Текст книги "Опасная игрушка (СИ) "
Автор книги: Наталья Гладышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
– Ри, ты прекрасна, – выдохнул, вырвавшись из сладкого плена ее рук.
И тут же снова окунулся в сладость прикосновений, не давая ей опомниться, оттолкнуть. Противный страх, что волшебство окажется бессильно, что она вспомнит, толкал на безумные поступки, советуя полностью насладиться моментом. Вдруг судьба снова повернется задом? И поддавшись на подлый шепоток, который советовал действовать и не ждать милостей судьбы, мужчина стянул с девушки платье. В этот раз не было жестокого желания наказать, причинить боль, ту же, которую причиняла Ариадна, когда предлагала себя не любя и не желая. Остались только нежность и любовь. Обманывать себя уже не получалось, да и не хотелось. Слишком сильным было сумасшествие от одной возможности увидеть в серых глазах не отвращение, а ответную страсть.
Дрожащие губы, умоляющие продлить сладкую пытку, слезы соскальзывающие с черных ресниц, в этот раз слезы наслаждения, он знал это точно, потому что чувствовал как ее тело подается навстречу, слышал жалобные стоны, ощущал ее убыстрившееся дыхание на своей коже. Он забыл о том, что такие травмы, какую она получила, присутствуя на казни, так легко не проходят. Забыл о том, что времени на сборы не остается. Забыл о том, что сейчас занят совсем не тем, чем должен был заняться. Забыл о том, что впереди ждет месть злопамятного бога. Весь мир сузился до этого мгновения торжества, украденного у судьбы счастья. Возможно завтра любимая и оттолкнет его, отвернется с отвращением, но то будет завтра, которое стоит сегодняшнего проступка.
– Ты останешься со мной, я никому тебя не отдам, – аллэрн прислушивался к успокаивающему дыханию девушки. – Никому. Мне нужно будет уехать ненадолго. Ты будешь ждать меня?
– Не знаю, – Ариадна ответила совсем не так, как рассчитывал Тэйтан. – Все так странно, я ничего не понимаю, ничего не помню... Что со мной? Объясни мне? Кто я тебе? Почему ты...
– Тихо, – Тэйтан приложил указательный палец к губам девушки. – Я объясню тебе все, когда вернусь. Ты только дождись меня. И помни, я люблю тебя.
– Любишь? – Ариадна нахмурилась и, отвернувшись, беспомощно произнесла. – Я ничего не понимаю.
– Это пройдет. Я больше не могу задерживаться, за мной в любой момент могут придти. Ты обещаешь дождаться меня? – мужчина пристально наблюдал за растерянной мордашкой девушки, которая снова повернула голову к нему. – Обещаешь?
– Не знаю, – закусила губу, нахмурилась, пытаясь справиться с неопределенностью и непонятностью вдруг навалившимися на нее. – Я ничего не знаю.
– Хорошо, тогда мои люди проследят за тем, чтобы ты меня дождалась, – чмокнул Ариадну в нос и поднялся с ложа. – Дождись меня, Ри. Обязательно дождись.
Застегнул штаны, поправил тунику, поднял с пола мятый серый плащ, но не смог сразу уйти. Вернулся к кровати, погладил по растрепавшимся волосам нахохлившуюся девушку, которая сидела обняв колени и спрятав в распущенных локонах лицо:
– Дождись меня, это очень важно. Слышишь. И прости, если сможешь.
Теперь он уже не стал задерживаться, удержался и от того, чтобы оглянуться и вышел быстрым шагом из комнаты, оставив Ри в растрепанных чувствах. Аллэрн очень сожалел, что не может остаться рядом и успокоить любимую, поддержать, помочь пережить, вложить нужные мысли в хорошенькую головку. Долг звал, не оставляя времени на то, чтобы сделать все как надо. Но он надеялся, что недолго пробудет на границе, скоро вернется и сможет склонить чувства девушки на свою сторону, тем более полпути проделано, она больше не отталкивает его, не ненавидит.
