Текст книги "Удача бродяги: Рядом, но не вместе (СИ)"

Автор книги: Наталья Караванова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Страх не проходил. Я попыталась связаться с Нордвеллом. Но его контакт как появился, так и исчез – снова глухая, пустая зона. Попыталась послать экстренный сигнал о помощи. Такие каналы едины во всех мирах Регулуса, но и это не удалось. Стало ясно, что здесь тоже глушатся сетевые сигналы, а значит, звать на помощь нужно было раньше. Сразу, как только появилась такая возможность! Ну почему я все время упускаю возможности? Почему до дуры поздно доходит, как вовремя, как удивительно кстати они мне предоставлялись!

Я измерила шагами комнату несколько раз. Попыталась отпереть дверь. Я обыскала все помещение в поисках хоть чего-нибудь – оружия, ключа, возможности дать о себе знать. Плевать, что руки связаны. Спереди – не сзади. Попыталась зубами расковырять путы. Тщетно.

Собственное бессилие бесило – в точности как тогда, на Эсмеральде.

И сейчас, как и тогда, надеяться было не на кого.

За мной пришли. Я теперь могла видеть, что происходит вокруг, но это ни чем не помогало – на Фелице такие узкие лестницы я тоже видела. И здесь видела тоже.

– Сюда! – сказал мой провожатый, открывая очередной проход.

Мы были где-то в порту: вокруг полно знакомых грузовых контейнеров. Между ними оставались узкие проходы, именно по ним мы некоторое время и передвигались. Пока не оказались на площадке возле открытого.

Здесь и сидели и стояли у поднятой створки еще какие-то люди и выглядели они отрешенно.

Несколько грузчиков на поплавковых платформах загоняли в контейнер плотно упакованные коробки. На людей у входа они не обращали внимания.

Провожатый что-то спросил у грузчиков на своем языке, они махнули рукой на еще один незакрытый контейнер неподалеку – люди были и там тоже, но эти что-то активно обсуждали, смеялись.

Я услышала:

– Мистер Нордвелл, скоро у вас будет шанс продемонстрировать ваши игрушки в действии. Если они нас устроят, то я готов рассчитывать на постоянный контракт…

Мы приближались. Я уже видела, что у ног мужчин стоит знакомый зеленый ящик – из груза де Гива.

– Не дергайся, – сказал мне «хозяин». – Это будет быстро и не больно.

Он хочет, чтобы Нордвелл опробовал оружие на мне? Или я неправильно поняла намек?

Оказалось, действительно неправильно.

– Хэй! – окликнул великан сразу всех присутствующих. – Нам тут девочку продали за небольшие деньги. Надо зарегистрировать! У кого-нибудь телепатер есть?

Ко мне обернулись все присутствующие. Но, кажется, только я увидела удивление, мелькнувшее на лице Нордвелла. Быстро сменившееся злостью, впрочем.

Один из присутствующих – высокий мужчина с курчавой бородой, ответил:

– Господин Нордвелл торопится. Закончим сделку с ним и оформим…

– Откуда она у вас, – перебил Нордвелл.

– Заинтересовала? – мой провожатый, я прямо чувствовала, улыбается во весь рот. – Девчушку только подогнали, она еще не подписала документ. Но как только подпишет…

– О. Мне интересно происхождение, а не… Очень интересная внешность.

– Привели местные перекупщики. Кто знает, где они их берут. Но девочка симпатичная, да.

Он потрепал меня по затылку. А я почему-то решила, что раз Нордвелл здесь, значит, ничего не потеряно и драться имеет смысл. И со всей дури впечатала пятку в стопу «хозяина».

Он взвыл, и в ответ мгновенно ударил меня под дых. Воздух вылетел из груди, я согнулась, стараясь только упасть так, чтобы не головой об острый край нордвелловского ящика. В тот же миг хлопнул выстрел – о, я теперь хорошо знаю этот звук!

Ненадолго все мысли оказались сосредоточены на боли, верней, мыслей не стало, только ощущение, что внутри меня что-то мгновенно сломалось, притом – навсегда.

Потом урывками – меня снова куда то тащат. За спиной мерзкий звук сирены.

