Текст книги "Призраки прошлого"
Автор книги: Наталия Вронская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
8
1816 год
В прошлую ночь Катенька спала дурно. Сначала ей снился какой-то странный сон. Будто она вдруг поднялась с постели и стала бродить по дому. И почему-то зашла в ту самую старую часть дома, которой так боялась.
Катенька долго расхаживала по старой горнице, для чего-то заглядывая в каждый угол, а потом принялась выглядывать в окна. Окна были маленькие, частью слюдяные, частью стеклянные. И стекло, и слюда потемнели от грязи, и двора сквозь них, почти не было видно. А потом вдруг ей стало холодно и страшно, и Катенька резко обернулась, желая увидеть то, что происходит у нее за спиной. Страх сделался таким отчетливым, что все тело ее пронизала дрожь, и плечи так явственно передернуло, что даже внутри, в груди, все перевернулось.
За спиной стояла женщина. Точнее, это был призрак женщины. Белое полупрозрачное создание колебалось посередине горницы и в упор глядело на Катю. Молодая женщина попятилась и, споткнувшись, упала навзничь.
Катенька попыталась закричать, но никаких звуков не вырвалось из ее груди. А в следующее мгновение она поняла, что лежит на собственной постели, и все это был только сон. Но окончательно проснуться она не могла и тут же вновь погрузилась в дрему. И в следующее же мгновение ей стало тяжело дышать. Катя приоткрыла глаза и увидела, что на груди ее сидит кошка. Маленькая, пушистая серая кошка.
– Кошка? Откуда тут кошка? – пробормотала Катя сквозь сон.
В голове мелькнуло, что никакой кошки у них в доме не было. Она попыталась скинуть животное с себя, но та упорно не хотела слазить. Хуже того, она принялась давить на грудь и шею и будто душить молодую женщину! Дышать стало так тяжко, что Катенька застонала…
«Ах, я умираю…» – подумала она. Но ни проснуться, ни подняться она не могла, лишь только принялась еще громче стонать, в надежде, что это принесет облегчение.
– Что с тобою? Что с тобою? – донеслось до нее сквозь сон. – Катенька, проснись, проснись!
Будто повинуясь сильному и громкому голосу, тяжесть стала уходить, сон отступать, странная кошка куда-то пропала, и Катя с криком очнулась от своего тяжкого забытья.
– Да что с тобою? Дурной сон? – услышала она встревоженный голос мужа. – Или ты плохо себя чувствуешь? Не заболела ли… – прибавил он и соскочил с кровати.
– Ты куда? – с трудом пробормотала она.
Горло все еще саднило и болело, будто ее и впрямь душили.
– Я позову кого-нибудь, – встревоженно ответил Алексей. – Тебе дурно.
– Нет, нет! – Катенька перепугалась так, что у нее вдруг прорезался голос. – Останься! Я боюсь! – она протянула руки к мужу и заплакала.
– Господи, да что такое! – он был не на шутку встревожен.
Алексей тут же вернулся к Кате и обнял ее. Впервые с женой творилось что-то настолько странное и непонятное, что мужчина даже растерялся. Катенька несомненно больна! Надо послать за доктором или позвать Аграфену, которая наверняка знает, чем можно помочь. Но Катенька не отпускала его, а только принялась рыдать с удвоенной силой.
– Не уходи, я боюсь! Ужасный сон… – всхлипывала она.
– Да что за сон, расскажи, – Алексей нежно прижал ее к себе и принялся целовать в макушку. – Ну-ка, говори…
И Катя поведала свое мрачное видение. И как только она все рассказала, как тут же и успокоилась. К тому же объятия Алексея были теплыми и убаюкивающими. Она уже почувствовала, как сон вновь вступает в свои права, как обычно ночью и бывает. Проснешься от какого-нибудь кошмара, перекрестишься, прошепчешь «Отче наш» и продолжишь спать дальше, но уже спокойно и без снов.
Катенька задремала, крепко обняв Алексея и прижавшись к нему. Алексей опустился на подушки, не разжимая рук, постарался улечься поудобнее, и вскоре тоже задремал.
А утром даже как-то смешно было вспоминать ночные видения. Катя первая посмеялась над собою:
– Подумать только, я всегда была так рассудительна, а во сне так испугалась… Это все старая горница!
