Текст книги "Жених для Снегурочки, или Отрази меня в Зеркале (СИ)"

Автор книги: Наталия Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Наталья Романова
Жених для Снегурочки, или Отрази меня в Зеркале.

Глава 1. Не удавшееся свидание.

Известный московский кутюрье Влад Стеблов сидел в павильоне в любимом кресле, раскачанном до состояния «ещё-немного-и-ты-рухнешь». Кресло жалобно и тоскливо поскрипывало, напоминая о том, что пора бы заняться приобретением нового студийного оборудования. Отбросив эту не вовремя пришедшую в голову мысль, он снова углубился в изучение досье модели, которую ему предложили буквально вчера.

Съёмки клипа с показом новой коллекции грозили сорваться из-за внезапного отказа от работы в проекте Вики Суржиной. Дело закончилось бы полным провалом, не подсунь ему в самый пик истерики администратор Веруня несколько фотографий мало известной начинающей модели Аллы Порошенко.

Со всех снимков на него смотрела красавица-альбиноска с чуть рыжеватыми бровями и ресницами, и такими же волосами ниже плеч, зачёсанными назад. Прозрачная бледная кожа почти просвечивала в лучах софитов. Изящная и хрупкая, она, казалось, недавно перенесла тяжёлую болезнь. В то же время, ощущалась в ней скрытая и скрученная до предела пружина. Именно пойманное фотографом состояние сдержанного напряжения и заставило его согласиться на замену.

Вчера, на первом прогоне, он с удивлением заметил, что девушка абсолютно не восприимчива к низкой температуре. По сценарию ей полагалось пройти по подиуму босиком ровно пятнадцать раз. Именно столько платьев необходимо было продемонстрировать для съёмки. Причём, несколько из них приходилось показывать дважды. Оператору требовалось снять модель с разных ракурсов.

На улице трещали февральские морозы. Все были так увлечены работой, что только в конце съёмок обратили внимание на то, что Алле никто не предложил хотя бы накинуть куртку или обуться. Тем не менее, девушка совершенно не обращала внимания на достаточно низкую температуру воздуха в павильоне. А когда он ей предложил согреться горячим кофе, ответила, что не пьёт горячих напитков вообще. И ещё вспомнилась одна странность. Девушка отказалась от гримёрки. Сказала, что ей косметика не нужна. А если они хотят всё-таки её подгримировать, то пусть это сделают прямо в студии.

Странная девушка. Хотя, какая ему разница. Может быть она «морж» или... Снегурочка. Утром он в шутку её так назвал, и к вечеру иначе к ней уже никто не обращался.

Ей удивительно шла роль, предложенная режиссёром. Когда её хрупкая фигурка под прозрачной, развевающейся в струях воздуха тканью, изображала борьбу с бушующей стихией, казалось, что именно эта среда для Снегурочки и есть самая что ни на есть родная и знакомая. Она словно не преодолевала бурю, а была её центром.

Сегодня он видел, как девушка уходила со съёмок, надев лёгкую куртку поверх тоненького платья. Обратив внимание на белые летние кроссовки, он поёжился от холода. Сегодня температура воздуха в павильоне упала почти до нулевой. Что же творится на улице?

Может быть у неё финансовые проблемы? Бывает такое в жизни, особенно у девочек с нестандартной внешностью. Долго не было работы, кинул мужик... Да мало ли что могло произойти. Надо завтра предложить ей аванс.

А впрочем, зачем ждать? Он улыбнулся. Мысль ему показалась забавной.

***

Открыв холодильник, я произвела ревизию запасов. Ндаа, надо идти закупаться. Осталось несколько коробок с соком, пара брикетов с мороженным и струганина из лосося.

Добыв банку с соком и насыпав струганинки в чашку, я уселась в любимое кресло напротив приоткрытого окна и уставилась на тихо падающий снег. Помедитировав минут пятнадцать, встала и со вздохом прикрыла окно. Если квартиру выстудить окончательно, перестают работать приборы и замерзает вода.

