Текст книги "Ради острых ощущений. Гремучая смесь"

Автор книги: Наталья Никольская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

ГРЕМУЧАЯ СМЕСЬ

ГЛАВА 1 ПОЛИНА

Надо же, раньше я никогда не думала, что настроение человека может так зависеть от погоды. Со мной, во всяком случае, этого не происходило.

Правда, моя сестра Ольга частенько жаловалась на сплин и одолевающую ее депрессию, когда за окном лил дождь третий день подряд и все небо было затянуто черными тучами. Когда же долгожданное солнышко наконец пробивалось сквозь эти мрачные занавеси, она взбадривалась и депрессия проходила на удивление быстро.

Но то Ольга – очень эмоциональная и вечно витающая в облаках. А я-то совсем другого склада человек.

Мы с Ольгой близнецы, но я на три минуты старше ее. На этом основании я позволяю себе вмешиваться в ее жизнь и время от времени учить уму-разуму. Если б я этого не делала, Ольга могла натворить бог знает что, и ей было бы сложно выпутываться из заваренной каши.

Несмотря на то что внешне нас различить практически невозможно, характерами мы не похожи абсолютно.

Ольга вечно забывает, куда засунула какую-нибудь нужную вещь, которая сейчас только, «ну вот прямо сию минуту», была у нее на глазах и таинственным образом исчезла. В итоге находилась пропажа почему-то в холодильнике.

Кастрюлю частенько можно было встретить на кровати. А уж деньги Ольга хранила в совершенно не подходящих для этого местах. Они служили то закладкой для книг, то Ольгины дети играли ими, то они просто мирно покоились в сахарнице.

Такой вот была моя сестрица Оленька, двадцати девяти лет, разведенная (впрочем, как и я) и имеющая двоих детей, Артура и Лизоньку. Работала Ольга психологом, даже имела звание кандидата наук и вообще была очень хорошим специалистом. Но к жизни она была абсолютно не приспособлена.

По счастью, в отличие от своей сестры я не была подвержена изменениям настроения, связанным с переменой погоды. Да и ничто не предвещало неприятностей: в этот теплый майский день солнце светило ярко, дождя не намечалось, запах распускающейся листвы сводил меня с ума и настроение было отличным.

Я ехала по родному городу в своем автомобиле и считала себя счастливейшим человеком не земле.

Вообще-то, если быть честной до конца, то причиной моего столь прекрасного расположения духа была не только хорошая погода и скорое наступление лета. Главная причина была в Павле, Паше, Пашеньке, Павлушеньке, чудесном парне, с которым я познакомилась две недели назад.

Боже мой, неужели прошло уже две недели? Мне казалось, что они пролетели как один день, и в то же время я чувствовала, будто знала Пашку на протяжении всей жизни.

Мы познакомились, можно сказать, случайно, когда у моего «Ниссана» спустило колесо и мне пришлось ставить запаску. В это время подъехал он и предложил помочь.

Конечно, я со своей физической подготовкой отлично справилась бы и сама, но мне очень понравился этот симпатичный молодой человек в легких брюках и толстовке «Reebok». Я согласилась, Павел помог мне с колесом (о том, что его зовут Павел, он сообщил мне сразу же) и предложил вместе сходить в «Волну».

Мы чудесно провели вечер, потом поехали к нему и не менее чудесно провели ночь, после которой Пашка понравился мне еще больше. А через две недели нашего знакомства я уже не представляла, как жила без него все свои двадцать девять лет.

Пашка был основателем и директором частного предприятия по торговле спортивными товарами, имеющего незатейливое название ЧП «Глазунов».

Глазунов – это Пашкина фамилия. Проще говоря, он занимался продажей фирменных костюмов, футболок, кроссовок, теннисных ракеток, боксерских перчаток и прочей спортивной дребедени.

Скупал это все Пашка в одной из близлежащих стран, а продавал в собственном магазине «Чемпион» на проспекте Дружбы, бывшем очень популярным среди тарасовцев.

