Текст книги "Гиперборея"

Автор книги: Наталья Белкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Бесконечные леса Дремучего Мира встречали нас не слишком радушно. Нам с трудом удавалось находить путь в их непроходимых дебрях. Изредка попадались нам свободные пространства, поля или луга. Все же остальное время мне приходилось высылать на разведку Сиби и Камира, для того чтоб находить просеки и поляны. Одна я гораздо быстрее добралась бы до Дремучего Леса, а шарабан не везде мог проехать. Нукеры мои, однако, совершенно не могли ориентироваться в лесах. Понятно: они выросли среди гор. Так что от воинов моих было очень мало проку. Несколько раз они и вовсе пропадали, заблудившись, так что Трое приходилось их разыскивать, а потом выводить из болот или зарослей.

Тайга сменилась лиственными лесами, но путь от этого не стал легче. Тэйу совсем вымотался, да и мы все порядком устали, когда добрались, наконец, до окрестностей Дремучего Леса. Я послала вперед Трою, чтоб предупредить о нашем визите Заварзузу. Сначала я намеревалась повидать именно ее. Мне необходимо было привести себя в порядок и хоть немного отдохнуть перед тем, как я встречусь с наместником. Моя собака умчалась, а мы медленно поехали по довольно таки знакомой мне местности.

Чем ближе мы подъезжали к Дремучему Лесу, тем чаще стали нам встречаться дремучие. Окрестности оживали, появлялись чудики, русалки, виллисы. Они с удивлением рассматривали наш отряд, не решаясь приближаться. Неужели кто-то из них еще помнил меня? Я замечала, как некоторые кивали мне приветливо головами, махали руками, которые были больше похожи на лапы. Я улыбалась им в ответ, радуясь про себя. Мне было приятно, что меня узнавали.

Лишь только мы въехали в Дремучий Лес, передо мной возникла Ладо. Появление ее на моей дороге стало для меня совершенно неожиданным. Мы остановились и холодно и вежливо поздоровались. Видимо и она тоже не ждала меня увидеть здесь, да еще со свитой. Перед тем как хоть что-то сказать, она внимательно и недоуменно осмотрела всех моих спутников: насмешливо взглянула на утомленного колобка в парче, долго разглядывала спящего Тэйу и едва ли удостоила мимолетным взглядом обалдевших от ее наружности Сиби и Камира. Наконец, она обратила свой взгляд на меня и сказала:

– Так значит, правду болтали дремучие, что Беатриче возвращается.

– Не правду, – ответила я ей.

– Нет?

– Я вовсе не возвращаюсь. Я здесь проездом в Гиперборею.

Соскочив с Шабура, я встала перед ней. Моим закоченевшим ногам требовалась твердая земля.

– Вот как? Что-то туда всех потянуло. Не так давно, я слышала, здесь так же проездом был некий Шелем, тоже, кажется, наместник.

– А ты все еще злишься на меня?

Пока я жила вместе с Гавром в Дремучем Мире, мы были с ней почти неразлучными подругами. Я ничего не скрывала от нее, а она всегда помогала мне советом и добрым словом. Только о своей дурацкой проделке с мнимым похищением я ей ничего не сказала. Просто боялась, что она станет отговаривать меня совершить глупость. Впрочем, боялась ведь правильно. Она несомненно переубедила бы меня, и я бы не отправилась на границу, не попалась в руки Хамсина, не блуждала бы в лабиринте и не нашла из него выход. Кто знает, может быть, если бы Ладо отсоветовала мне поступать так, как я поступила, я до сих пор была бы рядом с тем, кого люблю. А она так разочаровалась во мне тогда, что даже тот факт, что я спасла наместничество от колдуна, не оправдал меня в ее глазах.

– Я не злюсь, Беатриче. Ты же знаешь, я не умею этого.

Ее тон стал несколько миролюбивей.

– Пройдемся? – предложила она.

Мы медленно пошли по тропинке вдоль ручья. Его журчанье вливалось в нашу неторопливую беседу.

– Я слышала, что Медные горы процветают, благодаря тебе, – сказала Ладо.

– Это не мне благодаря, а людям, которые там живут. Они сами сотворили свой мир, таким, каким хотели.

