Текст книги "Удача бродяги: Рядом, но не вместе (СИ)"

Автор книги: Наталья Караванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

2. О том, как я воскресла в преступном мире

Он сноровисто, как будто проделывал это много раз, прицепил к крючкам на потолке зеленый гамак.

– Мокрую одежду можете оставить тут. Мебели немного, так что…

Я кивнула. Он указал на петли на стене, где раньше крепилось какое-то оборудование. Мокрая одежда облепила тело, в коридорчике было влажно и надежды просушить все это прямо здесь, не было никакой.

Сам Нордвелл все еще разгуливал в одних мокрых плавках, видимо привык так. И что он, наверное, в этом ржавом мешке провел не один день. Постучала по переборке – и услышала слабый, быстро угасший звук. Как по каменной скале.

Нордвелл усмехнулся:

– Вода. Так что не пытайтесь открывать все эти двери. Та, через которую вы вошли, и та, что с противоположной стороны – это все.

– Это затопленный корабль? Или космическая станция?

– Станция времен колонизации. Когда-то свободных от воды помещений было больше, осталось три. Кстати, если вам понадобится уборная, то в тамбуре есть ведро. Воспользуетесь – приберете.

– Куда?

– В шлюзовой есть контейнер для отходов. Под маячками. Разберетесь.

– Понятно. А откуда здесь воздух?

– Контрабандисты. Ребята любили комфорт. У них тут даже комната отдыха была. Они думали, что смогут пользоваться этим убежищем еще долго, но случился обвал, примерно лет тридцать назад, большая часть помещений стала недоступна.

– А вы о ней как узнали?

– Кое-кто из старой гвардии проболтался. Что щуритесь? Вам эта информация никак не пригодится. Сейчас контрабандистов на этих пляжах днем с огнем не найдешь.

В тот момент я как раз прикидывала, сколько еще таких станций может быть под океаном, и какую офигенную операцию может устроить по моим сведеньям шеф Ларди… если я их добуду.

Нордвелл, не дожидаясь ответа, отошел к люку, который при мне еще не открывался. На старых полипластовых ковриках осталась мокрая цепочка следов. Он исчез за дверью, а я занялась выжиманием своей формы. Выжимала прямо на пол – а что делать? И лужа получилась солидная.

Нордвелл вернулся через минуту – уже не в плавках, в зеленых пляжных шортах. Кинул мне кулек сухой ткани:

– Переоденьтесь. И спите. Утром подниму рано. Так, я буду за этой дверью, свет не погашу. И еще. – Показал на левое плечо, на котором красовался тоненький след присосок манжеты. – Без дозы я злой, так что не суйтесь. А, да, питье – в шкафчике в тамбуре… что еще…

– Разберусь, – передразнила я. – буду как дома.

– Это меня и пугает. До завтра.

Я подметила, что подстраиваюсь под его речь – эти короткие утвердительные предложения, словно он не знает, чего от меня ждать и на всякий случай дает четкие инструкции. На практикуме по достижению доверия нас на такое отзеркаливание тренировали, помнится. Что ж, буду считать Нордвелла представителем инопланетной цивилизации и начну налаживать простейшие коммуникационные каналы…

Развернув кулек, я поняла, что это мужская майка из светлой ткани, совершенно чистая. Мне будет, как платьишко, отлично.

Я переоделась, но недавнее возбуждение не оставляло шансов заснуть. В голове крутились варианты того, что в моей ситуации делали бы настоящие крутые полицейские. В принципе цель-то понятна. Убежать, дать о себе знать, вернуться в Байя Соледо, предстать пред гневным взором шефа Ларди и доложить о происшествии.

Но пока у меня нет лодки, даже пытаться не стоит: ближайший берег слишком далеко. И я еще не выяснила, что в этой консервной банке делает Нордвелл. Не прячется же? Если прятался, зачем оставил лодку на поверхности, да еще и со мной? Как приманку? Если он все время на гламинге, то это даже логично. Если человек воспринимает реальность как игровое пространство, то о морали речи не идет – он попросту выполняет серию заданий для достижения цели и получения финального приза… А если он на чем-то более тяжелом, то я вообще не могу предположить, что у него в голове. Особенно когда он снимает манжету.