Руки все еще связаны, во рту сухо. Встревоженный голос Нордвелла, повторяющий мое имя (бред!). Я иду, иду сама, перебираю ногами, но кажется, слишком медленно, потому что Нордвелл бормочет ругательства и все время оборачивается назад.

Сколько это продолжалось? Наверное недолго. Просто, кажется, что долго, из-за боли от удара, которая все никак не хотела окончательно меня отпустить.

Остановились, когда Нордвелл счел, что смог достаточно запутать след и можно передохнуть.

– Какого черта, Реми? – с какой-то даже тоской спросил он. – Я же сказал ждать в гостинице…

– Был пожар, – жалобно пролепетала я. – Всем велели укрыться в аварийках... весь квартал закрыли.

И добавила:

– Нордвелл, научи меня стрелять? Пожалуйста…

Он вдруг подошел, взял меня за плечи, притянул к себе. Так, что я услышала его сердце. Обнял. Это оказалось так просто и тепло. То, что надо, чтобы успокоиться, выровнять дыхание. Начать снова думать о том, что только что произошло. Что только что, черт возьми, произошло…

Он ведь снова оказался рядом. Снова вытащил меня из неприятностей.

Мог бы сделать вид, что мы незнакомы. Оставить у местных бандитов…

Есть много способов избавиться от человека, но вернейший – только один. Бездействие. Но ведь я знаю, что это не про Нордвелла. Он не бросил меня, да. Может – не от особой любви. Может, я и впрямь нужна ему, чтобы добраться до Переса.

– Больно? – спросил осторожно. – Сможешь идти?

Я кивнула. Я не спрашивала, куда и зачем. В тот момент мне было достаточно, что Нордвелл рядом и что мне уже можно не бояться. Хотя бы чуть-чуть.

Через какое-то время мы оказались в знакомой прилетной зоне. Точно такие же наглухо заколоченные и обклеенные кустарными объявлениями кабинки телепортаторов я уже видела, когда мы прибыли на эту станцию. Ну, или телепортация здесь принципиально не работает, так же как и метро, и многое другое.

Впрочем, как раз прилетная зона здешнего порта выглядела куда приличней, чем все остальное – светло, горят табло и указатели. Довольно людно. Дети летают над дорожками, падая с разбега брюхом на поплавковые кресла – извечное развлечение всех детей, волей случая застрявших на посадке.

Завлекательно мерцают вывески кафе и магазинчиков «в дорогу».

Правда, есть мне не хочется.

Нордвелл все же затащил меня в одно из местных заведений. Маленький зал, приглушенный свет – и мы с ним единственные посетители. Я даже сразу поняла – почему. Когда увидела цены.

– Поешь чего-нибудь. А я пока найду нам космолет.

Я заказала мятную воду и проводила его взглядом. Ну как всегда. Возникнет внезапно, выдернет из неприятностей – и свалит. Даже смешно.

Как будто он нарочно делает все, чтобы я куда-нибудь от него делась…

Правда, на этот раз обошлось. Так мне показалось.

Вернулся он быстро, уселся в кресло напротив, расслабленно вытянув ноги. Даже потянулся, хрустнув косточками. Можно было предположить, что корабль он нашел.

Я без удовольствия втянула в себя остатки мятной воды. Вот когда не надо, он готов болтать и шутить. А когда ты сгораешь от неизвестности, наоборот, все новости приходится тащить из него, как клещами. Нордвелл прикрыл глаза, словно собирался здесь еще и задремать. И я все-таки спросила:

– Все нормально?

– Я нашел корабль. И у нас есть небольшая передышка. Очень небольшая, потому что…

– Нас ищут, да? Из-за тех бандитов?

– Мы и здесь порядочно разворошили улей, – невесело усмехнулся он. – Но мы с тобой все еще супруги Беккер. А к супругам Беккер у местных властей претензий нет.

В его интонации отчетливо слышалось «но». Я ничего не стала говорить, просто продолжила сверлить Нордвелла взглядом. Так и сидели: он сверлил меня, я сверлила его.