– Но при том мрачном слепом наместнике, что правил там раньше, это было невозможно. Он был деспотом.

– Ты о Хамсине? Ты была с ним знакома?

– Нет. К нему невозможно было подобраться. Но я слышала о нем много дурного. Он был безжалостным и угрюмым затворником, похищал людей из Тварного мира, не повиновался Хозяину. Говорят, он носил бронзовую маску, потому что был страшно уродлив.

– Нет, он вовсе не был уродлив, Ладо. Я видела его без маски.

– Ты так хорошо его знала? – с подозрением спросила моя бывшая подруга.

– Не думай ничего такого! – поспешила я ее заверить. – На какое-то время нам пришлось стать союзниками. Мы вместе вели борьбу с лабиринтом.

– Что-то я об этом слышала. Но Хамсин ведь, кажется, погиб?

– Не навсегда. Саргон уверен, что он может возродиться в любой момент.

– И тогда тебе придется опасаться?

– Я не боюсь его. Не такой уж он был и безжалостный, как хотел казаться.

– Но он слишком ненавидел людей.

– Это правда…

Мы немного помолчали, чтоб послушать милое журчанье лесного ручья. Я отвыкла от таких звуков, потому что в горах ручьи не журчат, а клокочут.

– Как он? – нарушила я молчанье.

– Гавр? – со значением переспросила Ладо. – Сама скоро увидишь.

– Говорят, он изменился?

Ладо вздохнула:

– Я знаю его уже очень давно. Он менялся за свою жизнь тысячи раз. Разным был: деспотичным и милосердным, непокорным Лютому Князю и послушным его слугой. Но знаешь, таким я его никогда не видела. Бенши его словно подменили.

– Что же с ним не так?

– Ты не поверишь, но мне кажется, что он стал больше походить на человека.

– На человека?

– Он стал так же непредсказуем.

Я собиралась расспросить об этом подробней, но к нам вдруг подскочил Тэйу. Чертенок проснулся и решил осмотреть окрестности. В Медных горах ведь не было ничего подобного: ни такой густой растительности, ни высоких деревьев, ни тихих ручьев, в которых так важно и неторопливо плавала рыба.

– Это сын Ундиона?

– Похож?

– Как будто есть немного.

– Его мать – моя лучшая подруга. Мы вместе выбирались из лабиринта.

– А это что за блоха? – насмешливо осведомилась Ладо о Бесе, который нехотя ковылял вслед за своим воспитанником.

– Это кара на мою голову. Прислан дедом Тэйу, для его придворного образования.

– А где же родители малыша?

– Они застряли в Гиперборее. Поэтому я туда и направляюсь.

– Так ты только за этим появилась у нас?

– Только за этим…

Ладо снисходительно взирала на то, как Тэйу резвится и пачкается в ручье. Она вообще была равнодушна к деткам и их шалостям. Ее собственный шалопут, будучи и младенцем, и взрослым одновременно, был единственным, о ком она заботилась. Бес недовольно бухтел и ворчал о том, что не пристало, мол, будущему придворному возиться в воде и грязи и ловить рыбу руками. Однако он не забыл и о галантности. Но только он состроил нужную гримаску для того чтоб сказать Ладо что-нибудь лестное, как вдруг совершенно неожиданно был сброшен чертенком прямо в ручей.

– Мадам! – услышала я его жалобное кудахтанье. – Спасите меня, мадам! Я не умею плавать!

– Ты не утонешь здесь, Бес! – успокоила я его и не смогла удержаться от смеха, глядя на его беспомощное барахтанье. – Только распугаешь всю рыбу!

Все-таки мне пришлось выволакивать несчастного, иначе бы Тэйу свалился вместе с ним. Бес был для него еще тяжел. Выбравшись на берег, наш воспитатель, словно кошка отряхнулся, вылил из чалмы лишнюю воду и тут же принялся читать гневные наставления умиравшему от смеха мальчишке. Мокрый, взъерошенный, облепленный водорослями и читающий при этом нотации, он выглядел уморительно.

– Так ты говоришь, кара? А по-моему, с ним не соскучишься! – проговорила Ладо сквозь смех.

– Это единственный положительный момент в его воспитании, – сказала я, устав смеяться. Ладо тоже посерьезнела.

