Текст книги "Мечты и реальности (СИ)"
Автор книги: Наталия Котянова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
И однажды такой случай представился. Гордин (который к тому времени уже давно взял себе другое имя) узнал, что молодой король отправился в очередную поездку по стране и будет проезжать не слишком далеко от его замка. При неохотной поддержке Драхмара был придуман и осуществлён немудрёный план. Местная знать устраивала королю охоту, и никто так и не смог понять, откуда взялся громадный бешеный вепрь. Он проигнорировал всех егерей и собак и в ярости понёсся прямо на Деймара. Король пробовал отбиться, но куда ему против такой туши! Вепрь разорвал его в мгновение ока и, не замечая многочисленных ран, нанесённых другими охотниками, скрылся в глубине леса. Там вскоре перестало действовать наложенное Мораном заклятие, и зверь благополучно истёк кровью.
Деймар умер, Лориана искренне оплакивала его и год носила глубокий траур. А потом к ней снова стали свататься женихи. Она отказывала всем, ссылаясь на свой обет. Прошло ещё несколько лет, вполне достаточных для того, чтобы перестать скорбеть и захотеть начать новую жизнь – и вот тогда могущественный колдун Моран явился в Кальберру.
Как ни странно, Лориана узнала его и даже как будто была рада его видеть. Зрелой женщиной она понравилась Морану больше прежнего: всё ещё безумно красивая, но уверенная в себе, мудрая… Она запоздало попросила у него прощения за своё невольное предательство, но, когда он предложил способ его исправить, отказала наотрез – так, как до этого всем прочим. Но он-то никакой не «прочий»! Он как никто имеет на неё право! Неужели слишком мало прошло времени, чтобы забыть своего мужа, этого жалкого человечишку?! Лориана запретила говорить о Деймаре в подобном тоне, и он не сдержался – сказал ей правду о его смерти. Королева тут же велела неудачливому жениху убираться вон, пока она не позвала стражу… Обманутый в своих ожиданиях, в очередной раз униженный колдун в гневе разнёс одну из башен замка и поклялся жестоко отомстить.
Он не хотел уничтожить Лориану, которая уже мало напоминала себя прежнюю, он жаждал лишь заставить её страдать так же сильно, как страдал в своё время он сам. Моран хотел, чтобы она сама пришла к нему и молила взять её в жёны… Увидеть гордую королеву у своих ног стало навязчивой идеей колдуна. Он по-прежнему считал, что любит её, и, как только она придёт, у них получится начать всё сначала…
Но потом – потом в его жизни появилась я. Молодая взбалмошная девчонка, невольная жертва, которую он планировал вернуть Лориану в обмен на его мать – а до этого запереть где-нибудь и забыть. Но с самого начала всё пошло не так… В тот момент, когда Моран как следует разглядел свою пленницу, она поразила его невероятной, какой-то мистической красотой; вдобавок оказалась остра на язык и легкомысленно непочтительна к похитителю. А потом и вовсе призналась, что попала в Оберон из какого-то другого, совершенно фантастического мира. Начинающая колдунья, неискушённая и где-то наивная, самоотверженная и гордая, загадочная и невероятно женственная… Она зачастую ставила в тупик опытного хозяина замка. И даже не подозревала о том, насколько сводит его с ума…
Девушка, так не похожая на Лориану. Девушка, с которой он не хочет расставаться… даже ради Лорианы.
Гордин замолчал и, не глядя на меня, жестом снял обездвиживающее заклинание. Я стала растирать руки, хотя они вовсе не затекли, и тоже боялась поднять на него глаза. Я не знала, что ему сказать.
– Они ждут, – наконец, буркнул колдун. – Каким будет твой ответ?
– Разве я могу что-то решать? Решаешь всегда только ты.
– На этот раз последнее слово за тобой.
– Что ты хочешь, Гордин? – устало спросила я. – Чтобы осталась одна из нас? Обеих ты не отпустишь?
– Ты правильно поняла. У тебя есть выбор.
– А у Лорианы?
– Я спрашиваю тебя.
Я помолчала, стараясь унять дрожь в пальцах. Моя дальнейшая судьба решится сейчас. И судьба королевы, и Лориана. Лориан… К глазам подступили невольные слёзы. Мой бедный страдающий мальчик! Я – настоящее чудовище, я о тебе почти не вспоминала… Проклятая предательница!
