Текст книги "Вернись из полета!"

Автор книги: Наталья Кравцова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

«ТЫ, КОНЕК ВОРОНОЙ...»

День выдался жаркий, безветренный. Нещадно палило июльское солнце, и казалось, что раскалилась не только земля, пересохшая, потрескавшаяся, но и подернутое дымкой белесое небо. Вокруг аэродрома, который находился вблизи от небольшого шахтерского поселка, далеко, до самого горизонта тянулась желтая, покрытая выжженной травой донецкая степь, а в степи то в одном, то в другом месте чернели терриконы.

Восьмерка «ЯКов» готовилась вылететь для сопровождения группы бомбардировщиков «ПЕ-2».

Истребители должны были встретиться с бомбардировщиками точно в назначенное время севернее железнодорожной станции, неподалеку от линии фронта, и прикрывать их в течение всего полета к цели и обратно, отражая атаки вражеских самолетов.

Восьмерка состояла из двух групп, которые в случае надобности могли действовать самостоятельно. Лиля попала в первую четверку, а Катя – во вторую.

В ожидании команды на вылет летчики собрались у Лилиного самолета, и, отойдя от него на безопасное расстояние, курили. Девушки сидели на траве в тени под плоскостью.

– Слышь, Лиль, – сказала Катя, – снился мне сегодня Баранов. И так ясно, знаешь, я видела его... Ну как тебя сейчас. Будто зовет он меня лететь с ним в паре, а я отказываюсь. «Не хочу говорю, хватит! Для меня война уже кончилась. Завтра улетаю в Москву». Чудно, ей-богу! Представляешь, отказываюсь, и все! Приснится же такое... А он мне говорит, Баранов: «Нет, Буданова, полетишь со мной!» Строгий такой и, как всегда, так здорово нажимает на «о»... «Полетишь со мной!..» Чудно...

Она умолкла и, продолжая вспоминать, скорбно улыбнулась одним уголком рта. Лиля задумчиво смотрела туда, где сероватая дымка затушевывала горизонт.

– Ну и куда же ты полетела? – спросила она, ожидая, что Катя будет рассказывать дальше.

 Но Катя не ответила. Погрузившись в какие-то свои мысли она не расслышала Лилиных слов, а может быть, просто не захотела отвечать на ее вопрос. Лицо у нее было грустное, даже как будто удрученное. Лиля решила, что это оттого, что Кате вспомнился Баранов, к которому она была неравнодушна, и не стала больше спрашивать. Но все же видеть Катю печальной было непривычно, и Лиле стало как-то не по себе...

К девушкам подсели летчики:

– Споем, что ли? Времени еще достаточно. Катерина, запевай! Что-нибудь душевное...

Вздохнув, Катя откинула голову, медленно провела рукой по волосам, поправляя свой кудрявый чуб, упавший на лоб, затем, будто отгоняя прежние мысли, скользнула ладонью по лицу и запела сначала тихо, потом громче:

  Там вдали, за рекой, загорались огни,

 В небе ясном заря догорала...

Все дружно подхватили негромкими, чуть приглушенными голосами:

  Сотня юных бойцов из буденовских войск

 На разведку в поля поскакала...

Закрыв глаза, Катя звонким, сильным голосом вела мелодию. Она любила петь и пела всегда с удовольствием, с чувством, забывая обо всем на свете, целиком уходя в песню. В полку ее считали признанным запевалой, вокруг нее собирался народ, чтобы спеть любимую песню или послушать русские и цыганские романсы, которые она охотно исполняла. Песни, которые пела Катя, были всегда или очень веселые, задорные или, наоборот, печальные. Других она не признавала.

Сегодня ее голос звучал как-то особенно проникновенно, словно в эту грустную комсомольскую песню она хотела вложить всю свою душу.

Ты, конек вороной, передай, дорогой,

Что я честно погиб за рабочих...

Затих последний звук песни, и наступила тишина, которую никто не хотел нарушить первым.

Внезапно в тишине раздался усиленный рупором голос дежурного по полетам:

– Внимание на аэродроме! Вылет через пять минут! Летчикам приготовиться!

Все стали поспешно подниматься, озабоченно натягивая шлемофоны. Катя подождала, когда все разошлись, и как бы между прочим сказала:

– Слышь, Лиль... Там у меня в тумбочке два письма лежат. Не успела я отослать. Одно сестренке, другое на завод. Я давно обещала... Помнишь, заводские еще мне самолет хотели подарить? Может, и купят когда-нибудь.