– Да. Ты правильно догадалась, что это ненадолго, – пожал он плечами. – Здесь сейчас швартуется не так много кораблей. А я заключал сделку с местными «дельцами» пользуясь, как бы это сказать… той репутацией, о которой старательно позаботился наш общий друг де Гив. Иными словами, для местных я – Алекс Нордвелл, контрабандист, мародер и успешный торговец оружием. Но у них со здешней полицией очень хорошие связи, а полиция знает, что никакой Алекс Нордвелл сюда не прилетал.

– Так это же хорошо.

– Ну как сказать… сетка работает плохо, власти насквозь коррумпированы, большинство населения втянуто в тот или иной нелегальный бизнес. Зато в порту установлены допотопные точки наблюдения. И вдумчивый коп, сверив портреты прибывших за последние двое суток с моей настоящей мордашкой, сразу догадается, что имеет дело с одним и тем же человеком.

– А зачем ты… – но тут я хлопнула себя по лбу. Мысленно. Хотела спросить, зачем он представился «покупателям» нашего груза настоящим именем, но уже сама догадалась: во-первых, из-за репутации, которая сразу снимает с него большую часть подозрений в подставе, а во вторых – чтобы оставить след тому же де Гиву. Если здешние сводки однажды доберутся до Фелицы. Де Гив тогда будет знать, как минимум, что мы живы, а как максимум, прилетит сам сюда и выяснит, на чем и куда мы могли полететь дальше.

Вместо этого я спросила:

– А как мы будем отсюда выбираться?

– Максимально спокойно и совершенно официально. Слава всем космическим богам, заплатить за поставку наши приятели успели. Не полную сумму, но все же. Кстати, наши оставшиеся вещи вот-вот доставят на борт. И чем быстрей мы тоже там окажемся, тем меньше шансов, что местные копы придут и начнут задавать вопросы. Хотя, им сейчас должно быть не до нас.

– Почему?

– Ну, мы обезглавили одну из самых влиятельных здешних группировок. Конкуренты начнут делить освободившееся место под солнцем.

– И перед полицией встанет нетривиальная задача, – догадалась я вслух. – Сделать так, чтоб они тут все друг друга не поубивали.

9. Про то, как я спасала Птичку Миру. И про чай

Корабль назывался «Регина» и оказался в этом порту из-за неблагоприятного прогноза по своему основному маршруту: на входе коридор «червяка» оказался ненадежен, и тамошняя харибда автоматически отменила попытку гиперпрехода. Капитан решил шесть дней не ждать, а пройти через астрополис Кинга, сэкономив три дня, но потратив все нервы и прорву денег.

Я слышала, как кто-то из экипажа сетовал коллеге, что в местных ресторанах ужасные продукты, а про воду и говорить нечего. Оставалось за них только порадоваться: им-то не пришлось бежать от пожара в жилом уровне, спасаться от работорговцев и обедать «сбалансированным кормом».

Каюта у нас была одна на двоих, самая дешевая, с крохотным туалетом, совмещенным с ультразвуковым «душем».

Коек тоже было две. Две узкие откидные полки одна над другой. Встроенный шкаф всего один, над дверью. Небольшой – мой студенческий чемодан для путешествий не влез бы…

У противоположной стены – крохотный откидной столик. Стены светлые, бежевые, свет только тусклый, как будто ночной.

На столешнице чем-то выскоблена надпись на незнакомом языке.

– На этот раз никакого пожара случиться не должно, – обнадежил меня Нордвелл. – Я за багажом. Вернусь через десять минут. Никуда…

Я подняла руку, прерывая его:

– Буду в душе.

В последний раз привести себя в порядок мне удалось еще на борту у Освальдеса…

Я не услышала как Нордвелл вернулся: меня полностью поглотил тонкий горячий пар и «Маленькая птичка», которую незаметно для себя я исполнила с душой целых три раза. Пою я хуже, чем танцую, но в душе-то можно!

Вместе эта несерьезная песенка и теплый ароматный пар вернули мне пошатнувшееся душевное равновесие. Хотя любое упоминание о несостоявшейся продаже вернуло бы все обратно, к гадалке не надо ходить.

Я вышла из кабинки почти счастливой, и сразу увидела Нордвелла, склонившегося над знакомым портативным сейфом. И сейф был совершенно точно вскрыт…

Нордвелл стоял, упершись руками в стол и не шевелился. Возможно даже, не дышал.

