Текст книги "Призраки прошлого"
Автор книги: Наталия Вронская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
16
1816 год
– Ага! Вот и ты! – Алексей, смеясь, приветствовал однополчанина.
– Что, не ждали? Но не бойся, я проездом, – Николай спешился и ответил на дружеское рукопожатие.
– Что же, проездом так проездом. Однако не думай, что мы с Катенькой скоро тебя отпустим.
– Не получится, дела!.. – вздохнув, Николай возвел очи к небу.
– Но ты же не на один день?
– Дня три прогощу, это уж верно… Но где же Катерина? Почему она меня не встречает? Не знает разве о моем приезде?
– Знает, – Алексей невольно помрачнел.
– Случилось что? – встревожился Николай.
– Да нет, – Долентовский пожал плечами. – Думаю, она у себя, читает.
– Читает? – изумился Дымов. – Да вы что, поссорились?
– Не сказать, чтобы поссорились…
– Только не вздумай сказать, что ты уже разлюбил и все прочее! – Николай остановился и развернулся к приятелю. – Я хотя тебе и друг, но такого скоро не прощу! Да вы и женаты-то всего несколько месяцев, – прибавил он недоуменно.
– Нет-нет, я не разлюбил, – горько улыбнулся Алексей. – Скорее… – он не стал продолжать.
– То есть… – Дымов помолчал. – Не хочешь ли ты сказать, что Катерина… Да вздор! Как такое может быть?
– Возможно, так было всегда, да я не понимал этого, – Алексей обернулся к приятелю. – Вот ты мне скажи, разве не могло такого быть?
Николай не нашелся с ответом.
– Но… – наконец начал он, – разве за то время, что вы женаты… Разве ты не понял любит тебя жена или нет? Мне кажется…
– Женщин поди разбери… Я думал, что любит. Уж по крайней мере, она от меня не шарахалась и желания сбежать не изъявляла, а скорее, даже напротив.
– Так. Я хочу видеть Катерину немедленно, – заявил Дымов. – Где она? Что она там читает?
– Бумаги какие-то, которые от меня старательно прячет.
– Прячет? От своего мужа? – молодые люди взошли на крыльцо и остановились. – Ну, я тут живо наведу порядок, – с угрозой в голосе пробормотал Николай. – Катерина! – крикнул он, входя в дом. – Катерина!
Катенька принялась за найденные записки сразу же, как только нашла свободное время. Честно говоря, их чтение привлекло все ее внимание. Даже мысли об Андрее стали как-то незначительны. До того как она принялась за их чтение, ее мучили кошмары по ночам. Было тяжело дышать, порой Катерине даже казалось, что она сейчас умрет, задохнется. И совершенно некому было ее разбудить, утешить, так как Алексей спал отдельно в кабинете и не знал о ее мучениях, а она не рассказывала.
Несколько раз ночью она видела призрак бледной дамы, который умолял ее о чем-то. И вот, наконец, когда она начала читать, кошмары и видения прекратились.
Вскоре молодая женщина поняла, что перед нею открывается история семейства мужа. То, что она нашла – были записки молодой женщины, ее тезки Катерины, жены Григория Долентовского. И два портрета-миниатюры – это, без сомнения, были супруги Катерина и Григорий.
С каким любопытством Катенька прочла о любви той Катерины, о ее сомнениях и переживаниях. Но читать было довольно сложно, потому что, хотя бумаги и хорошо сохранились, почерк разительно отличался от того, к которому привыкла Катенька. Некоторые места были написаны, по-видимому, в сильном волнении, что еще больше затрудняло разбор.
И в день приезда Николая Катенька занималась чтением найденных бумаг. Она не услышала ни лошадей, ни приветствий, и очнулась только тогда, когда до ее ушей донеслось:
– Катерина! Катерина!
Имя ее произносилось голосом вовсе не дружелюбным, а скорее сердитым. И это звал ее Николай.
– Николай? – пробормотала она и, будто испугавшись, тут же вскочила и выбежала из комнаты навстречу гостю.
– Катерина? – Николай стоял внизу у лестницы и строго смотрел на нее снизу вверх.
Брови его хмурились, и хмурились непритворно. Рядом с ним стоял ее муж, который молча наблюдал за происходящим, будто со стороны.
– Что? Что случилось? – невольно воскликнула она. – Николай, это ты?
