Текст книги "Звёздный огонь"

Автор книги: Наталия Осояну

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– И всё из-за какой-то царапины! – прибавил крылан так язвительно, что Хагену захотелось его ударить. Теперь всё равно нечего было терять.

– Что правда, то правда… – пробормотал он, не поднимая глаз. – Мне с таким лицом теперь только детей пугать…

Сказал – и замер, почувствовав что-то странное. Тронул пальцами кожу – целая… но это ведь не главное! Подвигал щекой, подергал – слушается. «Заступница, да разве такое возможно?!» Он посмотрел на Эсме; мимолетная обида на его жестокие слова уже сменилась в её взгляде лукавством. Она глядела, склонив голову набок, будто спрашивая: так ты, выходит, сомневался в моем мастерстве, оборотень?

«Заступница, я сплю…»

Он закрыл лицо ладонями – вдруг не получится? – затаил дыхание ненадолго, а когда вновь взглянул на целительницу, она надула губы:

– Фи! Сделай всё как было, сейчас же! А то капитан вернется, увидит сразу двоих Умберто – накажет не того, кого надо! Верни своё лицо!

Хаген так и сделал; превращение удалось без труда.

Эсме испугаться не успела, как пересмешник вскочил, подхватил её на руки и закружил так, что зеленый шарф едва не улетел, подхваченный ветром.

– Поставь меня на место, дубина!

– Славься, Эльга! – воскликнул магус, смеясь. – Ты меня спасла! Да что там, я словно заново родился! Признавайся, как тебе удалось сделать невозможное?

– Да нет в этом ничего невозможного… – пробормотала девушка, запоздало смутившись. Она отвернулась и стала накручивать шарф на палец. – Ну, аккуратная швея может зашить тонкую ткань так, что прорехи совсем не будет видно… вот и я делаю то же самое, только и всего…

– Как мне тебя отблагодарить?

– Как? – повторила она, нахмурившись. – Хм. Ты раньше стойко держался, терпел их дурацкие шутки, а теперь вспылил. Расскажи, отчего?

Хаген помрачнел, но слова не воротишь – сам пообещал отблагодарить девушку, как захочет. Прежде чем ответить он огляделся: матросы, успокоившись, расходились; рядом с ним остались только Джа-Джинни и Эсме. Поодаль хмурый парнишка, у которого Умберто выхватил кинжалы, что-то говорил помощнику капитана вполголоса, но тот его не слушал, да и смотрел в сторону. Пересмешник вновь перевел взгляд на целительницу; поворот головы разбудил боль в избитом теле – всё-таки он пропустил несколько сильных ударов.

– Кукушка – это… – он замялся, не зная, как бы объяснить всё побыстрее и покончить с неприятной обязанностью. – В общем, большего оскорбления для магуса любого клана попросту не существует.

Эсме удивленно подняла брови.

Не поняла…

– Ты ведь знаешь, что эта птица не высиживает яйца, а подбрасывает их в чужие гнезда? Так вот, если в семье магусов рождается ребенок, полностью лишенный способностей, то говорят: «Его принесла кукушка».

– Вот это да! – ахнула целительница. Джа-Джинни, против всех ожиданий пересмешника, сохранил бесстрастное лицо… быть может, он всё и так знал? – Нет, я что-то не могу поверить! Разве такое возможно – чтобы магус, и без способностей?

– Возможно… – Хаген потупился. – Мало того, в последние годы кукушата рождаются всё чаще. Обычно дар просыпается в наших детях годам к трем, но кукушат зачастую можно опознать в младенчестве по каким-нибудь… э-э… странностям. Шесть пальцев на руках или ногах, перепонки, чешуя, вертикальные зрачки… – Он дернул себя за отросшую бело-рыжую прядь. – Или совершенно белые волосы.

– Но ты же умеешь менять лица, – растерянно проговорила Эсме. – Я совсем запуталась!

– Нашему другу-оборотню приходится постоянно доказывать, что он не кукушка, – встрял Джа-Джинни, одной короткой фразой объяснив то, что так и не сумел высказать Хаген. – Доказывать словами, кулаками… по-всякому.

Пересмешник развел руками – дескать, вот так.

