Текст книги "Непобедимые скифы. Грозные сарматы"

Автор книги: Наталья Павлищева

Соавторы: Сергей Нуртазин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Скопасис злился:

– Сколько же их явилось?! И бьем их днем и ночью, и травим, и огнем жгли, им словно числа нет!

Все верно, отряды скифов, сарматов, амазонок, гелонов, будинов то и дело уходили в степь, чтобы теребить и теребить ойранцев, не давая им покоя. Кажется, уже лишили сна и воды, путь устлали всевозможными ловушками, капканами, засадными ямами, иногда боялись сами в них попасть. Но количество ойранцев если и уменьшилось, то все равно недостаточно. Потери у врага были большими, но лавина персидского войска упорно катилась к самому Борисфену. Обоз давно ушел в леса и там укрылся, но впереди в районе Герр лежали курганы. Плох тот потомок, который допустит врагов к могилам предков, их надо защищать ценой собственной жизни!

С этим согласны все скифы, но даже если они устелют своими трупами подходы к курганам, ойранцы все равно дойдут до могил. Куда еще заманить Дария?! Сейчас уже не все скифы уверены, что Антир был прав, требуя завлечь войско ойранцев поглубже в степь. И в то же время все хорошо понимали, что ойранцы взяли бы скифов у того же Гипаниса или Тираса одним количеством.

Взгляд Антира все чаще становился тоскливым. Что так плохо, что этак…

Амазонкам раздумывать над правильностью пути некогда, они едва успевали отлеживаться, набирать в гориты новые стрелы взамен выпущенных и снова уезжали к войску ойранцев. Были уже и потери, из одной атаки не вернулась Майя, трое девушек тяжело ранены.

Зато у них пополнение, и совершенно необычное! Когда Залина увидела, как ловко объединили свои умения Лейла и Вордер, она даже рот разинула:

– Вот это да! Дайрана, ты только посмотри!

Вордер поневоле переселился в отряд амазонок. Кто-то из скифов попробовал посмеяться: мол, стал амазоном, но получил такую зуботычину от Залины, что больше не рисковал связываться, опасаясь за целостность остальных зубов. Смеялись уже не над Вордером, а над потерянным зубом болтуна. Если честно, то многие скифы уважали Вордера, хотя и пытались над ним насмехаться.

Попытка применить свое умение вдвоем нападать на ойранцев принесла результат. Лейла хорошо управлялась с конем Вордера, а его стрелы летели дальше и точнее девичьих.

А еще Вордер явно понравился… Залине, а она ему! Заметив это, амазонки едва не начали сочувствовать Лейле. Ну что за неудача, то одного мужчину отобьют, то другого. Сама Залина тоже немного переживала, но быстро поняла, что Вордер для персиянки только друг, ее сердце отдано непутевому Сагиру, который снова обхаживает Милиду!

Проклятая вдова не только увела Сагира у Лейлы, но и испортила отношения Асиат с Аморгом! Милида постаралась, чтобы царская дочь подробней узнала о ее путешествии со скифом. Принялась с удовольствием рассказывать, как горяч парень и ласков одновременно, как Аморгу понравилась грудь вдовы… Милида говорила бы еще, но попалась на глаза Залине и поспешила ретироваться.

Среди амазонок, конечно, нашлись те, кто передал все Асиат. У бедной девушки, которая видела, что Аморг почему-то стал ее избегать, едва не брызнули слезы из глаз. Она никогда ни с кем не была и не представляла себе, как можно миловаться сегодня с одним мужчиной, а завтра с другим. Того же ожидала и от любимого. Конечно, он ее не тронул и ничего не обещал, но вот так быстро откликнуться на зов Милиды!.. В эту минуту Асиат понимала Дайрану, не выбравшую себе мужа.

Когда Залина попыталась успокоить подругу, уверяя, что Милида могла все и выдумать, Асиат горько возразила:

– Я амазонка, и мне не нужны мужчины! И Аморг тоже! – Но ее голос при имени скифа предательски дрогнул. Вот тогда Залина и решила просто побить Милиду, чтобы было неповадно! Но вдовушка хитрая, гадить гадила, а держалась подальше.

