Текст книги "Развод. Точка. Нет (СИ)"

Автор книги: Наталья Чернякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Развод. Точка. Нет
Наталья Чернякова

Глава 1

Лера

Снегопад усилился, и, выйдя из супермаркета, я не сразу нашла свою маленькую машинку, оставленную поблизости, ибо отдельные снежинки, медленно и красиво кружившиеся до того, как я вошла в магазин, слились сейчас в непрерывный хаотичный рой, создавая густую белую завесу.

«Доехать бы без происшествий», – внезапно подумалось мне.

Поставив на заднее сиденье продукты, я несмело нажала педаль тормоза, как учили в автошколе, перевела селектор в режим «D», плавно отпустила педаль и, пробурчав под нос: «Спасайся, кто может», начала движение.

Права я получила около полугода назад и то с третьей попытки.

Инструктор, помню, уговаривал меня оставить эту глупую затею, ибо я с его точки зрения совершенно не приспособлена для вождения.

Разве что рекомендовал управлять велосипедом и то подальше в степи, где нет людей.

Что поделать, если у меня замедленная реакция, и ещё я плохо ориентируюсь на дороге, когда начинаю паниковать из-за сложившейся экстремальной ситуации, примерно, как сегодня, когда сложно было не только водителям, но даже прохожим, которые, закрываясь от снега, пытались лавировать межу машинами и враз выросшими сугробами.

Я не успела выехать с территории парковки, как услышала тот страшный звук, который боятся все автомобилисты: тыдыщ.

«Опять что-то сделала не так», – разозлилась я то ли на себя, то ли на свою машину:

– Твою петрушку! Да что же за день такой про́клятый?! – Посидев неподвижно несколько секунд, отстегнула ремень и только теперь оглянулась по сторонам.

Ко мне уже подходил какой-то увалень в капюшоне, натянутом чуть ли не до носа. Я слышала, как он, обойдя свою тачку, присвистнул: «Ничё се. – А потом костяшками пальцев постучал по лобовому стеклу: – Выйти не желаете, мадам?»

Терпеть не могу, когда ко мне обращаются мадам. Несёт от этого слова чем-то… издевательским.

– Мне и здесь хорошо, – я снова вцепилась в руль: не вытащит же он меня из машины силой.

– Отлично, тогда я вызываю гайцов.

Парень достал телефон и собрался уже звонить, но я крикнула, открыв дверь машины:

– Подождите.

Он опустил руку и выжидательно взглянул на меня.

Посидела так несколько секунд, пытаясь понять, что произошло и как с этим жить дальше, а потом вышла из салона.

– Н-да! – тихо процедила я, рассматривая облупившуюся краску и небольшую вмятину на правой стороне моего старенького золотистого Opel Corsa. Porsche неприятеля пострадал не меньше. А, пропадать, так с музыкой, то есть с гайцами, и приказным тоном крикнула: – Звоните в ГАИ. – А потом, снова обойдя машину, добавила: – Не судьба уступить дорогу? Вы же всё-таки джентльмен.

– С какой стати я должен уступать? Кх-кх, – возмутился увалень и прокашлялся: – Есть одни правила и для благородных джентльменов, и для безмозглых блондинок вроде вас: согласно ПДД, автомобиль, который выезжает с парковки, должен уступить дорогу автомобилю, который на неё заезжает.

– Хам.

Я выхватила главное: это я – безмозглая блондинка? Ну и гад.

Вообще-то, у меня два высших образования, и ещё я брюнетка, которая лишь недавно окрасила волосы в модный оттенок блонда «Золотой нормкор» в цвет машины, ибо люблю экспериментировать, меняя внешний облик.

С начала культурно-педагогической деятельности я побывала уже и рыжей, и пепельно-русой, и тёмно-каштановой, и ультрафиолетовой.

Воспитанники из Центра творчества, где я работала руководителем театральной студии, не запоминали, как я выглядела всего-то месяц назад, а прозанимались всего-то три месяца с небольшим.

Да, сейчас работаю руководителем театральной студии: по первому образованию я – артистка драматического театра и кино, ибо окончила университет культуры по направлению «Актёрское искусство», но на третьем курсе поняла, что актриса из меня так себе, и параллельно поступила в другой университет заочно. На всякий случай, чтобы было.

