355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Наталья Нусинова » Курячий бог » Текст книги (страница 6)
Курячий бог
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 21:15

Текст книги "Курячий бог"


Автор книги: Наталья Нусинова


Жанр:

   

Детская проза


сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

8
На даче


Но Кира опять не оценила Тёминой ловкости, как будто каждый день открывала дачные замки.

– Заходи, пожалуйста. – Тёма чувствовал себя гостеприимным хозяином. – Располагайся и будь как дома!

Кира церемонно кивнула головой, вошла и огляделась.

– Как мило! – улыбнулась она. – Мне нравится ваш дизайн!

И тряхнула браслетиком на руке.

– Но только знаешь, мне кажется, тут как-то не совсем тепло!

– Да, – согласился Тёма, – когда мы уезжаем, папа ставит отопление на минимум, только чтобы трубы не полопались, а когда приезжаем, он поворачивает кран и тогда очень быстро становится тепло. Даже слишком жарко!

– П-правда? – У Киры от холода стучали зубы. – Тогда быстрее поверни этот кран, чтобы стало слишком жарко и сделай нам горячего чаю. И еще – найди, пожалуйста, какую-нибудь еду!

– Сейчас, – сказал Тёма. – Не все сразу.

И стал мучительно вспоминать: «Где же этот кран?»

– Знаешь, Кира, – сказал Тёма. – Это, вообще-то, не так просто. Кран – это ведь ТЕХНИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА. Давай пока что снимем мокрые ботинки!

– Вот это мысль! – обрадовалась Кира. – А носки у вас есть?

Тёма принес для Киры мамины лыжные носки и меховые тапочки. А сам надел валенки, в которых папа чистил снег во дворе – они были ему страшно велики, и ходить стало неудобно, зато было тепло и вполне по-мужски. Не признаваться же было, что у него стоят под кроватью байковые тапочки-«мишки». Тёма, вообще-то, их очень любил, но надеть их при Кире было бы таким УНИЖЕНИЕМ, что лучше уж в мокрых ботинках оставаться!

Пока Тёма разыскивал кран, топая по даче в огромных валенках, Кира открыла дверцы буфета на кухне, чтобы поискать еду. Тёме было даже приятно, что она не церемонится и ведет себя как хозяйка – на то она и женщина, чтоб на кухне возиться. Кроме того, так он мог спокойно искать этот проклятый кран – ну где же он? Тёма взял в руки гаечный ключ и время от времени постукивал им по батарее, чтобы Кира думала, что он при деле.

Крана не было – как провалился.

Тёма совсем уж было отчаялся, как вдруг услышал из кухни радостный Кирин крик:

– Ура! Я нашла сушки и гречневую крупу! Включай быстрей газ, сейчас мы сварим кашу и сделаем чай!

И ровно в этот момент Тёма увидел кран.

Получилось очень удачно: торжествующая Акира вошла в комнату с двумя стеклянными банками в руках (Тёмина мама все прятала в стеклянные банки от мышей), а Тёма как раз в этот момент гаечным ключом поворачивал кран.

– Ну как? – с надеждой спросила Кира.

– Сейчас, – сдавленным от напряжения голосом ответил Тёма.

– Попробуй просто руками его повернуть, – посоветовала Кира.

– Я пробовал, – сказал Тёма. – Он не поворачивается. Наверное, заржавел.

– Давай вместе, – предложила Кира.

Она была очень серьезна и сосредоточена, в ее лице не было ни малейшей насмешки, которой так боялся Тёма. Что и говорить, в трудных ситуациях Кира всегда была молодцом!

Они вдвоем попытались повернуть кран, но без всякого результата – он не сдвинулся ни на миллиметр.

– Странно! – сказал Тёма. – Папа его так легко поворачивает.

– Заело! – сказала Кира. – Ну ничего. Не получается, и не надо. Здесь не так уж и холодно. Ты, главное, включи газ.