– Да уж, чувствую, что пора ее сломать и перестроить заново, – сказал Алексей.
– И поскорее бы… – внезапно с какой-то опаской прибавила Катенька. – Знаешь, – обернулась она к мужу, – у меня только одно желание, – чтобы ты поскорее сломал там все и чтобы на этом месте стало другое!
– Вот как? – он удивился. – Если так, то я тянуть не буду… – ответил он.
– Вот и славно, – успокоенно прибавила Катя.
А между тем случилось вот еще какое происшествие.
Однажды днем Катенька решила прогуляться. Она забрела довольно далеко от дома, вышла на обрывистый берег реки и, обернувшись, заметила, как из-за верхушек старого парка выглядывает кровля ее дома. Это зрелище наполнило ее радостью, и она улыбнулась.
Потом Катенька присела на землю. Земля была теплая, нагретая за день. Травы и цветы благоухали, разморенные под солнцем, вдали на лугу колебалось марево, стрекотали кузнечики, жужжали пчелы, гудели сердитые шмели, а над самым ухом противно попискивали комары. Но молодой женщине это вовсе не мешало. Она бы с удовольствием даже улеглась на землю, но ей с раннего детства твердили о вреде подобного безрассудства, поэтому она осталась сидеть, хотя и этот поступок был достаточно безрассудным.
В таком блаженном ничегонеделании прошло довольно много времени. Наконец задул холодный ветерок, откуда-то налетела туча, и Катенька подумала, что уже давно пора отправляться домой. Ведь идти далеко, а вдруг пойдет дождь? Она споро поднялась и стала поспешно спускаться вниз с пригорка.
Дождь все-таки застал ее, пока она шла по дорожке. Сначала он неторопливо накрапывал, и Катя решила, что сильнее он не сделается, и она не промокнет. Но, внезапно, дождик припустил изо всей силы, и Катенька побежала, пытаясь укрыться под раскидистыми ветвями деревьев. До дому было еще далеко, а она уже промочила ноги.
Но вот перед ней мелькнула крыша охотничьего домика, в котором она была однажды вместе с Алексеем. Катенька очень обрадовалась.
«Вот оно – спасение! – подбодрила она себя. – Скорее внутрь…»
Через несколько минут Катенька была уже в доме.
– Как, неужели еще кого-то застала непогода? – раздалось за спиной.
От голоса, молодая женщина вскрикнула и обернулась.
– Не бойтесь, я не причиню вам вреда…
Напротив Катеньки стоял молодой человек лет двадцати трех. Он был одет в костюм для охоты, а в углу стояло ружье, которое, несомненно, принадлежало ему.
– Кто вы? – спросила удивленная Катенька. – И откуда вы здесь?
Молодой человек улыбнулся и с поклоном ответил:
– Андрей Андреевич Лопухин, помещик, к вашим услугам. А кто вы, прекрасная незнакомка? – неожиданно высокопарно прибавил он.
– Меня зовут Екатерина Петровна Долентовская.
– Вы госпожа Долентовская? Супруга здешнего хозяина… – задумчиво протянул Лопухин.
– Да. А почему вы так этому удивлены?
– Нет, нет, я вовсе не удивлен. Но вы уже давно живете в наших краях, как я слышал, а мы с вами до сих пор не знакомы. Поэтому встреча мне вдвойне приятна.
– А что вы делаете здесь? – спросила Катенька.
– Не беспокойтесь, я не произвожу потраву в ваших владениях, – с притворным испугом развел он руками. – Я просто гулял, а когда начался дождь, решил переждать его в этом доме. Надеюсь, я не позволил себе лишнего? Тем более что здесь была открыта дверь.
– Ну что вы, ничего страшного… – она поежилась.
Ноги у нее здорово промокли, к тому же дождик основательно промочил и ее платье. Теперь Катенька куталась в шаль и думала о возможной простуде.
– Да вы совсем замерзли, – озабоченно сказал молодой человек. – Позвольте предложить вам мою куртку, – с этими словами он быстро расстегнул пуговицы охотничьей одежды и, не слушая возражений, протянул ее Катеньке. – Только вам надо снять шаль, она слишком мокрая. А моя куртка сухая. И не медлите, не хватало вам еще простудиться.