– Ну конечно, я. Право, меня весьма удивляет тот факт, что ты не поторопилась меня встретить и будто и не заметила моего приезда.
– Прости, прости, не сердись, я… Я была занята… Я читала…
– Что? Чи-та-ла? – по слогам произнес Николай. – Нет, вы слышали? Читала! – он обернулся к Алексею, безмолвно стоявшему рядом с ним. – Ты был прав… Действительно, Катерина читала. Но что же ты читала? – обернулся он к Катеньке. – Поделись, что же такого интересного ты нашла для чтения, что забыла и мужа, и племянника, который тебе был ближе родного брата?
Катенька улыбнулась. Она решила ни за что на рассказывать о своей находке никому. И не понимала, как губительна подобная скрытность. Она быстро сбежала вниз и кинулась в объятия к Николаю.
– Так-то! – рассмеялся тот, и с него сразу слетела вся его суровость. – Давно бы! А то «чита-аю…» – протянул он с насмешкой.
– Что же, как ты живешь? – решил расспросить Катеньку Николай.
– Хорошо.
– А Алексей? Не обижает ли тебя? – при этих словах Николай обернулся к другу.
– Нет, конечно, нет, – удивленно ответила она.
– А ты? Ты его не обижаешь ли? – вдруг обернулся к ней родственник.
Катенька смешалась и покраснела.
– О том спроси у Алексея, – она отодвинулась от Дымова.
– Алексей, не обижает ли тебя твоя жена?
Долентовский коротко рассмеялся и, покачав головою, в свою очередь, спросил:
– Николай, не достаточно ли вопросов?
– Нет, не достаточно. Я хочу, чтобы ты мне ответил…
– Перестань, я прошу тебя, – Катенька покраснела еще больше и совсем отошла в сторону от дорогого ей гостя.
– Не перестану, – ответил спокойно Дымов, глянув на нее. – Мне вот кажется, что-то неладно меж вами, друг мой, и мне оттого больно и обидно. Будто это со мною неладно.
– Я очень люблю тебя, Николай, – тихо, почти шепотом, вдруг сказала Катенька, – но прошу тебя не мешаться в мою жизнь.
– Что?
– Да. В мою… В нашу жизнь, – она подняла голову и уставилась на Дымова в упор. – Мне не хотелось бы обижаться на тебя, мой друг, а от твоих расспросов недолго и до ссоры.
Николай оторопел. Он даже не нашелся что ответить, но через несколько минут пришел в себя и продолжил:
– Счастье твое, что я не похож на твоего брата и на моего папеньку. Тот бы, в ответ на такое, схватился за розгу. Женщина должна быть скромной и своего норова не показывать…
– Не смей так говорить! – воскликнула она.
– И в самом деле, Николай, мы уж тут сами разберемся, – вступил в разговор Алексей, боясь, как бы родственники не рассорились.
– Гляжу я, как вы тут сами разобрались! Того гляди… – он осекся. – Как бы худого с вами не сделалось, вот о чем душа болит, – тихо прибавил он. – Вы мне оба ведь как родные.
При этих словах Катенька не выдержала и, отвернувшись, почти побежала к себе в комнату, даже не взглянув на мужа и на Николая.
– Для чего ты завел этот разговор? – нахмурился Алексей, обернувшись к Дымову. – Тебе будто нравится ее дразнить.
– Я, кажется, уже ответил, в чем дело! Мне отнюдь не доставляет удовольствия дразнить Катерину или тебя, но… Но мне становится дурно при мысли о том, куда могут завести вас ваши выкрутасы! Все эти новомодные веяния и…
– Прекрати! – оборвал его Долентовский. – Ты похож на старика, который ведет нравоучительные беседы перед лицом неразумных юнцов! А ведь, позволь тебе напомнить, мы вместе служили, и между нами почти нету разницы в возрасте. Нас одинаково воспитывали, мы читали одни и те же книги, прошли одну и ту же службу и вот я вижу и слышу человека, который говорит так, как будто ему лет сто! Ты мне не отец, позволь тебе напомнить!
– Ну, не сердись. Да, я не прав, вмешиваясь в твои дела. Но я хочу тебе сказать, что твоя жена – моя ближайшая родственница…
– Она твоя тетка, мой друг!
– Да, тетка. Но она младше меня и довольно значительно. И по праву старшинства…
– Ну да, да! По праву старшинства перед ней – ты, пожалуй, и прав в своих рассуждениях, но я…
– Хорошо! Я более не скажу ни слова! – Дымов скрестил руки на груди и отвернулся к окну.