Ладно, проехали пока. Что я сейчас реально могу?

Выпить немного воды и лечь спать. Чтобы быть в полной боевой готовности, когда подвернется случай…

Ночью я проснулась от глухого шума за переборкой. Подумала сначала, что Нордвелл упал с кровати, или на чем он там спит. Но шум повторился, и на этот раз было похоже, будто кто-то кинул в стену что-то тяжелое. Вспомнив инструкцию «не лезть» я повернулась на другой бок и честно попыталась игнорировать.

Но удары стали чаще и громче. Я даже представила себе Нордвелла, стоящего посреди комнаты и швыряющего в стены все, что там было. Мой внутренний взор рисовал заколоченные ящики с пиратским золотом, сундучки с драгоценностями и мешки с иноземными пряностями. Потом я решила, что он там с кем-то дерется. Например, с призраком старого контрабандиста, оставленного охранять подводные сокровища…

Так стало немного спокойней, а минут через пять шум и вовсе утих. Я выбралась из гамака, стараясь не топать, подкралась к двери и осторожно ее толкнула. Запоры, конечно, не работали. Внутри мерцали красные аварийные огни, в их свете я увидела Нордвелла. Он сидел на корточках посреди небольшого круглого, чем-то заставленного помещения, опираясь на кончики пальцев, и тяжело дышал.

Когда дверь заскрипела, он обернулся.

Обернулся – и я мгновенно захлопнула ее обратно, прижав спиной на всякий случай.

В его взгляде не просто жили ярость или ненависть. В них незатейливо светилась готовность убить. Немедленно, и того, кто первым подвернется – меня.

И этот человек хотел, чтобы я спокойно спала рядом с ним всю ночь!

Я замерла, прислушиваясь, что происходит в соседнем отсеке, но было тихо. Ни шороха, ни звука.

Во рту пересохло, через какое-то время подпирать дверь стало глупо. Правда, заставить себя вернуться в гамак я не смогла. Убрела в тамбур, вытащила из шкафчика бутылку воды, голограмма внутри которой манила картинкой пляжа и пальм. Такие голограммы намекают, что если бутылку встряхнуть, она самоохладится – и это было именно то, что мне требовалось в тот момент. Пол-литра холодной воды.

Не успела я сделать глоток, в тамбур неслышно вошел Нордвелл, вынул у меня из рук бутылку и одним глотком осушил ее. На меня не глядя, осторожно поставил опустевшую тару на столик. Когда высохнет – скукожится и испарится, другое дело, что в такой влажности не высохнет никогда.

Действовал он уверенно, руки не дрожали – именно поэтому я и не решилась ничего спрашивать. Меж тем он достал из шкафчика вторую бутылку, сильно встряхнул, налил в ладонь и плеснул себе в лицо. Потом еще раз. Потом поставил полупустую бутылку рядом с первой. Хрипло сказал:

– Не надо было… Пейте. Отдыхайте.

И ушел.

Лишь убедившись, что он ушел окончательно, я двумя пальцами притянула к себе холодную бутылку и осторожно отпила. Счастье раскатилось по горлу прохладой и каким-то образом вернуло утерянное в очередной раз внутреннее равновесие. Я еще несколько минут посидела за столиком, рассуждая о причинах нордвелловской вспышки, а потом все-таки загнала себя в гамак. Предварительно, вместо сигнализации, приставив пустое ведро к двери в пиратское логово.

И мое утро, разумеется, началось со стука ведра по полу: Нордвелл шел умываться.

Одежда моя все еще была влажной, но я влезла в шорты, мало ли, придется выплывать на поверхность и ждать спасателей. И мало ли, кто будет среди тех спасателей. Может, Джо Мартинс. Не хотелось бы лишних двусмысленностей. Мы с Джо успели немного сдружиться за время работы, верней, за время посиделок в полицейском баре. Он работает в береговой полиции уже два года и собирается учиться в Высшей школе полиции на Фелице. А как он танцует классику! Обещал показать мне несколько движений, как выдастся возможность.

Вспомнив о Джо я тут же, конечно, представила, какой будет табадам, когда они поймут, что со мной все в порядке. Кажется, мне придется проставляться.