– Что там? – спросила через полминуты, когда уже надоело ждать, что меня заметят и сами все разъяснят.

Нордвелл резко захлопнул сейф и повернулся ко мне. Он был бледен, и кажется, растерян. За минувшие дни я видела его всяким, и веселым и сосредоточенным, и злым… и бухим в хлам, но только не таким. Я даже не сразу нашла нужное слово.

Испуганным?

Нордвелл испуган?

Так не бывает.

Впрочем, длилось это мгновение или два.

Он снова стал прежним. Широко улыбнулся и заметил:

– План меняется.

– Как?

– Ты полетишь на лайнере одна. А я попробую спрятать это дерьмо как-нибудь так, чтобы никто не смог добраться. Картина такая, сейчас опасность грозит только… только одному юному офицеру береговой полиции, которого я обещал вернуть домой в целости и сохранности.

А я все смотрела на его пальцы, продолжавшие сжимать край стола, как будто это последняя твердая опора.

– Нордвелл, – попросила я, – не надо…

– Нет, именно так надо. Теперь понятно, что Бруно было плевать на весь груз, да и его заказчикам тоже. Они идут по следу вот этого сейфа…

– Что там? – повторила я громко.

От зародившегося умиротворения не осталось и следа. Что он задумал? Что случилось на этот раз?

– Термитник. Если точнее, капсула с материнским зародышем. Военная разработка левата. Запрещен во всех официальных государствах. Но есть много мест, где он крайне востребован.

– Почему?

Нордвелл медленно провел ладонями по лицу.

– Извини. Мне надо поспешить, судно стартует через час. Постарайся запомнить, что я тебе сейчас скажу.

– Ладно.

– Когда будете у Минотавра, переоформишь билет до Катанга. Но сама после пересадки покинешь лайнер на вот этой сервисной станции…

Он скинул мне универсальный идентификатор.

– Хорошо, – кивнула я.

– Не перебивай. Там, на этой станции, в местной сетке найдешь механика Лумара. Передашь ему от меня привет, и скажешь, что тебе крайне нужно домой. Именно в такой формулировке. Ни на Пуэрто-Кристалл, ни на Фелицу. Просто домой. Запомнила?

– Да.

– Вот и молодец. Постарайся все сделать правильно.

Он буднично подхватил сейф и направился к выходу из каюты. Я пару мгновений сверлила взглядом его спину, а потом окликнула:

– Нордвелл! Стой!

Он замер на полушаге. Обернулся, словно хотел спросить: «Ну что еще?».

Не знаю, что было у меня в тот момент в голове, казалось, что я поступаю совершенно правильно.

Я подошла и обняла его: этот бестолковый солнечный пират настолько привык со всем справляться гордо и самостоятельно, что я не удивилась бы, если бы он от меня и в этот раз сбежал.

Не сбежал. Отставил проклятущий сейф на койку, обнял меня в ответ. Я слышала, как бьется его сердце и чувствовала теплое дыхание…

– Реми, – шепнул он. – Только не вздумай в меня втрескаться.

– Еще чего не хватало!

– Вот и хорошо!

– Я тебя почти арестовала, помнишь? Нам запрещено крутить романы с преступниками…

– Какая же ты…

– Что?

– Девчонка маленькая…

– Ладно.

Пусть хоть кем меня считает, главное, пусть выживет, выпутается, вернется.

Он осторожно отстранился. Пальцем нажал мне на нос, действительно, как ребенку. Но улыбка теперь у него была человеческая, живая.

– Офицер Родригес…

– Что, пират Нордвелл?

– Будь осторожна, ладно? Не пропади!

Он подхватил свой груз и быстро, не прощаясь, покинул каюту.

Ну вот, рыдай теперь не рыдай, а он снова все решил сам, даже не подумав ничего мне рассказать.

Да и ладно! В конце концов, нет в мире такой секретной разработки, до которой при должном упорстве не доберется очень упорный молодой офицер береговой полиции Коста Кристалл!

