей когда-то айя Лидия. И при этом забыла спросить, а надо ли, собственно, это ей. И кто же знал, что к словам старой дамы следовало отнестись серьёзно…
– Чего ты от меня хочешь, Данир Саверин? Зачем я вам? Что от меня требуется? Я должна что-то сделать? Точнее – что мне сделать, чтобы вернуться обратно, к себе домой, и продолжать жить своей жизнью? – кажется, это был самый насущный вопрос.
Данир слабо усмехнулся, покачал головой.
– От тебя я не хочу ничего. Я хочу тебя саму. Зачем? Затем, что я влюбился в тебя с нашей первой встречи, там, в кабинете моего отца. Я заявил права на тебя, и все согласились. Все наши, по крайней мере. Иначе мой братец точно мимо не прошёл бы…
– Виктор?
– Да, я про него.
– Он мне даже не нравился, – пробормотала Катя, опуская взгляд.
– Да, потому что ты моя, – и это было сказано без тени сомнения.
– Ты сумасшедший, Данир Саверин! – сообразила Катя.
– Нет, – он был серьёзен, – я просто люблю тебя. И чувствую, что ты любишь меня. Иначе я не стал бы это затевать.
– Ты всё-таки сумасшедший, – догадка подтверждалась, и ей опять стало страшно.
С сумасшедшими надо осторожно, кажется. Не злить их, и вообще…
– Нет, – он вздохнул. – Не бойся, пожалуйста. Не надо меня бояться. Только не меня. Я на все готов ради тебя, поверь.
Не злить сумасшедших – да, конечно. Вот бы ещё самой не злиться…
– А как насчет того, чтобы спросить меня? Чтобы я согласилась? Это тебе неважно, да, Данир Саверин?
– Это очень важно. Но ты согласилась. Я всё время слышал тебя. Твой запах. Ты носила мое кольцо.
– Что? Запах?! Это кольцо?.. – она схватилась за палец. – Ты нормальный, Данир Саверин?!
Нет, так неправильно. Надо же не злить…
– Не снимай, – быстро сказал Данир. – Благодаря кольцу ты прошла портал. Оно понадобится тебе, чтобы вернуться.
– Вернуться? Ты позволишь мне вернуться? Отпустишь домой?!
– Обязательно. Обещаю и клянусь. Вернёшься домой.
Катя вдохнула поглубже. Выдохнула. Вернула кольцо на место. Ну вот, последнее обещание немного утешает.
– Считай, что ты у меня в гостях. На два месяца. Так лучше?
– А давай на один? – предложила она. – Вдруг я тебе так надоем за два месяца, что не будешь знать, как от меня избавиться?
Он изумлённо взглянул на неё, и вдруг расхохотался. Ответил:
– Порталы не работают постоянно. Через месяц не будет прохода, так что ты при всём желании не сможешь вернуться. Но ты не надоешь мне и за сто лет. Хочешь убедиться?
– Нет, два месяца – значит два…
Он снова захохотал, но как-то не слишком весело, и отвернулся от Кати.
Два месяца здесь – значит, она еле-еле успеет на аборт. Впритык, можно сказать. Но успеет, особенно если обратится в коммерческую клинику, там всё можно делать быстро. Она достанет денег. Всё равно где, но достанет.
– Моя, ты торгуешься – значит, в целом принимаешь мое предложение?
– Это не предложение! – вскинулась Катя, – это безвыходное положение, в которое ты меня поставил!
– Прости, – кажется, в его голосе послышалось искреннее раскаяние, – но у меня ведь не было выхода. Там я мог быть только волком. Мы не могли поговорить. Ты видела во мне домашнюю зверушку, правильно? Объясниться с тобой через кого-то – ты не поверила бы, правильно? Рисовать тебе буквы лапой? Знаешь, отец меня предупредил, чтобы я не смел даже пытаться, – он снова отвернулся.
– Почему? – тихо спросила Катя. – Почему нельзя было пытаться?
