Текст книги "Особняк Лунного цветка (СИ)"

Автор книги: Наталья Герман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава 5. Позволь помочь

Сон одного из постояльцев.

– Это слишком опасно, – я сжал мобильник так сильно, что послышался скрип, – ты понимаешь, что если они узнают, ты труп?

– Я труп в любом случае, – её голос звучал задорно, будто ничего и не происходило вовсе, в то время как меня прошибал холодный пот, – просто сделай то, что я прошу.

– Амина… – я перешёл на шёпот, борясь с тревогой, что нарастала в груди будто снежный ком, оседая горечью на кончике языка. И этот мерзкий привкус становился всё ярче и ощутимее с каждым словом.

– Я знаю, – выдохнула девушка по ту сторону телефонной линии, – я всё знаю. Но я не могу просто сидеть и молчать. Мир должен узнать правду.

– Дура! Кому нужна эта чертова правда, если тебя за неё могут убить!

– Он защитит меня…

Я усмехнулся, уставившись в белый потолок моей комнаты.

– Думаешь, он простит тебя, когда узнает? Ты и его ставишь под удар. Если о себе не думаешь, подумай хотя бы обо мне!

Повисла тишина, давившая с новой силой.

– Не знаю, простит или нет, но очень надеюсь, что поймет.

– Амина! Он сын главы мафиозной….

– Не суди книгу по обложке. – перебила меня она. – И, давай прекратим этот разговор. Он ничего не изменит. Я оставлю конверт под сиденьем, когда мы завтра придем в твое кофе.

– Амина… – я зажмурил глаза, рисуя в голове образ светловолосой девушки, которая беззаботно улыбалась, и протягивала мне журнал, в котором были впервые напечатаны ее стихи, – я люблю тебя, ты же помнишь, что ты для меня всё.

– Я тебя тоже люблю и, спасибо что дружишь со мной столько лет…

Нет, нет, нет…не говори так, будто прощаешься!

– И тебе спасибо, Вьюнок…

Прозвище сорвалось с губ тяжелым грузом, оседая в воздухе. Моя лучшая подруга, которая была для меня будто младшая сестра.

– Давно ты меня так не называл, – рассмеялась девушка, – прям как в детстве.

– Ты с самого детства была шилом в заднице, – усмехнулся я.

– А ты всегда прикрывал меня.

Я сжал свободную руку в кулак так, что костяшки побелели.

– Для того и нужны старшие братья.

– До встречи, Вредина.

– До встречи, Вьюнок, – и на другом конце телефонной линии послышались короткие гудки.

В это же мгновение телефон с силой ударился об пол, глухо отскочив от деревянного покрытия.

– Дура! – не в силах контролировать эмоции я с размаха ударил кулаком об стену. – Какая же ты дура!

Кисть руки обожгло пульсирующей болью, а на белой поверхности стены остался лёгкий багровый след, напоминавший собой небрежную кляксу.

*******

В ожидании болевой вспышки показалось, что время остановилось. Но вместо боли последовал удар и вокруг меня сомкнулись чьи-то руки, а затем над моим ухом раздался низкий и протяжный звук:

– Ммм, – выдох, – чёрт тебя дери!

Я знаю этот голос!

– Даниил?.. – оцепенение пронзило всё моё тело, а дрожь не унималась.

– Он самый, – хриплый голос и тяжёлое дыхание выдавало в нём дискомфорт и напряжение, что-то было не так, – может уже слезешь с меня?

Опомнившись, я вздрогнула и сделав вперёд шаг повернулась к молодому мужчине.

– Прости, я… – взгляд невольно упал на его ногу, которая была странно отведена назад, и мужчина всячески пытался на неё не наступать.

– Да, да, свалилась, как снег на голову. – Даниил раздражённо махнул рукой в сторону. – Отойди, от тебя и так проблем до фига.

– Я не специально, меня… – договорить не дали звуки приближавщихся шагов.

– Что произошло? – Дарья испуганно переводила взгляд с Даниила на меня и обратно.

– Амина! – из-за спины Дарьи выглянул Илья, его и без того большие глаза были зациклены на мне и в них читалось откровенное чувство вины.

– Кто-то толкнул меня с лестницы, – выдохнула я.

Повисла немая тишина, в которой явно ощущалось повисшее в воздухе чувство тревоги.