– Если я не вернусь, Лориану будет очень плохо…
– А если уйдёшь… будет плохо мне.
– Неужели?
Гордин быстро взглянул на меня и снова опустил голову.
– Я только сейчас окончательно понял, как бездарно потратил все эти годы, зацикливаясь на своей мести. И в результате сам себя загнал в ловушку. Я был так одержим Лорианой – столько лет, каждый свой день – а теперь чувствую, что перегорел, что мне стало всё равно. Но я – всё тот же злой колдун, забыла? И я не занимаюсь благотворительностью. Так что выбирай – или она, или ты. Можешь заодно подумать, что будет лучше для государства.
– Это нечестно! – разозлилась я. – Впрочем, это как раз в твоём стиле, чему я удивляюсь, глупая! Лориана сказала, что он там умирает от горя… Ты смеёшься?!
– Её сынок – всего лишь избалованный ребёнок, которому ни в чём до этого не было отказа. Он ещё слишком молод… Переживёт! А я, если хочешь, даже могу ему помочь.
– Дать по голове и отбить память?
– Что, у вас так делают? Нет, у меня, к сожалению, не такой простой способ, – в тон мне отозвался колдун. – Есть у меня один сильный амулет – я сам его сделал, он поможет ему справиться с тоской, смягчит её, а со временем он и вовсе, возможно, излечится. Лориан сможет забыть тебя и жить дальше.
– Ты не врёшь?
– На этот раз нет. Амулет помог мне самому, правда, не в той степени, на какую я надеялся. Моя магия лучше действует на других.
– Понятно, – вздохнула я. – А что тогда будет со мной?
– Я хочу, чтобы ты осталась. Не Лориана, ты.
– И надолго? Пока не надоем?
Гордин твёрдо встретил мой невесёлый взгляд.
– Навсегда.
– Очень «заманчиво». Живая игрушка – до смерти…
– Нет. Не игрушка. Жена.
Я вскинула на него расширившиеся от изумления глаза.
– Что… ты сказал? Ты это серьёзно?
Он молча кивнул, а потом шагнул ко мне и сжал в объятиях, зарылся лицом в волосы на макушке. Я снова почувствовала предательские волны внизу живота, но на этот раз у меня не хватило сил оттолкнуть его. Я просто этого не хотела…
Мы целовались долго, неистово, на самом ветру. Потом Гордин слегка отстранился и заглянул мне в глаза.
– Лера… Ты согласна?
– Да.
Я ответила прежде, чем как следует осознала свой ответ. Ой…
– Пойдём.
– К…куда?
– Надо всё сказать Лориане.
– Я боюсь…
– Того, что они сочтут тебя предательницей? Не бойся, это не так. Хочешь, я поговорю с ней один?
– Хочу. Она… столько страдала из-за меня… Как я ей в глаза посмотрю?!
Гордин крепко сжал мою руку и повёл вниз по лестнице.
Говорили они долго, наверное, прошло не меньше часа. Я сидела на подоконнике в своей комнате и смотрела, как постепенно удлиняются тени деревьев в саду.
Гордин вошёл совершенно бесшумно. Только чуть скрипнула дверь – а он уже стоит рядом.
Я поёжилась.
– Ну… как?
Он молча протянул мне руку. В ладони лежала до боли знакомая заколка. Я хотела взять её, но судорожно всхлипнула и прижалась лицом к его груди. Гордин осторожно обнял меня, успокаивающе погладил по спине.
– Не плачь, милая, всё хорошо… Мне кажется, Лориана смогла понять – и тебя, и меня. Она на самом деле мудрая женщина и не станет тебя проклинать. Она сказала, что хотела бы, чтобы ты была счастлива. И я обещал – скорее, самому себе – что сделаю всё для того, что бы так и было.
– А… Лориан?
– Она взяла амулет. Для всех будет лучше, если он забудет тебя и сможет когда-нибудь полюбить другую девушку.
– Дай-то Бог…
– Не плачь, Лера. Я с тобой, моя прекрасная принцесса…
Гордин мягко развёл мои стиснутые руки, пальцем снял со щеки последнюю слезинку.