За две недели знакомства с директором ЧП «Глазунов» я стала обладательницей белой юбочки для тенниса, нового спортивного костюма, необходимого в моей работе, махрового халата фирмы «Арена» и потрясающе красивого и удобного купальника ярко-голубого цвета, произведенного той же фирмой, – Пашка был щедрым.

Может быть, этим он мне и понравился. Хотя, конечно, не только этим.

Я забыла сказать, что работаю тренером по шейпингу в спорткомплексе. Кроме того, владею некоторыми приемами карате. Поэтому все эти нужные для занятий спортом вещи были как нельзя кстати.

Встречались мы каждый день, то у меня дома, то у него.

Пашка жил в однокомнатной квартире в районе, который теперь в связи с расширением нашего города считался центральным.

Вот и сегодня я ехала домой с работы в радостном предвкушении нашего свидания. Пашка должен был заехать за мной в шесть вечера и отвезти куда-нибудь поужинать.

Вообще-то я и сама превосходно умею готовить, и Павел не раз говорил, что моя стряпня нравится ему куда больше ресторанной пищи, но сегодня мы как раз собирались отметить круглую дату со дня нашего знакомства. Может быть, две недели кому-то и не покажутся таковой, но мы не могли пропустить столь знаменательное событие.

До его приезда оставался еще целый час, за который я должна была успеть принять душ, смыть дневной макияж и сделать вечерний, одеться подобающим образом и соорудить что-нибудь интересное на голове.

Ну, это совсем не трудно. Из волос я могу сделать практически все, что угодно. Мой бывший муж Жора Овсянников не раз говорил, что у меня золотые руки. Жора, конечно, подхалим страшный, но думаю, что тут он не врал.

Я действительно умею делать многое, в том числе и сугубо мужские дела, как-то: положить плитку, оштукатурить стены или отциклевать полы.

Единственное, чего я не умею делать из женских дел, так это шить. Терпеть этого не могу. Даже пришить пуговицу для меня проблема. Поэтому, если от моей блузки отрывается пуговица, то я засовываю эту блузку подальше в шкаф, и она лежит там, бедная, до тех пор, пока мне просто нечего будет надеть, кроме нее. Тогда я скрепя сердце берусь за иголку с ниткой.

К шести часам я была уже полностью готова. Надела фиолетовый брючный костюм, накрасилась. Волосы у меня длинные, Пашке они очень нравились, поэтому я решила особо не мудрить и просто распустила их, уложив крупными волнами.

Теперь я сидела на диване, сложив руки на коленях, чтобы ничего не помять, и ждала своего любимого.

Странно, время уже пять минут седьмого, а Паша еще не приехал. На него это было не похоже, мой возлюбленный отличался пунктуальностью. Может, на работе что задержало? Прошло еще полчаса, и я забеспокоилась.

Мысль о том, что Павел забыл о нашем свидании, была невероятной. Я даже подумывала позвонить ему на работу, хотя не люблю звонить первой. Но стрелки часов уже приближались к половине восьмого, и я потянулась к телефонной трубке, внутренне предчувствуя, что случилось неладное.

Пока я набирала номер магазина, сердце мое стучало как сумасшедшее.

К телефону подошла одна из молоденьких продавщиц и сказала, что Павла Сергеевича сегодня вообще не было в магазине. Я поблагодарила ее и повесила трубку. Вот это новости! Почему это Паша не пришел на работу, ведь он каждый день бывает в магазине? Может быть, он заболел?

Я уже вовсю нажимала на кнопки, набирая домашний номер Пашки. Но там никто не взял трубку. Что же с ним случилось? В том, что что-то произошло, я уже не сомневалась. И произошло что-то явно неприятное. Но он мог хотя бы меня предупредить?

Я выкурила, наверное, с десяток сигарет, не забывая каждые три минуты звонить Пашке. Все было безрезультатно. В эту минуту я подумала о том, о чем на моем месте подумала бы любая женщина – Пашка нашел другую.

Единственное, что мне оставалось сделать, – это разреветься. Я и разревелась, вытирая слезы рукавом дорогого пиджака, который в начале вечера боялась помять. Вот до чего может дойти влюбленная женщина!