Но пока-то главное – отсюда выбраться и как-то так, чтобы еще задержать Нордвелла. С момента нашего знакомства не прошло суток, а я уже дважды чуть не умерла. Нет, трижды – считая прошлую ночь!

На столе в тамбуре меня ждала очередная бутылочка с водой.

– Завтрак, – лаконично представил бутылочку Нордвелл.

Я откинула колпачок и отпила несколько глотков.

Ждала, что он еще скажет. Но пауза затягивалась.

– Что будем делать? Всплывать на поверхность и ждать спасателей?

– Если хотите.

Выдержав еще несколько секунд, он все-таки сжалился.

– Здесь у меня есть орбитальный телепортатор. К сожалению, я им вчера пользовался, так что нужно было дождаться, пока зарядятся аккумуляторы. Это небыстро – станции почти сто лет, вся техника – тех времен.

– Жесть.

– Угу. Ржавая. – Он усмехнулся, – зато у вас теперь есть представление об условиях жизни контрабандистов Пуэрто-Кристалл середины века. Здесь мало что меняется.

– И много народу знают об этом месте?

– Пока двое. Но подозреваю, если вам удастся вернуться на родной остров – будут знать все ваши коллеги и родственники.

Ну, где-то он прав. Ларди рассказать нужно. Полицейским дайверам будет, что здесь поискать, да и в окрестностях тоже.

Я вдруг обратила внимание, что с минувшей ночи он так ни разу и не посмотрел на меня прямо. Это что-то явно должно было значить с точки зрения психоанализа, но вот что? Вряд ли это чувство вины. Ха-ха, да он, наверное, и не заметил, что перепугал меня вчера ночью до морских бесенят.

– Одна важная деталь – канал телепортации очень старый. Так что окажемся мы, скажем так, не в самой благополучной части Фелицы.

Фелица – большой орбитальный город. И если университетскую его часть я знаю довольно хорошо, то другие районы почти никак. Да, я родилась на орбите, но провела там лишь первые три года жизни. Пока родители не перебрались в Коста-Кристалл.

– Где именно?

– Технические деки. Когда создавался пакет настроек для здешнего телепортатора, функционировали только три портала будущей Фелицы. Не были там?

– Нет.

– Значит, вас ждет экскурсия. Полицию у нас, правда, не любят, так что бросьте здесь вашу рубашку. Я вижу, вы успели прихватить с лодки мой амулет – оставьте у себя. Сойдет за ожерелье. Только пусть болтается сверху.

Я удивилась – сама уже забыла, что вчера нацепила на шею «удачу бродяги» – и ни разу за ночь не вспомнила. Хотя «украшение» не маленькое.

Нехотя вытащила «ожерелье» поверх майки, и стала похожа на курортницу, которая, не зная местных легенд, прикупила на рынке украшение «со смыслом».

– Хорошо, – буркнул Нордвелл, едва окинув меня взглядом. – Тогда пошли.

– У меня нет обуви.

– Да, упущение. Давайте, вперед!

Но вперед пошел сам. По пути двумя ловкими движениями снял и свернул гамак. Я свою куртку тоже свернула. Но с собой брать не стала – как не жаль. Руки мне нужны свободными. А местные ах-ах! Не любят полицейских. Но может, однажды я за ней вернусь. Недолеченная нога немного ныла, но я решила пренебречь – подумаешь, легкое недомогание. Главное, быстро не бегать. Не в первый раз.

С ночи в помещении, где отдыхал Нордвелл, светлей не стало. Центральная часть пустая, у входа – металлический шкаф-пенал, какие-то коробки или контейнеры. На некоторых – армейская маркировка. Увидела стену, около которой ящики составлены так, чтобы получилась лежанка. Поискала взглядом следы разрушений, но все выглядело в меру целым. То ли Нордвелл успел прибраться, то ли гремел не коробками.

Нордвелл походил по пустому пространству в центре комнаты, пробормотал что-то вроде «годится!», и вернулся к шкафу. В шкафу, видимо, была устроена вся система управления телепортатором. Выглядела она не только старинной, а еще и собранной кем-то когда-то из сотни не очень подходящих друг для друга деталей. Она выглядела дальней родственницей того приспособления, которым Нордвелл заменил искусственный интеллект своей лодки.

