Текст книги "Особняк Лунного цветка (СИ)"
Автор книги: Наталья Герман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
Глава 11. Сон, что не стереть из памяти
Сон одного из постояльцев
Маленькая комнатушка в общежитии была ярко освещена малиновым светом закатывавшегося за горизонт небесного светила.
Возле окна сидела девушка, устремив взгляд поверх залитых алым светом облаков и нежно гладила рукой круглый живот. На её лице играла лёгкая улыбка, какая бывает в моменты искреннего счастья, о котором не кричат на весь мир, а бережно хранят в глубинах своих сердец, оберегая и лелея, как нечто невероятно ценное.
Наблюдая за этим, я сам невольно улыбнулся и бесшумно сел в её ногах на пол.
– Солнышко, – девушка удивлённо захлопала ресницами, увидев меня, – когда ты пришёл? Я и не слышала.
Подойдя настолько близко, можно было заметить, насколько бледной она выглядела. Под большими карими глазами пролегли тяжёлые тёмные круги, схожие с грозовыми тучами.
– Как ты? Выглядишь….-договорить я не смог, слова осели в горле горьким комом.
– Сегодня так и не смогла толком поесть, – девушка нежно запустила пальцы в мои волосы и виновато улыбнулась, – маленькая совсем покоя не давала. Не нравятся ей овощи… А на мясо денег нет, мы и так еле сводим концы с концами.
Её слова отозвались в груди неприятным жжением. При жизни я бы сказал, что это боль, но после смерти и обретения нового тела, всё стало ощущаться несколько иначе.
Но, как и любой мужчина, живой или перерождённый, мне не было чуждо чувство стыда за то, что женщина, которую я любил не могла позволить себе то, чего хотела. Я мог бы просто взять то, что было необходимо в одном из магазинов и стереть память всем, кто это видел, но эта девушка…вынудила меня дать ей слово, что среди живых я должен жить по правилам живых. А значит, никаких использований силы.
– До сих пор не верится, – я прикусил губу, – что у меня может быть ребёнок. И с чего ты так уверена, что будет девочка?
Сам факт того, что у Жнеца смерти получилось зародить жизнь в утробе простой смертной, казалось чем-то на грани фантастики. Это казалось чудом…чудом, которое не должно было произойти. И мысли о том, что за этим может последовать серьёзное наказание меня очень тревожили. Но, я переживал не за своё существование, а за женщину, которую неожиданно для самого себя полюбил и маленький огонёк жизни, что скоро должен был появиться на свет.
Изучив архивы, я так и не нашёл упоминаний о полукровках подобного рода. Исходя из этого напрашивалось несколько выводов: либо подобного раньше не было, либо же информацию об этом тщательно скрывают.
– Чувствую, – девушка снова устремила взгляд куда-то за линию горизонта, а я протянул руку и коснулся её округлого живота. Будто отзываясь на моё прикосновение под её кожей слегка кто-то толкнулся, заставив вздрогнуть.
– Она тоже по тебе скучала, – чувствуешь, как зашевелилась? – девушка накрыла мою ладонь своей, – чувствует, что папа вернулся.
Её слова отразились в груди незнакомым, но безумно приятным трепетом.
– Папа, – промелькнуло в голове и на губах невольно появилась улыбка, но в это же мгновение лицо девушки исказила гримаса боли и она схватилась за живот обеими руками.
– Родная, – подскочил я, встревоженно взяв возлюбленную за плечи, – что такое?
– Что-то…что-то не так, – простонала она, тяжело дыша, – вызывай скорую…
*******
Время текло безумно долго. Я то и дело бросал взгляд на наручные часы проверяя, не остановилось ли оно вовсе и каждый раз разочаровывался, ускорить волочившие ноги секунды я не мог, это было мне неподвластно.
Измеряя шагами коридор перед дверьми родового зала я не мог найти себе места, все звуки доносились будто через вакуум, сводя сума и вызывая чувство паники.
– Всё будет хорошо, – твердил я себе, словно молитву, – она сильная.