– Прости, – сокрушался Илья, закрыв лицо руками, – я не должен был тебя оставлять. Не должен был…

– Как будто ты бы помог чем-то, чёртов слюнтяй, – прорычал Даниил, – скорее всего летел бы вниз по лестнице впереди Амины и на утро мы бы нашли два трупа, вместо одного.

– Но, кто это сделал? – Георгий сощурил глаза, смотря на меня в упор.

– Вы думаете, что я сама себя с лестницы толкнула?

– Ну, тогда ты несказанная дура, – усмехнулся Сириус, облокотившись на перила.

Даниил покачал головой и легонько отодвинул меня в сторону, освобождая себе дорогу.

– Идите к чёрту, я пошёл спать, – он сделал шаг вперёд и зашипел от боли.

Я моментально подоспела к нему, перекинув его руку через своё плечо, стараясь перенести часть его веса на себя.

Мужчина поднял на меня разражённый взгляд, явно намереваясь меня оттолкнуть.

– Даже не думай, – опередила я направленную на меня агрессию, – если бы не ты, я была бы уже мертва. Ты пострадал из-за меня. Так что…позволь помочь.

– Не нужна мне помощь девчонки, – пробубнил он себе под нос.

В этот раз в его голосе не было присущей ему холодности, а скорее противоречивая мягкость, которую он отчаянно пытался скрыть.

Из-за спины Георгия подобно призраку появился Серафим и смерив всех присутствовавших недоумённым взглядом, мягко произнёс:

– Что произошло? – на его лице не было былой улыбки, скорее чувство искреннего беспокойства и это, почему-то, начало меня раздражать.

– Произошло то, что ты хреновый дворецкий, – усмехнулся Даниил, – в твоём особняке людей убивают, а ты ни сном ни духом.

– Пошли, – я потянула мужчину за собой, стараясь идти как можно медленнее, – тебе нужно прилечь.

Он перестал сопротивляться и уже молча поплелся вместе со мной мимо всех собравшихся. Такая покорность и полная отдача обстоятельствам с какой-то стороны умиляла, ведь до того этот бунтарь никого к себе не подпускал. Но вот он, плетётся рядом полностью положившись на меня, будто мы не чужие друг другу люди.

– В том, что вы находитесь здесь, есть причина. Выясните её, вспомните то, что вас всех объединяет – всплыли в памяти слова дворецкого.

Быть может до того, как мы попали в особняк, мы были близки? Но, боже мой, разве я смогла бы выносить такой скверный характер?

Остановившись возле входа в свою комнату, Даниил вытащил из кармана ключ и повернув его в замочной скважине легонько толкнул дверь.

– Мне стоит ожидать ножа в грудную клетку? – усмехнулся мужчина, пока я помогала ему дойти до односпальной кровати, застеленной тёмно-синим пледом.

Комната была обставлена скромно, вещей – минимальное количество: чёрный вещевой шкаф, кофейный столик, полки с комиксами «Рик и Мори» на белых стенах и всё. Складывалась впечатление, что он практически не находился в этой комнате. Будто она была неживой.

– Я с самого начала была против убийств, – я помогла ему улечься на кровать, и присела рядом с ним, – к тому же, ты спас мне жизнь.

Даниил ничего не ответил, только закрыл глаза и повернул голову к стене, а я тем временем осторожно, чтобы не причинять боль, завернула штанину чуть ниже колена, чтобы осмотреть травмированную ногу. Чуть выше ступни образовался небольшой отёк, который стал заплывать лёгкой синевой.

– Похоже на вывих.

– Брось и иди спать. Само пройдёт.

Я помотала головой и направилась к двери.

– Подожди, я скоро вернусь.

Мужчина ничего не ответил, да и, если честно, я не нуждалась в его ответе. Я просто знала, что была обязана помочь ему.

Тихо покинув его комнату, я направилась на кухню. Логично предположить, что аптечка может быть там и, мне нужен лёд.

В особняке было привычно тихо, но после всего произошедшего было жутко идти по коридорам совершенно одной. Тот, кто толкнул меня где-то рядом. И я совершенно не имела представления о том, кто мог бы желать мне смерти. Я ускорила шаг стараясь держаться ближе к стене, в проёмах которой ярко горели свечи. Освещения было много, чтобы видеть достаточно хорошо всё пространство вокруг, но в груди всё равно нарастала тревога. Нужно торопиться.