– Помню.

– Так ты отошли письма, Лиля. Адреса уже написаны.

– Когда? – не поняла Лиля.

– Да хоть завтра!

– А ты? – спросила Лиля подозрительно. – Разве ты сама не можешь?

– Да могу и сама... А если вдруг не выйдет, то сделай, ладно? Хочу, чтобы они обязательно получили.

– Почему это – не выйдет?

Лиля пристально посмотрела на Катю, стараясь прочитать ее мысли.

– Да мало ли что...

– Что это ты сегодня... Какая-то...

– Ну, Лилька, бывай! – улыбнулась Катя, перебив ее, и заспешила к своему самолету, на ходу надевая и застегивая шлемофон.

– Катя! Ка-тя! – крикнула ей вслед Лиля, желая задержать ее, но та не обернулась.

Лиле хотелось побежать за ней, но времени уже не оставалось. Она видела, как Катя, приблизившись к своему «ЯКу», сказала что-то технику и стала забираться на крыло. «Что это с ней?» – подумала с тревогой Лиля и, убедившись, что Катя уже села в самолет, повернулась к Инне, которая ждала ее с парашютом в руках.

– Будем запускать? – спросила она нерешительно, все еще раздумывая.

– Будем запускать, – ответила Инна. – Вот парашют, надевай.

Инна поспешно стала пристегивать парашют. В кабину Лиля садилась, испытывая гнетущее чувство, будто она не сделала чего-то важного, без чего нельзя обойтись. Но что именно нужно было сделать, Лиля не знала. Может быть, поговорить с Катей...

Точно в назначенное время восьмерка «ЯКов» вышла в район встречи. Вскоре в восточной части неба появились бомбардировщики «ПЕ-2», летевшие плотным строем на более низкой высоте. Дождавшись их, «ЯКи» заняли свое место, кружа над бомбардировщиками. Вся группа взяла курс на запад.

Приблизившись к одному из «ПЕ-2», который летел в строю крайним, Лиля увидела лицо летчика, строгое, сосредоточенное. Летчик повернул голову, широко улыбнулся ей как старому доброму другу и поприветствовал ее, подняв руку. Его улыбка показалась Лиле знакомой. Кого-то он напоминал ей, этот летчик, но сразу вспомнить кого Лиля не могла. В ответ на приветствие она покачала крыльями и заметила номер: «12». Разумеется, летчику и в голову не пришло, что «ЯК» пилотирует девушка.

При подходе к линии фронта группа встретилась с немецкими истребителями. Следом за первой шестеркой «фокке-вульфов», которые сразу же вступили в бой с «ЯКами», появилась еще семерка. Видимо, немцы надеялись, что все «ЯКи» к этому времени уже будут связаны боем с первой шестеркой «фоккеров» и бомбардировщики останутся беззащитными. Однако ведущий восьмерки предусмотрел такой вариант и, заранее разделив истребители на две группы, дал команду четверке «ЯКов» быть готовой к встрече с вражескими истребителями.

Теперь «ЯКи», встретив немцев, завязали с ними ожесточенный бой, не пуская их к строю и делая все, чтобы дать возможность своим бомбардировщикам дойти до цели и выполнить задание.

Однако, несмотря на это, три «фоккера» все-таки прорвались к строю. «ПЕ-2» сомкнулись еще плотнее, отстреливаясь из всех имеющихся пулеметов.

Заметив, что вражеские истребители заходят для атаки, Лиля оставила ведомого добивать поврежденный «фоккер», с которым она дралась, а сама бросилась на помощь к бомбардировщикам, чтобы отрезать прорвавшихся «фоккеров» от группы.

В этот момент начали стрелять немецкие зенитки: цель была уже рядом. Небо покрылось белыми дымками разрывов. Пока «ПЕ-2» под зенитным обстрелом заходили для бомбометания и пикировали, бросая бомбы на основные позиции немецкой обороны, «ЯКи» дрались с «фоккерами» в стороне. Бомбардировщики, развернувшись, уже возвращались назад, когда Лиля заметила, что один из них, крайний справа, задымил и начал отставать от остальных. Это был тот самый, номер «12». Сразу же на отколовшийся самолет ястребом кинулся «фоккер», пытаясь добить его, но уже в следующий момент наперерез фашисту метнулся один из «ЯКов», находившийся поблизости. Разгорелся бой, а тем временем подбитый зенитками бомбардировщик, постепенно теряя высоту, все тянул и тянул к линии фронта. Лиля недолго думая устремилась к нему на помощь, чтобы защитить подбитый самолет от новой атаки немцев и дать ему возможность приземлиться.