Действительно сильная. Раньше, чем я понял, что безумно полюбил её, я поймал себя на мысли, что восхищён её мужеством и широтой души. Не каждая женщина бы так просто приняла факт, что её возлюбленный уже много сотен лет, как мёртв и ежедневно переправляет на другую сторону человеческие души. Она не испытывала по отношению ко мне ужаса или отвращения, но отчего-то прониклась состраданием. Хоть мне это и не нравилось.
Она принимала меня таким, каким я был без прикрас. А это для современного общества казалось чем-то вне времени.
– Приветствую, – послышался у меня за спиной голос молодого мужчины и я замер, впервые за своё долгое существование в нерешительности обернуться.
Молодое существо терпеливо ждало, пока я наконец не повернулся к нему, на что тот ответил кратким поклоном.
– Какого дьявола здесь делает Жнец? – мой голос звучал сухо и низко.
– Мне поручено сопровождать душу роженицы, что за этой дверью. Её час наступит с минуты на минуту.
– Нет, – горькое слово слетело с губ, разбившись о жестокую реальность.
*******
Я резко отрыл глаза уставившись в тёмный потолок полупустой комнаты.
Воздух вокруг казался тяжёлым и тягучим, будто стоит протянуть руку и я смог бы ощутить его своим подобием человеческой кожи. Как странно. Это было так давно, а я помнил всё до мельчайших подробностей: как взял свою дочь впервые на руки, ощутив себя самым счастливым существом в мире и боль от того, что любовь всего моего существования меня покинула.
Я помнил, как стоял на коленях перед Мундусом и умолял сохранить дочери жизнь. Но, моя драгоценная девочка наполовину принадлежала к миру теней и, как выяснилось позднее, на таких как она при рождении падает проклятье, которое снять невозможно. Люди, что на половину являлись Жнецами смерти были обречены на жизнь, не зная, что такое счастье. Гонимые вечными неудачами они, как правило, не жили долго.
Да, демон сжалился над нами, сказав, что я сам себя наказал тем, что буду вынужден наблюдать за страданиями собственного ребёнка без права вмешаться и помочь.
Я усмехнулся.
Это действительно было самым страшным из возможных наказаний.
И в это же мгновение ход моих мыслей прервал истошный крик, что сотряс весь особняк.
Глава 12. Обмани судьбу
Сон одного из постояльцев.
Я сидела в кожаном кресле просторного кабинета. Куда не посмотри, всё вокруг кричало о том, насколько обеспечены владельцы особняка, в котором я находилась. Напротив меня за большим письменным столом, вальяжно сложив на него длинные ноги, сидел молодой мужчина и оценивающе смотрел на меня.
От его пронзительного взгляда стало противно и страшно, я вжалась сильнее в кресло.
– Теперь ты готова сотрудничать? – мужчина склонил голову на бок и хитро улыбнулся.
Внутри всё похолодело и руки задрожали, а поперёк горла встал горький комок.
– Я… – сглотнув в тщетной попытке побороть подкатывавшие слёзы, я опустила глаза в начищенный до блеска пол, – я всё сделаю, только верните моего сына.
Медленно поднявшись со своего места, мужчина подошёл ко мне и склонился так низко, что наши лица поравнялись. В его карих глазах плескалось безумство и холод, от чего стало ещё страшнее.
– Верну, – он провёл кончиками пальцев по моим губам, заставив вздрогнуть, – конечно верну. Но сначала ты дашь показания на завтрашнем суде.
Мужчина отстранился и медленно, подобно хозяину всего и вся начал расхаживать по кабинету. На его губах появилась мечтательная улыбка, а страшные глаза смотрели будто сквозь пространство вокруг. Невооружённым глазом было заметно, что он не в себе, безумен и полностью это признает. Но, что ещё страшнее, ему нравилось то, каким он был, в воздухе ощущалась яркие нотки самолюбия и самовосхищения.
– Ты расскажешь, что Егор не раз конфликтовал с этим, как его… – между каштановых бровей пролегла складка, – Даниилом. Он не раз угрожал ему, потому что не был в восторге, что его невеста общается с ним.
Сердце в груди сжалось от боли и тяжести.