– А ты не думаешь о том, чтоб родить своего ребенка? – спросила она вдруг.

– Ты же знаешь, что у нас людей дети из воздуха не берутся, – растерянно оглянувшись, ответила я. Ее вопрос застал меня врасплох.

– Да, знаю, – с лукавством отозвалась богиня любви.

– А тот единственный, от которого я хотела бы иметь ребенка, как и все титаны бесплоден.

– Это я тоже знаю, Бет. Но у тебя в наместничестве столько людей, и большая часть из них, на сколько мне известно, – мужчины.

– Ладо! Ты в своем уме?!! Я же наместница!

– Ну, и что!

– Да я на всех этих мужчин, иначе как на подданных и смотреть не могу!

– Так у тебя нет любовника?

– Конечно, нет! – шикнула я на нее и обернулась на Сиби и Камира, потому что Тэйу и Бес были слишком заняты, чтоб прислушиваться к нашему разговору. – Говори потише!

– Любовника надо завести! – изрекла она назидательно. – Это полезно для здоровья.

Я попыталась что-нибудь сочинить в ответ, но, к счастью, не успела. В лесу послышался хруст веток и грузный топот: кто-то большой быстро приближался к нам. И я уже догадывалась, кто. Из кустов вынырнул Бобровник и кинулся к нам.

– Я услышал, что ты в моем лесу и тут же бросился на встречу! – вскричал он, одним махом перепрыгнув через ручей. – Хотел первым с тобой поздороваться!

– Ты не успел! Первой была я! – озорно пропела Ладо.

– Вижу, – с досадой молвил леший.

– Я очень рада видеть тебя снова, – искренне призналась я, широко размахиваясь, чтоб обнять его радостно-объемистое туловище. – И рада снова быть в Дремучем Мире.

– И я как рад! – воскликнул мэр Дремучего Леса и тут же спросил по-хозяйски, видимо на всякий случай:-Ты ведь больше не станешь портить мои посадки?

– Ах, Бобровник! Кто старое помянет, тому знаешь что? – смеясь, поинтересовалась я.

– Знаю!

ГЛАВА 3

Матушка тоже выбежала нас встречать. Вскоре мы заметили ее прыткую фигуру в ельнике. Всей пестрой толпой отправились мы к ее избушке, чтоб отдохнуть и переговорить. А переговорить было о чем. Я собиралась выспросить Матушку, которой доверяла больше, чем Бобровнику или Ладо, о настроениях, царивших в Дремучем Мире, а главное – в замке Гавра. Я ожидала услышать все что угодно, но такое!

– Собирается уходить в мир людей?!! Навсегда?!! Ты ничего не напутала, Матушка?

– Ничего я не напутала. Об этом знают все в Дремучем мире.

– Но зачем?!!

– Кто его знает? Я же говорила, в последнее время он изменился. Совсем стал другой. Таким я его не помню с тех пор, как сама появилась в Дремучем Мире. Он не хочет больше быть бессмертным. Вот что.

– А что говорят в его окружении? Ты Евстантигму не расспрашивала?

– Он мне и рассказал обо всем. Он один только и живет теперь при дворе.

– Гавр не говорил ему, зачем он собирается так поступить?

– Вот что, кума, – возразила Матушка, – сама и спроси его. Скоро ли в замок-то пойдешь?

– Сейчас и пойду. Теперь мне точно нужно с ним повидаться. Да, и пусть Тэйу останется у тебя.

– Не зайдешь что ли ко мне?

– Некогда, Матушка. Сама видишь, какие творятся дела.

Дорога от избушки матушки до замка Гавра не изменилась. И вообще ничего не изменилось в Дремучем Лесу. Жизнь его обитателей шла своим давным-давно установленным чередом и не изменилась бы, даже если бы Гавр все же решился уйти в мир людей. Дремучие, казалось, и не нуждались в его мудром или каком-то еще правлении. Недаром когда-то мое появление здесь произвело такой переполох. Сколько всего произошло с тех пор. Но ничего не изменилось.

– Евстантигма!

Я увидела упыря у входа в замок. Он задремал, видимо, поджидая меня, встрепенулся, выпрямился, раскланялся. Какой вежливый! Я тут же вспомнила, как впервые увидела его у себя в терраске, в доме, которого уже не существовало. Какие замечательные все-таки были времена!