По крайней мере три женщины в отряде амазонок дали себе слово о мужчинах не думать вовсе. Третьей, кроме Асиат и Лейлы, была, как ни странно, Дайрана. И эту обидела неуемная вдовушка! Дайране давно нравился Антир, и сам царь скифов поглядывал на предводительницу амазонок. Но не время думать о семье, вот прогонят ойранцев из скифских земель, тогда и предложит Дайране стать его женой – так решил для себя царь Антир.

Он не придал никакого значения тому, что Милида перебралась к нему в шатер, сам-то ночевал в шатре Таксакиса или сидел у костра с остальными. Но вдову увидела Дайрана и все поняла по-своему. По обычаю, Антир должен взять вдову брата в жены, если та не против. Конечно, Милида не против, Антир силен, красив, и он царь. Узнав об этом, Залина поклялась не просто побить, а при случае задушить Милиду своими руками!

У костров все чаще заходили разговоры о том, зачем ойранцы пришли на скифские земли, что будет дальше. Теперь всезнающего Вордера слушали раскрыв рот не только девушки, но и мужчины.

Однажды он посмеялся:

– Один такой умный уже был и дорого поплатился!

– Кто?! – к Вордеру повернулись сразу все, сидевшие рядом.

– Египетский царь Весоз. Это было очень-очень давно.

– До Партатуа и Мадия?

– Много раньше, тогда не только Партатуа, но и его предков не было.

– А кто был?

На излишне любопытного зашикали, чтобы не мешал:

– Рассказывай, Вордер!

– Так вот, этот глупый царь объявил скифам войну, но не явился сам, а сначала отправил вперед послов с условиями подчинения.

– Ну и?.. – От соседних костров к слушавшим подошло еще несколько человек.

– Скифы ответили, что зря этот царь затеял войну против них, неимущих. Неизвестно, как она закончится, как бы самому не быть с убытками. – Вокруг уже хохотали восторженные слушатели, привлеченные их смехом, подходили и подходили другие. – А чтобы царю египетскому не пришлось ждать, они сами пойдут навстречу!

– И пошли?

– Не только пошли, но и напали на египетское войско, заставили бежать самого Весоза, забрали военные припасы и опустошили Египет! Всю страну разорить не удалось, скифов остановили болота, но Египет много лет платил дань скифам из-за глупости своего правителя!

– Ух ты! – дивились воины. – Выходит, наши предки не раз наказывали заносчивых царей за их глупость?

– Выходит, не раз.

Рассказ Вордера быстро разнесся по стану, с каждым новым повторением обрастая немыслимыми подробностями. Уже на следующий день оказывалось, что скифы побили всех царей, вместе взятых, и владели миром от одного края до другого, только потом почему-то вернулись в свои степи. Воины соглашались:

– Верно, нам чужого не надо! Пусть к нам не ходят, мы не тронем!

Оставался один нерешенный вопрос: а где этот край?

Когда с этим вопросом пристали к Вордеру, тот не сразу понял, о чем речь:

– Какой край земли?

– Ну ты вчера говорил, что скифы захватили всю землю от одного края до другого, перебив войска всех царей. А где он, этот край? Ты его видел?

Вордер возмутился:

– Я не говорил про край земли! Я рассказывал о глупом египетском царе Весозе!

Сколько ни доказывал, воины остались убеждены, что их предки побеждали всех от края до края, просто Вордер не хочет об этом рассказывать, чтобы туда не ходили, потому как на краю страшно. Было решено, что поэтому и вернулись обратно скифы на свои земли, чтобы не свалиться с этого края! Все верно, в родных степях куда как лучше!

А Весоз и такие, как он, конечно, глупцы! У скифов взять нечего, они вольный народ, но если их задеть, то в ответ обидеть могут сильно! Теперь все были уверены, что пришел очередной глупец персидский царь Дарий, которого надо примерно наказать, чтобы другим неповадно было!

В первый же день, когда оба стана соединились, к Залине подошла Лейла и принялась что-то говорить почти на ухо. Немного послушав, амазонка вдруг потянула подругу за руку:

– А ну пойдем к Скопасису!

В другое время от Залины не укрылось бы легкое смущение ойранки при одном упоминании о царе, но сейчас не до того. И все же Лейла запротестовала:

– Надо осторожно, чтобы Милида не догадалась.