– Он запрещал Амине общаться с ним, а потом под предлогом того, что Амину похитили, выманил Даниила на старый склад, где и совершил запланированное убийство.
Я прикусила губу, борясь с нараставшим чувством безысходности. Это чудовище вынуждало меня выбирать между сыном и человекам, который дал мне кров и работу, когда рядом никого не оказалось. Но. как я могу пожертвовать жизнью сына?
– Сделаешь всё, как я сказал и ты снова сможешь быть со своим малявкой, – чудовище коварно улыбнулось, склонив голову на бок.
*******
Я окинула взглядом зал суда и невольно остановилась на молодом мужчине, что сидел рядом с адвокатом: не смотря на обстоятельства, он не утратил своего достоинства, широкие плечи были расправлены, выражение лица расслабленно, взгляд решителен и собран. Он знал, что я скажу правду, не подведу его. Но…
– Повторю вопрос, – холодно проговорил прокурор и я почувствовала, как холод его тона пробирается внутрь меня, в самое сердце, – что вы можете сказать об отношениях подсудимого и потерпевшего?
Егор Александрович перевёл на меня взгляд и тепло улыбнулся. От этой улыбки мне стало так тошно и отвратительно, что захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не открывать рта.
– Это всё ради сына, – твердил внутренний голос, – всё, ради моего мальчика.
Перед глазами заплясали кадры из прошлого, вечер, когда я познакомилась с Егором Александровичем: меня вместе с сыном выбросили на улицу из общежития, которое предоставлял завод, где я работала, но…попала под сокращение. Казалось, что земля просто ушла из-под ног. Я сидела на обочине дороги, обняв сына и плакала. Шёл снег и холодный ветер беспощадно забирался под тонкое пальто, а я сильнее прижимала к себе сына, чтобы хоть как-то его согреть. Нам некуда было идти, некого было просить о помощи, казалось, что в тот момент моя душа разрывалась на части.
– Вы в порядке? – раздался по близости мягкий мужской голос. Я подняла глаза и увидела молодого мужчину: он был высоким и статным, одетым в тёплое чёрное пальто, идеально выглаженные тёмные брюки со стрелками и чёрные туфли. В светлых волосах, отливавших золотом в свете уличных фонарей, запутались снежинки, и казался абсурдным сам факт того, что они позволили себе коснуться этого тёплого золота и не растаять, на столько он казался красивым. Из-под невозможно длинных ресниц на меня смотрели глубокие и чистые ярко-голубые глаза, а на губах играла широкая и добрая улыбка. Он казался божеством, что снизошло до меня, простой человечишки.
– Я не… – всё что и смогла я из себя выдавить.
– Сегодня очень холодно, – мужчина подался вперёд и протянул мне руку, – позвольте помочь, Вам и вашему ребёнку нужно согреться.
– Не стоит, – покачала я головой, – у Вас должно быть и без того много дел.
– Не думаете о себе, так подумайте о ребёнке. В такой холод он очень быстро заболеет.
В какой-то момент где-то глубоко внутри меня закралось сомнение: что нужно этому богачу? Захотел посмеяться надо мной? Или. чего ещё хуже…
Будто прочитав мои мысли мужчина часто заморгал и светлые брови поползли вверх.
– Прошу, не подумайте ничего плохого, – он поджал губы и стыдливо опустил глаза.
Боже. что не так с этим богатеем?
– Я рос в приюте и хорошо помню, какого это мёрзнуть в такие холодные вечера.
Мои глаза расширились от удивления.
– Потому, позвольте помочь. Добро оно, знаете ли, возвращается.
Да, но только в Вашем случае, Егор Александрович, я не смогу отплатить добром за добро.
Я подняла глаза на прокурора и набрав в лёгкие подольше воздуха, вдавив поглубже чувство вины и отвращения к себе, тихо произнесла:
– Работая в доме Егора Александровича я не раз была свидетелем того, как он ругался с Даниилом.
Лицо Егора Александровича побледнело, а губы слегка приоткрылись, будто он хотел что-то сказать, но не мог. Яркие голубые глаза сощурились и потускнели, такого взгляда прежде я не видела.