Катенька благодарно улыбнулась и, решив не спорить, скинула шаль и укуталась в предложенное одеяние.
– Ну, вот и хорошо, – продолжил он. – Только и ноги вы, верно, промочили?
– Да.
– Жаль, тут нельзя теперь развести огонь, – протянул Лопухин.
– Ничего. Дождь скоро кончится, – сказала она. – Да мне и не холодно. Ведь главное, чтобы не было холодно, а день сегодня теплый, несмотря на ненастье.
– Да, верно, – он долгим взглядом окинул свою неожиданную знакомую. – А почему вы оказались так далеко от дома и в такую непогоду?
– Я тоже гуляла, – ответила Катенька.
– Гуляли? В одиночестве? И так далеко? – повторился он.
– Да, я люблю долгие прогулки. Отчего вас это удивляет? – Катя не могла понять, чем ее прогулка может быть так любопытна.
– Я просто предположил… – начал Лопухин.
– Что? – живо спросила она.
– Быть может… – начал он, – но я не смею, нет! – прервал Лопухин сам себя.
– Ах, раз уж начали, то договаривайте! – воскликнула Катенька.
Глаза ее заблестели: ей ужасно захотелось узнать, что хотел сказать этот симпатичный молодой человек. А то, что он был симпатичным, она сразу подметила.
– Боюсь, что мое предположение покажется вам чересчур вольным, – прищурился Лопухин.
– Вольным? Да что же это может быть? – Катенька действительно не понимала намека.
– Я подумал, что, быть может, вы поссорились с мужем и оттого ушли так далеко и теперь попали под этот дождь? Но если это ссора, то это благословенная ссора, – торопливо продолжил он, – потому что она привела нам познакомиться!
– Что? – Катенька рассердилась не на шутку. – Вот вздор! Никакой ссоры не было! Что за предположения вы себе позволяете?
– Я знал, я знал, что вы обидитесь! – молодой человек действительно был огорчен. – Но вы велели мне сказать, что я думаю, и я не мог удержаться!
Катя возмущенно отвернулась от него и сделала вид, будто никого рядом с нею нет.
– Ну простите же меня, – тихо произнес Лопухин. – Я сказал эту дерзость оттого, что сразу был очарован вами…
– Вот что, – Катенька развернулась и гневно продолжила: – Вы решили не так, так эдак оскорбить меня. И будто бы нарочно взялись говорить мне вещи, которые никак нельзя говорить незнакомым, да и знакомым дамам тоже!
– Но это правда! Я был очарован вами с первой же минуты, как только увидел. Поэтому мне решительно захотелось, чтобы вы были в ссоре с мужем, а я бы имел возможность утешить вас…
– Ну уж этого я слушать не собираюсь, – прошипела Катерина и выбежала прочь из домика под самый дождь.
– Стойте! – крикнул молодой человек, выбежав за ней следом. – Да стойте же! Останьтесь здесь, а я уйду! – продолжал кричать он с порога.
Но Катенька остановилась лишь на мгновение, чтобы скинуть охотничью куртку, одолженную ей случайным знакомым, и тут же со всех ног помчалась к дому. Она даже забыла про свою шаль, которая осталась, так сказать, во владении неприятеля.
– Какое безрассудство… – пробормотал Лопухин. – Но и характер тоже имеется… Интересно же завоевать расположение такой женщины. Многие ли кинулись бы вот так, под самый дождь? – продолжал он рассуждать сам с собой. – Иная предпочла бы остаться и даже найти приятность в кокетстве и флирте, – молодой человек усмехнулся.
Он слишком хорошо знал столичных дам и не ошибался в своих предположениях. Мало кто кинулся бы под дождь только от услышанного признания в симпатии. И это вместо того, чтобы выгнать нахала или постараться обернуть ситуацию себе на пользу.
– Да она же забыла шаль, – взгляд Лопухина упал на предмет туалета. – Надо будет вернуть, – его усмешка сделалась еще шире. – То-то удивится господин Долентовский. Жаль, конечно, делать неприятности такой милой даме, но пусть это будет ей наказанием за то, что она так нелепо убежала и пренебрегла моим обществом. Я никому не простил бы подобной обиды! – прибавил он, повысив голос.
9
1735 год
«29 мая 1735 года.