– Есть законы, которые определяют поведение в чужих мирах. Если бы я привлёк чьё-то внимание своей необычностью, нам запретили бы пользование межмировыми порталами лет на сто или больше. Это серьёзно. Потому, кстати, бабушка так испугалась, когда я вытащил из реки того ребенка. Мне нельзя было попадать в Новости, в любые…
– Так, – она обхватила себя руками, – я очень стараюсь делать вид, что верю тебе, Данир Саверин. У меня получается, как считаешь?
– Да, моя, – когда он улыбался, на его щеке появлялась ямочка. – Я вижу, что ты очень стараешься. Благодарю.
– Да, предположим, я всему верю. Но тащить меня сюда, ничего не объяснив, только в угоду своим желаниям перевернуть мою жизнь – это свинство вообще-то, Данир Саверин!
Определенно, с дипломатичностью у Кати Иволгиной были проблемы. Но помалкивать, не высказать ему сейчас то, что накипело – казалось верхом несправедливости. Даже если предположить, что он сейчас так вдохновенно кормит её сказками!
– Ты имеешь в виду, что я должен был от тебя отказаться. Да, это тоже был бы выход. Но слишком жестокий для меня. К тому же один раз я от тебя уже отказывался. Да, тогда, когда ты, моя жена, ушла с тем… – в его голосе появились странные вибрации и ноздри задрожали, а Катя непроизвольно отодвинулась.
– Я не была твоей женой, Данир Саверин.
– Прости, – он быстро взял себя в руки, – ты была в своем праве, моё недовольство неуместно, я понимаю. Тогда я не мог быть мужчиной для тебя, должен был уйти с дороги. А теперь хочу использовать свой шанс. Ухаживать за тобой, понравиться тебе, – пояснил он мягко, перехватив её испуганный взгляд. – Только не отвечай сейчас. Скажи позже. Завтра, например.
– И я могу отказать тебе?
– Можешь, конечно, – он кивнул, хотя довольным при этом не выглядел. – Но тебе всё равно придётся провести со мной эти два месяца. В этой хижине, – он скользнул взглядом по сторонам, словно предлагая ей оценить это не слишком, так скажем, комфортабельное жилище. – Потом продолжим нашу игру, ладно?
– Игру?..
– Да, моя. Когда ты делаешь вид, что мне веришь. Спрашиваешь обо всем, что хочешь узнать, и опять делаешь вид, что веришь. И… посмотрим. Тут рядом водопад, там красиво. Хочешь прогуляться? Давай сходим туда? Луна яркая, тебе будет хорошо всё видно.
– Но ведь сейчас ночь? – Катю предложение удивило и опять немного напугало. – Можно, я посплю немного? А утром мне будет проще с тобой разговаривать. И мы прогуляемся к водопаду.
Ей действительно страстно захотелось побыть одной в тишине. Подумать. Хотя нет. Она не станет думать! У неё тогда совсем голова треснет. Подумает она потом, а пока ей надо просто прийти в себя, наконец. А потом она снова сможет играть в эти странные игры… которые с каждой минутой всё больше казались чем-то настоящим. Вот поэтому ей и надо прерваться…
– Хорошо, отдохни, – он немного придвинулся к ней вместе с табуретом. – Но вот что я должен тебе сказать. Завтра с рассветом я опять стану волком. А на закате – человеком. Не бойся, ты этого не увидишь. Я буду здесь человеком только по ночам.
– В этом и есть твоё проклятье? – изумлённо выдохнула Катя.
– Да, моя. Я приду к тебе в волчьем образе – не бойся. Уйду – не бойся тоже. Хорт тоже будет где-то рядом. Всё. Спокойной ночи.
И он вышел. Плотно прикрыл за собой тяжёлую дощатую дверь…
Часть 7. За ночью приходит утро…
Катя не могла уснуть долго. Поначалу действительно ни о чём не думала. То закрывала глаза, то открывала их и смотрела на мерцающий огонёк свечи. Толстая свеча – это как два Катиных запястья сложить вместе, – не собиралась скоро гаснуть, по углам метались тени, и казалось даже, что кто-то вот-вот вынырнет из темного простенка – а страшно не было. Потом мысли появились. Верить – не верить? И что делать? Довериться?