Уже через четыре года у меня на полке лежали два диплома, второй диплом подтверждал, что я – менеджер по таможенному оформлению. Красиво звучит? Ещё бы. Вот и меня привлекла красота в названии специальности. А так что хорошего?

Я, например, целый год после окончания вуза проверяла инвойсы – таможенные документы: есть ли ограничения на товар, не запрещен ли он к ввозу, просматривала техническую документацию на товар – и это была смертная ску-ука, мозги-то мои направлены на творчество, а если к этому добавить вредного начальника – динозавра, то за такую гремучую смесь я должна была получать вдвое больше, чем имела. В общем, не получилось у меня с циферками, а у моего шефа – со мной.

В Центре творчества, конечно, зарплата ещё меньше, чем на прежней работе, но зато она мне нравится, и как это высокопарно не звучит, на ней я получаю моральное удовлетворение от общения с детьми. Сейчас, например, мы готовим спектакль «Снежная королева» и планируем показать его в новогодние праздники.

Я достала телефон, чтобы позвонить на работу и сообщить: застряла надолго.

Парень хотел что-то сказать, но я остановила его, подняв указательный палец.

– Алло, Мария Викторовна, добрый день. Я попала в аварию, потому опоздаю на занятие.

– Как жаль. С вами-то всё нормально? – вежливо спросила заботливая директриса

– Да-да, всё хорошо, не волнуйтесь, вот только моя машинка пострадала.

– Моя тоже, – услышала я, как буркнул увалень.

Я отключила телефон и задумалась. Не хотелось бы потерять работу из-за этого идиота.

– И всё же, как будем решать проблему? – Осипший голос парня вытащил меня из дум.

– Твою петрушку, как ты мне надоел, – процедила я сквозь зубы.

– Твою петрушку? Ха-а-а-а, – засмеялся увалень. – Лерка, ты, что ли? А я смотрю: ты не ты? Здорово изменилась. Такой красоткой стала! М-м-м!

Я взглянула на парня, пытаясь понять, кто он и откуда знает моё имя.

* * *

– Не узнаёшь, что ли? – Увалень откинул капюшон и засмеялся. – Хотя в такой пурге кого узнаешь? Да ещё сиплю и хриплю: простыл. Если бы не фраза: «Твою петрушку», которую любила произносить моя Петрова, когда раздражена, то бы и дальше сомневался: она не она, ибо сильно изменилась. Нет-нет, – парень замахал руками, – похорошела, правда. Ну что молчишь? Так и не поняла, кто перед тобой?

– Макс? Голубев? – спросила я с дрожью в голосе. – Макс! – вскрикнула уже уверенно и почувствовала, как покраснела, прямо-таки залилась краской до самых корней своих крашеных блондинистых волос. – Как же… как же долго мы не виделись. Лет десять, наверное?

– Почти. Восемь с небольшим. – Он потряс пятернёй, подтверждая свои слова.

– Ты возмужал! Такой прям стал…

– Какой?

– Мужественный, и волосы немного потемнели, – наконец подобрала я подходящие слова, заметив, что он тоже рассматривает меня очень внимательно и улыбается. Я пришла в себя от неожиданной встречи и заставила успокоиться, хотя сердце продолжало тарабанить настолько громко, что казалось, парень тоже слышит его стук. – Но всё такой же хам, хоть и обаятельный.

Макс от души засмеялся, по привычке закинув голову назад.

Он очень изменился: мало того, что возмужал, так ещё слегка раздобрел, хотя под курткой не было заметно пивного животика, как у других мужчин этого возраста.

К тому же Голубев отпустил очень аккуратную и модную сейчас бородку, знаю: такая обходится не очень дёшево.

Вот что ещё привлекло внимание: его черты лица стали жёстче, а взгляд пронзительнее.

– Всё-таки это ты! – Макс так и впился в мои глаза, продолжая улыбаться. – Красотка! Да, блондинкой тебе тоже ничё так, зачётно! Помнишь, настаивал покрасить волосы в блонд? – Я кивнула. – Не зря, оказывается. Как живёшь, Лерчик?

Давно я не слышала этого ласкового – Лерчик.

Кир обычно называет меня полным именем – Валерия, когда злится, а если нет, то просто – Лера.

Я очень боялась, что Макс сейчас заговорит о моём муже – своём заклятом враге, начнёт задавать вопросы, а я к этому не была готова, потому решила переключить внимание давнего приятеля:

– Всё нормально. Рада тебя видеть, конечно, но нашу проблему надо как-то решать.