– Я не думал, что ты придешь одна, Беатриче.

– А что, мне стоит чего-то здесь опасаться?

– Да, нет. Но раз ты с официальным визитом, разве не должна быть при тебе свита?

– Свиту я оставила у Заварзузы. Да ведь меня знаешь, Евстантигма, я всегда нарушала привычные нормы. И потом, я сейчас не с очень официальным визитом. Вернее, сейчас не об этом хочу поговорить с Гавром. Я тут кое-что слышала о нем.

– Боюсь, я не смогу тебя пустить к нему, – опустив свои красные глаза вниз, произнес упырь.

Я не слишком удивилась. Можно сказать, я даже могла предположить подобное хамство со стороны моего бывшего… Я до сих пор не знала, кем мне он был. Слишком уж все по иному было здесь, чем в Тварном мире. Все проще и сложнее одновременно.

– А как же официальный визит? – спросила я с усмешкой, потому что все равно собиралась пройти в замок, так или иначе.

– Мне поручено сообщить, что наместник позволяет тебе и твоей свите беспрепятственно пересечь территорию Дремучего Мира до границы с Гипербореей, – отрапортовал он таким тоном, что мне едва не стало смешно.

– Ты же знаешь, что я все равно пройду. И не становись у меня на пути.

– А я и не собирался.

– Так он меня не ждет?

– Не знаю. Он ни о чем со мной не разговаривает.

– Ни о чем?

– Ну, ни о чем таком, личном.

– А со мной поговорит, куда он денется, – сказала я и прошагала мимо Евстантигмы к серой башне.

Он не посмел предпринять даже попытки, чтоб задержать меня, и я не оглянулась. Дорогу я все еще помнила. Когда-то, когда этот замок был и моим домом, я как умела, старалась наводить в нем порядок. На сколько это было возможно в старом каменном замке с сырыми стенами. И все же кое-какого уюта мне удалось тогда добиться. Теперь от него не осталось и следа.

Из-за поворота послышался шорох и приглушенный лязг.

– Цербер, ты? – задала я вопрос в темноту.

Но ответа не последовало, и снова воцарилась тишина, изредка прерываемая каплями, падающими с каменных сводов.

– Кто здесь?

Возможно, в этих древних стенах шорохи и звоны жили уже сами по себе своей собственной жизнью. Заметив, что дальше ничего не было видно, я захватила с собой последний оставшийся факел. Оживились тени. Но ведь когда-то этот замок был моим домом. Как давно не было меня здесь. Интересно, скучали ли здесь по мне? Скорее всего, нет. Теперь я знала цену привязанности титана, в тоске проводящего отведенную ему вечность.

Снова тишина. Я двинулась решительно по направлению к зале. Влетев в арку, я обвела взглядом окружающее тусклое пространство. Гавра здесь не было. Запустение, еще большее, чем было до того, как я впервые появилась здесь. Один единственный закопченный светильник не света добавлял сумрачному пространству, а теней.

Через тридцать секунд я увидела его. Он возник в дверном проеме в одном из темных углов и подошел ко мне, сдержанно кивнув. Нет. Внешне он не изменился ничуть. Но куда подевался его горящий взгляд?

– Разве Евстантигма не сообщил тебе все, что положено? – неприветливо, как я и ожидала, спросил он.

– Я здесь не за этим. Однако, так ты меня встречаешь?

Он ничего не ответил, даже не взглянул на меня как следует, а лишь вскользь и угрюмо. Зато я его разглядывала пристально, и с каждой молчаливой минутой понимала, что сбывались мои худшие предчувствия. Речь теперь не шла и пресловутой скуке титана, это было чем-то более серьезным и пугающим.

– Ты очень изменился.

– Пусть тебя это не волнует.

– Напрасно ты. Меня это не волновать не может.

– Что так?

– Ты же знаешь…

– Я ничего не знаю! – резко перебил он меня. – В том-то все и дело!

– В чем?