– Только не вздумай дуться, дружище, – Алексей похлопал Николая по плечу.
– О чем ты… Какие могут быть обиды. Это тебе следует обижаться на меня.
– Оставим это, – Долентовский махнул рукой. – Расскажи мне лучше о своих делах. Ты едешь по делам семейным?
– Да.
– Надеюсь, ничего серьезного?
– Батюшка задумал сделаться здешним помещиком.
– Вот как?
– Да. А посему мне велено тут осмотреть одно поместье, выставленное на продажу. Впрочем, не думаю, что Петр Петрович решит его купить.
– Отчего?
– Да что-то несерьезное предложение.
– Кто же продает?
– Лопухин. Может, слышал? Ваш сосед, из ближайших.
– Лопухин?.. – протянул Алексей. – Как же, имя мне знакомое. И более чем… Я бы даже хотел знать этого человека меньше.
– А что такое?
– Да нет, ничего… Ничего особенного, – Алексей встряхнул головой. – Не обращай внимания.
– Однако это странно, – заметил Дымов, но более ничего не прибавил.
– Да что это такое! Как он смеет! Что ты ему сказал? – Катенька накинулась на мужа, лишь только они оказались наедине.
– Что? Что такое? – изумился Алексей. – Да ты не в себе как будто!
– Не в себе? – она стиснула руки. – Что ты наговорил Николаю обо мне?
– Ровным счетом ничего, – холодно ответил тот.
Его лицо приняло крайне неприятное выражение, которое раньше непременно взволновало бы Катеньку, но теперь она попросту не обратила на это никакого внимания и принялась метаться по комнате.
– Ах, он расскажет обо всем брату, непременно расскажет… – бормотала она.
– О чем расскажет? – тихо поинтересовался Долентовский.
– Обо мне, – машинально ответила Катерина, – о нем…
– О ком – о нем?
– Об Андрее, разумеется, – проговорилась она и тут же осеклась.
Катенька подняла на мужа испуганные глаза. Его ответный взгляд был непроницаем и как будто невозмутим.
– Что же должен Николай рассказать вашему брату о вас и о… – Долентовский сделал вид, что вспоминает, – и об Андрее, кажется?
Катерина замерла. С лица ее схлынула краска, и оно сделалось белее январского снега.
– Так что? – тихо настаивал муж. – Может быть, тебе стоит для начала поведать обо всем мне?
– Я… я… – запнулась она.
– Я слушаю, – от голоса Долентовского веяло тихой яростью, но внешне он оставался совершенно спокойным.
– Я люблю его, – заплетающимся языком вымолвила Катенька.
Она не ожидала от себя этого! Как только это признание посмело сорваться с ее губ? И что же делать теперь?..
– Вот как? – переспросил в притворном удивлении Алексей. – Ты любишь Андрея? Какого Андрея?
– Лопухина, – язык будто действовал сам по себе, не слушая приказов разума.
«Что я делаю? Что делаю?» – вертелось в голове у Катерины.
– Стало быть, ты любишь Андрея Лопухина… Как мило… И как сильно ты его любишь? – продолжал Долентовский.
– Не… не знаю…
– Не знаешь?.. Как странно. По-моему, если любишь человека, то совершенно определенно представляешь, насколько сильно ты его любишь. Можешь ли ты обходиться без него, или это исключено? Что сильнее, долг или любовь? Чем проще пожертвовать: законным мужем или любовником?.. – Алексей еще долго мог бы продолжать в том же духе, но Катенька не выдержала.
– Перестань! – крикнула она. – Перестань! Я не могу это слушать!
Он закусил губу и замолчал. Катерина, тяжело дыша, отвернулась к окну. Некоторое время оба молчали, потом Алексей нарушил тишину и произнес:
– Странно, что ты не можешь слушать правду… Неужели ты так далеко зашла во лжи? – он знал, насколько далеко зашла его жена и знал, что вина ее перед ним была невелика, но продолжал провоцировать ее своими намеками.
– Далеко! – блестя глазами, она повернулась к нему.
– Насколько далеко?
Катенька не ответила.
– Что ж ты молчишь? – спросил Алексей.
Она опустила голову.
– Чего ты желаешь, Катенька? – мягко произнес он. – Катенька, милая моя… – Алексей подошел к жене и, протянув к ней руки, попытался обнять ее.