– Ты права, пойдем осторожно. Кому ты еще говорила?

– Всем, – развела руками Лейла, – только никто не понял.

– Скопасис поймет, он знает арамейский.

Скопасис действительно понял, он внимательно выслушал рассказ Лейлы о том, что гелон Палак, с которым миловалась Милида, на следующий день исчез!

– Откуда ты это знаешь?

– Мы с Палаком… – Лейла засмущалась, не зная, как сказать, что только гелон понимал по-арамейски. Скопасис усмехнулся:

– Тоже любили друг друга?

– Нет! – глаза Лейлы полыхнули от негодования. Под внимательным взглядом царя она смутилась окончательно, голос стал почти умоляющим. – Нет, просто он… я… – борясь с подступающими к глазам слезами, девушка звучно шмыгнула носом, – только Палак знает… знал арамейский. Мы с ним разговаривали.

– Откуда Палак знал? – Взгляд Скопасиса не стал ни теплей, ни ласковей, он словно пытал.

– У Палака мать ойранка… Милида убила его? – не выдержала пытки Лейла.

– Нет, – покачал головой Скопасис. – Если Палак сделает все как надо, то его убьют ойранцы.

Персиянка невольно ахнула:

– Почему?!

Тут Скопасис понял, что сказал лишнее, он рывком притянул Лейлу ближе к себе и почти зашептал:

– Об этом молчи, поняла?! Пока никому ни слова, тем более Милиде! Она не должна знать, что ты разговаривала со мной.

Девушка только кивала, не смея оторвать глаз от синих омутов Скопасиса. А тот повернулся к Залине:

– Проследи, чтобы она не сболтнула лишнего, иначе от Милиды не убережете. Я знаю о Палаке, но больше никто знать не должен! Ты меня поняла? Потом расскажу, в чем дело. И пригляди за ней, – царь кивнул на беспомощно хлопающую глазами Лейлу, – увидела что не нужно.

Ночью Лейле снились синие глаза Скопасиса, царь смотрел строго и спрашивал: зачем она была с Сагиром? Лейла проснулась в слезах и долго лежала, глядя на звезды и пытаясь понять, почему ее так беспокоит, что подумает о ней Скопасис. Царю не было никакого дела до какой-то глупой служанки-неумехи. Тогда почему он уже не первый раз стоит, внимательно наблюдая, как старательно осваивает науку амазонок Лейла?

Окончательно запутавшись в своих собственных мыслях и желаниях, Лейла наконец заснула.

* * *

В углу шатра попискивала мышь-полевка, видно, у нее рядом была норка, шатер защитил от множества ног, вот и решила не уходить. Вообще же степь стала безмолвной. Обычно такой она была только в предрассветные часы. Ночная тишина неполная, звуков много, а перед рассветом становится тихо, все замирает. Но теперь и среди ночи мало кого услышишь, разве что вот такую глупую мышь…

Человек почему-то обрадовался и этому писку, словно тот был приветом от родных… Его так старательно стерегли, что слова сказать за все время некому, рад даже мышиному голосу. Да и с кем разговаривать, если вокруг ойранцы?

Палак уже четыре дня в стане ойранцев, сначала его долго мытарили, пытаясь понять, врет или нет, но потом поверили. И вот он ведет огромное войско, вернее, войско идет туда, куда подскажет Палак. Милида отправила гелона к ойранскому царю с посланием, чтобы выдал, куда Антир отправил обоз. Сначала Палак хотел все рассказать самому Антиру, но в стане ему ничего не удалось, даже подозвать к себе Лейлу, чтобы та передала.

Зато Палак добрался до сарматов Скопасиса. И у того родилась мысль при помощи браслета вдовы Марсагета попытаться обмануть ойранцев, направив их по ложному пути… Пока получалось, как задумали.

К отрезанному уху Палак добавил исполосованную спину, а губу разбил случайно, когда зацепился за корягу и полетел вниз лицом. Почувствовав во рту кровь, он сообразил добавить еще немного «следов от издевательств», а злые на скифов ойранцы при встрече внесли свою лепту. К советнику гелон уже просто приполз, но так получилось даже достоверней.

