Текст книги "Ради острых ощущений. Гремучая смесь"

Автор книги: Наталья Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 4 ОЛЬГА

Я простилась с Полиной на остановке и поехала домой. По дороге зашла в магазин и купила продукты. А то в самом деле неудобно получается: предложила человеку помощь, а сама морю его голодом. Еще подумает, что у меня всегда в доме шаром покати. Я купила мяса, колбасы, сыра, масла, овощей для салата и на десерт шоколадный кекс. Потом подумала и добавила к купленному две бутылки марочного белого вермута. Сумка сразу стала очень тяжелой. Кое-как я дотащила ее до дома, благо, что магазин находится рядом, и принялась готовить обед.

Павлу было скучно сидеть одному, и он составил мне компанию. Он наточил мне все ножи, припаял ручку к металлической кастрюльке и отрегулировал подачу газа в плите.

Вдвоем дело пошло совсем хорошо, и вскоре мы уже ели очень вкусный борщ и плов. Правда, с чаем вышла небольшая заминка: я никак не могла найти недавно купленную запечатанную пачку «Брук бонд».

Помог опять Павел. Он заглянул в ящик трюмо и извлек ее оттуда. И как она могла туда попасть? Не иначе, ребята затолкали. Я-то всегда кладу вещи на свои места.

Чай мы пили с кексом. Мы уже привыкли друг к другу и вели непринужденную беседу. Павел был очень интересным собеседником. Мне даже расхотелось смотреть сериалы. Я рассказала Павлу о себе, о своей жизни. Он со мной тоже кое-чем поделился. Главное, в чем я убедилась, так это в том, что он любит Полину. Это я с уверенностью могла утверждать.

Ну, Полину нельзя не любить. Она такая яркая, интересная личность! Потом Павел заинтересовался моим компьютером, и мы решили поиграть на нем в игры. Хотя я не очень их люблю. Я даже выиграла у Павла три раза. А проиграла семнадцать.

Под вечер позвонила Полина и спросила, как у нас дела. Я ее успокоила. Настроение у меня было хорошим, и я вспомнила о бутылках вермута. Я предложила Павлу отметить наше знакомство. Он согласился, и остаток вечера мы провели чудесно.

Потом опять позвонила Полина и велела мне с утра быть дома, потому что я буду ей нужна. Я осведомилась зачем, но она не сказала. Утром мы проснулись рано, часов в восемь, наверное. Позавтракали, и я увидела в холодильнике вторую бутылку вермута, купленного вчера. Я вопросительно посмотрела на Павла.

Он понял мой взгляд и не стал отказываться. Я быстро достала оставшийся с вечера кекс; колбаса, сыр и хлеб были уже нарезаны. Вино было очень вкусным. Павлу оно тоже нравилось.

Он рассказывал мне забавные случаи из своей жизни. Я поведала о том, как мы с Полиной обманывали учителей в детстве, выдавая себя одна за другую: Полина два раза сдавала экзамен по физкультуре, за себя и за меня, а я писала за нее сочинения и читала наизусть стихи.

Вдруг раздался страшный крик сзади. Я обернулась и чуть не упала под стол.

На пороге кухни стояла Полина. Такой разгневанной я ее еще не видела. Глаза ее метали молнии, брови были сведены, а голос был просто ужасен. Я никогда не думала, что моя сестра может так кричать.

Чего только я не услышала! Разве она не говорила мне, что с утра я буду нужна ей по важному делу? Что вместо того, чтобы помогать ей, я спаиваю ее любимого человека, которому не пить надо, а думать, как спасти свою шкуру! Что мне нельзя ничего доверить и вообще надо изолировать от общества и оставить под строгим контролем. Она даже обозвала меня пьяницей. Это было уже чересчур.

Я, конечно, понимала, что нужна Полине по делу, но ведь мы не напились в стельку? И вообще, что может случиться с человеком от бокала хорошего вина? Я хотела было высказать ей все это и даже привстала со стула, но почему-то покачнулась и чуть не упала. Хорошо, что Павел успел меня поддержать.

– Ты уже на ногах не стоишь! – орала Полина. – Хороши помощнички! Я тут ночами не сплю, бегаю, езжу, звоню, договариваюсь, а им наплевать!