«Стоит ей теперь сказать мне только одно слово, одно слово „прости“, и я тут же забуду обо всем и никогда не вспомню об этой ее ошибке», – подумал он.
– Нет, нет! – Катерина вдруг резко оттолкнула его.
– Я люблю тебя и прошу успокоиться, – Долентовский вдруг почувствовал сильное волнение.
Странно, но до этого момента он почти не волновался. Все было игрой для него, не более. Теперь же Алексей почувствовал, что может потерять женщину, которую любит больше всего на свете!
– Катенька, ты не в себе… Но завтра все переменится, все пройдет, – жарко продолжил он.
– Нет! Ничего не переменится! Все останется, как и прежде! – ее будто прорвало. – Я не останусь здесь! Не останусь! Я не хочу быть с тобой… Я… я никогда не любила тебя! Ты заставил меня стать твоей женой!
– Катенька! Катя! – Алексей пытался остановить поток этих страшных и несправедливых слов. – Что ты?
– Пусти меня! – Катерина колотила руками по его груди.
Он пытался схватить ее и утихомирить.
– Успокойся, ты сама не знаешь, что говоришь…
– Я уйду, уйду! Я люблю его!
– Ты с ума сошла! – закричал Алексей. – Нас слышат все… – попытался он взять себя в руки. – Тебе не совестно? Хотя бы перед прислугой…
– Нет, нет! – Катерина вырвалась из его рук. – Не совестно! И я не замолчу. Я хочу, наконец, все сказать, – она тяжело дышала. – Я на все готова, лишь бы… Лишь бы…
– Лишь бы что? – спросил Алексей внезапно замолчавшую жену.
– Лишь бы быть наконец счастливой с тем… с тем человеком, которого я люблю…
– Вот как? – он отпустил ее. – И ты уверена, что и он любит тебя?
– Не смей так говорить о нем! – вскрикнула она. – Он… он… – Катерина внезапно замолчала.
– Ну что же он? – Алексей вновь успокоился, и стал говорить и рассуждать совершенно хладнокровно. – Ты, кажется, начала говорить, что Лопухин любит тебя.
– Да, – кивнула она.
Глаза Катерины блестели, она была возбуждена сверх меры.
– И он тебе об этом говорил?
– Говорил… – она ответила почему-то без особой уверенности, просто с каким-то желанием настоять на своем.
– Он предлагал тебе бежать с ним?
– Да!
– Или он говорил о том, что ты должна просить у меня развода и после того стать его законной женой?
– А… – Катенька вдруг замолчала и уставилась куда-то в сторону.
Ей как-то это не приходило в голову – развод. Да и бегство… Шла ли речь именно об этом? Так ли она поняла? О разводе точно речи не было, она бы такого не забыла…
– Ну? Что ты замолчала? – Алексей разозлился.
Глупая, глупая девчонка! Именно девчонка! Разве может взрослая и разумная женщина так поступать? Нет. Если бы она была его сестрой, или дочерью, или просто посторонней незамужней девицей, ее такое поведение было бы понято и объяснимо, но замужняя женщина… Господи, а что бы он делал со своей дочерью, если бы она повела себя так?
– Я поговорю с ним, он просто недосказал… – быстро проговорила Катерина.
– Недосказал? Или не хотел ничего такого говорить? Или просто он хотел тебя, мою жену, сделать своей любовницей? А потом просто оставил, как поступают все.
– Нет, нет! Это не правда!
– А мне кажется, что именно это и есть правда, – твердо сказал он.
Она покачала головой и посмотрела мужу в лицо:
– Этого не может быть.
– Проверь, – холодно предложил Алексей.
– Проверить? – беспомощно посмотрела на него Катенька. – Как?
– Что же, ты хочешь, чтобы я тебе подсказал, как убедиться в верности своего любовника? – усмехнулся он. – Забавно.
– Он мне не любовник, – прошептала она.
– Вот как? – Долентовский внимательно посмотрел на жену. – Так из чего тогда весь этот… разговор, эта истерика?
– Я хочу уйти от тебя и быть женой любимого человека!
– А все это время ты жила с нелюбимым? Все это время ты просто… терпела и мучилась? Так? Ну признайся же!
Она ничего не ответила, только отвернулась в сторону и стиснула руки.