Миновав длинный коридор и лестницу, я спустилась в обеденную, а оттуда вошла в большую деревянную дверь, за которой оказалась небольшая, но очень чистая кухня. Всё было расставлено по своим местам и казалось, что кастрюльки, сковородки, стаканы и чашки, столовые приборы и тарелки излучали собственный свет.

– Серафим действительно педант, – улыбнулась я и тут заметила на одной из полочек небольшую белую коробочку с красным крестиком. Взяв её в руки, я исследовала холодильник на предмет льда и довольная находкой, направилась обратно, прихватив с собой парочку полотенец.

*******

Вернувшись в комнату Даниила, я обнаружила его на том же месте. Его глаза были закрыты, а черты лица расслаблены, будто он спал. Было непривычно видеть его таким…таким уязвимым.

Я осторожно села рядом с ним, положив медикаменты и лед на прикроватную тумбочку.

– Спасибо, что не дал мне умереть, Дань, – сорвался с губ шёпот.

Пальцы невольно сжали полотенца и на сердце стало так невыносимо тяжело, будто это было не только чувство благодарности, но и чувство вины за полученную им травму.

– Ты всё-таки вернулась, – послышался хриплый голос, – я надеялся, что ты просто дашь мне поспать.

– Это будет единственный раз, правда.

– Что-то мне подсказывает, что это не так, – мужчина усмехнулся.

– Даниил…

– Замолчи и просто уйди, – в его голосе чувствовались нотки злости.

– Почему ты так не хочешь меня видеть? – выдохнула я.

– Потому что мне больно! – выпалил он и тут же поджал губы.

От резкой перемены в его голосе я вздрогнула, а он прикрыл рукой глаза.

– Мне так жаль…

Мужчина покачал головой и тяжело вздохнул.

– Дело не в ноге, – он прикусил губу, – я сам не понимаю, почему чувствую это. Я не знаю тебя, но кажется, что правда знаю, как сказал этот чёртов дворецкий. Он, кстати, тоже дико бесит. Я не понимаю, что со мной происходит, не понимаю, почему вообще всё это говорю, Амина!

Я молча слушала, сжимая полотенце в руках и потупив взгляд в пол. В груди появилась странная пустота, и осознание, что его слова задевали меня, очень сильно. Где-то в глубине души я понимала, о чём он говорил, но та самая ниточка терялась, пазл не складывался. Всё упиралось в те самые потерянные воспоминания.

– Мне тоже кажется, что я знаю тебя, Дань.

– От этого не легче, – он тяжело вдохнул и уголки его губ раздражённо дрогнули, – ладно, делай что задумала и иди. Не мучай нас обоих.

Я кивнула и приступила к оказанию первой помощи.

Глава 6. Тайное становится явным

Закрыв дверь на ключ и подсунув его под дверь, я отправилась в сторону кухни, чтобы вернуть всё на свои места.

Внутри бушевал шквал эмоций, противоречивых и совершенно разных, из-за смеси которых было сложно сказать, какие из них оказывали на меня большее влияние.

Одно я знала точно – кто-то в особняке осмелился на убийство, а это значит, что находиться в нём стало ещё опаснее.

– Я не могу, Серафим! – послышался будто из далека взвинченный голос. – Каждый раз, когда вижу его, вспоминаю всё, что он со мной сделал!

Я завернула за угол и как можно тише спустилась по небольшой лестнице вниз, ведущей в подвал. Внизу оказался небольшой коридор, а слева слегка приоткрытая дверь.

– Говори тише, – голос Серафима, как обычно звучал спокойно и мягко, – нас могут услышать.

Я прижалась спиной к стене за углом и прислушалась.

– Нам отведены роли, которым мы обязаны следовать, Анна, – что-то мне подсказывало, что в момент того, как он произнёс эту фразу, на его лице была мягкая улыбка.

– Это невыносимо, – проскулила Анна.

Всегда холодная и беспристрастная помощница дворецкого казалась совершенно другой, нежели я привыкла видеть: надломленной, испуганной. Но кто же её так пугает?

– А теперь на секунду задумайся о том, что ты не одна помнишь всё, – проговорил он и в интонации его голоса проскочила горечь.

Ладонь автоматически прикрыла мой рот от шока. Выходит…и Серафим, и Анна знают совершенно всё, но отказываются помогать нам!