– Как ты можешь? – послышался звонкий голос Амины у меня за спиной. – Он дал тебе и твоему сыну крышу над головой и работу, а ты так нагло врёшь и о нём, и о Дане? Неблагодарная ты тв…
– Тишина в зале суда! – громыхнул судья.
– Ваша честь, – адвокат Егора Александровича встал со своего места, – позвольте задать свидетелю вопрос?
Георгий, он всегда был верным помощником Егора Александровича, но в этот раз, боюсь, он не сможет помочь. В данное дело были впутаны тени верхушек преступного мира. И судью заранее подкупили. Не поможет даже влияние отца Егора Александровича.
– Отклонено. Свидетель, продолжайте.
Я сглотнула и стараясь не смотреть в сторону своего бывшего работодателя, продолжила:
– Он очень сильно ревновал свою невесту к Даниилу. Я не раз слышала, что он запрещал ей общаться с ним.
– Наглая лож! – голос Амины дрогнул. – Ваша честь…
– Амина Кольцова, суд принял к сведенью ваши показания. Если вы и впредь будете нарушать ход судебного процесса, я буду вынужден исключить Вас из зала суда, – судья откинулся на спинку сидения и поджал губы.
– За день до убийства я слышала телефонный разговор. Егор Александрович говорил с кем-то. Сказал, что Амину похитили и ему нужна помощь…
– Зачем ты так… – в голосе Амины звучало откровенное отчаяние. Оно и понятно, после моих показаний даже то, что она сказала правду, перестанет иметь значение, потому как она являлась невестой Егора Александровича.
– Амина, – прозвучал тихий и спокойный голос, но это спокойствие и ни с чем не сравнимая твёрдость пробежала по спине холодными мурашками, – не нужно. Тише.
Я подняла взгляд на своего бывшего работодателя и на глаза навернулись горькие слёзы: он смотрел на меня так же, как и в вечер нашего знакомства, а затем улыбнулся так мягко и тепло.
– Простите, – произнесла я одними губами, а он едва заметно покачал головой.
Он всё понял. Понял, почему я предала его.
– Ваша честь, – прошептала я, – если на этом всё, могу ли я выйти из зала суда? Мне нехорошо.
– Если вопросов нет, – прокурор и адвокат отрицательно покачали головами, – вы можете быть свободной.
Стараясь не смотреть на Егора Александровича, я развернулась и молча покинула зал суда. Стоило мне выйти на улицу, как на глаза навернулись горячие слёзы. Я растерянно смотрела на носки своих сапог, пока солёные капли срывались с моих скул и безвольно падали вниз.
Перед глазами стоял взгляд моего бывшего начальника: добрый и глубокий, от этого сердце в моей груди немыслимо больно сжалось.
– Какого это, – я вздрогнула от насмешливого голоса у меня за спиной, – из жертвы стать убийцей чьей-то судьбы?
Я ничего не ответила, лишь обняла себя за плечи.
Сыночек… Это всё ради его безопасности…
– Ты всё правильно сделала, – мужчина легонько подтолкнул меня в сторону чёрной машины, припаркованной неподалёку, – так получи заслуженный приз.
Будто безвольная кукла я проследовала к автомобилю и молча села на заднее сидение. Но как только за мной закрылась дверь, как на голову накинули что-то чёрное всё вокруг погрузилось во мрак. Я забилась в панике, пытаясь сорвать с лица пугающий предмет, но пальцы никак не могли сорвать плотную ткань, которую удерживали на моей шее.
– Ты скоро отправишься к своему сыну, – послышался над моим ухом насмешливый голос, – ты не будешь мучиться за то, что помогла мне, так же, как и он.
Сердце в моей груди отчаянно бухнуло и замерло.
Сынок… сыночек…
– Я сделаю всё быстро и безболезненно. Ты не почувствуешь боли.
Дарья.
Поместье потряс страшный крик, от которого в венах на мгновение замерла кровь. От неожиданности я подпрыгнула в своей кровати и накинув на плечи халат, выбежала в коридор.