Если бы меня в этот момент видел кто-то из моих знакомых, то не поверил бы, что я могу сидеть и плакать. И не просто плакать, а рыдать во весь голос. Слезы были черными, так как смешивались с тушью, и грязными потоками стекали по щекам…

Я попыталась рассуждать здраво и подумала, что Пашке просто некогда было познакомиться с другой женщиной, так как мы расстались утром и он поехал на работу.

Если даже он встретил кого-то по дороге, было бы просто невероятным предположить, что он за пять минут потерял голову настолько, что не поехал в свой магазин. Да и по натуре Пашка не был таким влюбчивым, чтобы так скоро менять привязанности. Может, и ничего, может, он просто… Что просто, я не знала, но тут мне вспомнился дурацкий анекдот, в котором молодая жена беспокоится, что мужа долго нет дома, и с плачем говорит матери, что у него, наверное, любовница, а мать ее утешает, мол, может, он просто попал под машину.

Вспомнив этот анекдот, я невольно фыркнула и успокоилась. Встала, сняла свой вечерний наряд, прошла в ванную. Мое отражение в зеркале было таким ужасным, что я быстренько взялась за дело и в считанные секунды уничтожила макияж, над которым трудилась целых двадцать минут.

Я переоделась в домашнюю футболку и спортивные брюки, так как понимала, что поход в ресторан отменяется, и села смотреть телевизор.

По первому каналу шла какая-то мыльная опера, которые я терпеть не могу, в отличие от Ольги, тратящей на эту ерунду массу времени. А попроси ее рассказать, о чем там идет речь, она не сможет и двух слов сказать.

Я достала из сумки купленную сегодня газету с программой, развернула ее и вдруг увидела знакомую фамилию. Мне сразу же стало не до программы, а по спине пробежал неприятный холодок.

На первой странице была большая статья под названием «Пропавший злодей». В ней говорилось о том, что некий Павел Глазунов, директор ЧП «Глазунов», или магазина «Чемпион», вчера вечером убил человека.

Как говорят свидетели преступления, убитый, Александр Викторович Маслов, был должен Глазунову деньги. Тот решил их потребовать и попросил своих друзей поехать с ним.

Вместе они вывезли Маслова за город, причем сами ребята даже не предполагали, для чего Глазунов их пригласил. Прибыв на место, Глазунов попросил Маслова вернуть долг, тот отказался.

Тогда Глазунов избил Маслова, присовокупив к этому удар камнем по затылку. Потом бросил мертвого Маслова и уехал в город. Утром дачники обнаружили в посадках мертвого мужчину, которым является Александр Маслов.

Сам Глазунов скрылся. Друзья, которые были вместе с ним в момент преступления, задержаны. Именно они дали показания против Глазунова. Теперь органами милиции объявлен розыск гражданина Глазунова Павла Сергеевича. Каждого, кому известно о его местонахождении, просят позвонить по нижеперечисленным телефонам…

У меня голова шла кругом. Пашка убил человека? Когда? Вчера? Да вчера он был со мной! Нет, можно, конечно, предположить, что он свозил этого Маслова за город, быстренько убил его там, а потом как ни в чем не бывало вернулся ко мне. Но это было просто фантастикой. Да и сама статья была какой-то неправдоподобной. Неужели автор не видит несоответствий?

Во-первых, как это Пашка взял с собой друзей, не объяснив им, куда и зачем они едут? И почему, когда он убивал Маслова у них на глазах, они, как истуканы, сидели в машине и ничего не предпринимали? Странно выглядят эти ребята! Ничего не знали, ни о чем не догадывались, ничего противозаконного не делали. Зачем тогда он их брал? Ведь это лишние свидетели!

И вообще, зачем ему понадобилось убивать должника? Чтобы навсегда распрощаться со своими деньгами? Чушь какая!

Да и наверняка сумма была не такой, из-за которой пойдешь на убийство. Если бы речь шла о выборе между деньгами и человеческой жизнью, я прекрасно знала – Пашка предпочел бы не деньги. Можете считать меня наивной, но в этом я была убеждена.

Я снова заглянула в газету и посмотрела, кто же написал такую выдающуюся статью? Оказалось, Борис Чуркин. Что ж, Чуркин, он и есть Чуркин.

