Текст книги "Дело о зеленом саквояже"
Автор книги: Наталия Кузнецова
Жанр:
Детские остросюжетные
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Глава II
КРИК О ПОМОЩИ
Ответ от Миши не заставил себя ждать. На другой день, а это была суббота, брат с сестрой проснулись и тут же, как всегда, оба бросились к компьютеру проверять почту. И оказалось, что Миша прислал им раз в пять больше снимков, чем они сами ему отослали накануне. По ним вполне можно было составить представление о его нынешней жизни в Америке. Очевидно, недолго думая, он переслал им весь семейный фотоальбом.
На первом снимке был дом, в котором жил Миша. Он оказался большим, двухэтажным и стоял в глубине двора, перед зеленой лужайкой. У входа в дом в ряд высились семь темно-зеленых то ли туй, то ли кипарисов, недалеко от них растопырилась огромная финиковая пальма, миниатюрная копия которой торчала из цветочного горшка в квартире Викиной бабушки. Были там и другие деревья, среди них – самая настоящая сосна, прямо как у них в Подмосковье.
Затем Лешка насчитала целых пять автомобилей: три из них стояли вдоль зеленой ограды прямо на улице, еще два – во дворе. Далее следовали групповой, вернее, семейный снимок, затем портреты каждого члена семьи по отдельности. Кроме родителей, на снимках были запечатлены пожилая женщина с круглым лицом, ямочками на щеках и мелкими морщинками вокруг глаз, Мишина сестра Робин в белой блузке, с такой же белоснежной улыбкой и длинными светлыми волосами, и маленький темноволосый мальчуган, во рту у которого отсутствовали два зуба. Затем Лешка снова увидела Робин: она стояла возле двухместной, спортивного вида, «Тойоты Селики» с какой-то девушкой. На следующей фотографии красовался кот самого обычного окраса, каких полным-полно в московских дворах. В отличие от серо-дымчатых, Лешка называла их зелеными. Но «зеленый» полосатый американский кот отличался от отечественных чрезвычайно важным и самодовольным видом.
А еще мальчик прислал им снимки огромной гостиной с мягкими диванчиками, камином и множеством цветов. Наверное, его приемная мать Маша увлекалась цветоводством. Среди них преобладали септолии самых разнообразных сортов – Лешка видела такие в цветочном павильоне на ВВЦ, и ей сразу же захотелось поставить такой цветок к себе на окошко.
Однако больше всех ей понравился сам Миша. Мальчик держал в руках большого коричневого мишку и доверчиво смотрел на нее со снимка карими грустными глазами. А волосы у Миши, в отличие от темненького Ронни, были светлыми, а сам он казался хрупким и беззащитным, таким, как его описывала Славкина мама.
К снимкам-картинкам был «прицеплен» еще один файл.
– Лешка! – в восторге выкрикнул Ромка, выхватывая у сестры мышь и щелкая ею по значку. – Он нам видеописьмо прислал.
И действительно, на экране монитора «живьем» возникло довольно симпатичное лицо маленького мальчика.
– Здравствуйте, Рома и Лешка, – серьезным голосом сказал Миша. – Мне очень понравились ваши фото и ваши собаки. – Немного помолчав, он добавил: – И попугай тоже. А у нас есть только Федя. Его так Маша назвала. – И мальчик поднял вверх извивающегося кота, который, блеснув желтыми глазами, тут же вырвался из его рук, и лишь длинный кошачий хвост крупным планом мелькнул на экране.
Миша махнул вслед коту рукой.
– Федя у нас непослушный, никак не дрессируется. А любимая его игрушка – мышка. На ночь он кладет ее в свою мисочку с сухим кормом. А когда я сюда приехал, он принес ее ко мне в постель. Но я ничуть не испугался. Я вообще ничего не боюсь. – Затем мальчик помолчал и, видимо, желая быть правдивым, уточнил: – Почти ничего.