«ЯК» и «фоккер» продолжали бой. Не теряя из виду дерущихся противников, Лиля сопровождала снижавшийся «ПЕ-2». Как и в первый раз, она подошла к нему вплотную, и летчик благодарно кивнул ей головой.

И опять ей показалось, что где-то она уже встречала этого летчика...

Вдруг Лиля увидела, как из облака выскочил немецкий истребитель и стал быстро приближаться к дерущейся паре. Еще секунда, и он с ходу атаковал «ЯК». Клюнув носом, «ЯК» свалился на крыло и стал падать, кувыркаясь в воздухе. Неужели сбил? Кто же это, кто падал? Рассмотреть номер было невозможно...

Лиля прислушалась: в наушниках стоял страшный шум – помехи, треск, крепкие словечки дерущихся летчиков. Линия фронта была уже пройдена, когда «фоккеры», израсходовавшие боеприпасы, решили дальше не идти. Они отошли в сторону и быстро скрылись.

Наблюдая за тем, как садится на вынужденную бомбардировщик, Лиля одновременно с тревогой следила за беспорядочно падающим «ЯКом». Почти у самой земли он вдруг перестал кувыркаться, выровнялся и, видимо управляемый летчиком, стал снижаться на поле. «Слава богу, и он сядет», – подумала Лиля, убедившись, что подбитый зенитками «ПЕ-2» уже благополучно приземлился.

Внезапно «ЯК», начав пробег по земле, резко застопорил, очевидно натолкнувшись на препятствие, стал на нос и перевернулся...

В это время к собравшейся четверке, в которую входила Лиля пристроились еще два истребителя из второй четверки. Двух не хватало, в том числе и Кати. У Лили ёкнуло сердце: Катя... Неужели это она там, внизу? Качнув крыльями, она вышла из строя и ринулась вниз, туда, где на поле, изрытом траншеями и усеянном воронками, беспомощно лежал перевернутый истребитель.

К самолету уже бежали люди из ближайшего поселка. Лиля низко пролетела над «ЯКом» и рассмотрела номер: «6»! Это была Катя. И сразу ей вспомнилась странная Катина просьба перед вылетом, вспомнились ее настроение и грустная песня.

Горячая волна подкатила к горлу... Неужели Катя разбилась? Неужели разбилась?! Нет-нет, она только ранена. Не может быть, чтобы совсем... Не может быть! Она же сумела перед самой землей выровнять самолет и уже вела его на посадку! Она была жива! Сейчас эти люди, бегущие к самолету, помогут ей выбраться из кабины. Они ей помогут! Ну конечно же... Но почему они так долго бегут? Так бесконечно долго, целую вечность... А Катя там, в кабине... Быстрее, ну быстрее же!

Наконец они приблизились к самолету, окружили его и начали вытаскивать Катю.

А Лиля все летала и летала над подбитым истребителем, не в силах ничем помочь: здесь, на этом изрытом поле, сесть было невозможно.

Катю вытащили и оставили на земле у самолета, подложив ей под голову что-то темное. Никто никуда не спешил, не бежал, никто не пытался оказать ей помощь. Люди просто стояли вокруг и смотрели на нее. Что же они, что?! И Лиля поняла: Кате уже не помочь... Но все внутри кричало: нет, нет! Она не могла, не хотела поверить... Руки дрожали, в висках стучало!

  ...Ты, конек вороной, передай, дорогой...

На малой высоте она кружила и кружила, глотая слезы, и все смотрела, смотрела на неподвижно лежащую Катю, словно ожидала, что она сейчас все-таки поднимется, и никак не могла улететь.

Потом Катю накрыли с головой. «Зачем же они, зачем?!» Несколько человек нагнулись и стали поднимать ее, чтобы унести с поля...

 ...Что я честно погиб за рабочих...

Последний раз промчавшись бреющим над людьми, над истребителем, над Катей, Лиля резко бросила свой «ЯК» кверху, и он, набирая высоту, завыл печально и надрывисто.

«ТРОЙКА», СБЕЙ «РАМУ»!