Он не ответил, нахмурился по своему обыкновению и ушел в себя. Может быть, он надеялся, что я обижусь сейчас на его грубость и уйду? Но он видимо забыл, что я здорово изменилась с тех пор, как мы виделись с ним в последний раз. Я уже не была той упрямой и самонадеянной девчонкой, готовой надуться на любой пренебрежительный жест или неприветливое слово. Теперь я была способна многое понять, по-иному оценить и простить. Но о чем он толковал сейчас, я не могла уяснить. Одно я с огорчением признала: он действительно не хотел меня видеть. Ладно. Гордость я запрятала подальше. В конце концов, как равная по рангу я имела право знать, что творится в голове моего соседа и, самое главное, что у него на сердце.

– Я хочу выяснить, что твориться с тобой, потому что мне необходимо знать, что происходит в соседнем мире! – перешла я на резкий тон.

– А что там происходит? – безразлично переспросил Гавр.

– Ты совершенно запустил наместничество. Твои границы открыты, твой народ живет, как ему вздумается.

– Мой народ, как ты выразилась, не нуждается во мне.

– С чего ты взял?

– Ты это и сама понимаешь, не притворяйся. Они и до титанов жили так, как сейчас. Без всяких правителей. И сейчас не пропадут, им даже лучше будет.

– Знаешь, что?! Ты становишься опасным для своих соседей.

– Так это тебя волнует?

– Признай: это уже достаточная причина для волнений.

– А ты процветаешь, – произнес он с изумившей меня какой-то детской завистливостью.

– Не я, а Медные Горы. О себе я бы этого не сказала.

– Отчего же? Что мешает тебе процветать?

Все это время он не отводил взгляда от чрева камина, давно уже, судя по всему, не топившегося. И разговаривал будто не со мной, а с кем-то, кого представлял себе в этот момент. Почему-то я решила быть жестокой:

– Заботы – вот, что мешает мне успокоиться и почивать на лаврах. Если ты думаешь, что я впала в депрессию и апатию после того, как ты меня бросил, то ты ошибаешься!

– Я тебя бросил? – со спокойным удивлением обернулся он ко мне.

– Разве нет? Это ты повернулся ко мне спиной. И привез эту девчонку. И вообще… Теперь уже все равно.

– Все равно, – эхом отозвался он и снова отвернулся.

– Теперь это не имеет значения. Я бы не отстала от тебя, пока не узнала, в чем дело. Мне известно, что ты очень изменился после того, как побывал в болотах у бенши. Я даже помню нашу последнюю встречу. Знаешь, я готова даже у них самих спросить, честное слово, чем они затуманили твои мозги. Но сейчас мне некогда. Я спешу в Гиперборею. Но я скоро вернусь, и вот что: подготовь для меня более внятный ответ на вопрос: какого черта?!!

– Кстати о черте, – вдруг встрепенулся он, будто из всего моего монолога только и расслышал, что последнее слово. – Я слышал, ты возишься с этим мальчишкой, внуком ведьмы?

– И что?

Этим своим неожиданным интересом он выбил меня из решительного настроя.

– Не отдала его няне. Сама занимаешься воспитанием?

– Почему ты спрашиваешь?

– Хочу выяснить одну вещь: в тебе проснулся материнский инстинкт?

Может быть, в его тоне и не было издевки, может быть, мне лишь показалось. Возможно, я сама слишком часто думала об этом. Но он меня задел за живое. Красноречие мое иссякло совсем. Я несколько раз набирала воздуху в грудь, чтоб ответить, но не находило никаких слов. Наконец я вымолвила:

– Увидимся, – и поспешила выйти на воздух.

Мне хотелось еще сказать, что разговор наш не окончен, и я даже приостановилась на пороге. Но передумала. Повисший вопрос открыл совершенно бездонную пропасть между нами. Может быть, мне и возвращаться сюда больше не стоило, не беспокоить его больше? Но почему он спросил меня о материнстве? Раньше его это никогда не интересовало. Что же с ним происходит?

Он не обернулся даже, словно такой реакции и ожидал, не удивился, не попытался выяснить, какая меня укусила муха. Я возвращалась на воздух из затхлости и неразберихи. Осталось только щемящее чувство недосказанности и повисшего вопроса. Но я тут же дала себе зарок выяснить все до конца по возвращению из Гипербореи. И потому замедленный шаг мой на лестнице перешел в решительный.