Эти особенности своего организма я воспринимала спокойно. Я – альбинос. С детства приучена любить холод, и поэтому летом стараюсь уехать на север. Прячу от солнца кожу под слой крема, а глаза под темные очки. На зиму возвращаюсь в Москву. И что? Я не одна такая. В соседях живёт ещё один альбинос, мой одноклассник Геник. И он тоже не любит лето. Нас можно было бы назвать братом и сестрой. Но мы не родственники. И если бы жизнь нас не связала, то, скорее всего, оба были бы давно в разных концах света. Как большинство нормальных одноклассников.

Однако, кое-что случилось со мной несколько лет назад. Я оказалась в психиатрической клинике с диагнозом «полная амнезия с параноидальным синдромом». При каких обстоятельствах я там оказалась, является загадкой для меня до сих пор. И если бы Геник случайно не узнал меня по телевизору, я бы до сих пор находилась там, и навряд ли была вменяема. Транквилизаторы мне кололи сильные и много.

Геник приехал в клинику, поговорил с главврачом, и меня отпустили под его ответственность домой. И случилось это исключительно благодаря профессии, выбранной Геником для зарабатывания на жизнь. Геник был полицейским.

Привезя меня домой, Геник долго втолковывал мне, кто я и что должна делать дальше, чтобы вспомнить всё и не попасть в клинику для умалишённых повторно.

В клинику не хотелось, поэтому я все последующие четыре года усердно слушалась Геника, стараясь вписаться в жизнь.

До потери памяти я работала психологом в одной из клиник города. У меня имелся диплом и внушительная картотека пациентов. Но, поскольку я не помнила ровным счётом ничего, пришлось от прежней работы отказаться.

Геник посоветовал разместить резюме на сайте моделей. Я им подходила по всем параметрам – довольно высокая, худая, с идеальным количеством сантиметров в груди, талии и бёдрах.

Выйдя из клиники, я была ещё абсолютной альбиноской. То есть мои брови, ресницы и волосы были идеально белыми. Теперь же волосы слегка порыжели. Возможно, на цвет повлияли химические вещества, которые в меня активно вкалывали в течении нескольких месяцев.

Ещё одной проблемой была потеря артикуляции. Мне приходилось не только вспоминать язык, но и учиться говорить практически заново. Восстанавливалась я довольно быстро, однако, в речи всё равно прочно поселился еле уловимый акцент. И Геник этим меня постоянно поддразнивал, хотя сам картавил будь здоров.

Вообще, парень оказался мне самым близким человеком, взявшим на себя довольно не благодарную роль няньки. Причём, абсолютно бескорыстно.

Однажды одна из коллег, выслушав мою историю, воскликнула.

– Да этот твой Геник настоящее сокровище!

В общем, да здравствуют благородные мужчины!

С этой мыслью я с грустью посмотрела на закрытые створки заветного шкафчика с любимым хобби и посетовала на то, что ещё несколько дней не смогу заняться любимым делом из-за съёмок. Достала из тёплых объятий шерстяного свитера комп и подключилась к интернету.

Но не успела я написать пару сообщений в сетях, раздался позывной с работы. С удивлением я уставилась на экран. Это был вызов от директора проекта, в котором работала со вчерашнего дня.

Влад Стеблов представлял собой типичный образец мужчины, носящего одежду в стиле casual, и стремящегося быть заметно-незаметным.

В первый день я с некоторым пренебрежением отнеслась к его манере надевать в принципе не сочетаемые вещи. Лейбл на джинсах мне посмотреть не довелось, но ворот рубашки с пёстрым ситцевым подворотничком я узнала. Пиджак цвета «коричневого седла», как забавно называли его в мире моды, в крупную клетку с кожаными налокотниками дополнял шерстяной клетчатый шарф нежного персикового оттенка. В сочетании с тёмными каштановыми волосами и карими глазами под прямоугольными стёклами очков выглядели довольно забавно ботинки брусничного цвета.

Однако, на следующий день директор явился одетым в совершенно иной цветовой гамме, и я поняла, что это его стиль – эдакое виртуозно отрежиссированное пренебрежение к цветосочетаниям.

Нажав кнопку вызова, я услышала его мягкий слегка приглушённый голос.

– Алло, это резиденция Снежной Королевы? Могу я поговорить со Снегурочкой?

Я легко рассмеялась шутке и ответила.