Я крепко задумалась.

Тем временем зал наполнился тихим гудением и не очень приятным запахом перегретой пыли и влаги.

– Встаньте в центр пустого пространства. А лучше присядьте. Ощущения будут неприятные.

Послушаться было лучшим решением. Через секунду рядом присел Нордвелл. От него пахло пряным парфюмом, и мне остро захотелось его убить: наверняка в недрах этой потопленной станции прячется все, что нужно девушке, чтоб хорошо себя чувствовать после суровых испытаний, но настоящий пират сначала думает о себе, а о нуждах пленных девиц задумывается в последнюю очередь. Я даже хотела сказать об этом, но тут телепортатор загудел громче, голова закружилась, а пол, исчезнув на миг, больно саданул по пяткам.

– С прибытием! – Нордвелл быстро отошел в сторону и переключил какие-то рычажки на большой пыльной панели у стены.

Ногам сразу стало холодно.

Я огляделась – да уж! Места здесь явно больше, свет, правда, тусклый. Берегут энергию? На полу пыль, настенные панели тоже в пыли – там, где не достает поток воздуха от кондиционеров и воздуховодов. Мрачновато.

– Где мы?

– Техническая часть города. Конкретно здесь находятся резервные генераторы одного из кварталов, несколько законсервированных производственных участков и склады. Люди здесь не живут, но…

– М?

– Не живут, но обитают. Идемте.

– Куда?

– Для начала туда, где есть связь, хотя бы внутренняя.

Эта часть города не была предназначена для жилья, и никогда ее не старались украсить. Металлические и полимерные фермы несущих конструкций сплетались у нас над головой, над прозрачным потолком, прерывались перекрытиями и шахтами метролифтов, но все это переплетение метрах в десяти над нами терялось во мгле.

Я пожалела, что не взяла с собой дайверскую маску – на ней был фонарик. Становилось темнее.

– Далеко нам? – спросила я. На что услышала в ответ встревоженное «тсс!».

Идти босиком по пупырчатому пластиковому полу было не очень приятно, но жаловаться нечего – если бы покрытия не было, пришлось бы прочувствовать все прелести грубого композита.

Нордвелл приложил ладонь к датчику на одной из переборок.

– Постарайтесь молчать и со всем соглашаться. И тогда для вас скоро приключения закончатся.

Сказал он это с такой интонацией, как будто это его злит. Да и пусть злится, мне-то что? Мне лишь бы как-то добраться до любого средства связи и сообщить домой, что со мной все в порядке. Ну и шефу Ларди сообщить.

Через минуту прибыл лифт, больше похожий на шахтерскую клеть, как их рисуют на энциклопедических каналах. Нордвелл широкой ладонью протолкнул меня туда первой, затем оглядел путь, по которому мы пришли и только потом вошел сам.

На дисплее выбрал уровень, о котором я даже не слышала.

У меня, как ни печально, в этой игре права голоса не было.

Лифт пошел вверх мягко и быстро. А через секунду или две я вдруг почувствовала на плече руку Нордвелла. Сразу попробовала вывернуться, но куда там! Он наклонился к моему уху и повторил инструкцию:

– Молчите и кивайте. От этого зависят ваша жизнь и моя репутация…

– Или наоборот, – не удержалась я. – Ваша жизнь. И моя репутация.

Он хмыкнул, предупреждающе еще раз сдавил мою руку и выпустил – как раз в тот момент, как лифт остановился.

Я была готова к тому, что за дверью будет очередное пустое и гулкое пространство и никаких людей. А нет. Коридор снова не выглядел жилым, но был ярко освящен, по нему шли люди, правда, далеко. Закричать? Да, можно было бы, но что бы это мне дало, кроме новых вопросов? «Помни Реми. Жизнь и репутация сразу двоих человек сейчас в твоих руках!».

Нордвелл поводил выразительным носом влево и вправо и, наконец, решил, что «право» чем-то немного лучше, чем «лево», а значит, нам туда. Одно хорошо – пол под ногами здесь тоже имел пластиковое покрытие – и ногам тепло, и идти можно довольно быстро.

