Текст книги "Моё (не)летучее счастье (СИ)"

Автор книги: Наталья Мусникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– А как ты думаешь, прекратится война между Охотниками и драконами, если вернуть драконессе её диадему?

Арион мотнул головой:

– Ри, не смеши меня. Ты что, правда думаешь, что в кровопролитиях виноваты какие-то мифические божества, которые, не факт, что вообще существовали на свете? Даже если на миг допустить, что легенда – не вымысел, она не снимает ответственности за происходящее с драконов и Охотников. Не божества вкладывали им в руки оружие, не высшие силы заставляли громить поселения, и не проклятие кружило головы, а самые банальные жадность, глупость, жажда власти и похоть.

– Ты суров не только к драконам, но и таким же как ты Охотникам.

Жёлтые глаза сверкнули, губы сжались тонкой острой чертой.

– Уж можешь мне поверить, я на собственном опыте знаю, на что способы и те, и другие. И самый лучший способ замирить драконов и Охотников – надавать всем хороших пинков, не делая скидок на крылья или магию.

И опять по комнате пронёсся ветерок, словно кто-то невидимый вздохнул. Риола подошла к стене, погладила её, негромко окликая дух дома, но тот не отозвался.

– Оно и понятно, я пока не хозяйка, – драконесса тяжело вздохнула и тут же улыбнулась, расправила плечи. – Я готова.

– Отлично. В таком случае краткий инструктаж: ничего руками не трогать, ни с кем, даже с маленьким ребёнком, не уединяться, от меня далеко не уходить…

– И не дышать, как у целителя на приёме, – фыркнула драконесса. – Не волнуйся, я буду осторожной. Идём.

Охотник подхватил свою даму под руку и первой пропустил в дверь, затем обернулся, щелчком пальцев скрыл лежащий в углах покоев туман и вышел, закрыв за собой дверь. В замке клацнул ключ, потом мелькнула серая искра магического запора, чтобы избежать нежеланных гостей. Когда стихли шаги, висящий на стене гобелен пошёл волнами, словно вода в пруду после брошенного камня, ткань вздулась парусом, а затем опала, рисунок гобелена стремительно менялся, нити точно живые переплетались, формируя чеканный профиль Охотника с миндалевидными жёлтыми глазами и косматыми бровями. Ноздри крупного орлиного носа трепетали, пухлые губы подёргивались, выдавая скрытое раздражение, длинные иссиня-чёрные волосы трепетали точно от порывов ветра.

– Жалкие глупцы, – прорычал Охотник, метнув из глаз короткую молнию, – не верящие в богов! Ну ничего, я покажу им, кто всего лишь легенда, они меня ещё узнают!

***

Прогулка по особняку, помимо благостных для сердца ностальгических воспоминаний, подарила встречи если и не со всеми, то с большинством обитателей дома точно. Риола всё больше входила в образ покорной овечки-жены, не смеющей без позволения супруга лишний раз вздохнуть, не то что улыбнуться или же в разговор вступить. Арион же всячески подчёркивал свои супружеские права, как щитом закрывая собой драконессу от нескромных взглядов. Вообще с Охотником оказалось неожиданно приятно работать в паре, он понимал всё с полуслова и легчайшего мимолётного взмаха ресниц, когда это было необходимо, задвигал жену за спину, давая ей возможность как следует осмотреться, прислушаться, а то и принюхаться. Единственное, что огорчало Риолу – это нехватка знаний в области всевозможных магических ловушек, их девушка не видела, только могла ощутить горький аромат опасности, витающий в воздухе и становящийся то сильнее, то слабее.

«Первое, что сделаю, когда вернусь домой, – пойду на курсы развития магических способностей, – пообещала драконесса, кусая губу, чтобы не выдать своего раздражения. – Ничего нет хуже, как ощущать себя неопытным драконёнком, от которого ещё скорлупа не отпала! Запах опасности силён, но значит ли это, что на мужчине, с которым общается Арион, есть какая-то магическая ловушка? Или это простое предупреждение, поскольку сей господин выглядит откровенным головорезом, не обезображенным ни малейшим проблеском гуманности, да и разума тоже?»