Этого Гобрия обмануть было тяжелее всего, даже когда Дарий вдруг спросил его про леса, Палак смог сдержаться и вмиг придумал о хитрости Антира, но в цепкие глаза советника смотрел с опасением. И вот войско Дария ползет, только не в леса на север, а к болотам Меотиды. Конечно, Палаку после того, как ойранцы поймут обман, уже не жить, но и врагов немало поляжет среди болот.

Там хорошо ловить рыбу, особенно весной, скифы добывают в водах Меотиды и рек рядом осетра. Из хребтов осетра делают самый лучший в мире клей. Именно он позволяет изготовлять такие прочные и гибкие луки. Никакая другая рыба для этого не подойдет! Но выдавать секрет осетрового клея и скифских луков Палак ойранцам не собирался. А вот завести их в болота Меотиды – это с удовольствием! Летом там сущий кошмар, тучи москитов, всякой другой мошкары, от укуса которой человека начинает трясти лихорадка.

Только бы не сбились с пути, только бы шли как надо…

Шли…

В стан к Антиру примчался передовой отряд, уходивший на разведку. Палий был поражен, метнулся к царю, словно сам не мог поверить тому, что узнал:

– Антир, ойранцы вдруг повернули в сторону…

– Куда? – Тревога заставила царя вскочить.

Палий недоуменно пожал плечами:

– К Меотиде…

– Куда?!

– К болотам Меотиды.

На минуту Антир задумался, потом тяжело вздохнул:

– Пытаются обойти с полудня. Нужно уходить, и как можно скорее, иначе и впрямь обойдут с тыла.

Известие было хорошим, но не слишком понятным. Пока ойранцы шли туда, куда их направляли скифы, можно было хоть держать врага на виду, а теперь что?

Созванные на совет предводители отрядов согласились с выводом Антира – ойранцы пытаются обойти их с юга.

Лагерь спешно снялся с места и отошел на восток, к самому Танаису. Дальше за Танаисом земли сарматов, но другого выхода не было.

– Из Гелона все ушли? – Голос Антира был как никогда озабоченным. – Они могут наткнуться на Гелон, тогда не пощадят никого.

– Ушли, давно уже, – подтвердил гелон Панасагор.

– Скопасис, выдели людей постоянно следить за ойранцами. Мы должны знать о каждом их шаге. Хотя нет, теперь пойдем мы с Таксакисом, вы уже и так много сделали.

– Что за счеты? – нахмурился Скопасис, борясь с желанием улыбнуться во все лицо. Неужели у Палака получилось все задуманное? Радоваться пока рано, это может быть простая случайность.

– Отдыхайте, ваше время придет. Избежать боя не удастся, пусть и амазонки, и твои люди отдохнут, и так каждую ночь не спите. Встанете на Танаисе, но пока не переходите, я пришлю гонца.

Амазонки известие, что им дают отдых, пока ойранцы непонятно зачем отправились к болотам Меотиды, приняли даже с радостью. Все же девушкам надоели однообразные вылазки, когда приходилось только стрелять и сразу возвращаться обратно, не позволяя себя преследовать. Вордер отправился с подругами, чему была очень рада Залина, а Аморг и Сагир остались в отрядах Антира. Оба сразу вызвались ездить в разведку, чему радовался уже Таксакис, все же скиф и сармат достаточно опытные и сильные воины.

Война разлучила две пары. Надолго ли и встретятся ли снова? Кто знает?

Но как раз оказавшись вдали от амазонок, оба парня поняли, что никакие прелести Милиды не смогут заменить простой улыбки дорогой сердцу девушки. Рядом, к зависти многих, была доступная красотка, а их сердца рвались к девичьему отряду, где на резвых лошадках мчались по степи ловкая Асиат и уже достаточно уверенная Лейла.

Стараясь заглушить в себе этот сердечный зов, оба друга, не сговариваясь, напрашивались на самые опасные задания, без конца, не давая себе ни покоя, ни отдыха, ездили по степи. У седел уже целыми пучками висели полотенца из скальпов врагов, но им все было мало.

Антир, заметив ненормальное рвение Аморга и Сагира, вдруг посоветовал Таксакису, которому парни подчинялись:

– Ты их придержи, сами же на рожон лезут!