Интересно, где же теперь мой Пашенька? Где скрывается? Ведь так долго не продержишься! Надо выбираться, а как он сможет это сделать, если находится в бегах? Нужно что-то придумать! Найти его!

Но что делать, я как раз и не знала. Позвонить Ольге? Она же у меня психолог! Может, подскажет, как ведет себя человек, скрывающийся от милиции? Где он может прятаться? Я подошла к телефону и набрала домашний номер сестры.

– Алло! – раздался в трубке голос Ольги.

– Оленька, здравствуй, милая, это я, – сказала я, ломая голову, как бы спросить у Ольги то, что мне нужно, потактичнее, не объясняя, почему меня это так интересует. – Как дела? Как дети? – продолжала я рассыпаться в любезностях.

Ольга, очевидно, слегка удивилась моему медовому тону. Я, конечно, всегда интересовалась делами сестры и здоровьем ее детей, которых очень любила, но, видно, голос мой был уж слишком елейным.

– Нормально дела. Телевизор смотрю, «Поцелуй страсти». Ты разве не смотришь? – удивилась сестра.

– Ты знаешь, нет, – разочаровала я ее. – Даже не знаю, о чем это.

– Ну, как же, – продолжала удивляться моей необразованности сестра, – такой замечательный фильм! Ой, Поля, подожди, тут такой интересный момент, ты не могла бы перезвонить попозже?

– Нет, – решительно ответила я, – попозже никак не смогу. Мне нужна твоя профессиональная помощь, – подчеркнула я последнюю фразу.

Я прямо почувствовала, как Ольга вся подобралась на другом конце провода. Еще бы, Полина заинтересовалась ее профессиональными знаниями! Полина, которая никогда не увлекалась психологией! Ну уж сейчас она мне выдаст!

– Я слушаю тебя, – произнесла Ольга. – Что тебя интересует?

– Понимаешь, дорогая, мне хотелось бы узнать, как должен вести себя человек, которого разыскивают?

– Как? – поразилась Ольга. – Постараться поскорее сообщить, где он находится!

– Да нет, ты не поняла. Как он должен себя вести, если не хочет, чтобы его нашли? Ну, где он может скрываться?

– Ах, вот оно что! Ну, если он не профессиональный разведчик, то наверняка захочет спрятаться в месте, о котором никто не знает, как ему кажется. А вообще, в основном преступники скрываются у кого-нибудь из друзей или знакомых. Но их там быстро вычисляют. Поля, а зачем тебе это?

– Извини, Оленька, сейчас не могу рассказать, – сказала я, скривившись от слова «преступник». – Как-нибудь в другой раз, – быстренько закруглилась я и повесила трубку.

Значит, Пашка попытается скрыться у кого-то из друзей, так как специальной конспиративной квартиры у него нет. Но у кого? Явно не у одного из тех «друзей», которые его подставили. А то, что его подставили, было ясно как день. Для меня, во всяком случае. Может, поехал к кому-то из родственников? Но его там быстро найдут, Ольга правильно сказала. Да нет, не идиот же он, в конце концов.

Я не находила себе места, курила сигарету за сигаретой, не зная, как успокоить нервы. В эту минуту я даже пожалела, что не употребляю спиртного. Может, полегчало бы.

Вон Ольга порой выпьет стаканчик – и прекрасно себя чувствует. Правда, она прикрывает свое пристрастие к алкоголю тем, что ей якобы нужно время от времени поправлять свою эмоциональную ауру, но я абсолютно не верю в подобную ерунду.

На экране телевизора полицейский из рекламного ролика хлопал по бокам светловолосого молодого парня-мотоциклиста, очень похожего на Пашку, выбивая из его кармана жвачку «Стиморол», которую тот презентовал симпатичной напарнице полицейского. Совсем не похожей на меня.

Я почувствовала, что схожу с ума от бессилия. Когда я уже готова была выбежать на улицу и начать метаться по городу в поисках любимого, спрашивая у каждого встречного, не видали ли они симпатичного молодого человека, высокого, со светлыми волосами, про него еще в газете писали, в уголовной хронике, раздался звонок в дверь. Я пошла открывать, не забыв спросить, кто там.