– Теперь понятно, – вздохнула целительница. Больше вопросов она, к великому облегчению Хагена, не задавала – почувствовала, что разговор ему неприятен? Для этого и мысли читать не нужно, у него всё на лбу написано.

– Это не считается, – сказал пересмешник неожиданно для самого себя, сказал – и смутился. Эсме тоже смутилась, а крылан выдал всезнающую ухмылку. – Раз сама не говоришь, я придумаю, чем тебя отблагодарить. Ты ведь даже не догадываешься, что сделала для меня сегодня. Это больше, чем жизнь…

– Ну, тогда придумывай! – милостиво разрешила девушка. – Мешать не буду.

И в этот миг пересмешнику показалось, что он вновь встретился с жуткими обитателями экватора – по крайней мере, ощущение внезапно нахлынувшего чужого присутствия было точно таким же. Понадобилось долгое-долгое мгновение, чтобы Хаген осознал: присутствие-то на самом деле не чужое, а очень даже знакомое – так незаметный легкий ветерок, к которому привыкаешь за много дней, неожиданно превращается в жестокий шквал. «Невеста ветра», до сих пор сохранявшая почтительное расстояние, ворвалась в его сознание, а вместе с ней – капитан.

И капитан был очень зол…

* * *

… – Ты по-человечески мне скажи, чего хочешь-то?

Во взгляде, который рыжий матрос устремил на своего случайного знакомого, было безграничное доверие, возникающее после третьей кружки обжигающей сарьи. Три кружки – и первый встречный становится роднее отца и матери вместе взятых, а на следующий день ночные откровения забываются без следа.

Это, конечно, в лучшем случае.

– Я? – Глаза у Хагена блестели, но непутевому матросу по имени Грейди было невдомек, что блестят они не от хмеля, а от предвкушения: ещё бы, такая жирная рыба – и сама в сеть идет да поплотнее в неё заворачивается! – Я уже тебе обьяснил, чего хочу… на фрегат ваш попасть… всю жизнь мечтал!

– Всю жиз-знь? – насторожился матрос, и пересмешник досадливо поморщился. Спешка могла всё безвозвратно испортить, а других шансов у него не будет, это Хаген знал точно. – Ты же говорил, что с тех пор, как… как семью потерял?

– Ну да! Всю жизнь с тех пор, как…

Сказанное не имело значения, нужно было лишь довести Грейди до того состояния, когда море по колено, а мостовая – мягче перины. Хаген присмотрел этого парня ещё днем, когда впервые выбрался на палубу «Невесты ветра», мокрый и дрожащий. По большому счету, ему придется изменить лишь лицо и волосы, а на это есть в распоряжении всё, что нужно.

Кошелек на поясе Грейди.

Комната на втором этаже, которую Хаген заботливо снял для своего пьяного друга… за его же деньги, естественно.

Лавка в квартале отсюда – посреди всякой мелочи для прекрасных дам там обязательно отыщется нужная краска. Дверь закрыта, конечно, но с каких это пор его останавливали замки? Хозяин поутру ничего и не заметит.

И самое главное – целая ночь впереди!

– Не связ-зывайся с Крейном, – вдруг сказал матрос таким серьезным и обманчиво-трезвым голосом, что Хаген на миг растерялся. – Он… страшный.

– Да ну?

– Ну да! – передразнил его Грейди и, заглянув в пустую кружку, нахмурился. – Съест тебя, как кархадон – ам! Съест, и не заметит! Налей ещё, а?

Хаген налил. Он уже не притворялся, что пъет – Грейди достиг того блаженного состояния, когда беседуешь не с собутыльником, а с собственной персоной, – и мог немного расслабиться. Как всегда в такие мгновения пересмешника охватили воспоминания: он вновь ощутил бурю чувств, разыгравшуюся в его душе при виде изумрудно-зеленых парусов. До той поры всё шло из рук вон плохо, он отчаянно жалел, что из всех городов выбрал Кеттеку, а ведь интуиция-то не подвела! Хваленое чутьё Локков, наследство предков.