– Это где-то на улице. – У Тёмы покраснели уже не только уши, но даже и шея, и, кажется, лицо до кончиков волос. – Я не знаю где.

Тёма боялся поднять глаза.

– Ничего, – сказала Кира. – Все равно я не умею варить кашу.

Тёма с благодарностью посмотрел на нее и вдруг вспомнил важную вещь.

– Слушай, Кир! У нас же есть обогреватель! Ура!

Тёма открыл дверь в маленькую комнатку – папину мастерскую. Иногда папа приезжал на дачу один, поработать, и чтобы зря не отапливать весь дом, включал только обогреватель у себя в мастерской. Так он называл свой кабинет.

В мастерской стоял письменный стол, старое соломенное кресло-качалка, небольшой диванчик, а по стенам висели полки с книгами и журналами, и еще стояли какие-то ящики с дисками, кассетами, мотками пленки, с пачками фотографий и еще со всякой всячиной – папа никому не разрешал в них копаться, это была ЕГО ТЕРРИТОРИЯ. Мама очень серьезно относилась к папиному запрету и практически не заходила в его мастерскую, даже пыль там не сметала, иногда только робко просила папу, чтобы он сделал это сам. Мама очень любила чистоту и совершенно не выносила беспорядок. И когда беспорядок в папиной мастерской, по ее мнению, превышал все МЫСЛИМЫЕ ПРЕДЕЛЫ, она говорила, что у него там опять домик Карлсона, а папа отвечал, что с КРЫШЕЙ у него все в порядке, и это никак не домик Карлсона, а скорее уж каюта папаши Жюля на барже из его любимого фильма «Аталанта», и надо лучше знать классику. А Тёме очень нравилась папина мастерская, и даже беспорядок в ней ему нравился – папа говорил, что это РАБОЧИЙ БЕСПОРЯДОК, и Тёма был с ним совершенно согласен, но заходить ему туда все равно не разрешали. Поэтому теперь он был рад вдвойне, что может зайти в мастерскую да еще и пригласить туда Киру – не мерзнуть же им в холодном доме.

Кира сейчас же уселась в кресло и стала раскачиваться, взяла журналы с полки и принялась их листать, а Тёма включил электрообогреватель в сеть – сразу, одним движением – и в комнатке стало теплее.

– Здорово! – оценила Кира. – Слушай, а электрочайник у вас есть?

– Есть! – ответил Тёма с готовностью.

Как это он сам не подумал? Уж с электрочайником он справится – так же легко, как с электрообогревателем!

Но вот только… Тёма помолчал и добавил:

– Я не знаю, где он!

Кира мученически подняла глаза к небу и вздохнула.

– Господи! До чего же мужчины бесхозяйственные.

Она вышла из кабинета и вскоре вернулась с кастрюлей, полной сырой воды. Кастрюлю она поставила на обогреватель, чтобы вода согрелась, и опустила в нее пакетики с чаем, которые нашла в буфете, – пусть завариваются! А по бокам кастрюли стала раскладывать сушки – красивым узором.

Тёма потянулся к сушке, но Акира строго одернула его:

– Потерпи немного! Нельзя все в сухомятку! Надо же и горячего поесть!

Они потерпели совсем немного и стали есть уже почти теплые сушки, запивая их еще почти холодным чаем. Но все равно было вкусно и, главное, тепло – маленькая комнатка быстро прогрелась. Тёма даже почувствовал, что его клонит в сон. Но Кира это заметила и опять одернула его:

– Ты чего это? Мы сюда, между прочим, не спать приехали! Надо срочно разрабатывать ПЛАН ДЕЙСТВИЙ.

Тёма тряхнул головой, сгоняя дремоту.

– А какой план? – спросил он.

– Здравствуй лошадь, я Буденный! – ответила Акира. – Ты что, с луны свалился? Мы зачем сюда приехали? Потусоваться? Чайку попить? С бараночками?