Младший царь только развел руками:

– Их удержишь!

Очень часто неожиданные друзья уезжали в степь только вдвоем.

Вот и в этот раз они, не сговариваясь, собрались на разведку в ночь. Палий покачал головой:

– А стоит ли? Мы же знаем, что ойранцы у Меотиды, до них далеко, зачем ехать?

Разговор услышала Милида, тут же оказалась рядом. Амазонок не было, но и скифы мало обращали внимания на красотку. Окинув оценивающим взглядом Аморга, вдова решила взяться за Сагира.

– Сагир, мне нужно кое-что сказать тебе…

Сармат недовольно покосился на красотку:

– Говори.

Та вскинула брови:

– Ты меня боишься?

– Кто тебя может бояться?

– Так пойдем поговорим…

Не желая делать свой разговор с Милидой всеобщим достоянием, Сагир все же был вынужден отойти с ней в сторону от костра.

Вдова не сказала ничего нового:

– Ты меня совсем забыл, совсем забросил…

– В чем дело? Ты хотела, чтобы я взял тебя, – я взял. Столько раз, сколько ты желала…

– Так возьми меня сейчас! К чему тебе эта чужеземка?!

Глаза Сагира стали насмешливо жестокими:

– А сейчас не хочу!

Он уже почти повернулся, чтобы вернуться к костру, и тут Милида не выдержала:

– Я могу сделать тебя царем скифов!

– Что?! – изумился Сагир. Он и в мыслях такого не имел.

– Да, став царицей, я сделаю тебя царем! – В голосе вдовы Марсагета слышались прежние властно-капризные нотки.

Но к Сагиру вернулась его насмешливость:

– Кто тебя царицей-то изберет?!

– Не изберет, а поставит царь Дарий! Еще немного, и он одолеет вашего трусливого Иданфирса! Тогда Дарию будут подвластны все скифские земли, а я стану царицей скифов!

На миг Сагир замер, соображая, но только на миг. Его рука тут же схватила женщину за волосы и притянула к себе:

– Не бывать этому! Никогда твой никчемный Дарий, только и способный прятаться за спинами воинов, не одолеет скифов! И скифских земель тебе не видать! – Сармат вдруг фыркнул: – Если ты за этим бежала с Асиат, то зря старалась. Интересно, куда ты денешься, когда Дарию свернут шею?

Отпустив волосы женщины, Сагир даже руку отряхнул, как от какой-то заразы. Брезгливо поморщившись, добавил тоном, не оставляющим сомнений:

– И не вздумай сделать что плохое Асиат… или Лейле. Сам шею сверну, не посмотрю, что красивая, поняла?!

Ждать ответа не стал, бесшумно растворился в ночной мгле. А Милида бессильно опустилась на землю, едва не зарыдав в голос. Рушилось все: она не смогла настроить амазонок против скифов, отправила гонца к Дарию, но что-то не похоже, чтобы тот добрался, сами ойранцы едва живыми тащатся по степи… Одна надежда, что Антир уже отступил со своим войском почти в земли сарматов, дальше некуда, бой давать придется. А выстоять против огромной армии Дария невозможно, как ни ослабли персы в походе, но их попросту много. Только что она скажет Великому? Что сидела и ждала? К чему ему такая царица?

Милида злилась на Асиат, на Дайрану и тем более на Лейлу, все же отнявшую у нее Сагира. Где-то в глубине души женщина понимала, что сам Сагир ей не так уж и нужен. Отменный любовник, умеет ласкать, доводя до исступления, заставляя забыть обо всем?.. Даже при одном воспоминании о его горячих наглых руках Милиду обдало волной желания, появись Сагир снова, она забыла бы все его обидные слова и, кажется, попросту разделась, чтобы еще хоть раз почувствовать на своих бедрах его пальцы… Вдова не сразу пришла в себя, была вынуждена подышать полной грудью, но все равно с трудом смогла думать о чем-то другом.