– Капитан Ксандер! – услышала я вдруг удивленное восклицание. – Какими судьбами в нашем скворечнике? Неужели в дурке была амнистия, а я и не слышал?!

Нордвелл с досады аж прищелкнул пальцами. Секунду он стоял, глядя себе под ноги, а потом плавно, всем корпусом, обернулся к окликнувшему, с самой радужной улыбкой на лице.

– Сержант Мозес! Удивительный сегодня день! Рад видеть тебя живым и здоровым. Извини, я немного спешу…

Нордвелловский знакомый был невысок ростом, темноволос и курчав. Но первым делом запомнились мне почему-то зубы. Крупные и желтоватые. Именно ими Мозес и улыбался.

– Вижу, вижу. Юная наяда не должна заставлять кавалера ждать. Привет, смуглянка! Не смею задерживать, дружище! Увидимся!

Это был самый подходящий момент, чтобы дать деру. Я всей шкуркой чувствовала, что пока эти двое расточают ядовитые любезности, надо бежать. Но миг оказался короток. Улыбка исчезла с лица Нордвелла почти так же быстро, как возникла.

Сказал мне доверительно:

– Ни при каких обстоятельствах не оставайтесь с этим человеком наедине. Он не военный. Не сержант…

– …и не Мозес… – мрачно закончила я мысль.

– Возможно. Плохо, что он на Фелице. Надо бы как-то намекнуть в полиции…

– Дайте мне шанс добраться домой, и я намекну. А кто он?

– Он… я не знаю, чем он сейчас формально занимается, но основной его доход всегда был – с торговли теневыми контрактами. Приходилось вам о таком слышать?

Теневой контракт, это когда ты за деньги, наркотики или какие-то блага для семьи добровольно подписываешься на любые работы в любом из миров, которые предложит вербовщик – на всю оставшуюся жизнь. Это почти работорговля. Но юридически «почти» не считается. Да, теневые контракты незаконны, но далеко не везде. И очень часто «добровольность» становится весьма условным понятием.

Я кивнула. Спросила на всякий случай:

– А что такой человек может делать на Фелице? Он рискует.

Нордвелл помедлил с ответом. Я видела, что ответ ему известен и ответ ему не нравится… но все-таки он решил промолчать.

– Не знаю. Идемте. Я, кстати, тоже рискую.

Мы шли навстречу реденькому человеческому потоку, состоящему в основном из людей в форме компаний по обслуживанию города. Просто шли. Нордвелл при этом еще старался прятать лицо. Может, боялся встретить других знакомых, а может – системы полицейского наблюдения.

– А куда мы?

– Тут недалеко. Потерпите немного, скоро будете дома.

Почему-то представилось, как Нордвелл с этим Мозесом в каком-то темном закутке заверяют сделку по моей продаже. Фантазия не показалась мне нелепой, и я немного сбавила скорость.

Но опять слишком поздно – за поворотом открылся прекрасный вид на станцию метролифта. И сам лифт – цепочка шарообразных вагонов в плену силовых полей и нескольких рабочих рельсов – уже светился у стоянки.

– Давайте, – поторопил меня Нордвелл. – Сюда.

В вагоне никого не было, я устроилась на диванчике. Далеко ли нам? Я не знала. Но раз Нордвелл промолчал, значит, можно и посидеть.

– Мне нужна новая манжета, – пояснил Нордвелл. – Мы едем к доктору, который может мне ее дать.

– Какой-нибудь санитар, купивший диплом, через которого синдикат распространяет свой товар?

Я думала, он разозлится и скажет что-нибудь полезное. Но нет. Не разозлился.

– Это хороший доктор. Да и человек неплохой. Увидите.

На этот раз иронии в его голосе не было. Но я все равно не понимала, когда ему можно верить, когда нет. То есть лучший вариант, и самый правильный, не верить совсем. А то мало ли.

Эту часть города я тоже видела впервые. Очень приличный квартал – с нормальным светом и живыми пальмами в кадках. У нас в университетском городке тоже неплохо, но пальмы все-таки искусственные.

Офис доктора оказался рядом со станцией – жалкие два квартала. Напротив светились окна гостиницы, уровнем выше, судя по вывеске, расположился магазин дайверского снаряжения.

