Текст книги "Шалости Черного Властелина (СИ)"

Автор книги: Наталья Гладышева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Я подумывала отдохнуть, когда заявился Шурик с книжкой, но без дяди Саши.

– Теть Ань, – заявил он с порога. – Ты обещала почитать.

– Давай сюда книжку, – не стала я спорить.

"Аленький цветочек" – гордо красовалось на обложке. Неплохая сказка, почитаем. Шурик устроился рядом со мной на кровати и слушал очень внимательно, не перебивая. А когда сказка закончилась, сказал:

– А я бы хотел быть таким чудовищем.

– Почему это? Чудовище пусть и доброе было, но его же все боялись, – с изумлением посмотрела на ребенка.

– Зато его красивая тетя любила и остров у него волшебный был, – мальчишка вздохнул. – А у меня нету. Вот у Соловьева-мертвого Темный Лес есть, только его никто туда не пускает. А у меня нету… Представь как здорово. Все страшные звери, все деревья и растения подчиняются тебе, делают то, что тебе захочется, притом по первому требованию.

Скелет после этих слов вылез из своего уголка и подошел к нам. Что он сказал Шурику, я не услышала, но мальчишка явно понял, так как ответил ему.

– Ну и что, что ответственный буду за всех, – выпятил губу мальчуган и задумался на мгновение. – Зато у меня силы будет много. А Соловьев-мертвый никому власть над лесом не хочет отдавать. Жадный очень, – скорчил рожицу скелету. – Я слышал как дядя Саша и дедушка жаловались на него.

– Обойдетесь, – влез в разговор кактус, до этого молчавший. – Таких дел натворите, дай вам всем только волю.

– А вот и не обойдемся! – вскочил с кровати Шурик. – Это наше наследство, а ты все никак не умрешь и нам его не передашь. Это неправильно.

– Шурик, – вскочила следом и попыталась успокоить ребенка. – Не в наследстве счастье, поверь мне.

– А в чем? – нахмурился мальчик и посмотрел на меня. – У меня никого нету, а так хотя бы звери всякие были.

– Ну, сейчас у тебя есть я. А кроме меня дядя Саша, дедушка, Алекс и даже Соловьев-мертвый, – усадила мальчугана и сама устроилась на кровати.

– Никому из них я не нужен, – обиженно заявило дитя. – Я все время один и один.

– Мне нужен, – улыбнулась я, понимая ребенка как никто, я тоже одинока и по большому счету никому не нужна.

– Правда? – спросил он меня недоверчиво.

– Правда, – и притянула мальчишку к себе, погладив при этом по голове.

– Хорошая ты, теть Ань, – сказал мне ребенок. – Не спи в комнате дяди Саши, пожалуйста. Ты потом плохая станешь и я буду по тебе скучать, когда ты умрешь.

– Позитивное будущее, – пробормотала я и более громко сказала. – Я не собираюсь умирать и ночевать в комнате дяди Саши тоже. Что вы все заладили про совместный сон? Будто в этой вселенной других мужчин нету, с которыми можно спать в одной комнате.

– Точно! Есть! Я есть! – Шурик снова подскочил и смотрел на меня радостными, блестящими глазами. – Ты можешь в моей комнате спать и мне больше не будет страшно. И дядя Саша не сможет тебя позвать к себе. Ты же уже будешь занята.

Возвела очи горе. Какие же они, эти Соловьевы... даже не знаю какое слово подобрать.

– Я буду спать в своей комнате, – твердо ответила тут же скисшему мальчугану. – А вот сказки читать и играть с тобой, согласна. Только ежиков и зеленку, пожалуйста, мне больше не подсовывай, договорились?

– Договорились, – повеселел Шурик. – Не буду ежиков и зеленку. Теть Ань, а ты сходишь со мной в Темный Лес?

– Одна я не решусь, наверное, – передернула плечами при воспоминании о зеленых глазах за деревьями.

– А ты не одна будешь, а со мной. Мы еще Соловьева-мертвого с собой возьмем, только никому об этом не расскажем, а то нас ругать будут. Его в Темном Лесу все-все слушаются. Вот увидишь. И мы сможем навестить ежиков, – предложение шалуна звучало бы заманчиво, если бы пережитый за дверью страх не был бы для меня так силен в прошлый раз.