Муж неоднократно упрекал меня в том, что я умею писать. Он нередко говаривал, что ежели бы я меньше уделяла времени писанию и книгам, то было бы лучше для нашего очага семейственного. Он все подозревает, что я скрываю от него что-то. И он прав, теперь – прав. Если ранее совесть моя была чиста, то ныне я уже не могу так сказать. И лучше бы я не разумела грамоте, ибо тогда не смогла бы писать о произошедшем со мной и меньше думала об этом. А еще я опасаюсь, что рано или поздно записки мои попадут в сторонние руки, и тогда беды не миновать. Что же проще – прекратить вести сей дневник, а написанное сжечь… Но я не могу, отчего-то не могу оставить моей губительной привычки! Мне надобно с кем-то делиться своими чувствованиями, но делиться мне не с кем. Не пойду же я о сем говорить моей горничной или ключнице? Но не могу я ничего такого здесь написать, за что следовало бы меня казнить. Люблю ли я? Да. Изменила ли я долгу своему? Нет! Но не думать, не чувствовать, воспоминая облик человека сердцу милого не могу. Прежде никогда я не любила и уж более не полюблю, не оттого ли сердцу больно? Но я решилась – при первой же возможности скажу Ивану, чтобы он у нас никогда не появлялся. И писем мне писать ему не надобно. Ах, сколько радости доставляли мне его записочки, писаные с такой нежностью! И все те любовные слова, коими называл он меня и кои столько давали мне радости – все надобно забыть и отринуть! Я поняла, – долгу своему изменить не вправе. И для того должна твердо отказать Ивану от дома и запретить ему думать обо мне. А себе запретить думать о нем. Более мне нечего прибавить».
Катерина как следует запрятала свои бумаги, убрала подале и перо с чернильницей и, крадучись, ровно тать в нощи, покинула свою комнату и спустилась вниз.
– Барыня, барыня!
Катерина резко обернулась. Перед нею стояла заплаканная горничная.
– Что случилось? – спокойно спросила она.
– Барин опять ругались. Вас искали… А мне говорили, что ежели вперед заметят меня без дела при вас, то велят выпороть на конюшне!.. – при этих словах девица разревелась.
– Что это значит – без дела при мне? – Катерина довольно равнодушно взирала на слезы горничной, так как голова ее была занята совсем другим, да и пороть ее никто не станет, это уж верно.
– Ну, значит, барин велели, чтобы вы мне всегда дело давали и чтобы, значит, одна нигде не ходили.
– Вот как? – задумчиво протянула молодая женщина.
– Одной вам опасно и неприлично, и для того, дескать, горничная к вам приставлена, чтобы вы одна нигде не бывали… Даме, мол, такое не к лицу…
Катерина усмехнулась и задумчиво произнесла:
– Что же, не к лицу так не к лицу… Григорий Федорович прав, лучше будет, ежели ты всегда будешь при мне…
– Ох, барыня! Сделайте милость! – залопотала горничная, вмиг перестав реветь.
– Ну пойдем-ка в девичью, – кинула Катерина служанке. – Нечего нам тут с тобой время терять!..
10
1816 год
– О Господи, Катенька! – воскликнул Алексей. – Так далеко ушла, да еще одна, и попала в ненастье! Ты вся промокла, ведь простудишься…
– Ничего, – рассмеялась она, – я позову Аграфену, она меня быстро вылечит!
– Пусть она тебя сначала переоденет, – он поднял жену с кресла, на которое та, задыхаясь, упала, едва вбежала в дом. – Ступай-ка наверх.
– Силы нет, – ее дыхание еще было неровным и чувствовалось, что и впрямь у нее нету сил.
– Устала, бедняжка моя… – нежно сказал Алексей и, подняв ее на руки, понес наверх.
– Какое со мной странное происшествие было нынче, – принялась рассказывать Катенька мужу, лишь только переоделась, и Аграфена напоила ее горячим чаем.
– Что такое? – Алексей уже сидел за какими-то хозяйственными бумагами в кабинете, и Катя нарочно спустила к нему, чтобы поговорить.
– Я даже перепугалась, – прибавила она, немного помолчав.
– Вот как? – Алексей обернулся к жене. – Что было тому причиной?
– Неожиданная встреча.
– Ты кого-то встретила? Кто это был? Если кто-то из мужиков посмел быть с тобой грубым и вызывающе себя вел, то…
– Нет, это был какой-то наш сосед-помещик.
