Текст книги "Тебе почти повезло (СИ)"

Автор книги: Наталья Худякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

– Стесняюсь спросить, – продолжил Влад, – ты не забыла, что я тебе с детьми оставил дом?

– И что? При чем тут дом? Спасибо. Но сейчас я говорю про форс-мажор. Что будет, если с тобой, не дай Бог, конечно, что-нибудь случится? Кому все это? – она развела руками.

– Знаешь… я почему-то уже предчувствую, что со мной обязательно что-нибудь случится. Что ты затеяла? – зловеще прошипел он и, с шумом отодвинув стул, поднялся. Он подошел к ней вплотную, так, что ей пришлось откинуть голову назад. – Признавайся! Кто тебя надоумил являться ко мне со своими идиотскими претензиями?! – гаркнул он что есть силы ей в лицо.

– Ты сумасшедший! – с этими словами Глафира оттолкнула его и побежала в сторону прихожей. – От тебя даже твоя шлюха Настя сбежала! – крикнула она уже оттуда. – Все так говорят!

Владу показалось, что у него из-под ног земля уходит. Он изо всех сил старался выждать хотя бы несколько секунд, чтобы как-то усмирить свою ярость, но, не выдержав, выскочил вслед за ней.

Глафира с шубой подмышкой и в сапогах с расстегнутыми замками тут же выскочила на лестничную площадку.

– Кретин и неудачник! – взвизгнула она и дробно стуча каблуками понеслась вниз по лестнице.

Уцепившись за дверную ручку, как за спасительную соломинку, он все-таки заставил себя не бросаться ей вдогонку.

Влад долго стоял под душем, бесконечное число раз намыливая себя с ног до головы. Таким образом он безуспешно пытался смыть всю грязь, которой, казалось, покрылось его тело за эти полчаса общения с бывшей женой. Обмотавшись полотенцем, он вернулся в спальню и присел на кровать. В душе все клокотало от ненависти. Почему нельзя сохранить нормальные отношения после развода? Ради детей хотя бы? Он вытянул вперед руки и некоторое время смотрел на свои дрожащие пальцы. Зачем она трогала Настю? Ведь за такие слова он мог и ударить…

Отыскав в шкафу припрятанную пачку сигарет и зажигалку, Влад закурил. Несколько глубоких затяжек помогли ему собраться. Чтобы не уронить пепел, он быстро прошел в кухню и остановился возле раковины. Действительно, пепельницу надо приобрести, так, на всякий случай. Вот хотя бы на такой. Его взгляд упал на чашку, из которой пила кофе Глафира. Зажав зубами сигарету, он подошел к столу и брезгливо, двумя пальцами взяв за ручку, понес чашку к окну. Выбросив посудину, он еще некоторое время держал створку открытой, чтобы выветрить запах духов Глафиры, который назойливо витал в воздухе.

Очередной день с самого начала не предвещал ничего хорошего. Для того, чтобы как-то определиться с планами, ему нужны были точки опоры. Он набрал номер Насти. После долгих гудков она скороговоркой ответила:

– Владя, дорогой, перезвони после обеда. Сейчас не могу говорить.

Он посмотрел на темный экран мобильника и усмехнулся. Чем черт не шутит, вдруг в словах Глаши скрывалась правда, неизвестная лишь ему одному? Тогда это полный тупик.

Почесав переносицу телефоном, он вздохнул и попытался связаться с Артемом. Когда абонент и в этот раз оказался недоступен, Влад даже не удивился. Окружающий мир внезапно, без объявления причин, перестал с ним контактировать. Такое, наверное, бывает и у других, но подобная философия лично ему сейчас никак не помогала.

Он занялся приготовлением завтрака, несмотря на полное отсутствие аппетита. Потом забросил в стиральную машину белье, протер везде пыль. Он ходил по дому, как робот, старательно выискивая для себя дела. Кто знает, подумалось ему, не это ли причина большей продолжительности жизни женщин, которые в любых обстоятельствах не прекращают заниматься будничными делами. Однако спустя час, он остановился. Как машина, у которой кончился бензин.