Затем он показал снимок, который брат сестрой уже видели:
– А это мой брат Ронни. Ронни, иди сюда, – крикнул Миша, и через мгновение на экране показалась веселая рожица мальчишки в яркой футболке. Он прижимал к себе все того же кота, который, фыркая и во все стороны мотая хвостом, выказывал все большее и большее недовольство таким непочтительным с собой обращением.
– Остальных я сюда позвать не могу, – продолжал Миша. – Робин занята со своей подругой Нелли, а Маша со Стивеном улетели в Европу, Стивен там доклад будет делать, а Маша его слушать. А Маруся в магазин за продуктами отъехала.
– Значит, эта пожилая женщина с круглым лицом и есть Маруся, – сказала Лешка брату.
– Маруся – наша няня, она нам помогает по хозяйству и присматривает за нами с Ронни, – словно услышав ее слова, объяснил с экрана мальчик.
– Ясно, домоправительница, – кивнул Ромка. А Миша добавил:
– Видео– или звуковые письма посылать удобнее, чем их печатать, тем более что у меня на клавиатуре нет русского шрифта. А вы, если хотите, расскажите мне, пожалуйста, как вы ловите преступников. У вас что, есть самое настоящее оружие? – спросил мальчик и, очень вежливо сказав «до свидания», исчез с экрана.
– Наивный какой, – покачал головой Ромка. – Это у них там, в Америке, у каждого второго ствол в доме валяется.
– У нас здесь тоже оружия хватает, – возразила Лешка.
– Нелегального. У бандитов. А нам с тобой его взять негде. Вернее, я-то знаю, где его продают, но чтобы его купить, надо много денег, во-первых, а во-вторых, оно нам, вообще-то, и ни к чему. Я предпочитаю работать головой, действовать методом дедукции. А палить из ружья любой дурак может. – Ромка почесал в затылке. – Так, а как же мы ему ответим? У нас с тобой, бедных, видеокамеры-то нет.
– Ничего страшного, – сказала Лешка, – у нас есть микрофон, пока и этого достаточно. Будем посылать ему звуковые письма с картинками. Мне же лучше – ничего не придется набирать на клавиатуре. Раз-раз, сказал, что хотел, и готово. А видеть ему нас с тобой торчащими у экрана вовсе не обязательно. Он нас на снимках уже увидел. И к тому же видео очень дорого посылать. Что нам мама скажет, когда за него счет придет?
– Так и скажем, что с мальчиком общались. Мы же не будем с ним каждый день связываться, – беспечно махнул рукой Ромка. – Я все же уговорю папу прикупить нам видеокамеру. Лешк, а ты знаешь, что ученые уже научились останавливать свет, и скоро появятся квантовые компьютеры? Здорово, правда? А пока да здравствует шестицветная печать! Смотри, фото как настоящие! – Он отпечатал на струйном принтере присланные Мишей фотоснимки и принялся их разглядывать.
– Красивые у них тачки, да, Лешка? У них, кстати, их с шестнадцати лет водить можно. Молодец парень, соображает в компьютере. У него, как видишь, все компьютерные прибамбасы имеются, самые крутые небось.
– Наверное, – кивнула Лешка.
– Лешк, – продолжал Ромка, – а скажи, как ему повезло! Прикинь, какая жизнь! И тачка будет, когда подрастет, а еще раньше – любой мотороллер. Небось и в Диснейленде он уже раз сто побывал.
Но сестра на сей раз его не поддержала. Ее огромные голубые глаза вдруг сузились от негодования.
– Рома, как ты только можешь так говорить! Ты что, забыл, почему он там оказался? Скажи честно, ты бы согласился остаться без мамы, чтобы жить рядом с Диснейлендом и иметь продвинутый компьютер и всякие там видеокамеры? Скажи, захотел бы ты променять наших родителей на разные прибамбасы и мотороллеры?
Ромка замолчал, потом затряс головой.
– Ты меня не так поняла, я совсем не то хотел сказать. Просто я подумал, что он бы, оставшись без мамы, мог бы до сих пор жить в детском доме, но вместо этого у него теперь и семья есть, и вдобавок еще все эти вещи.