А Кристобаль Крейн вовсе не казался на вид таким уж страшным, как твердил Грейди. Он, конечно, был суров, но капитану иного не полагается. Легкий налет высокомерия и некоторое бахвальство – что ж, чего ещё ждать от пирата, о чьих похождениях слагают песни? Забавно, что портрет, который Хаген мысленно нарисовал для себя исходя из собранных слухов, совпадал с реальностью лишь в одной детали, которая мнилась ему самой невероятной – глаза у Крейна и впрямь были разноцветные. В остальном он выглядел хоть и несколько молодым для такой широкой известности, но всё-таки обычным человеком, а вовсе не великаном, в гневе мечущим искры из глаз или способным убить незнакомца за то, что тот без спросу прокрался в трюм его фрегата.

Раз так, задание Её Высочества становилось выполнимым, хотя Хаген понятия не имел, как объяснит капитану свой маскарад…

* * *

– Так-так-так, – негромко сказал Крейн, оглядывая притихших матросов. Выглядел он очень уставшим, как будто не спал всю ночь. – Когда мне в следующий раз понадобится отлучиться на берег, вы тут друг друга поубиваете?

Хаген опустил голову. Был миг, когда он понадеялся, что капитан всё поймет, но надежда оказалась слишком зыбкой: Феникс прожил среди людей много лет и вполне мог позабыть, что означают некоторые слова. Хотя, с другой стороны, его глаза для обычного человека – всего лишь забавная шутка природы, а вот для магуса – такая же странность, как белые волосы самого Хагена и принцессы Ризель.

Капитан одарил пересмешника долгим взглядом.

– Впрочем, – сказал он наконец, – на этот раз я знаю виновного. Бэр! Кажется, наш друг Умберто хочет поразмышлять о вечном, а публика мешает. Проведи-ка его вниз.

Вниз! Хаген похолодел – ему было известно, что это означает. Провинившегося матроса ждал трюм «Невесты ветра», все прелести которого магусу уже довелось испытать на собственной шкуре: сырость, холод, неприятное зеленоватое свечение стен, шебуршание маленьких лодок по углам и укоризненное молчание фрегата.

– Сам пойду! – Умберто отступил к люку, упреждающе выставив правую руку перед собой. Он был очень бледен и глядел на капитана пристально, не мигая, но говорить при этом умудрился спокойно, слегка насмешливо. – Вниз, так вниз.

Бэр посмотрел на Крейна – и остался на месте.

«Неужели никто не заступится? – подумал пересмешник, оглядев собравшуюся на палубе разношерстную команду. – Они ведь… друзья?» Многие хмурились, кто-то прятал взгляд; бесстрастный Джа-Джинни стоял, скрестив руки на груди, а Эсме отрешенно глядела в сторону. Накануне Умберто вел себя глупо, нес опасную чепуху и нарывался на драку, добившись в итоге своего, но они-то видели лишь результат! Что же это, равнодушие? Или, может быть, страх? «Капитан обязан поддерживать дисциплину на корабле, – сказал Хаген сам себе. – За драку любой должен быть наказан, хоть простой матрос, хоть помощник, а многие ведь видели, как всё началось. Всё… правильно?» Он не мог ответить на простой вопрос: что-то ускользало от внимания, как прячется в тумане парус фрегата.

«Кракен меня побери, совсем запутался…»

Ещё один пронзительный взгляд разноцветных глаз – и пересмешник ощутил себя мальчишкой-несмышленышем. Капитану все его терзания были открыты, но Крейн не собрался отвечать на невысказанные вопросы. Хаген только теперь заметил, что Феникс выглядит не только уставшим, но ещё и очень расстроенным – таким он не был даже в тот день, когда «Невеста ветра» едва не угодила в логово сладкоголосых сирен.

– Джа-Джинни, Эсме, – проговорил Крейн будничным тоном. – Жду вас у себя, надо поговорить. И… – он чуть помедлил, словно сомневаясь. – Хаген, ты тоже зайди.

– Дело дрянь! – хрипло каркнул человек-птица, когда магус скрылся из вида. Пересмешник, от неожиданности потерявший дар речи, взглянул на крылана с надеждой – может, хоть он объяснит, что произошло? – Ой дрянь… Лайра не зря держал его всю ночь. Похоже, они не смогли договориться, и капитану пришлось идти на уступки.

– Я-то тут при чем? – выдавил Хаген. Джа-Джинни одарил его снисходительной усмешкой.