– Что ж ты молчишь? Ответь! Ответь, и я не стану тебя неволить, и не буду ни к чему принуждать, – от его голоса повеяло таким холодом, что Катя задрожала. – Я отпущу тебя, не сомневайся. Вот только захочет ли он тебя взять? – прибавил он тихо и не без тайного умысла.
Катерина покраснела.
– Не смей так разговаривать со мной, – произнесла она твердо.
– Так ответь прямо, чтобы разрешить все наши недоразумения раз и навсегда.
Катерина почему-то не могла ничего сказать. У нее язык не поворачивался рассудительно и холодно, а не в запале ответить мужу на этот прямой вопрос. Если бы она теперь рыдала и билась в истерике, то без сомнения выкрикнула бы самые обидные слова, но теперь, когда она успокоилась, Катя не могла ответить ни «да», ни «нет».
– Молчишь? – Алексей уже понял, что жена его пришла в себя и теперь можно попытаться воззвать к ее рассудку. – Ты, слава Богу, не успела еще натворить дел, – продолжил он устало. – И хотя мне трудно говорить тебе такие слова, ведь я люблю тебя…
Катя судорожно вздохнула и закрыла лицо руками.
– …Но объяснись со своим Лопухиным. И спроси его прямо, чего он хочет. Намерен ли он сделаться твоим мужем. И если его намерения честны, если его любовь крепка и ты действительно любишь так страстно, как и говоришь, то я препятствий чинить не буду и дам тебе развод. – Алексей говорил ровно, не повышая и не понижая голоса, и казалось, что ему не стоят никакого труда эти слова. – У нас нет детей, и это значительно упростит все дело.
«А были бы дети, так, может, и не случилось бы всего этого? Вся эта дурь, эта любовь, страсть эта глупая…» – мелькнуло у него в голове.
– Ты… ты позволишь мне уйти от тебя? – поразилась Катерина, широко распахнув глаза.
– Да. Только сначала ты должна с ним поговорить. Здесь, в этом доме.
– Здесь? Ты хочешь, чтобы он пришел сюда?
– Да. Более того, я сам приглашу Лопухина. И я хочу, чтобы ты рассказала ему о том, что я дам тебе развод и он сможет жениться на тебе.
– Я… Я должна прямо так все и сказать? – залепетала Катенька.
– Да. И тут стесняться нечего, ведь вы же любите друг друга, не так ли?
– Так. Но все-таки…
– Что? Когда я понял, что люблю тебя, то я не боялся признаться тебе в своих чувствах. Разве это выглядело смешно или нелепо? – Алексей пристально посмотрел на жену.
– Нет, вовсе нет…
– Так и тебе сомневаться незачем, – решительно подвел он итог.
Оба вдруг замолчали.
– Теперь тебе стоит побыть одной. Я пойду… – решил Алексей завершить разговор.
Катерина потерянно кивнула головой. Он отвернулся и быстро вышел прочь, не оставляя времени для слов и раздумий, захлопнув за собой дверь. Жена осталась в своей комнате.
Ни один разговор не давался ему с таким трудом, никогда Алексей не чувствовал себя таким опустошенным и таким… несчастным. Он почти ненавидел Катерину, но… Но он ее любил. И ничего не мог с этим поделать! Хоть сердце вырывай из груди.
– Дурь какая… Какая дурь… – пробормотал он и в один миг сбежал по лестнице вниз.
17
1816 год
– Однако как ты… добр! – ехидно произнес Николай.
Они проговорили с Алексеем более часа. Конечно же, трудно было удержать в секрете то, что стало известно всему дому, благодаря вчерашней ссоре его с женой. И Дымов был почти свидетелем произошедшего. Верный своей решительной привычке, он тут же высказал свое мнение по этому поводу и сказал, что желает говорить с Катериной. И если ее муж не собирается образумить собственную жену, то Николай, как родственник, берется это сделать. Алексей решительно запретил подобное и сказал, что если Николай не хочет с ним ссоры, то он не станет говорить с Катенькой.
Дымов, привычный в родительской семье к патриархальному укладу, все-таки привнес несколько предложений относительно того, как восстановить мир в семье.
– Я хотя и не сторонник крайних мер, но в случае, когда жена прямо готова изменить своему долгу, действенны именно крайние средства! Побил бы ты ее, что ли?
– Да что ты такое говоришь! – возмутился на это Алексей.