– Ну, если так, то, в общем-то, ты прав, – смягчилась Лешка. – А о чем же мне ему теперь рассказывать? Может, о Клеще, который хотел банкирский «мерс» взорвать? Нет, нельзя, – возразила она сама себе. – Это у него может вызвать неприятные ассоциации, напомнить ему о его несчастье. Так о чем же? – обратила она на брата свои голубые глаза.
Ромка положил снимки на стол.
– Не знаю, не сразу же ему надо отвечать. Подумаем. Может быть, расскажем ему о нашей поездке в Воронеж? О том, как мы технологические регламенты изготовления масла из амаранта перепутали и тем самым наших друзей выручили? А ты все же не забудь расспросить его о том, какая у него в доме еще есть техника. Интересно же!
– Ладно, так и быть, расспрошу. Потом, сейчас не хочется.
Лешка встала, взяла в руки фотографии.
– Что-то Славка не идет, а ведь обещал. Он мне детектив принести должен. Ой, а давай прямо сейчас пойдем и покажем Мишины фотографии Славкиной матери? Пусть порадуется за своего бывшего воспитанника.
– Давай, – обрадовался Ромка. – Она, наверное, дома. Сегодня же выходной.
Светлана Анатольевна долго и с удовольствием рассматривала присланные из Америки фотографии.
– Мальчик стал совсем другим, – умилилась она. – Щечки округлились, никаких синяков под глазами. Взгляд только остался прежним, глаза у него все еще грустные.
– Мы это тоже заметили, – кивнула Лешка.
– Видели бы вы его после больницы! Он был таким маленьким, худеньким, несчастным. – Женщина помолчала. – Думаю, что его до сих пор нельзя травмировать, то есть напоминать об аварии.
– Нас Вика об этом предупредила, – сказал Ромка. – Но мы и сами все понимаем, не маленькие.
А Славкина мама продолжала:
– Не стоит ворошить прошлое. У меня после общения с мальчиком сложилось впечатление, что о том страшном происшествии он ничего не помнит, и это хорошо. Вы мне оставите эти снимки? – спросила она. – Хотелось бы показать их директору нашего детского дома Ирине Федоровне. Да я ей прямо сейчас и позвоню.
Светлана Анатольевна потянулась к телефону, но с директором детдома ее не соединили.
– Нет ее, к сожалению, на месте, – сказала она и улыбнулась: – А знаете, куда именно я сейчас звонила? В поселок под названием Горянка. Надеюсь, вы еще не забыли, как мы с вами в начале марта занимались уборкой большого дома в бывшей усадьбе Морозова? Так вот, теперь там расположился наш детский дом.
Ромка тут же закивал, и глаза у него заблестели. Такое разве забудешь! Особенно то, как он после бесконечного подметания и тысячекратного выноса мусора решил было притвориться привидением, чтобы напугать Лешку со Славкой, а вместо этого сам столкнулся невесть с чем: увидел в заснеженном парке танцующую статую пионера с горном. А спустя некоторое время они с Лешкой и Славкой, пропустив занятия в школе, снова тайком приезжали в этот поселок, чтобы поискать в пионере тайник, и нечаянно разбили статую, потому что она оказалась не бронзовой, а вылепленной из алебастра[2]2
Подробно об этом читайте в книге Н. Кузнецовой «Дело о танцующей статуе», вышедшей в серии «Черный котенок». (Прим. ред.)
[Закрыть]. Вот об этом они, пожалуй, и расскажут Мише в следующем письме, пусть посмеется.
Лешка тоже вспомнила о той поездке, а потом тронула Светлану Анатольевну за руку.
– Вы созвонитесь с ней в другой раз. А мы Мише и от вас, и от нее привет передадим, если хотите.
– Спасибо вам, – кивнула Светлана Анатольевна. – Надеюсь, нас с ней он еще не забыл.
– Раз вы о нем так беспокоитесь, значит, и он о вас должен помнить, – сказала Лешка. – Но мы его об этом, конечно, спросим.