Полина, наверное, еще долго бы кричала, но Павел подошел к ней, обнял и повел в комнату. Полина сразу успокоилась.

Оставшись одна, я прошла в ванную и долго плескала в лицо холодной водой. Потом тщательно почистила зубы. Вернувшись в кухню, я убрала со стола и вымыла посуду, чтобы Полине не в чем было меня упрекнуть.

Из комнаты раздавались какие-то подозрительные звуки, но я старалась их не замечать. Павел добросовестно искупал свою вину перед Полиной. Когда минут через сорок Полина и Павел вернулись в кухню, от былой вспышки гнева сестры не осталось и следа. Она разрумянилась и светилась от счастья. Мир был восстановлен.

– Оленька, милая, ну, что, ты готова? – проворковала она.

– Да, – ответила я и прошествовала в комнату за сумкой.

Павел поцеловал Полину и пожелал нам удачи. Мы вышли на улицу, Поля завела машину, и мы помчались к Жоре на работу. О том, что мы едем именно к Жоре, Полина сообщила мне по пути. Мне было все равно. К Жоре так к Жоре.

По дороге Полина сказала, что главную роль в этом мероприятии предстоит сыграть мне. Я не возражала. Поля объяснила, как вести себя с «друзьями» Павла, и я совершенно не волновалась.

О сегодняшнем утреннем инциденте не было больше сказано ни слова, чему я была несказанно рада.

Жора встретил нас, обнял и расцеловал обеих. Я сказала ему, что он в отличной форме, и Жора выразительно посмотрел на Полину, явно польщенный. Но она проигнорировала и мое замечание, и его взгляд.

– Жора, можно ехать прямо сейчас?

– Да, дорогая. Мы поедем вместе, я проведу Олю куда нужно, а мы с тобой подождем ее.

Я чуть не рассмеялась. Бедный Жорик! Он все еще не терял надежды вернуть Полину. Знал бы он, с каким парнем она встречается, перед которым он просто меркнет со своей «отличной формой»! Но я подумала, что лучше ему этого не знать, во всяком случае, пока, и не стала Жору расстраивать.

– Послушайте, – вдруг спросил он, – может быть, наконец скажете, зачем вам это нужно?

– А тебе зачем это знать? – грустно спросила Полина.

– Ну, как же, Полина, ты обращаешься ко мне за помощью, я ради тебя иду на риск, и ты еще спрашиваешь, зачем мне знать! Может быть, ты скажешь мне об этом наедине?

– Давайте поговорим все вместе. У меня нет секретов от Оли, – сказала она.

– А от меня у тебя есть секреты? – обиженно сказал Жора. – Поленька, я же тебе во всем помогаю, а ты не хочешь мне сказать, для чего мы все это делаем.

– Ну, хорошо, Жора, – сказала Полина, чтобы отвязаться от него. – Я тебе все расскажу, но ты должен мне обещать, что не станешь использовать эту информацию против нас.

Когда Жора выполнил ее требование, Полина стала рассказывать, вернее, начала бессовестно врать.

Нет, она призналась, что помогает Павлу Глазунову, но представила его моим любовником! И сказала, что это я очень просила ее поговорить с Жорой, чтоб он оказал помощь моему возлюбленному. Я выразительно кашляла на протяжении всего этого бреда, но Поля не обращала на меня внимания.

В ответ на Жорины слова о том, что Шип называл именно Полину подругой Павла, сестра ответила, что да, действительно встречалась с ним, но вскоре оба поняли, что не подходят друг другу. А вот с Ольгой, то есть со мной, у Павла установились очень близкие отношения. И сама Полина этому только рада. И теперь очень хочет помочь любимому своей сестры.

Конечно, ни один здравомыслящий человек не поверил бы в эту чушь. Но Жора поверил, потому что ему очень хотелось в это верить. Должна заметить, что Жора, будучи довольно умным человеком и ценным работником в своей области, при встречах с Полиной просто терял рассудок. Он слушал Полинины сказки, раскрыв рот. Он готов был совершить ради нее все, что угодно: от подвига до преступления, если бы был уверен, что это поможет ему вернуть жену.