Днем, когда на аэродром налетели «хейнкели», Лиля была дома. Налет продолжался недолго: «хейнкели», появившиеся с востока, прошли бреющим над стоянками, обстреляли самолеты и, сделав еще один заход, улетели.

Лиля поспешила к своему самолету. Там уже работали девушки: Инна чинила крыло, в котором оказались пробоины, ей, как всегда, помогала Валя. Обе торопились, чтобы успеть к Лилиному приходу, но так и не успели.

– Что, попали? – заволновалась Лиля. – Сильно повредили? Покажи – где?

– Немножко... Вот крыло только, – ответила Инна. – Я осмотрела весь самолет – больше пробоин нет.

– О, дырка большая! Долго латать...

– Одна осталась, последняя. Ничего, залатаем... Мы скоро кончим. Еще полчасика, не больше... Ты пока отдохни.

Лиля молча кивнула.

Примеряя заплату, Инна бросила проницательный взгляд на свою летчицу – как у нее настроение. Только вчера похоронили Катю, и Лиля уже вторую ночь не спала. За последние два дня она побледнела, глаза провалились, но, несмотря ни на что, держалась.

Лиля постояла, посмотрела, как проворно работают девушки, и взглянула на часы: успеют ли?

Через полчаса ей предстояло лететь на штурмовку вражеских огневых позиций.

– Я пойду на КП, – сказала она.

Мартынюк собирал летчиков для уточнения боевой задачи.

– Все самолеты в исправности? – спросил он, когда летчики пришли. – Кто не готов? Сразу говорите. Литвяк, как с вашим самолетом, полетите?

– Да. Уже все в порядке, – ответила Лиля, надеясь, что к моменту вылета девушки залатают пробоину.

Уточнив порядок действий в воздухе, Мартынюк предупредил:

– Вылетать по сигналу. Две красные ракеты.

Вернувшись, Лиля улеглась на траву в тени от самолета.

Хотелось побыть одной.

– Профессор, разбуди, если усну! Через двадцать минут, – попросила она.

– Разбужу. Ты отдыхай.

Она лежала на спине, заложив руки под голову, и смотрела в небо. Было тихо. Только рядом, у крыла, негромко переговаривались Инна с Валей да по-шмелиному гудели машины на аэродроме, двигаясь от самолета к самолету. Уснуть? Минут на двадцать... Нет, лучше не спать: скоро лететь.

Небо сегодня было синее-синее, и торжественно плыли в синеве белые пушистые облака причудливых очертаний. Иногда облако закрывало солнце, и тогда по земле пробегала тень... Не хотелось ни о чем думать. Только смотреть на пушистые облака, легко и беззаботно убегающие неизвестно куда.

А Кати нет... Веселой, Шумной Кати. «Слышь, Лиль, там у меня два письма... Так ты отошли», «Их, гадов, бить надо! Бить!..», «Хоть одну очередь по немцам выпустила?.. А что же ты делала?!»

Они ушли, ее друзья. Катя, Леша... Ушли навсегда... А облака все плывут, и небо такое же голубое, как и раньше... И война продолжается, жестокая, беспощадная. Еще недавно все были вместе, собирались отпраздновать день рождения Лили – ведь он совпадал с праздником авиации. Восемнадцатое августа... Это уже скоро, осталось каких-нибудь три недели... «Слышь, Лилька, скоро тебе стукнет двадцать два!»

Прошло десять месяцев с того дня, как они прибыли в полк. Много? Мало? Всего десять месяцев. Или – целая жизнь. «Лиль, мои заводские обещали купить самолет. Как ты думаешь, сколько стоит «ЯК»?..»

Послышался завывающий звук мотора – где-то высоко в небе летел самолет. Лиля вздрогнула и, посмотрев на часы, вскочила: приближалось время вылета. Машинально она оглянулась туда, где обычно стоял Катин «ЯК». Стоянка была пуста.

– Профессор, как там у вас? Скоро?

– Сейчас будет готово, еще несколько минут...

Лиля влезла на крыло и стала надевать парашют. Застегнув все карабины, она поглядывала то на КП, то на крыло, с нетерпением ожидая, когда девушки кончат свою работу. Нет, кажется, они никогда ее не кончат...

Но вот на КП взвилась вверх красная ракета, за ней другая. Яркие огоньки посыпались к земле, сгорая на лету, оставляя в воздухе волнистые дымки. Заработали моторы, и самолеты начали выруливать для взлета. Лиля нервничала: она не хотела оставаться на земле, да к тому же и Мартынюка она не предупредила.