А так не особо и тянуло глядеть на зеленые глаза вблизи.

– Давай так, отложим пока прогулку. Я подумаю и скажу тебе завтра утром, пойдем мы туда или нет, – решила предложить компромисс, в надежде на то, что к утру случится что-нибудь и ребенок забудет про прогулку.

Правда, настойчивый он, как и все Соловьевы. Мала вероятность того, что забудет про мое обещание. Тогда стоит за оставшееся до утра время придумать убедительную причину для отказа.

– Хорошо, отложим, – вздохнул мальчуган и спросил. – Теть Ань, а чем ты заниматься будешь до вечера?

– Отдыхать, наверное, буду. Тело ноет, упала я сегодня, сильно ударилась.

– Ой, а хочешь я тебя полечу? – предложил Шурик.

– Не нужно, – довериться юному эскулапу я не рискнула. – Просто полежу и отдохну, завтра уже как новенькая буду. Правда, сначала душ приму, а то так и не смыла спирт с волос, после твоих экспериментов с зеленкой. И как тебе такое вообще в голову пришло?

– Я вообще придумчивый. Хожу и все время что-нибудь придумываю, – довольно поведал мне ребенок и спросил. – А можно я с тобой побуду? Я буду вести себя тихо-тихо, как мышка. Ты сможешь отдохнуть. Только за игрушками схожу. Можно, теть Ань?

– Можно, – умоляющий взгляд синих глаз оказал на меня магическое воздействие и я со вздохом согласилась. – Только договариваемся, вести себя будешь, действительно тихо как мышка. Хорошо?

– Хорошо, – просиял мальчишка и побежал к двери. – Я сейчас. Я мигом... Только автобус возьму, и лошадку...

– Бери, – великодушно разрешила я и поднялась с кровати. – А я пока в душ схожу, смою с себя грязь.

Но нашим мирным посиделкам не суждено было состояться. Только-только Шурик втащил коробку с игрушками, в которую положил не только автобус и лошадку, но и кучу всякой всячины, которую, подозреваю, собирался показать мне... Только-только я расположилась в кресле, собираясь вместо отдыха, все-таки посвятить время тому, чтобы поболтать с мальчуганом, как где-то в коридоре раздалось громкое:

– Это что за стерва в этом притоне развелась? Покажите мне ее! Я-то с ней разберусь!

Так, голос женский, громкий, с визгливыми нотками. И равен он, чует мое сердце, очередной порции неприятностей.

– Ой, тетя Лена! – втянул голову в плечи Шурка.

– Ты ее боишься? – удивилась я, до этого была твердо уверена, что мальчишку напугать просто нечем.

Сам кого угодно запугает и доведет до инфаркта шалостями.

– Знаешь, как она громко кричит? – сморщил нос ребенок и глянул на меня несчастными синими глазами. – Я уже пробовал перец, соль в чае и кнопки на стуле. Ничего не помогает.

Звучало так, будто он тараканов в доме пытался вывести, праведник. Только крыльев не хватает и будет вылитый ангел.

– А просто поговорить ты не пробовал? – спросила осторожно, стараясь не показывать, как меня насмешили его слова.

– А с ней нельзя говорить. Только прятаться можно, – вздохнуло дитя не по детски и поднялось с кресла, располагавшегося напротив моего. – Как появляется, сразу надо кричать: «Атас!» и убегать. Она очень плохая.

– Даже захотелось посмотреть, кто это тебя так напугал, – встала с кресла и направилась к двери.

– Ой! – ребенок подскочил ко мне и схватил за руку. – Теть Ань! Не надо! Пожалуйста не выходи! Давай спрячемся?

– Вот еще! – фыркнула и гордо вздернула подбородок. – Будем мы бояться какой-то тети Лены. А кем она тебе приходится?

– Никем. Она дедушке приходится, – мальчик нахмурился, все еще продолжая держать меня за руку и, надеясь, по-видимому, таким образом не дать мне выйти из комнаты. – Он с ней ночует.

– Ночует? – боюсь мои глаза сейчас наводили бы посторонних на мысли об анимэ. – Она что, старая?

– Да, старая, – ответил Шурик и спросил меня: – Теть Ань, ты не пойдешь, да?