Когда пришла в себя, то ничего не понимала, не могла никак вспомнить где нахожусь и как здесь очутилась. Почему-то на душе было тяжело, но почему это так, я тоже не могла понять. Возле меня стоял блондин, который казался мне смутно знакомым. Он попросил поцеловать его и я почему-то откликнулась на эту просьбу. Сердце билось в груди пойманной птицей, странное волнение копилось где-то в районе солнечного сплетения, мне и хотелось поцелуя и в то же время мужчина казался абсолютно чужим и что-то внутри протестовало против него. Но поцелуй оказался таким головокружительным, что по настоящему задуматься над странностью того, что ничего не помню, смогла только после того, как мужчина ушел.
В мыслях был полный разброд, я не понимала ни того, почему так легко позволила ему проделать со мной все что он хотел, словно мы уже когда-то были близки, ни того, что до конца поверить ему не получалось. Меня кидало то в желание чтобы он вернулся и снова, и снова целовал меня, то в желание не видеть аллэрна никогда. Слово «аллэрн» само всплыло в памяти, как и имя мужчины. Тэйтан, кажется, его зовут Тэйтан.
То тоска волнами накатывала на меня, то беспричинная радость, то хотелось разрыдаться. Такое ощущение, что я чуточку сумасшедшая и поэтому мое настроение так неустойчиво. Долго обнаженной мне не захотелось оставаться и я натянула на себя платье, почему-то чувствуя отвращение к его красному цвету. Это ужасное «почему-то» меня раздражало. Я снова и снова пыталась понять причины, вспомнить все то, что было до моего пробуждения и сна, но память молчала, только изредка поднывало где-то в груди, словно напоминая о том, что нельзя было забывать. Но опять я натыкалась на стену из пустоты, сквозь которую не могла прорваться к своему прошлому.
Обошла комнату и снова мне показалась обстановка смутно знакомой, как и блондин-любовник. Как же злило то, что вроде бы ты что-то знаешь, что-то вспоминаешь, но довести этот процесс до конца никак не получается. Я прикасалась пальцами к стенам, мебели, пытаясь подстегнуть тактильными ощущениями свою память, но она так и молчала. Совсем отчаявшись, присела на ложе испытывая двойственное ощущение, по телу при воспоминании о любовнике растекалось приятное тепло и блаженная, дурацкая улыбка сама по себе расплывалась на лице. И в то же время было безумно стыдно из-за своей безнравственности и того, что так легко поддалась незнакомому, почти незнакомому мужчине. И опять эта недоговоренность, это почти, это почему-то. Как же это меня злит, как же расстраивает то, что не могу вспомнить.
– Пойдем! – в дверях стоял какой-то незнакомый мне блондин.
– Зачем? – недоверчиво сжалась в комок, плохое предчувствие полоснуло по нервам.
– Последний раз приказываю. Пойдем! – повысил голос блондин. – Иначе мне придется заставить тебя силой.
Немного подумав, неохотно поднялась с кровати, выражение лица аллэрна не обещало мне ничего хорошего. Не торопясь направилась к дверям.
– Возьми! – аллэрн швырнул в мою сторону плащ.
Поймала одежу, недоуменно пожала плечами, но плащ на себя накинула, догадавшись зачем мне его предоставили. Направилась к выходу и когда проходила мимо аллэрна, почувствовала легкое прикосновение к голове, после этого исчезло куда-то раздражение, нехорошее предчувствие и какие-либо эмоции. Равнодушно подчинилась приказанию следовать за мужчиной. Меня провели по каким-то коридорам, которые так же казались мне смутно знакомыми, но мне уже было все равно, видела ли я их когда-либо раньше. Когда мы вышли во двор, оказалось, что нас уже ждут верховые животные, не получалось вспомнить их названия сразу, но и это меня не злило.
– Действия заклинания хватит на час пути, – пожилой и усталый блондин смотрел на меня недобрым взглядом. – Потом понадобится глаз да глаз. Портал я вам открою, – мужчина подошел ко мне поближе. – И от тебя больше пользы будет на границе. Нашим героям там одиноко без женской ласки. Твоя красота придется как нельзя кстати, раз уж Лэксанелл больше не может мне поставлять лучшие экземпляры, – потом он снова обратился к моему провожатому. – Заклинание, связывающее ей руки и ноги, придется подновлять. Не забудь об этом, – и снова повернулся ко мне. – Ты приносишь слишком много проблем, рабыня. Тэйтан помочь тебе не сможет. Надеюсь, ты быстро сдохнешь.