– Какая же ты красивая…
– Даже сейчас?
– Всегда. Ты и представить себе не можешь, насколько сводишь меня с ума…
Я не очень уверенно попыталась увернуться от его губ.
– Не искушай меня до первой брачной ночи!
– Это я тебя искушаю?! Да я каждый раз умираю от желания, просто находясь с тобой в одной комнате! А сейчас…
– Гордин… Это… неприлично…
– Очень… ужасно неприлично… Порядочные люди так не поступают… – хрипло зашептал он мне в волосы. – Но разве… разве нам есть дело до каких-то дурацких, кем-то придуманных правил? Лера… Пожалуйста…
Последнее слово уж никак не вязалось с тем Гордином, которого я знала. Но додумать эту мысль не было никакой возможности. От его прикосновений мозг просто-напросто отключился, остались только ощущения… да какие! Мне осталось только благополучно плюнуть на свою репутацию (никому в этом лесу не важную) и символически кивнуть…
Следующие несколько дней я помню очень смутно.
Мы с Гордином не расставались практически ни на минуту. Из моей комнаты перебрались в его, чтобы вскоре разгромить и её тоже. Наверное, мы что-то ели, о чём-то разговаривали, периодически гоняли от дверей любопытную Мирну и недовольного кота – но все эти действия казались куда менее реальными и даже ненужными, отвлекающими от «самого главного». Мы как безумные дорвались друг до друга и всё никак не могли остановиться, пресытиться этой бешеной страстью, хотя казалось, должны были давно себя исчерпать.
Что мы вытворяли… Мамочки мои! Я никогда не думала, что смогу и тем более захочу делать все эти немыслимые вещи. И что Гор окажется таким фантастически «стойким» мужчиной… Нет, ну он, конечно, колдун, к тому же, по его собственному признанию «тысячу лет как одичавший без женщин», но я – я-то всегда считала себя приличной девочкой!
И тем не менее – сейчас мне было совершенно, вот ни на столечко не стыдно за своё поведение. Я просто была счастлива, я наконец-то жила по-настоящему…
Вскоре получилось так, что Гордин исполнил своё обещание, и мы как-то мимоходом, почти безо всякой предварительной подготовки взяли и поженились.
Дело было так. Прямо с утра Гордин притащил откуда-то шикарное золотистое платье, помог мне его надеть и остался явно доволен результатом.
– Не хуже королевского, а?
– Даже лучше! Не такое тяжёлое и без корсета, не душит…
– Корсет – это не ко мне, не люблю. Снимать долго, – подмигнул колдун. – Ну что, давай-ка сегодня займёмся, наконец, делом.
– До завтрака? Да ну… Что за дело-то, куда идти?
Он состроил загадочное лицо.
– В библиотеку.
Я фыркнула.
– Ну, ты даёшь! Так разрядиться, чтобы книжки почитать! Или хочешь сделать приятное Драхмару? Он обиделся, что ты всё это время не давал ему подглядывать?
– А вот пойдём, всё и узнаешь…
Он тоже надел рубашку покрасивее и торжественно сопроводил меня в библиотеку.
В дальнем углу, на своей любимой «бессмертной» книге действительно обнаружился замковый призрак с необычайно важным выражением лица.
– О, явились – не запылились! Подойдите же поближе, детки, я вас не съем!
Я адресовала Гору вопросительный взгляд, но он в это время заговорщицки перемигивался со стариком.
– Принёс?
– Да тут они, не волнуйсь! – Драхмар выразительно постучал по чёрному полированному сундучку, который стоял тут же, на книге.
– Ну, начнём, пожалуй. Лериэла… тьфу ты… Валерия, согласна ли ты взять этого хмыря в законные мужья?
Я ошарашенно взглянула на Гордина – он явно наслаждался моментом.
– Ээ… Разве привидение может выступать от лица ЗАГСа?
– Не обзывайся! Я, между прочим, целых два года занимал пост младшего идиля, а это всё равно, что твой дурацкий ЗАГС. Если не нравится, женитесь тогда вообще без свидетелей!