Нордвелл секунду стоял на пороге, потом повернулся ко мне и напомнил:

– Постарайтесь, чтобы она вас не заметила. Это не шутка.

Небольшой холл, украшенный вазами с цветами, две двери, легкий ветерок от кондиционера. И ни одной живой души. Нордвелл решительно постучал в правую дверь.

И я наконец увидела «ее», которая не должна меня заметить. Честно говоря, спрятаться захотелось, как от учительницы – это была статная пожилая дама с черными, как смоль, волосами, властным взглядом и поступью генерала на параде. Лишь со второго взгляда я увидела, что она немного ниже меня ростом, да и улыбка у нее искренняя, хоть и усталая.

– Сеньора Лопес!

Мой спутник изобразил короткий приветственный поклон.

Она окинула его внимательным взглядом и спросила:

– Так ли было необходимо курить эту гадость? Что это? Тайларские водоросли?

– Я потерял манжету. Что оставалось делать?

Мужской парфюм, вспомнила я. Ну конечно.

– Полагаю, идти в ближайший медицинский центр. С такими показаниями вопросов ни у кого возникнуть не должно. Да и моя подпись на документе что-то должна значить.

– Сеньора, вы запамятовали. Мне нельзя обращаться в официальные учреждения, подконтрольные планетарному правительству. И я очень вас прошу… хотя бы некоторое время. Не сообщайте обо мне хорошим парням!

Доктор Лопес поджала губы, снова критически изучая своего пациента.

– Что натворил?

– Засветился на островах, как карнавальное дерево. Вам правда нужно знать?

– Пожалуй, нет. А это что?

Ее внимательный взгляд переместился на меня, и я поняла, что миссия провалена – меня заметили. Не надо было сюда входить. Надо было подождать снаружи… только, кто бы мне дал? А еще лучше – сбежать. Я сама не понимала, почему осталась. Ведь проще простого было вернуться к метролифту и только меня и видели. Как-нибудь добралась бы до Университета. А там и станция телепортации, и вообще все знакомо. Но нет. Проклятое любопытство.

– Ремедайос Родригес, – представилась я. – береговая полиция.

Чтобы уложить в голове новые обстоятельства, сеньоре Лопес понадобилось меньше секунды. Она наставила на Ногрдвелла ухоженный острый ноготь и сказала:

– Ты знаешь, что делать! А вы, сеньорита, следуйте за мной.

Кабинет врача был светлым, аскетичным и очень функциональным – никаких цветочков, никаких шторок. Зеленоватые стены, серый мягкий пол. Два поплавковых кресла, большой прозрачный экран.

– Садитесь. Хотите воды?

– С удовольствием.

Я хотела попросить еще какой-нибудь еды, но все же промолчала – взгляд этой женщины поневоле заставлял собраться. Да и есть не хотелось – из-за жары ли, из-за переживаний, но я сейчас и кусочка не проглотила бы.

Вода в прозрачном разовом бокале появилась в нише на подлокотнике.

– Судя по вашему потрепанному виду, вы составили компанию этому авантюристу не по доброй воле? Я должна кому-то сообщить о вас? Вам нужна помощь?

Так сразу и не ответишь, если нужен полный развернутый рассказ. К счастью, я могу позволить себе честный ответ без подробностей.

– Вы меня очень обяжете, если сообщите обо мне моему начальнику, шефу береговой полиции Коста-Кристалл Гонзо Ларди. Он, должно быть, считает, что я утонула. Что же до компании… все сложно.

Доктор Лопес чуть поджала губы.

– Ксандер – обаятельный молодой человек. Но не надо поощрять его выходки. Он склонен… к необдуманным поступкам. А вы молоды и, как я вижу, уже находитесь под влиянием его… пиратского шарма.

Еще чего не хватало. Кажется, меня считают подружкой Нордвелла!

– Да какие выходки! Да мы с ним до вчерашнего дня и знакомы не были!

Доктор посмотрела на меня так, что я сразу поняла – не аргумент. Как ее убедить?

– Ну, послушайте, Все вышло не из-за Нордвелла. Не совсем из-за него. Просто я оказалась не там, где надо, в неподходящий момент… и если бы не он, я бы сейчас лежала на дне в районе Четырех Скал и пускала прощальные пузыри. Да он был бы только рад от меня избавиться! Получилось иначе просто!