Через четверть часа я уже по самые уши сидела в местной общественной беседке, понятно дело инкогнито, в поисках любых упоминаний «Теримитника». Но то ли у левата для их секретной разработки было свое особое название, либо в астрополисе Кинга она никого и не интересовала.

Я как раз решила сделать официальный запрос их копам от лица Управления береговой полиции Коста Кристалл (вот ребята удивились бы) как капитан «Регины» объявил о пятиминутной готовности и предстартовой проверке систем.

При проверке внешние устройства блокируются автоматически, включая местные сетки и дополненную реальность. Что же. У меня еще есть судовой информаторий и новостные каталоги станций следования лайнера. Любой каприз…

Информаторий помог мне пополнить багаж знаний о социальном устройстве колоний общественных насекомых разных планет, но это и всё.

Ну ладно… есть и другие источники информации. Торопиться нам некуда, корабль уже летит…

Прогуляться? «Регина» – солидный большой корабль, здесь никому нет дела, каким классом ты путешествуешь, можно посещать все палубы и салоны кроме блока «Е», в котором, согласно предупреждению судовой локалки, обитает радикальное религиозное общество. Общество меня заинтересовало только тем, что летит к нам в систему Диаманта.

Сейчас на Пуэрто-Кристалл у богатеев модно покупать небольшие острова, изолироваться на них и предаваться счастью автономной дикой жизни с доступом ко всем благам цивилизации. Это ли не лучший вариант для религиозной общины? Практически маленький рай личного пользования…

Я поймала себя на том, что злюсь. И отнюдь не на несчастных сектантов.

Зараза он. Гад и заноза. Нет. Не то сравнение. Неправильное! Слишком примитивное. Гадов и заноз много, а Нордвелл такой – один! Нордвелл, как он есть!!!

Ну что, правда, за секреты? И почему я должна сейчас-то тихо сидеть и молчать?

Ни его самого, ни его опасного «багажа» на борту уже нет. А я без всего этого не нужна ни его знакомым-пиратам, ни агентам, ни арматорам… если конечно, они тоже нами интересовались, и он мне не соврал о «заказчиках», чтобы посильней запугать. Я, когда напуганная, такая покладистая делаюсь, самой страшно!

Но сейчас-то, именно сейчас я – в относительной безопасности. А значит, лучше подумать над моими дальнейшими самостоятельными действиями.

Молчать, внутренний голос! Именно самостоятельными. Ведь вероятность того, что мой… ну ладно, далеко не мой «солнечный пират» исчез, увы, с концами, довольно велика.

Чтобы он сам ни говорил. Знаем мы таких говорильщиков! С одним таким даже встречались! Неделю… ну или две.

А этот еще и красавчик, и взрослый, и девчонки все на него влюбленно смотрят. На меня бы так смотрели. То есть, не девчонки, конечно, а кто-то другой…

Так. стоп, Реми! – сказала я себе. Так мы с тобой дорассуждаемся черт знает до чего. Дело! Сначала дело, потом симпатичные пираты!

Итак, один путь отступления мне дал Нордвелл, но мы его оставим на самый крайний случай.

Еще можно же сразу переоформить билет… миссис Беккер поссорилась с мужем и летит домой к Диаманту!

Или вообще, еще раз сменить морду и удрать с лайнера в первом же порту.

А еще, связаться с коллегами или с де Гивом, я ведь могу и без всяких пиратов, используя ресурсы лайнера.

Главное, этого самого пирата не подставить! Сама его заарестую…

Представилось почему-то, что я защелкиваю на Нордвелле силовые браслеты прямо на пляжном песочке Коста-Кристалл и надета на нем при этом не нормальная человеческая одежда, а юбочка из пальмовых листьев… и наша с ним общая «удача моряка». Стало смешно и горько от осознания, что никакой пляжно-романтической истории здесь не выгорит: не тот герой. Да и героиня совершенно не та.

Я поговорю с капитаном. Что значит, интересно, каким способом? Да мало ли. Если очень надо, значит, добьюсь!

Да, их устройства пакетных сообщений – только для экстренных случаев. Это «прилипалы» – крошечные автономные модули, умеющие нырять в чужую червоточину, если ее параметры соответствуют заданным в их полетном компьютере.