Время подбиралось к одиннадцати. В голове уже созрел план дальнейших действий: сейчас он должен съездить к Артему домой и выяснить у семейства ресторатора про судьбу их главы. А дальше… Влад потер ладони и громко хлопнул. А дальше он пойдет на встречу в «Искру». Все, – сказал он себе, – это даже не обсуждается! Здоровью не повредит, как сказала вчера Лиза.

Такси остановилось возле забора, оплетенного серым ажуром девичьего винограда. Машину он решил не отпускать, чтобы сэкономить время, и быстрым шагом направился к калитке. Артем Соколов жил в этом загородном доме уже около десяти лет. Влад любил приезжать сюда, особенно после того, как свой дом пришлось покинуть из-за развода. Когда еще он сможет купить другой дом – большой вопрос, но мечту такую втайне лелеял.

На звонок вышла домработница Стеша и ни слова не говоря, затворила за Владом калитку, после чего торопливо направилась обратно в дом. Это было немного странно, учитывая, что женщина по натуре была говорливая и давно знала Влада.

– Подождите здесь, – обронила она тихим голосом, когда он собрался подняться на второй этаж. – Хозяйка сейчас спустится.

Влад почувствовал себя неуютно от столь холодного приема. Возможно, подумал он, кто-то из домочадцев заболел или еще какие неприятности. Он остановился у камина и задумчиво окинул взглядом гостиную, в которой Соколовы обычно устраивали шумные праздники с кучей гостей. Вскоре раздались шаги на лестнице, и по звуку этих шагов Влад уже понял, что ему здесь не рады.

Жена Соколова вошла в гостиную и в растерянности остановилась.

– Здравствуй, Наташа.

Она вздрогнула и обернулась в его сторону.

– Здравствуй, Влад. Не сразу тебя заметила. Смотрю – диван пустой. А ты тут…

– Извини, что без предупреждения, я на минутку. Не хотелось по телефону.

Ее лицо, безучастное и бледное, вдруг оживилось.

– Что-то случилось, Влад? – она подошла к нему и пристально посмотрела в глаза.

Он пожал плечами, сделав неопределенный жест рукой.

– Да нет, вроде ничего особенного. Я всего лишь хотел узнать, где Артем. Не могу к нему дозвониться и, как я понимаю, дома его тоже нет.

Она сделала несколько шагов в сторону кресла, взялась рукой за спинку и бесцветно ответила:

– Нет. Он где-то в области. Там дела у него по закупке нового оборудования для кафе.

– Оборудования?

– Да, для кухни. Он собирался все модернизировать там.

– Он тебе давно звонил?

– Сегодня утром.

– А мне не отвечает. Странно… У вас все в порядке? – резко спросил он.

– Почему ты спрашиваешь? – она заволновалась и стала пальцами разминать спинку кресла.

– Наташа, я просто так спросил, тихо у вас как-то, непривычно… а где Вера Аркадьевна?

– Мама приболела немного, в комнате у себя. Погода такая неустойчивая, давление скачет.

Она будто обрадовалась, что появилась возможность поменять тему.

– Очень жаль, – сочувственно ответил Влад. – А я даже без гостинцев. Передавай ей мои пожелания здоровья.

– Спасибо, Влад. Мама тебя очень любит. Вот теперь будет переживать, что не удалось с тобой поболтать и в картишки перекинуться.

Он засмеялся и подошел к Наташе.

– Это мелочи. Было бы здоровье. Как поправится, я мигом примчусь скрасить ее досуг. Я теперь в некотором роде безработный. Времени полно свободного.

– Как это, Влад? А говоришь, ничего не случилось, – участливо произнесла она. Ее лицо несколько оживилось, появились краски, глаза заблестели.

– Ничего, думаю, это временное явление. Кризис. Бывает не только в экономике, как ты понимаешь.

– Это тот момент, когда, говорят знающие люди, требуется отдых и новые впечатления. Как дела у Насти?

– Слава богу, в порядке. Ну что ж, я пойду, – в его глазах читался немой вопрос. Наташа это почувствовала и отвела взгляд. Она не стала его останавливать, и это обстоятельство добавило тревоги.

Открыв дверь, он попросил:

– Если будешь разговаривать с Артемом, скажи, что я очень хочу его увидеть.

– Конечно.

Домработница, накинув на плечи шаль, вышла проводить его до калитки. Таксист, увидев Влада, запустил двигатель.