Акира смеялась, а Тёма смотрел на нее, изо всех сил зажав уши руками. Кира, конечно, была СОВЕРШЕННО ПРАВА, но Тёме это почему-то совсем не нравилось.

«Вот странно! – подумал Тёма. – Как будто она не одна девочка, а две! Бывает – такая замечательная! А бывает – ну просто противная!»

Кира посмотрела на Тёму и вдруг перестала издеваться так же внезапно, как начала.

– Глазик… – осторожно сказала Кира.

Тёма отвернулся.

– Ну, Глазик… ну глянь в глазик!

Кира смотрела на Тёму немигающими, широко раскрытыми глазами.

– Да ну тебя, Кирка! – сказал Тёма. – Как будто я сам не знаю, зачем мы приехали. Только где его искать?

– Значит, так! – ответила Акира уже совершенно другим, деловым тоном. – Я все продумала. Мы уже согрелись, поели, рассиживаться нечего. Теперь – БЕРЕМСЯ ЗА ДЕЛО.

И стала загибать пальцы.

– Вначале обыщем весь дом. Заодно ты мне все покажешь. Все ваши кладовые, тайники, бойницы и темницы.

Тёма кивнул.

– А попозже, – продолжала Акира, оглянувшись по сторонам и понизив голос, – надо пробраться в курятник к сторожу и поискать там! Ты видел, сколько у них яиц? Одна курица столько не снесет! И две! И три! Значит, у них кур много! Может, и Курячий бог там! Может, они вообще его заточили в курятнике и не выпускают!

– Ну, как это… – удивился Тёма. – Ведь он же бог!

– И что? – Акира прямо-таки подскочила в кресле. – Подумаешь, бог! Кого это спасало! Как будто бы их не заточали! И не мучили! Да сколько угодно! Вот Прометей, например! Тоже бог! А его взяли, приковали к скале и наслали на него орлов. И орлы выклевывали у него печенку. Легко!

Тёма опешил и попытался возразить:

– Так ведь то орлы – а тут курицы. Сравнила!

Акира фыркнула:

– А курицы, если хочешь знать, так заклюют и затопчут – похуже всяких орлов… Да что вы, мужчины, в этом понимаете!

Переспорить Акиру было невозможно, и Тёма решил сменить тему.

– А у нас дома, наверное, все равно никакого обеда нет, – печально сказал он. – Потому что мама в больнице.

Кира кивнула – с сочувствием.

– А у нас Соня сегодня опять сварила борщ. И сделала котлеты. Разнообразием она не балует. Но готовит вкусно!

– Еще бы! – сказал Тёма. Ему представилась глубокая тарелка огненно-горячего красного борща со сметаной и большая-пребольшая котлета с жареной картошкой и соленым огурчиком.

Тёма грустно вздохнул.

А Акира вдруг разозлилась.

– Да ладно тебе! Можно подумать, я его плохо кормлю! Возьми еще сушку и не хнычь! Мужчины – рабы желудка! Чуть-чуть потерпеть он не может! Как только стемнеет, обследуем курятник, и все дела! А потом можно ехать!

– Как это «когда стемнеет?» – изумился Тёма. – Мы что, дотемна, что ли, здесь сидеть будем? А когда же мы домой попадем?

– Испугался, да? – презрительно спросила Акира. – Ты что, трус, что ли?

– Да нет, – пролепетал Тёма, – я-то не боюсь. Но ведь родители! Мы даже позвонить им не можем.

– Да они все равно уже волнуются! – сказала Акира. – Они вообще ВСЕГДА волнуются. Ты знаешь, сколько сейчас времени? Уже полчетвертого! А мы еще и искать не начали! А пока мы назад дойдем до станции? А электричка? А метро? Поэтому они все равно будут с ума сходить от волнения и нам так и так влетит. Но только если мы вернемся с Курячим богом – это одно дело, тогда нас простят, а если без него, типа, просто так сбежали, то нам ТАКОЕ устроят, что мама-караул! Поэтому нам обязательно надо его найти! Победителей не судят!