– Снегурочка вас слушает.

– Аллочка, я был сегодня к вам чертовски невнимателен, и хотел бы загладить свою вину. Выбирайте место и я отвезу вас туда лично. Это может быть клуб, ресторан. Всё, что пожелаете.

Я задумалась.

– А спортивный клуб подойдёт?

Послышался лёгкий стон.

– Аллочка, неужели вы ещё не перетрудились? Я то думал, что выжал из вас последние соки. А вы, оказывается, полны сил. Даже не знаю, что сказать.

От Геника мне попадёт точно. А! Да ладно.

– Согласна на «Сицилийского повара».

– Прекрасно! Надеюсь, полтора часа вам хватит, чтобы принять душ?

– Вполне.

Дав отбой, я закрыла компьютер и отправилась в гардеробную.

Я закалывала последний локон, когда раздался звонок в дверь.

Открыв, я с удивлением увидала молодую приятную женщину лет тридцати. Альбиноску.

– Можно войти?

Я рассеянно кивнула и пропустила незнакомку в квартиру.

Войдя в комнату, женщина осмотрелась и присела в кресло. Кажется, меня ожидает долгий разговор.

– Чем могу быть полезна?

Женщина склонила голову набок и некоторое время очень внимательно меня разглядывала.

– Ты меня совсем не помнишь?

Я напрягла оставшиеся после лечения в клинике извилины, а потом помотала головой.

– Извините, нет.

Тут мне стало очень не комфортно. Потому что я осознала, что разговариваю на чужом языке. И этот язык мне знаком больше, чем тот, в котором я практиковалась последние четыре года.

– Кто вы?

– Я? Я твоя мать. Эль, неужели ты меня совсем не помнишь?

Я снова напрягла мозги, изо всех сил пытаясь вспомнить. Хоть что-нибудь. Тщетно.

– Мне очень жаль, но я вас действительно не помню.

В этот момент снова раздался звонок у входной двери. Это был Влад.

Окинув меня пристальным взглядом, Влад мурлыкнул.

– Ах, какая прелестная Снегурочка.

Я спохватилась.

– Влад, у меня там странная гостья.

Влад нахмурился, блеснув стёклами очков, и молча прошёл в комнату.

Женщина сидела в том же кресле, распахнув лёгкое терракотовое пальто.

– Простите, с кем имею честь? – в голосе Влада слышались властные и строгие нотки.

Незнакомка поднялась и направилась на выход.

– Я... Извините, я уже ухожу.

По-русски женщина говорила с акцентом.

Я накинула шерстяное пончо, подхватила сумочку и, улыбнувшись Владу, кивнула.

– Я готова. Можем идти.

Выходя из квартиры, мы столкнулись с Геником, выходившим из своей соседней. Взгляд его задержался на моей неожиданной гостье, которая в этот момент спускалась по лестнице вниз, и мне показалось, что он слегка вздрогнул.

– Привет, Алл. Гостя представишь?

Странно, а гостью тебе представлять не нужно?

Тут я отметила, как похожи Геник и та женщина. Оба альбиносы, и у обоих глаза серого стального цвета с черной рваной линией на радужке. Но и у меня такая! Не много ли альбиносов в одном месте, чёрт возьми! Впрочем, может быть просто подобное притянуло подобное? Такое, говорят, случается довольно часто.

Возможно, я бы и задумалась над словами моей гостьи о нашем родстве, если бы не её возраст. Но в тридцать лет иметь тридцатилетнюю дочь не реально. И, значит, это ложь. А вот почему она врёт...

Всё это крутилось в голове, пока мы ехали с Владом в лифте, а потом в машине до ресторана.

«Сицилийский повар» был моим любимым местом отдыха. Небольшой, тем не менее он каждый вечер собирал публику на концерты живой музыки. Группа, которая здесь играла, исполняла репертуар западных групп середины двадцатого века. Кроме тематических вечеров, посвящённых творчеству The Beatles и Элвиса Пресли, музыканты приглашали поиграть своих коллег из других коллективов. От этого вещи, которые они исполняли, слушались каждый раз по-новому. Здесь же собирались пары, которые с увлечением танцевали рок-эн-ролл.