– Стеша, у вас все в порядке? – не выдержав, спросил Влад и придержал рукой калитку.

– Вы про что, Владислав Петрович? – не глядя на него, спросила женщина.

– Про все. Что у вас происходит?

– У нас все в порядке, – нажимая на каждое слово, ответила она и с силой закрыла за ним калитку.

Всю дорогу до торгового центра, ему не давала покоя мысль, что в доме Соколовых что-то происходит, что-то очень нехорошее и куда более серьезное, чем его неприятности с продюсером. Отпустив такси, он вышел недалеко от «Искры». Кто придет с ним на встречу и придет ли вообще? Не станет ли он посмешищем потом где-нибудь в соцсетях или, того хуже, на видео в ютубе?

Началась метель, он поднял воротник куртки и нахлобучил шапку. Войти решил не с главного входа, а с бокового, малоприметного. Поднявшись на второй этаж по узкой лестнице, он остановился у стеклянных перил перехода, откуда открывался обзор на первый этаж и кафетерий. Было без нескольких минут двенадцать, среди посетителей никого для себя Влад не приметил. Мамочки с детьми, молодежь, средних лет парочка – у кого кофе, у кого сладости, а некоторые просто присели отдохнуть. Неожиданно раздался звонок мобильника.

– Владислав Петрович, добрый день, – раздался знакомый уже голос. – Что ж вы не спускаетесь? Я не кусаюсь, поверьте.

Влад невольно дернулся и еще раз глянул вниз. В дальнем углу, у служебной двери за столиком сидел крупный, седовласый мужчина в расстегнутой куртке с капюшоном, отороченным рыжим мехом. Он приветливо помахал Владу рукой, приглашая к себе за стол. Отпираться было бессмысленно, вся его операция с разведкой провалилась на корню. Влад еще раз глянул на незнакомца, но тот уже преспокойно пил кофе и не высказывал намерений следить за ним. Что ж, подумал он, не сбегать же сейчас, это уж точно будет выглядеть комично.

– Здравствуйте, – он слегка приподнялся и указал рукой на стул рядом. – Меня попросили заняться сегодняшними переговорами с вами.

– Так вы и есть тот самый Ракитин?

– Нет, Илья Федорович поручил это дело мне. Да, собственно, для вас это не имеет никакого значения.

Влад нахмурился и не проронил ни слова в ответ. Как говорится, назвался груздем…

– Итак, прямо к делу, – вздохнул он, будто ему сейчас предстояло копать лопатой траншею. – Нам нужен сценарий объемом на двухчасовое кино. Можно чуть меньше, но час сорок – это предел.

– Позвольте узнать ваше имя, – решил перебить его Влад.

– Да, простите великодушно, – улыбнулся он, – Валерий Неверов. На начальном этапе все вопросы вы будете решать со мной.

– Какое отношение к кинематографу имеет уважаемый мистер Ракитин?

– Никакого, – обрезал он. – Так вот, идем дальше…

Влад нетерпеливо поерзал на стуле, готовый сорваться в любой момент.

– Я не понимаю, – встрял опять Влад, – какое кино вы сможете снять в таком случае?

Неверов снисходительно улыбнулся, немного помолчал, глядя куда-то себе под ноги, и, дождавшись «тишины в классе», продолжил.

– Все, что будет с вашим сценарием в дальнейшем – чисто наша забота. Не обременяйте свою голову лишним, не отвлекайтесь от главного. А главное – написать сценарий о любви, предательстве, торжестве добра над злом и прочей милой ерундой.

Влад почувствовал, как у него глаза съехались к носу. Чем-чем, но мелодрамами он никогда не занимался.

– У меня несколько иная, как бы сказать… специфика. Триллер, детектив.

Мужчина ладонью провел в воздухе жирную черту.

– Этот вопрос, я думаю, вы решите для себя. Кто знает, может, новая специфика вам придется больше по душе.

Влад кивнул, затем задал вопрос, который ему самому тут же показался глупым:

– А что с подбором актеров?

– Маэстро Семенов, вы, мне кажется, меня не поняли. Вы пишете, а мы платим деньги. Все! Судьба сценария вас не касается. Это частное дело заказчика. Возможно, он сам будет сниматься в главной роли. Или его жена. Ваше имя нигде фигурировать не будет. Так что имидж сценариста Семенова не пострадает.