– Ну хорошо. Не побил, так… Так запер бы, а еще лучше… – Дымов приостановился, а после продолжил: – Ребенок вам нужен, наследник! Тут же бы твоя Катерина все дурные мысли из головы выбросила. Ведь у женщин всегда так, вся маята от безделья. А как дети пойдут, так и времени на глупости не останется!
– Ребенок… – пробормотал Долентовский.
– Да, именно. А вы уж и по разным спальням разошлись. Не рановато ли?
– Твое ли это дело, Николай?
– Мое. Потому что не чужой я Катерине человек. И еще скажу: много воли ты жене дал, слишком слушал ее, потакал ее желаниям зазря! Катя хочет, Катя не хочет… Да что тебе за дело? Мужчина должен свою волю проявлять, а не женины байки слушать!
– Да не могу я иначе! – закричал Алексей. – Не могу! Я люблю ее, как же я могу причинить ей несчастье? Как могу сделать дурно? Ведь это не любовь, а… А насилие какое-то!
– Глупец!
– Перестань, – устало ответил Алексей и прикрыл глаза. – Оставим это…
– Эх, что она с тобой сделала… Себя на погибель ведешь и ее туда же толкаешь. Неужели тебе невдомек, что твой прямой долг остановить жену, оградить от этого проходимца, искателя приключений! А ведь Лопухин истинный проходимец! Ты – муж, и счастье, жизнь, будущее жены под твоей опекой… Ты должен уберечь ее от глупостей! – упорствовал Дымов.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы оградить ее от несчастья. Не думай, пожалуйста, что я отпущу Катерину из дому и просто так кину ее в объятия этого человека. Я уже давно знаю про все их свидания и про то, что она так и не решилась мне изменить.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Уже легче, – пробормотал Николай.
– Да, легче… – задумчиво сказал Алексей. – Но если она решится и если этот Лопухин, в самом деле, любит ее и желает составить ее счастие, то я не стану им в том препятствовать… и я Катеньке уже о том сказал.
– И как же ты намерен поступить в таком случае? – Дымов был сильно удивлен подобным словам, ведь сам бы он так не поступил никогда.
– Я знаю, что тут следует делать, Николай. Ты главное не вмешивайся в это и увидишь, что ничего худого не случится. Поверь мне… Ты же знаешь меня и знаешь хорошо, – прибавил Долентовский. – на мое слово вполне можно положиться.
– Да, я знаю тебя, – ответил Николай. – И потому ничего не стану более ни говорить, ни делать. Я уеду завтра же, а вы уж тут решайте сами…
– Прости, но это лучшее, что ты теперь можешь сделать, – ответил приятелю Алексей.
На другое утро с рассветом Дымов, как и обещался, покинул дом Долентовских довольно сухо простившись и с Алексеем, и с Катенькой. А Алексей решился поступить согласно тому плану, который уже сложился у него в голове.
В тот же самый день за завтраком Долентовский объявил супруге, что намерен сегодня же переговорить с Лопухиным. Катенька, услышав это, замерла.
– Как? – только и сумела пробормотать она. – Сегодня?
– Да, именно сегодня.
– Но…
– Что? – Алексей пытливо посмотрел на Катерину. – Что? Ты, быть может, передумала?
– Нет…
– Тогда не стоит тянуть с этим, Екатерина Петровна, – он поднялся из-за стола. – Я поеду к нашему соседу чуть погодя, если позволишь. У меня есть еще некоторые дела. А тебя я попрошу оставаться дома и никуда не ходить.
– Почему?
– Я просто прошу выполнить мою просьбу. Я ведь пока твой муж, и это, возможно, одна из моих последних просьб к тебе. Так что прошу, потерпи немного.
– Но я хотела… – начала было Катенька.
– Я уже сказал, – в его голосе ощутился металл. – Если не желаешь слушать просьб, то выслушай мой приказ. Я приказываю тебе никуда нынче не ходить.
– Приказ? – встрепенулась она от этих слов.
– Да.
– Но ты никогда…
– И напрасно. Николай уже высказал, что он думает относительно моей мягкости с тобой, – Алексей прошелся по комнате из угла в угол. – Он вообще предложил мне запереть тебя в комнате и никуда не выпускать до тех пор, пока ты не образумишься. Да уж, прелестный совет… – протянул он.
– Может быть, Николай давал тебе и другие советы? – она дерзко вздернула подбородок.
– А как же… – Долентовский долгим взглядом окинул Катерину. – И другие советы, конечно, были.