– Я, – раздался тихий голос, который я узнала бы из тысячи.

Я ахнула и стала лихорадочно крутить нижний замок, пока не поняла, что он был отперт, а открывать следовало верхний. Я принялась за верхний, но к тому времени заперла нижний.

Когда же наконец манипуляции с замками были закончены, я открыла дверь и увидела своего Пашку. Ничего не спросив, я пропустила его в квартиру, быстро оглядела лестничную площадку, убедилась, что все в порядке, и закрыла дверь. После этого я кинулась к Пашке на шею, и мы простояли так в коридоре минут десять.

Я понемногу успокаивалась, Пашкино дыхание тоже стало ровнее, и я отпустила его. Мы прошли в комнату, он сел на диван и закрыл глаза. Я пошла в кухню, настрогала бутербродов, так как ничего больше не было, покидала их на тарелку и принесла Пашке. Никогда не думала, что он может есть так торопливо. Видать, изголодался.

Когда с едой было покончено, я убрала тарелку, залезла с ногами на диван и обняла Пашку. Он увидел раскрытую газету на полу и вздрогнул. Потом вопросительно взглянул на меня.

– Паша, я все знаю, – быстро сказала я. – Но я этому не верю. Что бы там ни говорили или ни писали, мне все равно.

Пашка с благодарностью посмотрел мне в глаза и привлек меня к себе.

– Но ты должен мне все рассказать, – потребовала я. – Все, как было, ничего не скрывая.

– Я и не собираюсь ничего скрывать, Поля, – тихо сказал Пашка. – Да, собственно, и не было ничего.

– Подожди, скажи мне, ты знаком с этим Масловым?

– Да, знаком. Вернее, был знаком. – Пашку передернуло.

– Он был должен тебе деньги?

– Ну, был. Только все остальное неправда! Я действительно хотел потребовать их назад. Но убивать его не собирался.

Вчера мне вообще некогда было, я же с тобой был. А тут подходит Шип перед концом работы и говорит, давай, мол, я на этого Маслова наеду, а то что это он оборзел совсем? Я говорю, ну, если хочешь, действуй. Но я не говорил ему, чтобы они убивали.

Я же не думал, что они такие идиоты! Меня вообще с ними не было!

– Стоп! А почему это Шип проявил такую инициативу? Что это он о твоих деньгах заботится?

– Понимаешь, я как-то сказал, что как только заберу деньги у Маслова, то смогу расширить свою торговлю. Еще один магазин открыть. А Шип давно мечтает директором стать в новом магазине. Думает, ему так воровать удобнее будет! Ну, вот он и был заинтересован. Чем быстрее Маслов деньги мне вернет, тем быстрее он повышение получит! Вот Шип и расстарался. Только, похоже, перестарался, – мрачно добавил Пашка.

Этого Шипа, а точнее Витю Шипова, я видела пару раз. Очень неприятный, надо сказать, тип. Он был высокий, но назвать его можно было не иначе как долговязым. Весь он был какой-то вертлявый и скользкий. И фальшивый. Я бы такого не взяла себе в заместители. И уж тем более не поставила бы его директором одного из своих магазинов.

Пашка всегда смущался, когда я говорила ему, что Шип не тот человек, с которым можно иметь дело, и начинал мямлить, что, мол, Шип так старается и что он столько сделал для него, Пашки, что ему неудобно выгонять человека просто так. И вообще, Шип такой прилипчивый, что отвязаться от него практически невозможно.

Я же считала все это глупостями и ругала Пашку за слабохарактерность. А теперь Паша и сам мог убедиться, какой замечательный человек этот Шип.

– Дальше! – сказала я.

– Ну а дальше мы с ним распрощались, я поехал к тебе, а Шип сказал, что вечером он встречается с Масловым и напомнит ему о долге. Он так и сказал, «напомню», – подчеркнул Пашка. – Я еще предупредил его, чтоб он не слишком «напоминал». Да и вообще, мордобоем мало чего можно добиться, это уж мое мнение.