Риола с досадой вздохнула, тем самым привлекая к себе внимание мужчин. Кряжистый и какой-то весь скособоченный, словно вырванный из земли дуб, незнакомец шагнул ближе, по-звериному принюхался, раздувая широкие и круглые ноздри, в одну из которых было вставлено медное колечко, хрипло выдохнул:

– Тощая. Много наёмов не выдержит.

– Я не собираюсь её никому сдавать, – ледяным тоном, от которого, казалось, по стене и полу побежали инистые узоры, отчеканил Арион. – Это моя жена.

Словно не слыша Охотника, головорез облизнулся, продолжая жадно принюхиваться:

– Она вкусно пахнет зверем. Оборотень?

– Бабка в своё время пошалила, – Арион незаметно выпустил рой тёмно-серых колючек, заставивших излишне любопытного гостя оглушительно расчихаться и отпрянуть в сторону. – А тебе ещё раз напомню: она моя жена. И делиться ей, даже её запахом, я не собираюсь. Ты меня понял?

Продолжавший оглушительно чихать мужчина яростно затряс головой, подтверждая, что всё понял и просит развеять чары.

– Ещё час чихать будешь, – припечатал Охотник, – впредь тебе, дураку, наука.

Арион готов был к тому, что Риола, едва они останутся наедине, попросит его развеять чары, но драконесса молчала, глядя себе под ноги с таким сумрачным упорством, словно намерена была испепелить пол, а то и весь особняк обрушить в вечный мрак. Спросить, что именно опечалило драконессу, Охотник не успел, из-за поворота, выписывая задом восьмёрки, выплыла пышногрудая Охотница и остановилась, кокетливо положив руки на бёрда и перекрыв проход.

– О, какая встреча, – промурлыкала Бригитта, привычно глядя исключительно на Ариона и выгибаясь так, что грудь едва не выскакивала из платья. – Кого-то ищете?

– Моя жена захотела осмотреть дом, – ровным тоном ответил Охотник, глядя своей собеседнице прямо в глаза.

Бригитта поморщилась, словно голой пяткой на камушек наступила:

– А вы делаете всё, что захочет жена?

– Я делаю всё, что захочу. А хочу я продолжить прогулку с женой.

Жёлтые глаза Охотницы полыхнули неприкрытой злобой, красотка так стиснула кулаки, что даже костяшки пальцев побелели. Риола была уверена, что ещё немного, и красотка бросится на неё с кулаками, но врождённая сдержанность взяла верх, и Бригитта лениво растянула губы в улыбке:

– А я думала, вы сюда за кладом приехали.

– Я похож на кладоискателя?

Простое и в общем-то безобидное слово в устах Ариона прозвучало страшным оскорблением, а сопровождавший его взгляд и вовсе мог без проблем уничтожить целую деревню дворов так на тридцать. Охотница вздрогнула, повела плечами, словно застоявшаяся под седлом лошадь, и уже более деловым тоном выдвинула свои условия:

– Проведёшь со мной ночь, и я расскажу…

– Элле-та ва-ппи, – просвиристел, точно птица Арион.

Бригитта побагровела, словно её кипятком ошпарили, даже на груди кожа пошла неровными красными пятнами.

– Да как ты смеешь?! – задыхаясь выкрикнула Охотница и бросилась бежать, не разбирая дороги.

Тонко звякнула сметённая со стола небольшая вазочка, взвизгнула собака, которой бегущая с размаху наступила на лапу, гулко бухнула дверь, словно ставя точку в этой странной сцене.

– Что-то я нагулялся, – Арион повернулся к Риоле и мягко взял её за руку. – Пошли к себе? Учитывая, что мы обошли почти весь особняк, а едой даже не пахнет, кормить нас будут ещё не скоро.

– А что ты ей сказал? – драконесса пытливо заглянула в глаза Охотнику. – И на каком языке? Это не эльфийский.

Арион помрачнел, некстати вспомнив, как одна симпатичная драконесса уже пыталась, и вполне успешно, вскружить ему голову, чтобы выведать тайны Охотников. Риола уловила разлившийся в воздухе терпкий, точно имбирь, запах застарелой обиды, приправленный ледяной ноткой недоверия, вздохнула и… промолчала, лишь потёрлась щекой о плечо мужчины, которого в мыслях нет-нет, да и называла мужем.