– Ты? Понятия не имею. Пошли, он не любит ждать…

Хаген пропустил Эсме вперед и невольно вспомнил пьяное бормотание Умберто: «Я уже при первой встрече не мог отвести от неё глаз, а Кристобаля она в тот день даже не заметила». Теперь он невольно начал обращать внимание на то, как ведут себя эти двое, оказавшись поблизости друг от друга, и пока что не обнаружил ничего необычного. Но обычаи складываются веками и не возникают на пустом месте: женщина на фрегате – к беде. А женщина в команде?..

Целительница обернулась – ничего не сказала, но в её взгляде читалось легкое раздражение. Хаген мысленно отвесил себе оплеуху и попытался заткнуть внутренний голос; впрочем, без особого успеха.

В каюте Крейна пересмешнику не приходилось бывать ни разу, и он, едва переступив порог, с любопытством завертел головой, разглядывая обстановку – сундуки, книжные полки, ворох карт на столе. Ничего необычного. Крылан отступил в угол и скрестил руки на груди, а Эсме остановилась, сделав всего два шага. Пересмешник тоже замер: кракен знает, о чем будет говорить капитан, поэтому лучше поберечься и лишних движений не делать.

Крейн, поджидавший их у окна, вздохнул и сказал чуть-чуть сварливо:

– Ну, что встали? Можно подумать, я такой свирепый, что вы и шевельнуться боитесь без моего ведома. Да проходите же!

И ни слова о том, что ему от них понадобилось. Хаген растерянно почесал в затылке: этим утром судьба, определенно, вела его всё более причудливым путем. Однако он осознавал свое положение на борту и понимал, что первым действовать не может, надо ждать – и долго мучаться не пришлось. Джа-Джинни, хмыкнув, прошел к столу, когтистой лапой царапнул пол, придвигая трехногий табурет поближе к целительнице; лишь когда девушка молча села, Хаген последовал её примеру.

– Капитан, я… – первым начал человек-птица, когда феникс сел рядом. Крейн нервно дернул плечом, и Джа-Джинни продолжил совсем другим тоном: – Кристобаль, что произошло? У тебя такой вид, как будто ты ночь напролет беседовал не с Лайрой, а со Звездочетом… или с кем-то похуже. Что случилось? Неужто у нашего собирателя не оказалось в коллекции того, что тебе нужно?

Крейн по-прежнему молчал, и неожиданно для всех раздался тихий голос Эсме:

– Или, может быть, он запросил слишком высокую цену?

Крылан изумленно уставился на целительницу, и его лицо сделалось совершенно птичьим. Капитан негромко рассмеялся: тревога, державшая магуса в напряжении всю ночь и всё утро, испарилась как предрассветный туман. Хаген же, напротив, ощутил внезапную злость, которая вот-вот грозила прорваться наружу: он, определенно, был в дружной компании лишним.

Это чувство от зоркого капитанского взгляда не укрылось.

– Ох, прости! – сказал Крейн. – Мне, пожалуй, следует кое-что объяснить относительно цели нашего путешествия… или ты и так всё знаешь?

– Я знаю то, что увидел и услышал на острове Зеленого великана… и ещё немного, – неохотно проговорил Хаген. Его злость никуда не делась, и совладать с нею становилось всё труднее с каждым мгновением. – Капитан, я простой матрос, и вы не обязаны посвящать меня в свои тайны. Уж не знаю, почему вы меня позвали. Может, мне лучше уйти?

Пересмешник поднялся, собираясь сделать именно это, но Крейн покачал головой.

– Без моего разрешения, – сказал он миролюбиво, – дверь не откроется.

– Тогда зачем я вам нужен? – дерзко спросил Хаген, глядя на капитана сверху вниз.

Крейн и Джа-Джинни переглянулись; по губам Эсме скользнула легкая усмешка. Так ведут себя взрослые, когда подросток пытается объяснить им свою правоту и вот-вот запутается в собственных аргументах. «Что я делаю? – ужаснулся Хаген. – Что со мной происходит?!»

Капитан произнес, словно обращаясь к самому себе:

– Три тысячи кракенов! Он мне больше нравился в облике Грейди. Сидел себе тихо-тихо, слова лишнего не говорил – а про то, чтоб подраться, вообще речи не было. Я позабыл, что в тихой заводи мерры водятся, и теперь получаю по заслугам: Умберто он морду начистил, команду переполошил, так ещё и хамит… – На мгновение его разноцветные глаза полыхнули красным; пересмешник тотчас же вспомнил, с кем имеет дело, и остыл. – Другой на моем месте отправил бы тебя в трюм за неповиновение, и всё.