– Хочу посмотреть, кто это с твоим дедом ночует. Любопытство родилось раньше женщины. Знаешь такое выражение? – потрепала ребенка по волосам и высвободила левую руку. – И потом, судя по ее воплям, ищет она меня. Вот и познакомимся. Прятаться от проблем, не значит решать их. Сколько ни прячься, проблемы только копиться будут. Так что, лучше с этой разберемся прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.

– Я пойду с тобой, – решительно заявил мальчуган.

– Ты можешь остаться в моей комнате, – великодушно предложила я.

– Нет, буду тебя защищать. Если она тебя обидит, то я что-нибудь придумаю. Я придумывательный. Вот, – мальчишка твердо посмотрел на меня, мол попробуй только возразить.

– Ну пойдем, защитник, – ласково сказала ему и на душе разлилось тепло. – С тобой мне точно не будет страшно.

– Я храбрый, – синие глаза Шурика довольно заблестели. – Вот увидишь, я тебя защитю.

– Идем, – протянула ему свою руку, за которую он радостно ухватился. – А то все самое интересное пройдет мимо нас.

Вдвоем, рука об руку мы вышли из комнаты в коридор. И как раз вовремя. Алевтина Павловна вцепилась в мадаму любопытной внешности и пыталась ее остановить, нашептывая что-то яростно на ухо. Но мадама перла как танк, словно и не замечая попыток экономки помешать ей. Ярко-красная помада на полных губах, подтянутая кожа и фигура. Я с ходу не смогла определить сколько гостье лет. Густые, вьющиеся, темные волосы до плеч, яркие, зеленые глазищи и боа из перьев вокруг шеи. Носить она явно предпочитает винтажные вещи. Красивая женщина, хоть и не так молода, как хочет казаться.

– Вот она, коза драная! – зеленые, колдовские глаза метали молнии, наманикюренные пальцы впились в кожаную сумочку, а лицо перекосила гримаса ненависти. – Ах ты, тварь подзаборная! – завопила она на весь коридор. – Мужика у меня решила отбить! Хрен у тебя это получится! Ни рожи, ни кожи! Еще и толстуха! И как он только на тебя позарился?!

Все это выдавалось на повышенных интонациях, а мне, почему-то было все равно. Закалились нервы в боях с глюками и ежами в собственной постели? Что мне ее вопли по сравнению с зеленкой в шампуне?

– Тетя Лена! – теперь уже кричал Шурик. Он покраснел и, казалось, сейчас расплачется от обиды. – Уходи! Тебя никто не звал!

– Тише, Шурёнок, – присела на корточки перед ребенком и притянула его к себе, заглянула прямо в глаза и напряженное лицо. – Не обращай внимания на невоспитанную тетю. Ей просто родители не говорили о том, что так кричать нельзя. Не бери с нее пример. Просто послушай. Она так забавно разговаривает. И потом, возможно, она кричит от того, что глуха как пробка и поэтому думает, что говорить нужно очень громко, иначе ее не услышат. Давай, пожалеем тетю Лену. Она очень несчастная.

– Зачем она тебя обижает? – расстроенно спросил мальчуган. – Я защитник и должен защищать.

Тетя Лена в это время закрывала и открывала рот, явно потеряв дар речи от того, что мы с Шуриком ее игнорировали.

– Защитишь, когда реальная опасность будет. А тетя Лена пусть покричит, – улыбнулась я ребенку и поднялась. – Может, ей после этого легче станет. Идем?

– Идем, – повеселел мальчишка. – Тетя Лена, до свидания, – вежливо попрощался он.

– Ах ты, стерва! – завопила нам вслед Елена Прекрасная. – Думаешь, тебе удастся так просто уйти? От моей порчи еще никто не уходил! Будь ты проклята!

– Ой, тетя Аня! – побледнел пацан и развернулся к тете Лене лицом и сделал такой жест, будто собирался что-то перехватить.

Не знаю, что во мне сработало в этот момент, материнский инстинкт, ощущение опасности, такой, что волоски на коже дыбом или что-то еще, но я дернула Шурку за руку, отводя его с лини невидимого удара, протянула раскрытую, поднятую вверх, ладонь вперед и словно ударилась о что-то твердое и колючее. Пальцы сами собой сомкнулись в кулак, запирая это колючее, а Шурик подскочил на месте и тихо-тихо сказал:

– Я расскажу дяде Саше. Вам будет плохо за то, что вы сделали. Идем, тетя Аня, я помогу тебе избавиться от этого...