– Обиделась? – Арион пытливо заглянул в лицо Риолы.

Драконесса помолчала, честно прислушиваясь к своим ощущениям и немного досадуя на то, что звериная суть заблокирована. Наконец, более-менее определившись, девушка покачала головой, машинально поглаживая Охотника по руке, к которой прижималась:

– Нет, не обиделась. Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты больше доверял, но… – Риола вздохнула, – видимо, время ещё не пришло.

– А ты изменилась, той драконессы, что вломилась ко мне в комнату и пыталась выставить из дома, почти не осталось.

– Разочарован? – неожиданно, даже для самой себя, мягко спросила Риола.

– Очарован, – Арион мягкими мазками опытного художника очертил контур губ девушки, скользнул на подбородок, а потом шею, погладив яростно запульсировавшую жилку. – Ты стала настоящей пелль-ли.

– Кем?

Пакости в столь романтичный момент драконесса не ждала, за время, проведённое рядом с Арионом, научившись не ждать от него подлого удара в спину и позабыв львиную долю страшилок об Охотниках, которые в превеликом множестве рассказывали взрослые драконы. Теперь девушка была уверена, что большинство жутких историй не имели под собой никаких реальных событий, а придумывались для того, чтобы оградить молодняк от необдуманных полётов.

– Пелль-ли на языке Охотников означает «желанная», – пальцы Ариона пробежали по кромке декольте, приминая кружева, и заставляя сердце биться сильнее, – так обращаются к той, с кем хотят разделить жизнь.

– А разве у Охотников и драконов не один язык?

Концентрироваться на разговоре стало труднее, дыхание участилось, в голосе прорезалась чувственная хрипотца. Рука Охотника даже сквозь шёлк платья обожгла грудь и заскользила ниже, вызвав приглушённый стон протеста с губ драконессы.

– Один в делах мира, но разный в любви и войне, – прошептал Арион, щекоча своим дыханием ставшую удивительно чувствительной кожу Риолы.

Драконесса хотела спросить, что Охотник сказал пышногрудой красотке, отчего та унеслась прочь, словно ошпаренная кошка, но не стала возвращать даже тень соперницы.

– Идём в комнату, – хрипло выдохнул Арион и подхватил взвизгнувшую от неожиданности девушку на руки.

К искреннему сожалению обоих, желанное уединение оказалось невозможным: не успели Арион и Риола подойти к двери, как их окликнул светловолосый мальчишка-слуга, на круглом личике которого даже самый добрый наблюдатель не смог бы заметить и крупицы разума. Ал Олзерскан не на шутку взялся за исполнение роли радушного хозяина и желал видеть дорогого гостя вместе с его обворожительной супругой на обеде. Под предлогом, что им нужно переодеться, Арион увёл Риолу в комнату и на всякий случай помимо тех чар, что хранились в эльфийском браслете, опустил на девушку защитный кокон, способный отразить целую дюжину тёмных заклинаний.

– А Истребитель драконов ничего не почувствует? – Риола с помощью шпилек, по размерам больше похожих на небольшие кинжалы, быстро закалывала волосы. – У вас с ним схожая магия.

– Я эльфийскую использовал, – Арион застегнул на шее драконессы отливающее белизной серебристое ожерелье. – Ещё вот это возьми, оно потемнее, если тебе будет угрожать опасность.

– А у тебя самого защитные артефакты есть? – девушка повернулась, оказавшись в тёплом и успокаивающем кольце рук. – На тебя тоже могут напасть.

– Моя защита всегда со мной, – Охотник легко коснулся губами кончика носа драконессы. – Не переживай, я больше не позволю застигнуть себя врасплох.

– Не хочу снова смотреть, как ты умираешь, – прошептала Риола, целуя Ариона в уголок губ.

Если бы не робкий оклик слуги, маявшегося под дверью, беседа стала бы ещё более интимной, а так пришлось подавить раздражённый вздох, цеплять на лица маску великосветской невозмутимости, которой позавидовали бы и мраморные статуи, и выплывать из комнаты.