Причины его ненависти, нет, не любви к моей особе, ненависти слишком громко сказано, я не понимала, да и не волновало меня это сейчас. Мне было абсолютно все равно куда и зачем меня везут.
После перехода через портал, мы оказались в лесистой местности и прямо перед нами расстилалась хорошо утоптанная тропинка, по которой мы и помчались на огромной скорости. Толоты очень быстрые и выносливые животные. Название само всплыло в памяти, но снова это не волновало меня. Я безразлично отмечала все происходящее, не в состоянии даже отмерить время, которое мы провели вот так вот мчась во весь опор.
Тропинка постепенно расширилась, становясь проселочной дорогой и на этой дороге были люди, которых мы догоняли. Когда мы приблизились к ним на достаточное расстояние, стало возможным рассмотреть подробности. Это был караван, верховые аллэрны сопровождали повозки, крытые плотной тканью. Когда нас увидели, караван замедлил ход и постепенно совсем остановился. Мой сопровождающий что-то сказал аллэрну в хвосте каравана, тот кивнул, спешился с толота и помог моему стражу стащить меня с седла. Руки и ноги мне почти не повиновались, но и это никак не тронуло меня.
Мое безвольное тело устроили в одной из повозок, на куче соломы, которая служила ложем не только мне, но еще и трем девушкам. Товарки по несчастью не обратили на меня никакого внимания, явно находясь, как и я, под действием какого-то заклинания.
Часть дороги для меня прошла в сплошном тумане, но постепенно я стала приходить в себя. Осознание ситуации надвигалось медленно, но верно. Мозг еще подтормаживал, когда поняла, что попала в жуткую передрягу из которой даже не представляю как выбраться. Беспомощность и непонимание того, что ждет меня дальше, погружали меня во все большее уныние и отчаяние.
Проливной дождь барабанил по покрытию телеги, монотонный шум должен был бы успокоить меня, но он будил только тревогу, тяжелую, лежащую камнем на душе. Слезы сами собой струились по щекам, усугубляя мою тоску. Действие заклинания кончилось, и я больше не могла оставаться равнодушной к своей судьбе, которая безусловно была незавидной. Я не помнила о себе ничего, совершенно не понимала куда меня везут и как дальше поступить.
– Эй, полукровка, – послышался шепот справа. – Эй, ты слышишь меня?
Не сразу поняла, что обращаются именно ко мне. Неохотно повернула голову в сторону окликнувшей меня девушки и тихо спросила:
– Что?
– Если ты полукровка, то почему ты до сих пор жива?
– Э..., – я не знала что ответить любопытной товарке по несчастью. – Понятия не имею. Оставь меня в покое, ладно?
– Спесивая как все аллэрны, – недобро прищурилась девушка, чьи темные глаза сейчас выражала презрение. – Знал бы папочка аллэрн о твоем существовании, придушил бы в колыбели.
Мне девушка показалась смутно знакомой, как ранее комнаты, светловолосые люди. Но как ни напрягала память, вспомнить где ее видела, не смогла.
– Лил, оставь ее в покое. Не видишь, она свихнулась, – вступила в разговор еще одна девушка.
После ее слов наступила тишина, никто больше не пытался заговорить со мной и я осталась наедине со своими грустными мыслями. Прежде чем отвернуться от девушек, успела заметить, что всего нас в повозке четверо, и что каждая из пленниц связана. Больше ничего интересного в небольшом, закрытом пространстве не было.