«О, да!» – тихонько вздохнула Эсме, вспомнив, видимо, о чем-то своем. Крейн этого не заметил – или сделал вид, что не заметил, – взмахнул рукой, приказывая Хагену сесть, и продолжил как ни в чем не бывало:

– Я решил, что держать в простых матросах такую необычную персону – непростительное расточительство. Твои таланты многогранны и могут оказаться полезны…

Джа-Джинни и Эсме удивленно переглянулись, а Хаген досадливо прикусил губу – он-то надеялся, что об этих самых «многогранных талантах» никто не узнает, но Крейн рассудил иначе.

– …а потому не мешало бы посвятить тебя в наши планы, пока имеется свободное время. Думаю… – Магус посмотрел на Джа-Джинни, потом на Эсме. – Думаю, возражений нет.

Конечно, их не было.

– Так ты знаешь, что мы ищем?

«Сокровище», – хотел было сказать пересмешник, но не издал ни звука, а просто кивнул. За время, проведенное на борту «Невесты ветра» в облике Грейди, он узнал гораздо больше, чем предполагал вначале, и для этого даже не понадобилось никого угощать сарьей. Всего-то делов – смотри и слушай! Хаген, словно мозаичник, медленно восстанавливал события, случившиеся до его появления на фрегате, и хотя в картине по-прежнему зияли пустые места, их было не так уж много.

Он знал, как и почему в команду приняли Эсме.

Он знал о случайности, благодаря которой Крейн получил часть старинной карты.

Да и истинная природа «сокровища» была ему известна, хоть поверить в неё было сложнее всего…

– Мы ищем древний механизм, который укажет путь к «Утренней звезде», небесному кораблю наших предков, – сказал пересмешник, видя, что капитан ждет ответа. – Первую часть этого компаса получила Эсме. Теперь очередь за второй. Она где-то поблизости?

Кристобаль Крейн невесело усмехнулся.

– В этом всё дело. Я понятия не имею, где расположено место, обозначенное на карте, а на ней нет ни единой подсказки. Ты, вероятно, уже догадался, что это значит?

Хаген кивнул, промедлив лишь мгновение. Раз так, опознать нужное место сумеет лишь человек, который там был и запомнил очертания береговой линии… или тот, кто видел её нанесенной на другую карту, с названиями или хотя бы примерными направлениями. Да, эта задача оказалась посложнее первой – отыщи-ка в безбрежном Океане то, не знаю что!

– И Отчаянный может как-то помочь? – спросил пересмешник и тут же вспомнил, какие слухи ходили о короле Окраины: дескать, он собирает карты, особенно старые.

– Об этом мы с ним говорили всю ночь… – сказал капитан, и теперь его внимательно слушали все, а не только Хаген. – Пока мы говорили, его помощники просматривали карты в поисках нужного острова.

Он замолчал, и Джа-Джинни нетерпеливо кашлянул.

– Не нашли?

– Отчего же… – ответил магус и опять ненадолго умолк. – Но нужно плохо знать Лайру, чтобы решить, будто он отдаст нечто ценное, не запросив за это втридорога.

– Не тяни! – взмолился крылан, страдальчески морщась. – Что ты ему дал? Или пообещал? Я ведь вижу, ты согласился.

Крейн рассмеялся, а потом заговорил, подражая интонациям короля Окраины:

– Ах, друг мой, ну что за времена настали! Только-только мы отбились от черных кораблей, как появилась новая напасть – два моих фрегата попросту исчезли, как будто их Великий шторм самолично утащил. В океане всякое бывает, но один из кораблей пропал у меня на глазах: была ночь, мы возвращались домой и вдруг услышали громкий всплеск… и всё. Было два корабля, остался один.

Хаген, Джа-Джинни и Эсме переглянулись: всем троим в голову пришла одна и та же мысль. Бесшумно и быстро утянуть под воду целый фрегат не могло ни одно из известных чудищ, но им-то как раз пришлось столкнуться с доселе неизвестным, безымянным. Этой твари, глубинному ужасу, было по силам и большее. Выходит, Феникс только ранил, но не убил его… или, что всего вероятнее и всего хуже, чудовищ на самом деле много, а какое-то из них обитает поблизости от Каамы.