ГЛАВА 4

Никто из нас не знал дороги в Гиперборею. Я же знала только то, что нужно двигаться на север. Спросить у Гавра я забыла, да и не стала бы, из-за гордости своей. В любом случае на севере, кроме Гипербореи больше не было ни одного государства. Даже идя наугад, не ошибешься.

Чертенка я оставила с Матушкой. С ним, о счастье, остался и Бес. Думала еще: брать ли с собой Сиби и Камира, не отправить ли их назад домой. В этих широтах их боевые навыки, обретенные в горах, вряд ли сослужили бы службу. Но я не думала тогда, что мне может что-то угрожать. К тому же со мной были Троя и Шабур. Тем не менее, я все-таки взяла гвардейцев с собой. Пока до границы. Я собиралась отправить их оттуда домой своим обычным способом с той целью, чтобы они доложили о нашем благополучном перемещении через Дремучий Мир. Хотя попросту, я собиралась избавиться о необходимой свиты, которая была для меня лишь обузой.

А в сердце поселился червь. Он так и грыз меня, а мысли о странном поведении Гавра не оставляли меня ни на минуту. Я просто не могла, как ни старалась, от них избавиться. Потому и молчала всю дорогу. Троя и Шабур не беспокоили меня, занимаясь осмотром местности. Они всегда должны были быть начеку, я могла на них положиться. И гвардейцы молчали, так им полагалось.

Я знала еще кое-что: на северной границе Гавр держал охрану, хотя она никогда не считалась неспокойной. Гипербореи были мирные, свободные, и у них не было наместника. Казалось бы, чего опасаться? Но видимо у наместника Дремучего Мира были на то свои соображения. Так вот на протяжении всей границы стояли заставы, на каждой из которых служил один единственный пограничник. Зато какой! Волота я видела лишь однажды, когда один из них, отлучившись с границы, приходил к Гавру. Тогда дремучие говорили, что вести должны быть очень важными, чтоб волот оставил пост и пришел самолично, а не отправил их с голубиной почтой или посыльным. Я не знала, что он сообщил тогда Гавру. Я никогда не спрашивала его в ту пору о делах. Но вид этого существа мне надолго запомнился.

Впрочем, внешность его была бы не такой уж необычной, если б не огромные размеры волота. Это был настоящий великан ростом с очень высокую сосну, и все его телесные параметры были под стать такому росту. Своим кулачищем он мог бы играючи выбить в земле целый котлован. При таких габаритах ему и оружие было ни к чему, и доспехи, тем не менее, он был экипирован по высшему разряду. Я представила себе тогда: сколько же чуди понадобилось для того, чтоб сковать этот огромный меч, кольчугу и шлем? Теперь мне предстояло встретиться с одним их семи братьев – великанов на границе.

Путешествие на север утомило меня невероятно. Весь путь до границы Дремучего Мира и Гипербореи дался мне намного тяжелее, чем дорога к Гавру. И это легко объяснялась. До визита во мне теплилась наивная надежда на теплую встречу, а после его остались лишь разочарования, неопределенные догадки и сомнения. Все это теперь сидело в моей голове и не давало мне сосредоточиться на дороге и той проблеме, которую я собиралась решать. А нужно было хотя бы примерный план пребывания составить.

Беспокоило меня и то, что я вынуждена была оставить Тэйу со своим непутевым наставником. Правда матушка получила необходимые распоряжения на его счет. Я велела ей не спускать с них глаз. Чего доброго Бес научит чертенка курить и объедаться перед сном. В кого тогда превратиться мой воспитанник, когда я вернусь?

Ладно. Сосредоточусь на визите. В первую очередь, придя на границу, нужно известить правителя Гипербореи. Раньше это был совет старцев, ареопаг, теперь какой-то диктатор. А если он не позволит мне пересечь границу? Это маловероятно, но все же не исключено. Тогда нужно будет узнать у него о судьбе моих друзей. Надеюсь, он скажет мне правду, раз уж я явлюсь сама.

Мы вот-вот должны были подойти к границе, по моим расчетам, но тут приключился один инцидент. Троя засекла какое-то подозрительное существо в кустах и отстала, чтоб проверить незнакомца. Я не придала этому никакого значения, сказав Шабуру, что моя собака, пожалуй, излишне подозрительна. Но на сей раз я была не права.