– Ты знаешь его имя?
– Да. Он назвался Лопухиным Андреем Андреевичем.
– И он напугал тебя? – изумился Алексей. – Он позволил себе что-нибудь лишнее? – Долентовский сдвинул брови. – Я этого просто так не оставлю, я…
– Нет, нет! – Катенька вдруг перепугалась.
Она поняла, что напрасно завела этот разговор. Происшествие и впрямь было странным и не стоило рассказывать о нем мужу. Не подумал бы он чего дурного… Она прикусила губу. Ах, как неосмотрительно!
– Что ж тогда? Да что произошло, расскажи толком! – потребовал Алексей.
Он забросил свои бумаги и пристально посмотрел на жену.
– Говори, – велел он тоном, не допускавшим противоречия.
– Когда начался дождь, – принялась рассказывать Катенька, – я бросилась домой. Но дождь сделался таким сильным, что я сочла за лучшее переждать его в охотничьем домике, ты знаешь в котором… – она посмотрела на мужа.
– Да, знаю, конечно…
– Так вот, когда я вошла туда, то обнаружила господина Лопухина. Он тоже решил переждать в нем дождь. Он представился, я представилась тоже…
– И? – поторопил ее Алексей.
– Да просто… – Катенька замялась, ей не хотелось передавать намеков и слов Лопухина в точности. Она вдруг поняла, что муж сочтет это прямой для них обидой и будет прав!
«Ах, я глупая! Кто тянул меня за язык!» – укорила себя молодая женщина.
– Что ж ты замолчала? – нахмурился Алексей. Он уже понял – дело тут нечисто. – Поэтому ты и прибежала домой, не чуя себя, вымокнув с ног до головы? – продолжил он.
В нем неожиданно вскипели чувства, которых он не знал прежде: это были ревность и… злость! Да, он был зол. Сперва он злился на этого Лопухина, а потом – на жену! Да, на Катеньку на любимую свою Катеньку…
– Да просто он стал говорить какие-то глупые комплименты, знаешь, как это обычно водится, – продолжила она смущенно. – А я растерялась и перепугалась. Сама не знаю чего, право! – пылко прибавила она.
– И что же, ты так сильно растерялась, что кинулась под дождь?
– Да, – пробормотала Катенька растерянно.
Ее потерянный вид внезапно растрогал Алексея. Он улыбнулся и, поднявшись, подошел обнять жену.
– Прости, я тоже напугал тебя. Но я сам испугался. Это точно все, что произошло?
– Да, – кивнула она, улыбнувшись.
– Ну и ладно. Забудь! – Алексей провел рукой по ее волосам. – Мне надо еще поработать, ты позволишь?
– Да, конечно! Прости, я отвлекла тебя, – заторопилась Катенька.
– Ну что ты! Ты должна была рассказать мне обо всем. И впредь никогда не бойся ничего рассказывать мне. Договорились?
– Да, – ответила она, чмокнув мужа в щеку.
* * *
– Алексей Иванович, к вам гости, – сообщил дворецкий с почтительным поклоном.
– Кто? – Алексей удивился. Он никого не ждал, да и, признаться, видеть ему никого не хотелось.
– Господин Андрей Андреевич Лопухин.
– Лопухин? – тут уж его удивлению не было предела. – Странно… Для чего он мог явиться? – Алексей поднялся и сам вышел в гостиную навстречу визитеру.
Молодой человек спокойно прохаживался по гостиной, разглядывая убранство комнаты в ожидании хозяина. Через руку у него была перекинута дамская шаль, этой детали хозяин дома был немало удивлен.
– Господин Лопухин? – Алексей решил не упускать случая поподробнее рассмотреть неожиданного пришельца.
– Да, к вашим услугам, – ловко поклонился молодой человек. – Имею ли я честь говорить с господином Долентовским? – в свою очередь осведомился он.
Алексей кивнул головой.
– Вас, верно, удивляет мой неожиданный визит.
– Не скрою. Мы с вами, кажется, не знакомы.
– Да, это так. Но недавно я имел удовольствие познакомиться с вашей очаровательной супругой, – улыбнулся Лопухин.
– Да, жена рассказывала мне о вас, – Алексей улыбнулся в ответ, хотя на душе его скребли кошки.