Глава 10

Спросите кого угодно, от убелённого сединами старца до едва начавшего лепетать карапуза, и вам единодушно скажут, что нет ничего скучнее торжественного обеда с непременным и строжайшим соблюдением протокола. Во время такого мероприятия, которое язык не поворачивается назвать трапезой или приёмом пищи, категорически запрещены разговоры, максимум, что вы можете себе позволить, это едва слышно попросить передать вам соль, причём ваша просьба должна быть направлено только соседу справа. Смотреть полагается исключительно в тарелку, еду вкушать должно без спешки, тщательно пережёвывая каждый кусочек, и горе вам, грешникам, если вы дерзнёте съесть больше или же меньше того, кто организует званый обед. Вас непременно назовут неучем, варваром, не способным достойно вести себя в приличном обществе, отбросом, на которые не распространяются законы. А потерять права свободного человека весьма опасно, особенно в поместье Истребителя драконов, которому удивительно подходит прозвище самодур, произносимое редко, шёпотом и с опасливой оглядкой по сторонам.

Воспитанный среди чопорных эльфов, до фанатизма тщательно следящих за соблюдением любого годами утверждённого ритуала, Арион на званом обеде чувствовал себя вполне привольно. Если бы не пристальное внимание хозяина, ловящего каждый взмах ресниц, всё было бы просто замечательно, а так приходилось постоянно быть настороже, да ещё и Риолу деликатно поправлять, когда она путалась в столовых приборах. Доброе ещё, что драконесса старательно прикидывалась тенью, умница, девочка, быстро учится и выводы правильные делает. Отвлёкшись на Риолу, Охотник прослушал обращённый к нему вопрос, уловив лишь, что ал Олзерскан что-то спрашивал.

– Прошу прощения? – Арион непринуждённо приподнял бокал, благодаря всех богов разом за то, что за вином можно держаться свободнее. Правда, если вы взяли в руки бокал, то тем самым показали, что закончили обед, и слуги проворно утащат у вас тарелку, но это уже мелочи. Тем более что после вина непременно будет горячий напиток с десертом, а потом опять вино, но уже более крепкое и только для мужчин.

Довольно привлекательные черты Истребителя драконов исказила хищная усмешка, моментально превратившая лицо в оскал готового напасть зверя:

– Я спросил, давно ли вы женаты, раз со своей супруги глаз не сводите. А может, помня её прошлое, просто не доверяете, думаете, стоит лишь отвернуться, и ваше чело украсят развесистые рога?

Довольный грубой шуткой, ал Олзерскан расхохотался, гости за столом подобострастно подхватили смех, но стоило лишь хозяину обвести всех покрасневшим взором из-под набрякших век, как все моментально затихли и уткнулись в тарелки. Одна лишь Охотница, удостоенная чести сидеть по левую руку от хозяина, окинула Риолу пренебрежительным взглядом и процедила:

– На такую тощую даже умирающая с голоду собака не бросится.

Драконесса помимо воли вспыхнула, сжала губы, удерживаясь от резкости, а вот Арион молчать не стал, принял брошенный вызов. Неспешно отпив кислого, вяжущего рот вина, Охотник лениво посмотрел на Бригитту, дёрнул уголком губ и лениво ответил:

– Тонкокостность моей жены гораздо дороже сердцу и милее плоти, чем раздутость иных девиц, обещающих со временем заплыть жиром, точно скальный медведь к зиме.

Охотница вспыхнула так, что об её щёки можно было свечу запалить, судорожно стала открывать и закрывать рот как вытащенная из воды рыба, разом растеряв всю свою привлекательность. Ал Олзерскан громогласно расхохотался, одобрительно хлопая ладонью по столу, за ним следом грянули другие мужчины и даже по губам присутствующих за столом трёх дам скользнули чуть приметные усмешки. Бригитта пошла малиновыми пятнами, стиснула кулаки и рванулась вперёд, но Истребитель драконов ухватил её за одежду, дёрнув к себе, словно рвущуюся с цепи собачонку:

– Села, я сказал! Иначе отведаешь плетей на конюшне.

Пылая от ненависти, бросая убийственные взгляды на Ариона, Охотница неохотно опустилась за стол. Ал Олзерскан щелчком пальцев приказал слугам наполнить кубок и толкнул его кипящей, словно кастрюля на сильном огне, девице:

– Пей.