В Акириных словах, безусловно, БЫЛА ЛОГИКА. И Тёма вынужден был с ней согласиться. Ну что тут скажешь, Кира, даже когда она Акира, умная девочка.

– Хорошо, – согласился Тёма. – Пошли искать.

Кира кивнула.

– И вообще, – сказала она, – мы же не до ночи ждать будем. Сейчас рано темнеет.

Но Тёма не слышал этих слов. Он уже поднимался на второй этаж, привычно шагая сразу через две ступеньки резной деревянной лестницы.

* * *

– Что это? – изумленно спросила Акира. – Подзорная труба? А зачем?

– Это телескоп, – снисходительно объяснил Тёма. – Чтобы наблюдать за звездным небом.

Кира уважительно погладила большой черный аппарат.

– И… ты за ним наблюдаешь?

– Иногда наблюдаю, – ответил Тёма. И честно добавил: – Но, вообще-то, он дедушкин. Мой дедушка был ученый астрофизик. Ну, в общем, астроном.

Кира кивнула.

– Понятно. А можно мне посмотреть?

И, не дожидаясь ответа, прильнула к глазку окуляра.

– Ничего не видно. Настроить надо.

– Рано еще, – объяснил Тёма. – Лучше ночью смотреть.

– Ночью звезды и так видно. – Кира небрежно передернула плечами.

Тёме стало обидно за дедушку.

– С телескопом гораздо лучше!

– Ладно тебе! – набросилась на него Акира. – Ты искать будешь или как?

Тёма потупился и стал озираться по сторонам, в поисках Курячьего бога.

– А это что? Тоже дедушкино?

Кира увидела висящие на стене лук и колчан и даже вытащила одну стрелу – красивую, украшенную петушиными перьями и остро заточенную.

– Нет, это бабушкино. Не трожь! Уколешься! – Тёме никогда не разрешали трогать стрелы, а Кира вот так вот – раз, взяла да и вытащила сразу из колчана самую длинную и пеструю.

– Ой! Укололась! – Кира быстро засунула палец в рот и с любопытством спросила. – А они у вас как? Отравленные? Или не очень?

– Я не знаю, – растерялся Тёма. – Ты подожди! Я за йодом! Сейчас!

Тёма опрометью сбежал вниз, к аптечке, где стояли йод и зеленка, которыми ему мазали оцарапанные коленки и локти, схватил бутылочку – и тут наверху раздался СТРАШНЫЙ ГРОХОТ.

* * *

Кира лежала на полу с закрытыми глазами, распластавшись, раскинув руки. Неведомым образом, падая, она задела стоящую у противоположной стены этажерку с книгами – это они свалились с таким страшным шумом. Но все это Тёма сообразил уже позже – первым делом он бросился к потерявшей сознание Кире.

– Кира, Кирочка, – шептал в отчаянии Тёма, – Кирочка, очнись!

Кира не шевелилась.

Тёма отбросил ненужный йод и в ужасе принялся ее тормошить. Он толкал Акиру, дергал ее за руки, за ноги, за волосы, дул в лицо и даже осторожно похлопал по щекам – все впустую.

Тогда Тёма попробовал сделать Кире искусственное дыхание, поднимая и опуская ее руки. Тёма видел такое в одном фильме о СПАСЕНИИ НА ВОДАХ, там утонувшему это очень помогло, он сразу пришел в себя, выплюнул воду и бодро вскочил на ноги. Но Кире от искусственного дыхания ничуть не стало лучше, ее руки безжизненно падали, а глаза по-прежнему были закрыты. Кира не подавала никаких ПРИЗНАКОВ ЖИЗНИ!

И тут Тёма вспомнил, как в одном фильме про индейцев героиню укусила в ногу ядовитая змея, и тогда отважный ковбой туго стянул ей щиколотку своим шейным платком, острым ножом рассек место укуса, а потом высосал из ранки яд и так, рискуя жизнью, спас любимую девушку!