Возле открытой комнаты Амины стоял Даниил в одних лишь джинсах, раздражённо уставившись на что-то внутри. Рядом с ним вжался в плечи Илья, одетый в клетчатый пижамный костюм. Следом из своей комнаты лениво зевая вышел Сириус.
Подойдя ближе, я невольно уставилась на обнажённые плечи Даниила, на одном из которых уродливо красовалась багровая клякса шрама.
Видимо, в этом особняке все со своей историей.
Невольно поёжившись от воспоминаний о недавнем сне, я прикусила губу и заглянула в комнату из-за предплечья Даниила. На полу под подоконником на коленях сидел дворецкий и прижимал к груди Амину. Девушка дрожала и всхлипывала, а мужчина гладил её волосы и плавно раскачивался из стороны в сторону, будто укачивая её, пытаясь успокоить.
– Всё хорошо, – дворецкий поднял глаза на Даниила, продолжая обнимать Амину и в этом взгляде читался вызов, – я с тобой. Я не оставлю тебя.
Серафим выглядел иначе, но, быть может, дело в том, что я просто посмотрела на него с другой стороны. Он выглядел растрёпанным: верхние пуговицы рубашки и манжеты были расстёгнуты, будто он так же, как и все намеревался снять форму и лечь спать, но внезапный крик застал его врасплох и вынудил сломя голову бежать на верхний этаж.
Наблюдая за этой парочкой, я невольно улыбнулась.
– Нахождение взаперти сказывается на каждом из нас, – Сириус взъерошил чёрные волосы, – у Амины крыша начинает посвистывать.
– Совсем необязательно так говорить, – послышался холодный голос Анны, которая прошла мимо нас всех совершенно бесшумно, будто кошка, с прозрачным стаканом, наполовину наполненным водой, на маленьком чёрном металлическом подносе, – рано или поздно истерика накроет всех вас.
– Кровь… – прошептала Амина, – я не сумасшедшая! Это было слишком реально!
– Возможно это был ночной кошмар, – рассмеялся Сириус, – а ты спутала реальность со сном.
Дворецкий протянул руку и взяв стакан, поднёс его к губам Амины.
– Этот особняк питается вашими эмоциями, – холодно проговорила Анна. – Все же видели сны, верно?
– Выходит то, что мы видели, – прошептала я.
– Это наше прошлое, – ответил Даниил, повернувшись ко мне, – ты ведь тоже что-то видела.
«Он очень сильно ревновал свою невесту к Даниилу» – прозвенели в голове слова, отозвавшись россыпью неприятных мурашек по телу.
– А тебя… – я подняла глаза на Даниила, – до того, как мы попали сюда…случайно не пытались убить? – взгляд невольно упал на шрам на его плече.
Глаза Даниила сощурились.
– Откуда ты знаешь?
– Кажется я говорил с самого начала, – отозвался Серафим, – все вы связаны между собой.
– Тихо, дворецкий, – выплюнул Даниил и снова повернулся ко мне. – Откуда ты знаешь, что меня пытались убить?
Я отступила на шаг назад, ощущая, как в груди нарастает комок паники.
– Что ты сделала?
– Я… – слова застыли в горле, а по щеке, бесконтрольно и беспорядочно покатилась слеза, вызвав на лице Даниила искреннее удивление, – я дала ложные показания в суде…
– А вот и крыса, – усмехнулся Сириус, криво улыбнувшись, – может и Георгия ты грохнула? Алиби то у тебя не было.
– Нет, – я вжалась в стену под натиском множества глаз, – я пыталась спасти своего сына, меня заставили солгать…
– Кто? – рыкнул Даниил, нависая надомной. – Кто заставил?!
– Я не знаю! – я закрыла лицо руками, в глупой попытке спрятаться от всех. – Я не помню его лица! Я помню только Амину… Она…она защищала моего работодателя, против которого я давала показания и…и…там говорили, что он убил тебя… Но ты жив, как такое возможно? Я ничего не понимаю…
В груди будто образовалась огромная рана, её края больно зияли и кровоточили, сводя меня с ума только от осознания, что мой ребёнок…что моего ребёнка больше нет, а я забыла об этом.
