Текст книги "Вперёд, и с песнями! или Мерцающая сказка (СИ)"
Автор книги: Наталия Котянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Наталия Котянова
Вперёд, и с песнями! или Мерцающая сказка
«В некотором царстве, в некотором государстве…»
Нет, не так. И банально, и просто идейно неправильно. Откуда у нас царство? Лучше
«Однажды, давным – давно…»
Стоп, опять ерунда. Это пять‑то лет «давным – давно»?! Бред. Хотя… Если этому творению суждено будет прославиться в веках и намного пережить своего скромного автора, почему бы и нет? Нет… Всё равно как‑то «квадратно».
Может, попроще? Что‑то вроде
«История эта началась в один из прекрасных тёплых дней, в самый разгар весны, когда…»
БАБАХ!!!
Ведро.
– Аа!! Уо – о!!
Мир.
– Ш – ш-ш!..
Бряк, бряк, бряк… Топ – топ… Ды – дыщ!!
– Убери от меня Этого!! Не могу больше!!!
Я со вздохом убираю свою красивую ручку и не менее красивую, всё ещё девственно – чистую тетрадку в ящик стола. С этим дурдомом мне никогда не написать свой бессмертный шедевр. Не хватит ни времени, ни нервов… Да и какой, к лешему, шедевр? Просто хотелось подробно (для истории) описать кое – какие имевшие место события, а то склероз крепчает, скоро можно будет не припомнить и половины того, что тогда случилось. А так хочется оставить после себя что‑то, кроме «Этого». Точнее, «Этих»…
На меня, не мигая, смотрят огромные жёлто – зелёные глаза с едва заметными вертикальными зрачками.
– Ну сделай же что‑нибудь!!
Всегда одно и то же. И нет этому конца…
Киваю, встаю, медленно иду к двери. Оглядываюсь – и обрадованно поднимаю кверху указательный палец.
– О, идея! С тебя‑то мы и начнём!
Глава 1
Змеюн в очередной раз почесал когтем упитанный левый бок. Потом – не менее упитанный правый. Клацнул зубами в миллиметре от вредной неуловимой блошки, но снова потерпел поражение и вынужден был временно оставить вражину в покое – не до неё сейчас. Были у кота дела и поважнее, к примеру, он сообразил, что за своими творческими размышлениями уже почти пропустил обед. Больше всего Змеюн любил свеженькое, только что из‑под коровы молоко, чем жирнее, тем лучше. Но полуденная дойка уже прошла, молоко разлито по бидонам и надёжно упрятано в ледники, а пить холодное – ещё чего! Здоровое горло всё ж таки его основной рабочий инструмент. Теперь главное – не прозевать вечернюю дойку, а сейчас вполне можно будет заявиться… ну, хоть к Веське. У неё, правда, из еды в основном всякие травки – муравки, сырые, варёные и всякого другого приготовления. Как‑никак, местная знахарка, ей по рангу положено! Но и мясцо какое‑нибудь наверняка найдётся…
Приняв решение, Змеюн вразвалочку зашагал на дальний край деревни, где несколько особняком стоял домик знахарки. Встречные люди уже не провожали его удивлёнными взглядами – за неделю привыкли. Ну, кот, ну, здоровущий, ну, ходит на задних лапах и разговаривает в придачу… Что ж, в их края и не такие чуда заносило, один Призрак Коммунизма в прошлом году чего стоил! Еле выгнали заразу… А кот – переросток оказался вполне себе мирным и дружелюбным. Мышей, правда, не ловил принципиально и пожрать был вовсе не дурак, но зато рассказывал местной ребятне такие чудесные сказки, что и взрослые заслушивались. Про незнакомые миры и манящие звёзды, про волшебных животных и древние клады, про людей – разных, злых и добрых, да и не только про людей. В Борюсиках, помимо них, жили ещё потомки драконов, две семьи эльфов и довольно солидная гоблинская община, стало быть, в сказках нужно было упомянуть и их, иначе обидятся. Ой, да какие проблемы! На память и фантазию Змеюн ещё никогда не жаловался, поэтому без труда задействовал в своих рассказах одновременно какое‑нибудь говорящее Дерево, Близнецов – прародителей гномов, жуткого Чёрного Властелина со странным именем Вандермотор и, до кучи, основателя здешнего поселения, легендарного пьяницу Борюсика. Который в финале неизменно всех побеждал или, по крайней мере, совершал выдающийся поступок вроде женитьбы на самой страшненькой девушке мира, которая под влиянием неназываемого волшебного напитка вдруг превращалась в красавицу из красавиц. А что, такое тоже вполне бывает…