– И так далее, в том же духе, – продолжал между тем Крейн, уже своим голосом. – Он замучил меня рассказами о нелегкой жизни на Окраине, а потом заявил: дескать, отдам тебе нужную карту, но сначала послужи.

– Послужи? – Джа-Джинни подался вперед, его когти скрипнули по столешнице. – Как долго?

– Вот это самое интересное, – усмехнулся капитан. – Он настаивал на трех месяцах, но к утру мы сговорились на трех желаниях.

– Что?! – крылан растерялся, да и пересмешник застыл с открытым ртом. Эсме лишь удивленно подняла брови.

– На трех желаниях, – спокойно повторил Крейн. Хагену отчего-то показалось, что это спокойствие далось ему весьма нелегко. – Ну, поручениях. Начиная с этого утра «Невеста ветра» и лично я должны быть под рукой у Лайры, а он тем временем будет придумывать задания для меня… то есть, для нас.

– А по-моему, это не самый удачный выбор, – подала голос целительница. – Лайра может тянуть с поручениями, и мы застрянем здесь надолго.

– Это не в его обыкновении, – покачал головой Крейн. – Думаю, дней через десять нам уже придется браться за какое-нибудь дельце для дражайшего кракен-его-побери величества, а пока можно и побездельничать. Полагаю, команде это понравится – все хотят отдохнуть после путешествия на юг…

Команде понравится, понял Хаген, но вот капитану – нисколько. Хоть Крейн и выглядел уставшим, хоть обратная дорога через море, полное чудовищ, измотала его так, что простой человек давно бы с ума сошел от напряжения, магус был готов пуститься в путь прямо сейчас, была бы карта. Но её-то как раз нет! Пересмешник взглянул на Джа-Джинни и прочитал на его лице похожие чувства: ещё неизвестно, что за поручения придумает для них Лайра, но пока что упорство короля Окраины было всем на руку, а Крейну оставалось лишь прятать досаду.

– Я знал, что ни на одном из десяти тысяч островов нет человека, который бы тебя переупрямил, – сказал крылан, словно продолжая мысль Хагена, – за исключением Его Величества. Кстати, он был рад тебя видеть?

– Необычайно! – ответил магус, ухмыляясь. – А уж как его обрадовал мой рассказ о сиренах… Камэ сейчас нет в городе, к сожалению.

Джа-Джинни тоже ухмыльнулся, покачал головой:

– Я бы сказал, к счастью…

Камэ-Паучок, сестра Лайры Отчаянного. Хаген вспомнил высокую темноволосую женщину: она была красива, но пересмешник её побаивался, и вовсе не из-за своего шаткого положения на борту «Невесты ветра». Камэ была похожа на прекрасный меч в ножнах, украшенных изящным узором – так красота скрывает смертельную опасность.

«Похоже, ещё одна тайна?»

Оборотень покосился на Эсме, отметил её враз побледневшее лицо.

«Не знаю и знать не хочу…»

– Да, чуть не забыл! – Крейн натянуто улыбнулся. – Лайра теперь знает всё о карте, компасе и «Утренней звезде», так что на его расспросы можно отвечать правдиво, без боязни.

– Всё-таки вытянул подробности… – проворчал Джа-Джинни. – И что он сказал о нашей затее?

– Назвал её авантюрой для тех, кого Великий шторм лишил разума ещё при рождении, – ответил капитан. – И тут же добавил, что обязательно бы к нам присоединился, если бы не черные корабли и прочие неприятности.

Шутка сняла напряжение, и разговор закончился на веселой ноте: Эсме ушла первой, упомянув о том, что хочет погулять по городу и полюбоваться на знаменитые мосты, Джа-Джинни тоже откланялся под каким-то предлогом, и Хаген сам не заметил, как они с капитаном остались вдвоем.

Магус тотчас посерьезнел, его брови сошлись на переносице, а взгляд сделался таким тяжелым, что пересмешник оробел.

– Это же надо было так всё испортить, – негромко произнес капитан. – Я хотел тебя поблагодарить за помощь, потому что… мне не хотелось, чтобы кто-то из матросов видел Умберто в таком состоянии. Однако то, что случилось нынче утром, благодарности не заслуживает.