Он ясно сказал: я хочу тебя. Волк сказал! Она в плену у волка. Он заявляет, что она его жена. Это тоже было обидно, бесило просто. Она ничья жена, она не выходила замуж. Носила кольцо, полученное в подарок – и что? Кольцо подарила приятная во всех отношениях старушка, с которой сложились прекрасные отношения. Оказалось – кольцо особенное, которое что-то там означает? Но она не знала! Использовать её вслепую – это же подло просто. Так нельзя делать.
Она давно знает Данира – в определённом смысле. Как несомненно любимое домашнее животное. Как уникального зверя, поражающего своей разумностью. И теперь это отношение приходится перевернуть с ног на голову?! Интересно, как она отнеслась бы к парню, если бы сразу увидела его вот таким, как тут, в этой хижине? Не видела бы того ужасного превращения? В таких влюбляются с первого взгляда. Она не влюбилась бы, конечно. Только не она. У неё уже сделаны все прививки от этой глупости. Но он же красавчик просто! И он – её волк. С ним она гуляла по лесу, купалась в реке, покупала ему антиблошиные ошейники, наконец! Он – слишком не человек для неё, и это рвало мозг!
Когда-то Катя прочитала пару историй про оборотней, которые крутили любовь с прекрасными девами. Не сказать, что прониклась. Занятный вымысел, когда радуешься за героиню, но не можешь поставить себя на её место. Зато точно знаешь, что это чья-то фантазия и не более. А взять русские сказки – там тоже Серый Волк превращается то в одно, то в другое, и по размерам громадный, раз возит на спине Ивана-царевича. Похож на Данира. Но Елена Прекрасная всякий раз выходит замуж за царевича, а не за волка!
Данир пугает, потому что у него нечеловеческий взгляд на всё, даже когда он неотличим от человека. Ему неважно с ней говорить, ему важен её запах! А для неё запах, если в нём повинны не духи – повод бежать в душ или хотя бы за влажными салфетками…
Kадно, пусть запах. Запах сообщил Даниру, что он ей не противен, даже симпатичен. Она его не боится, она хорошо к нему относится – это всё так. К волку, конечно. В доме на Лесной большой и страшный… ну, условно страшный волк легко и просто втерся к ней в доверие, потому что вел себя как ласковый кот…
А Данир-человек – он ей нравится? Что теперь скажет ему запах? Ну отвращения она по-прежнему не испытывает. И что? Мало ли к кому она не испытывает отвращения! Запах человека меняется в зависимости от его эмоций – она это где-то читала, да и слышала множество раз, ещё в детстве. Если бояться собаку, она укусит, ей-де не нравится запах страха. Но чтобы мужчине вместо слов хватало запаха? Даже не смешно.
Катя попыталась вообразить, как должен вести себя Данир-человек, чтобы начать ей активно не нравиться. И не смогла. Ударить её? Наорать? Делать что-то… ну, неприличное, так скажем? Это невозможно было представить, фантазия отказывала. Игорь Николаевич, её покойный босс, всегда был безупречен, доброжелателен, уверен в себе, он излучал обаяние. Пока она не увидит, что его сын ведет себя ровно наоборот – не поверит. Но Данир ведь практически безупречен! Если забыть о том, что он притащил её сюда самовольно. Не давит, ни к чему не принуждает, разговаривает. Разговаривает! Пообещал даже принять её отказ! И уверяет, что отправит обратно через два месяца. Если так и будет, то всё это не так уж и плохо в сложившейся ситуации! Но стоит помнить, что у него особый нюх, и слух тоже, наверное! А ещё что? Чего ещё опасаться? Но, может, и не надо сейчас себя накручивать, утро вечера мудренее…
Катя заснула, когда – и сама не заметила. А проснулась оттого, что замерзла – одеяло сползло и угли в печи остыли, не мерцали алым, и в хижине заметно похолодало. Свеча догорела, но было не темно, полумрак скорее, а чуть в стороне на стене Катя разглядела светлый прямоугольник, положенный на длинную сторону – окно? Значит, уже утро.