Голубев поступил как настоящий джентльмен… и признал свою вину:

– Нет никакой проблемы: ты не виновата, это я сплоховал, потому что априори было правильнее уступить дорогу автомобилю, который выезжает с парковки. Места для манёвра, как правило, у него совсем не много, да и место для парковки автомобиля сразу освободится. Это куда удобнее для обоих водителей и по времени быстрее.

– Вот-вот, быстрее, – я взглядом указала на вмятину.

– Не беспокойся, раны наши машины получили незначительные, подумаешь, слегка шаркнулись, мой приятель всё сделает сегодня же в лучшем виде и бесплатно. Давай встретимся вечером в автосервисе по этому адресу. – Макс быстро набрал на телефоне адрес. – Куда отправить сообщение?

Я на автомате продиктовала свой номер телефона, но всё-таки настояла, чтобы мы дождались служителей дорожного правопорядка, ибо не люблю быть обязанной, да ещё Максу. Дружба дружбой, а служба службой.

Хотя какая там дружба, когда у нас с Максом когда-то была самая настоящая любоффь со всеми вытекающими.

Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, и ощущала какую-то смутную тревогу, но чем она была вызвана, понять не могла.

Может, чувство вины не даёт покоя? Но нет, уже прошло столько лет, какое там чувство вины, всё давно забыто-перезабыто. Тогда что? Синдром недосказанности?

Я не могла ответить сейчас на этот вопрос – требовалось время.

Минут через сорок, когда протокольная часть была окончена, и нас наконец отпустили, назначив время, когда следует явиться в отделение, Голубев снова повторил своё предложение:

– Знаю, что торопишься, и всё-таки предлагаю встретиться.

Я кивнула:

– Ну да, вот завтра и встретимся в ГАИ. Там же надо что-то подписать, что-то забрать для страховой компании.

Макс хмуро усмехнулся и поднял руки, будто сдаваясь:

– Хорошо, тогда до завтра.

Я снова кивнула и подумала: «Ну всё, теперь ни одна Анна Каренина не уйдёт живой. Это же Голубев, сейчас вцепится, не отобьёшься».

Самое главное, я не понимала: хорошо это или плохо, что мы встретились спустя столько лет.

Глава 2

А снег идёт, а снег идёт, небеса будто прорвало, не иначе там какая-то огромная трещина образовалась, потому назад из Центра творчества я не рискнула ехать на своей машинке, ибо ещё одной аварии мне только не хватало, чтобы стать окончательно «счастливой».

Заскочив в троллейбус, я присела у окна, смотрела-смотрела в окно и как-то незаметно уснула: то ли авитаминоз начался раньше времени, потому появилась слабость, то ли сказалось, что полночи проревела, ибо Кир задёргал своими мелкими замечаниями: лук в салате порезала мелко, надо было кольцами или полукольцами, на шкафах слой пыли, гора белья лежит с прошлой субботы до сих пор не поглажена. Когда он только успевает всё подмечать, ведь работает в Следственном комитете чуть ли не сутками, появляется дома только поздно вечером: поужинал и бахнулся спать.

Так было всё последнее время: какие-то необоснованные требования, мелкие придирки. Но его требования я худо-бедно выполняю, а мои выполнять муж не желает: уже год прошу его пройти обследование в больнице, ибо пора задуматься о ребёнке – всё-таки нам под тридцатник, а Кир всё переносит и переносит сроки. Подозреваю, не хочет ребёнка.

А без детей что за семья?

Да и не хочу я ходить на родительские собрания в пятьдесят лет.

Вот и сестра мужа Алиска, а по совместительству моя подруга, не то что о детях не думает, ей даже замуж не хочется. «И так хорошо», – любит повторять она.

А, может, Кир меня за эти годы разлюбил, потому не мечтает связать себя родительскими путами? Или у него кто-то появился? Видела я, как на него посматривала Ленка Огурцова, его коллега, когда мы были в кафе на юбилее их начальника.

Провалившись в свои мысли, а потом – сон, я не заметила, как оказалась на конечной. И дальше бы спала, но меня растолкал водитель с кондуктором:

– Девушка, деву-ушка-аа, – я очнулась оттого, что меня кто-то сильно тряс за плечо.

– А? Что случилось? – сразу не поняла я.