Даниил раздражённо цыкнул.
– Думаю, что всем следует разойтись по своим комнатам, – отрезал дворецкий.
– Как теперь уснёшь, – рассмеялся Сириус, – когда такое дерьмо всплывает на поверхность.
– Хватит! – Серафим смерил его строгим взглядом, на что тот лишь пожал плечами. – Все измотаны и нуждаются в отдыхе. Разойдитесь по комнатам.
Я молча кивнула головой и медленно развернулась в сторону своей комнаты. Шаги давались трудно ровно, как и каждый вдох и выдох. Неожиданно в этом огромном особняке стало слишком тесно и нечем дышать.
Глава 13. Тьма, что так соблазнительна
– Возвращайтесь в свои комнаты, – Серафим смерил Даню и Сириуса равнодушным взглядом, – Амина, пойдём со мной.
– А? Зачем? – я вопросительно подняла на него глаза.
– Вот именно, с фига ли? – Даня сделал шаг вперёд и поравнялся с Серафимом. В тот момент они походили на двух яростно рычавших друг на друга зверей, которые что-то явно не поделили.
– Как же утомительно, – Сириус покачал головой и криво улыбнулся.
– А что ещё ты можешь предложить? – Серафим непривычно повысил тон. – Хочешь, чтобы она ночевала в комнате, в которой её мучают кошмары? Одна?
– То, чего я хочу, не твоего собачьего ума дело, – отрезал Даня. – Но оставлять её с тобой наедине я точно не намерен, хренова ты нечисть. К тому же, мы не знаем, кто убийца.
Их перепалка начинала давить на голову, вызывая боль в висках. Я зажала уши руками и тихо простонала:
– Пожалуйста, прекратите….
– Значит, оставить её в одной комнате с тобой, это намного лучше? – меня благополучно проигнорировали.
– Забавно то, что тебя вообще беспокоит её состояние.
Серафим тяжело вздохнул, борясь с раздражением.
– Может, я заберу её к себе? – насмешливо спросил Сириус.
– Нет! – неожиданно резко ответили оба мужчины, на что Сириус лишь рассмеялся, изогнув левую бровь.
– Да мне, в общем-то, всё равно, – он пожал плечами, – но вы оба, ведёте себя, как маленькие дети, что не поделили игрушку. Вам бы не мешало раскрыть глаза и поинтересоваться у самой девушки, чего хочет она.
Прозвучало так, будто меня в комнате нет.
– Хватит! – неожиданно громко даже для самой себя бросила я, и в комнате повисла гнетущая тишина. – Я действительно не хочу оставаться сейчас одна, но вы двое… – я смерила дворецкого и своего лучшего друга уставшим взглядом, – зачем ругаться?
Оба мужчины, будто пристыженные щенки отвернулись друг от друга.
Я посмотрела на Серафима и на мгновение наши взгляд встретились: в его глазах читалось неподдельное тепло и искренность. Что-то внутри меня отчаянно кричало, что на эту искренность стоит ответить.
– Спасибо, что переживаете за меня, даже ты – Сириус, – мужчина криво улыбнулся и скрестив на груди руки, облокотился плечом на стену, – но, думаю, что Серафим прав. Даня, Сириус, вам нужно отдохнуть.
Даня повернулся ко мне и в его глазах читалась тревога и непонимание, и глубоко внутри меня от чего-то появилось ощущение, что я предала его.
Серафим протянул мне руку, предлагая помочь встать. Я медлила, но спустя мгновение, мою ладонь мягко обхватили теплые пальцы.
*******
Его кабинет был таким же, как и в тот раз, когда Серафим спрятал меня от странных шагов за дверью. До сих пор меня не покидало ощущение, что кто-то следил за мной. И тот раз, когда меня столкнули с лестницы никак не выходил из головы.
Я поёжилась от неприятных воспоминаний.
– Если хочешь, – тихо бросил Серафим, не оборачиваясь, – можешь прилечь на диване, я приглушу свет и принесу плед.