Вообще, если откровенно, в их Мерцающем может быть абсолютно ВСЁ. На то он и Мерцающий. Правда, некоторые остряки предпочитают называть собственный мир «Винегрет» или «Чёрти‑что и с боку бантик», но и эти определения очень недалеки от истины. Сам Змеюн, как местный уроженец, знал о других временах – пространствах только по рассказам и книгам, зато благодаря своему любопытству и бродячему образу жизни знал очень многое. Так, было очевидно, что названию своему их мир был обязан повсеместным наличием «мерцающих дыр» или, в простонародье, «мерцалок». Небольшие радужные пятна, неравномерно раскиданные по поверхности земли, они не представляли собой ничего интересного или опасного, помимо тех редких случаев, когда становились активными. Это могло произойти в любой момент – пятно на глазах расширялось, начинало пульсировать и переливаться, а потом – рраз! – и выкидывало на поверхность новую жертву. Это мог быть кто угодно, начиная от «классического» землянина любого возраста, пола и расы до порой совершенно немыслимых существ вроде мохнатокрылых бородавчиков из тринадцатой системы Громма. Такая вот у Мерцающего своеобразная природа: не умея создавать свои собственные формы жизни, он просто – напросто «ворует» их из других миров. Его мерцалки способны проникнуть куда угодно, хоть в самое закрытое место, и, выбрав подходящую (или первую попавшуюся – системы, понятно, достоверно не знал никто) жертву, мгновенно затягивают её в себя, чтобы аккуратно «выплюнуть» уже на своей новой родине. Помимо разумных существ, мерцалки иной раз хватали животных, растения и даже бытовые предметы. Некоторые из них оказывались даже волшебными (естественно, миры‑то разные бывают!) В тех же Борюсиках есть выращенное из «чудесного огрызка» огромное дерево с сочными и питательными плодами, которые вызревают круглый год и, будучи сорванными, практически не портятся. То‑то подспорье в дальней дороге! Да и с соседями обменяться не грех – в других селениях свои диковинки имеются.
Несмотря на вынужденную «негуманность» способа добычи жителей, Мерцающий будто старался загладить свою вину и предоставлял уворованному полную свободу действий. На единственном материке царствовал мягкий приятный климат, земли были исключительно плодородными, а население – по естественным причинам – вполне дружелюбным. Существовали, конечно, и более обособленные общины старожилов, но в целом каждый новый пришелец волен был селиться там, где ему вздумается. Государств в политическом смысле слова не имелось, всеобщего правительства или монарха – тем более. Население жило в основном в многочисленных деревнях, некоторые предпочитали города (их на Мерцающем было аж пять штук). И, наконец, существовали разного рода «перекати – поле», странствующие певцы, сказители, исследователи и прочий любопытный народ, к которому относил себя и знаменитый в узких кругах кот Змеюн.
Бродячая жизнь за несколько лет ему нисколько не прискучила. А что – края у них богатые, народ щедрый, и каждый день можно узнать что‑нибудь новенькое, интересное. До чужих рассказов Змеюн был даже более жаден, чем до блюдца свежих сливок. Запомнить и художественно переработать историю, вплести, если надо, во что‑то большее – и полноценная длинная сказка готова. А где интересная сказка – там те же сливки от благодарных слушателей. И всем хорошо!
…Несколько откормленных гусей преградили дорогу щуплому эльфийскому мальчонке и теперь злорадно шипели, вытягивая шеи:
– Боишшся?? Боишшся!!
Эльфёнок боялся. Неловко переступал босыми ногами и уже начал шмыгать носом, когда Змеюн неслышно приблизился и встал за обидчиками, скрестив лапы на груди.
– Кхм.
Гуси, как один, подскочили и при виде сурового кота ударились в неконтролируемую панику. Миг – и растрёпанный истерически гогочущий ком уже растаял на другом конце деревни.