Владу стало тоскливо. На кой черт он сюда приперся? Какая еще мелодрама? Он уже мысленно представлял себе свои муки перед белым листом.

– Не знаю даже, что ответить…

Неверов кивнул.

– Для этого я вас и пригласил сюда. Не торопитесь, все обдумайте. Сроки будут достаточно жесткими – полтора месяца. В случае невыполнения…

Влад уставился на своего визави в ожидании ответа, что же его ждет в случае авторского прокола.

– Ну, об этом пока рано говорить, – тут же свернул Неверов тему. – У вас есть три дня на обдумывание. – С этими словами он поднялся. – Я сам с вами свяжусь. И да, – он наклонился к столу и, взяв салфетку, написал маркером большие, жирные цифры. – Это ваш гонорар. Я к тому, чтобы думалось веселее.

Влад вполглаза глянул на сумму, потом перевел взгляд на Неверова.

– Вы это серьезно?

– Серьезней не бывает. – Он сам еще раз глянул и пальцем пересчитал нолики. – Все верно. Думайте. – Убрав салфетку в карман, он задвинул стул и кивнул на прощанье. – Всего доброго. Я свяжусь с вами.

Влад ничего не ответил. Человек творческий, он понимал, что фантазировать можно сколь угодно смело, но по той же самой причине он весьма скептически относился к так называемым чудесам в реальной жизни. Та сумма, что была ему продемонстрирована, выходила за рамки его понимания. Игорь Павлов, чтоб ему пусто было, отстегивал за самый удачный сценарий раз в пять меньше.

Взяв кофе и печенье, он вернулся за столик. Ни о чем думать не хотелось. За окном по-прежнему ветер и снег исполняли свой безыскусный танец. Все просто, все понятно. Скучно, зато без подвоха. Он задумчиво жевал дорогое, фирменное печенье «Искра» и не чувствовал вкуса. Перебрав в уме события последних дней, он пришел к неутешительному выводу, что началась полоса, которую ни черной, ни белой не назовешь. Все как-то зыбко, шатко, туманно и, главное, ненадежно во всех отношениях. Болото, одним словом. Со всем комплектом нечисти.

Домой он шел пешком. Потом долго у квартиры стряхивал с себя налипший снег. Из-за двери слышался трезвон домашнего телефона. Забежав в прихожую, он тут же схватил трубку. Женский голос показался ему незнакомым.

– Квартира Семенова?

– Да, вы не ошиблись…

– Я звоню вам по поручению семьи Волошиных.

– Слушаю внимательно, – Влад почувствовал в своем голосе фальшь. Его внимание сейчас сосредоточилось на одном – липучее ощущение катастрофы. Оно сковало ему дыхание, лезло за шиворот, парализовало руку, в которой он держал трубку…

– Ваш друг, Павел Волошин, скончался сегодня утром. Очень жаль сообщать вам такую весть. О дате похорон пока точно неизвестно.

Владу показалось, что трубка в его руке стала тяжелой, как гиря. Он изо всех сил старался ее не уронить.

– Подождите! – взвизгнул он неожиданно тоненьким голосом. – Почему умер? Что произошло?

– Извините, мне еще много звонков сделать надо. Эксперты пока не назвали причину. До свидания.

Его бил озноб. Не разуваясь, Влад так и пошел в гостиную с трубкой в руке, слушая унылые гудки, пока его не остановил грохот упавшего на пол аппарата. Он вернулся в прихожую, поднял телефон, разулся, постарался успокоиться. Надо было обзвонить знакомых… только, похоже, этим уже занимаются. Артем не отвечает, а ведь именно с ним в первую очередь хотелось поговорить. Позвонить Наташе? Поразмыслив, он отказался от этой затеи. Им точно сообщат. Пальцы машинально отыскали в мобильнике Настю.

– Да, – глухо отозвалась она.

– Настя, нехорошие новости.

– Господи… не пугай меня…

– Паша Волошин умер.

– Как это? Что случилось?

– Не знаю. Я ничего не знаю, Настя. Мне позвонили сейчас чужие люди. Сказали, что по поручению семьи… Короче, даже не представляю к кому обратиться за разъяснением. Сказали почему-то про экспертов, что пока нет заключения, и когда будет – неизвестно.