Знакомый официант, принимая заказ, улыбнулся и спросил.

– Как всегда?

Я кивнула.

Влад сделал свой заказ. Спросил меня, какое вино я предпочитаю. Я сказала. Влад уважительно покивал.

– Часто здесь бываете?

Я пожала плечами.

– Не очень.

Когда нам разлили сухое белое, Влад сказал.

– Предлагаю перейти на ты.

– Навсегда?

– Конечно. Тебя это смущает?

– Да нет.

– Вот и славно. Меня тоже. За более близкое знакомство?

Наши бокалы произвели торжественное «дзынь». Вино оказалось замечательным. Музыканты старались. Я машинально принялась за салат из свежих овощей.

Однако, что-то мне не давало расслабиться. В голове крутился разговор с таинственной гостьей, назвавшейся моей матерью. Видимо, мысли отразились на лице. Влад протянул руку и погладил меня по щеке.

– Так что за проблемы мучают такую хорошенькую головку?

Я почувствовала неловкость от того, что моему директору пришлось принять участие в моих личных проблемах.

– Проблема одна. Моя не стандартная внешность.

Влад хохотнул.

– Только не надо утверждать, что тебя смущает твоя не стандартная внешность. Не поверю. В нашем бизнесе любая экзотика приветствуется.

Ответить я не успела. Из сумочки раздались позывные Геника. Я извинилась.

– Слушаю.

– Мне очень срочно нужно с тобой увидеться. Дело жизни и смерти.

Я выдохнула. Ну нет. Только не сегодня!

– Опять? Ну сколько можно, Геник?

Развивать давнишний спор при Владе не хотелось. Однако, я сделала себе зарубку на память. Поговорить с приятелем серьёзно. Я понимаю, когда он меня наставляет на путь истинный в бытовых вопросах. Но то, что он периодически отваживает от меня мужчин...

В общем, вечер закончился не совсем так, как я мечтала. Влад проводил меня до двери, и только раскрыл рот, как из соседней квартиры вышел Геник.

– О, а я думаю, кто это так припозднился!

Влад понимающе улыбнулся, церемонно поцеловал мне руку и пожелал спокойной ночи.

Мне же ничего не оставалось, как попрощаться. День не задался.

Глава 2. Возвращение в семью.

Я не любила зеркал. Поэтому в моём доме их не было. Приводя себя в порядок по утрам, я смотрелась в отполированную до блеска дверь шкафа в прихожей. И каждый раз мне казалось, что там есть кто-то ещё. Первое время я даже оглядывалась. Но потом уговорила себя, что от паранойи меня лечили не просто так, поэтому вполне возможны осложнения. Ну вот, я и относилась к своей фобии, как к осложнению после болезни.

Вернувшись домой в тот злополучный вечер, я краем глаза снова засекла постороннее движение в отполированной до блеска панели. По телу пробежали мурашки. Реакцию пришлось списать на не вполне нормальный день.

Было уже поздно. Посидев у любимого окошка, я уже готовилась забраться под простыню, как в дверь позвонили.

Ну вот что за напасть? Может это Влад вернулся? Вроде я ничего не забывала...

За дверью стоял Геник.

– Привет. Ты мне рассказать ничего не хочешь?

Я разозлилась.

– А ты?

В глазах Геника прочитался испуг. Он решительно прошёл на кухню, и молча сопел, пока я запирала за ним дверь, а потом минут пять устрашающе гремела чашками.

– Кофе будешь?

– Нет. Ты же знаешь, я кофе не пью.

– Сок?

– Из холодильника? Давай.

Я доставала сок, а в голову лезли коварные планы великой и страшной мсти за испорченный вечер.

– Геник, вот скажи мне, друг мой. Как много ты встречал таких морозоустойчивых людей, как ты и я?

Геник прищурился.

– Довольно много. В Сокольниках, к примеру.

С довольно громким стуком я поставила перед ним стакан и коробку с соком.

– Я не о «моржах». Все «моржи», приходя домой, становятся обычными людьми. А мы с тобой почему-то спим с открытой форточкой даже в минус двадцать.

– Алл, твой отец нас с тобой вместе с пяти лет водил моржевать. Мы закалённые люди. Или ты забыла, что у альбиносов бывают проблемы со здоровьем?