Досадуя на себя, ведь стоит подумать о Сагире, как тело попросту требует его ласк, Милида со злорадством принялась размышлять, что сделает с проклятой Лейлой на глазах у сармата. А потом с ним самим… И снова тело захлестнула волна желания! Нет, она оставит Сагиру жизнь, только жизнь эта будет заключаться лишь в ожидании ночи с ней и горячих ласк до утра. А… а если он не захочет, вот тогда сармата ждет страшная и мучительная смерть!

Лето выдалось небывало жарким, так говорили все. С раннего утра до позднего вечера невыносимо пекло солнце, в небе ни облачка, даже легкий ветерок не шевелил высохшие травы… Жарко, душно, так и хотелось спрятаться в тень. Но позволить это себе Лейла не могла, она метала и метала стрелы в дальнюю цель. Глаза застилал пот, щипал их, девушка смахивала соленые капли рукавом и снова поднимала тяжелое налучье. Она уже уверенно попадала в цель с достаточно большого расстояния, но пускать стрелы без остановки одну за другой или натянуть самой тетиву на налучье, приводя лук в боевое состояние, никак не могла.

Однажды Вордер, смеясь, принялся рассказывать ей, как три сына Геракла – основатели их родов – тоже пытались по просьбе матери – женщины-змеи – натянуть лук отца. Старшему, Агафирсу, сорвавшаяся тетива попала по зубам, выбив передний. Второму, Гелону, поранила ногу. И только младший, Скиф, сумел натянуть тугую тетиву на налучье. Именно он забрал лук Геракла и стал лучшим охотником!

– Какую часть тела стараешься повредить ты?

– Я стараюсь справиться! – возмутилась Лейла. Амазонки многозначительно переглянулись между собой. Совсем недавно персиянка и помыслить не могла хоть шепотом возразить мужчине, а сейчас открыто возмущается несправедливой насмешке. Иногда Вордер нарочно поддевал Лейлу, чтобы вызвать ее возмущение, пусть учится защищать себя!

Снова и снова до боли в руках тянула тугую тетиву от одного крюка налучья до другого персиянка. Ее руки с каждым днем становились все сильнее, ноги тоже.

Понаблюдав за подругой, Асиат вдруг озорно поинтересовалась:

– Лейла, тебе нравятся мои сережки с осликами?

– Очень! – восхищенно заблестела глазами Лейла. Она приметила необычные серьги еще в Истрии и время от времени даже подходила к амазонке, чтобы потрогать дразнящихся осликов.

– При всех обещаю: как только сможешь натянуть тетиву на налучье – подарю тебе эти серьги!

Лейла ахнула, а Залина осторожно поинтересовалась у подруги:

– Асиат, тебе же их Аморг подарил?

Та презрительно пожала плечами:

– Где теперь этот Аморг? Он же с Милидой! Вот пусть ей и дарит безделки!

На следующее утро Залина с грустью заметила, что сережек в ушах Асиат уже нет. Натянуть лук Лейла все еще не могла, значит, царская дочь просто сняла серьги и спрятала? Хорошо, что Милида находилась от великанши далеко, не то несдобровать бы ей!

Но, немного поразмыслив, Залина пришла к другому выводу: виновата не Милида, а Аморг! Мало ли кто станет предлагать себя? Если мужчина любит амазонку, то не должен поддаваться никаким приставаниям. Иначе он попросту недостоин такой девушки, как Асиат!

Решив так, Залина даже чуть расстроилась. Во-первых, хорошо видно, что Асиат любит скифа, а во-вторых, если уж Аморг такой, то чего же ждать от остальных?! Конечно, за Вордера можно не переживать… Но тут Залина вспомнила, что на разговорчивого скифа в последнее время тоже слишком многие пялятся! Да, когда он рассказывает свои истории, его глаза блестят, как крупные звезды в ночи, и у амазонок, увлеченных чудесными рассказами, начинают блестеть в ответ! Залина забеспокоилась – от интереса до увлечения совсем недалеко.

Она тут же стала припоминать, смотрит ли на кого-нибудь сам Вордер. Получалось, что только на Лейлу, да и то по-дружески. Немного успокоившись, амазонка решила все же быть внимательней к своему дорогому, не ровен час и его душу смутит какая-нибудь быстроглазая!..

Получилось, что война войной, а сердцу не прикажешь. Между налетами на ойранское войско девичьи сердца трепетали, обливались кровью или просто сладко замирали в предвкушении счастья, как и в любое другое время.