– Влад, извини, я тоже не смогу сейчас приехать. Но постараюсь узнать что-нибудь. Все, дорогой, до связи.

– До связи… – прошептал Влад.

3 глава

Павел заболел накануне его дня рождения. Но никто ведь не сказал, что это было что-то угрожающее жизни. Мало ли болеют люди. Потом выздоравливают. Стремительная смерть после недолгой болезни… странно все это. Насколько ему известно, Павла не оперировали.

Он обхватил шею руками, будто пытаясь освободиться от чьих-то тисков. И квартира ему сейчас показалась тесной клеткой, в которой он мечется и на свободу никак не может вырваться. Влад заглянул в буфет, неожиданно обнаружил там виски и очень удивился этому обстоятельству. Ему никогда не нравился этот благородный напиток. Не понимал он в нем толк. Но сейчас не до изысков. Поспешно откупорив бутылку, он, расплескивая, наполнил низкий стаканчик до краев и, судорожно глотая, выпил до дна. Уткнувшись носом в кулак, он тихо, почти без слез, заплакал, сдерживая себя, чтобы не разрыдаться в голос.

Надо было съездить к Волошиным, нельзя отсиживаться дома в ожидании вердикта каких-то там экспертов. Влад подошел к зеркалу в ванной и невольно отшатнулся: оттуда на него смотрел небритый и нетрезвый тип с угрюмым выражением лица. И возрастом лет на десять как минимум старше. Он долго ополаскивал лицо ледяной водой, прежде чем отражение в зеркале стало более или менее сносным. Еще он пожалел, что принимал спиртное. Нужна была машина, и на данный момент подошла бы арендная, но сегодня уже этот вопрос не решить.

Возле дома, где жил Павел, стояла скорая помощь. Поднимаясь по лестнице, он встретил спускающихся вниз медиков. На душе стало тяжело, и ноги словно налились свинцом и едва слушались. В его жизни событий, связанных со смертью, было не так и много. В основном уходили в мир иной довольно пожилые родственники, смерть которых вызывала глубокую печаль, но не вопросы «почему так рано».

Подойдя к двери, Влад некоторое время стоял, пытаясь угомонить гулко стучащее сердце. Однако едва он услышал мелодичный звук звонка под своим пальцем, как оно едва не выпрыгнуло из груди.

Дверь открыла дочка Паши Татьяна, худенькая девочка тринадцати лет, очень похожая на отца своими большими синими глазами в обрамлении пушистых черных ресниц.

– Дядя Влад, здравствуйте, – она опустила вниз голову и отошла немного в сторону, пропуская его в квартиру. – Хорошо, что вы пришли, маме совсем плохо.

Рита вышла из спальни и, увидев Влада, подбежала к нему.

– Влад, у нас горе, – она уцепилась ему за рукав и потащила в кухню.

Плотно прикрыв за собой дверь, она свистящим шепотом, скрывая свой рвущийся наружу крик, проговорила:

– Влад, Пашку отравили! Он умер только что в больнице… Я не знаю, что делать, как Тане сказать. Она еще не знает…

– Как это отравили, – у Влада вытянулось лицо. – Что ты такое говоришь? Кто?! – тоже шепотом прокричал он.

– Я не знаю, – она безостановочно мотала головой. – А ты пришел к нему? Думал, что он просто лежит дома и болеет?

Владу показалось, что он попал в ловушку времени. Противная тошнота подкатила к горлу, он подошел к раковине и открыл кран.

– Что с тобой, ты очень бледный, – Рита взяла из шкафчика чашку и подала Владу. – Надо сообщить родственникам… нет, вначале надо сказать Тане. Бедная девочка…

Влад, сделав пару глотков, поставил чашку в раковину и обернулся к Рите.

– Извини, я что-то расклеился не вовремя. Рита, я приехал к вам не навещать Пашу, а потому, что мне по телефону сообщили о его смерти.

– Тебе уже сообщили? Из больницы? – Рита медленно опустилась на стул. – Почему именно тебе, а потом только мне…

Она неотрывно смотрела на него с жалкой улыбкой, как ребенок, не понявший шутки взрослых.

Он присел рядом с ней.