Темный прибой, отдает сумасшествием в моей голове. Здесь нет звуков, и не сразу я понимаю, что это ток моей крови по венам кажется мне прибоем. Каким бы счастьем было сойти с ума. Но и этого я не могу... Тэйтан. Имя звучит сладко, имя произносится мной с ненавистью. Ты превратил меня в глупую игрушку, не способную противостоять никому. Я ненавижу тебя, Тэйтан. Если бы я могла убить тебя, я бы это сделала не колеблясь. И снова шум, надоедливый, глухой, накатывает, затихает... мне страшно, мне не хочется жить, мне не хочется помнить. Но у меня нет выбора. Что мне еще остается?
Тэйтана не мучила совесть. Он предвкушал возвращение и радость встречи с Ри. Но не только к Ариадне постоянно возвращались его мысли, опасный пленник, над чьей памятью пришлось поработать до отъезда, и который сопротивлялся воздействию, тратя на это крохи сил, которые каким-то чудом сумел накопить в обход канала. Туман, выглядящий сейчас живым мертвецом, наводил на тяжелые мысли.
Тэйтан впервые с того момента как получил Силу, задумался о собственной участи. Если и у него заберут могущество, ведь был разговор об идентичности Силы доставшейся Второму и Туману, то Тэйтан окажется в том же положении, что и плененный торн. Почему Зорет не хотел сначала пользоваться Силой, а потом все-таки использовал ее против детей? Ведь это было глупо – давать Силу Второму, ради того, что делать не пришлось, а Верховный Бог сделал сам. Кроме того, Зорет обещал проследить за использованием подаренного могущества, но не сделал этого. Почему? Слишком много странностей и несостыковок. К чему ведет пользование подаренным могуществом? Ни к чему хорошему, об этом говорила интуиция и странности в поведении Богов. Но как же тянуло его использовать. Словно тихий голос безумия нашептывал сладкие обещания, манил, подбивал, задурманивал. И стоило больших усилий не слушать его и мыслить здраво. Не власти хотелось аллэрну, а спасения мира от рронов, изменений в самих аллэрнах, в устройстве общества. И если судить по Богам, им Сила не помогла воспрепятствовать рронам. Но голос все нашептывал, говорил, о том, что может подарить любовь Ариадны, изменения в обществе, изменения в аллэрнах. Голос говорил о том, что уж это-то будет подвластно Второму, стоит только захотеть. Голос искушал, голос умолял. Но странно, если использование Силы для того, чтобы сыграть в нечестную игру с Ариадной, далось ему без колебаний, то сейчас он не хотел лишний раз применять могущество. Хоть и пьянила его мысль о том, что может все, все что угодно.
Дорога до границы, оказалась вполне спокойной и на подобные споры с собой, на борьбу с подаренной Силой, которая так и просилась наружу, оставалось достаточно времени. Туман, против которого Тэйтан только и использовал могущество, находился в постоянном состоянии полусна. У конвоя могли быть проблемы с торном, это Второй должен был признать, как и необходимость собственного присутствия в том конвое. Но это не мешало тосковать по оставшейся в жилище Первого Ариадне. Иногда Тэйтан жалел о том, что оставил ее именно там. Стоило переселить девушку в свой дом, так было бы надежней. Но, все-таки, он надеялся, что беспокойство его напрасно. В доме Первого вполне безопасно, да и восстание подавлено. Ариадне бояться нечего. Отчего же тогда так тяжело на душе?
Дорога до границы заняла пять дней. Когда караван останавливался, нам давали возможность пройтись возле повозок и уединиться на пару минут в кустах, но не спускали с нас глаз. Словно мы – четыре девушки – были бесценным грузом, на который положили глаз разбойники, либо являлись преступницами, которым никак нельзя было дать шанса уйти от правосудия.
Девушки торнчанки больше не заговаривали со мной, записав в психи. Между собой же они изредка перешептывались. Руки нам развязали, и почему-то на одну меня, наложили чары, сковывающие движения. Знать бы еще почему. Моя память отказывалась мне служить, поэтому причины так и оставались тайной за семью печатями. На третий день, к нашему каравану присоединилось еще несколько повозок и нас – девушек пленниц – стало больше. В одной из присоединившихся повозок, везли пятерых красивых торнчанок.