Я долго смотрела на бесполезную, по всей видимости, возню в кустах, спрыгнула на землю и подошла сама. Я была уверена, что Троя меня разыгрывает, пытаясь развеселить и приободрить, потому что не было ни в Тварном, ни в Дремучем Мире ни одного такого животного, с кем она не могла бы справиться достаточно легко.

Этот было и не животное. Троя никак не могла выволочь из кустов ругающегося, плюющегося и фыркающего Беса. Вот тебе раз, наставничек!

– Так! Я чего-то не понимаю, да?

Бес перестал сопротивляться и поддался грубой силе пса-духа. Явившись пред моими очами, он стал поправляться, бурча что-то под нос себе. Я ждала терпеливо, когда он закончит туалет и даст мне, наконец, объяснения.

– Ну так что? – спросила я настойчиво, видя, что эта процедура может вообще никогда не закончиться.

– Что "так что"? – решил видимо испытать он мое терпение.

– Ладно. Я не буду злиться. И знаешь почему?

– В любом случае, я чрезвычайно благодарен вам, госпожа!

– Не перебивай!

– Слушаюсь!

– Потому что, раз уж ты здесь, то, следовательно, тебя нет рядом с Тейу. Это уже хорошо. А вот почему ты здесь, а не там, я попробую угадать. Тебя послали не на воспитание чертенка, а следить за мной. Так?

– Не так! Не так!

– А как?

Бес стал менять цвета, видимо, от волнения. Глупо же с его стороны было рассчитывать на то, что он останется незамеченным. Ну, я-то может быть и не заметила бы его, у меня голова была другими мыслями забита. Но есть еще ведь Троя и Шабур. А у них чутье не человеческое.

– Рассказывай, а то злиться буду, – пригрозила я.

Он еще помялся немного.

– Я должен попасть в Гиперборею и донести лично Лютому Князю о том, что там происходит.

Это было похоже на правду. Но почему хозяин сам не мог это выяснить? И почему из всех своих слуг выбрал самого жалкого? Это странно. И почему через меня, обманом?

– И что теперь, хочешь сказать, что я должна взять тебя с собой?

– Разве вы сможете пойти против воли Лютого Князя? – растянул Бес свою лукавую улыбку, которая больше была похожа на рваный карман.

– Лично мне он ничего не приказывал! – парировала я. – Ни разу еще не получала приказы Хозяина через каких-то низших демонов. Иди к чертовой бабушке!

– Я только что оттуда.

– Остришь? Вот послушай, – резко сказала я, подзывая жестом Шабура, – пока я не получала никаких распоряжений насчет тебя, кроме тех, согласно которым ты должен быть, смешно сказать, педагогом. Поэтому я тебя брать с собой не хочу. И никто меня не заставит.

Я запрыгнула на спину коня и собиралась развернуться спиной к Бесу. Но он взмолился:

– Я вам пригожусь, честное слово. Возьмите меня с собой.

– Ты мне не нравишься.

– Прошу вас!

– Если тебе уж так надо туда, иди один. Мне и без тебя хлопот хватит.

– Один я не могу. Меня через границу не пустят.

– Слушай, а к чему тогда вся эта конспирация? Мне что сразу не могли сказать, что ты едешь со мной в качестве соглядатая хозяина? Зачем ты прятался? Ты что-то скрываешь, и мне это очень, очень не нравится.

– Я ничего больше скрывать не буду, честное слово!

– Не зли меня!

– А если вы меня не возьмете с собой, мне придется вернуться обратно и заняться своими прямыми обязанностями, – плутовато прищурился Бес.

– Это какими еще прямыми обязанностями?

– Воспитанием.

Расчет Беса оказался верным. Конечно, я предпочту видеть его гнусную морду рядом с собой, чем доверю ему ребенка. Тем более, что, как оказалось, теперь ему совсем не обязательно развивать свою педагогическую деятельность. И прекрасно. Хоть один камень с души свалился.