– Рита, пожалуйста, соберись и скажи мне, когда умер Паша? – Влад взял ее за руку.

У нее потекли слезы.

– Когда? Вот сейчас приехали из больницы и сказали. И еще укол мне какой-то сделали. Минут сорок или час назад и умер.

– Прости меня, но я должен тебе сказать, что мне об этом сообщили больше двух часов назад. Позвонила женщина и сказала, что семья Волошиных извещает вас… ну и так далее. А ты говоришь, что совсем недавно.

– Как же так? Два часа назад… А что за женщина?

– Я не знаю. Сказала, что по поручению вашей семьи… На домашний телефон. Но это ничего не значит, я все равно узнаю номер, с которого звонили.

– Они мне и справку привезли, – лепетала Рита, уставившись бессмысленным взглядом в пространство перед собой.

– Подожди, Рита, тебе про отравление сейчас сказали?

Рита осторожно освободила руку и приложила ладонь ко лбу, словно проверяя температуру.

– Нет, Влад, про отравление мы узнали вчера, когда Паше стало хуже и его на скорой увезли в больницу. Мы ведь думали, что у него вирусная инфекция в тяжелой форме, а там сделали какие-то анализы и сказали, что токсичное вещество… потом увезли в реанимацию. Меня отправили домой, а сегодня все закончилось… – Она закрыла лицо руками, и ее плечи затряслись.

– Рита, Рита… постарайся взять себя в руки. Надо сейчас с дочкой поговорить.

– Да… я сейчас… бедная моя девочка, она просто обожала Пашу.

– Странно, что никто больше тебе не звонит. Та женщина сказала, что у нее еще много звонков в связи с этим.

Рита посмотрела на Влада и покачала головой.

– Я никого ни о чем не просила. Врач только что вышел от меня, и тут же ты в дверь. Кто посмел звонить от моего имени… Два часа назад? Так он еще живой был, – она не моргая смотрела на него. – Влад, мне что-то не нравится это все. Ты Артему сообщил?

– Он был бы первым, кому я позвонил. Только не могу я с ним связаться, уже третий день его телефон для меня недоступен. Не нравится и мне все это, Рита.

– Артем не отвечает на твои звонки? Это новость… Влад, а что у тебя с лицом? – Она показала пальцем на бровь, потом на губу.

– Да, ерунда. По сравнению… – Влад запнулся. – Заживет. Меня машина сбила позавчера. Но, как видишь, довольно удачно как-то. Выкрутился, в общем.

Рита охнула и оглянулась на дверь.

– Господи, Влад, не пугай меня. Я не верю в цепь случайностей. Так куда подевался Артем. Надо Наташе позвонить…

– Рита, – он сжал ее за плечи, – я был сегодня у Наташи. Она не захотела говорить со мной об Артеме. Дома его нет, в кафе он тоже не появлялся. Я так и не мог понять, что у них там в доме происходит, но что-то происходит нехорошее – это точно.

Она с недоверием покосилась на Влада.

– Он жив хотя бы? Как это его нигде нет, и его что, никто не ищет?

– Не поверишь, он иногда звонит на работу и домой, но ему никто не может позвонить. Как и я, собственно.

Рита нахмурилась и взялась за сердце.

– Что-то мне нехорошо. Голова кружится. Они мне укол сделали, наверное, успокаивающий.

Они вышли из кухни. Рядом с дверью, на полу, сидела Таня, ее лицо было залито слезами.

– Танюша, – Рита сползла на пол рядом с дочерью.

– Мама, это правда?

– Что правда?

– Что папа умер! – закричала она и вскочила на ноги. – Вы там говорите на кухне про моего папу, а мне ни словечка!

– Таня, – Влад попытался ее взять за руку, но девочка отскочила в сторону. – Мама тебя очень любит и не знает, как сказать про такое… Извини нас. Вы сейчас должны помочь друг другу.

Таня убежала в свою комнату, громко хлопнув дверью. Рита так и осталась сидеть на полу, прикрыв глаза. Вяло махнув рукой, она прошептала:

– Ничего, мы как-нибудь… ты иди, Влад. Нам надо с дочкой все это как-то осознать… Я потом позвоню тебе, когда похороны. Я всем позвоню сама, потому что это мое горе, мой долг… Береги себя.