Граница никак не обозначалась, просто в один прекрасный момент повозки остановились на полянке в лесу. Нас заставили выйти, пересчитали, выстроили цепочкой, и повели по тропинке, упирающейся в густой кустарник. Никому из нас не хотелось продираться сквозь колючие ветки, но и не пришлось. Первый из стражей, шагнул в кусты и исчез, те, кто шли рядом с нами, конвоируя, заставили и нас всех, по очереди, сделать шаг в кустарник. За ветвями коего простиралась, как оказалось, степь. Трава, трава, трава, невысокие холмы и постройки. Поселок, довольно большой, разместился между двумя холмами, на которых возвышались вышки. Не иначе как для возможности видеть опасность издалека. Вокруг поселка высилось мощное заграждение из камня, которое неплохо просматривалось с холма, на котором мы стояли. Пять из семи аллэрнов, которые подгоняли нас у кустарника, остались с нами, двое вернулись обратно и скоро закипела работа. Почему-то повозки не стали переправлять на эту сторону.
Обернулась, пытаясь понять как так быстро лес перешел в степь и не смогла удержать удивленного возгласа. Позади нас ничего не было, только мутное марево, которое дрожало, и казалось живым. Оно передвигалось, то вперед, то назад, и будто бы дышало. Жуткое ощущение.
Тюки, свертки, мешки грудой складывались на холме, а мы все стояли на холме. Девушки обменивались впечатлениями, а я смотрела на поселок и пыталась понять как теперь сложится моя жизнь, которая и так уже была растоптана, разломана и превратилась во что-то столь загадочное, что можно было сойти с ума, пытаясь хотя бы вспомнить.
Черные точки выехали из поселка и направились к нам. Постепенно стало возможно разглядеть, что это всадники на толотах. Следом за ними, в отдалении двигались телеги, тоже в сопровождении всадников, темноволосых всадников торнов. Я не совсем понимала, почему это меня так смущает. Ведь торны вполне миролюбивые люди и их используют как раз в качестве грузчиков, если моя дырявая память мне верно подсказывает. Наконец, еще немного подумав, поняла что именно меня смущает. Луки и мечи. Вот уж что аллэрны никогда бы не позволили торнам взять в руки без весомых на то причин. Что-то странное происходит на этой границе. Хоть и воспоминания, касавшиеся лично меня, не хотели возвращаться, зато о ситуации в стране я более-менее в состоянии была отдавать отчет. Вот только откуда те знания, хоть убей, вспомнить не выходило.
Торны, в количестве десяти человек, подъехали близко-близко, спешились у подножия холма и принялись подниматься. Когда я увидела глаза одного из них, невольно схватилась за мочку уха и ойкнула. В ушах чего-то не хватало и совсем не понимала, почему это меня так беспокоит. Предводитель приехавших воинов – аллэрн, окинул нас взором и зацепился взглядом за меня. Он пытливо всматривался в мое лицо, словно пытался увидеть там что-то ему одному известное. Потом сморгнул и обратился к приехавшим:
– Рад приветствовать тебя, Эйнат и твоих людей.
– Принимай пополнение. Снабженец мертв, поэтому девушек в этот раз мало. В другой раз будет больше.
– Одна из них полукровка, – нахмурился встречающий аллэрн.
– Без способностей. Но присматривать за ней стоит повнимательней. Мастерица сбегать. Будьте осторожны.
– Найдем управу, дальше границы не убежит, – уверенно сказал аллэрн-предводитель. – Оружие привезли?
– Да. Припасы тоже. Крупы, клубни. Роскошных излишеств не будет, уж извини. Не те времена. Там, – махнул кулаком назад и понизил голос. – Неспокойно.
– Переживем, – усмехнулся аллэрн-предводитель.
– Есть какие-то новости?
– Держи отчет, – аллэрн, предводитель торнов кинул блестящую пластинку.
Эйнат поймал, кивнул:
– Там, – снова махнул кулаком за спину, – его очень ждут.
– Догадываюсь, – усмехнулся аллэрн и перевел взгляд на меня.