– Не думаю, что смогу уснуть, – я смотрела на опущенные плечи и мысленно гадала, какое выражение лица было в тот момент у этого мужчины.
– В этом особняке много комнат, – дворецкий медленно сел за письменный стол и вытащил из верхнего ящика блокнот и ручку, – я подберу тебе другую.
– Что? Зачем?
– Мне с самого начала не нравилась идея, поместить вас в комнаты, схожие с теми, что были у вас за пределами особняка, – пробубнил он себе под нос, – твоя комната, видимо, вызывает у тебя галлюцинации и ночные кошмары.
Я покачала головой и подошла ближе к письменному столу.
– Не думаю, что дело в комнате. И почему мне кажется, что ты не просто так не подпускаешь меня к Дане. Что ты скрываешь?
Мужчина продолжал вычитывать рукописи в блокноте и этого безучастия внутри меня начал закипать гнев.
– Серафим! – я с силой ударила ладонями по столу по обе стороны от его рук, нависая над дворецким. – Посмотри на меня! Я здесь!
Голубые глаза с интересом смотрели в мои, а на красиво очерченных губах заиграла едва заметная улыбка.
– Я вижу и слышу тебя, Амина, – он поднял голову и в это мгновение я осознала, насколько близко находились наши лица. – Повторюсь, я не могу отвечать на подобные вопросы.
Я ощущала на щеках его тёплое дыхание, казалось, оно обжигало, заставляя кровь приливать к лицу.
– Я не понимаю… – сорвался с моих губ шёпот, а появившееся желание приблизиться к его соблазнительным губам, казалось немыслимо сильным.
– Чего же ты не понимаешь? – прошептал Серафим, подыгрывая мне.
– Тебя… – расстояние сократилось ещё на пару миллиметров, – ты… Ты то отталкиваешь меня, запрещая приближаться к тебе, то притягиваешь к себе, будто магнитом и светишь, так ярко, будто самая яркая звезда. Я…я чувствую связь с тобой и мне…
В груди отчаянно заныло и я сжала тонкую ткань своей футболки на груди, пытаясь унять боль, но не выходило.
– Я всего лишь отголосок себя прежнего, – тихо проговорил мужчина, – даже если и было что-то, это более не имеет смысла. Я тень, тени не выбирают, какими быть.
Казалось, что воздух вокруг нас накалился так, что слегка потрескивал и искрился. Нос щекотал знакомый запах парфюма, но в тот момент он смешивался с пьянящим ароматом кофе, которым пахли его губы.
– Тебе не стоит беспокоиться, что тень причинит тебе вред, в этом причина твоего нахождения в этом кабинете. В этом особняке это самое безопасное место. Мне бы очень хотелось быть твоей путеводной звездой. Но, всё что я могу, это помочь тебе справиться с тем, что тебе предстоит вспомнить. Я даже не в силах прекратить твои кошмары.
В его глазах читалась боль и тоска. Но, что было их причиной?
– Почему ты… – договорить мне не дало его резко побледневшее лицо. Глаза Серафима почернели и по скулам привычно побежали чёрные трещины, но, что-то было не так…
– Отойди в сторону… – его плечи мелко задрожали, ровно так же, как и голос.
– Серафим? – я протянула руку, чтобы поддержать его, но была поймана за запястье. Тонкие пальцы сильно сжались, и я невольно пискнула от боли.
– Сказал же, отойди! – голос походил на рёв, звучавший из его груди, будто из глубокого ущелья.
Я подняла глаза на его руку, морщась от боли и в тот же момент показалось, что от ужаса забыла, как дышать: на моих глазах уродливый шрам на запястье Серафима медленно начал трескаться, превращаясь в глубокую рану, из которой стремительно хлынула кровь.
Я вцепилась в его руку, пытаясь разжать его пальцы, попутно шаря по кабинету глазами, в поисках чего-нибудь, чем можно было бы остановить кровотечение. В то же самое время стены вокруг задрожали и медленно начали сжиматься и разбиматься, будто особняк неожиданно вспомнил, что умеет дышать.