– Ничего, кроме того, что вы проспали до конечной и сделали с нами круг. А сейчас мы поедем в троллейбусный парк. Смена заканчивается.

Я взглянула на часы: десять вечера, сейчас со службы вернётся Кир, а меня нет дома.

– Твою петрушку! Почему сразу не разбудили? – предъявила я законные требования работникам общественного транспорта.

– Так мы вас пытались разбудить, но это было сложно: вы, не открывая глаз, повторяли: «Ну, Кир, дай поспать, мне сегодня ко второй паре», – смеясь, ответила кондукторша.

Только я пересела на другой троллейбус, направлявшийся к моей остановке, затренькал телефон. Я и не сомневалась: это Кир, ибо на него одного был установлен рингтон: «Такой один».

– Валерия, ты где?

Хотелось ответить: «В Караганде». Кстати это не игра слов, Караганда – мой родной город, мы переехали в Россию, когда мне было всего лет пять, потому свою родину я помню очень смутно и отрывисто. Да, отвечать на бестолковый вопрос: где, люблю именно так. Но не с Киром же перепираться.

– Понимаешь, тут такая история… В общем, еду я…

– Прости, отвлёк, – перебил муж, – думал, ты уже дома. Будь, пожалуйста, осторожней, не попади в аварию. – И отключился.

«Поздно! Раньше надо было говорить: 'Будь осторожна», – буркнула я. – А то целое утро бухтел: «Не бери машину, поезжай общественным транспортом».

Я подумала, сколько сейчас последует воплей, когда Кир узнает, что попала в аварию, да ещё налетела на Голубева. И представила наш диалог:

– Я тебе говорил, чтобы не садилась в машину до самого лета?

– Говорил.

– Почему снова взяла её?

– Хотелось… не хотелось идти ножками до остановки, а потом трястись в общественном транспорте, да ещё надо было заехать в магазин и на рынок за продуктами.

– Не могла дождаться выходных? Вместе бы съездили и всё купили.

«Нет, ни о Максе, ни об аварии говорить нельзя, – решила я. – Муж ведь со свету сживёт, если узнает. Снова заведёт: 'Я говорил, я говорил».

Пришлось звонить Алиске и просить её взять часть моей проблемы на себя. Раскрыв суть аварии, я перешла к главному:

– Лисёнок, выручи, пожалуйста, скажи брату, что моя машина у тебя. Ну будто тебе она нужна весь месяц. Думаю, столько времени потребуется, чтобы утрясти все дела со страховой и отремонтировать машину.

Алиса ответила, как истинная подруга:

– Без проблем, смело рассчитывай на меня.

У Краснокутской пока не было автомобиля, ибо она все деньги, заработанные праведным путём, тратила на погашение ипотеки, взяв повышенные обязательства вместо пятнадцати лет рассчитаться за семь, активно ей в этом помогали родители.

Время от времени Алиса брала в аренду то мою машину, то машину Кира, благо, у нас не было проблем с жильём, мы рассчитывались только за огромный кредит по случаю приобретения автомобилей, потому очень давно не путешествовали и жёстко экономили.

«Блин, ещё у кого-то надо занимать деньги, автомобиль сам себя не починит», – подумала я.

Когда вечером мы встретились с Киром, и я ему рассказала о просьбе его сестры, муж улыбнулся и спокойно вздохнул:

– Очень хорошо, вот Алиса пусть гоняет, она прирождённый водитель, не тебе чета.

Я промолчала, мысленно согласившись с Киром.

* * *

А утром мы с Голубевым встретились в ГАИ и зашли в кабинет дознавателя.

Парень, сидевший за массивным старым столом, спросил, мельком взглянув на меня:

– Вы Петрова Валерия Александровна, водитель Opel Corsa?

Я кивнула и бросила быстрый взгляд на Голубева. Тот улыбался. Я понимала почему. Макс радовался, услышав мою девичью фамилию. Ну да, так и есть: в замужестве решила фамилию отца оставить за собой, хотя у Кира она звучная и красивая: Краснокутский. Но в семье я одна, и папа всё сокрушался, что уйдёт он, и род прекратит своё существование. Я поклялась: род, пока я жива, своё существование не прекратит, потому осталась на своей фамилии.