Не по себе было от его внимания, но постаралась не показать недовольства. Пока аллэрны общались, торны споро принялись за переноску тюков, к подъехавшим повозкам. А я не выдержала и отвела взгляд от серых глаз аллэрна и передернула плечами.
– Гостьями я займусь сам, – сказал аллэрн одному из торнов, который обратился к нам с предложением следовать за ним. – Одной гостьей так точно. Ты пойдешь со мной, – обратился ко мне.
Промолчала, не смея перечить и спорить. Совсем не нравилось то, что аллэрн выделил меня среди других девушек. Лучше бы вообще не заметил. Когда блондин, попрощавшись с нашими сопровождающими, принялся спускаться с холма, неохотно последовала за ним. Невидимых оков на руках уже не было, что чуточку радовало.
– Иди рядом со мной, – приказал аллэрн, когда поравнялась с ним, добавил. – Меня зовут Тэйрат. Зря боишься, ничего плохого я тебе не сделаю. Чем ты провинилась и от кого сбежала?
– Не знаю, – заставила себя ответить.
– Не знаешь? – удивился аллэрн и остановился, рассматривая меня как диковинную игрушку.
– Да. Не знаю. Я ничего не помню о себе.
– Даже как зовут? – Тэйрат перестал меня разглядывать и продолжил движение вперед.
– Ариадна.
– Любопытный случай, – мой спутник помолчал, потом продолжил. – Знай, Ариадна, здесь, на границе, все иначе чем там, – он как и Эйнат махнул кулаком за спину. – Мы здесь выживаем и нет различий между торнами и аллэрнами, чтобы ни думали там, – снова махнул рукой, указывая направление. – Привыкай к новой жизни. Женщин на границе мало, ты быстро найдешь себе друга сердца. Здесь некогда медлить, жизнь на границе слишком скоротечна и может быстро и внезапно оборваться. Мы все торопимся жить и законы из «там» для нас не указ.
– Мне не нужен друг, – решилась высказать протест.
– Все равно придется выбрать. Ты мне приглянулась, и я был бы рад, если бы ты выбрала меня. Но неволить не стану, если решишь иначе. Если же откажешься от выбора, тогда выберут за тебя. Таков наш закон. Подумай над этим.
– Подумаю, – упрямо поджала губы, ситуация мне не нравилась.
– Подумай, – мы дошли до повозок, которые по понятным причинам находились у склона холма.
Светловолосый мужчина показал рукой на одну из повозок:
– Там есть для тебя место. Нам незачем задерживаться у перехода. Обратного пути нет ни для кого из нас, в том числе и для тебя, Ариадна. Иначе бы большая часть давно ушла. Есть те, кто не знают другой жизни, а есть те, – тоска прозвучала в его голосе, – кто что-то оставил за спиной, то что-то к которому тянет вернуться. Но назад дороги нет, запомни это.
Пожала плечами и забралась в повозку, в которой уже расположились другие девушки. Мне досталось не самое удобное место, на голых досках, а не на соломе, но мне было все равно.
Светлые чертоги
Зэйран метался по своей обширной кровати. Холодная испарина выступила на лбу. И так плохо Бог Любви не чувствовал себя никогда ранее. Судороги в мышцах, сильное сердцебиение, сухость во рту – это были одни из самых терпимых симптомов. Но даже они вызывали у Бога непривычное ему чувство беспомощности, впрочем, сейчас было не до классификации собственных чувств и ощущений. Каждый вдох, как и выдох давался тяжело.
Дрожащей рукой Зэйран прикрыл глаза – свет резал взгляд, а божественных сил, чтобы приглушить свечение стен, не хватало. Мысли тяжело ворочались в голове и гнев, что кто-то посмел покуситься на собственность Бога, не мог ускорить их медленного течения.
– Только бы встать, только бы встать, – шептал пересохшими губами Зэйран.
Бог Любви старался не думать о том, что его постигла участь сестры, а значит надежд на выздоровление очень мало. Ему совсем не хотелось полностью утратить Силу и снова, и снова Зэйран искал пути пополнения внезапно иссякших запасов. Но пока ничего умного в голову не приходило, кроме как попытаться осчастливить какую-либо девушку своим божественным вниманием. Вот только для этого необходимо было подняться с кровати, а это казалось практически невозможным – все попытки хотя бы приподнять голову с подушки заканчивались головокружением и темнотой перед глазами.