Мальчишка с длинным выдохом сел на землю, и кот, проходя мимо, потрепал его по лохматой белобрысой макушке.
– Будут ещё пугать, скажи – мне пожалуешься!
– Ага. Спа… Спасибо, – наконец, выговорил эльфёнок. – Здорово вы их!
– Да ладно, чего там…
Змеюн небрежно отмахнулся и направился было дальше.
– А почему они так испугались‑то?! – догнал его закономерный вопрос.
Кот нехотя обернулся.
– Почему – почему. Много будешь знать, скоро… упс, это не про эльфов… Короче, не важно.
– А я и так знаю, мне старший брат сказал, а ему дед Пихтун из Ручьёв, а тот сам видел! – заявил эльфёнок. – Вы шипите круче их! Как этот… как его… Большой Змей!
– Великий Змей, – со вздохом поправил кот. – И что?
– А правда, что от этого можно оглохнуть, а ещё у вас глаза в темноте светятся, как два прожектора?
– Ну, правда.
– А можно…
– Нельзя! – рассердился кот. – Ты сначала гусей перестань бояться, а уж потом ко мне приставай. А то ещё…
– Что ещё?
– Описаешься со страху! – фыркнул кот и зашагал быстрее, оставив позади обиженного таким предположением мальчишку.
Не так уж он и далёк от истины, между прочим! Были в жизни Змеюна пара таких эпизодов… Надо ведь понимать, что такое имя не зря мамашей дадено!
…Очередной серо – полосатый отпрыск знаменитого кота Баюна, известнейшего сказителя и автора кучи литературных трудов, казался вполне себе обычным, пока в один прекрасный день здорово не напугался. Огромная, оглушительно шипящая змея словно из ниоткуда возникла перед задремавшим на солнышке котёнком. Страшная кожистая голова с раззявленной пастью стремительно приблизилась… Дальше он ничего не помнил. Очнулся уже на руках у матери, от которой заметно разило валериановым корнем. Куда исчезла та змея, почему оставила его в живых? Родители на его робкие вопросы не отвечали, хмурились. Вскоре он случайно подслушал их разговор – и неожиданно для себя выяснил, что напал на него никто иной, как один из потомков Великого Змея, почти позабытого ныне божества, которому поклонялось немногочисленное племя живущих где‑то на юге кобрян. Странные полулюди – полузмеи, они стремительно вымирали. В отличие от других «попаданцев», которые, несмотря на внешние различия, были совместимы между собой и прекрасно размножались, эта немногочисленная раса могла скрещиваться исключительно с себе подобными. А поскольку новых кобрян на Мерцающем давным – давно не появлялось, они были обречены. Злость на несправедливую судьбу заставила кучку оставшихся кобрян провести какой‑то магический обряд, в результате которого они окончательно превратились в огромных змей. Страшные, агрессивные, они расползлись по всему Мерцающему и жалили, кусали своими ядовитыми зубами всех без разбору. Убить их было трудно – такая задача оказалась под силу только опытным колдунам определённой специализации. Но Змеюну, как вскоре прозвали котёнка, это неожиданно удалось, каким образом – неизвестно. Родители нашли рядом с сыном уже мёртвую гигантскую змею. С тех пор на кончике его хвоста красуются два круглых симметричных пятнышка, глаза ярко светятся в темноте, хоть книжку читай, а сам кот в моменты сильного испуга или злости так оглушительно, совсем по – змеиному, шипит, что у всех мороз по коже… В остальном же Змеюн был вполне себе обычным, в меру интеллигентным, в меру самолюбивым котом – сказителем.
Неспеша, вразвалочку, подошёл Змеюн к маленькому, чуть скособоченному домику знахарки, стукнул пару раз когтем о косяк и потянул на себя скрипучую дверь. Здесь было хорошо, прохладно, вкусно пахло сухими травами и – о! – наисвежайшим курником. Это он удачно зашёл!
– Доброго дня, хозяюшка! – ласково пропел Змеюн, не сводя глаз с накрытого полотенцем большого блюда посреди стола.
– И тебе, котик!
Из‑за занавески, делившую комнату на столовую и спальню, выглянула переплетающая косу знахарка. Змеюн украдкой вздохнул: такое обращение не очень‑то ему нравилось, но ради пирога он был готов благородно промолчать. Впрочем, помимо своих кулинарных талантов, хозяйка была ему и просто (по – человечески?) симпатична. Приветливая, улыбчивая, готовая по первой же просьбе прийти на помощь – будь то угостить голодного «котика» или бежать среди ночи к внезапно захворавшему ребёнку. Не то, что её предшественница, вредная старая карга, которая за свои отвары даже молоко брезговала брать – только сливки. А эта и за «просто так» не откажет… Потому и любят её в деревне, и уважают, несмотря на возраст. Молодая ещё совсем девка, двадцать пять всего, а такая умница! Студентка – медик, с детства в травах разбирается – словом, народ бурно обрадовался, когда очередная мерцалка «выплюнула» недалеко от их деревни почти дипломированного специалиста. Уговорили остаться, заселили в оставшийся от умершей знахарки домик, помогли с ремонтом и обустройством… И сейчас, год спустя, девушка уже чувствовала себя в Борюсиках своей и была вполне довольна жизнью.
– Как дела, как здоровьичко, любезная госпожичка? – светски осведомился Змеюн, кося глазом на стол.
Знахарка весело фыркнула – разгадать причину появления гостя не составило особого труда. Не заставляя кота долее нервничать, она шустро достала расписную глиняную кружку – для себя и глубокое блюдце – для сказителя, наполнила первую душистым травяным взваром, а второе молоком, и принялась резать пирог.
– Вот, не побрезгуй, угостись, пока тёплый.
– Благодарствую!
Змеюн не заставил себя упрашивать и живенько вскарабкался на высокий табурет. Ел он, кстати, не чета некоторым людям – неторопливо, аккуратно, не хлюпал молоком и не раскидывал крошки, чем в очередной раз умилил хозяйку. Неспешную интеллектуальную беседу вскоре прервал приглушённый расстоянием скрип рассохшейся уличной калитки.
– Шагов не слышно, – констатировал Змеюн. – Стало быть, женишок твой, Веся, припё… пожаловал.
Девушка снова фыркнула и встала достать ещё одну кружку. Её смешила и немного удивляла взаимная неприязнь, которую испытывали друг к другу странствующий сказитель и Ари. Причём неприязнь эта возникла буквально с первого взгляда. Остальные жители Борюсиков встретили кота с различной степенью энтузиазма, но вполне благосклонно, и только Арвиэль сразу как‑то напрягся и высказался в том духе, что «не пойти ли уважаемому в другую деревню, тут все работают, сказочки слушать некогда». Змеюн предпочёл проигнорировать этот тонкий намёк и остался. Неделя уже к концу подходит, а «этот жирный серый бездельник и не думает уходить, бродит везде, мешается, а к Весе и вовсе зачастил, и что только ему надо, толстопузому…» Змеюн, конечно, был в курсе такого отношения со стороны молодого эльфа, но предпочитал не обращать на это внимания, хотя эпитеты насчёт фигуры воспринимал болезненно. Ну, что он может сделать, если у него конституция такая?! И наследственность. Этот белобрысый дохляк ещё родителей его не видел, вот там вообще непонятно, где длина, где ширина. А он, Змеюн, и так себя сдерживает, чуть не постится…
Дверь между тем отворилась, и в дом шагнул высокий светловолосый парень. Его красивое тонкое лицо при виде хозяйки осветилось восторженной улыбкой (Веся, как обычно, смутилась и покраснела). Потом был замечен невозмутимо восседающий за столом Змеюн, и парень заметно скривился.
– Когда бы я не пришёл, вечно у тебя этот торчит…
– Ари, перестань. Давай, садись тоже поешь.
– Нормальный мужчина не позволит себе объедать женщину!
– А я – ненормальный мужчина, – опережая девушку, хмыкнул Змеюн и демонстративно облизнулся. – Я вообще кот.
– Угу, бессовестный котище…
– Ари!
– Давай выйдем на улицу, хочу с тобой поговорить. Без этого.
– Хорошо.
Веся вздохнула и вышла вслед за женихом за дверь. Змеюн тут же тихонько прокрался следом и стал подслушивать.
– …А давай не будем ждать осени, а?
– Ну, мы же договорились. Родственники твои всё равно раньше не соберутся, да и дел летом невпроворот, и ещё…
– А, может, ты просто не хочешь? – грустный, тревожный голос.
– Нет. Хочу. Но…
– «Но»… Не так сильно, как я. Что ж, я знал это с самого начала. Но надеялся, что со временем…
– Ари, пожалуйста, – Веся говорила куда‑то в сторону. – Я не отказываюсь от своего слова. Всё у нас будет хорошо. Просто подожди ещё немного, ладно?
– До сентября…
– До сентября.
В щёлочку Змеюн увидел, что девушка первая прижалась к жениху, спрятав лицо у него на груди. Он молча обнял её, машинально поглаживая толстую русую косу, длинно вздохнул и закрыл глаза.
«Жалко беднягу, – не без ехидства подумал кот. – Любит ведь, бешено, не по – эльфийски, даже ко мне ревнует, глупыш. А что толку…»
Услышав, как они прощаются до вечерних посиделок, Змеюн прошмыгнул на оставленное место и деловито подлил себе молока.
Веся вошла погрустневшая, рассеянная, но при госте честно попыталась взять себя в руки.
– Да ладно, не изображай, тут все свои! – махнул лапой Змеюн. – Мой тебе совет: забей на всё и наслаждайся жизнью, пока дают!
– Забей? Что? И куда?
Кот захихикал и снисходительно пояснил:
– Это из относительно нового. Земля, конец двадцатого века, выражение, эквивалентное «махни рукой», «плюнь на всё» или «не обращай внимания, не грузись».
– «Грузись»? М – да, отстала я от жизни, в моё время были другие словечки, – хмыкнула Веся. – Чувствую себя ископаемой старушкой.
– А ты не чувствуй, а перенимай передовой опыт, пока я здесь! Это что, я вот тут недавно парочку белок – оборотней встретил, из «свеженьких», так они такого понарассказывали! Впору книжку отдельную издавать! Вот, например…
За это Змеюна и любили – своими историями он мог поднять настроение кому угодно. Даже ревнивому эльфу, который, впрочем, с пеной у рта утверждал бы обратное…
Час спустя кот, наконец, собрался уходить. Повеселевшая знахарка проводила его до калитки.
Они одновременно вздрогнули, когда со стороны леса, подступившего сюда почти вплотную, раздался громкий неприятный треск.
– Медведь балует?
– Не знаю… С чего бы?
– А кто тогда?
Треск между тем приближался, и Змеюн на всякий случай снова шмыгнул в калитку.
– Забор у меня, конечно, не ахти… Давай посмотрим, кто это, если что, сразу забежим в дом!
Змеюн напряжённо поводил ушами.
– Слушай, а ведь это не зверь. Человек! Нет, даже два!
Теперь и Веся расслышала за треском приглушенные голоса, точнее, не вполне понятные ругательства.
– Ффу…
– А что ты хочешь? Там сплошной шиповник!
Кот первый разглядел выдравшуюся из кустов мужскую фигуру в длинном плаще. С громким «Уфф…» он тут же плюхнулся на землю, отдышаться. А где же второй?
– Ну и куда дальше?
– А ты что, не видишь деревню? Сейчас найдём кого‑нибудь и спросим!
– Ага. А нас пошлют к такой‑то матери или сдадут в домик с приятными мягкими стеночками…
– Слушай, будешь опять мне мозги выносить – заброшу на дерево нафиг, и пойду один. А ты виси себе, может кто и подберёт…
– Хорэ угрожать, пошли уже! Давай, шевели копытами!
Веся и Змеюн озадаченно переглянулись, не рискуя открыто выглядывать поверх забора. Что это за странное явление? Человек один, а голоса два, причём разных – и по тембру, и по манере говорить, стало быть перед ними не сумасшедший. Да и человек ли он? С копытами‑то?
Мужчина тем временем поправил на плечах плащ и решительно зашагал в их сторону. И правильно – дом‑то крайний, если что – вот он лес, рядом…
Весе впервые со времени своего житья в Борюсиках стало как‑то неуютно. Раньше она только радовалась, что живёт обособленно, вдали от шумных детей, звонких петухов и прочей галдящей живности. Зато можно встать рано – рано и без лишних любопытных глаз поспешить по росной траве на опушку и дальше в лес, собирая нужные травы, корешки и ягоды, послушать тишину среди могучих буков, покружиться в вальсе по любимой укромной полянке…
И вот теперь лес привёл к ней нежданного гостя. Или гостей?
Змеюн дёрнул её за рукав и показал глазами на дверь, но девушка махнула рукой и, резко выдохнув, распахнула калитку.
Для визитёра этот жест стал полной неожиданностью: чуть не получив по носу, он рефлекторно отскочил назад и уставился на хозяйку таким же настороженным взглядом.
– Ээ… мм…
– Здравствуйте, – не встретив явной угрозы, Веся приободрилась и решила заговорить первой. – Что вам угодно? Я могу вам чем‑нибудь помочь?
Незнакомец – это оказался даже не мужчина, а вполне себе молодой парень, хоть и внушительного вида – мелко покивал и нервно облизал губы.
– Здравствуйте… А можно… воды попить?
– Ага, и заодно поесть. И переночевать ему негде… – саркастически хмыкнул Змеюн, выглядывая из‑за забора.
При виде гигантского кота парень захлопал глазами и машинально сделал ещё шаг назад.
– Да не боись, я не кусаюсь, – хихикнул сказитель. – Так только, глотаю целиком…
– Это шутка! – Веся погрозила ему пальцем. – Да вы не стойте, заходите!
Парень помялся, а потом решительно протиснулся в калитку.
В доме Веся первым делом протянула гостю кружку с водой, которую тот опустошил в пару глотков – значит, и вправду хотел пить. По напряжённому взгляду, которым он рассматривал её жилище, девушка догадалась, что это – очередная, совсем свежая жертва мерцалки. У неё самой, очевидно, в первые дни был такой же потерянный вид… Наверное, он долго шёл по лесу, пока не набрёл на деревню. Бледное осунувшееся лицо, синяки под глазами, длинные тёмные волосы повисли грязными сосульками. Натерпелся, бедненький!
Веся приветливо улыбнулась и, более не спрашивая, споро собрала на стол. Большая миска с окрошкой и оставшийся кусок пирога привели парня в полуобморочное от счастья состояние. Поблагодарив, он жадно накинулся на еду под сочувственным взглядом хозяйки и снисходительным – кота. Последний удобно расположился на любимом табурете и закинул лапу на лапу, дожидаясь, когда можно будет наброситься на нового человека с расспросами. Да, это всё‑таки человек. На ногах высокие шнурованные ботинки, копыт никаких нет, стало быть, это было фигуральное выражение. Надо запомнить…
Наконец, гость шумно выдохнул и сыто отвалился на спинку стула.
– Спасибо вам огромное – преогромное!
– Спасибо не булькает! – тут же встрял кот. Пришелец растерялся.
– А у меня… мм… не уверен, что…
– Да не слушай ты его! Змеюн шутит! У нас тут вообще деньги не в ходу…
– Поэтому ты должен расплатиться натурой!
Парень аж дёрнулся и с тоской покосился на дверь. Это не укрылось от кота.
– Не знаю, о чём ты подумал, а я имею в виду – ты рассказываешь нам про себя, про свой бывший мир и всё интересное, что помнишь. А то скоро многое забудешь, так природой заложено!
– Блин, а куда я попал‑то?! – жалобно вякнул парень. – Что значит «бывший мир»? А это тогда какой?!
Веся и Змеюн снова переглянулись.
– А это – твой мир настоящий. И будущий.
Кое‑как успокоившись, гость рассказал о себе. Марк Грознов, двадцать четыре года, аспирант Московского государственного университета приборостроения и информатики, параллельно работает в компьютерной фирме, получает хорошо, хватает на съём квартиры и даже на помощь престарелой тётке, родителей нет уже. Живёт нормально, недавно, правда, с девушкой своей разругался из‑за какой‑то ерунды, не помнит, какой. А вчера – вроде вчера? – встретил старого друга Петьку, они завалились в бар, благо пятница… и как‑то незаметно нахрюкались оба по самое не могу. Когда кончились деньги, собрались по домам, а метро‑то уже закрылось. Пошли пешком, точнее, поползли. Особенно Петька, он вообще был практически в отрубе, Марк его на себе тащил. А дальше начинается провал в памяти. Смутные воспоминания о пустынной дороге, блестящие от фонарей лужи под ногами… наступили оба в одну огромную, с яркими бензиновыми разводами, кажется, подскользнулись и шлёпнулись… Когда Марк пришёл в себя, было раннее утро. И вокруг вместо ожидаемой грязной московской подворотни – нетронутый весенний лес. «Здравствуй, белочка…» Какое‑то время ушло на осознание, метания и причитания, потом Марк кое‑как собрал себя в кучу и потащился по лесу куда глаза глядят, понадеявшись на русский «авось». И вот, «авось» не подвёл и вывел…
Веся осторожно погладила замолчавшего парня по плечу и, поймав его взгляд, ободряюще улыбнулась.
– Всё будет хорошо, вот увидишь! Сейчас тебе тяжело, но это пройдёт. Привыкнешь. Я ведь привыкла…
– А ты тоже… хм… не местная?
– Ну да. Я сама из Болгарии. Родилась в махровой провинции, учиться поехала в Софию, а потом перед самым дипломом вдруг – раз! – и оказалась здесь. Я вообще мало помню про ту свою жизнь. Тут все быстро привыкают. Мерцающий – так этот мир называется – он какой‑то разумный, что ли. Уж не знаю, для чего он с помощью мерцалок «ворует» людей и прочие существа из других миров, зато старается сделать так, чтобы им здесь понравилось. Насколько я знаю, особенных опасностей тут не бывает, каких‑то эпидемий, войн – тоже. Климат прекрасный, природа щедрая, живи – не хочу. И, главное, попадающие сюда как‑то очень быстро начинают чувствовать себя как дома. Я тоже так чувствую. Прошлая жизнь как в тумане и не вызывает никаких ярких эмоций, нет тоски по оставшимся людям, нет сожалений… При этом всё то полезное, чему я успела научиться – например, медицинские науки, ботаника и тому подобное – оно‑то как раз не забылось! И благодаря этому здесь легче найти себе занятие, устроиться, да и пользу другим принести…
При этих словах Марк скептически хмыкнул.
– Я очень надеюсь, что в вашей прекрасной деревне остро нуждаются в первоклассных программистах!
– В чём?
– Или в сисадминах? Может, один эс? Веб – дизайн?
Девушка с котом снова озадаченно переглянулись.
– Извини, это ты про что сейчас говорил?
Марк демонстративно побился лбом о столешницу.
– Я – так – и-знал!!
– Ну и нытик! – фыркнул Змеюн. – Вот тебе, Весенька, наглядный пример слабости духа: сидит такой детина, косая сажень в плечах, и хнычет, как маленький. А ведь при его габаритах даже у вас в Борюсиках можно найти кучу занятий, с которыми местные задохлики плохо справляются. В той же кузне, к примеру, или дома строить. А если у него ко всему прочему ещё и мозги имеются (ну а вдруг?) – тогда можно будет и поинтереснее дело сыскать. При голове да при руках нормальных голодным не останется! Вот мне, между прочим, рассказывали: ты, когда только появилась, вся растерянная, конечно, но тут же взялась кому‑то помогать, одному огород прополола, другому щей наварила, и в результате все довольны. И тебя одели – обули, домик вон выделили, женихом снабдили…
Веся молча поджала губы, а вот бывшему москвичу явно стало стыдно.
– Извините. Это просто нервное, сейчас пройдёт.
– Всё в порядке. Вот, выпей‑ка на всякий случай, быстрее успокоишься.
Марк принюхался к кружке. Корень валерианы, мята, что‑то незнакомое…
– Спасибо.
Выпил залпом. Отдавая пустую кружку, адресовал хозяйке внимательный взгляд… И хлопнул себя по лбу.
– Вот я невежа! Про себя рассказал, а даже не спросил, как тебя‑то зовут.
– Весна, – улыбнулась девушка.
– В смысле? – не понял он. – Вижу, что не лето, а при чём…
Они со Змеюном снова захихикали в унисон.
– Да нет, меня так зовут – Весна. Это болгарское имя. Можно Веся.
– Ух ты! – восхитился Марк. – Красиво! Слушай… А ты по – русски хорошо говоришь, без акцента!
– Как и ты – по – болгарски! Я русского и не знаю почти! Это очередная особенность Мерцающего: все, кто сюда попадает, прекрасно понимают друг друга. Не только люди разных национальностей, но и жители других миров. Знаешь, сколько их! У нас и гномы живут, и тролли, и эльфы, конечно, и разные оборотни, и драконы, и…
Тут девушка заметила абсолютно круглые глаза собеседника и замолчала, давая ему время прийти в себя.
– Что, не веришь? – прищурился Змеюн. – А вот я, по – твоему, кто?
– Мутант какой‑то, – не слишком вежливо предположил Марк. – Ты вообще знаешь, на кого похож? Есть у нас такой старый мультик, а там – такой же большой кот, назывался Баюн. Вот, практически одно лицо! То есть морда.
– Баюн – мой папа! А я – Змеюн! – обиделся на «морду» сказитель. – И, между прочим, мне про этот мультик уже рассказывали, года два назад.
– И кто?!
– Да была одна тётка из Советского Союза…
– Вообще‑то наша страна уже давно называется Россия.
– Правда? – удивилась Веся. – А при мне не было никакой России.
Марку в очередной раз поплохело.
– А… хм… в каком году ты сюда попала?
– По – местному – в прошлом. А в Болгарии был, я точно помню, семьдесят девятый…
– О Господи…
– А ты из какого?
– Две тысячи двенадцатого…
Весю это известие, наоборот, обрадовало.
– Здорово! Значит, на Земле всё в порядке, никакой ядерной войны, прогресс вон налицо, судя по твоим заковыристым словечкам. Ты сейчас, наверное, из землян самый умный!
– Ага, продвинутый дальше некуда.
– Куда продвинутый?
– Эм… замяли. А ещё с Земли тут кто‑нибудь есть поблизости?
– Да полно! Правда, многие из каких‑то дремучих эпох, тяжеловато с ними, консерваторы страшные. Живут по – старинке, ко мне только за травами бегают, от остального отказываются. А я, между прочим, несколько новых лекарств сама придумала, они посильнее будут! Из двадцатого века только ещё одна девушка, китаянка, мы с ней подруги. А вообще молодёжи у нас много, и из пришлых, и из тех, кто уже тут родился. Все очень интересные…
– Угу, особенно от смешанных браков. Например, дочка синего гоблина и гномихи, – хрюкнул кот. – Такая милая барышня, ростом и цветом в папашу, а от мамочки – боевой характер, ну и, само собой, борода до пояса… Кстати, совет, держись от неё подальше, Тарика любит таких фигуристых!
Марк закатил глаза, но промолчал. В какой же бредовый мир его занесло!!
Повисшую паузу заполнил топот босых ног по дорожке и звонкий детский голос:
– Веся, Веся! Я тебе такое принёс!!
Дверь со стуком распахнулась, и в прихожую влетел растрёпанный белоголовый мальчишка, тот самый, что недавно был «спасён» Змеюном от злых гусей.
– Вот, Ари велел передать, это цветоглазка, он сам нашёл, он знает, что тебе надо, хотел сам занести, но занят! Попросил меня и велел передать… – на одном духу выпалил эльфёнок и, подскочив к сидящей у стола девушке, звонко чмокнул её в щёку.
– Ну, ты рада?!
– Конечно, спасибо, Милль, и передай брату огромное спасибо.
– А поцелуй??
Веся смущённо отмахнулась и взяла потрёпанный невзрачный букетик, окинув последний далёко не романтическим взглядом. Редкая, очень полезная травка, ура – ура!
Эльфёнок между тем заметил неизвестного гостя и уставился на него во все глаза.
– Ой, дяденька, а вы кто?
– Конь в пальто!!
Жуткий завывающий голос принадлежал, как ни странно, не Марку, а шёл из тёмного угла рядом со входной дверью. Эльфёнок от неожиданности взвизгнул и не придумал ничего лучшего, как кубарем скатиться в открытое окно. Веся обеспокоенно высунулась наружу.
– Милль, ты цел?!
– Угу! Я, это… попозже зайду! Дел много!
Стукнула калитка. Веся обернулась к гостю, недовольно сложив руки на груди.