– Не хочу оправдываться, – ответил Хаген. – Но если бы его кинжал не выскользнул у меня из-за пояса… я, конечно, мог вернуть оружие сразу… – он тяжело вздохнул. – Это вышло случайно.

– Случайно, – повторил Крейн таким тоном, что пересмешник подумал: «Лучше бы он обругал меня на чем свет стоит!» – Я не верю в случай. Ладно, что сделано, того не воротишь.

– Я полагал, что вы… – Хаген смущенно умолк, завидев снисходительную усмешку капитана.

– Что я единственный, кто должен тебя понять? Да, понимаю. Но это вовсе не значит, что на твоем месте я поступил бы так же. – Феникс встал, прошелся из угла в угол. – Хаген, сколько тебе лет?

– Этим летом исполнится тридцать, – ответил пересмешник. – Я родился в год, когда был уничтожен клан Соффио.

– Помню это время, – проронил капитан. – Невеста была тогда совсем маленькой, а в команде насчитывалось всего три человека… включая меня. Мы занимались перевозкой грузов – самых разных, не всегда законных. Когда пала Совиная цитадель, многие вспомнили о клане Фейра, а к тому времени правда и ложь смешались так, что, пожалуй, лишь я один смог бы отличить одно от другого…

Он остановился, пытливо взглянул на Хагена.

– Тебе не кажется, что если бы я бросался в драку всякий раз, когда какой-нибудь подвыпивший моряк в захудалой таверне называл последнего лорда Фейра изменником, то Капитан-Император сейчас выслеживал бы не пирата Крейна, а Кристобаля Фейру? Как бы ты поступил на моем месте?

Пересмешник побледнел и опустил взгляд; чего-то в этом роде он ждал, но всё равно оказался не готов. Что ж, придется быть честным…

– Не знаю, капитан.

– Так я и думал! – Крейн невесело рассмеялся. – Что и кому ты хотел доказать? Уж не самому ли себе – что ты не кукушка?

– Умберто меня оскорбил, – хриплым голосом проговорил оборотень, ощущая знакомое негодование. – Он меня унизил…

– Чем, во имя Заступницы?! – Капитан стукнул кулаком по столу. – Будь ты и впрямь лишен способностей, это означало бы правду, а так – ты сам позволил себя оскорбить и ринулся на абордаж, словно мальчишка. По правде говоря, тебя следовало бы посадить в трюм рядом с Умберто – глядишь, к утру вместо двух смутьянов у меня на шее был бы только один. В следующий раз так и сделаю… но всё-таки надеюсь, что ты повзрослеешь. Ладно, если вопросов нет – свободен.

Хаген нахмурился: спорить с капитаном он не мог, благодарности за снисхождение не чувствовал, а смотреть в глаза матросам после того, что произошло с Умберто, и вовсе боялся… «Три тысячи кракенов, что меня здесь держит?!»

– Хотя нет, постой, – сказал Крейн, со странным выражением лица смотревший на оборотня. – Я давно хотел спросить… зачем ты остался? Почему согласился войти в команду после того, как выполнил поручение своей госпожи и освободился?

– Сам не знаю, – честно ответил Хаген. – Ломаю голову вот уже которую неделю.

– Не знаешь… – повторил феникс и тяжело вздохнул. – Хорошо. Иди.

И вновь пересмешник не смог просто повернуться и выйти, а ведь за спиной уже призывно маячила приоткрытая дверь. Его мучили вопросы без ответов, которых с каждым проведенным на борту «Невесты ветра» днем становилось все больше и больше… неужели так будет всегда?

– Капитан, вот только одна мелочь… мне кажется, вы не договариваете.

– Что?! – Крейн изумленно поднял брови и подался вперед; дверь за спиной Хагена захлопнулась. – О чем ты говоришь?

– Ну-у… – От собственной наглости у Хагена пересохло в горле, но отступать было некуда. – Я думаю, тридцать лет назад путь «Невесты ветра» из порта в порт вполне можно было отследить по сгоревшим дотла тавернам… не иначе, кого-то весьма удивила эта череда несчастных случаев?