Больному Богу послышался шорох где-то слева от кровати. Скорчив болезненную гримасу Зэйран, медленно повернул голову в эту сторону и зло захрипел, сил членораздельно произносить звуки в состоянии сильного волнения не хватало.
Зеленоглазая Богиня легкой походкой приблизилась к кровати. Совершенные черты лица исказила злоба. Юная, прекрасная девушка присела на край ложа и, окинув брезгливым взглядом больного, сказала:
– Ну как, братец? Готов принять мою месть?
– Чего ты хочешь? – разобрать слабый шепот Зэйрана было сложно, но зеленоглазая брюнетка прекрасно его услышала.
Зэтана насмешливо сверкнула глазами, зло улыбнулась и непринужденно ответила:
– Твоей смерти хочу, – помолчала, наблюдая за мучениями брата. – Умирать ты будешь долго и медленно, а я буду наблюдать и наслаждаться. Я не прощаю унижений, братик.
Зэтана провела тонким пальчиком по груди Бога Любви и склонилась к самому лицу Зэйрана:
– Тебе нравится моя ласка?
– Ты не сможешь, – задыхаясь ответил Бог Любви. – Это не твоя природа.
– Умереть можно и от любви, – томно прошептала зеленоглазая красавица. – Ее избыток может быть смертельным.
Нарочито медленно Богиня Любви принялась расстегивать пуговицы рубашки брата. Дразня, провела пальчиками по груди беспомощного Бога и жадно облизала губы.
– Я не способен на любовь, сестричка, – прерываясь на каждом слоге поведал Зэйран.
– Какая насмешка судьбы. Бог Любви и не способен, – Зэтана зло рассмеялась. – Но у тебя есть я, братишка, и моя Сила. С Богиней Любви и импотент способен, дорогой. Тебе ли этого не знать.
– Дура, – зло прошипел Зэйран, глядя прямо в глаза сестре.
Он изогнулся навстречу ласке Богини и опустил веки, чтобы скрыть торжество в зеленых глазах. Глупая родственница даже не догадывалась какую ошибку совершила, заявившись поглумиться над братом. Чем больше Зэтана распалялась, тем лучше он чувствовал себя. Незаметно он тянул из глупой Богини, слишком увлеченной процессом возбуждения больного Бога, Силу. Болезненный, извращенный блеск в глазах красавицы его не занимал совсем. У него было более важное дело. Мужчина поднял руки и крепко прижал к себе не сопротивляющееся тело. Он привычно пил силу, подавляя волю женщины своей волей. Потребовалась вся хитрость и изворотливость, чтобы до поры до времени Богиня ничего не заметила. И ему удалось в очередной раз ее обхитрить, безвольной куклой упала Зэтана на смятую постель и осталась лежать, тяжело дыша.
– Спасибо за подарок, сестричка, – усмехнулся Зэйран и медленно поднялся с ложа. – Тебе никогда не сравняться со мной, милая. И ты очень вовремя появилась. Пришла пора забрать свое и сполна расплатиться по счетам.
Зеленоглазый, усталый мужчина хищно улыбнулся, обдумывая свои дальнейшие действия.
Тэйтан
Алыми каплями крови заходящее солнце окрасило водопад, по которому проходила граница. Тэйтана невольно передернуло. Красный закат живо напоминал о серии показательных казней. Аллэрн и не думал сожалеть об отнятых зверским образом жизнях торнов. Но яркий, режущий глаза цвет выглядел предупреждением небольшому отряду.
Не без внутренней дрожи Тэйтан первым сделал шаг в другую реальность. Мужчина не знал что его там ждет, но было любопытно посмотреть на мир, который сражался с опасностью рвущейся уничтожить все завоеванное аллэрнами.
На той стороне их ждали. Отряд, которому необходимо было передать пленников, прибыл заблаговременно. Предводительствовал молодой и непробиваем спокойный даже для аллэрна человек. Он отличался от тех соплеменников, с которыми Тэйтану приходилось иметь дело до этого. А вот чем Второму никак не удавалось понять.