Тёма не колебался ни минуты. В портфеле у него лежал кусок тонкой, но крепкой веревки, сломанный компас и перочинный ножик. Тёма не зря читал книжки про индейцев, он знал, как они ТЩАТЕЛЬНО собираются в поход, и потому сам хорошо подготовился к поездке на дачу.

Затягивая шпагат на Кирином запястье, Тёма нащупал что-то твердое под рукавом ее свитера – это был красный браслетик из «рубинов», который они купили на станции. У Тёмы сдавило горло, слезы подступили к глазам – Кира, такая красивая и веселая, иногда противная задавака и ехидина, но умница и лучшая его подружка, лежала в беспамятстве на полу, отравленная ядовитой стрелой из колчана его собственной бабушки! И он с ней один, и неоткуда ждать помощи! Тёма почувствовал, что готов взвыть от отчаяния. Он СОБРАЛ В КУЛАК свою волю, прицелился и занес перочинный ножик над Кириным пальцем, чтобы сделать ТОЧНЫЙ И ГЛУБОКИЙ надрез, а затем выдавить яд и вернуть подругу к жизни! Ему было жутко, но он думал не о себе! Речь идет о жизни Киры. Надо ее спасать – во что бы то ни стало!

Тёма закрыл глаза, чтобы не видеть, как брызнет кровь из Кириного пальца. Наверное, это будет фонтан! Или ручей! Но даже если это будет только капля, все равно очень страшно. Ударить ножом человека! Даже ради его собственного спасения! «И как это врачи все время людей режут! – подумал Тёма. – Неужели им их не жалко?» Тёма осторожно начал опускать перочинный ножик, поднося его к Кириному пальцу, – и вдруг задохнулся от боли.

– Ты че, ваще? – крикнула Акира. – Совсем отмороженный? Живого человека ножом пырять? Крыша поехала, или что?

Удар коленкой попал прямо в солнечное сплетение. Тёма сидел, глотая воздух ртом и хлопая глазами, и в изумлении смотрел на Акиру.

А она, как ни в чем не бывало, встала, одернула свитерок, подошла к зеркалу и стала поправлять растрепавшуюся прическу.

– Так ты притворялась?

Тёму била дрожь, он с трудом выговаривал слова.

– Тебе не было плохо? Ты не укололась стрелой? И не теряла сознания?

Кира насупилась. Заплетая конский хвостик, она проворчала:

– А ты ваще… Шуток не понимаешь!

И она перехватила кончики волос красной резинкой.

– Ну и шуточки у тебя… Знаешь что!

У Тёмы дрожали губы. Нет, ЭТОГО он никогда не простит!

Тёма молча посмотрел на Акиру, которая вертелась перед зеркалом да еще что-то напевала себе под нос, молча отвернулся от нее и медленно, держась рукой за живот и стараясь отдышаться, стал спускаться по лестнице.

«Нам не страшен серый волк, серый волк, серый волк!» – слышалось со второго этажа пение Киры.

– Вот дура! Ненавижу! – пробормотал Тёма, с трудом доковыляв до папиного кабинета и залезая на диван под мохнатое шерстяное одеяло с узором – папа привез его с Карпат. Тёму бил озноб.

«Наверное, у меня температура», – подумал он.

В доме было довольно холодно. За окном уже почти стемнело. Шел то ли дождь, то ли мокрый мелкий снег. Пора было возвращаться в Москву, без всякого Курячьего бога, – о том, чтобы идти искать его к сторожу и думать было невмоготу. И вообще невозможно было себе представить, что вот сейчас надо выйти на улицу, в этот холод и мрак, под дождь и ветер, плестись пешком три километра до станции, а потом без билета ехать на электричке, а потом еще на метро с пересадкой и совсем уже ночью по темным московским улицам добираться до дому, чтобы получить заслуженный нагоняй от обезумевших со страху родителей.