– Идем, – бледно улыбнулась и послушно пошла за ребенком к себе в комнату.

Тетя Лена к моему удивлению провожала нас взглядом молча, правда с все еще искаженным ненавистью лицом. А мне, по правде говоря, было все равно что там у нее с лицом. Мне резко поплохело и ноги я переставляла с трудом. Шурик крепко держал меня за леву руку и вел в комнату, уговаривая по дороге:

– Тетя Аня, ты дойди только. Теть Ань, держись, – голос его дрожал от сдерживаемых слез, но мальчик крепился и вел себя как настоящий, взрослый мужчина.

А я с трудом различала его голос, сквозь шум в ушах и медленно разрастающуюся головную боль. Как оказалась в своей кровати, не помню. Только шепот, тихий, настойчивый не давал закрыть мне глаза и отключиться:

– Держись, держись, ты сильная...

Под чуткими прикосновениями пальчиков Шурика, я медленно, почти не чувствуя руки, разжала пальцы. Мальчик чем-то гремел, кажется вытряхивал из коробки игрушки, после осторожно, стряхнул в нее что-то с моей руки. Или не в нее? Мне сложно было судить, мысли путались, а постепенно плотнеющая пелена перед глазами, не давала как следует все разглядеть. Мальчуган водил своими ручками по моему телу, будто смахивал с меня невидимую пыль. А я могла только еле-еле чувствовать прикосновения, после которых головная боль начала отступать, а зрение проясняться. Но сил не было никаких. Постепенно я погружалась в беспокойный, тяжелый сон, не в силах контролировать происходящее. Да и какой контроль, когда я чувствовала себя совсем разбитой?

Проснулась только под вечер. Голова была тяжелой и неподъемной, но я сделала над собой усилие и приподнялась. Рядом прикорнул бледный, явно уставший Шурик. Не сразу, но вспомнила о том, что произошло сегодня и погладила темные волосы ребенка. Бедняга, вымотался так, вытаскивая меня, что не почувствовал моего прикосновения. Обеспокоенно коснулась влажного лба мальчугана губами, вроде теплый, как и ручки, сжатые в кулаки. Дыхание спокойное и медленное, вроде никаких непоправимых последствий не видно. Правда из меня медик, как из Иван-царевича балерина. Стоит поискать кого-нибудь, кто сможет меня успокоить. Вдруг сон Шурика ненормален? Или какие еще последствия всего произошедшего на нем сказались.

Сползла с кровати и пару минут постояла, пытаясь справиться к головокружением. Когда мир стал более устойчивым, неуверенно сделала шаг, потом второй. Такими темпами я не скоро доберусь до двери. Кинула взгляд на скелет, который стоял в своем любимом углу и наблюдал за моим перемещением по комнате. Он споро простучал костяшками в мою сторону и предложил костлявую руку для опоры. Поколебавшись, решила не пользоваться его помощью. Может я и привыкла к его облику, но не уверена, что удастся сохранить спокойствие при прикосновении к костяшкам его пальцев. Одно дело воспринимать то, что я вижу так, на расстоянии и другое при физическом контакте.

– Я сама справлюсь, – сказала шепотом и уже более уверенно потопала к двери.

Только в коридоре задалась вопросом, а кто мне может помочь? И ответа не придумала, так как не знала, вернулся ли Сан Саныч-младший. К старичку я как-то не рискнула идти... Или стоит попробовать? Какая разница кто и что этот Соловьев-старший. Главное, чтобы с Шуркой все в порядке было. Решено, только по пути на кухню загляну, уточню у прислуги, если таковая там найдется, ушла Елена или нет. Нарываться на нее в спальне дедули как-то не охота, совсем.

Подошла к двери кухни и протянула руку к ручке, собираясь открыть дверь до конца. Но остановилась, так и не сделав это.

– Онау теуплая, – только Баюн так тянет это ненужное во многих словах «у». – Жаулко...

– Что жалко? – голос Соловьева-младшего узнала легко по тому, как дрожь прошла по пальцам, при его звуках. – Жива останется, деньгами я ее отблагодарю. Не впервой... А то, что без сердца будет жить... Не так уж это и страшно...

– Тыу таук неу жиул, – ответил котяра. – Неу знауешь каук эуто.

– Тебе ли говорить, маг? – насмешливо спросил Сан Саныч-младший. – Скольких ты угробил, ставя свои опыты, прежде чем тебя коснулось то, что произошло с моей семьей? Не ты ли учил меня продлевать жизнь, забирая сердца влюбленных в меня дурочек? И теперь жалеешь? На тебя это не похоже. Тебя никогда не беспокоили муки совести. Так что произошло сейчас? Да, меня очень тянет к ней... Явно без магии не обошлось, так хотеть мне никого не хотелось... Дедовы проделки, не иначе. Отворот я его заставлю сделать и можно будет действовать дальше. Когда она отдаст мне свое сердце полностью, добровольно...

– Неу поумоужет, – заметил мрачно кот. – Скоулько уже сеурдец тыу соубрал?

– Я все еще молод, хоть и разменял уже не одну сотню лет, – ответил господин сердцеед, и слово, явно, можно употреблять буквально.

Сделала несколько шагов назад, колеблясь между желанием дослушать и желанием сбежать. Но в моей комнате лежит Шурка, и если с ним что-нибудь произойдет, я себе не прощу. Решившись, вернулась и рывком распахнула дверь, давая возможность говорившим рассмотреть себя во всей красе.

– Аня? – Сан Саныч-младший подскочил со стула, чуть не опрокинув бокал с каким-то янтарно-желтым напитком. – Что случилось? Ты выглядишь усталой и бледной? Ты разве не у деда?

– Нет, как видите, – улыбнулась вымученной улыбкой и зашла на кухню. – Со мной приходила познакомиться тетя Лена, как ее назвал Шурик. Вот теперь отхожу после знакомства, как и ваш племянник. Я боюсь, что общение с тетей Леной могло не пройти для него даром. Глянете?

– Хватит мне выкать, – мужчина-мечта поднялся со стула и подошел ко мне и подхвали под локоть. – Можно сказать, одной семьей стали... Что с Шуриком?

– Не знаю, но меня беспокоит его состояние. Нужно, чтобы кто-то из вас, умельцев, глянул.

– Идем, – Соловьев-младший бережно поддерживал меня под руку и не поверишь, что только недавно так презрительно обо мне отзывался. – Где он?

– У меня в комнате, – попыталась выдернуть руку из ласкового захвата, уж очень мне не нравилось то, какое действие на меня оказало это прикосновение, но мне не дали этого сделать.

– Я помогу, ты еле держишься на ногах, – тепло сказал моя греза и потянул из кухни.

Черный котище, молчаливый как никогда, выскользнул перед нами и первым добежал до моей комнаты. Он ждал нас там, удобно усевшись и обвив лапы хвостом.

Шурка еще спал, но выглядел так же бледно как и до этого. Сан Саныч-младший довел меня до кресла, заботливо усадил в него и подошел к ребенку.

– Что же он такое наколдовал, что сил совсем не осталось? – спросил мужчина меня, после того, как потрогал лоб ребенка.

– Проукляутие сниумал, – ответил за меня кот и вспрыгнул на постель, устраиваясь рядом с мальчуганом. – Пусть поуспит. Сиулы восстаноувит.

– С ним все будет в порядке, – успокоил меня мужчина-мечта. – Что произошло?

– Так, ерунда, – попыталась отвязаться от общества волнующего меня человека, слишком уж это пугающе было, после того, что услышала сегодня. – Я же говорила, приходила...

– Теутя Леуна, – перебил меня кот. – Сауш, тыу саум знауешь хаурактер эутой стеурвы, моужешь догадауться.

– Придется поговорить с дедом, – окинул мрачным взглядом меня, скелетика, который все это время следовал за мной как привязанный и ребенка на кровати. – Мне не нравится как его, гм... подруга ведет себя. Это мой дом и я не позволю ей выкидывать подобные номера. Она еще не ушла? – обратился мужчина к коту.

– Неу знаую, – ответил тот. – Оун граунь поуставил.

– Снова? – задал риторический вопрос мужчина-мечта. – Ладно, для меня это не помеха. Пригляди за ними, пока я разберусь.

– Хоурошо, – кот лениво прикрыл один зеленый глаз.

Как только Соловьев-младший вышел за дверь, котяра прикрыл и второй и потянулся.

– Всеу слыушала? – спросил он меня, когда спрыгнул на пол и подошел.

– Ты это специально подстроил? – ответила вопросом на вопрос, поймав себя на том, что тоже хочу вставить протяжную букву «у» туда, куда не полагается.

– Чтоу деулать будешь? – кот тоже проигнорировал мой вопрос.

Какой-то вечер вопросов получается и ни одного ответа.

– Уйду, наверное, – решила все-таки разбить этот замкнутый круг.

– Неу отпуустяут, – поведал мне котяра и забрался ко мне на коленки. – Еусли и уйдеушь, тоу тоулько в Теумный Леус. А таум не выуживешь.

– И что ты предлагаешь? – с отчаянием посмотрела в глаза кота.

– Теубе наудо в своуй мир, – сказал кот. – А каук, дауже я неу подскаужу. Я тоуже плеунник. Еусли науйдешь доурогу, воузьми меуня с соубой.

– А как я ее найду? – задала вопрос, на который, наверное, никто в этом доме кроме Соловьевых не знает ответа.

Остается одно, просить Шурку вывести меня отсюда. Правда, как я буду дальше выживать, сложный вопрос. Но проблемы будем решать по мере поступления. Если что, поеду к родителям, на лето они меня звали... Но я же такая самостоятельная, хотела выправить плачевное финансовое положение собственными руками и не показывать родственникам как мне тяжело на самом деле приходится. Мама очень не хотела, чтобы я уезжала из родного города в столицу, говорила о том, что можно учиться и в местном ВУЗе. Но я же упрямая, мне же хотелось блеска и яркой жизни. Вот она яркая жизнь и происходит, теперь, после двух лет жизни в столицы.

– Неу знаую, – кот закрыл глаза и подставил ушко под ласку.

Почесала его там и, задумавшись, закусила губу. Если уходить, то тогда, когда все будут спать. И что делать с охраной на входе? Как проскользнуть мимо незамеченной? Идти на авось? Или попытаться что-то придумать? Можно попробовать. Но прежде, чем придется проскальзывать мимо охраны, нужно вообще выбраться. При том не в Темный Лес, а на родную Землю. Как же все запутанно и сложно. И обдумать все как следует не получается. Так мысли и бегут к соблазнительной улыбке Соловьева-младшего, даже несмотря на то, что услышала недавно. Как же мне уйти, если, возможно, ноги откажутся двигаться в нужном мне направлении? Как сбежать, если сердце, поплевывая на разум, рвется совсем не туда, куда нужно? И как я выдержу там, на Земле, без этих синих глаз? Обладатель незабываемых очей появился неожиданно и прямо с порога поведал:

– С Еленой я разобрался. Больше она подобных вещей вытворять не будет, можешь не бояться. Ань, составишь мне компанию? Дед сейчас занят, этим вечером ты ему не понадобишься. Можем посчитать звезды. Я знаю одно замечательное местечко, – мужчина окинул меня плотоядным взглядом и призывно улыбнулся.

– Нет, спасибо, – с трудом улыбнулась в ответ, синий взор завораживал и сердце начало учащенно биться. – Чувствую себя опустошенной. Буду отдыхать. Как-нибудь в другой раз.

Я с трудом говорила вежливо и спокойно, так и хотелось повестись на приглашение и одновременно надавать по морде этому пройдохе.

– Хорошо, – легко согласился Дон Жуан. – Составить компанию?

– Нет, не нужно, – еле удержалась от того, чтобы согласиться. – Посижу чуть-чуть и лягу спать, наверное.

– Зато я не усну, – пожаловался мне ловелас. – Буду думать о тебе...

– Надеюсь, хорошее думать будете, – опустила взгляд, чтобы не выдать то, как меня взволновали его последние слова.

– Обещаю, только хорошее. И хватит уже выкать, не такой уж я и старик, – Сан Саныч-младший все никак не хотел уходить и стоял в дверях, пожирая меня взглядом. – А завтра мы с тобой погуляем?

– Обязательно, – легко пообещала то, что и не собиралась выполнять.

Завтра, надеюсь, меня здесь уже не будет. Погуляет в одиночестве. Или найдет еще одну дуру... Еще одну? Что-то мне это не нравится. И даже не потому, что я ревную... Ведь если он с меня перекинется на кого-нибудь другого, неизвестная мне девушка может пострадать. Но страдать мне, чтобы не пострадал кто-то иной? Бессмысленное занятие, после меня, он все равно найдет очередную дуру. И что-то мне в число этих самых не умных, влюбленных девушек попадать не хочется. Вот выберусь, и попробую что-нибудь придумать, чтобы помешать ему и дальше продолжать свою деятельность по продлению собственной жизни.

– Тогда я пойду, да? – мужчина все еще мялся на пороге, не особо желая уходить.

– Конечно, – встретилась с ним взглядом и замерла кроликом перед удавом.

Синие глаза мужчины-мечты горели просто нечеловеческим блеском, а сам он подобрался, как перед прыжком. Медленно, текуче Соловьев-младший переместился к моему креслу и склонился надо мной. Руки он упер в подлокотники и тихо, вкрадчиво прошептал:

– Ты такая красивая, я просто схожу с ума.

– Так всегда говорят, – с трудом произнесла, не совсем понимая что и зачем говорю. – Когда соблазнить хотят.

– Ты права, я хочу тебя соблазнить, – просто ответил мне мужчина-мечта и склонился еще ниже.

А я не в силах была отвести взгляд от его синих глаз и как-то избавиться от неожиданного пленения в кресле. Хитрюга кот соскользнул с моих колен и куда-то испарился. Его уход я отметила краем сознания, когда почувствовала, что коленкам уже не так тепло, как раньше. Но и это не смогло заставить меня отвлечься от обжигающего взора Дон Жуана. Губы горели и покалывали, так мне хотелось узнать, как это – целоваться с ним. Тело занемело от напряжения и все что я могла – молча смотреть. Его губы оказались такими сладкими и нежными на вкус, что я забыла обо всем, что сегодня услышала. Плавиться от удовольствия было так естественно и правильно. И хотелось продолжения. О каком сопротивлении могла идти речь? Я на него была в этот момент просто не способна и когда пальцы соблазнителя скользнули под ворот майки, только быстрее задышала, никак не протестуя против происходящего.

Что-то колючее влетело со всего размаху мне в щеку, я отшатнулась от Дон Жуана и растерянно помотала головой из стороны в сторону, приходя в себя. Повернулась в ту сторону, откуда получила «подарочек» и успела краем глаза заметить только темную тень, скользнувшую мимо меня и Соловьева-младшего. Воспользовалась тем, что соблазнитель выпрямился и повернул голову, вслед за моим взглядом и вскочила с кресла, боясь снова оказаться запертой в нем. Сейчас мы стояли с Дон Жуаном лицо к лицу, глаза в глаза, наше дыхание смешивалось, но я нашла в себе силы оттолкнуть любвеобильного Соловьева и сделать шаг в сторону, так, чтобы оказаться подальше от него. Глянула себе под ноги и увидела валяющийся кактус. Взвизгнула и нагнулась:

– Ой! А если не выживет? – рефлекторно потерла пострадавшую щеку. – Нужно срочно найти горшок. Кактус, миленький, выживи только и я буду тебя поливать каждый день.

– Захлебнусь, – проворчал цветок и открыл зажмуренные глаза. – Горшок на подоконнике, – и снова закрыл глаза, явно не желая никого видеть. – Положь где взяла.

Повинуясь этому указанию и не имея желания спорить, дошла до окна и, разрыв ямку в разворошенной земле, посадила кактус обратно. Метнулась в ванную, забыв про своего позднего гостя. Налила воды в хорошо промытую мыльницу и отнесла в комнату. Надо будет, когда выставлю Соловьева-младшего за дверь, сказать спасибо кактусу и коту. От такой опасности меня уберегли. Век должна буду. Стараясь не вспоминать о том, каким сладким был поцелуй и как мне хотелось бы его повторить, я полила цветок, упорно не глядя на Дон Жуана. Закончив с поливом, повернулась к молчащему мужчине и сказала:

– Уйди, пожалуйста. Я хочу отдохнуть, – я старалась не встречаться с ним взглядом, говорила глядя в пол.