Он шел по улице, не замечая, что в расстегнутое пальто ветер задувает снег, что шарф одним концом едва держится за шею, развеваясь шлейфом за спиной. Шапку он нес в руке, и не знал, куда ему идти, что делать и как быть со всем тем, что происходит. Поговорив с Ритой, он почувствовал, что все события последних дней не простая череда неприятностей разных мастей. Во всей этой истории про «тридцать три года» Владислава Семенова вырисовывался некий сценарий с центральным стержнем, написанный отнюдь не его легкой рукой. Он старательно пытался загнать свои мысли в русло здравомыслия и посмотреть на все глазами «атеиста», но все его потуги только усугубляли ощущение надвигающегося продолжения драмы.

Он прошел почти три квартала, когда сзади его окликнули. Влад вздрогнул, ему почудился голос Артема, он резко обернулся, но, не заметив никого знакомого, решил, что ослышался. Только сейчас он увидел, что протопал добрую половину пути до своего дома.

– Петрович! Зазнался совсем! – услышал он рядом и остановился.

Его догнал писатель Кистень. Когда-то Влад написал сценарий по его роману, и некоторое время они достаточно тесно контактировали на профессиональной почве.

– Виктор, – Влад широко улыбнулся, – я очень рад тебя видеть. Сколько лет, сколько зим!

– И не говори, – Кистень протянул ему руку, – я уж подумал, ты где-нибудь по заграницам дрейфуешь.

Влад удивленно посмотрел на писателя – чернявого, всегда излучавшего веселье и доброе расположение духа украинца.

– С чего вдруг? Я, брат, заклятый патриот.

Виктор расхохотался.

– Не-е, патриоты, дружище, как раз в этом деле толк знают и патриотично жарятся на нежных песках весьма дальнего зарубежья. Слушай, ты куда-то спешишь?

Влад не мог ответить на этот вопрос даже самому себе. Он бежал от чужой беды, только дороги все замело и пути он не знает. Нет у него ориентира в нормальную, безмятежную жизнь со всеми ее превратностями, подъемами и спадами, со скандалами с Глашей, со счастливыми минутами общения с детьми.

– Трудно сказать, Витя. То ли спешу, то ли убегаю.

– От кого? – кокетливо пропел писатель? – Я тебе могу помочь?

Влад похлопал его по плечу.

– Спасибо. Учту, если совсем туго станет.

– Знаешь, у меня час-полтора свободны. Может, зайдем куда-нибудь, перекусим? У меня сегодня с утра ни крошки во рту.

Влад неожиданно для себя согласился. Возможно, решил он, еда и говорун Кистень как-то отвлекут его хотя бы на время от дурных мыслей.

– Кстати, твой последний сценарий скоро мы увидим воплощенным на экране? – поинтересовался писатель, когда официант принес еду.

Этот вопрос, как кость в горле, испортил последние намеки на желание поесть.

– Не могу тебе сказать, Витя. Я пока его еще не отдавал, – соврал он, чтобы как-то закрыть вопрос. – Хочу кое-что подправить, а местами и кардинально поменять. Так что…

– Знаешь, я тебе завидую, – обронил он совсем не в тему, ловко расправляясь с куском ростбифа.

– Правда? А я тебе завидую, – ответил Влад, вкладывая в это совсем иной смысл, нежели могло показаться писателю.

– Брось. Мои книги даются мне совсем не так легко, как может показаться со стороны.

– Витя, они читаются легко. А это дорогого стоит.

Кистень как будто приуныл, но это было лишь краткое мгновение, и вряд ли посторонний глаз уловил бы эту перемену в выражении его лица.

– Ага! Зато пишутся… – он бросил на тарелку столовые приборы, взмахнул руками и закатил глаза, но тут же рассмеявшись, продолжил трапезу.

– Неужели трудно? – из вежливости поинтересовался Влад.

– Не дай Бог, Петрович. Чистая каторга… Меня постоянно тянет отвлечься, передохнуть, как будто во мне сидит злоумышленник, у которого одна единственная цель – не давать мне сидеть за столом. Я вот иной раз думаю, а не податься ли мне в сценаристы. Может, легче пойдет. Как ты думаешь?