Бригитта схватила кубок и сделала большой глоток. В тот же миг из горла Охотницы раздался придушенный писк, из глаз брызнули слёзы, а вены на висках потемнели и бешено запульсировали. Красотка отшвырнула бокал и принялась яростно махать руками, пытаясь остудить огнём горящий рот. По обеденному залу опять пронёсся оглушительный смех, даже дамы позволили себе коротко хохотнуть, с нескрываемым наслаждением глядя на мучения Охотницы, от тяжёлой руки и острого языка которой немало терпели.

– Что же ты, тупица, драконью желчь от гномьего самогона не отличила? – задыхаясь от смеха и смахивая выступившие на глаза слёзы, прохрипел ал Олзерскан. – Впредь тебе, дуре, наука, будешь знать, как моих дорогих гостей задевать и рот открывать, когда не просят. А сейчас пошла на конюшню, живо. Эй, стража, всыпьте этой тупице пять плетей за обиду гостей да ещё десятку за глупость. Дураков учить надо.

Заплаканная Бригитта метнула из-под слипшихся ресниц полный смертельной ненависти взгляд на Охотника и рухнула на пол, на коленях подползая к Истребителю драконов, обнимая его сапоги и неразборчиво сипя что-то опалённым горлом. Ал Олзерскан брезгливо выдёргивал ноги, пиная Охотницу и лениво повторяя:

– Пошла, я сказал, пошла отсюда. Эй, стража!

Мнущиеся у дверей два дюжих стражника подошли поближе, не решаясь хватать девицу, до этого дня пользующуюся особым расположением хозяина дома.

– Мой приказ вы слышали, высечь её, – отчеканил Истребитель драконов, метким пинком в лицо отбрасывая Бригитту.

Кипящая от возмущения Риола бросила взгляд на Ариона, но тот чуть заметно покачал головой. Вступаться за Охотницу сейчас было опасно, лучше подождать, пока стражники вытащат девицу из зала. Драконесса сжала зубы и уткнулась в тарелку, перепиливая отбивную с таким видом, словно это был труп поверженного, но так и не сдавшегося заклятого врага. Ал Олзерскан, внимательно наблюдавший за девушкой, одобрительно хохотнул, но от комментариев воздержался, лишь громко хмыкнул, привлекая к себе внимание, и постучал ладонью по столу, выражая своё восхищение. Охотник мысленно скривился, интерес Истребителя к драконессе был не только неуместным, но и откровенно опасным, ведь мог привести к печальным последствиям, но возражать тоже было опасно, ведь, скорее всего, радушный хозяин именно этого и добивается. Напоминая о своих правах и внутренне готовясь получить ощутимый тычок локтем в бок, Арион приобнял Риолу, поцеловал её в щёку и шепнул так, что ал Олзерскан без труда смог услышать:

– Пойду, подышу свежим воздухом, тут душно.

Драконесса вежливо улыбнулась, взмахнула ресницами, словно бабочка крыльями, и прощебетала, не забыв ласково погладить Охотника по руке:

– Конечно, дорогой, как скажешь.

Хозяину дома подобные нежности не пришлись по вкусу, да что там, его откровенно передёрнуло от столь явной демонстрации привязанности супругов друг к другу, но резкое, словно выстрел в ночи, замечание полетело не Ариону и его жене, а пучеглазому, похожему на промокшего воронёнка парню в потрёпанной, местами испачканной разноцветными пятнами одежде:

– Вот, смотри, как нужно с женщинами обращаться, а не опыты на них ставить!

Витавший в облаках юноша закашлялся, непонимающе глядя на ала, тот объяснять ничего не стал, махнул рукой, брезгливо дёрнув уголком рта:

– Не спрашивай ничего, всё равно не поймёшь. Р-р-родственничек, драконы тебя пожри. Девиц изводит почём зря, а толку никакого.

Риоле очень захотелось спросить, какой именно толк хотел бы получить Истребитель дракона от уничтожения женщин, но пришлось прикусить язычок, ведь говорить без разрешения мужчины женщине не дозволялось. Дурацкие правила, какой женоненавистник их только придумал!