Когда Полина обращалась к нему за помощью, Жора и радовался и огорчался одновременно. Радовался, так как получал возможность общения с любимой, а огорчался, потому что знал, что Полина нормально работать ему не даст. Вскоре он уже проклинал и свою работу, и Полину, заморочившую ему голову, и себя самого, не способного противостоять влиянию и чарам любимой женщины. А вредная Полина плела из него веревки. Но стоило Полине исчезнуть из его поля зрения, как Жора вновь превращался в трезвомыслящего, серьезного человека, не понимающего, как он мог позволить сделать из себя игрушку и действовать как полный идиот?

Вскоре я поняла Полинину тактику. Узнав о том, что сама Полина ни в чем не замешана, он повеселел и сказал, что с радостью поможет сестре своей жены.

– Бывшей жены, – уточнила Полина, но Жора проигнорировал эту фразу.

Машина остановилась около мрачного двухэтажного здания. Я вышла из машины вместе с Жорой, он предъявил пропуск и повел меня по темному коридору.

Войдя в одну из дверей, я увидела в углу комнаты небольшую кабинку, сплетенную из металлических прутьев, закрытую на большой амбарный замок, и сидящего в ней молодого человека, очень худого и длинного.

Наверное, это и был тот самый Шип, о котором говорила Поля. Он смотрел на нас довольно спокойно, но в его глазах притаился страх.

Когда мы с Шипом остались наедине, честно говоря, мне стало немного не по себе. У этого человека было очень неприятное лицо. Типичный уголовник. Что же мне делать? Наезжать на него, как велела Поля, или избрать другую тактику? Я решила действовать по-своему.

В конце концов, я психолог и лучше Полины знаю, как вести разговор с человеком. Я видела, что Шип ужасно боится чего-то, и начала разговор с ним очень мягко.

– Сколько вам лет? – спросила я.

Шип явно не ожидал такого вопроса.

– Двадцать восемь, – ответил он хриплым от долгого молчания голосом.

Я грустно покачала головой:

– Витя, вы можете помочь себе сами. Я точно знаю, что Павла Глазунова не было с вами в тот вечер, когда убили Маслова.

– Откуда? – быстро спросил Шип. – Хочешь сказать, что он был с тобой, да? Так тебе не поверит никто, ты лицо заинтересованное.

– Вы ошибаетесь. Я не Полина, – отчеканила я. – И я не имею к Глазунову никакого отношения. К тому же следователь Овсянников меня очень хорошо знает. И мне он поверит.

Да и как не поверить, если, кроме Полины Снегиревой, нашелся свидетель, находившийся в районе Вишневки в тот момент, когда привезли туда Маслова, – я, конечно, выдумала этого свидетеля. Ну а что оставалось делать? В такой ситуации приходится забывать о врожденной честности.

– Свидетель видел, что вас было четверо, включая Маслова. Увидев фотографию Павла Глазунова, этот человек уверенно заявил, что его не было среди вас. Так что вам лучше самому признаться.

– Да? И смертный приговор себе подписать? – поднял глаза Шип. – А за что? Я не убивал его! Я вам точно говорю! Когда мы уехали, он был жив! И никаких смертельных ран и ушибов у него не было. Его просто слегка отпи-нали!

– Вы уверены, что слегка?

– Ну, не совсем слегка, но не настолько, чтобы он умер. А по голове мы его вообще не били!

– Витя, если вы хотите выбраться из этой истории, я советую вам все рассказать. Честно. Мне одной. Без следователя, без протокола. Если вы его не убивали, то нужно найти того, кто это сделал. Мне вы можете доверять. – Я говорила так, как, наверное, говорила бы мать с сыном в подобной ситуации.

Уж не знаю, произвела ли на Шипа впечатление моя проникновенная речь или нет, скорее всего у него просто не было другого выхода.

– Хорошо, – тихо сказал он, – я вам все расскажу. Но вы должны мне обещать, что не повесите на меня это убийство.

– Не повесить его на вас можно лишь в том случае, если будет доказана вина другого человека, а вы будете оправданы. Но для этого вам надо быть со мной полностью откровенным. Полностью. Расскажите все, как было, и, если вы действительно невиновны, вас выпустят.