– И все это она! – со злостью думал Тёма. Сейчас ему казалось, что абсолютно во всем виновата Акира. Это она подговорила его ехать на дачу, из-за нее они застряли здесь дотемна и сидят теперь в холоде и в голоде.

– Хорошо еще хоть при свете! – подумал Тёма, глядя на мигающую лампочку.

И лампочка тут же погасла.

– Тёма! – услышал он Кирин крик. – Тёма! Ну не надо! Пожалуйста! Ну прости! Я не буду больше! Включи, пожалуйста, свет! Я боюсь!

Это была правда. Тёма знал, что Кира вообще-то смелая, но темноты боится.

«А сама еще предлагала ночью лезть в курятник, – злорадно подумал Тёма. – Вот так ей и надо!»

Но, если честно, ему тоже стало не по себе.

– Это не я! – крикнул Тёма. – Это электричество выключили! У нас тут часто выключают! Ты иди сюда! Тут фонарик есть!

Тёма нашарил на папином столе фонарик и включил его. Сразу стало гораздо веселее. В луче фонарика танцевала пыль (давно мамы не было на даче), желтый круг высвечивал яркое веселое пятно во мраке комнаты.

Со второго этажа послышался жалобный стон.

– Я ничего не вижу! Глазик! Ну, пожалуйста! Приди за мной с фонариком! Тут страшно!

Тёма вздохнул, вылез из-под одеяла и поднялся наверх.

– Пошли! – сказал он мрачно и коротко, как подобает мужчине, не простившему женщине ГЛУПУЮ ВЫХОДКУ.

Тёма взял Киру за руку и повел вниз, освещая путь.

– А керосиновой лампы у вас нет? – спросила неблагодарная Акира, едва переступив порог папиного кабинета.

– Вообще-то, есть, – смущенно ответил Тёма. – Но я не знаю, где она.

На самом деле он знал, где лампа – вон она, стоит на шкафу, но как признаться, что он не умеет ею пользоваться? Тёме никогда не позволяли прикасаться к лампе – керосин горючий, это опасно.

– Хорошо, что хоть есть фонарик, – сказала Акира и, взяв сушку с обогревателя, забралась с ногами на диван. – Возьми сушечку, пока не остыла – с пылу, с жару!

Они сидели на диване, укутавшись одеялом, и грызли теплые сушки. За окном шел снег пополам с дождем. Света не было. Маленький кабинет хорошо прогрелся, но начинал уже выхолаживаться – обогреватель-то электрический.

– Что будем делать? – спросил Тёма. – Надо ехать домой. Скоро мы здесь совсем замерзнем.

– Ну, Глазик, – жалобно простонала Кира. – Давай подождем, пока дождь пройдет. Пожалуйста! Как мы сейчас поедем? Там холодно и мокро. И потом, нам же еще к сторожу ночью идти, мы же собирались ТАЙНО ОБСЛЕДОВАТЬ курятник.

Тёма посмотрел на Киру и понял, что она не говорит главного. Главное – не в том, что на улице холодно и сыро, а в том, что там темно и страшно. Ему тоже очень не хотелось туда идти. Но что делать?

– Значит, так, – сказал Тёма ТВЕРДО. – Ни в какой курятник мы не пойдем. И даже к сторожу не пойдем. Он уже спит. Папа сам ему потом ключи передаст. Подождем еще немножко, пока дождь пройдет, и поедем домой. Но до тех пор – выключим фонарь. Батарейки надо экономить. Как мы без света по дороге пойдем?

Тёма нажал на кнопочку, и фонарик погас.

Кира вздохнула.

– Давай что-нибудь рассказывать, – предложила она. – Только не страшное.

– Расскажи мне про своего папу, – попросил Тёма.

Кира замолчала, а потом вдруг забормотала быстро-быстро:

– Ну что тебе мой папа? Я же тебе уже говорила. Мой папа! Мой папа, типа, работает королем. Мой папа живет в Боливии. Он там очень занят. Я давно его не видела. Вот съезжу к нему, тогда все узнаю.