Пока драконесса терзалась от любопытства, из всех сил изображая милую куколку, не имеющую своего мнения и желаний, Арион быстро догнал стражников, медленно тащивших извивающуюся Брититту и со вкусом обсуждавших, что и как с ней можно сделать. Хранители порядка так увлеклись разговором, упиваясь сладостью собственной власти, что даже не слышали шагов Охотника.

– Эй, – окликнул Арион, медленно приближаясь и побрякивая засунутыми в карман на всякий случай монетами, – продайте мне эту милашку.

– С чего бы вдруг? – набычился сивоусый стражник, пытаясь втянуть живот и поправить съехавшую на глаза шляпу.

– Моей жене служанка нужна, а эта Охотница сможет не только одеть-раздеть, но и защитить при необходимости.

– А то и кровать твою согреть, – хохотнул бледный, словно на него у природы красок не хватило, стражник и подтолкнул локтем приятеля. Тот с готовностью захохотал, тряся внушительным брюшком.

Арион возражать не стал, плечами пожал, мол, ничего от вас, проницательных, не скроешь, и повторил:

– Так как, продадите? Опала ала Олзерскана пройдёт, он Бригитту снова к себе приблизит, а она вам обиду не простит, непременно отыграется. А коли вы мне её отдадите, она вам мстить не будет.

– Ой ли? – недоверчиво протянул сивоусый.

– Я её заклинанием подчинения свяжу.

– Я служанкой не стану, – с ненавистью прохрипела Бригитта, но получив слаженные удары в живот от стражников, захрипела и согнулась пополам, отчаянно хватая ртом воздух.

– И сколько дашь? – блёклый дёрнул Охотницу за руку, словно она была собакой, которую за верёвку тащит мальчишка.

Арион прищурился, задумчиво потёр подбородок:

– Ну… Учитывая, что ал Олзерскан её всё равно отберёт… Опять-таки служанка она пока неумелая… – Охотник помолчал, вспоминая, сколько денег сунул в карман. – Тридцать монет.

Стражники охнули и присели от неожиданности, даже Бригитта перестала хрипеть и, выпучив глаза, посмотрела на Охотника.

– Ско-о-о-олько? – недоверчиво протянул сивоусый.

Арион понял, что с ценой промахнулся, но отступать было некуда, последнее дело из-за живого человека словно ржавой кастрюли торговаться!

– Тридцать монет. И торг неуместен, – сурово отчеканил Охотник, доставая деньги.

Стражники переглянулись, Ариону показалось, что они с трудом удерживаются от того, чтобы покрутить пальцем у виска, после чего бесцветный сплюнул на пол и решительно протянул ладонь:

– Давай деньги.

Охотник знал: обмануть его не посмеют, побоятся, а потому выложил на широкую мозолистую ладонь тридцать серебристых монет и уточнил:

– В расчёте?

Стражники опять переглянулись, сивоусый облизнул пересохшие губы, смахивая трясущейся ладонью текущий по багровым щекам пот:

– В полном.

Мощным тычком в спину Бригитту перебросили Ариону, девица буквально распласталась по груди Охотника и, не растерявшись, тут же обняла его, прижалась грудью, уткнулась лицом в шею, жарко шепча:

– Благодарю тебя, мой спаситель.

По закону подлости, именно в это самое время из столовой под руку с алом Олзерсканом вышла Риола. При виде висящей на шее Охотника девицы синие глаза драконессы потемнели от гнева, но хрупкая ладошка на локте хозяина дома не шевельнулась, на лице не дрогнул ни единый мускул.

– Похоже, ваш муженёк нашёл себе новую игрушку, – демонически улыбнулся Истребитель драконов, предвкушая семейный скандал. В конце концов, не зря же он разыграл всю эту сцену с наказанием Охотницы!

Риола вежливо улыбнулась, чуть повела точёным плечиком:

– Мы с моим супругом можем себе это позволить.

Арион с трудом отодрал от себя липнущую к нему точно пиявка Бригитту и вежливо поклонился хозяину дома:

– Благодарю за обед, он был чудесным.

– Особенно удался десерт, – ал Олзерскан выразительно посмотрел на Бригитту.