– Что же ты не стал им следовать? – она вложила в свои слова все ехидство, отпущенное ей природой, желая задеть мужа.
– А может быть, напрасно я пренебрег ими? – в притворной задумчивости произнес тот.
– Думаю, Николай давал дельные советы, ведь он не то что… – она осеклась.
– Не то, что я, хотела ты сказать? Да, это верно, не то что я. Он бы не стал идти у тебя на поводу… Так тебе интересны его советы? – вдруг резко прибавил он и, подойдя к жене, которая при его приближении отступила, грубо схватил ее за руки и притянул к себе. – Ты желаешь все знать, не так ли?
Катерина попыталась вырваться, но муж крепко сжал ее в объятиях и с силой, которую придавало ему еще и сознание своих прав над ней, поцеловал. Она трепыхалась в его руках в бессильной попытке сбежать, но закричать не решалась. Алексей чувствовал ее сопротивление, но в него будто дьявол вселился. Он поднял жену на руки и быстро понес к их спальне. Войдя в комнату, он бросил ее на кровать и тут же навалился на нее. Катериной овладел страх перед человеком, который никогда не вел себя так с ней. Алексей, от которого она не знала ни единого грубого или злого слова или поступка, теперь набросился на нее.
– Да пусти же! – крикнула она, наконец.
Но Алексей не подчинился этому требованию. Он разорвал корсаж Катиного платья и горячим ртом прижался к ее груди. Она продолжала с ним бороться, хотя вдруг ощутила прилив такой страсти, которой она раньше никогда не знала. Объятия Андрея, которого она думала, что любит, никогда так не горячили ей кровь, как эти злые объятия мужа.
В это мгновение с нею что-то произошло. Катерина неожиданно перестала сопротивляться и со страстным стоном всем телом прильнула к Алексею, жарко отвечая на его поцелуи, срывая с него одежду и полностью раскрываясь ему навстречу. А его руки будто доставали до каждого уголка ее тела, губы, в один миг сделавшись нежными, целовали бледную кожу шеи, груди, живота. Тела их сплелись, и оба уже не желали, да и не смогли бы остановиться.
– Девочка моя… – шептал он, подобравшись ртом к ее розовому ушку. – Моя… моя…
– Не отпускай меня… – бормотала она в ответ.
– Нет, нет…
В какой-то исступленной, будто последней страсти, они резко прильнули друг к другу и вот все закончилось… Тяжело дыша и вздрагивая она разжала объятия и бессильно упала на подушки. Глаза Катерины были закрыты, и она только могла почувствовать, как Алексей упал рядом с нею, такой же утомленный, как и она. Его рука продолжала ласкать ее живот, и она внутри себя еще чувствовала горячую пульсацию крови, уже сходившую на нет.
«Что это? – вертелось у нее в голове. – Что со мной было? А теперь… Он выгонит меня…» И от этой мысли ей сделалось так больно, что она едва не застонала. Ну почему? Почему именно теперь, когда… «Когда что? – оборвала она сама себя. – Ведь я же не люблю… Или… люблю?..»
Словно угадав ее мысли, Алексей приподнялся и, по хозяйски проведя рукой по ее лицу, сказал:
– Я хочу, чтобы ты знала… Я тебя никому не отдам. И не надейся.
Рука его скользнула вниз и, ухватив за талию, Алексей с силой притянул жену к себе.
– А будешь дурить, запру… Как Бог свят, запру… – голос его звучал устало, настороженно, но не без тайного довольства. – И не выпущу, пока ты мне не родишь хотя бы троих наследников. Да и тогда еще подумаю…
Она тихо засмеялась в ответ, уткнувшись лицом в его плечо.
– Что ты смеешься? – с подозрением спросил он.
Катенька нежно поцеловала попавшееся ей навстречу плечо, ладошкой потянулась к щеке Алексея и, погладив ее, прошептала:
– Ты не шутишь?
Его лицо озарилось улыбкой облегчения.
– Поцелуй меня, – велел он.
Она приподнялась и, прижавшись к мужу всем телом, губами легко коснулась его губ.
– Еще. И крепче, – его рука опять с силой заскользила по ней.
Катерина, не осмеливаясь ослушаться, страстно прильнула к жадному рту, выдвигавшему такие неуемные требования.
– Так-то лучше… – пробормотал Алексеи. – И верь, милая моя, я не шучу…