Ну да, всё логично до безобразия. Вот только вспомнить я про своё детство не могу. Поэтому лапшу мне можно вешать на уши тоннами.

– Хорошо, а что означает фраза...

Дальше я повторила одну из фраз на чужом языке, означающую «Эль, ты меня помнишь? Я – твоя мать». И зуб даю – Геник понял, что я сказала.

– Так на каком это, Геник? Я что-то такого наречия не припомню, хотя усиленно изучаю историю и географию Земли с тех пор, как очнулась в психушке.

Геник насупился.

– Я не знаю, что это означает. Если это тебе та женщина сказала, то её и спрашивай. А, кстати, всё-таки, кто это, не расскажешь?

Я вздохнула и уселась в кресло. Разговор грозил стать затяжным.

– Расскажу. Отчего не рассказать. Моя ровесница пыталась меня убедить в том, что она моя мать.

Геник потёр руки, собираясь с мыслями.

– Ну, Алл, понимаешь, я тут как-то читал научную литературу про альбиносов. У нас часто возникают разного рода аномалии в здоровье. Да ты и сама про это всё знаешь прекрасно. Ты вон тоже не просто так в психушку залетела. Так что у этой дамы тоже могут быть похожие проблемы. Ты – известная модель. Она увидала тебя в журнале и решила, что ты её дочь. На неё похожа, тоже альбинос. Дальше всё просто. Она тебя выследила и явилась качать родительские права.

– Мдааа... Действительно, всё логично. Только, Геник, почему у меня нет ни одной детской фотографии? Да и родителей фотки тоже отсутствуют.

Геник ещё раз вздохнул.

– Алл, я тебе уже рассказывал. Ты пропала тогда вместе с этими фотографиями. У тебя и вещи многие вытащили, помнишь?

Да, как же, помню, ага. Ничего я не помню! Знаю только то, что Геник рассказал мне обо мне после выхода из клиники. Ну что ж, истины, похоже, я сегодня всё равно не узнаю. Придётся жить с тем, что есть.

– Геник, я устала. Давай уже по домам, а?

Сосед похлопал белоснежными ресницами, махнул рукой, пробормотал «давай» и пошёл к себе.

Проводив Геника, я решила, что сон сейчас мне будет самым действенным лекарством. Виски ощутимо ломило. Я потёрла их пальцами, и тут уловила какой-то шорох из прихожей. Да что ж такое?

Прошаркав по направлению звука, я остановилась перед отполированной панелью. Отражение в ней двоилось и создалось впечатление, что кто-то стоит за моей спиной. Я резко оглянулась, но за спиной предсказуемо никого не оказалось. Посмотрев снова на панель, я с ужасом заметила, как прямо из моего отражения тянется чья-то рука. Панель в этом месте вспухла и мне показалось, что вот сейчас раздастся треск, и рука прорвется наружу.

Я взвизгнула и бросилась в комнату. Там я залезла под простыню и, обхватив себя руками, стала ждать. Прошло довольно много времени, ко мне никто не ворвался с криками «банзай», и мне начало казаться, что я всё выдумала. Ну конечно, просто у меня рецидив болезни. Меня ещё доктор в клинике предупредил. Велел звонить, если такое случится. Вот только я звонить никому не стану. Не хочу, чтобы меня снова заперли и пичкали всякой дрянью.

Надо уснуть, и завтра я встану с другими мыслями. Я укрылась с головой и погрузилась в тяжёлый беспокойный сон.

Мне снился заснеженный мир – бескрайние поля с торчащими из почвы осколками скал, горы, покрытые ледниками, дворцы и замки, вырубленные прямо в скале. Повсюду меня встречали и мне улыбались люди-альбиносы в странных одеждах. Там был мой отец и моя мать – та самая женщина. Они были очень молоды, а я чувствовала себя вообще юной. Там по узеньким коридорам-улочкам жители передвигались на странных коньках. Мне в голову пришло забавное слово – коньколыжи. Были там и огромные дирижабли, которые почему-то совсем не боялись ветров и снежных бурь. И ещё там был Геник. И я точно знала, что он мой брат. Геник грозил мне пальцем и за что-то ругал.