– Нет худа без добра, – сказала я, – Ты едешь со мной. Учти только: твоя задача быть крайне незаметным. А то, клянусь древнеегипетскими богами, теперь, когда на тебе уже не лежит святая обязанность воспитания, я тебя испепелю в два счета.

Где точно находилась граница, я не знала. Но нас должны были встретить, на это я и надеялась. Волот, где бы он ни был, сумеет засечь любого, кто приближается к кордону. Но где мог находиться великан, невозможно было предположить.

Местность вокруг была пустынной и холодной. Приближалась ночь, загорелись первые звезды. Невдалеке разлегся небольшой холм, а рядом, как мне показалось, что-то засветилось. Может быть, это костер или фонарь?

– Троя, ты чуешь что-нибудь? – спросила я своего пса.

– Пахнет странно, – заметила та и вызвалась разведать.

– Осторожней.

Беса не было ни слышно, ни видно. Наверное, он принял мои угрозы всерьез. Я подозвала Сиби и Камира, решив, что настал час расставания.

– Как только мы перейдем границу, я отправлю вас домой, – сказала я им и услышала вздох облегченья.

Ясно: эта местность была совсем не той, к которой они привыкли. Но вдруг их глаза округлились и засветились, они уставились в ночное небо восторженно и затаив дыханье. Над нами заполыхало северное сияние.

В Тварном Мире мне приходилось однажды видеть это великолепное явление природы. Но здесь, по Ту Сторону, это зрелище было чем-то ошеломительным и завораживающим. Розово-сине-лиловый свет колыхался над землей и доставал даже до ее кромки будто где-то совсем недалеко, совсем рядом. Казалось, что можно скоро дойти до этого места и дотронуться рукой до радужной стены.

– Вы видели когда-нибудь что-то подобное? – спросила я рассеянно. Но мои спутники, включая и подоспевшего Беса, только раскрыв рты созерцали это чудо.

Несколько секунд спустя все исчезло, снова стало темно. А Троя, которая опомнилась раньше нас всех, сказала:

– Земля трясется.

К нам приближался стражник границы, волот. Мы видели его огромный силуэт на фоне неба и отчетливо ощущали его отнюдь не легкую поступь. Бес, на всякий случай спрятался за Трою. Мне хоть и нечего было бояться, но приближение этакого великана некоторое беспокойство все-таки у меня вызвало. Волот подошел ближе и остановился в метрах десяти от нас. Может быть, не хотел ненароком раздавить?

– Кто такие?!!

– Наместница Медных гор Беатриче и ее свита, – ответила за меня Троя.

– Зачем?!!

– Мы следуем в Гиперборею. Гавр осведомлен об этом, – ответила уже я.

– Вы уверены, что вам туда нужно? – уже не так громогласно спросил волот и приблизился еще на один его шаг, что составило около пяти метров.

– Конечно, нам туда нужно. А в чем дело?

Меня начало настораживать некоторая бесцеремонность пограничника и его излишнее любопытство. Теперь я его могла разглядеть лучше: вышла луна. Говорили, что все семь братьев волотов похожи как один друг на друга. Черты его огромного лица невозможно было хоть как-то охарактеризовать, именно из-за размеров. Привыкли ведь к другому.

– А дело в том, что там опасно.

– Позволь мне, все-таки самой судить, – недружелюбно отозвалась я. – Ты что, не понял, кто я?

– Понял, потому и предупреждаю. Ты думаешь, я буду зря болтать? Должность, знаешь ли, не та.

– Что там не так, объясни толком?

– Что именно не могу сказать, – ответил волот, несколько уклончиво, – но чувствую, что после того, как на границе стала возникать радужная стена, в Гиперборее что-то случилось явно не к лучшему.

– Так это радужная стена, она осязаема?

– Лучше ее не осязать, честное слово. Мне она не нравиться.

– Она постоянно здесь?

– Да, она постоянно здесь, но видно ее становится лишь время от времени.

– Что это, как думаешь?

– Это пахнет смертью.

– Ну, да…

Не то что бы я не доверяла ему, скорее всего не хотела верить. Да просто испугалась. И саму себя принялась успокаивать этой мнимой недоверчивостью. Что-то не так в Гиперборее, что-то не так с этой дурацкой разноцветной стеной… А мне все же нужно именно туда. Ну, не отступать же трусливо?