А потом Ромка поманил за собой Славку, и все вместе они вышли во двор. Славка взял с собой Джима, и пес весело понесся по дорожкам, вспугивая воробьев. День был солнечным, на деревьях уже набухали почки, еще немного – и все вокруг зазеленеет и станет почти таким же, как на снимках из Америки.
– В Лос-Анджелесе, конечно, сейчас еще теплее, да, Рома? Там уже, наверное, люди на пляж ходят. И в Англии тоже, – улыбнулась солнышку Лешка.
– И скоро Темка приедет. И мы с ним вместе снова поедем к нему на дачу, будем ходить на речку и тоже загорать, – с готовностью подхватил Ромка и взглянул на друга. – И тебя, Славка, возьмем. Может быть, там нам снова подвернется какое-нибудь расследование.
– А тебе мало того, что мы уже сделали? – Лешка еще раз посмотрела на солнце и зажмурилась. В ее глазах запрыгали яркие веселые зайчики.
– Никогда нельзя останавливаться на достигнутом, – назидательно сказал Ромка и вздохнул: – И вообще разве интересно жить, когда ничего не происходит?
– Когда как, – ответила Лешка и отправилась домой за Диком. Без приключений жить, конечно, скучно. Придет лето – и непременно с ними произойдет что-нибудь эдакое, у них без этого не бывает. А сейчас можно пожить спокойно, тем более что учебный год подходит к концу, и им, особенно Ромке, следует подтянуться.
Перед тем, как вывести Дика на улицу, Лешка взглянула на себя в зеркало и покачала головой. Напрасно она подставляла лицо солнцу: веснушек на ее носу заметно прибавилось. Чем их теперь сводить? По своему уже немалому опыту она знала, что нечем. А потому лишь улыбнулась своему отражению, тряхнув рыжеватыми кудрями. Ну и пусть будут. Что толку переживать из-за ерунды? От ее страданий их количество все равно не уменьшится, а Артем, она это знает точно, против ее веснушек ничего не имеет.
Потом она вспомнила, что у маленького Миши нос тоже усыпан мелкими крапинками, и вслед за братом и Славкиной матерью снова порадовалась за мальчика: «Как же хорошо, что у него теперь новая семья и все-все его любят и о нем заботятся».
Несколько дней от Артема не было никаких вестей. Лешка стала проверять почту не только каждый день, приходя из школы, но и по утрам. И, наконец, долгожданное письмо из Англии появилось в их виртуальном почтовом ящике. Девочка быстро пробежала его глазами и радостно улыбнулась: ничего страшного не произошло, Артем уезжал на спортивные соревнования и просто-напросто не смог выбрать время, чтобы добраться до компьютера. Кроме того, их друг тоже не мог дождаться лета и их предстоящей поездки к нему на дачу в поселок под сказочным названием Медовка.
И лишь потом девочка заметила, что им пришло еще одно письмо. Оно было из Америки. Лешка удивилась. Она никак не ожидала, что Миша так скоро снова с ними свяжется, тем более что они ему еще не ответили на его первое послание. Она вывела Мишино письмо на экран компьютера и оторопело прочла всего несколько слов, написанных по-английски:
Лешка подбежала к брату и дернула его за пятку. Ромка с недовольством открыл глаза, но у сестры был такой вид, что он даже не стал возмущаться, а быстро вскочил с постели:
– В чем дело-то?
– Рома, ты только посмотри, что здесь! – ткнула Лешка пальцем в монитор и с тревогой спросила: – Как ты думаешь, что это значит?
Ее брат подбежал к компьютеру и, внимательно всматриваясь в светящийся экран, как будто, приложив дополнительные усилия, он мог высмотреть в нем что-то еще, ответил:
– Это значит, что он чего-то испугался и просит нас ему помочь.
– Представь себе, что такую фразу я и сама в состоянии перевести на русский язык. Я спрашиваю, почему ему вдруг понадобилась наша помощь? Что такое с ним могло случиться? А если что-то серьезное там у него и произошло, то как мы ему поможем в этом разобраться, если находимся от него за тысячи километров и при всем нашем желании никак не можем перенестись через океан, чтобы оказаться рядом с ним?