* * *

Если в степи было пекло и не хватало воды, то здесь жара та же, а воды с избытком. Только вода хлюпала под ногами, и над ней немыслимое количество мошкары, комаров и другой гадости. Москиты лезли в носы, глаза и уши людям и животным, больно кусали, не давая покоя ни днем ни ночью. Воду, которая под ногами, пить нельзя, она грязная и, даже будучи процеженной через ткань, страшно воняла, кто напился, маялись животами.

Усталые ноги который день месили вонючую жижу, всадники не могли сесть на лошадей, кони вязли в болоте. Повозки приходилось и вовсе тащить едва не на себе. Проклятое место! – ворчали воины.

Барт чувствовал, что у него все сильнее кружится голова. Это не от голода или жары, военачальника с утра трясло в лихорадке. Сначала желтыми стали глаза, потом и все лицо. Только огромным усилием воли Барт заставлял себя оставаться в седле, умоляя коня выдержать, потому как сам идти уже не сможет. Но и коню не легче, тоже едва тащится. Вдруг совсем рядом с копытом в мутной воде что-то метнулось в сторону, от неожиданности лошадь шарахнулась. Будь всадник в сознании, он смог бы удержать животное, но военачальник бессильно навалился на конскую шею, уже не видя ничего вокруг. А от резкого движения вообще вывалился в болотную жижу!

Почувствовав значительное послабление, конь Барта, ходивший под ним всего второй день после гибели предыдущего, рванул вперед. Проходивший мимо воин, сам бледный как чистое полотно, равнодушно покосился на валявшегося в жиже лицом вниз Барта и пошел дальше. Одежда военачальника слишком грязна, чтобы понять, кто это упал, потому воин не стал поднимать человека, свалившегося с лошади. Самому бы удержаться…

К Гобрию пришел Видарна, вид у бессмертного крайне озабоченный.

– У меня многих воинов трясет лихорадка. Это от воды?

Советник вздохнул:

– Это от мошкары. Как бы царя не укусил такой москит…

– Тебе не кажется, что скиф нас обманул?

Видарна высказал то, что беспокоило самого Гобрия уже который день. Как мог царь скифов отправить своих женщин и детей в такое место? Это равносильно их гибели, если даже крепкие воины не выдерживают.

Велел привести скифа. Палака и самого трясла лихорадка, горел огнем, хотя был бледен, как снег, пот ручьем струился по впалым, из-за шрамов неровно заросшим щетиной щекам.

– Где же обоз скифов? Неужели Иданфирс отправил своих жен в такое болото?

Палак бессильно покачал головой:

– У Антира нет жены, умерла недавно… А дочь с амазонками…

– Где обоз?! – не выдержал вежливого обращения с пленником Видарна.

– Там… чуть дальше… еще день пути… На островах…

Очень хотелось верить, что это так, но посланные вперед воины никаких островов не нашли. А положение становилось все хуже. Немало людей погибло от укусов змей, десятки лошадей пали из-за них же. С десяток утонуло, завязнув в болоте. Взбесившихся из-за проклятых насекомых просто не считали.

Ни воды, ни выхода… Конечно, здесь водилось множество птицы и рыбы, ее ловили едва ли не руками, но радости такое изобилие не приносило. От москитов не было покоя ни днем ни ночью. Несколько рабов не переставая обмахивали царя царей опахалами, стараясь, чтобы на Дария не села ни одна мошка. Рабы хорошо понимали, какая страшная смерть ждет всех их, если у царя будет хоть один укус!

Утром Гобрий снова велел привести Палака. Тот едва держался на ногах и дрожал, как осиновый лист на ветру. Но царскому советнику не до жалости к больному, вперился взглядом, выворачивая наизнанку:

– Где обоз?! Какие острова, если впереди только болота?! Как мог обоз пройти по этим болотам?!

Палак слабо улыбнулся:

– Обоз? Обоз далеко-о… Отсюда далеко! А болота… – он с трудом обвел подле себя взглядом, – они вокруг. Вы погибнете в болотах!