– Ладно, не сердись…
– Так ты согласна? Или, может, одумаешься, бросишь этого мальчишку и выйдешь замуж за меня? Учти, я куда круче – и как колдун, и вообще…
– Драх, ну ты совсем зарвался, старый пень! – Гордин выразительно покачал у него перед носом здоровенным кулаком.
– А что, – для виду заинтересовалась я. – Это заманчивая идея! Только как же вы представляете нашу совместную жизнь?
Старикашка смущённо захихикал.
– Ну… В таком виде я, конечно, не смогу исполнить свой супружеский долг (а так хочется!), поэтому я попрошу Гордина тебя убить. И тогда ты тоже станешь призраком, и мы такое с тобой устроим – обещаю, не пожалеешь!
Я покрутила пальцем у виска и возмущённо посмотрела на ухмыляющегося женишка.
– Кстати, ты не ответила на вопрос. Ты точно не передумала или нарочно тянешь время в надежде, что сюда срочно ворвётся очередной прекрасный принц и избавит тебя от притязаний подлого колдуна?
– Нет уж, хватит с меня прекрасных принцев, – проворчала я. – Ладно, я согласна.
– Ну вот и чудненько! – засуетился старик. – А ты, Гордин-мордин, берёшь эту девицу (хотя какая она уже девица!) в законные жёны?
Мы одновременно попытались заехать ему по ушам, естественно, безуспешно.
– Всё-всё, успокойтесь! Властью, данной мне мной же, объявляю вас мужем и женой! Уфф… Целуйтесь уже!
Мы с удовольствием послушались.
– А теперь, в знак того, что всё это действительно было, а не привиделось с похмелья, обменяйтесь этими волшебными штучками! Еле их откопал…
Драхмар раскрыл сундучок – и вместо ожидаемых мной колец там обнаружились два широких браслета из червонного золота, с красивым плетёным узором и редким вкраплением круглых чёрных камней.
Гордин с серьёзным видом поднёс один браслет к моей правой руке, и он сжался прямо на глазах, плотно охватив запястье. Подставил свою руку – и его браслет повёл себя точно также. От прикосновения холодного металла у меня по коже пошли мурашки.
– Он такой тяжёлый… Его обязательно носить всё время или можно будет снимать? Ты не обидишься?
– Снять его уже не получится, – качнул головой Гордин. – Это ведь не простые украшения, а заговорённые на супружество древние амулеты.
– А они не опасны? – на всякий случай спросила я, без особой радости разглядывая свой браслет.
– Нет. По крайней мере, я на это надеюсь.
– Ну, спасибо, успокоил! Не хотелось бы, чтобы в случае, например, супружеской измены браслетик сжался и сломал виновному руку или раскалился и оставил меточку на память…
– А ты собираешься мне изменять? – насторожился муженёк.
– Я сказала «например». Нет уж, с нашими кольцами куда проще… Это всё или есть ещё какой-нибудь милый ритуальчик типа попить друг у друга крови? Документ-то хоть какой будет?
– А зачем? – переглянулись колдуны.
– Ну… Для официального подтверждения. У нас так положено.
– По-моему, браслет – самое наглядное подтверждение. Но, если ты хочешь…
Гордин прищёлкнул пальцами, и на книгу лёг желтоватый лист бумаги. Драхмар, кряхтя, извлёк из призрачного кармана вполне материальный угольный карандаш, в задумчивости почесал бороду и вывел:
«Сим подтверждается, что колдун Моран (он же Гордин) и Валерия – как там тебя? – Казакова являются мужем и женой».
– Ну, чего ещё писать?
– Свидетели такие-то. Обычно двое.
«Свидетели: колдун Драхмар (посмертная сущность) и…» Кто ещё?
– Да хватит и одного, Мирна и Брент всё равно неграмотные…
Тут у наших ног раздалось знакомое гнусавое мяуканье, и Тео тяжело вспрыгнул на книгу.
– Так: «… и второй свидетель – кот Тео». Давай лапу!
Драхмар оттиснул на бумаге характерный кошачий «след», мы с Гордоном расписались ниже, и на этом торжественная процедура была окончена.