– И правда. – Ромка дернул подбородком и, взгромоздясь верхом на стул, обнял его спинку руками и задумался. Потом поднял голову вверх. – Лешка, ты ведь ему сказала, что мы с тобой сыщики, как я тебе велел, так?
– Ну да.
– Значит, когда его что-то напугало, он сразу вспомнил о нас и уцепился за первую попавшуюся соломинку. Скорее всего, ему больше не к кому было обратиться, а от нас он ждет какого-то совета. Помнишь, он сказал, что его новые родители куда-то уехали?
– Помню, и что?
– А то, что он остался без родителей. Если хочешь, давай еще раз его видеописьмо просмотрим.
– Я и так все помню, что он говорил. – Лешка задумалась, а потом взяла в руки присланные Мишей фотографии и стала их перебирать. – Но он же там не один1 А Маруся? А Робин? Почему он к ним не обратился?
Ромка помотал головой.
– Понятия не имею. Но очень хочу узнать, что значат его слова. Так, по времени мы их опережаем на одиннадцать часов, значит, сейчас там еще вечер. А письмо он нам написал днем, когда у нас была ночь. Что днем-то могло случиться? Может быть, позвонить ему? Вика же оставила нам его телефонный номер?
Лешка покачала головой.
– Не оставила. Только е-мейл.
– Ну, тогда пошли ему прямо сейчас звуковое письмо, да скажи, чтобы он, как только проснется, обо всем нам рассказал более подробно. А еще напомни, что мы запросто сумеем разобраться с любыми его проблемами.
– Не будь таким самонадеянным, – одернула брата Лешка.
– А чо? Я и в самом деле все могу, – невозмутимо ответил Ромка и тронул сестру за плечо: – Давай, действуй быстрее, а то в школу опоздаем. Пусть он скорее разобъяснит нам, что там у него стряслось.
– А мы-то радовались, что у него все хорошо, – вздохнула девочка, а затем проговорила в микрофон все то, что посоветовал ей брат, и, отослав звуковое письмо в далекую Америку, стала собираться в школу.
Глава III
ОТЪЕЗД ПРИЕМНЫХ РОДИТЕЛЕЙ
Приемные Мишины родители уезжали вечером. Стивен был приглашен на важный научный семинар в Швецию, а Маша отправлялась с ним, чтобы, как она выразилась, немножко проветриться и просто отдохнуть. С детьми оставалась Маруся.
Эту спокойную пожилую русскую женщину Маша со Стивеном пригласили к себе в дом, когда у них родился Ронни. Маруся оказалась покладистой, работящей, заботливой. Поэтому довольно скоро из нанятого на временную работу «бебиситтера» она превратилась в самого настоящего члена их дружной семьи. А когда у них появился еще и Миша, Маруся вообще стала незаменимой. Маша часто говорила, что не расстанется с ней ни за какие коврижки и еще о том, что в любой момент может без всяких сомнений и колебаний оставить на свою тезку дом и уехать куда ей только вздумается, твердо зная, что в доме будет полный порядок. Правда, возможностью отправиться за тридевять земель она воспользовалась впервые, да и грех было от нее отказываться: в кои-то веки отпуск, который ей дали на работе, совпал с командировкой Стивена.
Чтобы не тратить время на поиски стоянки для машины, в аэропорт их отвозил папин знакомый дядя Макс. Вылет был поздним, и потому из дома они уезжали на закате, когда солнце уже почти совсем скрылось за невысокими, в основном одно– и двухэтажными домами, составляющими Чандлер-бульвар – одну из типичных голливудских улиц.
Однако перед самым отъездом Маша ни с того, ни с сего вдруг разволновалась. Она крепко прижала к себе Мишу с Ронни, следом за ними обняла дочь, затем Марусю. Кивнула подруге Робин Нелли, которая появилась на пороге дома.
– Нелли пока у нас поживет, можно? – спросила Робин. – У нее все еще нога болит.