Охотник улыбнулся с видом гурмана, которому подали простые деревенские лепёшки, ещё и подгоревшие:

– Я предпочитаю более изысканные.

Охотница пошла ярко-малиновыми пятнами, сделавшими её откровенно безобразной, открыла рот, чтобы выпалить что-то, вне всякого сомнения, оскорбительно резкое, но под тяжёлым, словно могильная плита, взглядом ала Олзерскана смешалась, потупилась и сникла, отползая побитой собакой в тень. У Бригитты был такой несчастный вид, что Риола, будучи хоть и вспыльчивой, как все драконы, но всё-таки весьма добросердечной девушкой, искренне пожалела её, а потому обрадовалась, узнав, что Охотница будет её горничной. Царящие в поместье Истребителя драконов нравы, особенно в отношении дам, драконесса успела уже ощутить на собственном опыте, а потому была рада взять внешне сильную и резкую, но всё-таки уязвимую Охотницу под свою с Арионом защиту.

Благие намерения очень скоро привели во мрак: первые полчаса жмущаяся в тень Бригитта, убедившись, что третировать её никто не собирается, становилась всё смелее, бросая на Охотника пламенные призывные взгляды мартовской кошки. Арион внутренне посмеивался над этими балансирующими на грани приличий заигрываниями, благо Риолу они ничуть не задевали, но, когда окончательно осмелевшая, а правильнее сказать обнаглевшая Охотница дерзнула огрызнуться на довольно невинный вопрос своей госпожи, Охотник, не медля ни минуты, выпустил серый туман, пришпиливший пышногрудую нахалку к стене, словно бабочку.

– Ты забываешься, дорогуша, – от негромкого голоса Ариона, казалось, по стенам поползли льдистые узоры. – Ала Виолетта – твоя госпожа, и ты обязана ей повиноваться, в противном случае я верну тебя стражникам, и они с помощью плетей быстро научат тебя покорности. Кивни, если ты меня поняла.

На миг, единый краткий миг лицо Охотницы исказила гримаса лютой звериной ненависти, но затем гордо вскинутая темноволосая головка поникла, как срезанный цветок, Бригитта сникла, словно из неё разом выпустили весь воздух.

– Я жду, – штормовым океанским валом пророкотал Арион, властным взглядом буквально пригвождая к месту бросившуюся на защиту Охотницы Риолу.

Бригитта вяло кивнула и прошелестела чуть слышно:

– Я… всё поняла… прошу прощения…

Драконесса была уверена, что Охотницу освободят, но не тут-то было, урок был ещё не закончен, требовалась финальная эффектная точка.

– Жена, ты принимаешь извинения Охотницы Бригитты? – голос Ариона по-прежнему был холодным и официальным, Риола подумала, что если бы в первую встречу Охотник держал себя с таким официозом, ему не пришлось бы прибегать к магии подчинения. Отказать, когда с тобой говорят убийственно ледяным тоном, может только самоубийца, мечтающий завершить жизнь наиболее изощрённым образом.

Риола передёрнула плечами, только сейчас осознав, что знак магического подчинения на груди далеко не самое страшное, что могло с ней произойти после того, как она вломилась в комнату к Охотнику. Даже без одежды и застигнутый врасплох Арион мог сделать с ней очень, очень многое.

– Твоё молчание означает, что Охотница была недостаточно убедительна? – Арион взмахнул рукой, и серая полупрозрачная петля обхватила шею Бригитты, заставив её совсем по-девчоночьи взвизгнуть. – Что ж, попробуем ещё раз.

– Нет! – Риола метнулась вперёд, заслоняя собой Охотницу. – Прости, что не сразу ответила, я задумалась.