– Присаживайтесь. А вы пока выйдете, позову, когда понадобитесь. – Просьба дознавателя была обращена к Голубеву. Парень, дождавшись, когда Макс покинул кабинет, продолжил, снова посмотрев на меня: – Здесь описаны в деталях подробности вашего ДТП. Если всё правильно, поставьте подпись.

Я взяла лист, внимательно прочла всё, что там было написано, вздохнула, соглашаясь – формально виновата, да – и поставила в углу подпись. Получив в ответ копию для страховой, отправилась на выход.

– Позовите, пожалуйста, следующего, – крикнул в след хозяин кабинета.

Я кивнула и открыла дверь, взглядом показав Голубеву: его очередь.

– Не уходи, пожалуйста, подожди меня на улице, – попросил Макс.

Подышав свежим морозным воздухом, подумала, теперь надо дождаться вердикта страховой и не волноваться: на небольшой ремонт дорогой тачки, как мне объяснил Голубев, должно хватить.

Макс вышел так же быстро, как и я.

– Говорил же, не надо связываться с органами. Отремонтировали бы наши машины вообще бесплатно без ненужного официоза.

Я задрала голову вверх: о боже, и здесь слышу коронную фразу мужа: «говорил же». Все мужики одинаковые, что ли?

– Откуда такая щедрость со стороны твоих друзей? – недоверчиво проговорила я. – Ты что, финансовый воротила, а это твои автомастерские?

– Дорогая Лерчик, чтобы ответить на этот интересный вопрос, предлагаю тебе зайти в кафе и поговорить за чашечкой кофе. Не против?

До начала рабочего дня было около двух часов, и возвращаться домой не имело смысла, ибо ехать далековато. Потому оставалось либо потратить время в кафе, либо в соседних супермаркетах.

Я выбрала кафе, благосклонно согласившись позавтракать, хотя Макс меня смущал, заставлял вспомнить то, что уже давно забылось. А он появился, и снова в голове роем взлетели всякие удручающие мысли.

Я не была уверена, что не виновата перед ним, но и он тоже поступил со мной не по-джентельменски.

И всё это было неприятно, однако понимала, что когда-нибудь узел разрубить придётся, или мы никогда не покончим с прошлым.

Голубев у свободного столика отодвинул стул, предлагая присесть, я кивнула и примостилась, оставив маленькую сумочку на коленях.

– Сразу говорю: каждый рассчитывается сам за себя.

Голубев заржал в голос, согласно махнул рукой: договорились, и вскоре спросил, разглядывая меню:

– Сок, чай? Хотя с уверенностью могу сказать, что выберешь другое. Вкусы не изменились?

– Нет, – засмеялась я. – Удивительно, что помнишь о моих вкусовых предпочтениях.

Голубев кивнул и широко улыбнулся, как раньше, когда был полностью удовлетворён происходящим:

– А я вообще помню всё. – И, обращаясь к подошедшему официанту, проговорил: – Чай и шоколадный маффин, пожалуйста, а девушка будет капучино и круассан с сыром. – И вопросительно взглянул на меня. – Правильно?

– Правильно.

Было приятно, что Макс помнил о таких мелочах.

Я скосила взгляд на руки Макса. Они были идеально ухоженными, без мозолей, ногти подстрижены, подпилены и на них, кажется, поблёскивал бесцветный лак, что говорило о том, вряд ли его деятельность связана с мазутом, бензином, железом, деревом или подобным. Точно какой-нибудь бизнесмен.

Он удовлетворённо потёр руки и принялся за любимые шоколадные маффины.

А вот муж даже не пытался выучить простое правило: на завтрак должна быть лёгкая пища, к примеру, каша, кофе с круассаном или чай с маффином, а не борщ с салом или котлеты с картошкой. Кир воспитывался в культурной среде, а элементарных правил почему-то не усвоил.

– Ты правда рада меня видеть или вчера сказала так, к слову? – с волнением в голосе спросил Голубев.

– Я не знаю, Макс. Столько лет прошло, всё так изменилось, и мы тоже изменились. Но мне приятно встретить старого друга.

– Да, настолько старого, что сразу не узнала, – засмеялся Макс, – мы правда изменились. Послушай… ты меня хоть иногда вспоминала? – сказал он уже серьёзно и, прищурившись, заглянул в глаза, будто хотел проникнуть в душу.

– Первое время, когда уехала из Энска, да часто, а потом нет.

– Не хотела? Привыкла к другой жизни?

– Не в этом дело, просто было не до того: учёба, работа…

– Муж, – добавил Макс.