Шип вздохнул и принялся рассказывать:

– В тот вечер мы были втроем. Мы заранее забили «стрелки» с Масловым. Подхватили его в кафе «Мирное». Поехали в Вишневку. Я понимал, что спокойно поговорить не удастся, поэтому взял с собой ребят покрепче.

Приехали, остановились. Я напомнил ему о долге. Маслов стал уверять, что у него, мол, сейчас нет денег. Я сказал, что меня это мало волнует. Он начал орать, что ничего никому не должен, тогда ребята его попинали немного. Совсем даже не сильно. Я сказал, что у него неделя на то, чтобы найти бабки, и мы уехали.

– Вы уверены, что Маслов был еще жив?

– Уверен! Он пытался подняться и еще чего-то там бормотал.

– Что вы знаете об этом Маслове?

– Он из «Фараона». И деньги у него есть. Это я точно знаю. Поэтому меня и взбесило, что он Пашины зажал. Он вообще козел был, этот Маслов. Уехал я злой на него. А утром уже менты приехали. И не сдернешь никуда.

– И вы не нашли ничего лучшего, как подставить своего друга! – насмешливо сказала я.

Шип даже покраснел:

– Я испугался просто. И думал, что Пашку все равно не посадят, он откупится.

– А чего же сам не откупился? – продолжала я.

– У меня нет денег.

– А у Глазунова, можно подумать, золотые горы! – разозлившись на Шипа за Полининого друга, почти крикнула я. – Еще что можешь вспомнить?

– Больше ничего.

– Вспоминай! От этого твоя судьба зависит! Почему милиция сразу на вас вышла? Вы что, на весь город кричали, что собираетесь на разборку с Масловым?

– Нет, конечно! Ну, Пашке я сказал. И ребятам своим. А больше никому, честно. А может, сам Маслов кому сказал?

– А он знал, с кем будет встречаться?

– Нет. Он думал, что с Пашкой. Он ему звонил.

– Так почему же милиция сразу к вам приехала? Откуда они узнали, что именно вы Маслова убили?

– Мы его не убивали! – в отчаянии заорал Шипов. – Это не мы!

– Ладно, проверим. Это я уже слышала. Думай, кто мог в милицию сообщить о вас? У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?

Шип почесал затылок и отрицательно помотал головой. Потом неуверенно сказал:

– Когда я Паше говорил, что встречусь сегодня с Масловым, в кабинет Галька вошла, продавщица, выручку сдать дневную. Она могла слышать. Но ей-то это зачем?

– Надо выяснить зачем. Как фамилия этой Гальки?

– Тимохина.

– Она сейчас на работе?

– Думаю, что да. Сейчас как раз ее неделя.

– Хорошо. Давай вспоминай еще что-нибудь. Малейшая ниточка может привести к цели.

– Да не помню я ничего больше!

Я бросила на него уничтожающий взгляд, и Шип с новой силой напряг мозги. Так прошло минут пять. Я уже отчаялась дождаться от него полезной информации и хотела освободить его от непосильного умственного труда, но он вдруг хлопнул себя по лбу и воскликнул:

– Вспомнил! Когда мы уезжали из Вишневки, послышался шум подъехавшей машины. Я еще подумал, кого в такое время принесло? И сказал Лехе, чтоб скорость врубил.

– Испугался?

– Хорошего мало за избиение человека в ментуру попасть.

– А что за машина подъехала, не разглядел?

– Какое там! Я как только шум мотора услышал, сразу понял, что сматываться надо.

– Слушай, Витя, – прищурилась я. – А может быть, это все-таки ты его убил? Вот и придумываешь теперь всякие несуществующие машины?

– Да нет же, нет, – загорячился Витя Шипов и даже перекрестился. – Вы что, мне не верите?

– Да тебе, брат, знаешь, трудновато поверить после того, как ты на друга такой поклеп возвел.

Шип сжал пальцы:

– Ну что вы меня теперь этим попрекаете? Вы бы на моем месте не испугались?

– Не знаю, – честно призналась я, – может, и испугалась бы. Но друга бы не подставила. Это уж точно.

– Знаете, когда припрет, кого угодно заложишь.