В янтарных с чёрным разломом глазах Охотника отчётливо читалось: «Нашла время в облаках витать», но ни единого упрёка вслух не прозвучало, наоборот, Арион сдержанно улыбнулся, покровительственно положив ладонь на макушку драконессы:

– Тебе нет нужды просить прощения, ты вольна делать со своей горничной всё, что тебе заблагорассудится. А для того, чтобы обезопасить тебя, мы сделаем следующее…

Когда на Риолу накладывали печать магического подчинения, девушка была слишком напугана встречей с Охотником, чтобы вникать в непонятные манипуляции. Драконесса запомнила лишь, как Арион выдрал у неё пять чешуек, выдохнул короткую фразу, которую в равной степени можно было считать магической и ругательной, а после Риола не могла противостоять ни одному приказу Охотника, хотя мысленно визжала от бешенства и плевалась огнём. Со стороны же ритуал подчинения выглядел безобидным, а иногда даже красивым. Вот Арион подошёл к пышногрудой Бригитте и положил ладонь ей на грудь. Охотница, до этого едва ли не выпрыгивающая из платья, чтобы привлечь к себе внимание, яростно рванулась, но полупрозрачная удавка, мгновенно затянувшаяся на шее, отбила у красотки желание сопротивляться. Бригитта обмякла, свиной тушей на крюке у мясника повиснув в магических путах. Удовлетворённо кивнув, Арион стал что-то мелодично свистеть, словно певчая птица по весне, время от времени выводя указательным пальцем узоры на груди Бригитты. От каждого прикосновения на нежной коже Охотницы вспыхивали светло-зелёные всполохи, линии, отдельные пятна, складывающиеся во что-то непонятное, но, тем не менее, завораживающее. Арион свистел всё громче, всполохов становилось всё больше, и вот наконец они слились в одно большое яркое пятно, расползшееся, словно воспаление, по всей пышной груди Бригитты.

– Какой у тебя любимый цветок? – спросил Арион, искоса взглянув на драконессу.

От неожиданности Риола растерялась, позабыв названия всех цветов разом, но быстро взяла себя в руки, облизнула пересохшие от волнения губы и выпалила первое, что пришло на ум:

– Эльфийский бессмертник.

Пятно моментально преобразовалось в лохматый с мелкими лепестками цветочек, гордо распушившийся прямо по центру груди Охотницы. Бригитта отчётливо скрипнула губами и тут же затихла, поскольку петля на шее выразительно шевельнулась, намекая, что плата за грубость и глупость ждать себя не заставит.

– Теперь приложи свою ладонь к этому цветку и прикажи что-нибудь нашей Охотнице, магия должна запомнить тебя как её повелительницу.

Рабство в любой форме претило свободолюбивой драконессе, тем более что она сама прекрасно помнила, как бесит беспрекословное подчинение, но оставлять Бригитте хоть малейший шанс ударить в спину было слишком опасно. Да, жаль девчонку, но себя всё-таки жальче, не хочется в очередной раз оказаться на той полузаросшей дороге. Риола посмотрела на Ариона и без труда прочла в его глазах: «Теперь ты меня понимаешь?» Молчание было лучшим знаком согласия, а уж подкреплённое согласным взмахом ресниц и вовсе не оставляло сомнений. Да, теперь Риола как никогда понимала Ариона.

Драконесса решительно шагнула к Охотнице, положила ладошку на знак подчинения и звонко отчеканила:

– Скажи, кто приказал тебе вешаться на шею моему мужу?

Судя по удивлённо приподнявшимся глазам Охотника, такого приказа он не ожидал. Что ж, постичь извилистый ход женской мысли могут лишь величайшие мудрецы и философы, и то далеко не каждый раз. Бригитта изогнулась дугой, дёрнулась, звучно ударившись затылком о стену, и прохрипела, с трудом проталкивая слова через стиснутое судорогой горло:

– Ал Олзерскан… Он сказал… сказал…

– Что он тебе сказал? Говори!

Бригитта захрипела, из уголка губ побежала вязкая нитка сине-лиловой слюны, словно Охотница выпила бутылку чернил.

– Подожди, – Охотник предупреждающе вскинул ладонь, – похоже, на нашей артефакторше заклинание молчания висит. Знаешь такое, «рот на замок» называется?

Риола огорчённо помотала головой, в очередной раз недобрым словом помянув практически полное отсутствие магии в образовательной программе для драконесс. И кому это только в голову пришло, спрашивается?! Охотник досадливо поморщился, но критиковать девушку не стал, потому как, во-первых, всё равно бесполезно, а во-вторых, вины Риолы нет, это надо земной поклон отвесить тем, кто её учил.