Вспышка! На краткий миг огненная сущность Кристобаля Фейры вырвалась на свободу, и этого оказалось достаточно, чтобы Хаген мысленно попрощался с жизнью: лицо капитана резко побледнело, глаза загорелись, а по рукам побежали искры. Но почти сразу Феникс исчез, а Крейн… расхохотался.

– Иди! – он махнул рукой, не то отпуская Хагена, не то прогоняя. – Обсудим это как-нибудь в другой раз…

Пересмешник вышел на палубу, но не успел сделать и двух шагов, как столкнулся с Джа-Джинни. Выражение лица у крылана было неприятное.

– Хотел кое-что тебе сказать по поводу утреннего происшествия, – сообщил человек-птица ровным голосом, устремив на пересмешника немигающий взгляд. – Сказал бы сразу, но капитан отвлек.

– Ты о драке? – удивился магус, а про себя подумал: «Как, и он о том же?..»

– О её последствиях. – Джа-Джинни каким-то образом умудрялся смотреть на Хагена снизу вверх так, что казалось, будто пересмешник ниже ростом на целую голову, а не наоборот. – Ты хочешь отблагодарить Эсме…

Магус кивнул без малейшей догадки, о чем пойдет речь дальше.

– На всякий случай хочу тебе раскрыть один из целительских секретов… – Крылан протянул руку, словно желая стряхнуть с плеча Хагена невидимую соринку, но на самом деле его острый коготь чиркнул пересмешника по шее. – Видишь ли, когда целителю не удается выпить снадобье – а ты ведь знаешь, что служители Эльги везде носят с собой разноцветные флакончики? – он тратит на исцеление собственную жизненную силу, сокращая отпущенный Эльгой срок. Вот что сделала для тебя Эсме сегодня утром.

Джа-Джинни выдержал паузу, наблюдая, как меняется лицо пересмешника.

– Я это сказал вовсе не для того, чтобы ты побежал покупать ей какую-нибудь безумно дорогую дребедень – надеюсь, понятно?

Хаген вздохнул; конечно, он всё понял – благо, Джа-Джинни объяснял так, что яснее просто не бывает. Крылан удовлетворенно кивнул и прибавил:

– Будь добр, вспомни об этом…

* * *

– …когда в следующий раз полезешь в драку. Ясно?

Хаген кивнул, внимательно изучая замысловатый узор на потертом ковре. Заступница, сколько раз будет повторяться эта сцена? Красивая женщина с жестоким властным лицом смотрит на него так, словно хочет испепелить взглядом, а он переминается с ноги на ногу, трогает свежий синяк под глазом и кончиком языка проверяет, все ли зубы на месте.

– Не слышу?

– Да, бабушка, я всё понял.

Леди Хеллери тяжело вздохнула, её правая рука безотчетно потянулась к серебряному медальону – и опустилась, не коснувшись. Этот древний символ власти старейшина Пересмешников – единственного клана, которым многие века женщины управляли наравне с мужчинами – двадцать лет назад отдала своему сыну. Она не догадывалась, что однажды получит драгоценность назад, утратив нечто несоизмеримо большее. Не знала Хеллери и о том, что собственными глазами увидит угасание некогда могущественного рода.

– Как я устала раз за разом повторять одно и то же, – прошептала Хеллери чуть слышно, и потянула на плечи теплое одеяло – старея, леди Локк превращалась в мраморную статую, прекрасноликую, но холодную. Неправильно, всё неправильно. На её месте сейчас должен быть другой, но… Великий шторм решил иначе. Вот уже почти десять лет прошло с того страшного дня, когда не стало Гэри, а она так и не сумела смириться. Отчего Заступница не спасла её сына, чем он прогневал Пресветлую?

– Я знаю, что доставляю семье много хлопот, – негромко проговорил Хаген. – Так, быть может, мне лучше просто уйти?

Хеллери вздрогнула.

– Ты слишком… – Она едва не сказала «слишком мал», но вовремя спохватилась. Бросить такие слова в лицо четырнадцатилетнему подростку – верный способ добиться того, что в ответ на просьбу получишь отказ, а в ответ на угрозу – насмешку. – Ты слишком рано об этом заговорил. Сейчас не время расставаться: Аматейн только и ждет, когда мы располземся по углам… нас будет легче легкого переловить по одиночке…