А Шип собрал своих раздолбаев и сделал по-своему. Я утром читаю газету и глазам своим не верю. Во-первых, обалдел оттого, что они Маслова замочили, а во-вторых, что в убийстве меня обвиняют. Вот сволочи! Да меня с ними не было! – горячился Пашка.

– Успокойся, – сказала я, хотя сама десять минут назад никак не могла успокоиться. Но теперь Пашка был рядом, а все остальное было не страшно.

Сейчас надо выпутываться из этой истории, и мы вместе обязательно придумаем как.

– Я знаю, что тебя с ними не было. Мне можешь это не доказывать. А дальше ты решил скрыться?

– Ну да, конечно! Я подумал, если меня сейчас заберут, как же я смогу выпутаться, находясь там? Я же ничего сделать не смогу! Ну, я пересидел до вечера у одного друга. Он уехал, а мне ключи оставил, и как стемнело, решил к тебе прийти.

– Паша, а откуда журналистам стало все это известно? Ведь Маслова нашли под утро!

– Ну, как-то просочилось. Такие сведения быстро становятся известны прессе.

– Паша, а что, если мне пойти и заявить, что в тот вечер ты был со мной? Это же алиби!

– Алиби, – усмехнулся Пашка. – Их трое против меня свидетельствуют, а ты одна за меня. Да тебе и не поверит никто, потому что ты лицо заинтересованное, если ты моя… моя…

– Любовница, – подсказала я.

– Ну, да, для них ты моя любовница. Им же не докажешь, что ты для меня намного больше значишь.

Признаться, после этих слов мне захотелось забыть обо всем, что случилось с Пашкой, послать к черту ментов и остаться с ним здесь навсегда. Но делать этого было нельзя, это я прекрасно понимала.

– Паша, если так, значит, они могут искать тебя и у меня. Я даже удивляюсь, почему они до сих пор сюда не пришли?

– Ну, наверное, Шип еще не додумался рассказать им о тебе.

– А он разве знает, где я живу?

– Он-то не знает, да, думаешь, ментам трудно узнать?

Да, конечно. Совсем не трудно. Шип знает, где я работаю. Этого вполне достаточно. И вспомнить обо мне он может в любую минуту. Нужно срочно что-то предпринимать.

– Паша, а почему бы тебе не пожить у этого друга, который уехал?

– Потому что он завтра приезжает. Зачем ему мои неприятности?

– Да, конечно, – сказала я и подумала, до чего все-таки мужики интересные создания. Побеспокоить друга они не могут, а повесить свои проблемы на любимую женщину – запросто.

Но я тут же отогнала эти предательские мысли, в душе обозвав себя эгоисткой. А к кому еще ему идти, как не ко мне? И потом, если он ко мне обратился, значит, доверяет мне больше, чем всем остальным своим знакомым, а это нужно ценить.

В верности своих друзей он уже убедился. В моей верности Пашка, видимо, не сомневался. И я постараюсь сделать все возможное, чтобы не усомнился никогда.

– Здесь тебе оставаться нельзя, это ясно. Подумай, может быть, есть у тебя место, о котором никто не знает? Ну, какой-нибудь друг надежный?

В ответ Пашка только вздохнул, и я поняла, что в надежных друзей он больше не верит. Как бы это не переросло в недоверие вообще ко всем людям. Ничего, вот все закончится, я свожу его к Ольге, она обязательно…

Тут я вынуждена была прервать свои размышления насчет помощи Ольги как психолога, так как мне в голову пришла одна идея. Это было бы прекрасным выходом из положения. Я на минутку задумалась, потом тряхнула головой и решительно сказала:

– Пойдем!

– Куда? – удивился Пашка.

– Я знаю, где ты будешь жить!

– Где? – заинтересовался он.

– У Ольги! – заявила я.

– У кого?

– У моей сестры Ольги. Помнишь, я тебе о ней рассказывала?

– Да, помню, но ведь это как-то… Я хочу сказать, что это не совсем удобно. И она меня совсем не знает. И вообще, может, она не захочет, чтоб я у нее жил? Зачем ей мне помогать?

– Захочет, – уверенно ответила я.

Уж кто-кто, а моя сестренка всегда была очень сердобольной.