Она натянула одеяло и полежала немного, собираясь с духом. Память услужливо прикатила все воспоминания, и сомнения, и терзания, и всю Катину обиду на Савериных, но думалось об этом теперь иначе – более спокойно, что ли, без надрыва. Она в неизвестном месте, мало того, она в чужом мире – это если продолжать делать вид, что верит Даниру, – и изменить это не может. Её жизнь и здоровье вроде бы вне опасности. Значит, надо действовать по обстановке и надеяться на лучшее.
Говорят же, что с любой проблемой надо переспать – правильно говорят.
Пол в хижине был каменный. Вот так, обтёсанные камни, аккуратно уложенные, на мостовую похоже. Наверное, они холодные и зимой и летом, а сейчас снаружи точно не лето. Дома конец августа, а тут похоже на осень, и уже не раннюю…
Свои кроссовки Катя увидела у двери, обрадовалась. Кроссовки у неё классные, удобные и ещё крепкие, хоть ходи, хоть бегай. Обувь – её пунктик, она всегда экономила, чтобы купить хорошую и фирменную. А какая тут у местных обувь, кто знает?
Возле кровати обнаружились войлочные ботиночки-чуни, расшитые нитками и бусинками. Катя сунула в них босые ноги – ага, самая та обувка, чтобы в этом доме не мерзнуть! – и прошлась по комнате, огляделась. Светлый прямоугольник действительно оказался оконным стеклом, толстым, непрозрачным, с наплывами – выглядывать в такое и смысла нет, разве что понятно, день снаружи или ночь. Печь в комнате большая, непривычной конструкции – у Кати в доме тоже осталась дровяная печка, с плитой, с духовкой, бабушка не позволила её разбирать, когда проводили газ. А эта печь – не печь, а очаг какой-то, на русскую похожа, с картинок, но размером меньше и без лежанки сверху, и как на ней готовить и печь, не очень понятно. То есть сунуть котелок внутрь, на жар – это можно, и мясо на углях печь, и овощи. С голоду не умрешь, конечно, но приготовить что-то привычное ещё умудриться надо.
Кровать… Ничего так кровать. Огромная только. Можно сказать – большие нары, деревянный помост, покрытый тюфяками. Вчера, когда Катя там лежала, не могла оценить размеры. На такой штуке можно спать вчетвером, да и вшестером, если потесниться чуть. Одеял возле стены, аккуратно сложенных – больше десятка. То есть для всех, кто ночует в доме, это – единственное спальное место. Правильно, не на каменном же полу…
У одной стены – сундуки в ряд, не такие сундуки, большие, с плоскими крышками, какие Катя видела у родственников в деревне – на тех запросто можно было спать. У этих крышки выпуклые, закруглённые – не ляжешь, да и сесть проблематично. Этакие сундучки для вещей, как в кино, их ещё пристёгивали на задок кареты. И сейчас такие входит в моду, можно заказать для домашнего интерьера.
Короче говоря, если Данир будет здесь ночевать, ему придется спать на этой же кровати. Больше негде.
Что ещё тут есть? Стол, одна длинная скамья и несколько прочных, приземистых табуретов. На столе что-то лежит, прикрытое тканью – вроде вчера этого не было, хотя, может, она и ошибается. И ещё сероватый лист бумаги. Записка, чётким ровным почерком, по-сантански.
«Доброе утро, моя. Позавтракай. Обязательно переоденься. Узел с вещами найдёшь на кровати. Можешь выходить из дома, но не отходи далеко. Слушайся Хорта. Я пришлю к тебе Турей, это женщина из ближней деревни, говори с ней, расспрашивай. Она поможет и всё расскажет.
Увидимся вечером. Не скучай.
Данир Саверин».
Она перечитала записку трижды, как будто от повторения процесса что-то могло измениться. Переодеться, узел с вещами? Да, вроде есть такой, она случайно спихнула его на пол, когда вставала. Можно выходить? Как здорово, проведать ближние кустики ей точно придётся. Слушаться Хорта? Волка-сторожа?! Это ещё веселее. Она бы охотнее с ним не встречалась. А вот женщина Турей – уже очень интересно.
Под холстиной на столе обнаружился небольшой круглый хлеб, головка сыра размером с два Катиных кулака и глиняный чайник, прикрытый мягкой шерстяной тряпкой. Сыр вкусно пах свежими сливками, а в чайнике оказался напиток, похожий на чай с вареньем.