– И он притащил вас сюда. Впрочем, очевидно, не мое дело.

Я развела руками, соглашаясь. Во многом она все-таки была права – задержать-то я пыталась все-таки Нордвелла, и это именно враги Нордвелла расстреляли лодку, на которой он меня так опрометчиво спрятал.

Бедный-бедный пират – он кругом виноват!

– Подождите минуту.

Доктор ненадолго вышла, потом вернулась с белыми спортивными туфлями в руках.

– Нехорошо, что вы бродите по станции без обуви. Так что передать вашему шефу?

– Что я в порядке. Что скоро вернусь на планету. И пусть скажет моим родителям. Они, может, не успели узнать. Узнать о моей гибели, они у меня отшельники, живут на маленьком островке, информационными сетками не пользуются. Так, только экстренная связь. Я надеюсь, во всяком случае, что им еще никто не рассказал.

Сеньора Лопес улыбнулась:

– Вы на редкость рассудительны. Что еще я могу для вас сделать?

– А Нордвелл давно… он давно пользуется манжетой?

– Спросите у него самого. Не думаю, что это та тема, которую нам с вами стоит обсуждать.

– Но вы ему помогаете.

– Он мой пациент. Как вы верно сказали – это сложно. И конечно, я сообщу полиции, что он был здесь. Не сразу. Что поделать, я, видимо, тоже нахожусь под влиянием его пиратского шарма. Идемте, я вас провожу.

В приемной Нордвелла не было. Доктор кивнула мне и скрылась за левой дверью.

Я ждала секунды две. А потом просто вышла на улицу. К живым пальмам, мерцающим окнам и редким прохожим.

Убежать оказалось на диво просто. Обратно до метролифта, потом три станции до «Университетского городка».

К секциям кампуса я не пошла, зачем? – студенты на каникулах, корпуса закрыты, нечего там делать. Да и вообще, я тороплюсь. Так что путь мой сразу пролег к телепортаторам. Правда, там, вот досада, собралась небольшая очередь – кабины временно были отключены из-за шторма внизу. Такое бывает.

Я убрела под искусственные пальмы, ждать на скамеечке, когда сигнал снова окажется достаточно уверенным, и наконец, дорога домой будет открыта.

Табло над станцией не дало бы мне пропустить этот великий момент… но я все-таки пропустила. Задремала. Очнулась оттого, что затекла шея.

Очередь закономерно сократилась, два телепорта из трех перешли к штатной работе.

Осталось совсем немного, жалкие несколько формальностей… непростой разговор с шефом Ларди… еще менее простой разговор с родителями… только бы им никто не рассказал!... Но встретиться все равно придется. На их островке ни одна сетка не чалится, связь только по спутнику.

Я зашла в кабину, хлопнула по сенсору и…

Ошибка идентификации.

Протерла глаза, просыпаясь, и повторила операцию снова. Что за черт, опять сбой из-за шторма? Как будто каким-то высшим силам нужно оставить меня на орбите.

Никакой реакции.

И нет, гадство какое! – сигнал канала связи с телепортатором на планете оставался хорошим и мощным.

Я собралась хлопнуть по сенсору снова, на этот раз другой рукой, как вдруг услышала за спиной знакомый голос.

Ненавистно-спокойный.

– Сеньорита Родригес! Не нужно ломать аппарат. Он в порядке!

Конечно же, Нордвелл стоял неподалеку, собственнически опершись бедром об оградку зоны отправления. Хорошо, что кроме нас около кабинок уже никого не было.

Я только собралась обвинить его, что это он каким-то образом испортил станционное оборудование, как вдруг сообразила, в чем дело. А ведь должна была раньше догадаться!

– …а вы за мной следили… – вместо обвинений выдала я. – Почему?

– Почему что? Я обещал вернуть вас на планету. Не в моих привычках бросать начатое. Увидел, что вы ушли из приемной доктора Лопес, и понял, где вас искать.

– И предположили, что телепорт меня не пропустит, потому что…

– Потому что вы умерли. Еще вчера информация вашего генетического идентификатора была перемещена в архив, а счета заморожены. Но я думаю, ваши коллеги смогут исправить это недоразумение, когда вы вернетесь?