Не успел этот тип познакомиться с Катенькой, как он уже наносит им визит. Что, черт побери, случилось в тот день? Почему этот Лопухин решил, что будет с радостью принят в их доме?
– Вот как? – продолжил меж тем гость, и на лице его появилось такое лукавое выражение, будто он знал много больше собеседника и желал о том рассказать, но соображения скромности удерживали его от поспешного шага.
– Да, так, – Алексей сделался серьезен. – Что же вас привело в мой дом?
– Должно быть, супруга ваша рассказала о том недоразумении, что произошло меж нами? – Лопухин в упор уставился на Алексея.
– Недоразумении?
– Ах, я, впрочем, позволяю себе лишнее, – гость сделал вид, что крайне смущен.
– Нет, отчего же, я весь внимание…
– Право, я позволил себе какие-то пошлые комплименты и этим весьма перепугал Екатерину Петровну, – Лопухин вновь улыбнулся, всем своим видом давая понять, что ничуть не раскаивается и дело тут вполне обычное.
– Моя жена упоминала об этом. Что еще? – Алексей помрачнел. Весь вид и каждое слово этого субъекта выводили его из себя.
– Я должен извиниться, – покачал головой Лопухин.
– Ваши извинения приняты, – ответил Долентовский.
– Быть может, мне следует принести извинения лично Екатерине Петровне? – поинтересовался гость.
– Не вижу необходимости, – покачал головой Алексей.
– Что же, – визитер в притворной растерянности пожал плечами, – тогда передайте мои искренние извинения вашей супруге.
– Непременно.
– И еще… – тут Лопухин несколько замялся.
– Что же? – Алексей изо всех сил старался показать, что ему безразличен и этот визит, и этот человек, и все, что произошло в тот злополучный день в охотничьем домике.
– Это, право, может показаться странным… – продолжал мяться гость.
– Ну, не тяните же!
– Вот, – Лопухин протянул Долентовскому шаль, которую, до сей поры, держал в руке. – Ваша супруга забыла вчера…
Алексей пристально посмотрел в лицо собеседнику. Тот принял на себя вид полнейшего равнодушия, но в душе Долентовского зашевелились самые черные подозрения.
– Екатерина Петровна так торопилась домой, что забыла шаль у меня… То есть, – поспешил поправиться визитер, – забыла ее в охотничьем домике!
– Я весьма благодарен вам за заботу, – сухо кивнул Алексей, – и непременно передам шаль жене. Теперь, простите – меня ждут дела.
– Да-да, конечно, я и так отнял у вас слишком много времени.
И, поскольку Алексей не взял шаль у него из рук, Лопухин положил ее на кресло.
– Рад был знакомству, – прибавил он.
– Всего доброго, – ответил Долентовский.
Лопухин вышел. Алексей еще некоторое время молча стоял посреди гостиной. Затем, услышав шаги за дверью, медленно обернулся к появившейся в дверном проеме жене. Та ласково улыбнулась ему.
– У нас был кто-то? – спросила она.
– Да, – сдержанно ответил Долентовский. – Взгляни, – он указал на шаль, лежавшую в кресле.
– О, моя шаль! – воскликнула Катенька. – Я же потеряла ее тогда… – она осеклась. – Что, приходил этот человек? – взволнованно спросила она.
– Да, приходил. И вернул пропажу, – Алексей внимательно смотрел в лицо жены, словно пытаясь прочесть в нем что-то важное. – Ты рада?
– Рада, – эхом повторила она.
– Он так странно говорил, – продолжил Алексей.
– Что? – Катенька взяла накидку в руки и стала пристально ее разглядывать.
– Он, должно быть, неудачно выразился. Сказал, что ты забыла шаль у него… Как глупо, – Алексей деланно усмехнулся.
– Да, глупо, – согласилась она. – Я забыла ее в охотничьем домике. А поскольку он оставался там, то и оговорился таким образом.
– Вероятно…
– Я пойду, отдам ее горничной, чтобы почистила. Шаль в тот день вымокла насквозь.
– Ступай, – кивнул Алексей.