Катя хлебнула чая, не трогая пока сыр и хлеб, переобулась в кроссовки и осторожно выглянула наружу. Было холодно, может, даже слегка подморозило. Небо чистое, голубое, горы кругом – невысокие, поросшие лесом. А высокие виднелись вдали, сияли белоснежными вершинами. Что касается густых кустов вокруг, то их было полно, только выбирай. Катя выбрала ближайшие. Когда вылезала из них, чуть не закричала, нос к носу столкнувшись с волком. Или с его волчицей? Будь они рядом, она бы отличила, по размеру, а так…
Теперь она не то чтобы испугалась. То есть, уже не ожидала, что её съедят. Волк её охранял, и она должна слушаться. Ну-ну…
Волк косил на неё взглядом, и, казалось, насмехался.
– Привет, – сказала она, – ты что, следишь за мной, жертва Красной Шапочки?
Глупые шутки – наверное, это нервное.
Волк не пошевелился, и Катя бочком-бочком прошмыгнула мимо него к дому. И ей стало не по себе. Этот зверь – насколько понятлив? И что он сейчас видел, слышал? И если его интеллект такой же, как у Данира, то она предпочла бы, чтобы этот сторож держался подальше, когда она посещает кустики. Заодно вспомнилось, как она раздевалась до белья в своей комнате, когда Данир развалился на ковре в нескольких шагах и лениво на неё посматривал. А ей, глупенькой, не приходило в голову, что нужно стесняться домашнего пёсика…
Вот пусть только попадётся ей этот блохастый, она ему скажет всё!
Не этот, конечно. Тот. Который притащил её сюда, и придёт ночью.
Так, стоп. Данир днем волк, а ночью человек – потому что заколдован, то есть проклят? Да-да, она продолжает притворяться, что верит. А какой тогда был Данир до проклятья? Какое он имед отношение к волкам? Возможно, никакого, а волков этих, Хорта и его подругу, он приручил?
А если дело не в проклятье – то какое отношение к волкам имеют остальные Саверины? Айя Лидия, которая в два счёта находила белок среди ветвей и показывала Кате лисьи норы. И жадно принюхивалась к ветру в лесу. Элегантная пожилая дама. И она вроде бы обладала некой магией. С другими Савериными Катя не ездила в лес, так что не видела, как те находят лисьи норы. Алита безошибочно провела их лесом к источнику, но в этом как будто нет ничего особенного. Но почему тогда Катю не удивляло, что айя Лидия в лесу как дома, и нюх у неё был острее человеческого, иначе как она находила белок и всё прочее?
Нет-нет, Катенька, хватит фантазий, так неизвестно до чего можно додуматься. Надо спросить у Данира! Он явно ещё не всё рассказал о себе. И о проклятье.
Она съела половину хлеба и сыра, запила чаем и принялась разбирать узел с одеждой. В узле нашлись два длинных платья – льняные, покроя бохо, они были бы неплохи и дома, если бы Катя не предпочитала джинсы. Ещё там было белье, плотные колготки из хлопка, жилет на шнуровке, он прикольно выглядел и подошел бы и к джинсам, несколько платков и то ли пальто, то ли длинный жакет из толстого, мягкого сукна. Дома, в их мире такой комплект одежды на женщине выглядел бы, может, и странно для кого-то, но был вполне возможен, сейчас в чем только по улицам не ходят. Точно не прабабушкин гардероб из позапрошлого века. А тут, что же, так следует одеваться?..
Отдельно, в наволочке – о счастье! – зубная щётка в упаковке и паста, лосьон для лица, ватные диски и палочки, пачка прокладок, кремы для лица и ног, маникюрный набор и пилки для педикюра – всё-всё такое нужное, но зубная щётка вне конкуренции! Большинство упаковок вскрыты – кажется, Юланка наспех вытряхнула в наволочку содержимое своего туалетного несессера. Значит, планы насчет Кати построили и осуществили быстро, и наличие новой зубной щетки – это везение, которое следует ценить.