– Не одной тебе больно, – продолжил он, – в этом поместье для меня тоже есть человек, который мучает меня, но я должен ему помочь. Я обязан, Анна. Ты знаешь не хуже меня, что на нас, так же, как и на них, хоть и беспамятных, лежит груз ответственности.

– Я не выбирала такую жизнь! – пискнула она и послышались тихие всхлипы. – Он насиловал меня из раза в раз! Думаешь я могла поступить иначе? Я была растоптана и…

– Достаточно, – Серафим перешёл на шёпот, но этого хватило, чтобы Анна замолчала, – каждый из нас пострадал от своих или же посторонних действий, но ответь, ты можешь что-то изменить?

– Нет, – прошептала Анна.

– Мы можем только натолкнуть их на нужный путь. Помочь вспомнить всё и переосмыслить свои поступки. На этом всё.

– Это несправедливо, – сокрушалась девушка, – почему кто-то ещё может жить, получив второй шанс, а кто-то…

– Анна! – Серафим повысил голос и это было настолько непривычно, что я вздрогнула, – То, что мы стали Жнецами, было последствием наших и только наших действием. Хватит жалеть себя. Не мне говорить о том, что тебя поставили на место моей помощницы не за благое поведение при жизни.

Послышалось хлюпанье носом и быстрые шаги.

Я притаилась за углом и казалось, на мгновение забыла, как дышать, прижимая ладонь к губам, чтобы не издавать лишних звуков.

Сон одного из постояльцев.

– Тебя тоже купили, да? – мальчишка смотрел мне в глаза холодно и отчаянно одновременно. – Чёрт тебя дери, а верил тебе!

Одним рывком Егор смёл со стола все лежавшие на нём документы, чашки с недопитым кофе и небольшую вазу с цветами.

Ещё никогда прежде мне не доводилось видеть этого ребёнка настолько разъярённым. Он был одним из тех, кто всегда улыбался и до последнего видел в людях хорошее. Да…совершенно не вяжется с тем, что он являлся сыном мафиози.

– То, что я предложил тебе сдаться органам говорит о том, что меня купили? – я покачал головой. – Егор, сейчас тюрьма единственное безопасное для тебя место. Организации «Буэр» скоро придёт конец. А твой отец слишком упрям, чтобы сдаться добровольно.

– Чёрт, – выплюнул он, ударив кулаком об стол.

Этот мальчишка, по воле судьбы был втянут в кровавые разборки, в которых участвовать совершенно не хотел. Да и, не подходило ему быть по локоть в крови, как его дядька. Слишком добр, слишком мягок.

– Послушай меня, – я откинулся на спинку кресла, – я никогда не предам тебя. Я многим тебе обязан. Если бы не твоя поддержка, моя дочь была бы прикована к кровати всю жизнь. Думаешь, я так быстро забыл? Я не настолько бесчестен.

Егор поднял на меня глаза и в этой бездонной голубизне плескалось такое отчаяние, что даже у меня, адвоката, который был знаком с такими историями, что и не снилось, поперёк горла встал ком.

– Впервые в жизни, – выдохнул мальчишка, – мне страшно. Я боюсь, что она пострадает из-за меня.

Его слова заставили меня улыбнуться. Этот мальчишка никогда прежде и ни о ком не говорил с таким трепетом и тревогой.

– Эта девчонка не даст себя в обиду, Егор. Да и, ещё до вашего знакомства она успела нажить себе врагов. Сам знаешь, кем она работает.

– Знаю.

– И даже сейчас, – продолжил я, – у меня есть основания полагать, что она продолжает писать статьи.

Лицо Егора вытянулось и побледнело.

– Нет, – он покачал головой, – она не могла.

Я расстегнул свой портфель и вытащив из него газету вчерашнего выпуска, бросил её на стол перед Егором.

– Полюбуйся. Стиль не знаком?

Егор взял газету в руки и голубые глаза быстро забегали по строчкам. С каждым новым абзацем уголки его губ дрожали всё сильнее.

*******

Мимо меня пронеслась Анна, совершенно не обратив внимания на то, что кто-то находился рядом, став невольным свидетелем разговора двух Жнецов. После того, как её торопливые шаги стихли, я облегчённо выдохнула и собиралась выйти из своего укрытия, чтобы вернуть аптечку на место, как вдруг меня неожиданно резко дёрнули за руку и за мной захлопнулась дверь.