И начался свадебный завтрак, который плавно перешёл в свадебный ужин. Всё было очень весело, мы на радостях хватили лишнего и ухихикались до упаду. Мирна и Брент, завидуя, осмелели и тоже потребовали их срочно поженить, что и было исполнено печальным трезвенником-Драхмаром. Перебравшие молодые люди, наконец, смогли каким-то образом его увидеть, и новоявленная невеста визжала на весь замок, но желание выйти замуж всё же пересилило…
Словом, день прошёл замечательно и примечательно, а ночь – и того лучше… И лишь одной малюсенькой детали (кроме отсутствия родителей) мне не доставало до полного счастья.
Гордин почему-то так ни разу и не сказал, что любит меня.
Проходили дни, и я чувствовала себя вполне комфортно в роли хозяйки заколдованного замка. Скучать было просто некогда: Гордин всерьёз взялся сделать из меня приличную колдунью, и они с Драхмаром по очереди стояли у меня над душой. Мои успехи приводили их в восторг и побуждали увеличивать «студенческую» нагрузку. Иногда я бунтовала и сбегала наугад в какую-нибудь незнакомую часть замка, бродила там, пихалась во все дыры со своим любопытством (к моему удивлению, абсолютно безнаказанно). Но очень скоро Гордин находил меня и притаскивал обратно. Это всё браслеты – они, как бывшее одно целое какого-то древнего артефакта, словно бы стремились оказаться рядом и «подсказывали» муженьку моё местонахождение, как бы я не пряталась. Стало быть, сбежать от вредного колдуна мне уже не светило в принципе; правда, пока этого и не хотелось. Гордин относился ко мне и моим выкрутасам с поистине ангельским терпением и нежностью, заботился и всегда интересовался моим мнением, хотя последнее слово оставлял за собой (но это, пожалуй, и правильно). Словом, он совершенно не напоминал сейчас того озлобленного эгоиста, каким был в момент знакомства.
Мы потихоньку стали выходить из замка и гулять по окрестным лесам. Муж учил меня приручать диких зверей особым заклинанием, удивляясь, что они и без него безбоязненно подходят и позволяют себя гладить – и белочки-зайчики, и даже олени и клыкастые кабаны. Мне, девчонке из большого города, сейчас даже нравилось, что на многие километры вокруг нет ни единого человеческого жилья. Так было почему-то спокойнее, да и наша маленькая компания меня вполне устраивала. Я бы, конечно, предпочла иметь «в подружках» женщину типа Лорианы, а не простоватую Мирну, но, в конце концов, не может же всё быть идеальным. Лучше пусть так везёт с мужем, чем с подругой…
Одним из самых запоминающихся событий стал первый удачный опыт превращения меня в «животное». Драхмар и Гордин единодушно утверждали, что освоение этого колдовского приёма требует особого мастерства и осторожности, но, видя мои стремительные успехи, всё же рискнули начать обучение. И всё гадали – кто же из меня получится. Призрак ехидно предполагал, что самка кайорика (за что чуть не схлопотал по шее); его ученик высказывался за более нейтральную кошку или голубку. Когда у меня, наконец, получилось, они оба так и присели от смеха, а я тут же подлетела к большому зеркалу. Да, спасибо дорогому муженьку – я теперь выглядела почти так же, как он. Мелкая золотистая чайка с изогнутыми когтями и противным голосом… Всю жизнь мечтала!
Я от души оттаскала Гордина клювом за штаны, а Драхмару хотела было нагадить на голову, но в последний момент застеснялась. Так, значит, муж и жена – два сапога пара! А я так хотела стать какой-нибудь грациозной ланью, ну или хоть в самом деле кошкой – и подразнить как следует нашего жиртреста…
В досаде я вылетела из замка и понеслась к лесу. Чёрная птица догнала меня в два счёта, заставила приземлиться и обратиться. Меня как следует утешили, и я подумала – да фиг с ней, с «красотой»! Главное, мы с Гордином, похоже, действительно нашли друг друга, раз даже наши «зверские» ипостаси совпали… Это хорошо. Мама с папой были бы за меня очень рады…
По моим внутренним ощущениям минуло два месяца. В этом мире время определяли именно так, а не по каким-то там часам. То есть без всяких календарей и секундомеров любой местный житель точно знал, который сейчас час-день-месяц-год и так далее, и что когда происходило раньше. Эта непонятная прежде премудрость наконец-то устаканилась в моём организме, и я почувствовала себя здесь окончательно «своей». Фраза «у нас в Питере» как-то незаметно превратилась в «у них там в Питере», и вообще, местные традиции спокойно влились в мой образ жизни. И только по ночам мне иногда снились родители, подружки, лекции в Университете и привычная до боли маленькая комната, забитая папками с рисунками. Сказка каким-то фантастическим образом сбылась для меня наяву… Но всё же Гордин пару раз будил меня среди ночи, чтобы остановить горькие ностальгические рыдания. Нет, я всё понимала и изо всех сил старалась не грешить на судьбу. Но какая-то часть моей души неизбывно осталась в другом мире, и с этим было ничего не поделать.
Приближалась осень. Со смотровой площадки открывалась великолепная картина бесконечного желтеющего «моря»; по утрам воздух бывал холодным и каким-то особенно «вкусным». Брент потихоньку занимался заготовкой дров, чтобы зимой хозяин тратил поменьше магических сил на обогрев замка. Мирна вовсю шастала по близлежащему лесу, собирая ягоды, и варила вкуснющее варенье. Я с удовольствием помогала и собирать, и варить, и дегустировать, в результате чего приходилось снова браться за корзинки. Ещё мы насушили кучу полезных трав и какой-то гадости типа вонючего болотного мха. Изучением их целебных свойств я планировала посвятить долгие зимние вечера. Гордин вместе с прежним владельцем тщательно осматривали стены и крышу замка, проверяя на «герметичность» – словом, шла обычная неторопливая жизнь.
Как-то Гордин слетал ненадолго к своему приятелю из предместьев Кальберры, и принёс свежие дворцовые новости. Неожиданно для многих королева Лориана передала трон сыну, а сама тут же вышла замуж – за того самого влюблённого в неё рыцаря. Пока живёт в столице, но собирается вскоре уехать с мужем к нему в замок. Лориан, говорят, внешне выглядит спокойным и оправившимся от своей утраты; он заметно повзрослел и активно занимается государственными делами. Я вздохнула с облегчением – чувство вины перед ним и его матерью висело на моей совести приличным грузом. Лориана в очередной раз поступила как мудрая женщина: не дала сыну киснуть, а завалила делами, а сама поспешила обезопасить себя от дальнейших «посягательств». Что ж, если она вышла замуж по любви, а не из государственных соображений, я очень за неё рада…
На следующий день после возвращения я надумала закатить мужу обед с пирогами по рецепту своей незабвенной бабули. Несмотря на протест Мирны, я с удовольствием возилась с тестом, приплела покладистого Брента чистить картошку; даже Драхмар, на свою голову заглянувший на кухню, получил задание лепить и начинять. Мы все порядком устали: я запретила использовать магию, опасаясь нарушить классический рецепт и всё испортить. Зато результат получился таким, что умелица-Мирна обзавидовалась вчистую!
Народ во главе с котом чудовищно обожрался, все меня нахваливали, что было очень приятно. И только я сама с удивлением отметила, что совершенно, ну совсем-совсем не хочу есть. Даже не то, чтобы не хочу, а не могу. Организм внезапно взбунтовался и мстительно пообещал выдать всё обратно, если я его не послушаюсь. Я рассеянно с ним попрепиралась, но решила всё же подчиниться, авось до завтра что-нибудь останется. Резко поднялась из-за стола, чтобы сбегать на кухню хотя бы за яблоком… И тут красиво кувыркнулась в обморок.
Видимо, Гордин успел меня поймать, потому что, когда я очнулась, вроде бы ничего не болело. Он положил меня тут же, в столовой, на диванчик и теперь встревоженно таращился и всё спрашивал, что со мной случилось. Как будто я знаю!
Краем глаза я заметила, что Драхмар вдруг удивлённо выпучился, а потом захихикал и полетел пожимать своему ученику руку.
Гор недоумённо посмотрел на него, тот ткнул в меня пальцем, заставляя получше присмотреться… К чему? У меня что-то не в порядке? Платье задралось?
– Ну, хватит уже в загадки играть! Что вы так на меня уставились?
У Гордина медленно отвисла челюсть, потом он вдруг стремительно покраснел и, наконец, бросился меня обнимать.