Кстати, и простыня, в которую Юлана завязала вещи, и наволочка – хорошего качества, льняные, с одинаковой небольшой вышивкой на углах – буква «С» в обрамлении ветки с листьями. Все постельное бельё в доме на Лесной было такое, одинаковое, приятное и стильное. Не сумка, не чемодан, которые, наверное, и теперь есть в кладовой – Юлана собирала всё это, кидая вещи в простыню, а потом бросила узел в портал им с Даниром вслед. Катю тогда что-то ударило в спину, значит, именно этот узел.
Она вышла наружу и почистила зубы – опять под неодобрительным взглядом волка, потом переоделась в платье, волосы заплела в рыхлую косу. Ещё бы душ. Полцарства за душ! И воды чистой набрать, а то чая во фляжке маловато будет. Тут горы, должно быть полно воды, причем питьевой, пройтись немного и наткнёшься на источник, на ручей или что-то подобное, река тоже годится. На Кавказе, куда Катя ездила несколько раз в студенческий лагерь, было так. А тут?..
И вообще, айя Лидия обещала ей положение «знатнейшей женщины Веллекалена». Но она не говорила, какой уровень комфорта к этому прилагается. Может, каменная хибара без штукатурки и с непонятной печкой – верх того, на что тут могут рассчитывать знатнейшие женщины? Если судить по семейству Савериных, то вряд ли, конечно…
Она увязала вещи обратно в простыню и оставила на кровати. Может, их следовало бы переложить в сундуки, но это и потом успеется. В сундуки Катя заглянула, в одном была плотно уложена посуда и разные хозяйственные мелочи. Жестяное ведерко обрадовало, как родное – теперь можно поискать воды. И где-то, наверное, должны быть дрова, чтобы растопить печь.
Кстати, красивая кованая штуковина сбоку от печки – это что? Три железных стержня между собой соединены завитками, и стоят на железной же квадратной платформе. Симпатично, но вроде бесполезно. Вешалка?..
Вешалкой, как известно, может служить всё, что угодно, даже имевшее изначально другое предназначение. Она пристроила на эту штуку пальто – пусть отвиснет, а то слишком мятое. Надела поверх платья свою куртку, взяла ведерко и отправилась прогуляться и поискать воду.
В легкой куртке было зябко, но Катя затягивать прогулку не собиралась. Обошла хибару вокруг – пришлось идти то резко вверх, то так же – вниз. Увидела впереди совсем крутой подъем и хлипкую деревянную лесенку и решила подняться, но снова чуть не подскочила от волчьего рыка – оказывается, этот наглый хвостатый сторож следовал за ней, и стоило ей чуть отдалиться от хижины, рявкнул.
Ну да, ей же его велено слушаться.
– Слушаю и повинуюсь, – крикнула Катя. – Может, сам покажешь, где вода? А то пить хочется!
Волк в ответ зарычал, показав клыки. Между прочим, он ведь сам должен где-то пить, иначе не выжил бы, то есть вода рядом есть! Впрочем, Катя уже и без его ответов догадалась, куда идти: вниз по склону, там наверняка в низине что-то протекает, если эти горы хоть немного похожи на тот же Кавказ. С виду – очень похожи.
Катя пошла вниз, не обращая внимания на недовольного волка, поскользнулась на влажной траве и упала, уронив ведро, которое самовольно покатилось вниз. К счастью, остановилось в ложбине, и теперь придется за ним спускаться, перелезая через поваленные стволы…
Ну да, правильно, такие кроссовки не для горных походов. И это напоминало первую Катину поездку на Кавказ, когда она умудрилась взять с собой тоже неподходящие, скользкие кеды. Тогда, к счастью, друзья раздобыли для неё поношенные, но классные туристические вибрамы.
Волк перестал скалиться и теперь посматривал с интересом. Катя вставать не спешила – ушиблась.
– Принеси ведро, а? – попросила она, сообразив, что собаки, вообще-то, носят и тапочки, и всё что хочешь. – И давай уже за водой смотаемся? Ну волчик, ну хороший. Я буду слушаться, обещаю. А?
– Ах, айя Катерина, с вами всё хорошо? – вдруг услышала она пронзительный женский голос.