– Что… – пискнула я и аптечка с грохотом упала на пол.

– Тише, – тёплая ладонь легонько накрыла мои губы, а вторая плотно прижимала к своему владельцу, – кто-то идёт.

Серафим?

За дверью послышались тяжёлые шаги. Их владелец шёл медленно, будто искал что-то. Или же кого-то.

Я зажмурила глаза, борясь с диким желанием броситься бежать. Сердце в груди отбивало отчаянную дробь в дикой панике и страхе перед тем, кто стоял за дверью и тем, кто прижимал меня к себе, прикрыв рот рукой.

Секунды казались часами, безумно долгими, на столько что стало казаться, будто я останусь в этом положении навечно.

Над ухом я ощущала его неровное дыхание, а в спину, глубоким эхо отдавался сбивчивый ритм его сердца. Как странно…разве Жнецы смерти не мертвецы? Почему у него бьётся сердце?

Перед глазами вспыхнуло яркое воспоминание о том, как на пол закапала кровь, когда Даниил ранил его подсвечником. В тот момент я не обратила на это внимание, но сейчас…

Шаги за дверью спустя мгновение затихли, сообщая о том, что их владелец утратил к нам интерес.

– Можешь идти, – Серафим отпустил меня отступив на шаг назад, – впредь не броди по особняку одна. Но, кажется, мои слова для тебя не имеют значения. Я уже предупреждал.

Я повернулась, наблюдая за тем, как дворецкий удаляется от меня в другой конец комнаты к дивану, на котором лежала раскрытая книга. Значит, Анна застала его за чтением.

– Подожди, – Серафим замер на месте, – почему ты помог мне?

Мужчина медленно повернулся. Выражение его лица было как всегда добродушно, а на губах играла добрая улыбка.

– Мне не стоило? – он изогнул бровь, а в голубых глазах заиграли озорные огоньки. Похоже, сложившаяся ситуация забавляла его.

– Не стоило, – во мне закипала злость от осознания того, что существо, что стояло передо мной знало причину того, почему всех нас собрали в этом жутком особняке и не собиралось делиться информацией, – зачем ты вмешался, если тебе всё равно умру я или нет?

Лицо дворецкого побледнело, и улыбка моментально исчезла.

– Тебе так не терпится расстаться с жизнью? – его голос звучал спокойно, но в ней ощущались едва уловимые холодные нотки.

– Вы собрали нас всех здесь, засунув в жёсткие рамки «вспомнить то, о чём мы понятия не имеем», при том, что ты, – я подошла к нему ближе и ткнула указательным пальцев в его грудь, – знаешь всё.

Я не узнавала собственный голос: он звучал звонко и надломлено, будто в любой момент я была готова перейти на крик.

– Ты же знаешь, я не могу рассказать, – выдохнул он, избегая моего взгляда.

– Иначе всё потеряет смысл, – продолжила я. – Да, я помню. Но ты, – я легонько ударила его кулаком в плечо, – даже не представляешь, какого это, не знать о себе ничего и…быть так близко к смерти.

Серафим поймал мою руку за мгновение до того, как она снова чуть не коснулась его плеча.

– Амина, – прошептал он, – я – Жнец смерти. Я как никто другой знаю, что такое не знать ничего о себе новом и быть так близко к смерти, что и не снилось. До того, как я попал сюда, мне приходилось переправлять десятки умерших каждый день из одного мира в другой.

– Тогда почему, – неожиданно для меня самой по щекам потекли слёзы, которые я так долго отчаянно сдерживала, – почему ты не..

Слова застыли на губах от рывка, за которым последовали крепкие, но очень нежные объятия.

Я замерла на месте, совершенно сбитая с толку, позволив тёплым рукам прижать меня к мужской груди.

– Просто постарайся вспомнить, – прошептал Серафим мне на ухо, мягко поглаживая спину, – от этого зависит очень много. И, – он замолчал и ладонь, что лежала на моей спине слегка дрогнула, – не проси меня рассказать. Если я это сделаю, то уничтожу нас всех.

Находясь в его объятьях, будто в нежном тёплом облаке я осознала, насколько внутреннее напряжение сдавило сердце. И…насколько нужным было то, чтобы меня просто прижали к себе и отгородили от всего мира хотя бы на пару секунд.