– Ладно, – сказал Тёма.

– Теперь ты что-нибудь расскажи, – предложила Кира.

– Я устал, – сказал Тёма. – Давай отдохнем немножко. Нам еще в Москву ехать.

Они замолчали. Но только Тёма прикрыл глаза, как Кира тронула его за локоть.

– Тём! – прошептала она. – Ты слышишь?

Тёма прислушался.

Под диваном кто-то тихо, но отчетливо хрюкнул.

«Поросенок? – подумал Тёма. – Наверное, убежал от сторожей. Вот молодец! Правильно сделал! Но как он тут оказался?»

К хрюканью прибавилось сопенье, пыхтенье и цокот копыт.

Под диваном явно кто-то был. И судя по цокоту, этот КТО-ТО уже вылез из-под дивана.

– Это не поросенок, – прошептала Кира, будто прочитав Тёмины мысли.

– Слишком громко топает!

– А кто же? – у Тёмы замерло сердце.

– Наверное, это ОН! – выдохнула Акира. – За нами пришел!

– Кто?

– Нечистый! – с ужасом прошептала Кира. – Стучит копытами! Или домовой! А может, Анчутка беспятый!

Тёма в ужасе посмотрел на нее. В темноте Кириного лица почти не было видно, только слегка вырисовывались очертания светловолосой головы.

Тёма тоже зашептал, пытаясь успокоить подружку.

– А чем же он там цокает, если у него пяток нет? Протез, что ли? Вроде вставной челюсти?

– Не надо, Тёма. Я боюсь, – пролепетала Кира.

Почему-то ее страх придал смелости Тёме. Он схватил фонарик, включил его и решительно направил луч на пол.

Пыхтя, фырча и переваливаясь с боку на бок, посередине комнаты бежал еж. Вид у него был озабоченный и деловитый. Еж явно нацелился подобрать крошки.

– За сушками вылез! Проснулся, соня! – с облегчением засмеялась Кира.

– Эх ты, трусиха! – ответил ей Тёма.

Но Кира не обиделась, наоборот, посмотрела на него с БЛАГОДАРНОСТЬЮ.

Оказавшись в свете луча, еж испуганно блеснул черными глазками, тихо и недовольно хрюкнул и свернулся в клубочек.

– Испугался, маленький! – Кира встала и попыталась взять в руки колючий шар.

– Хорош «маленький»! – фыркнул Тёма. – Жирнейший ежище! Вместо того чтобы спать – и ИСТОЩАТЬСЯ, он себе нагло проснулся, чтобы поесть! Потому что – обжора! Отпусти его, Кира! Не трожь! Иначе его ежиха не признает!

Тёма погасил фонарик и немного смягчился.

– Ладно! Пускай еще немножко поест и идет к себе под диван! До лета далеко! В марте порядочным ежам положено спать и не рыпаться! А этот – жулик! Всех обманул. Ну ладно. Пусть с ним ежи разбираются! Нам, между прочим, пора идти. Или, может быть, ты опять боишься?

Тёма ни за что на свете не признался бы, что и сам боится. За окном было уже совсем темно. Но что же делать? Надо возвращаться. Дома, наверное, все извелись от волнения.

– Знаешь, Глазик, – сказала Кира, – давай подождем еще немножко. Пускай еж успокоится. А то, если мы сейчас вскочим, он никогда-никогда не вернется в свое гнездо.

Кирин довод показался Тёме убедительным. Пусть этот еж вороватый и прожорливый, но ведь он был действительно взбудоражен. И кроме того, можно было еще ненадолго отложить выход на улицу.

И Тёма согласился подождать. Ради ежа.

В комнате становилось довольно прохладно. Они получше укрылись одеялом, сложив его в два слоя. Но это не помогло. Тёма вынул из папиного кресла подушку и положил ее поверх одеяла. И вздрогнул, потому что Кира к нему прислонилась. Это было неожиданно и, вообще-то, скорее приятно – но как будто щекотно.