– Наверное. Я не знаю.

Я чувствовала себя странно. Как будто меня обложили ватой и изъяли из головы половину мыслей. Так бывает после экзамена или когда несколько ночей не спишь. Да. Наверное, это тот самый случай.

– Ну что ж. Идемте.

– Куда?

– Знакомиться с тайной жизнью преступного мира Фелицы.

– Прямо сейчас? А зачем?

– Нам с вами нужно на планету. У меня ложная личность уже есть, а вот вы – существо бесправное и как бы не существующее. Вам очень нужна липовая мордашка и небольшой кредит на транспорт и услуги телепорта. Te está claro?

Угу. Более чем.

И я послушно пошла за ним. Снова.

Тайная жизнь преступного мира не пряталась от людей.

Заведение, в которое мы пришли, выглядело весьма претенциозно – богатый отель с магазинами и клубами украшал даже небольшой фонтан.

– Нам сюда!

Кафе в стиле какой-то апокалиптической реальности с обшарпанными стенами и трансляцией мрачных обгорелых улиц на окна. Клиентов много – наверное, апокалиптическая еда здесь хорошая. Удивил живой бармен, хотя доставка по столикам – телепортационная, как в любой нормальной кафешке на планете.

Нордвелл подошел к стойке и постучал по ней костяшками пальцев. Бармен отвлекся от протирания бокалов (бутафорских, конечно), и подвинул моему спутнику потрепанное апокалиптическое меню. Тот только усмехнулся.

– Amontillado, пожалуйста. – Взглянул на меня с некоторым сомнением и добавил – а даме – пива.

Бармен окинул меня все тем же скучающим взглядом, вздохнул:

– Проходите, молодые люди, в зал для дегустации. Ашот вам поможет.

Ашот оказался высоким молодым человеком в фирменной апокалиптической форме заведения. Он, не задавая вопросов, провел нас мимо стоек дегустационного зала в крошечный офис, каких даже я повидала довольно много. Кресло-поплавок, контролька с экраном сервисной службы – и все.

– Садитесь, – широко улыбнулся Ашот Нордвеллу, – Вам же полный пакет?

– Я упакован, как чемодан курортника. Но моей спутнице необходима достоверная мордашка, чистая туристическая виза и небольшой кредит – у нас возникли проблемы с прохождением таможни.

Ашот поморщился:

– Не нужно объяснений. Сеньорита, садитесь.

У него был неуловимый гортанный акцент и очень внимательный, «фотографирующий» взгляд. Я поторопилась выполнить приглашение.

– Положите руку на сканер… назовите имя, которым собираетесь пользоваться, громко и четко. Постарайтесь подобрать его близко по звучанию к своему. Выбирайте распространенную фамилию… дальше следуйте инструкциям.

– Реми Родригес, – громко и четко сказала я.

Приятный женский голос подтвердил регистрацию имени в системе, порадовал меня, что полицейские базы помнят шесть тысяч двести пять человек с такими именем и фамилией, и потребовал, чтобы я назвала свой пол и дату рождения. Инструкции были простыми, я легко их выполняла, прислушиваясь, как Нордвелл вполголоса спорит с Ашотом о стоимости его услуг и объеме моего будущего кредита.

Ничего, как только я верну себе свое прежнее имя, избавлюсь от этой «временной» личности с удовольствием. И верну преступному миру Фелицы все до процента.

Наконец виртуальная собеседница порадовала, что регистрация завершена, деньги поступили на счет, и значит, мы с Нордвеллом можем прямо сейчас покинуть эту изнанку прекрасной Фелицы.

Нордвелл галантно протянул мне руку, а в дверях даже слегка приобнял – очевидно, чтобы у местных обитателей не осталось сомнений в том, что мы парочка легкомысленных авантюристов, чем-то случайно не угодивших таможенной службе Пуэрто-Кристалл. От него все еще немного пахло незаконным куревом. Мы быстро свернули за угол, и только там он меня выпустил, но не подумал остановиться – теперь уже за руку повел-потащил по узким жилым улицам, мимо вывесок каких-то офисов и служб. А потом вдруг рядом – только с непривычного угла – вновь оказалась телепортационная станция.