– Хватит, Профессор! Не развалится самолет, потом доделаете как следует!

– Одну минуточку...

Один за другим «ЯКи» поднимались в воздух. Наконец Инна крикнула ей:

– Все! Готово! Сейчас быстро запустим...

Лиля сидела в кабине как на иголках.

Взлетела она с опозданием и, когда уже собралась примкнуть к строю, делавшему большой круг над аэродромом, вдруг услышала по радио команду с земли:

– «Тройка», «тройка»! В квадрате семь «рама»! Сбей «раму»! Высота две тысячи метров. Летит курсом на запад. «Тройка», сбей «раму»! Остальным продолжать задание! Прием!

– Есть сбить «раму»! – ответила Лиля и круто повернула в квадрат семь.

Немецкий разведчик «Фокке-Вульф-189» шел к линии фронта. Набирая высоту, Лиля спешила наперерез «раме», чтобы встретиться с ней раньше, чем та достигнет своей территории. Однако рама все же успела долететь до линии фронта, и бой разгорелся над самой передовой. На Лилину атаку вражеский разведчик ответил огнем. Маневрируя, он увлекал ее все дальше на свою территорию.

При очередной атаке Лиля заметила, что к ним приближается вражеский истребитель. «Мессер»! Эх, не успела – теперь их двое!» – подумала она и, несмотря на опасность, решила подойти к «раме» совсем близко, чтобы огнем из пушки и пулеметов наверняка поразить ее и разделаться с ней до встречи с истребителем. Нажав на гашетки, она увидела на «раме» вспышки – это вел огонь вражеский стрелок. В тот же миг Лиля почувствовала, как затрясло «ЯК»... Мотор! Поврежден мотор! А «рама» уйдет – какая досада!.. Неожиданно она увидела, что впереди, чуть выше, разворачивался еще один истребитель. «Мессер»? Но что это – он пикирует прямо на «раму»! Да у него красные звезды на крыльях!.. Это же Трегубов! Ну конечно, он, его номер! Сеня прилетел на помощь. Его послали следом за ней, когда стало ясно, что «рама» успеет уйти за линию фронта.

Продолжать бой Лиля не могла. Нужно было думать о вынужденной посадке. Выключив мотор, она планировала, снижаясь и подыскивая площадку для посадки на своей территории. Над линией фронта её догнал Трегубов и дальше сопровождал, пока она не приземлилась на ровное зеленое поле. Сеня снизился, сделал над Лилей два круга и, убедившись, что все обошлось благополучно, улетел.

Лиля осталась одна. Стояла тишина. Низко над землей носились стрекозы, доверчиво садились на лопасти винта, на кончик крыла. Где-то в стороне, в низкорослом кустарнике, щебетали птицы.

Все вокруг было так мирно, спокойно... Неужели всего несколько минут назад она была в бою?

Медленно обошла Лиля вокруг самолета, постояла возле забрызганного маслом мотора и присела на колесо шасси. Оставалось ждать: Трегубов сообщит, где она села, и за ней, конечно, сразу же вышлют машину. Вероятно, ждать придется не меньше часа.

Однако уже спустя минут десять послышался гул. Машинально Лиля подняла голову, ища в небе самолет, но тут же догадалась, что это едет машина. Вскоре на дороге появилась полуторка, которая свернула в поле и направилась прямо к «ЯКу».

Из машины выскочили два техника в замасленных комбинезонах и подошли к самолету.

– Что у вас тут произошло? Видим, летят два «ЯКа» и один садится прямо в поле. Ну, мы скорее сюда...

– Да вот с мотором что-то, – ответила Лиля. – Трясло сильно, видно, пробили там где-нибудь... А вы откуда приехали?

– Здесь летная площадка недалеко. Сюда вечером прилетают «У-2» и всю ночь летают... Ну, а мы тут ремонтируем самолет. Позавчера «пешка» села на вынужденную. Подбили ее.

– Позавчера? – спросила Лиля и подумала, что это, вероятно, тот самый бомбардировщик «ПЕ-2», номер «12».

– Вам повезло, что мы еще здесь.

– Вы осмотрите мотор?

– А как же! Сейчас поглядим, в чем там дело.

Они стали копаться в моторе, ища повреждение.

– Так. Все ясно. Пробоины тут... Масло течет: трубопровод перебит... Надо еще внимательно все проверить. Значит, так. Давайте поедем сейчас на площадку. Вас там оставим, отдохните часика два-три, а мы захватим кое-какие детали, инструменты и сюда – чинить.