Ее хлебом не корми, дай только помочь, пожалеть, обогреть кого-нибудь.

При этом я вдруг ощутила какое-то неприятное чувство внутри. Оно было совсем крохотным, почти незаметным, но я его отчетливо ощущала.

А что, если Ольга и Пашка понравятся друг другу? Она увидит человека, попавшего в беду (а для нее такой человек – первая кандидатура на роль возлюбленного), Пашка ответит ей взаимностью (а почему не ответить? Мы с Ольгой похожи как две капли воды), ведь он с ней будет проводить больше времени, чем со мной. И пока я буду вытаскивать Пашку из этой истории, они…

Осознав, как далеко я зашла в своем воображении, я очнулась и строго-настрого запретила себе даже думать об этом. И что за подлые мысли роятся в моей голове? Наверное, это от стресса. Вдруг я почувствовала, что Пашка обнимает меня слишком уж горячо. Я должным образом отреагировала на это, и нам пришлось задержаться на сорок минут.

Как только я хотела открыть рот и напомнить, что нужно ехать к Ольге, Пашка закрыл мне его долгим поцелуем. Конечно, нужно было спешить, но я уговорила себя, что можно немного задержаться, и мы задержались еще на полчаса.

После этого все мысли о возможной Пашкиной измене показались мне абсолютной чепухой.

Я встала, привела себя в порядок и, пока Пашка не успел ко мне приблизиться, категоричным тоном заявила, что терять больше нельзя ни минуты, так как Ольга ляжет спать и разбудить ее будет невозможно.

На самом деле Ольга спала очень чутко, да и у меня с собой были ключи, но я знала, что если сейчас не остановиться, то мы вообще не выйдем отсюда. А если выйдем, то под конвоем.

Пашка вздохнул, но подчинился. Только нужно сперва Ольге позвонить и предупредить, что мы сейчас приедем. Странно, у нее было занято. С кем это она разговаривает так поздно? Я подождала еще несколько минут и снова позвонила. Опять занято! Черт! Да что же это такое? Ну, ладно, раз занято, значит, дома! Можно ехать.

Я заперла квартиру, спустилась вниз, подошла к машине и огляделась. Вроде все тихо. Никого нет. Я махнула рукой Павлу, стоявшему у окна в подъезде, он вышел и шмыгнул в машину.

– Ну, с богом! – вздохнула я и нажала на газ. Машина у меня очень послушная, ездить в ней одно удовольствие. Особенно когда спешишь. «Ниссан», конечно, уже не новый, но возможностям его может позавидовать новейший «ВАЗ». Добираться до Ольгиного дома нужно было около получаса, но я включила максимальную скорость, разумеется, в пределах разумного, и прибыть на место мы должны были минут через двадцать.

Пашку я на всякий случай усадила на заднее сиденье. Он молчал почти всю дорогу, видимо утомленный любовью. Только перед самым Ольгиным домом спросил:

– Твоя сестра одна живет?

– А тебе-то что? – несколько грубо спросила я.

– Да просто интересуюсь, не стесню я ее?

– Не волнуйся, не стеснишь.

Вообще-то Ольга жила с детьми, но в настоящее время они гостили у бабушки, вернее, у прабабушки, Евгении Михайловны. Евгения Михайловна была нашей с Ольгой бабушкой. И любили мы ее больше всех родственников, вместе взятых. Те же чувства испытывали к прабабушке и Артур с Лизой.

Бывший Ольгин муж, Кирилл Козаков, развелся с ней несколько лет назад. Отношения они поддерживали исключительно денежные.

То есть раз или два в месяц Кирилл давал Ольге денег на покупку необходимых товаров. Вообще, Кирилл был очень хорошим человеком, я до сих пор жалела, что они развелись. Думаю, что и Ольга тоже, хотя она вряд ли призналась бы в этом.

Наконец мы подъехали к Ольгиному дому. Выйдя из машины, я опять огляделась, хотя уж здесь-то вряд ли могла быть какая-то засада. Поднявшись на Ольгин этаж, я позвонила в дверь.