– Да, муж, – я с вызовом взглянула на него. – У тебя-то тоже было о ком заботиться.

– Было, но я страдал по тебе.

– Может, не по мне ты страдал, а из-за того, к кому я уехала?

Голубев усмехнулся вроде бы и весело, задорно, но я чётко уловила, это была игра: в глазах было столько смятения, столько боли. Да, не так всё весело в его жизни.

– Краснокутский – то, наверное, уже хенерал? – Макс так и произнёс, вместо [г] звук [х].

– Ещё нет. Но обязательно будет, – ответила я твёрдо. Почему-то стало обидно за Кира.

– Ну а ты? Наверное, уже заслуженная артистка больших и малых театров?

– Не вышло из меня артистки, хватило таланта только на детскую студию в Центре творчества.

– А своих детей нет?

– Нет, – с болью в голосе ответила я, это не ушло от внимания Макса:

– Не получается?

Я молчала, не желая продолжать эту тему.

– А у меня сын, правда, я не живу с ним, но помогаю его матери во всём: и финансово и в воспитании ребёнка. А у тебя, значит, нет детей, – усмехнулся Макс. – Слабаком оказался Краснокутский?

– Ты-то чем занимаешься? – перевела я тему беседы на Голубева, будто не услышав его вопроса. Ей – богу, разговор какой-то бестолковый, будто глухой со слепым общается. – Всё так же ремонтируешь компьютеры?

– Нет, что ты. Это всего-то увлечение, а занят я сейчас другим: у меня свой спортивный клуб.

– О как, – воскликнула я, – а потом поправила себя: – Хотя чему удивляюсь? Ты же всегда занимался спортом.

– Ну да, именно твой скоропостижный отъезд и способствовал изменению моей жизненной философии: хватит работать на дядю, пора самому заниматься делом. Так что, отчасти могу сказать тебе спасибо. Не ты бы, Лерчик, вряд ли что-то путное из меня получилось бы, а так и университет окончил, и кое-какой бизнес сколотил.

Внезапно он изменил презрительно-высокомерный и одновременно обвиняющий тон разговора и стал прежним Максом, которого когда-то я так любила.

Мы заговорили о друзьях, школьных учителях, о том, что Голубев уже давно уехал из Энска и живёт на другом конце страны – я знала об этом от общих знакомых.

Проговорили довольно долго, в какой-то момент я взглянула на мобильник и ужаснулась: до начала занятий оставалось сорок минут.

– Прости, мне пора. – Резко встала и едва не уронила сумочку, в которой лежала флешка. Надо было ещё распечатать конспект занятия, иногда планы проверялись методистом. – Рассчитайся за меня, – я выложила деньги на стол и собралась уходить.

– Но мы так и не поговорили о ремонте машин. Уже сказал, что мои корешки сделали бы всё бесплатно. – Он уловил мой недоверчивый взгляд и рассмеялся. – Да не волнуйся! Что такого? Вы в своих столицах вообще оторвались от народа, всё у вас по принципу: ты – мне, я – тебе. А у нас по-прежнему всё просто: помогаем бескорыстно, исключительно из любви к ближнему. Так что, давай завтра же съездим в страховую компанию со всеми документами, раз угораздило с ней связаться, а потом – к моим ребятам, отремонтируют твою машину абсолютно бесплатно.

– Ремонт оплачу сама, – ответила твёрдо.

– Вот упёртая, всегда такой была. – Мне показалось, Макс с восхищением произнёс эту фразу.

– Ты надолго в городе? – сменила я тему.

– Приблизительно на месяц. Через пару недель соревнования, мои будут выступать, а до этого надо решить кое-какие вопросы. Так что, у нас время есть.

Глаза Макса светились радостью. Это у него со мной было время, у меня с ним времени не было.

Однако забыла спросить, как ему удалось приобрести спортивный клуб, ведь, насколько я понимаю, это под силу какому-нибудь воротиле бизнеса.

Сразу вспомнился «Челси» и Абрамович с Тоддои Боэли. Честно сказать, некоторое время по приезде сюда было желание разузнать о дальнейшей жизни Голубева, но посчитала, рвать отношения – значит, рвать, потому не искала с Максом встреч, точно так же – информацию о нём ни в соцсетях, ни среди немногочисленных общих знакомых. Разве что она временами всплывала случайно.