Я посчитала, что это спорный вопрос.

– Ну, что, больше ничего не можешь вспомнить?

Шип испуганно завертел головой. Я поверила ему и не стала больше мучить, а то еще начнет вспоминать то, чего не было. К чему мне его фантазии?

– Ладно, закончим на этом. Если вдруг что-нибудь все же припомнишь, сразу сообщи следователю Овсянникову, понял?

– Да, понял. Вы мне поможете?

– Постараюсь, – пообещала я этому запутавшемуся предателю и подумала, как изменились наши отношения с момента начала беседы: сперва я называла его на «вы», а он мне «тыкал». К концу разговора все было наоборот.

Я еще раз порадовалась тому, что выбрала верную тактику в разговоре с этим парнем. Если бы я последовала Полиному совету и начала с угроз, то вряд ли бы он сообщил мне столько всего.

Я встала и пошла к двери. Охранник позвал

Жору, который стоял в коридоре. Жора взял меня под руку и вывел из этого мрачного заведения.

– Ну что? – нетерпеливо крикнула Полина, когда я села рядом с ней в машину.

– Они его не убивали, – со вздохом ответила я.

– Откуда ты знаешь?

– Шип сказал.

Полина презрительно фыркнула:

– Да он, чтоб шкуру свою спасти, тебе что хочешь наговорит! Разве можно ему верить?

– Можно, Поля. Он не врал. Это я тебе точно говорю. Он сам боится до смерти. Когда я сказала, что есть свидетель, который видел всю их компанию, но без Павла, он перепугался и все выложил. Они просто отмутузили этого парня и бросили лежать в посадках.

– Значит, твоего Пашу должны оправдать? – воодушевилась Поля.

– Понимаешь, Полиночка, он рассказал мне об этом неофициально. А при разговоре со следователем будет придерживаться своей первоначальной версии.

– А если провести очную ставку с этим свидетелем?

– А где мы его возьмем? Я же его придумала. Нет, конечно, я могу выступить в этой роли, но кто мне поверит? Сестра подруги Глазунова совершенно случайно оказалась на месте преступления и теперь может выступить в его защиту!

Поля вздохнула. Странно, всегда такая здравомыслящая и разумная, она в этой ситуации предлагала что-то совсем непрактичное. Когда дело коснулось ее самой, куда-то делась вся ее рассудительность.

– Значит, нужно искать убийцу. Нам самим. Я сейчас поеду на место происшествия, а ты…

Но тут счел нужным вмешаться Жора:

– Послушай, Поля, ты знаешь, что мне небезразлична, я за тебя очень беспокоюсь, поэтому прошу: не лезь в это дело! Ну что ты можешь сделать? Ты же не следователь!

– Неважно! – упрямо отмахнулась Полина. – Я буду стараться в этом случае больше, чем любой следователь! Ведь дело касается моей сестры. А сама Ольга ехать не может. Во-первых, у нее дел по горло, а во-вторых, она очень невнимательна. Может не заметить какой-нибудь мелочи.

– Оленька, я сейчас отвезу тебя домой, – сказал Жора, – а с тобой, Поля, мы еще поговорим об этом.

Жоре, видно, не терпелось остаться с Полиной наедине и сосредоточить все свои силы на ее соблазнении. Но Полину такая перспектива не устраивала, и она отказалась:

– Прости, Жора, но мне нужно ехать.

– Куда ты собралась? – почти закричал Жора. – Поля, я тебя предупреждаю, это не игрушки! Я запрещаю тебе этим заниматься. Ну давай я сам съезжу туда и все выясню. Хотя я не понимаю, что там еще выяснять? Ведь туда выезжала оперативная группа, они все осмотрели, записали и сфотографировали.

– Они могли что-нибудь пропустить! – упрямо заявила Полина.

– Ты просто пользуешься тем, что я не могу тебе отказать! – безвольно ответил Жора.

Мне стало его жалко, я решила прекратить этот бессмысленный спор и предложила:

– А почему бы вам не съездить вместе?