«Это она для тепла, – подумал смущенный Тёма. – Так, наверное, делают эскимосы на льдине».

Ему показалось, что Кира задремала.

Тёма сидел прямо, не шевелясь, – он оберегал сон подруги, прильнувшей к его плечу.

Ежик ежиком, а мало ли что еще может случиться! Сторож далеко, дачи пустые, вокруг лес, ночь и ни души!

«Главное – не заснуть, – подумал Тёма, вглядываясь во тьму. – Бодигарды не спят!.. Вдруг на нас нападут разбойники?.. Ну и пусть! Берегитесь! Дежурный по даче – силач Артем Глазов! Ой, скорей бы уж у Гоши Поддубного закончился карантин по свинке… вот бы его сюда, на подмогу! Насколько же проще быть МОЗГОВЫМ ЦЕНТРОМ… дежурили бы мы сейчас с Гошей вдвоем, он бы стоял в карауле, а я учил бы его играть в шахматы, чтоб ему не было скучно». Перед глазами у Тёмы возникла шахматная доска, на ней перемещались фигуры: солдатики-пешки делали шаг вперед и отдавали честь старшим по званию, галантные слоны-офицеры легко пересекали по диагонали паркет балетного зала, по-заячьи скакали разгоряченные кони, медленно выдвигалась тяжелая бронированная ладья, королева металась по доске, то включаясь в кадриль, то отвешивая придворным шлепки и пощечины, а дрожащий от страха король до поры до времени отсиживался в укрытии. «Что это они? – подумал Тёма. – То ли у них бал, то ли парад. А может, сражение?» Фигуры на доске окончательно спутались, перемещаясь как попало. «Какое вы имеете право? Вам нельзя так ходить! С ума вы сошли, что ли?» – хотел закричать Тёма, но вдруг почувствовал, что не может произнести ни слова, а только беззвучно открывает рот. А отбившиеся от рук шахматные фигуры скрылись в темноте. Тёме тоже показалось, что он проваливается в какой-то темный колодец. Стало тепло и тихо.

И вдруг – НАЧАЛОСЬ. На участке засветились огни, послышался шум, вой, вопли, кто-то стучал, шипел, скребся и ломился в дверь.

Тёма вздрогнул. Кира уже не спала и смотрела на него испуганными глазами.

– Что это? – прошептала она.

– Не знаю.

Тёма осторожно выглянул в окно. В темноте метались тени, мерцали желто-зеленые светляки. Во мраке, среди деревьев, носились какие-то звери.

– Волки, – сказал Тёма. – Из лесу пришли.

Кира задрожала.

Надо было срочно что-то предпринимать.

Тёма принял решение.

– Вставай тихонько. Поднимемся на второй этаж и закроем дверь на засов. Сверху легче отбивать атаку.

Тёма сжал Кирины похолодевшие пальцы и повел ее на второй этаж, освещая путь фонариком.

Они стали быстро подниматься по лестнице. Вдруг луч фонарика начал тускнеть и погас совсем.

– Батарейка сдохла, – сказал Тёма. – Вот некстати. Ну, ничего. Ты не бойся, Кира. Я с тобой!

Кира молчала. Наверное, она кивнула головой, только в темноте этого не было видно. Но все равно Тёма знал, что она на него надеется. И он должен ее СПАСТИ. Потому что они у него на даче и потому что она поехала с ним, чтобы помочь ему решить его СЕМЕЙНУЮ ПРОБЛЕМУ, а главное – потому что она девочка. И его подруга. Он должен спасти ее любой ценой!

«Даже ЦЕНОЙ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ!» – подумал Тёма, и у него вдруг защипало глаза и захотелось домой. Зачем только они приехали!

Но теперь уже поздно было об этом думать. Теперь оставалось одно – бороться!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю