Текст книги "Звёздный огонь"

Автор книги: Наталия Осояну

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– А уж я как удивлен, ты и представить себе не можешь, – сказал он в ответ на последние слова капитана и положил на стол руки – запястья были связаны так крепко, что Хаген сразу же понял свою ошибку. Это был не человек, а магус.

На губах пленника играла довольная полуулыбка, во взгляде не было ни капли страха – он словно не осознавал, что произошло. Хаген исподволь разглядывал незнакомца, всё больше убеждаясь в том, что эти надменные и красивые черты ему уже доводилось видеть раньше. Фамильное сходство было очень сильным: определенно, Крейн захватил в плен кого-то из Орлиного семейства – Аквила.

Пересмешник опасливо придвинулся к двери: орлы были сильнейшими из небесных детей, и вряд ли Аквилу в самом расцвете сил могла удержать какая-то веревка. Но орел не делал попыток освободиться, он как будто наслаждался встречей с Крейном и не сводил с капитана пристального взгляда. Чуть успокоившись, Хаген разглядел бледность пленника и испарину, выступившую у него на лбу; должно быть, незнакомец был ранен и потерял много сил – оттого и не представлял никакой опасности. Тем не менее, он, связанный и беспомощный, вел себя с Крейном очень нагло.

– Удивительное стечение обстоятельств, – сказал капитан нарочито небрежным тоном, словно они двое беседовали в одном из залов Яшмового дворца. – Наместник Его Величества, можно сказать – императорская рука… и вдруг очутился здесь, на Окраине?

Аквила рассмеялся.

– Ты не хуже меня знаешь, что должность императорского наместника в Тейравене – не более чем почетная ссылка. Я с ума сходил в этом городишке, я бы душу продал, чтобы только вырваться оттуда…

– И нашелся покупатель? Я даже знаю, кто.

– Да… – бывший наместник прищурился, словно сытый кот. – Его Величество предложил хорошую цену.

Хаген слушал этот странный разговор очень внимательно, но в тот момент, когда зашла речь о Капитане-Императоре, вдруг вспомнил о Ризель. Венценосный затворник передает приказы через свою дочь – выходит, этот высокомерный Аквила с нею встречался. Должно быть, совсем недавно. Пересмешник опустил голову; его снедала зависть. «Я так давно её не видел…»

На лице Крейна впервые появилось подобие улыбки.

– Что ж, ничего другого от Его Величества я и не ждал. Но ты упустил возможность получить свою награду, Эйдел.

– Будет и другой шанс, – ответил Аквила с кривой усмешкой. – Обязательно будет.

Крейн ничего не сказал, и какое-то время победитель и проигравший просто смотрели друг на друга. Хаген наблюдал; на него, как и на незнакомого парня, скорчившегося в углу каюты, не обращали внимания. Но зачем-то ведь Крейн его сюда позвал? Не из-за ведра воды, в самом деле…

– Довольно пустых разговоров, – произнес капитан «Невесты ветра» изменившимся голосом. – Объясни мне лучше, что за дрянь отравила воду. Это же твоих рук дело?

– Моих, не буду отпираться. Хм… Крейн, а отчего ты торопишься? В прошлый раз мы так и не поговорили, и сейчас – опять то же самое.

– В прошлый раз я беседовал с твоим сторожевым пардусом. – Капитан коснулся шрама на щеке. – А сейчас, как бы банально это ни звучало, вопросы задаю я.

– Конечно-конечно! – отозвался Эйдел, не скрывая издевки. – Но всё-таки жаль. Я о многом хотел бы тебя расспросить… про Лэйфир, к примеру. Отменный фейерверк ты там устроил!

Опять Лэйфир! Да что же там произошло, в самом деле?! Крейн тотчас же побледнел, и пересмешник даже испугался, как бы магус не вспыхнул от гнева.

– Невообразимое нахальство! – сказал Крейн, с трудом совладав с яростью. – Ты и в самом деле меня не боишься, Эйдел? Ты ведь в моей власти.

– Но я до сих пор жив! – парировал Аквила. – Значит, ты и не собираешься меня убивать. Вот, даже пустил сюда моего целителя. Впрочем, я смерти не боюсь… равно как и пыток. – Заметив, что капитан нахмурился, бывший наместник расхохотался. – Да, всё сходится! Ты слишком мягкосердечен для пирата, я это давно знал. Никто другой из вашего морского братства не полез бы в горящий дом спасать ребенка, а ты – запросто… да и вообще, всё, что было в Тейравене десять лет назад… Не-ет, столь благородный воин никогда не опустится до убийства беззащитного пленника, я прав?

Лицо Крейна сделалось пепельным.

– Если беззащитный пленник откроет мне всю правду о том существе, которое отравило воду, то ему и впрямь ничего не угрожает, – сказал он невыразительным голосом. Аквила, должно быть, принял это за доказательство своей правоты – и возликовал.

– Заставь меня говорить. Давай, рискни – это будет интересно!

Капитан «Невесты ветра» молчал.

– Что такое? – насмешливо поинтересовался Аквила. – Ты растерян? Ну же, угрожай! Ломай мне пальцы, бей по физиономии… Право слово, ты и на пирата-то не похож, Крейн! Быть может, стареешь? Не думаю, не думаю… я ведь давно уже заподозрил, что ты нашего племени, а теперь знаю наверняка!

– Да? – Крейн вскинул голову. – И что ещё ты знаешь?

Его вопрос прозвучал зловеще, но Аквила этого не почувствовал – он слишком упивался своей маленькой победой. Главного он не знал, это было очевидно: только безумец или самоубийца мог так безрассудно вести себя с Фениксом.

– Что ещё? – Пленник подался вперед и вопросил громким шепотом: – А разве нашей общей тайны недостаточно?

То, что произошло дальше, оказалось для Хагена полной неожиданностью: в глазах Крейна сверкнули искры – и Аквила вспыхнул, словно факел. Это было до того страшно, что пересмешник застыл с открытым ртом, и голос капитана донесся до него издалека: «Не стой столбом, гаси его!» Тело Хагена выполнило приказ быстрее, чем он успел это осознать – руки схватили ведро, выплеснули воду, а потом пересмешник развернулся и бросился прочь из каюты, словно по пятам за ним гнался Великий шторм. Опомнился Хаген только у фальшборта, где его вырвало желчью.

«Всё в порядке…» – хрипло пробормотал он в ответ на чей-то встревоженный возглас. Какая всё-таки удача, что Эсме этого не видела! «Всё в порядке, – повторил он шепотом. – Просто Феникс вырвался на волю и спалил высокомерного наглеца. О-о, Эльга!..» Отвратительный горелый запах, казалось, шел отовсюду, и Хаген сейчас охотнее вдыхал бы полной грудью рыбную вонь, которая так раздражала его накануне ночью в хижине. Он видел не раз, как Феникс сжигает морских тварей дотла, и даже успел к этому привыкнуть, но произошедшее напомнило об истинной сущности их капитана.

Какой-то шум позади заставил его оглянуться: на палубе показалась весьма странная компания – двое матросов тащили кого-то, закутанного в просторный черный плащ с капюшоном; светловолосый парнишка-целитель шел следом, с трудом переставляя ноги. Обгорелая куртка, выглянувшая на миг из-под плаща, заставила Хагена вздрогнуть, но почти сразу он осознал, что Эйдел Аквила благодаря стараниям служителя Эльги всё-таки остался жив – и, похоже, его собираются препроводить на фрегат и отпустить восвояси.

Так оно и вышло.

На сей раз Хаген вспомнил не Заступницу, а морскую мать: фрегат Аквилы был отпущен на все четыре стороны, вместе с матросами и наместником, которому Феникс здорово подпалил шкуру. «Неужели он всё рассчитал заранее? – спрашивал себя пересмешник. – И для этого приказал мне притащить воду? И целителя оставил под рукой? Но зачем всё это, если Аквила теперь знает, кто он такой на самом деле…»

Появился Крейн – бледное лицо, тяжелый взгляд, – начал отдавать приказы. Хаген слушал вполуха, как будто это вовсе его не касалось; слова не сразу обретали смысл. Они возвращаются в порт? Вполне логично. Но что будет дальше?

– Ты что-нибудь узнал? – Джа-Джинни опустился на палубу, и от огромных крыльев сразу стало тесно. Крылан уставился на капитана огромными глазами, на его лице отражалось нетерпение. – Никогда не поверю, что ты мог его отпустить просто так!

– Узнал, – ответил Крейн ровным голосом. – Собственно, всё оказалось очень просто, мы могли бы догадаться и сами.

– И что теперь? – требовательно спросил Джа-Джинни.

– Увидишь, – проронил капитан и отвернулся.

Только Хаген понимал, отчего Феникс так странно себя ведет, хоть он и предпочел бы ничего не знать. Крылан же понятия не имел о произошедшем в каюте; он недоуменно нахмурился, взглянул на капитана с сердитым удивлением.

Крейн, между тем, вспомнил о пересмешнике…

– Ты хорошо его рассмотрел?

– Да, – Хаген опустил голову. Вот зачем его позвали, получается. – Изобразить его будет сложновато, потому что я немного ниже ростом.

– Но возможно?

– У нас свои секреты, – пересмешник невольно улыбнулся. – И я никогда не взялся бы за невозможное дело. Так у вас, капитан, есть планы относительно этого… Эйдела?

– Планы были, – Крейн тяжело вздохнул. – Я тоже иногда ошибаюсь, но на этот раз всё сложилось даже удачнее, чем было запланировано… хотя и не во всех смыслах. Я рассчитывал удержать его, а взамен отправить тебя – чтобы выведать тайну этой черной твари.

– Не понадобилось?

– Нет, – хмыкнул Феникс. – Он сделался весьма сговорчив после того, что я ему показал. Тебя это тоже проняло, ведь так?

Вспышка – и человек превращается в факел.

Как всё просто…

– Капитан, я не понимаю, – сказал Хаген. – Зачем нужно было открывать ему правду, а потом отпускать живым? Ведь теперь все узнают, что Кристобаль Крейн – на самом деле Кристобаль Фейра! Матросы молчат, да и я молчу, а чужие языки не укоротишь. Да не пройдет и месяца, об этом будут болтать во всех портах!..

Он наконец-то осмелел и взглянул Крейну в глаза; капитан смотрел на своего матроса отрешенно-задумчиво – он как будто отдалился от «Невесты ветра» и всех, кто был с нею связан. У Хагена защемило сердце: интуиция подсказала пересмешнику, что за слова прозвучат сейчас.

– В этом мире нет ничего бесконечного, Хаген. Рано или поздно правда открылась бы. Время капитана Крейна подходит к концу, разве ты сам этого не чувствуешь?

Пересмешник хотел возразить – но не сумел подобрать слова.

– Тебе впору гордиться, – сказал Феникс с усмешкой. – Попадешь в легенду – да чего уж там, давно попал! Будешь правнукам рассказывать о нашем путешествии… лет этак через двести.

– Я бы предпочел через двести лет с вами вместе за бутылочкой хорошего вина вспоминать о былых годах! – выпалил Хаген, осмелев.

– Не знаю, – капитан отвел взгляд. – Огонь вечен, пока горит. Что будет завтра или через двести лет? Пожар, уютный очаг, пепел? Не знаю…

Они надолго замолчали; Хаген ощущал себя полностью сбитым с толку, а Крейн не считал нужным что-то объяснять. «Невеста ветра» приближалась к гавани, рассекая серебрящиеся волны. Пересмешник осторожно выглянул за борт – у него кружилась голова от усталости – и увидел блестящие черные спины дельфов, которые почетным эскортом сопровождали фрегат. Интересно, что разузнал капитан у своего пленника? Хаген хотел спросить Крейна об этом, но неожиданно для самого себя задал совсем другой вопрос:

– Капитан, вы знали того, чье лицо…

– Да, – перебил Крейн. – Маркус Фиренца, я случайно познакомился с ним лет двенадцать назад. Один из птенцов Соловья, необыкновенно талантливый… он мог бы стать великим художником, но всё бросил после смерти учителя. Ты, судя по всему, встретил Маркуса раньше, потому что запомнил его без отметины от удара плетью…

Пересмешник сглотнул и отвернулся, чтобы не показать свой внезапный страх – а потом сообразил, что это бесполезно. Хаген теперь знал, что увидит в зеркале – красивое лицо с тонкими чертами и изогнутыми бровями, правая выше левой. Лицо человека, чью жизнь он уничтожил.

Крейн не заметил смятения собеседника – или не захотел заметить. Вздохнув, прибавил грустным голосом: «Жаль, ему недолго довелось творить», – и отправился на нос корабля, где нахохлившейся птицей восседал Джа-Джинни, всё ещё обиженный на капитана. А Хаген торопливо стер со своего лица черты художника, словно испугавшись, что они останутся навечно.

Но это не помогло успокоить пробудившуюся совесть…

Нами ждал их на пристани, нетерпеливо ходил кругами. Исподволь наблюдая за капитаном, Хаген почувствовал: Крейну не терпится поскорее спрыгнуть на причал. Но человек, рискнувший на такое, отделался бы в лучшем случае сломанными ногами, да и то – при очень большом везении. Поэтому магус не двинулся с места до тех пор, пока с борта не сбросили веревочную лестницу. Хаген и Умберто спустились вместе с капитаном, следом за ними слетел и крылан.

– В-вы что-то узнали? – от волнения правитель начал заикаться. – У Эсме не получается… она говорит, что не сумеет исцелить отравленных… Бедная девушка даже расплакалась от бессилия! О-о, капитан, на вас вся надежда!

– Соберите людей и пошлите их к истокам ручья, который питает водовод, – сказал Крейн без лишних предисловий. – Необходимо отвести воду, чтобы она не попадала в трубы, и тогда тварь к исходу третьего дня издохнет сама. Это всё.

– Всё?! – ошеломленно повторил Нами. – Вы шутите, капитан? С таким страшным оружием нельзя справиться столь просто…

– Можно, – магус нахмурился. – Потому что это вовсе не оружие. Вы слыхали когда-нибудь о полужизни?

Хаген вздрогнул.

– Неужели вы хотите сказать, – медленно проговорил Нами, – что это не легенда?

– Чистейшая правда, – ответил Крейн. – Эта вещь называется грейна, она была создана воронами-алхимиками во времена основателей и использовалась для очистки воды. Её ниоткуда не привозили, а разбудили, она всегда была здесь – с тех самых пор, когда был построен водовод. Вот только тот, кому понадобилось нас уничтожить, не просто вернул эту штуку к жизни, но и заставил делать то, для чего она вовсе не была предназначена – нести смерть вместо жизни.

– Полуживая машина… – пробормотал Нами, и в его голосе послышалось благоговение. – Быть может, мы могли бы её исправить?

Крейн покачал головой.

– Нет, об этом и речи быть не может. Её придется уничтожить хотя бы потому, что наших знаний не хватит, чтобы сделать всё как было. Когда трубы водовода пересохнут, грейна исчезнет – так сказал мне посланец Его императорского величества. Он был… немногословен, но не лгал – ручаюсь. Это всё, что я смог для вас сделать, Нами, потому что… – Крейн запнулся. – По его словам, противоядия не существует. Я сожалею.

На лице правителя Ямаоки не отразилась даже тень той боли, которую он испытал, услышав последние слова Крейна, но его голос сделался совершенно безжизненным. Поблагодарив капитана «Невесты ветра», Нами поспешно ретировался, и Хагену показалось, что он, отвернувшись, украдкой вытер слезы.

Крейн проследил за ним взглядом, потом повернулся к своим морякам.

– Хаген, Умберто. Я должен попросить у вас прощения.

«За что?» – хотел было спросить ошеломленный пересмешник, но Умберто его опередил.

– За то, что сделали из нас приманку? – сказал он с добродушной усмешкой. – Не стоит, капитан.

Хаген промолчал. Он смотрел на посеревшее от усталости лицо Крейна и думал о том, сколько человек – или магус? – может вынести и ради чего он сам пошел бы на нечто подобное.

– Мы возвращаемся в Кааму? – спросил Джа-Джинни. – Ведь задание Лайры выполнено… или нет?

– Тут неподалеку храм Заступницы, – вполголоса сказал Крейн вместо ответа. – В лазарете при храме Эсме лечит отравленных… то есть, пытается. Я собираюсь её навестить. Если хотите, можете составить мне компанию.

Улыбка тотчас же сползла с лица Умберто; он покачал головой и сослался на какие-то неотложные дела на борту. Джа-Джинни, не особо утруждая себя объяснениями, заявил, что хочет сначала отдохнуть. А Хаген отчего-то растерялся и кивнул, хотя понимал, что следует отказаться.

Крейн равнодушно кивнул и зашагал прочь; пересмешнику оставалось лишь последовать за своим капитаном. Храм и лазарет располагались в западной части порта – это были два мрачноватых здания из серого камня; их стены густо увил плющ. Отчего-то Хагену сделалось не по себе, и он почти собрался сказать капитану, что подождет снаружи, как вдруг Крейн обратился к нему сам.

– Полагаю, ты понимаешь, – сказал он негромко, – что Эсме не должна знать о произошедшем между мной и Эйделом Аквила?

– Я буду молчать… – ответил пересмешник столь же тихо. – Но ведь кроме меня ещё кое-кто знает о случившемся. Матросы видели, как несли Эйдела, они…

– Да, – перебил Крейн. – Я понимаю, что всё тайное рано или поздно становится явным. Просто ещё рано. Я… не хочу, чтобы она узнала об этом сейчас.

Пересмешник хотел спросить своего капитана, как же быть с целительской чувствительностью Эсме, но тот уже толкнул дверь и шагнул через порог. За один лишь миг магус преобразился – расправил плечи, поднял голову, каким-то чудом избавился от усталости, сковывавшей движения, – и Хаген ничуть не удивился, когда увидел на лице Крейна знакомую полуулыбку.

Он вообще теперь ничему не удивлялся…

Они вошли в просторный зал с высоким сводчатым потолком; здесь было тихо и прохладно, лишь где-то снаружи ворковали голуби. На койках, расставленных вдоль стен, покоились люди, похожие на спящих, но их сон был слишком глубок и длился чересчур долго. Хаген шел, исподволь разглядывая восковые лица, запавшие щеки, проступившие под глазами синяки; он никак не мог отделаться от ощущения, что все эти мужчины и женщины на самом деле мертвы.

Две молоденькие девушки, завидев неожиданных гостей, исчезли – словно растворились в холодном воздухе. Эсме, сидевшая рядом с одним из спящих, даже не пошевелилась, но Хаген почувствовал, как его сознания коснулось что-то легкое, нежное: целительница их заметила, просто не хотела отвлекаться. Крейн подошел к ней и остановился, терпеливо ожидая, пока девушка откроет глаза и посмотрит на него.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем это произошло.

– Я не могу, капитан… – страдальчески морщась, произнесла Эсме. – У меня не получается…

– Ну-ка, соберись! – скомандовал Крейн с притворной строгостью. – Чего ты не можешь, объясни?

– Они здоровы… – целительница взмахнула рукой, словно желая охватить весь зал и всех спящих. – Ну… почти здоровы. Но их души блуждают в каком-то лабиринте и не могут отыскать выход. Если оставить всё как есть, через некоторое время они начнут умирать от истощения, но в том-то и дело, что им нужно помочь! А я боюсь идти туда, потому что тоже не сумею выбраться.

– Ты так предполагаешь?

– Нет, знаю совершенно точно… – она вздохнула. – Велин рассказывал. В этом и есть главная опасность исцеления отравленного: ты принимаешь тот же яд, что и он. А здесь яд слишком уж сильный и странный.

– Да, это сложно, – проворчал Крейн и призадумался. Ни Эсме, ни Хаген не стали его отвлекать; целительница неосознанным движением гладила лежащую поверх одеяла руку спящего – это был парень лет семнадцати, и его лицо казалось знакомым. Пересмешник, приглядевшись, сообразил: перед ним Тэррон, сын правителя. Тот самый талантливый картограф…

– Я попробую! – вдруг решительно произнесла Эсме и потянулась к сумке с чудодейственными снадобьями. – Надоело бояться, хватит!

– Постой! – Хаген схватил её за руку, и девушка уставилась на него с искренним изумлением. – Разве истинная смелость в том, чтобы очертя голову бросаться в бой? Ты всегда казалась мне рассудительным человеком.

– Другого выхода нет, – возразила целительница. – Ты должен понять…

– Он прав, – сказал капитан. – Ты затеяла самоубийство, а я этого не допущу.

– Но, капитан…

– Слушай меня, – перебил Крейн. – Ты говоришь, что боишься не найти дороги из лабиринта? А если тебе кто-то поможет, справишься?

Целительница посмотрела на него с недоверием.

– Наверное, да… хм… думаю, тогда бы у меня всё получилось.

– Уверена? – спросил магус. Поразмыслив совсем недолго, она кивнула – теперь и впрямь куда уверенней. – Тогда давай попробуем. Я и «Невеста», мы укажем тебе обратную дорогу.

– Как?! – растерялась Эсме. – Вы же не целитель…

– Я капитан, – Крейн добродушно усмехнулся. – И мой долг – вытаскивать своих людей из всяких дурацких лабиринтов.

В глазах целительницы промелькнуло какое-то странное выражение, но уже в следующий миг она опустила голову и торопливо потянулась к сумке. Вытряхнув на одеяло её содержимое, долго водила рукой над плотно запертыми флаконами – тронула черный, вздрогнула всем телом и схватила красный.

Вздохнула – и выпила его залпом.

– Присмотри, чтобы сюда никто не зашел, – попросил Крейн, вспомнив о существовании Хагена. – Я на тебя рассчитываю.

Он встал за спиной Эсме и положил руку ей на голову, а пересмешник послушно отправился к двери. Но не успел он сделать и пяти шагов, как позади раздался странный звук, какое-то шипение. Обернувшись, Хаген увидел незабываемое зрелище.

Целительница сидела неподвижно; по её правой руке от локтя к кончикам пальцев струилось золотистое сияние, а левую она почему-то завела за спину. Лицо Эсме в эти мгновения казалось ослепительно красивым. Кристобаль Крейн преобразился по-настоящему: полыхающие крылья Феникса раскрылись, на миг взметнувшись до самого потолка, и сразу же простерлись над девушкой, словно желая её защитить от всех опасностей в мире. Это было так прекрасно, что пересмешник невольно затаил дыхание: он готов был смотреть на них целую вечность, хоть и понимал, что поступает нескромно, всё равно что подглядывая за парой, которая предается любви.

Он не услышал, как открылась дверь.

Он не почувствовал, как кто-то подошел и остановился рядом.

– Заступница, как они прекрасны! – благоговейно прошептал Нами. В глазах правителя Ямаоки стояли слезы. – Я благодарен Пресветлой Эльге, что она позволила мне увидеть такое!

Хаген понял, что не выполнил простейшую просьбу капитана, и что за это ему влетит. Сделанного не воротишь; он готов был принять наказание, но грядущее не имело никакого значения. И ещё пересмешник лишь теперь осознал, почувствовал – что значит быть пламенем. Огонь вечен, пока горит. Феникс полыхал, и полыхала правая рука Эсме, но оборотень вдруг заметил, что целительница хмурится. Чутье подсказывало ему, что излечение затянулось: никогда раньше Эсме не тратила на одного пациента так много времени. Неужели она не справится? В это не хотелось верить, но…

Её левая рука взметнулась, легла поверх правой – крест-накрест. Она тоже светилась, но по-другому: это черное сияние Хаген уже видел несколько месяцев назад на острове Зеленого великана, и тогда Крейну пришлось несладко. «Заступница, помоги! – подумал оборотень, ощущая легкую панику. – Она же не хочет убить парнишку?!» Он шагнул вперед, но тотчас же отступил: неземной жар иного пламени надежно защищал не только Феникса, но и тех, кто был рядом с ним.

Два потока, черный и золотой, слились в один.

Сердца двух невольных зрителей отсчитали едва ли с десяток ударов…

Спящий задышал ровнее, на его щеках проступил румянец. Феникс поднял голову и безмолвно посмотрел на Хагена и Нами. Это был именно Феникс, а не Кристобаль Крейн: на пепельно-бледном лице горели алым нечеловеческие глаза, чей немигающий взгляд был мудр и жесток, его крылья были эфемерны, но их кажущаяся хрупкость и легкость обманула бы лишь безумца – это пламя могло сжечь что угодно. Эсме судорожно вздохнула и стала оседать на пол; в тот же миг огненное существо исчезло, уступив место Крейну – он подхватил целительницу так бережно, словно она была хрустальная. Отыскав пустую койку, магус уложил на неё девушку; Нами в это время бросился к сыну – убедиться, что теперь тот просто спит.

– Молодец, Хаген, хвалю, – сказал Крейн тихим безжизненным голосом. Пересмешник потупился. – Проследил, никого не впустил. Впрочем, это должно было случиться…

– Я н-никому не ск-кажу! – проговорил Нами, заикаясь. – К-капитан, вы можете просить меня о чем угодно, моя жизнь принадлежит вам!

– Не надо, Нами, – капитан «Невесты ветра» устало покачал головой. – Это её следует благодарить, а вовсе не меня. Я всего лишь побыл некоторое время маяком.

– Не будь на побережье маяков, ни один фрегат не справился бы с бурей! – возразил правитель. – Если бы я владел всеми сокровищами мира, то отдал бы их вам обоим без промедления, но… – он сокрушенно вздохнул. – Вы-то как раз и вернули моё самое дорогое сокровище с того света. Что мне сделать для вас, капитан? Пожалуйста, не отказывайте!

Крейн усмехнулся.

– Что ж, если так… – он достал из-за пояса какую-то потрепанную тетрадь. – Собственно, я всё равно хотел вас об этом попросить. В этих записях есть немало странностей… какие-то легенды, которые лично я услышал впервые… – При слове «легенды» в глазах Нами загорелся огонек. – Не могли бы вы прочесть это и подобрать в своем архиве какие-нибудь похожие истории? Пусть даже они будут самыми бредовыми…

Он хотел сказать что-то ещё, но в этот миг очнулась целительница – огляделась, попыталась приподняться на локтях, но не хватило сил. Её взгляд был затуманен, лицо побледнело – и всё-таки она хотела встать, словно кто-то невидимый подталкивал её в спину. Крейн взял её за плечи и заставил лечь обратно.

– У меня получилось? – прошептала девушка. – Он проснулся?

– Он просто спит, – сказал магус. – Тебе надо отдохнуть.

– Нет-нет… – она упрямо нахмурилась. – Сначала я должна…

– Спи! – Крейн немного повысил голос. – Я приказываю.

Тотчас же глаза Эсме закрылись, и она уснула – будто провалилась в сон. Её губы шевельнулись, но ни Хаген, ни Нами ничего не расслышали, а Крейн еле заметно улыбнулся.

Когда Хаген вышел из храма, солнце уже садилось за горизонт – лишь в этот миг пересмешник понял, что смертельно устал. Перед усталостью отступил даже голод, а ведь он ничего не ел почти сутки! «Потом, – решил магус. – Сначала я должен выспаться». Он еле успел добраться до «Невесты ветра», а в кубрике рухнул на койку, как будто умер – и спал до самого утра.

К счастью, без сновидений.

* * *

– Где Трисса?

Пейтон с явной неохотой оторвался от бумаг, которые усеивали весь стол – здесь были в основном счета от поставщиков. Магазинчик дядюшки Локка не приносил дохода, и товары пылились на складе; тем не менее, пересмешник говорил о возможном банкротстве со смехом.

– Она уехала. А что?

Хаген закрыл глаза, глубоко вздохнул. Шальная уверенность в своих силах, позволявшая ему входить в чужие дома столь же свободно и легко, как это делали их хозяева, вдруг куда-то подевалась. Взамен пришло давно забытое чувство: когда-то он так же стоял перед Хеллери и слушал нотации… нет-нет, всё было иначе! Пейтон ни разу не повысил голос на своего воспитанника, ни разу не закричал. Но отчего в таком случае ему кажется, что если добродушный дядюшка всё-таки рассердится, кое-кому не сносить головы?..

– Что-то случилось? – спросил Пейтон, спокойно глядя на племянника. – Ты сегодня бледный. Не заболел?

– Вы знаете, что случилось. Где Трисса, я хочу её увидеть!

– Мальчик мой… – Пейтон сокрушенно вздохнул. – Ну зачем ты начал этот разговор? Не проще ли было просто смириться и поверить, что так будет лучше для вас обоих? Ага, вижу – тебе сейчас очень хочется меня убить. Не советую. Присядь-ка и хоть ненадолго возьми себя в руки.

Хаген рухнул в кресло и спрятал лицо в ладонях. Трисса исчезла так неожиданно, что он до сих пор не мог поверить – неужели это не кошмарный сон, а самая настоящая явь? Никто не отвечал на его расспросы, все отводили взгляды и молчали, укоризненно хмурясь. Они с Триссой считали – да чего уж там, были совершенно уверены! – что о встречах в старом саду не знает ни одна живая душа. Это была ошибка… им нужно было сбежать, спрятаться – что может быть проще для двух оборотней? Но теперь слишком поздно…

– Я был добр к тебе всё это время, я тебя разбаловал, – сказал Пейтон. – Нужно было каждый день напоминать тебе о том, что ты слишком уж похож на кукушку. Сидеть! – он резко повысил голос, и это подействовало на Хагена, словно оплеуха. – Мальчишка, дурак! Ты хоть подумал о том, что вы с Триссой – родственники? Да, не брат с сестрой, но всё-таки родная кровь… ты вообще хоть на мгновение подумал о ней, о её будущем, о том, что ты можешь ей дать для счастья? Точнее, о том, чего ты не можешь?

– Я её люблю, – угрюмо проговорил Хаген, не поднимая глаз.

– Вот дурень… – презрительно бросил дядюшка Локк. – И моя дочь не умнее тебя. Вы развлекались, наслаждались друг другом – а что бы вы стали делать, роди она ребенка с двумя головами? Молчишь? Тебе нечего сказать, потому что я прав.

Он недолго помолчал, а потом сказал чуть мягче:

– Наша кровь слишком ценна, чтобы обращаться с нею столь бездумно, Хаген. Да, я понимаю, чувства… но это пройдет. Хорошо, что удалось избежать последствий. И… пожалуй, я слишком многого от тебя требую. – Дядя подошел к племяннику, застывшему в нерешительности, и дружески похлопал его по плечу. – Иди-ка в город, прогуляйся. Ох, молодость! Хотел бы я оказаться на твоем месте – можно развлекаться, не думая о завтрашнем дне. Но меня ждут конторские книги… иди, иди. Отдохни хорошенько!

И на этом разговор закончился, а он опять не сумел спросить о самом главном.

* * *

Как можно было предугадать, «Невесте ветра» пришлось задержаться в Ямаоке из-за Эсме: капитан приказал ей беречь силы и отдыхать после каждого исцеления. Она, понятное дело, заупрямилась – не хотела признаваться, что слишком слаба, – и Хаген с Умберто невольно стали свиделетелями странной сцены: целительница и магус уставились друг на друга, в глазах Крейна загорелись алые огоньки, а левую руку Эсме окутало черное облако весьма неприятного вида. «Или будет по-моему, или никак, – зловещим тоном проговорил Крейн. – И только попробуй сопротивляться! Посажу в трюм и увезу в Кааму, а Нами пусть ищет другого целителя!»

Победа осталась за капитаном.

Так или иначе, отплытие отложили – зато у них появилась возможность понаблюдать, как выполняют указания Крейна об отводе воды. Нами тоже не терял времени зря: в одной из своих книг он отыскал упоминание о полуживых машинах, которые очищали воду и что-то с нею делали, превращая в истинный эликсир жизни – испивший его человек мог на целый год позабыть о болезнях.

– Нет прощения тому, кто испортил такую хорошую вещь! – сказал он, сокрушенно вздыхая. – Ах, если бы мы знали о ней раньше…

– Ничего бы не изменилось, – возразил Крейн. – Управляться с такими машинами… или, точнее, существами… в общем, это умеют только Вороны, а они никому не открывают своих секретов, кроме Его императорского величества.

Нами раздраженно бросил книгу на стол; Хаген, который как раз стоял поблизости, увидел знак на обложке – крылатый глаз, – и невольно вздрогнул. Все эти разговоры о древней алхимии его несказанно раздражали, потому что ни Нами, ни Крейн не знали, что такое полужизнь на самом деле. Грейна не шла в счет – возможно, когда-то она и обладала подобием разума, но ныне была совершенно безмозглой тварью, не заслуживавшей сожалений. А вот те создания, которых он видел в лаборатории Рейго…