– Конечно, пусть живет, – разрешила Маша. – Только обещай мне, что не будешь поздно возвращаться домой. – И снова вздохнула: – Маруся, я надеюсь, что ты за всеми ними проследишь и что с мальчишками все будет в порядке.
– Все будет о'кей, не переживай, – заверила ее Робин, а Маруся с любовью взглянула на своих подопечных.
– Я присмотрю за всеми. Отдыхайте и ни о чем не думайте.
– Я буду вам часто звонить, – сказала Маша. А Стивен сначала, словно пушинку, высоко вверх подкинул легонького Ронни, а потом присел перед Мишей на корточки, обнял его и, с трудом выговаривая русские слова, сказал:
– Не скучай. Мы скоро приедем назад. Одна нога там, другая – тут.
– Мишенька, следи за моими цветами, поливай их, хорошо? – попросила Маша и еще раз обняла его и поцеловала.
А затем они сели в машину и уехали.
Миша проводил автомобиль дяди Макса тоскливым взглядом, а потом вернулся в свою комнату и загрустил. Расставаться с Машей и со Стивеном ему не хотелось даже на короткое время. Он их очень полюбил, хотя произошло это и не сразу.
Когда Мишу только-только привезли в Америку, он очень долго ни с кем не разговаривал, лишь односложно отвечал на некоторые вопросы. К тому же он подчас вообще не понимал, о чем говорят вокруг него, так как не знал английского языка. А при всех Машиных стараниях приучить детей к родной речи Робин с Ронни по-русски говорили плохо, коренной американец Стивен – и того хуже. Но и Стивен, и Робин, не говоря уж о Маше с Марусей, на Мишу не обижались и всеми силами старались его растормошить и разговорить. Они водили его на прогулки, возили на разные экскурсии: Миша побывал и в Диснейленде, и на одной из голливудских киностудий под названием «Юниверсал», где прямо у входа их встречали самые настоящие Дракула и Франкенштейн, а потом в студийных павильонах на них поочередно обрушивались землетрясение, пожар и наводнение, а во время прогулки по озеру гналась огромная акула из «Челюстей». Несколько уик-эндов они провели в Лас-Вегасе, в отеле «Тропикана», где мальчика окликали веселые разноцветные попугаи, а в холлах стояли огромные морские аквариумы. В Лас-Вегасе Миша видел белых тигров, совсем как настоящее извержение вулкана и много всяких других чудес. Нежная забота всей семьи постепенно растопила между ними лед, и Миша и сам не заметил, как стал болтать, а порой и думать по-английски. А компьютером он овладел прямо-таки моментально.
Приемные родители не переставали им восторгаться.
– Что значит ребенок, – часто говорила Маша. – На что у меня ушли годы и годы, у него – недели и считанные дни.
Привязавшись к новой семье, Миша никогда не забывал свою настоящую маму. Почему-то особенно часто он вспоминал о том, как почти целый год по вечерам они ходили с ней в детскую студию со смешным названием «Колобок». Ему тогда было пять лет, и в «Колобке» вместе с другими детьми он учился писать, считать и даже танцевать, заучивал английские слова, стихи и песенки. По дороге домой они с мамой всегда покупали вкусные вещи и потом пили с ними на кухне чай. А когда мама была на работе, он ходил в детский сад, и ему там очень нравилось. Неплохо было и в школе, куда он пошел после садика, хоть Миша и не очень любил «продленку». Иногда вместо «продленки» он оставался с соседкой, тетей Зиной. Вместе с ней они ждали его маму с работы и радовались ее приходу.
А потом у них в доме стал часто появляться мамин одноклассник дядя Сережа. С ним мама не виделась много-много лет, так как он уехал куда-то далеко почти сразу после окончания школы. Про дядю Сережу мама говорила, что он ей почти что родственник, потому что она знает его с самого детства. Дядя Сережа пообещал с сентября определить Мишу в английскую школу. А быть может, говорил он, они вообще все вместе уедут на какое-то время в Америку. