Текст книги "Опасная игрушка (СИ) "
Автор книги: Наталья Гладышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
– Сегодня здесь представление. Я хотел бы, чтобы ты посмотрела на него. Уверен, тебе понравится. И можешь не изображать глухонемую. Ты с головой выдала себя своей непокорностью и серыми глазами, уже тогда... давно... помнишь?
Я зябко поежилась. Да действительно, совершила глупость, так глупость. Что стоило сразу не изображать героя, а просто склонить голову? Так чтобы глаз не было видно. Сейчас бы ехала на экзамен.
– Мне очень бы хотелось знать, откуда ты родом, – вкрадчивый шепот снова ворвался в мои размышления о превратностях судьбы, – таких глаз не бывает у торнов, но и такого цвета волос не бывает у аллэрнов. Хотелось бы знать, кто тот отступник или отступница, что посмели нарушить закон. И я узнаю, можешь мне поверить. Наказания твоим родителям не избежать...
Про себя, сказала спасибо Элленте за совет спрятать свои иномирские вещи в тайнике. Только не хватало нашествия аллэрнов на Землю.
Сглотнув, попыталась вывернуться из рук аллэрна. Но он крепко вцепился в мои плечи:
– Ты так и не поняла, в чьи руки попала. Уйти ты сможешь, только если я сам тебя отпущу. Но, обычно я отпускаю моих рабов только на встречу с Богами. Так что не очень торопись уходить. Я еще не наигрался. Никто не смеет быть непокорным. Годами мы вытравливали это из своих рабов, и чтобы какая-то девчонка нарушала сложившиеся традиции...
Сжав пальцы сильнее, он заставил опуститься меня на колени. Было очень больно, я кусала губы, но не позволила ни звуку вырваться из горла. За спиной послышалось что-то похожее на шипение:
– Ну что ж... Тогда смотри!
Как будто упала завеса с глаз, что не давала видеть то, что происходило вокруг. Площадь была полна молчаливыми торнами. Мы же с аллэрном находились, как оказалось на балконе большого дома, каким-то чудом переместившись с площади прямо сюда. То, что казалось мне мостовой ранее оказалось полом. Меня рывком подняли на ноги, что отозвалось болью в пострадавших мышцах и руками повернули голову в сторону помоста, где происходило что-то непонятное. В голове долго складывались ассоциативные картинки, прежде чем поняла – это казнь.
– Он был непокорным рабом, – все также шепотом мне было сообщено на ухо, – и теперь будет наказан за непокорность.
Почувствовала, как голова освободилась из захвата и попыталась опустить взгляд:
– Нет, ты будешь смотреть. Если не будешь, следующая на очереди Эллента.
Пытаясь унять дрожь, обхватила себя руками и стала смотреть. Долго не могла понять сути казни. Недоумение отразилось на лице, и я получила исчерпывающие объяснения. Лучше бы их не слышала.
– Видишь, он висит в горизонтальной плоскости, ему очень больно, ведь точки опоры это его руки и ноги, прикованные к столбам. Но не в этом изюминка казни.
Непроизвольно последовала взглядом за рукой, указывающей на эту самую изюминку, и содрогнулась. Это было несколько небольших чешуйчатых и зубастых существ, что были заперты в металлической клетке.
– Это хэллы, – как будто я могла понять, о чем идет речь, – они ядовиты. Они не укусят до тех пор, пока ты неподвижен, – повинуясь жесту аллэрна, клетка была открыта над обнаженным животом растянутого, словно на просушку, раба.
– Но стоит только заволноваться и пошевелиться, а это невозможно не проделать в таком положении, как хэллы начнут кусать. Каждый укус сам по себе очень болезнен, но не только в этом суть... Яд попадет в организм и начнется медленное долгое разрушение. Что вызовет мучительную боль. Умирать раб будет в течение трех дней. И все это время будет кричать. Обязательно будет. Такой боли еще не выдерживал никто. Так что тебе решать, быть покорной рабыней или оказаться там, – рука еще раз протянулась вперед, указывая на помост.
Наверное, я побледнела, так как сзади раздался довольный смешок. Закусив губу, полными слез глазами, смотрела в центр площади и болела душой за того раба, что осмелился пойти против воли аллэрнов. Так хотелось, чтобы этот темноволосый мужчина был спасен. Но... Чудес не бывает, и я прикрыла глаза, когда раздался первый крик боли. Один из хэллов сделал свой первый укус. Мужчина был обречен.
С трудом, удерживаясь от того, чтобы не разрыдаться, побелевшими пальцами вцепилась в ограждение балкона. Казалось, сейчас сердце разорвется от жалости и боли, так было плохо.
– Думаю с тебя достаточно, – раздался насмешливый голос над ухом, – но запомни, эта участь ждет и тебя, если будешь вести себя плохо.
Светлый чертог
Как описать прекраснейший из залов, что когда-нибудь доводилось видеть? Все те же полупрозрачные колонны, становящиеся то матовыми, то снова прозрачными... Купол, сквозь него видны звезды, и время от времени какая-нибудь шаловливая планета или комета, подлетали поближе, дабы заглянуть в зал и полюбопытствовать. Чем-то этот зал напоминал прихожую светлого чертога. Но и было основное отличие, он был гораздо больше. Кроме того, по розовым колоннам бежали серебряные узоры. Любопытному взору предлагались картинки из разных эпох мира. Вот бежит воин, занеся меч, но... кажется, почудилось, ведь на самом деле это прекрасная дева стоит, склонив голову и держа на поводу неведомого зверя. Нет, почему вы решили, что это девушка? Это же прекрасный цветок, что цветет раз в столетие. Так можно и головную боль заработать. Картинки мелькают как в калейдоскопе. У одной из колонн, задумчиво склонив голову набок, стоял знакомый нам молодой человек. Что он там видел, непонятно, но из своего отрешенного состояния был вырван женским звонким голоском:
– Зейран, братишка! – нежные руки обвили шею брюнета. – Как я рада тебя видеть!
– Золеййа, – разомкнул юноша кольцо рук, – ты же знаешь, я все равно в это не поверю. Так что можешь не стараться.
– Фи, – презрительно фыркнула высокая зеленоглазая брюнетка, – что ты знаешь о моем истинном отношении к тебе?
– Достаточно, чтобы не верить твоим ласковым улыбкам, – небрежно махнув рукой, мужчина приземлился на невесть откуда взявшееся розовое кресло.
– Фи, – еще раз фыркнула девушка, – розовый цвет! Это ты мне назло? Ты же знаешь, я ненавижу розовый.
Молодая дама с удовольствием оглядела свой темно-зеленый костюм.
– Не думаешь же, ты, что я уступлю свое место? Тебе вполне по силам самой выбрать мебель себе по вкусу.
– Очень нужно, – гордо задрав носик, что говорило о том, что да, думала, брюнетка устроилась в черном кресле, взявшемся из ниоткуда. Выглядела она донельзя живописно, изумрудный наряд и глаза, как никогда казались яркими на темном фоне.
– Привет, братишка. Привет, сестренка, – к руке девушки насмешливо склонился еще один брюнет, только с прозрачными голубыми глазами.
– Здравствуй, Зотам, – брюнетка хищно оскалилась, – даже ты здесь, несмотря на твою нелюбовь к семейным сборищам. Кстати, кто-нибудь в курсе, зачем нас собирают? И неужели придут действительно все?
– Сестренка, как бы ты об этом не мечтала, в любом случае всех не будет, – знакомый нам уже Зутер, привычным щелчком пальцев вызвал очередное кресло и развалился в нем, – ты забываешь о том, о ком нельзя говорить. Привет, братишки и сестренки.
– Ты вечно всех провоцируешь, – зашипела девушка, – так хочется быть отлученным от Силы как он?
– Ты еще его имя произнеси Золеййа, – насмешливо фыркнул, появившийся еще один брюнет, только с красными глазами.
– Знаешь Зикор, тебе не идет легкомыслие, – злобно сказала брюнетка своему братику, под смешки остального собравшегося в зале народа, – удивительно при твоей-то природе.
– Дорогуша, мне идет все, и не тебе говорить о природе, стоит припомнить твою... Мои цели гораздо величественней и...
– Действенней, – Зутер спокойно осмотрел сборище брюнетов с разным цветом глаз, – хватит спорить, почти все собрались, сейчас начнется.
– Нас пока семь, – небрежно напомнил Зейран, – кого-то не хватает. И кто-то очень любит опаздывать, даже не смотря на то, что этого в ее природе быть не должно. Забавно, правда... Война, которая пришла позже, чем ее ждали... Благословение для людей...
– Можешь не язвить, братик, – девушка с красными глазами подошла к живописному брюнетистому собранию, – нам никогда не поладить с тобой. Ведь ты ничего не смыслишь в войне, а я ничего в любви и сострадании. И потом, смею заметить, что я все равно не последняя сегодня пришла.
– Сострадание, это не по его части, – ехидно заметила Золеййа, – когда он разбивает девичьи сердца, там никакой жалостью и не пахнет.
– И не по твоей сестричка, – хмуро заметила синеглазая девушка, что стояла за креслом Зейрана, – уж кто-кто, а ты можешь нас не убеждать, что когда-нибудь что-нибудь тобой было сделано исходя из понятия сострадания... Так что, детка, помолчи лучше.
– Да ты, ты... – Золеййа не находила слов, только зеленые глаза обещали сопернице коварную месть, позже, не сейчас...
– С ума сойти, если Зорет сейчас не появится, тут начнется настоящая война, – голубоглазый брюнет рассмеялся, – тем более что специалисты в этом деле присутствуют аж в количестве двух штук.
– Хватит! – низкий голос отразился от несуществующих стен и вернулся к его обладателю.
– Приветствую тебя, Зорет, Великий и Ужасный, – все тот же юноша насмешливо поклонился пустоте, – может, явишь нам сирым и убогим свой божественный лик? А то мы тут передеремся без твоего всемогущего и исцеляющего присутствия.
– Зотам, ты как всегда непочтителен, – голос все так же звучал везде и нигде.
– И что, папочка? Ты меня за это отшлепаешь?
– Я сказал, хватит! – перед живописной и разношерстной, несмотря на одинаковый цвет волос, группой собравшихся молодых людей, появилась фигура в белоснежном плаще с капюшоном, надвинутым на глаза. В пику остальным, мужчина устроился прямо на полу, в позе лотоса.
– Ну, так как? Ты нам ответишь, зачем мы все здесь? – голубоглазый Бог все никак не мог успокоиться.
– Казалось бы, в природе Зутера всех провоцировать, ведь так Золеййа? Но почему-то этим занимается Зотам, – Зотер помолчал, но продолжить ему не дали.
– Ты можешь не показывать, что слышал весь наш разговор. Мы и так в курсе этого, – решил напомнить о своем существовании вышеназванный зеленоглазый брюнет Зутер.
– Наконец дождался от тебя провокаций. Браво! Дитя мое, ты делаешь успехи!! – сразу становилось ясно в кого все присутствующие детки такие язвительные.
– Может, перейдем к делу? – спокойно заметил Зикор, сейчас он ничем не напоминал шалопая, каким явился народу. Глаза горели красным светом, сузившись. Лицо было высечено словно из камня, производя устрашающее впечатление. Вкупе с кроваво-красной одеждой, он заставлял поеживаться своих соседей. – Отец не зря нас здесь собрал. И вряд ли его целью было выслушивать наши упражнения в остроумии.
– Замечательно, Зикор, но иногда очень забавно наблюдать за вами, когда вы вот так ругаетесь. Какие же вы еще, в сущности, дети. И я боюсь, что эта детскость помешает нам выжить.
– Выжить? О чем это ты, отец? – Золеййа подалась вперед в своем кресле, – О каком выживании ты говоришь?
– О самом обыкновенном, – спокойно заметил мужчина в плаще.
– Какое может быть выживание, если мы бессмертны? – Зотам стал внимательно-сосредоточенным, перестав отпускать шутки.
– Бессмертны? – усмехнулся его отец. – Вы все забыли, на чем именно зиждется наше могущество.
– Почему забыли, – обиженно заметила Золеййа, – на Силе и Вере.
– За которую вы всю жизнь сражались с кровными родичами, – спокойно заметил Зутер, он кажется, один понимал, что еще не все сказано и то, что будет озвучено, будет очень серьезно.
– Как будто ты не сражался, – презрительно бросил Зикор.
– Все мы хороши, я и этого не отрицаю, – зеленоглазый брюнет в черной одежде философски пожал плечами, – но думаю, нам стоит дослушать отца, прежде чем снова ругаться.
– Хорошо, что вы готовы слушать, – спокойно заметила фигура в плаще, все так же медитирующая в позе лотоса, – тем более что новости тревожные. Очень тревожные.
– Думаю, вы все заметили, что последнее время, с каждым днем приток Силы становится все меньше и меньше. Пока не очень ощутимо, но если так пойдет дальше, то ничего хорошего нас не ждет.
– Но и раньше наблюдались приливы и отливы Силы, – перебил отца Зейран.
– Да, конечно, но сейчас можете мне верить, дело не так просто как кажется. И я ожидаю еще большего оттока со временем.
– С чем тогда связан этот отлив? – задумчиво протянул Зотам.
– Есть два варианта, но оба – это только мои догадки. Либо Тот Кто Отказался вышел на тропу войны и нашел способ перекрыть наши каналы.... Либо мы зря оставили без внимания, то что происходило пятьсот лет назад.
– Мы слишком мало знаем о Том Кто Отказался, чтобы делать выводы о его причастности, – Зутер задумчиво потер переносицу. – А если попробовать отследить куда уходит Сила?
– Я пробовал, но последнее время каналы так запутаны, что их путь до каждого из вас прослеживается без проблем, а вот куда уходит от вас, или где ответвляется и пополняет какой-то резерв... Слишком много неясностей, слишком непонятно все.
– Отец, ты расписываешься в собственной беспомощности? – черноглазая девушка, что до этого хранила молчание, встрепенулась. – Но как такое может быть? Ты же всемогущ?
– Как оказалось не так уж и всемогущ, – холодно заметил красноглазый мужчина.
– Я не верю, что это все так серьезно, – надула губки, Золеййа, – отец, ты преувеличиваешь. И ради таких глупостей совершенно не стоило здесь появляться.
– Все было бы глупостью, как ты говоришь, – помолчал Зорет, – если бы ни одно но...
– Какое но? – хмуро поинтересовалась синеглазая брюнетка.
– Зомина умирает, – тихо произнес мужчина.
– Но как такое может быть? – вскочила со своего места Золеййа. – Мы бессмертны! Мы не можем умереть!
– Действительно как? И почему, кто ее мог смертельно ранить? – Зикор подался вперед, поджав губы. – И почему ты, Зотам, не в курсе?
– Ее никто не ранил. И оставь Зотама в покое, она слишком тщательно скрывала ото всех свою болезнь.
– Болезнь? – Зейран озабоченно нахмурился, и сказал, растягивая слова. – Но мы не можем болеть... По оп-ре-де-ле-ни-ю.
– Я тоже раньше так думал, – хмуро заметил его отец.
В зале повисла тишина, после этих слов. Каждый пытался обдумать услышанное, и понять чем это грозит лично ему. Никто даже не подозревал, что Зорет, Бог Отец, не назвал главную и самую правильную версию, которая объясняла все и отток силы, и болезнь Зомины.
Теперь совсем не светлые чертоги
Я оказалась в комнате, убранство которой рассмотрела не сразу. Слишком долго отходила от 'культурного' шока. Передо мной все еще стояла сцена казни, темная шевелюра мужчины, его скульптурно прекрасное тело, что корчилось в муках.
Долго дрожали руки и губы, успокоиться никак не получалось. Что это за мир такой? Где вот так вот просто убивают ради удовольствия и удовлетворения тщеславия. Я была так погружена в свою боль, что не заметила, как исчез аллэрн, прежде кивнув служанкам, чтобы мной занялись. Отключилась настолько, что механически поворачивалась пока меня разоблачали, а потом переставляла ноги не задумываясь, пока куда-то вели. Очнулась только от ощущения приятного тепла. Как оказалось, меня привели в бассейн. Молчаливые девушки-служанки, тщательно вымыли меня, потом привели в комнату и переодели в нечто странное. Я поднимала руки как кукла, повинуясь молчаливым жестам служанок, ступор закончился, но рикошет остался. Поэтому, достаточно долго еще тормозила. И только тогда, когда девушки ушли, обратила внимание на свое одеяние, что представляло собой четыре полупрозрачных куска красной ткани соединенных причудливым образом красивыми брошками. На талии красовался серебряный пояс, в тон таким же серебряным туфелькам на небольшом каблучке. Интересно и для каких целей меня облачили в это? Судьба раба отступила на второй план, сейчас уже перед глазами маячило мое ближайшее 'светлое' будущее. Фантазия разыгралась, только в голову после сегодняшней демонстрации силы ничего хорошего не приходило. Вздрогнула, когда перед глазами появился портал. Меня явно приглашали туда войти. Подумав о том, что можно было бы посопротивляться, вспомнила о казни и обреченно шагнула в предложенный переход.
– Что-то ты не торопишься на зов господина, – все тот же холодный голос вогнал меня в дрожь, – я уже заждался.
Обладатель этих пробирающих до костей интонаций сидел, развалившись на стуле. Странно, а обстановка-то спартанская. Или я чего-то не понимаю, или среди аллэрнов в моде аскетизм. Никаких красивых тканей, шикарной мебели и иного роскошного убранства не наблюдалось. Но мои мысли с обстановки, опять перескочили к ожидающей меня участи. Что мебель, своя шкура важнее.
– Итак! Я хотел бы увидеть, чему тебя научила Эллента... Она ведь учила тебя танцевать, – мужчина снизошел до объяснений, когда разглядел на моем лице недоумение, – так станцуй.
– Но как без музыки, – пролепетала я.
– Надо же, я, наконец, услышал твой голос. Будет тебе....
– Третий, – дрожащий мужской голос прервал аллэрна на полуслове. – Третий, я знаю, вы велели не беспокоить, но...
– Надеюсь, причина действительно серьезная, – серые глаза угрожающе сверкнули.
– Там, это... Там, побег.
– Какой побег? – гибкое тело сжалось пружиной, и блондин вскочил на ноги, мигом оказавшись рядом с воином аллэрном.
– Даже не побег, – другой блондин собрался с мыслями, и, наконец, переступил порог, – двое рабов унесли тело наказанного раба.
– Как унесли? Зачем оно им? И как они это сделали? – на лице мужчины появилось нечто похожее на удивление. – Хорошо, оставайся здесь, отвечаешь за девчонку головой.
Хозяин комнаты исчез в портале. Интересно, они говорили о том самом казненном рабе? Действительно, зачем кому-то понадобилось его тело? Чудеса... Стараясь не нервировать лишними движениями своего стража, пристроилась на краешке стула. То, что хозяин раньше или позже вернется и займется мной, это понятно. И ничего хорошего меня не ждет, после новости о побеге он явно будет в плохом настроении. Нужно что-то делать и мое эго подсказывает мне выход. Только, вот в случае моего побега, аллэрна, охраняющего меня, убьют. Но, с другой стороны, какое мне дело до одного из этих жестоких и злобных блондинов? Тем более что времени у меня на задуманное мало. Но полное подчинение.... Но, на кону моя жизнь и смерть, жуткая смерть... И есть знание, что способно спасти. Еще немного поспорив со своей совестью, решилась. Нужно взять себя в руки, унять дрожь и... Итак, наблюдаем краем глаза за охранником, что встал у двери, теперь поза, скопировать, так, а теперь дыхание. Вдох, выдох, вдох, выдох... отключилась от окружающего, и появилось такое ощущение, что даже слышу биение сердца мужчины, что находится со мной в одной комнате. Так, а теперь повести его за собой, небольшой импульс моего личного я и... Получилось! Аллэрн встал, смотря перед собой пустым взглядом. Как там говорила Эллента... Теперь можно приказывать, он мой с потрохами. Только почему чувствую себя так гадко? Поднявшись со стула, осмотрелась в поисках подходящей одежды, не в таком же виде бежать. Одеяние не спорю красивое, но обнаженные ноги, что выглядывают из разрезов, точно не дадут мне возможности уйти без постороннего внимания.
– Скажи, где Эллента? – поинтересовалась у застывшего статуей аллэрна.
– Она отправлена домой.
– Что? Я не ослышалась? Она отправлена домой? Но, почему... Я не понимаю. Ее же обещали наказать. Почему ее отправили домой?
– Не знаю, Третий отправил ее домой.
Интересный поворот, но времени в таком случае на разговоры нет, а значит, нужно спешить. Нырнув в нишу завешенную занавеской, местный аналог шкафа, схватила первый попавшийся под руку плащ, длиной до пола, накинула его на себя и произнесла:
– Выведи меня из этого дома, и всем кто будет спрашивать говори, что Третий приказал меня отвезти в укромное местечко..., – тут запнулась, потому как в голову пришла интересная мысль.
– А ты порталы открывать можешь?
– Да.
– Тогда предыдущая команда отменяется, открой портал куда-нибудь подальше от города.
Молча, мужчина открыл портал, и я шагнула в него, предварительно сказав:
– После того, как уйду, ты закроешь портал, забудешь обо всем, что здесь происходило, и будешь крепко, крепко спать. Через сутки после того, как Третий придет, проснешься.
Выйдя из портала, огляделась. Оказалась где-то в лесу. Что ж, что хотела, то и получила, надо было конкретней формулировать. Но пенять можно только на собственную глупость.
Брела по камням и ямам в рваных туфельках, не предназначенных для таких длительных пеших прогулок, да еще и продираясь сквозь кусты и понимала, что было не лучшей идеей так бездумно просить открыть портал до "не знаю куда, не знаю зачем..." Лучше бы пожелала поближе к какой-нибудь деревне, да денег у стража надо было по карманам поискать. Но что теперь мечтать о прошедшем, думать надо было раньше. Не знаю сколько часов уже блуждаю по этому лесу, остается только ругать себя за несообразительность. Опьяненная тем, что у меня получилось сделать шаг к свободе, забыла об одной элементарной вещи... А именно, о том, что будет дальше с одинокой полураздетой девушкой, после того как она выйдет из портала. Хорошо, хоть о плаще позаботилась. Устало прислонилась спиной к дереву и поняла, выхода из ситуации не найду. Осталась одна перспектива, долгая мучительная смерть, ничем не лучше той, которой угрожал мне аллэрн.
Интересно, а что с тем рабом? Если его тело унесли, то зачем это было делать? Кому нужен мертвец? А если он умер, ведь было ясно сказано – тело, то почему так быстро? Ведь аллэрн говорил, что мучения от укуса этих зверушек длятся несколько дней. Странно все это, но думать нужно не об участи непокорного раба, а о том, что меня тоже ждет незавидная судьба. Сколько-то дней я протяну без еды, воду можно попытаться поискать, но самое ближайшее мое будущее, это стать завтраком какого-нибудь не травоядного животного. В такой глуши, такие точно водятся. Прикрыв глаза, я раздумывала, что лучше, покончить жизнь самоубийством сразу или еще потерпеть. С какой-то стати, притупившееся от усталости смутное чувство тревоги, решило проснуться и дать о себе знать.
С трудом открыв глаза, слушаться меня они совсем не хотели, еле-еле подавила готовый вырваться из горла крик. Вот и то самое не травоядное пожаловало, собственной персоной. Размышления о том умереть самой или ждать когда кто-то поможет, можно было смело оставлять в прошлом. Все решилось само собой. С обреченностью смертника, смотрела на приближающегося прекрасного зверя. Под гладкой блестящей черной шкурой перекатывались мышцы, пока он или она, медленно шло, с любопытством рассматривая меня. Словно прицениваясь, сразу на куски порвать или сначала поиграть с глупой мышкой, что попалась на пути. Чем-то это чудо напоминает помесь собаки и кошки, наверное, это впечатление создают вытянутая морда и черная шкура, сразу напомнившая мне пантеру. Странное, сильное, опасное, но прекрасное нечто, изучив меня черными глазами, обошло по кругу, на секунду собралось..., а потом прыгнуло. Я даже не успела испугаться, когда гибкое тело пролетело рядом с моим лицом и растворилось в воздухе. Кажется от голода у меня начались галлюцинации. Но чувство опасности, все еще тревожно вопило внутри дурным голосом, предлагая убраться отсюда подобру-поздорову, пока чего не случилось. Я, конечно, была бы и рада, но сил идти не было совсем.
– Опять упустили! – злой голос раздался откуда-то справа. – Все из-за тебя, как можно было промахнуться, бросая лертову сеть?
– Не знаю, – ответил не менее сердитый голос, – он точно заколдованный, ты же знаешь, сеть зачарована, и промахнуться просто нельзя.
– Вот и я о чем. Столько трат и все впустую. А сколько зотлов можно будет выручить за его чучело...
– Ты его сначала поймай, а потом думай, сколько за него зотлов дадут. Опять с пустыми руками вернемся. Мне надоело вкладывать в поимку этого зверя средства, так что сегодня последняя ходка.
– Да не боись ты... Мы обязательно все затраты окупим.
– Опа! Ты посмотри, кто здесь. Беру свои слова назад о том, что вернемся с пустыми руками. Тут замечательная беглая рабыня, что окупит все потраченные капиталовложения.
– Где? – на поляну, где Ариадна собиралась найти свое последнее прибежище, вывалилось двое торнов.
– Слепой что ли? Вон у дерева стоит. Мы вернем девочку хозяину, а он нам отвалит за это больше зотлов, чем можно будет себе представить.
– С чего ты решил, что беглая рабыня?
– А ты на обувь посмотри, да на плащ. Дороговата одежка будет для простой торнчанки, не находишь? Значит, сбежала из какого-нибудь гарема, – сообразительный малый, ничего не скажешь.
– Нужно посмотреть на знак, тогда будет сразу ясно, куда ее вести, – быстро сориентировался собеседник сообразительного.
Ко мне осторожно с двух сторон приблизились два сомнительных типа, резким движение бросились на меня и через пару секунд уже крепко держали. Да уж, лучше смерть от зубов и лап прекрасного хищника, чем попасться в руки двуногих негодяев. Но сил не было, а значит, сопротивление бесполезно.
Голова отказывалась соображать, поэтому довольно равнодушно смотрела на двух торнов, что вытащив мою руку из-под плаща, с любопытством ее рассматривали. Что они там хотели увидеть, не знаю, но разочарованно вздохнув, один из них просто оставил ее в крепком захвате и произнес:
– Знака нет. Ее еще не успели отметить, так что вернуть хозяину не получится. Разве что эта цыпочка сама скажет его имя. А если и не скажет, нам даже лучше, переоденем и продадим как свою рабыню.
– Дружочек, ты забываешься, – спокойно ответствовал самый умный из этих типов, – не того мы полета птицы, чтобы иметь в собственности такую роскошную рабыню, да еще и профессиональную танцовщицу.
– А что нам тогда делать? И почему ты решил, что она танцовщица?
– Когда ты научишься смотреть и видеть. Одежду под плащом разглядел? – заметив утвердительный кивок товарища, продолжил. – И после задаешь этот идиотский вопрос? Я знаю хозяина девчонки.
Даже я в своем апатичном состоянии подобралась, пытаясь понять, откуда он может знать от кого убежала. А уж собеседник умника и подавно:
– И кто же он? И откуда ты знаешь?
– Аллэрн, Третий.
– Ты же знаешь, этих Третьих трое на всю страну, так какому же из них возвращать пропажу?
– Третий, Тэйтан. А увидеть и понять все ты мог бы и сам. Достаточно взглянуть на вышивку на подоле плаща, чтобы узнать кому он принадлежит.
Заторможено опустила голову, пытаясь разглядеть предательские знаки, что выдали меня с головой. Вот и убежала, везет же мне.
– Ты знаешь, где его искать?
– Два дня пути, или можно заплатить деньги магу за портал. Там решим. Сейчас надо до Лучек добраться, а после можно будет подумать о способе доставки.
Любовь жестока
Лэлина была очень красивым ребенком. Это стало гордостью и одновременно проклятием для ее родителей. Дитя старались даже не умывать лишний раз, за грязью, размазанной по ребячьей рожице, нельзя было разглядеть черты лица, а значит можно было не опасаться сластолюбивых аллэрнов. Да и жадные до наживы торны, тоже не прошли бы мимо. Когда девочка стала превращаться в девушку, у родителей хлопот только прибавилось. Бесформенные юбки и платья, нечесаная коса, уродливый платок и взгляд, опущенный в землю, спасали ее пока от участи гаремной рабыни. Но долго так продолжаться не могло. Это понимали родители, это понимала сама Лэлина. Но удержаться от того, чтобы изредка в одиночестве полюбоваться на собственное отражение в озерке в лесу не могла. Вот и сейчас, вырвавшись из-под надзора братьев и отца, что не отпускали ее одну никуда, если только не удавалось вот так, тайком убежать, первым делом направилась к озеру, купаться. Скинув очередной бесформенный серый и пропотевший мешок с молодого крепкого тела, расплела косу и с разбегу влетела в воду.
Ледяная жидкость окатила бодрящей волной, вызвав сначала шок от неожиданности, но потом, разогревшись, плывя, девушка перестала ощущать холод. Наплававшись вдосталь, выбралась на берег и, дождавшись, когда вода успокоится, склонилась над зеркальной гладью. На нее из озера смотрела красивая темноволосая и темноглазая девушка. Она была чудо как хороша. Посиневшие губы, отойдя от купания, начали розоветь, впрочем, как и лицо. Длинные ресницы придавали бархатистость взгляду. Черные волосы тяжелой мокрой копной прилипли к спине, обрисовывая ее мягкую линию. Только несколько мелких непослушных прядей подчеркивали овал лица. О да! Девушка была прекрасна. Не прелестна, не просто красива, а именно прекрасна.
– Чудная дева, ты живешь в этом озере? – мягкий мужской голос вызвал дрожь в теле Лэлины, и это была дрожь совсем не от страха.
Способность говорить пропала и девушка не смогла ответить на этот вопрос. Она только молча ждала, ждала, сама не зная чего.
– Ты так прекрасна, что я не смог не заметить тебя, – мужчина говорил, и Лэлина чувствовала как слова, словно живые, касаются влажной кожи, доставляя наслаждение.
Закрыв глаза, покорно позволила мужским рукам сначала невесомо устроиться у себя на плечах, а потом опуститься ниже, к груди.
– Ты прекрасна, – прошептал он на ухо, и девушка согласно склонила голову, готовая на все ради этого волшебного голоса и его обладателя. – Ты можешь посмотреть на меня, я позволяю тебе это.
С трудом повернув голову, замерла в восхищении. На нее смотрел невероятно красивый мужчина. Его синие глаза грели и ласкали взглядом, черные волосы блестели в свете прорывавшегося сквозь деревья солнца. Он был прекрасен, великолепен, любим. Да любим. Теперь она понимала, что никого никогда не смогла бы полюбить, кроме него. Она сидела, нагая, не думая ни о чем, кроме него и его рук и не задавала себе вопросов о странности этой встречи. Она чувствовала только одно: 'Люблю!'. И поэтому совершенно не противилась, когда от девичьей груди мужские руки скользнули ниже, совсем не противилась когда оказалась спиной прижата к земле, совсем не противилась его натиску и той боли, смешанной с наслаждением, что он причинял. Пару часов пролетели как во сне, снова и снова приникал он к нежным губам, наслаждаясь каждым глотком ее любви и Силы, той Силы, что любящая женщина вливала в него. Не задумываясь, Лэлина отдавала себя, даже не понимая, что это может грозить гибелью. Она была счастлива.