– Хоть кто-нибудь скажет мне, в чём дело? – жалобно вопросила я.
Муж поднял на меня сияющие глаза.
– Прости, я сразу и не понял… Цвет. У тебя появился другой цвет…
– Какой? Я заболела, что ли? А чего вы тогда радуетесь?
– Потому что я и представить себе не мог… так быстро… Ох, я сейчас с ума сойду!
Я адресовала ему убийственный взгляд.
– Не волнуйся, всё хорошо. Всё очень хорошо… Синий цвет – это цвет новой жизни. Вот здесь, – он прикоснулся к моему животу. – Здесь теперь мой сын.
Я распахнула рот в лучших традициях Мирны.
– А… ээ… Ты уверен?
– Да! Синий – это мальчик, был бы белый – девочка… Ты рада?
– Нуу…
Кто бы мог подумать… Ребёнок. Так быстро. Когда мне сказали, что он «получается» только по взаимному согласию. Наврали? Или для колдуна «закон не писан»? Или я сама в душе этого хочу?
Я попыталась было проанализировать свои ощущения, но вместо этого гордо и загадочно снова лишилась чувств.
С этого дня моя жизнь сильно изменилась, причём не в лучшую сторону.
Какое-то время я и вправду чувствовала себя не очень – слабость, ещё пара обмороков (ну хоть не тошнило, видимо, в «сказочке» героиням такого не полагалось по роли), но потом всё прошло, и я вознамерилась продолжить привычный образ жизни. А вот фиг мне дали! Гордин категорично заявил, что в таком состоянии я могу благополучно распрощаться с уроками колдовства (опасно!), прогулками вне замка (далеко, тяжело!) и любой утомляющей деятельностью, включая готовку и даже чтение чересчур умных книг. Я сначала подумала, что он шутит… Где там! Моему покладистому прежде мужу словно вожжа попала под хвост. Он так зациклился на этом ещё нерождённом ребёнке, что мне временами становилось просто не по себе. Да, я, конечно, понимаю, что он волнуется, что хочет как лучше (для него или для меня?), но разве из-за этого надо снова превращать жену в какую-то пленницу?! Чтобы сидела на месте и вышивала крестиком, что ли??
Моё настроение портилось с каждым днём, и вскоре получило «почётное» повышение до самой настоящей депрессии. Гордин носился по замку, пытаясь что-то переделать под ребёнка, а когда находился рядом со мной, говорил почти исключительно на эту тему. В физической любви мне было отказано из-за каких-то дурацких суеверий; дабы пресечь мои регулярные приставания, муж сбежал в свою старую спальню. Я так привыкла, что он рядом – большой, горячий, нежный, что стала плохо спать, периодически хныкая в подушку, и по утрам вставала совершенно разбитая. Нельзя сказать, что Гордин перестал уделять мне внимание, но мне казалось, что он видит во мне уже не женщину, а лишь вместилище для любимого будущего сыночка. Я ужасалась тому, что иногда начинаю его тихо ненавидеть, но ничего не могла с этим поделать. Мы ни разу не поговорили по душам – о том, что я чувствую, о том, как мне сейчас нелегко, ведь Гордин был абсолютно уверен, что я тоже нахожусь на седьмом небе от счастья. В конце концов, это ему сейчас сорок два года, можно уже и созреть до детей, а мне только двадцать один, и я не готова. Просто не готова!
И нет со мной рядом моей милой мамочки, чтобы успокоить, научить, поддержать, нет опытной подружки, которой можно рассказать о своём, о женском…
Я впервые чувствовала себя здесь одинокой и по-детски беспомощной. И вдруг поймала себя на том, что хотела бы однажды открыть глаза – а ничего этого нет.
Одним из немногих «разрешённых» дел было рисование, и я подолгу предавалась заброшенному прежде занятию. Вот только вместо оптимистичных пейзажиков с цветочками на моих рисунках прочно обосновались вьющиеся над руинами стаи птиц, девушки в башнях, окружённые печальными останками несостоявшихся освободителей, и тому подобные не слишком весёлые сюжеты. И – дом. Я пыталась рисовать по памяти виды Питера и свою собственную оставленную комнатку, подружку Маринку, родителей… Такое творчество скорее травило душу, чем отвлекало, но я упорно продолжала им заниматься.