«Прилипалы» редко теряются, но бывает, запаздывают, если например, в том месте, откуда их отправляют, вообще слабый космический трафик и подходящую червоточину приходится ждать. Такие есть на всех пассажирских кораблях. Это как бутылка с запиской в древние времена – на случай кораблекрушения, сбоя двигателя или другой серьезной поломки. Вряд ли у капитана их много. Но у меня-то как раз именно что крайний случай!

Просто придется капитана убедить…

Вряд ли он разбирается, чем мой полицейский код отличается от того же кода, но, например, не береговой, а патрульной службы… И не Пуэрто-Кристалл, а например, всей системы Диаманта. Глянуть бы капитанское личное дело… но лайнер приписан к Минотавру, скорей всего и экипаж весь оттуда…

Значит, ладно. По пунктам.

Первое – договориться о пакетном сообщении для ведомства де Гива. Дать знать о себе и загадочном «термитнике».

Второе – придумать это сообщение так, чтобы кроме де Гива никто ничего бы и не понял.

Узнать что-то можно будет чуть позже. Значит, сектор «И», будем разговаривать с капитаном!

Ах да… понять еще, почему Нордвелл этого «термитника так испугался…

К услугам пассажиров эконом-класса на борту «Регины» оказалось несколько кафешек, бар и небольшая дискотека. Но цены в магазинчиках мало отличались от «кинговских», да и весь свежий товар был оттуда. А дискотека с баром меня не привлекали ни названием, ни музыкой, ни подозрительно большим скоплением людей и не людей: двое серокожих левата на входе громко спорили с охранником о своем праве употреблять национальные напитки в любом помещении лайнера согласно их пассажирской карте. Люди подзуживали их, нахально употребляя пиво прямо на входе, а торианец все это старательно фиксировал на ногтевые камеры. Разумеется, в чисто научных целях.

Я улыбнулась помимо воли: скоро во всех развлекательных чатах Тора: зарождение локальных межрасовых культурологических конфликтов в интерпретации младшего помощника старшего научного сотрудника сильгаасского Общества изучения гуманоидов…

Я с трудом пробралась сквозь это развлекательное мероприятие, стараясь ни жестом ни взглядом не привлечь к себе внимания: собравшиеся были уже в той стадии, когда в свидетели и судьи начинают призывать не только бога или дьявола, но и случайных встречных…

Почти повезло!

Между мной и баром расстояние успело увеличиться до пяти шагов, как сзади вдруг раздался чистый звонкий голос, что-то провозгласивший на незнакомом языке.

Автомат на шее торианца произвел мгновенный перевод на интер. И главное, громко так произвел, четко, даже где-то с сохранением интонаций:

– …но ведь перед богом все одинаковы, и те, у кого кожа имеет ровный гладкий цвет, и те, кому случай попал дурной быть с пупырчиками и безобразные складки… и вообще все безобразные господа создания! Почему им дозволение отсутствует пить то, что их родина им дарит? Неужели хозяин здесь не знаком с основные постулаты гуманистической декларации пяти конфессий?

Далее забурчали комментарии уже на торианском. У торианцев к любому лингвоанализатору всегда присовокуплен небольшой энциклопедический словарь – для лучшего понимания гуманоидных видов, коих вселенная знает немного. Зато каких…

Потребители пива заржали в голос. Левата озадаченно замолкли – очевидно, выслушивая синхронный перевод призыва по сетке.

Я рискнула обернуться.

Обладателем, точней обладательницей, звонкого голоса и дурной головы оказалась девица лет пятнадцати, если перевести ее возраст на счисление Пуэрто-Кристалл, с темной косой, уложенной венчиком на голове, в сером бесформенном одеянии а ля простыня с дырой. Простыня, впрочем, красиво колыхалась и девице даже была к лицу. Пожалуй, если бы она была хоть немного сообразительней, замолчала, и по-тихому сбежала отсюда, все бы и обошлось. Но она, видно, впервые выбралась в большой мир без контролирующего крыла любимого наставника, и сердце ее пылало жаждой изменить этот самый мир к лучшему хотя бы здесь и сейчас. В общем, та самая «маленькая птичка, трепетное сердце». Даже внешне похожа – носик длинный, глазки черненькие, блестят.