От него приятно пахло мятой и бергамотом и чем-то ещё, таким знакомым и родным, что руки сами по себе нырнули под его пиджак, сжимая тонкую ткань рубашки.

От подобной наглости Серафим вздрогнул и собирался было отступить назад, но мои слова заставили его остановиться:

– Побудь со мной, – слезы безмолвно оставляли на моих щеках мокрые дорожки, срываясь с подбородка и разбиваясь о ткань черной, будто сама ночь, рубашки, – мне так страшно… А сейчас…

– Только в этот раз, – этот бархатный шёпот, это тепло и нежность прикосновений, – тебе не стоит доверять мне.

– Я знаю, что могу, – слова вырвались сами собой, будто из глубины души, – но не помню, почему. Мы же знали друг друга. И знали очень близко, – я покачала головой, не веря в собственные слова, – сейчас я это чувствую особенно остро. Ты обнимал меня когда-то и почему – то от этого….

Очень больно.

– Все мы в этом особняке связаны одной историей.

– Но, почему ты всё помнишь? – я подняла на него глаза.

Серафим смотрел на меня сверху вниз и его глаза медленно застилала черная пелена, так же как в первый вечер в особняке, а по скулам расползались черные трещины.

Невольно я протянула руку, касаясь черных отметин, будто не веря, что они в действительности могут появляться на столь красивом лице.

– Потому что мне уже невозможно помочь. – Серафим накрыл мою руку своей и уголки его губ с горечью дрогнули. – Моя душа переродится только тогда, когда отработает долг за один из самых страшных грехов.

Тонкие пальцы нежно смахнули слёзы с моей щеки.

– Когда вспомнишь, ты всё поймёшь. Но, впредь, больше не приближайся ко мне настолько близко. Это тебя ранит.

Он отстранился и в тот же момент показалось, что я снова стала уязвимой. Ощущение безопасности исчезло, оставляя в груди зияющую рану.

– Кем ты был для меня?

Повисла гнетущая тишина, полная недосказанных слов и непонятных чувств.

– Я был тем, – он поправил пиджак и опустил глаза, – кто уничтожил тебя, Амина. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы ты держалась на расстоянии.

Его слова эхом отражались в моём сознании, но какая-то то его часть яростно отвергала их смысл. Нет, я чувствовала, что нас связывало что-то хрупкое и теплое.

– Ты не мог причинить мне вред, – я отступила на шаг назад. По телу пробежали мурашки от осознания того, что я позволила себе слишком много и передо мной находилось существо, отличное от мира живых.

– Родной, – промелькнуло глубоко внутри и сердце снова сжалось.

– Большего я не скажу, – Серафим потянул за дверную ручку, – а сейчас позволь проводить тебя в твою комнату.

Недожавшись ответа, он вышел за порог комнаты и мне ничего не оставалось, как проследовать за ним.

Миновав лестницу, мы молча пошли по уже знакомому коридору.

Серафим шёл впереди, не сбавляя шаг и не оборачиваясь. Казалось, что он всеми силами пытался отгородиться от меня и от того, что произошло чуть ранее, а я смотрела на его спину с расправленными плечами и на щеках появлялся румянец от осознания, на сколько близко я была к нему.

– Кажется, я тронулась умом, – промела быстра мысль, – он же мертвец. Но…

По коже пробежали мурашки от внезапно вспыхнувшего воспоминания, как Серафим прижимал меня к себе и, как отчаянно билось его сердце.

– Как он может быть мёртвым…я ничего не понимаю.

– Что вы делаете здесь вместе? – я выглянула из-за спины Серафима и увидела стоявшую перед нами Дарью: она выглядела встревоженной или даже…испуганной. Её плечи быстро поднимались и опускались, выдавая неровное дыхание, будто она бежала.

– Мы… – неуверенно сорвалось с губ.

– Что произошло? – перебил меня Серафим.

Дарья замерла, уставившись на дворецкого полными ужаса глазами, а затем её плечи мелко задрожали и по щекам потекли слёзы.

– Дарья, – я подбежала к ней и обняла за плечи, пытаясь хоть как-то унять её дрожь, – что не так?

– Георгий, – она задрожала ещё сильнее, прижимаясь ко мне, – Амина, его убили.