– Ты! – Гобрий в бешенстве схватил скифа за рубаху, рывком поднял до уровня своих глаз. – Ты сдохнешь, как собака! Я прикажу содрать с тебя кожу полосами! Живьем зажарить на огне!

Советник рычал, от ярости брызгая слюной, но все бесполезно. Палак и без его жестокостей умирал от лихорадки. Глаза гелона закатились, а лицо совсем побелело.

Бросив бедолагу на землю, Гобрий со стоном опустился на невысокое ложе. Как сказать о такой ошибке царю?! Но говорить не пришлось, слышавший все Видарна постарался донести Дарию раньше, чем Гобрий поднялся со своего места.

– Его действительно прислала Милида?

– Да, царь, браслет ее.

– Значит, она бежала не зря! А мы упустили и ее, и ту царскую дочь! Ни одному скифу нельзя верить, ни единому! А амазонок брать живьем! Я хочу сам содрать полосами кожу с каждой, которая нам попадется!

Дарий немного помолчал, желваки от злости ходили ходуном, потом резко поднялся:

– И из болот выходим немедленно! Где проводники?

Гобрий развел руками:

– Их давно нет в живых, один погиб еще в пожаре, второй напился плохой воды.

– Обойдемся без проводников!

Персидское войско повернуло на север, огибая болота Меотиды. Но главное было сделано – воины Дария обошли курганы Каменных Могил, не только не заметив их, но даже и не подозревая, что самое дорогое для скифов осталось в стороне. Палак ценой своей жизни отвел беду от скифских курганов!

Когда удалились от проклятых болот, чуть полегчало, гнус не доставал людей и животных, болотная жижа уже не хлюпала под ногами и не воняла до одури, но солнце все так же нещадно жгло. Горячий тяжелый воздух словно давил, не давая вздохнуть полной грудью. Что за проклятые места? – дивился Гобрий. Как люди могут здесь жить? Хотя какие люди, как раз их и нет!

Советник не знал, что персидское войско попало в район Меотиды в самое плохое время, когда душно и безветренно. А вообще, места благословенные и богатейшие, весной, когда рыба приходит на мелководье на нерест, огромных осетров можно брать руками, если, конечно, удержишь двухметровых рыбин.

Но персам не до рыбы и нереста, самим бы выжить. Чуть подальше от болот нашлась чистая вода, она не была вкусной, сказывалась близость Меотиды, но хотя бы пить можно. О еде думалось мало.

Вдруг впереди появились фигуры двух всадников, они явно мчались к стану. Советник напрягся, такая спешка могла означать только неприятности. Но воины передового отряда, а это были они, возбуждены почти радостно.

– Что?!

Слетев с коня, перс склонился перед царским советником, Гобрий мысленно усмехнулся: молодец, не забывает, кто здесь главный!

– Там… город!

– Какой город?

– Город скифов! Стены… большой город!

– Та-ак… Где остальные?

– Остались в засаде наблюдать, а нас отправили сообщить.

– Правильно сделали.

Дарий, услышав сообщение, согласился:

– Правильно.

Передовая часть персидского войска немедленно двинулась к обнаруженному городу. Обоз тоже стал собираться. Первый город скифов! Воинов охватило нетерпение, все возбужденно переговаривались, обсуждая возможные богатства скифского поселения.

– Это не скифский город, – покачал головой один из персов.

– С чего ты взял?! – возмутились в ответ сразу несколько человек. Верить в ошибку совсем не хотелось.

– Я бывал в этих местах, только пришел не степями, а через горы. Здесь живут гелоны…

Персы насторожились:

– А гелоны кто?

– Это соседи скифов.

– Богатые? – возможность поживиться интересовала воинов в первую очередь. Сильнее разве только вода.

– Богатые.

Вокруг раздались облегченные вздохи. Какая разница, как зовут себя те, кто отдаст свои сокровища? Главное, чтобы были золото, красивые женщины и сильные рабы, а скифы они или гелоны…

Десять конных отрядов, столько же пеших и большая часть бессмертных Видарны оказались перед городом первыми.

С высокого пригорка хорошо видны деревянные стены. Город действительно огромен, военачальники уже прикинули размеры, получалось по 30 стадий каждая сторона! Стены невысоки, немногим выше человеческого роста, перед ними, видно, ров.