В самом конце этого прекрасного сна меня кто-то тронул за плечо. И когда я повернулась, я увидала Его... О, он был прекрасен. Альбинос с мужественными и одновременно такими хрупкими чертами лица. Разглядывая его, я подумала, что на этого снежного принца, по-видимому, словно на ребёнка, возложили совершенно непосильный груз. На эти мысли наводили печаль и тревога, затаившиеся в прекрасных светло-серых, прозрачных будто лёд, глазах. Мне его было очень жаль. Я потянулась и провела ладонью по белоснежной скуле. Он грустно улыбнулся мне и сказал.

– Здравствуй, Эль.

А потом вдруг в глазах его отразился страх и он стал отдаляться и растворяться в снежной пыли. Почувствовав ужасную боль сожаления, я проснулась.

Было очень рано. Достав сотовый, я убедилась, что не ошиблась – пять утра. Потянувшись, прикрыла глаза и попыталась ещё раз увидеть Его, снежного принца из моего сна. Но образ был не чётким и всё время ускользал.

Промучившись до восьми, я встала и, злая как тысяча чертей, пошла умываться и принимать ледяной душ.

Я доедала мороженное, когда раздался звонок. Это был Геник. Он также, как и я, не носил тёплых курток и шапок в мороз. Шарф надевал скорее из кокетства.

– Давай подвезу? Мне сегодня по пути.

Я согласилась. Накинув куртку, повесила сумку на плечо, проверила сотовый и мы спустились на лифте вниз.

Выходя из двери, я успела заметить, как вчерашняя гостья быстро подходит и бросает мне что-то в глаза. В следующий момент глазам стало невыносимо больно, белый свет померк, меня закрутило и помчало куда-то вперёд.

– Эль! Эль, ты меня слышишь?

Кто-то усердно хлопал меня по лицу.

С трудом разлепив глаза, я увидала незнакомку, назвавшуюся моей матерью.

– Что вы себе позволяете? Оставьте меня в покое!

Женщина взяла в руки высокий бокал, намереваясь меня напоить.

– Слава предкам, ты пришла в себя. Выпей сок поэро, тебе нужно восстановиться. В этом ужасном мире ты постарела сразу на десять лет. Выпей это, и твой организм придёт в норму.

Я замахала руками.

– Ничего я пить не буду. И вообще... Куда это вы меня притащили?

Женщина удивилась.

– Эль, ты не узнаёшь родной дом? Посмотри внимательно. Ты здесь выросла. Впрочем, пока не выпьешь сок, давить на тебя бесполезно. В таком состоянии порог восприимчивости у тебя совершенно никакой. Давай, пей.

И она снова принялась пихать мне бокал с питьем. Я сопротивлялась.

Тут послышался шум открываемой двери, и в поле зрения появился ещё один персонаж. Тоже альбинос. Секта одержимых альбиносов! Мама, спасите-помогите!

И я постаралась укрыться с головой под мохнатым пледом, которым меня накрыли, пока я была без сознания.

Мужчина остановился рядом с дамой, продолжавшей держать фужер с соком какого-то поэро, и громко сказал.

– Белия, что ты сотворила? Я же тебе запретил искать её. Не я ли тебе говорил, что ещё не время?

Женщина гневно посмотрела на него.

– О каком времени ты говоришь, Грог? О том, что я провела в отчаянии, пытаясь понять, куда ты дел нашу дочь?

Мужчина присел на второй стул и громко стукнул по столу рядом с кроватью, на которой я очнулась.

– Это не твоё дело, Белия. Не пристало женщине вторгаться в такие дела. С давних времён известно, чем это обычно заканчивается.

Я слушала этих двоих безумцев и гадала, когда же наконец закончится моя галлюцинация. Попутно рассматривала комнату. Странно, но тёмные стены из грубо обтёсанного камня вовсе не удручали моего эстетического восприятия. Эти стены и этот потолок были мне чем-то сродни. И это занавешенное зеркало... А, кстати, откуда мне известно, что под тканью скрывается именно зеркало? Там вполне могла быть картина... Нет, там точно зеркало. И в него никто никогда не смотрел. Потому что это было смертельно опасно. И эта большая кровать под прозрачным балдахином, на которой я очнулась, тоже чем-то неуловимо знакома.