Влад не сразу понял смысл вопроса, его мысли то и дело возвращались к необъяснимой смерти Павла Волошина.

– Послушай, Влад, я смотрю, наш разговор тебя не занимает. И вообще, ты как-то не нравишься мне сегодня, совсем не нравишься. У тебя все в порядке?

– Что? – будто очнувшись, спросил он. – Извини, задумался. У меня действительно проблемы. Умер друг. Паша Волошин.

Кистень перестал жевать и, склонив голову к плечу, спросил:

– Волошин… это король автомоек который?

Влад вздохнул.

– Ну какой там король. Но на хлеб с маслом зарабатывал. Я только что узнал. Так что извини, собеседник я сегодня неважный.

– Да… это, конечно… – он задумался на мгновение, затем выпалил: – так я ж с ним пять дней назад в бассейне был! На Степной. Хороший такой бассейн и сауна там приличная. Я, правда, чисто поплавать, а он, по-моему, в сауну тоже заходил… Да, странная штука жизнь. Был жив-здоров… А причина? Сердце?

Влад неопределенно пожал плечами.

– Пока не знаем. Будет экспертиза.

– Я тебе сочувствую, Петрович. Ты крепись. Как говорится, пройдет и это.

Влад грустно усмехнулся и кивнул:

– Тут ты прав.

Рассчитавшись по счету, они вышли на улицу. Кистень вызвал такси и предложил Владу подвезти его до нужного пункта.

– Спасибо, Витя. Я еще пройдусь немного. Мне так легче.

Они обменялись рукопожатиями, и Влад быстрым шагом направился к ближайшему переулку, чтобы сократить путь домой. Ранние зимние сумерки уже опускались на землю, вызывая у Влада очередной приступ удушающей меланхолии. Он шагал по-армейски твердой походкой и мысленно чеканил слова в такт шагам: где-мог-отравиться-Павел, кто-мог-отравить-Павла, за что-отравили-Павла, почему-рядом-нет-Насти…

– Добрый вечер, – прервала его мысли пожилая соседка, с которой он столкнулся в дверях подъезда.

– Что? – невпопад спросил он и тут же, спохватившись, исправился: – Добрый вечер, Анна Аркадьевна. Простите, задумался…

– Ничего страшного, Владислав Петрович. Вы человек творческий. Не иначе новый сюжет обдумывали.

Владу неожиданно захотелось нагрубить ей, но ситуацию спасла дверь, которая вовремя захлопнулась и разделила его с соседкой. Поднимаясь по ступенькам, он продолжил свою речевку, оставив в ней лишь слова про Настю. Действительно, ему сейчас очень не хватало ее. В отношении себя он таких иллюзий не питал. Вряд ли в ее планы входит возвращение к нему в ближайшее время. Мама – святое. Но беда в том, что вместе с мамой в кадре замаячил еще один странный персонаж – неизвестный мужчина в кафе. Коллега по работе? Возможно, но только не из ее редакции.

Он поймал себя на том, что давно стоит перед дверью своей квартиры с зажатым в кулаке ключом. Все потому, что эта дверь теперь – стена, в которую он упирается лбом от безысходности. Просто ему некуда больше идти, но и дома делать нечего. А ведь совсем недавно он любил свою небольшую, но очень уютную квартиру, где все располагало к творчеству – удобная мебель, хороший вид из окна, шкафы с книгами, и Настя – его беспристрастная муза.

Побродив по квартире, Влад остановился возле стола, за которым он обычно работал, провел ладонью по гладкой поверхности, ощутив приятную шелковистость натурального дерева. Работа была смыслом его жизни. И если он в ближайшее время не начнет писать, последствия могут быть, как говорят медики, необратимы. Он сел в кресло, крутанулся пару раз и ухватился руками за ноутбук. Вот он, благословенный сборник человеческих знаний, мудрости и вселенской глупости. От четкой работы этого ящика зависела вся его жизнь. Влад не мог объяснить сам себе, почему писать на бумаге у него никогда не получалось. Дай ему с утра ручку и белый лист, он так и останется к концу дня идеально чистым. С точки зрения психологии это, наверное, имеет свое объяснение, но чисто по-человечески ему было обидно. Будто ущербность какая. А ведь классики перьями скрипели, и с фантазией проблем не испытывали.