– Я думаю, скоро из полка приедет машина. Они знают, где я нахожусь, – сказала Лиля.

– Хотите тут остаться? Дожидаться их?

– Н-нет. Пожалуй, поеду с вами. Буду ждать, когда исправите, чтобы самой улететь домой.

– Тогда садитесь в кабину. Поедем.

Четверть часа спустя машина уже подъезжала к площадке. Еще издали Лиля увидела бомбардировщик с номером «12», который одиноко стоял на краю площадки. Больше самолетов не было.

На ступеньке небольшого вагончика, который, видимо, служил командным пунктом во время полетов, сидел летчик. Он поднялся навстречу прибывшим, высокий, темноволосый, и Лиля моментально узнала его: Климов!

Сделав несколько шагов, Климов остановился, не сводя глаз с Лили.

– Лилия Владимировна, здравствуйте!

Он сказал это так, будто знал, что она приедет на этой машине, и специально ждал ее.

– Здравствуй, Климов! Вот мы и встретились...

– Наконец-то! Просто здорово! Я давно хотел разыскать вас. Знал, что вы где-то на фронте летчиком, а где – неизвестно. Как вы тут очутились?

– Да вот ребята меня прихватили... А ты – на бомбардировщике? Давно?

– На бомбардировщике. Уже больше года на фронте. Первый раз сбили... Позавчера сел сюда на вынужденную. Все горевал, а теперь даже рад, что так получилось: вас встретил! А вы летаете на «У-2», ночью? С этой площадки?

– Это твой самолет стоит? – не ответив, кивнула Лиля в сторону «ПЕ-2».

– Ну да. Понимаете, подстрелили меня над целью... Думал, домой не доберусь, да помог мне сесть один летчик с «ЯКа». А то бы «мессеры» добили... Обязательно найду его. Хороший парень!

– А ты что, знаешь его?

– Нет, я запомнил номер самолета.

– «Тройка»? – с улыбкой спросила Лиля.

– Точно, «тройка»... Откуда вы знаете?

– Какой же ты недогадливый, Климов! – не выдержала Лиля. – Ну подумай хорошенько!

Он удивленно посмотрел на нее.

– Как? – спросил он с растерянным видом. – Разве...

– Да моя же она, моя «тройка»!

– Ваша? – обрадовался Климов. – Так вы на истребителе! На «ЯКе»! А я думал, на «У-2»... Значит, это были вы?! Позавчера – вы?

– Угу.

– Вот действительно... И как же это я! Вы мне тогда здорово помогли. Даже не знаю, как сказать, – спасли меня!

– Только не я тебя спасла, а другая летчица – Катя... Катя Буданова. Это она бросилась на «мессера», который хотел добить тебя. Я все видела.

– Да? Передайте ей спасибо, Лилия Владимировна! Я и сам бы поблагодарил ее, да только не знаю, встретимся ли мы...

– Нет, Климов, некому теперь передавать,– сказала Лиля. – Некому... Не вернулась после того боя Катя...

– Что вы говорите! Не вернулась?! – с ужасом воскликнул он. – Из-за меня! Неужели погибла?

– Разбилась Катя... Раненая садилась на поле. Самолет перевернулся...

– Лилия Владимировна! Лиля... Я им отомщу за нее, за Катю! Поверьте мне, честное слово – отомщу! Они еще не знают, что может Климов! Они еще почувствуют!

– А ты все такой же, – печально улыбнулась Лиля, глядя, как он потрясает кулаком.

– Лилия Владимировна! Можно... Разрешите, я буду называть вас просто Лилей? – попросил Климов.

– Ну конечно. Я уже давно перестала быть твоим начальством. Ну, а теперь расскажи о себе.

– Только сначала перекусим: я привез с собой из полка сухой паек. Так сказать, обед!

– Можно, – согласилась Лиля. – Я сегодня почти ничего не ела утром.

Климов повернулся к двери вагончика и громко крикнул:

– Эй, хлопцы, обедать пора! Выходи, хватит дрыхнуть! Несите сюда обед!

Лиле он объяснил:

– Тут у меня экипаж: штурман и стрелок. Скоро полетим домой, самолет уже готов. Вас только провожу....

Спустя два часа Лиля вместе с Климовым, который хотел непременно проводить ее, уехали в поле, где стоял «ЯК».