Катенька взяла накидку и выбежала прочь. Алексей остался стоять посреди комнаты. Никогда до последнего времени в его душу не закрадывались подозрения. Он вообще не был склонен к настороженности и подозрительности, но теперь… Теперь он почти ненавидел. Ненавидел ее, свою жену. И ревновал беспредельно. Были ли тому причины? Нет, не было. По совести сказать, ничто не говорило о том, что жена лгала ему. И этот подлец Лопухин, скорее всего, просто дразнил его из какого-нибудь молодческого куража, но все же… Все же ему потребуется немало времени, чтобы успокоиться и взять себя в руки.
Алексей пнул в сердцах угол кресла, на котором лежала та злополучная шаль, и быстро вышел прочь из дому.
Весь остаток дня и всю ночь он провел в поле. И только к утру другого дня понял, что может спокойно явиться домой и увидеть жену.
Катенька, прочтя записку, погрузилась в тягостное недоумение. Алексей уехал, ничего не сказав, и только потом передал с каким-то мальчишкой, чтобы она не ждала его до утра. Она не сомневалась – все неспроста. Надо же было этому господину, который выгнал Катерину под дождь, явиться в дом и расстроить ее отношения с Алексеем. Впервые со времени замужества она почувствовала, как дорог ей муж, его расположение и любовь.
Она не стала ужинать, а сразу поднялась к себе в спальню. Но сон не шел. Катенька поначалу принялась расхаживать из угла в угол по своей комнате. Но тут ей вдруг сделалось необыкновенно душно, и она поняла: если сейчас не выйдет из комнаты, то упадет в обморок. Катерина выбежал прочь, не медля ни минуты. И не нашла ничего лучше, как отправиться в старую часть дома, в ту самую, которую она так не любила. Что-то с неведомой силой влекло ее туда.
Никто не слышал, как Катя прошла в старую горницу. Она долго бродила по ней, заглядывая в каждый угол, и вдруг остановилась. Она совершенно отчетливо поняла, что с нею происходит то, что уже однажды происходило во сне! Катенька кинулась к окнам и нашла их грязными и темными. Хотя ночь была по-летнему светлой, сквозь них ничего не было видно. И тут внезапно ей стало холодно. Только что было ужасающе душно, и вот будто повеяло ледяным хладом. Молодой женщине стало страшно, тело ее пронизала дрожь, и тут… Она резко обернулась и увидела…
Перед нею стояла женщина. Призрак женщины – бледный, почти прозрачный. Бесплотное создание колебалось в воздухе перед нею и еле заметно улыбалось, в упор глядя на Катю! Катенька попятилась, но, вспомнив свой сон, остановилась и удержалась на ногах.
Призрак протянул к ней руку, Катя не шелохнулась. Ей показалось, что сейчас она непременно узнает нечто важное. Фантом поплыл вдруг в сторону. Затем, остановившись в углу, опустил руку и явственно указал на пол под собою. Катенька кивнула головой. Призрак вновь улыбнулся и исчез…
– Неужели тут что-то есть? – прошептала она. – Да, тут что-то есть. Она не просто так показала мне на это место…
Катенька присела и постучала по половице. Та легко заходила под ее пальцами, и стало понятно – приложи совсем немного усилий, и можно приподнять ее и посмотреть, нет ли там какой находки!
Но тут в коридоре зашумели. Катерина услышала взволнованный зов:
– Катерина Петровна! Катерина Петровна! Барыня!
Катя, поспешно поднявшись с полу, выбежала из горницы в коридор, невольно подосадовав про себя этому. Как бы ей хотелось тут же поискать, на что указывал призрак женщины!
– Барыня! Вот и вы!
– Да что случилось? – спросила Катерина. – Что вы расшумелись?
– Барыня! – горничная чуть не рыдала. – Да мы насилу вас нашли! Куда это вы пропали? Вот, думаем, барин вернется и попадет нам, что за вами не досмотрели!
Тут же стояла запыхавшаяся Аграфена и согласно поддакивала горничной.
– Что это вы! Босая! – всплеснула она руками. – Ведь же застудитесь! Живо ступайте в спальную. Да в одной рубашечке! – кудахтала Аграфена.
Катя волей-неволей принуждена была отправиться в спальню под конвоем двух бдительных стражей.
«Ну, ничего, – решила про себя Катенька, – я скоро вернусь и увижу, что там…»
Так и закончилась эта ночь. А утром вернулся Алексей, усталый, но почти спокойный.