– Тилир, – отрывисто представился командир отряда. – Приветствую. Следуйте за нами. Квартиры для вас приготовлены. Распорядок дня таков. Подъем с восходом, тренировка для тех, кто не в разъездах и не на посту. Завтрак, потом распределение на следующие дни, обед, снова тренировка до ужина. Граница слабых не любит.
– Мы должны вернуться назад. Таково распоряжение Первого. Нашей задачей было только передать вам груз, – Тэйтан вопросительно вскинул брови.
– У меня другие сведения. Покажите пропуск, – холодно ответствовал Тилир и стало ясно, что Второй ему совсем не понравился.
Тэйтан ненадолго задумался, нерешительно коснулся кармана, в котором лежал заветный квадрат пропуска. Мысли в голове проносились с невероятной скоростью. Выводы мужчина сделал мгновенно и, подняв взгляд на Тилира, ответил:
– Не зачем. Стоило бы сразу догадаться, что нас сослали.
– Есть за что? – вырвалось у спутника Тилира, столь же молодого, но не столь бесстрастного.
– Антэй, – одернул аллэрна Тилир. – На этой стороне не принято задавать подобных вопросов. Ты знаешь правила.
Тягучий, густой звук проплыл в тишине, воцарившейся после этой фразы. Аллэрны и торны пограничники как-то разом подобрались.
– Прорыв, – одними губами прошептал Антэй.
Тилир поднял руку с двумя растопыренными пальцами, сразу после того как звук повторился. Его отряд тут же перегруппировался, встав кругом, готовясь встретить опасность лицом к лицу. Но ждал каждый из них опасность по-разному, кто-то смотрел в небо, кто-то себе под ноги, кто-то прямо перед собой.
– Вам лучше держаться в середине, – холодно бросил Тилир. – Вы еще не обучены и будете мешать. Быстрее.
– Что..., – Тэйтан оборвал себя на полуслове, понимая, что ответа не получит.
Второй не успел даже отдать необходимую команду, собираясь подчиниться тому, кто явно знал лучше, что делать, как небо раскололось над головами людей и огромный летучий змей спикировал прямиком на незащищенный ничем отряд. Второй среагировал быстро, но недостаточно быстро, чтобы уберечь всех своих людей. Змей успел махнуть когтистыми лапами и не раз, двигался он невообразимо быстро, прежде чем Тэйтан применил Силу. Тут же земля раскололась под ногами, и только магия удержала людей в воздухе, прямо над разверзшейся пропастью из которой стали подниматься мутные, желтые испарения. От которых у неподготовленных людей, не защитившихся при помощи магии, начинала кружиться голова и мутиться перед глазами. Змей же за это время осыпался снопом искр на землю, каждая искра подпрыгивала, как уголек в очаге, во время землятрясения и росла.
– Всем назад! – крикнул Второй, с напряжением окидывая взглядом поле боя.
Двое его людей лежали с распоротыми животами, им нельзя уже было помочь. Впрочем его отряд не растерялся, понимая, что по-видимому, самый лучший способ противостояния, держаться спинами друг к другу, они быстро перестроились, подражая пограничникам.
Снова использовав Силу, Тэйтан пролил на растущие искры огня дождь из тучи, которую призвал откуда-то из-за границы. Он сам до конца не отдавал себе отчета в том, что делает, полагаясь на инстинкты и на Божественное могущество подаренное ему Зоретом. Отряд жителей границы тоже не терял даром времени, аллэрны и торны слаженно шептали одно и то же заклинание, постепенно повышая голос. Дыра под их ногами неохотно затягивалась. Искры под дождем погасли, все до одной, превратившись в черные кусочки плоти, дымящиеся и испускающие зловоние.
Сначала с недоумением, потом с ужасом, аллэрны пришедшие со Вторым наблюдали за тем, как эти кусочки медленно ползут, собираясь в одну точку. Строй пограничников распался, как только провал под их ногами затянулся полностью.