Почему-то абсолютно не смущали странные одежды на мужчине – свободное, расшитое однотонным контрастным цветом, тонкое пальто без застёжек. Под пальто белоснежная рубашка с распахнутым воротом и штаны, заправленные в высокие сапоги. Вся одежда в белых и серых тонах. Только вышивка тёмно-синяя с вкраплением прозрачных кристаллов. На женщине было белое платье в пол, также расшитое тёмно-синими узорами по линии не слишком глубокого декольте. Слегка завышенную талию подчёркивал вышитый пояс. Белые волосы были собраны в высокую причёску со сверкающими прозрачными камнями заколками.

Эти двое говорили на том самом языке, который я прекрасно понимала, в отличии от русского, который мне пришлось изучать в течении четырёх лет.

Мои размышления были прерваны появлением ещё одного лица. Это был Геник.

– Ну что? Как она?

Мужчина обернулся и на удивление спокойно произнёс.

– Никак. Ещё целых пять дней она ничего не вспомнит. И во всём виновата твоя нетерпеливая мать.

Мать? Да шутят они тут что-ли?

– Так, я требую объяснений. Геник, ты мне сейчас же должен сказать, что тут вообще происходит. Кто эти люди? И что это за место?

Геник сложил руки на груди и трагично произнёс.

– Ты не поверишь.

Конечно не поверю. Я уже не знаю, чему верить.

– Ладно. Давай попробуем. Ты мне всё расскажешь, а я подумаю, верить или нет.

Геник присел рядом с «мамой» и «отцом».

– Тебя зовут Эльсана Дариул. Я твой родной брат – Генрой Дариул. А это наши родители. Мы вынуждены были тебя спрятать на время подальше. Поэтому ты оказалась на Земле. Я за тобой присматривал.

Я постаралась привести мозги в спокойное состояние.

– Так, ладно. Допустим. А почему я ничего не помню?

– На тебя наложили заклятье забвения, чтобы твои мысли не фонили. Иначе тебя бы быстро нашли, и все наши усилия тебя спрятать оказались напрасны. Через пять дней действие заклятия закончится и ты всё вспомнишь.

– И от кого меня спрятали?

Геник зыркнул в сторону мужчины. Тот шагнул ближе.

– Этого, Эль, мы тебе сказать не можем. Просто пойми – мы не могли поступить иначе.

Следующие несколько часов я провела под присмотром Геника. Мы прошлись по апартаментам, которые занимала моя «семья». Я ничего не могла вспомнить, как не пыталась напрягать гудящие с непривычки мозги. Геник сказал, что пять дней придется провести дома, а потом я всё вспомню и смогу беспрепятственно ходить, куда хочу.

Я просила его рассказать о мире, в котором очутилась хоть что-нибудь. На что Геник мне ответил, что это абсолютно бессмысленное сотрясание воздуха. И что я сама всё вспомню. Нужно просто подождать. Я поняла, что приставать к нему бесполезно, и принялась обживать «мою» комнату.

Я рассматривала «семейные» портреты на стенах, когда в дверь постучали. После чего в дверь ввалился Геник, таща на себе огромную картонную коробку.

– На вот, не скучай.

Я посмотрела на коробку и, боясь ошибиться, потихоньку подкралась поближе. Геник отодрал скотч и в недрах что-то знакомо брякнуло.

Я простонала.

– Геник, ты чудо. Я, конечно, не могу тебе простить всего, что ты со мной сотворил, но за это... Прощу многое. Ты знал, чем меня подкупить, засранец.

И я кинулась разбирать то, что так призывно гремело в коробке. То, что тщательно собирала в течении четырех земных лет.

Это была довольно странная история.

Неподалёку от дома, где я жила в небольшой однокомнатной квартире стандартного девятиэтажного дома, был огромный парк. Там я летом частенько спасалась в тени от летней жары, если не удавалось уехать из Москвы.