Полина недоверчиво посмотрела на меня, на Жору и задумалась. Потом неуверенно сказала:

– Ну хорошо. Только сперва заедем к тебе. – Это относилось ко мне. Я прекрасно понимала, почему Полина решила посетить мою квартиру. Наверняка хочет поделиться с Павлом результатами сегодняшней встречи с Шипом. Я не возражала.

Мы подъехали к моему дому. Полина и я вышли из машины. Жора хотел было последовать за нами, но Полина остановила его, сказав, что ему нечего там делать. Жора, по-моему, обиделся. Он сел обратно в машину с надутым видом, но не стал спорить с бывшей женой.

Мы поднялись ко мне. Поля сразу же подошла к выглядывавшему из комнаты Павлу и закрыла за собой дверь. Мне это показалась немного невежливым. Все-таки я разговаривала с Шипом и вытягивала из него информацию. Полина могла бы и не отстраняться от меня. Но она влюбленная женщина, ей простительно.

Пока они там беседовали, я обнаружила, что Павел нашел мой старый утюг, который я безуспешно искала второй месяц, и не только нашел, но и починил его. Я заглянула в холодильник и увидела, что вина в бутылке не убавилось ни на грамм. Это меня очень порадовало. Молодец Павел, в одиночку не прикасается к вину. А то еще Полина опять станет орать, что я спаиваю ее Пашеньку. Мне даже захотелось отпить глоточек, но я сдержалась. Вот Полина уедет, тогда и…

Полина тем временем не торопилась покидать мой дом. Видно, они с Павлом слишком бурно подводили итоги сегодняшнего дня. Через некоторое время брошенный Жора даже начал сигналить. Я высунулась в окно и крикнула, что Полина сейчас спустится. Жора покачал головой и скрылся в машине.

Я подошла к комнате и постучала. Через пять минут выглянула Полина, не очень довольная тем, что ее отвлекли. Я ее вполне понимала, но сказала, что Жора уже извелся во дворе и пусть она либо идет к нему, либо скажет, чтобы он уезжал. Полина выбрала первый вариант, хотя это решение далось ей с трудом.

Она вышла из комнаты, простилась со мной и с Павлом, пообещала позвонить вечером или даже приехать и удалилась.

Я пошла в кухню, чтобы разогреть обед. После того как мы пообедали, я собралась достать бутылку с вином, но вспомнила о том, что Полина может еще приехать. И если она увидит повтор утренней сцены, то нам с Павлом придется несладко.

Оказывается, Поля уже пригрозила ему, что если еще хоть раз повторится что-нибудь подобное, то она вообще бросит это дело. И пусть тогда Ольга спасает своего собутыльника. Она так и сказала – собутыльника. И еще сказала, что ее сестра – человек слабый, нервный и нуждающийся в заботе и внимании.

Павел улыбался, когда рассказывал мне об этом. Мне же было не до смеха. Неужели Поля и в самом деле считает меня алкоголичкой? Какая несправедливость с ее стороны!

Но делать было нечего: удовольствие придется отложить до вечера. Но это не беда: ведь чем больше ждешь чего-то, тем с большей радостью это воспринимаешь.

До вечера мы посмотрели телевизор, сразились в шахматы, поиграли в компьютерные игры и просто поболтали. Я забыла даже про сериалы. Они стали казаться мне совсем уж глупыми. Общаться с Павлом было гораздо интереснее.

– Скажите, Оля, – вдруг спросил он. – Как вы думаете, мне удастся выпутаться из этого?

– Ну конечно! – как можно убедительнее сказала я.

– Уж и не знаю, – вздохнул он. – Не хочется мне, чтобы Полина этим занималась. Ведь она очень рискует из-за меня.

– Просто она вас любит, – осторожно произнесла я.

Его глаза сразу потеплели:

– Да, конечно. И я ее люблю. Именно поэтому мне и не хочется, чтобы она занималась этим.

– Но ведь кроме Полины вам сейчас некому помочь. Вы должны ценить ее преданность. Редко в наше время женщина жертвует собственной безопасностью ради любимого человека.

Мои слова несколько успокоили Павла. Но все равно он часто вздыхал и прислушивался к шуму колес за окнами. Около восьми часов вечера раздался звонок в дверь, я пошла открывать. В комнату вошла Полина, и Павел перестал дергаться.