– Хорошо хоть выкать перестала, – буркнул мужчина-мечта и сделал шаг ко мне, я на автомате, всей кожей почувствовав его приближение, сделала шаг назад. – Я уйду, но только если ты меня поцелуешь.

– Нет, – ответила вроде бы и твердо, но дрожащим голосом и все-таки посмотрела на него. – Никаких поцелуев. Твой послужной список, господин Соловьев, столь велик, что мое имя там лишнее. Я не буду твоей игрушкой, даже не рассчитывай. И имей совесть, не мешай Шурику отдыхать. Он как-никак спас меня сегодня, заслуживает того, чтобы к его сну отнеслись с уважением.

– Ты обещала мне прогулку, – неохотно подчинился мне Сан Саныч-младший. – Завтра в одиннадцать я зайду за тобой и мы продолжим разговор.

– Начнем с послужного списка, к примеру, – с трудом удержала рвущуюся с языка просьбу остаться. – Подсчитаем количество, поговорим о качестве, прочитаем все свитки. Чем не тема для беседы?

– Мы поговорим об этом завтра, – пообещал мне Соловьев-младший и направился к двери. – Расскажу все, что пожелаешь. Могу даже перечислить по именам, если таково твое желание. И если таковым оно останется. А я уж постараюсь, чтобы оно стало иным.

– Посмотрим, – непримиримо прошептала я непослушными губами и с тоской проследила за тем, как мужчина уходит.

Вонзила ногти в ладони, сдерживая желание остановить и дать ловеласу все, что ему хочется. Ненормально так сильно хотеть мужчину, вопреки здравому смыслу и пониманию, что меня используют, притом абсолютно не считаясь с моей волей. Как только выберусь из этого бермудского треугольника, побегу к какой-нибудь гадалке и спущу часть денег... Нет, это не получится сделать. Я не смогу заплатить за квартиру, если отдам деньги гадалке за снятие приворота. И не факт, что это поможет. Вдруг нарвусь на мошенницу, которая на самом деле ничего не умеет. Придется какое-то время мучиться. Или просить Шурку. Но у меня язык не повернется, озвучить подобную просьбу. Шурка еще ребенок, вон как его вымотала помощь мне. Во что ему обойдется снятие приворота? Лучше я помучаюсь немного, но мальчугану даже не обмолвлюсь о том, что мне нужна его помощь. И так придется просить о том, чтобы вывел меня... Или обратиться к скелету, который безмолвной куклой присутствовал все это время в комнате и никак не помешал Соловьеву-младшему ко мне приставать. Помнится он очень активно мешал Алексу дарить мне цветы. А сейчас почему не вмешался?

– Почему ты не помешал ему? – обратилась к скелету.

– Его вмешательство не нужно было, – ответил вместо Иван-царевича надувшийся кактус. – Котяра по его совету мной в тебя пульнул. Сами бы мы не догадались. Действовать надо было незаметно, иначе бы Соловьев-младший нам не дал завершить начатое.

– Я правильно понимаю? – обратилась к цветку, кот благополучно смылся еще тогда, когда я возвращала кактус на место, иначе бы поспрашивала его. – Я нужна Сан Санычу-младшему для того, чтобы продлить его жизнь? Сама я лишусь чего-то важного, из-за чего стану стервой?

– Ну-у-у... – протянуло растение и замолчало.

– Ну, – поддела Колючку.

– Я не могу тебе ничего сказать. И кот не может, и Соловьев-мертвый тоже... Ты должна сама догадаться.

– Заладили. Догадайся сама, догадайся сама, – передразнила кактус и глянула на скелет. – Помоги мне уйти домой, Иван-царевич.

– Поможет, чем сможет, – цветок все так же служил переводчиком для скелета. – Но у него мало возможностей, он сам пленник здесь, как и мы. Возьми нас с собой?

– Попробую, – не осталась глуха к просьбе кактуса. – Нам надо будет как-то отвлечь охрану.

– Ты сможешь пройти, если скажешь, что Соловьев-старший тебя уволил. Сейчас у него Елена и охрана не сможет проверить правда это или нет, – растение подало вполне неплохую идею, которую я собиралась использовать.

Осталось сделать одно, снова собрать сумку и можно в путь. Сборы много времени не заняли, ведь по факту я все сложила еще с утра, только когда принимала душ пару нужных вещей доставала, покидать их обратно не стоило большого труда.