Однажды, загулявшись до сумерек, я заметила группу странно одетых парней и девушек. Судя по изученной мной истории, костюмы на них были пошиты в псевдоисторическом стиле. Ролевики – вспомнила я. Но гораздо большее внимание привлекли ещё несколько ребят и пара девчонок, обосновавшиеся в низинке. Они занимались изготовлением каких-то вещиц, и я разглядела небольшую наковальню, которую они использовали для ковки металла. Тут же рядом пылала сложенная из кирпичей и глины небольшая печь. Кольчужники – так называли себя эти умельцы. Примерно с час я смотрела неотрывно на то, как эти ребята управляются с разного рода инструментами. Я знала, что они меня заметили. Но не прогнали. Наоборот, мы познакомились, и я стала заходить к ним на огонёк. Собирались ребята не часто. В основном, работали дома. Спустя какое-то время, я взмолилась – научите меня. И меня приняли в ученики. Я с увлечением собирала оборудование и всякого рода жидкости, необходимые для травки и другой обработки металла. Меня научили плести кольчугу и изготавливать мелкую бижутерию. На время съёмок приходилось оставлять полюбившееся хобби, потому что руки, которые я берегла как могла, всё равно приобретали при работе с металлом совершенно не товарный вид, и выходить их было делом очень проблематичным. Кроме того, мне пришлось приобрести специальные термоперчатки и сварочный щиток, чтобы защитить чувствительную к высоким температурам кожу. Но это было ничто по сравнению с тем удовольствием, которое я испытывала, заканчивая очередное изделие.

Геник, глядя на меня за столом у стенки, увешанной пассатижами и клещами, словно в средневековой пыточной, вздыхал и ворчал.

– Ну наконец-то дорвалась. Исполнилась мечта идиотки.

Тем более выглядел странным поступок Геника, который решил перенести мои сокровища из мира Земля в новый, пока неведомый для меня мир.

Вплоть до глубокой ночи, о наступлении которой сквозь щели вместо окон можно было лишь догадаться, я разбирала инструменты, и периодически сожалела, что кое-что Геник всё-таки не захватил. Было странно слушать, как за щелями, в которые по всем законам физики должны были свистать сквозняки, воет ветер и метёт пурга. Однако, в комнате сохранялась приятная для меня прохлада. Здесь было гораздо холоднее, чем на Земле. Но эта температура для меня оказалась более комфортной.

Позёвывая, я бродила по комнате и перебрала вещи, якобы принадлежащие мне. Здесь, как не странно, я не ощущала того дискомфорта, который преследовал меня поначалу в земной квартире, когда я выписалась из психбольницы, и Геник привёз меня «домой». Странно, может быть это всё правда? И я действительно здесь родилась и выросла...

В дверь тихонько постучали. За ней оказалась «моя мать» Белия.

– Эль, отец разрешил тебе выпить сок поэро. Твоя кожа в ужасном состоянии. Мир, в котором тебя прятали, очень агрессивен по отношению к расе дальвейгов. Тебе просто необходимо срочно восстановить свой организм.

Мой взгляд упал на портрет на стене, выполненном на камне в странной манере «штрихом». На портрете я и Белия весело смеялись. Сверху над нами нависал «мой отец». Мне было на вид лет семнадцать, не больше.

Я приняла бокал с питьём и решила положиться на Судьбу.

Уходя от меня, Белия пожелала мне спокойной ночи и поцеловала. И этот поцелуй был таким естественным и приятным, что я начала верить в эту странную сказку.

Перед тем, как забраться под тонкий мохнатый плед, я с удивлением осмотрела помолодевшие у меня на глазах собственные руки, погладила понежневшую кожу на лице.

В этот момент за окнами что-то зашуршало. Точно по стене снаружи кто-то скрёб огромными когтями.

По спине пробежал противный холодок. Неужели и тут меня будет преследовать эта жуткая паранойя?

Забравшись под плед с головой, я не заметила как уснула.

Очнулась от того, что кто-то рядом со мной бормотал странные слова.

– И придёт снизу он... и прольёт слёзы ядовитые... и унесёт то, что дано от рождения...

Я распахнула глаза и увидала перед собой своё отражение. Зеркало передо мной держал страшный кто-то в чёрном балахоне. Лицо незнакомца скрывал капюшон.

– Аааааааа!!! – завопила я и зажмурилась, отпихивая зеркало.