Один рисунок я особенно любила и подолгу смотрела на него перед сном: выписанный до мелочей письменный стол с кусочком окна, в него, отвернувшись от скучных конспектов, мечтательно смотрит одетая по-домашнему девушка. Вместо локонов до пола – небрежный хвостик, на опущенной руке никаких колдовских «наручников». За окном голые ветки деревьев и летящие с неба белые хлопья…
– Ты мало ешь.
– Я ем нормально.
– Съешь ещё.
– Не хочу.
– Ты не хочешь – ребёнок хочет.
– Ты так уверен? Он тебе сам сказал?! – из последних сил сдерживаюсь я.
– Но так правильно, и ты должна…
– Я-НИЧЕГО-ТЕБЕ-НЕ-ДОЛЖНА!!!
Муж откровенно удивляется моей вспышке, потом озабоченно хмурится.
– Лера, что с тобой? Успокойся, тебе надо лечь, пойдём – или тебя отнести?
– Гор, я здорова! Ну пойми ты это, наконец!! Я всё могу делать сама!
– Потом сможешь, потом… А пока перестань капризничать и отдыхай.
Я исподлобья глянула на его строгое лицо – прямо не муж, а воспитатель в детдоме.
– Это приказ?
– Перестань…
– Да это ты, ты перестань! Почему ты не хочешь меня слушать?! Ведёшь себя так, как будто я у тебя в плену… Тогда закрой меня покрепче, чтоб не сбежала!
Гордин нахмурился – видимо, его уже начала раздражать моя истерика. Но и тогда он не стал повышать голос.
– Лер, не надо сгущать краски. Давай поговорим спокойно, только сначала приляг, а я сварю тебе какой-нибудь травы «от нервов» – и всё пройдёт, всё опять будет хорошо…
Я хотела ответить, что не уверена, что у меня теперь вообще что-то будет хорошо, но поняла, что это бесполезно. Он меня не услышит, не хочет слышать…
Я сказала, что хочу спать, но когда Гордин ушёл, сразу встала и долго стояла у окна, жадно вглядываясь в стремительно темнеющий вслед за небом лес. Дико хотелось обернуться птицей и улететь, улететь на волю, спрятаться, просто побыть одной – без постоянных вопросов «как ты себя чувствуешь», без ставшего таким холодным взгляда…
Гордин не любит меня, и никогда не любил. Страсть ослепила его, но теперь она прошла без следа. Только собственный ребёнок занимает все его мысли, а сама я перестала его увлекать, надоела. Конечно, я ведь простая глупая девчонка, не то, что Лориана… Наши отношения развивались слишком стремительно, и, похоже, подошли к своему логическому концу. Что будет дальше, когда его драгоценный сыночек появится на свет? Буду ли я ему вообще нужна, или колдун сам захочет воспитывать своего наследника, а меня просто-напросто вышвырнет из замка??
Какая-то часть моего сознания ясно понимала, что мне мерещится откровенная чушь, вызванная плохим настроением и буйством гормонов в организме. Но душа продолжала стенать и надрываться от тоски… Я села на кровать, и в подступающей темноте снова стала разглядывать свой любимый рисунок. Как же безумно хотелось оказаться там, в своей тихой комнатке! Кажется, всё на свете отдала бы за это…
К глазам снова подступили невольные слёзы, рисунок стал стремительно расплываться… А потом я снова упала в обморок.
Очнулась от холода. Ну, конечно, лежу поверх одеяла в короткой ночнушке, ноги голые, плечи голые, от окна дует… Я машинально нашарила рядом с кроватью выключатель, нажала на кнопку… и подавилась собственным криком. Сердце пропустило не один удар, глаза в панике заметались по комнате. По моей комнате… В Питере.
Низкий потолок, дешёвая мебель, заваленный книгами и безделушками компьютерный стол. Тот, что я так упорно рисовала по памяти… Я кое-как доползла до него и упала в кресло, стуча зубами от холода и пережитого ужаса. Машинально посмотрела на календарь: в его «окошке» стояло 17 января, тот самый день, когда я так легкомысленно гадала «на жениха», а потом вдруг проснулась в другом мире… Что же это такое???