Ольга была, как всегда, сама собой: в «глазок» не посмотрела, «кто там» не спросила, хотя время было позднее для гостей, и широко распахнула дверь, уставившись на нас своими близорукими глазами. Она уже приготовилась ко сну и теперь стояла перед нами в короткой ночной рубашке, с распущенными волосами и без косметики на лице.

– Поля? – щурясь, удивленно уточнила Ольга.

– Поля, – подтвердила я. – А это Павел, познакомься. Я тебе о нем говорила.

– Ах да, конечно, очень приятно, проходите, – засуетилась Ольга, пропуская нас в квартиру.

Я сразу заметила, что Ольга сегодня подлечивалась коньячком. А может, вермутом. А может, и тем и другим. Надо бы поговорить с ней как следует, но не при Павле. Ну, ничего, останемся наедине, тогда я ей все и выскажу! И вообще, надо что-то с ней делать. Совсем как ребенок, право слово!

– Что у тебя с телефоном? – спросила я.

– А что такое? – удивилась Ольга.

– С кем ты разговариваешь так долго?

– Да я ни с кем не разгова…

Ольга подошла к аппарату, стоявшему на столике рядом с диваном, чтобы его проверить, попутно пытаясь спрятать опустошенную бутылку коньяка, которую я все равно заметила.

– Ой! – всплеснула она руками. – Это трубка неправильно лежала. И как я могла ее так положить, Поля?

Я хотела рявкнуть, что пить меньше надо, но сдержалась. Сейчас не время устраивать скандалы.

– Оля, тут такое дело, – начала я с места в карьер, так как времени было мало. – Понимаешь, Паше необходимо на время спрятаться. Можно он поживет у тебя?

– Да, конечно, – растерянно проговорила Ольга. – А что случилось?

Пришлось рассказать ей все. Через десять минут Ольга была уже в курсе наших проблем. Она, как всегда, приняла все близко к сердцу и слушала, затаив дыхание. Она разволновалась, но не от того, что ей пришлось влезть в это дело, а от желания помочь.

– Конечно, Павел, вы можете жить у меня столько, сколько нужно, но, Поля, ты же знаешь нашу маму. Как бы ей все это объяснить?

– Не вздумай рассказывать правду, – сразу же предупредила я.

Тут надо заметить, что наша мама, Ираида Сергеевна, была женщиной довольно своеобразной. Больше всего на свете она обожала скандалы. И еще очень любила ругать своих дочерей и ставить себя им в пример.

Малейший проступок с нашей стороны она комментировала не иначе как: «Вот, я так и знала!» При этом она просто светилась от радости. Хотя, строго говоря, все, что было в нас плохого, было результатом маминого воспитания, а все хорошее привила нам бабушка, Евгения Михайловна, которая в основном и занималась нами после того, как ушел отец.

Нет, мать я, конечно, любила. Но если честно, то она никогда не была для меня по-настоящему близким человеком. Таким человеком была для меня бабушка. И еще Ольга. Ну, и Пашка теперь, конечно.

Одно я знала точно – маму ни в коем случае нельзя посвящать в наши дела. Нет, я не думала, что она побежит заявлять в милицию о Пашкином местонахождении, но крови попортит много и мне, и Пашке, и Ольге.

Поэтому я еще в машине разработала план, по которому Пашка будет представлен мамочке, если она вдруг нагрянет, Ольгиным клиентом, с которым она проводит психологические сеансы.

Мама часто ругала Ольгу за неприспособленность к жизни и неумение пользоваться своими знаниями в целях повышения материального уровня. Вот пусть и порадуется за дочку. А живет Паша у нее, потому что сеанс должен быть непрерывным, и специалист, то есть Ольга, всегда должен быть рядом. Мамаша все равно в психологии ничего не понимает, равно как и я, поэтому поверит.

Ольга мой план приняла, а Пашку, ввиду того, что он нуждался в нашей помощи, вообще никто не спрашивал. Нам лучше знать, как вести себя в сложившейся ситуации.

– Поля, а как ты собираешься все это расследовать? – спросила Ольга.

– Пока не скажу, – ответила я. На самом деле я еще и сама не знала, как буду действовать. Хорошо бы переговорить с Шипом и компанией, но где я их достану?