– Что происходит? – но ответа не последовало. Тяжело дыша, мужчина рухнул в кресло, откинувшись на спинку, густо заливая пол собственной кровью. Всё вокруг трескалось и сыпалось, издавай противные рычащие и скрипящие звуки.
– Амина, – хрипло протянул Серафим. Трещины на его лице стали глубже, спускались по челюсти и шее, прячась под чёрный воротник его рубашки. – Прости, я думал, что сильнее…
Не найдя ничего подходящего, я быстро стянула с себя футболку и разорвав её пополам, подняла руку мужчины вверх, и принялась быстро и туго бинтовать глубокий порез.
Его кожа, казалось, стала такой холодной, будто у мертвеца, только вот кровь, что вытекала наружу, была не горячей, но тёплой. Как такое могло быть?
– Особняк… – выдохнул мужчина, – забрал слишком много сил… Я не могу…
Дворецкий попытался подняться, но от этого задрожал ещё сильнее и снова опустился в кресло.
Что происходит? Как особняк может забрать силы? Что же…
– Чем… – на глаза навернулись слёзы от страха и ужаса, – что я могу сделать?
Мужчина медленно покачал головой.
– Серафим! Прекрати уже всё брать на себя! – от неожиданности чёрные глаза дворецкого распахнулись и уставились на меня. – Позволь помочь!
– Это может тебя убить.
– Плевать! Я могу умереть в любой момент! – я прикусила губу, стирая с лица слёзы дрожавшими руками.
– Серафим! – послышался за дверью скрипучий голос, в котором я с трудом узнала Анну. – Сделай что-нибудь! Иначе мы все исчезнем!
Тяжело дыша, мужчина зажмурился, а затем повернулся ко мне.
– Ты уверена? – за моей спиной послышался треск сломавшегося пополам дивана. По полу и потолку поползла огромная трещина. В это же самое мгновение за спиной мужчины с оглушительным звоном вылетели оконные стёкла, разлетевшись на миллионы осколков.
В лицо одарил холодный и влажный воздух, пропитанный запахом сырости.
Я кивнула и во взгляде мужчины промелькнуло что-то схожее с безысходностью.
– Иди ко мне, – тихо позвал он и я подошла, ближе практически нависая над ним, – ты мне веришь?
Я снова кивнула, а затем мужчина легонько потянул меня на себя. От неожиданности я ойкнула и рухнула ему на колени, уткнувшись носом в его ключицу.
– Неужели тебе совсем не страшно? – его голос звучал низко и хрипло, совсем не так как раньше, он походил на жуткий гул, какой бывает в фильмах ужасов для вызова нужной атмосферы. Его запах тоже изменился: стал похож на то, как пахнет сырая земля в лесу.
Я посмотрела на его лицо, исполосованное чёрными трещинами, и осознала, что не чувствовала отвращения и страха перед ним. Единственное, чего я боялась, что кровь на его руке не остановится и он исчезнет.
– Делай, что нужно, – выпалила я, ощущая, что щёки снова начинали заливаться краской от невероятной близости наших тел.
А затем последовало то, чего я не ожидала: прохладные губы нежно коснулись моих, заставив вздрогнуть, а затем медленно и осторожно пришли в движение, касаясь сначала нижней губы, а затем и верхней.
Разум окончательно со мной попрощался, а вот ощущения накрыли с головой. Совершенно забыв о слабости мужчины, я перекинула через него ногу, усаживаясь поудобнее сверху, а затем взяв его лицо в ладони, углубила поцелуй.
По телу растекался жар, вынуждая прижиматься к Серафиму синее, жадно впиваясь в его губы.
Я не сразу заметила, как его руки легли на мою полуобнажённую спину и насколько горячими они стали…или, насколько холодной стала я. Голова резко стала тяжёлой и тело показалось таким чужим, таким невесомым.
За моей спиной стих треск и шум, а ветер больше не обдавал кожу холодом.
Всё вокруг плавно погружалось в тишину, а я плыла по ней, растворялась в ней. Лишь где-то вдалеке, казалось, кто-то звал меня по имени…
А затем, всё погрузилось в блаженный мрак.