– Бог говорит нам помогать соседям! – воскликнула девушка, а транслятор перевел. – Почему ты весь смеешься?

Из бара на общее веселье выглянули еще люди.

Охранник нахмурился и предложил:

– Девушка, вам бы вернуться в ваш сектор.

– Не-не, пусть еще чего-нибудь скажет! – возмутился парень с козлиной бородкой и капельками пота на носу.

Их была здесь целая компания – уже основательно вкусивших не самых слабых напитков и готовых к приключениям парней моего возраста и чуть старше.

– Но почему вы не хотите помогать соседям? – скорбно вопросил транслятор.

«Потому что левата – не люди. Если они свою бурду в баре раскупорят, то провоняют весь сектор, и для них это будет тонкий аромат и букет, а для всех остальных – несколько часов с завязанным носом».

– Идея! – предложил все тот же поддатенький юноша. – А давайте, наши уважаемые друзья с Леввы сопроводят свою защитницу в свой сектор и там угостят ее… этим… наци… налным напитком. Это должно укрепить… ик! Межпланетную дружбу. И приобщит! Ик! Ее к новому опыту…

Старший из левата (у них с возрастом глаза из желтых становятся оранджевыми, даже кажется, что вот-вот начнут светиться), принял идиотское предложение за чистую монету и предложил на почти чистом интере:

– Если уважаемой хомо-фем интересно, то мы с радостью и спокойствием угостим ее самым легким и безопасным для человека чаем…

Девушка оказалась более любопытной, чем доверчивой, и радостно кивнув, заявила:

– Мне говорил, что левата не дружественный народ! А вы – дружественный!

Торианец зарождающейся дружбой заинтересовался тоже, и незаметно подобрался ближе. Они ведь очень любопытные, торианцы. И хотя на планетах земной ойкумены они все еще редкость, на планетах корпораций и дальних станциях скорей покажется странным, что их нет. На вид как гибрид кота-сфинкса с элегантной осминожкой, они – один из древнейших и загадочнейших межпланетных видов. Разлетаются по вселенной в поисках новых знаний и соревнуются, кто больше новооткрытых миров включит в свои каталоги.

Кстати, всегда путешествуют парами. А вот торианских детей никто никогда не видел. А на Торе до сих пор действует запрет на частные визиты: родная планета этого чудного народа открыта только для дипломатических миссий и торговых представительств.

Обитатели бара продолжали развлекаться, не понимая, что шутка может выйти им боком. Чего доброго, наивное дитя все-таки решит попробовать «чай», который на самом деле по вкусовым ощущениям должен быть похож на одеколон из протухшей колбасы. И тут одно из двух – или медотсек, или стошнит. А это на чайной церемонии – что плевок в лицо принимающей стороне!

А если откажется пробовать – левата не то чтобы обидятся, но сделают выводы. Левата очень не любят оказываться в неловком положении. Лучше, если в неловком положении окажется кто-то, кто его заслужил…

А девушка уже охотно шла с двумя серокожими кабальеро. И все, кто еще был в состоянии, топали следом: сначала трое обитателей бара со стаканчиками в руках, следом торианец с похрюкивающим энциклопедическими подсказками лингвоанализатором, а за ним – я.

Не знаю почему. Может… а, кого я обманываю. Может, просто показалось, что «маленькая птичка» на самом деле чем-то на меня похожа. Я тоже в ее возрасте была готова залпом выпить стакан водки, смешенной с шампанским – просто на спор.

И лодку Луиса взломала потому, что казалось, что на Эсмеральде не осталось укромных мест, а значит, надо расширять жизненное пространство на соседние острова.

Правда, я и тогда уже чужакам не доверяла. Особенно тем, которые потом являются и радостно объявляют: «Я твой папа!».

Сектор левата оказался близко к бару, и те, немного подумав, решили, что вся свита – тоже претендует на чай, в связи с чем гостеприимно разблокировали шлюз, пропуская гостей вперед. Все, кроме торианца и девушки, попытались сделать вид, что просто шли мимо. Но удалось только мне, потому что торианец ненавязчиво перекрыл пьяненькой троице путь к отступлению.

Ну что же…

Пора вмешаться. Все-таки два года в универе не должны пройти даром! Да и если что, я-то как раз всегда успею удрать!

К тому же, эти двое левата (ну, по крайней мере, один– точно) владеют интером, а может и другими человечьими языками.

– Спокойного дня, уважаемые лев-тоа.

Они оба, резко, обернулись ко мне.

Значит, все-таки старик профессор не соврал, когда подсказал эту фишку. Хочешь привлечь внимание левата – пожелай ему спокойного дня.

Для них это маркер того, что желающий предполагает: день может оказаться неспокойным в самом зловещем для собеседников смысле.

Профессор, правда, говорил еще, что в их языке «спокойный» и «опасный» – слова примерно одной эмоциональной окраски.

Как для нас слово «затишье» обязательно предполагает в перспективе бурю.

– Я с прискорбием должна сообщить, что эта хомо-фем еще совсем юна и не может перемещаться по станции без сопровождения.

– Что? – девушка так зыркнула на меня глазами, что показалось, сейчас клюнет. – Да я…

– Она еще не пробовала даже легких напитков, что же касается «чая» – на подлинную церемонию у нас не хватит времени, а для малой…

Старший левата слегка сощурился и вдруг с вполне человеческой интонацией уточнил:

– Эти трое хомо-мен ведь уже вкусили крепких напитков, а значит, вполне могут завершить церемонию?..

Трое пытавшихся незаметно скрыться парней разом поскучнели. Еще бы! Торианец бдел. А его попробуй сдвинь, он под два метра ростом а размах верхних ходовых щупальцев, если нужно, будет от одной стены коридора до другой.

– Не мы же напросились… – мяукнул самый трезвый из них.

– Вообще-то, – улыбнулась я, – именно вы – вот, у уважаемого ученого…

Так, все-таки, судя по нашивке на комбинезоне – торианец – второй младший помощник ученого консультанта, а не старшего научного сотрудника. Это для них важное отличие. Так и скажем, пусть уважают!

– …у уважаемого младшего помощника ученого консультанта даже подтверждающая запись есть. Так что, если не хотите межвидового культурологического скандала…

– Вы же проводите девушку к ее родичам? – уточнил у меня второй левата.

На искусственных языках вообще чисто говорить невозможно – нет эталона, на то они и искусственные. Но этот – умудрился.

Все левата прекрасно видели и понимали с самого начала, так что скорей всего, зря я влезла. Но – что вышло, то вышло.

– Я Риг–лия’ар, – кивнул мне младший. – Если вам интересно, то еще одна чайная церемония назначена на час стабилизации. Можете прийти.

Ого!

Если левата кого-то приглашают к себе, отказываться нельзя. Выходит, я в ту же ловушку влипла, что и юные пьянчуги! Но мне-то вонючий чай нюхать не придется: для иномирцев они заваривают вполне щадящие «человеческие» чаи. Кстати, все тот же профессор говорил, что для левата наш чай – что болотная вода. С душком, но пить можно.

Девушка вдруг вскинула подбородок и потребовала:

– Но я тоже хочу! Церемониться с чай!

– Вы тоже приглашены. В час стабилизации. – Посерьезнел младший. – С тем, кто должен вас сопровождать.

– Но я уже…

– Тихо, – шепнула я ей. – Идем со мной, потом объясню…

– Вас отчим прислал? – вскинула она красивые брови.

Ну вот! У нее тоже отчим… у нас действительно много общего.

– Я коп, – уверила я ее. – Отойдем в сторонку, покажу личный код. А сейчас – просто валим отсюда. Через минуту здесь будет очень дурно пахнуть!

Ее звали Мира. И на наш пересчет, ей было не пятнадцать, а едва-едва четырнадцать. И она действительно сбежала из сектора «Е», потому что отчим стал слишком много себе позволять: кричит на нее, ругает, заставляет строго соблюдать все посты, обеты и послушания, хотя остальным детям разрешает почти все то, что запрещает ей. Ну, еще бы, остальные-то родные. И вообще, может, ей не интересна ни колонизация, ни перспектива стать женой проповедника. Ведь Господу можно служить не только в храме…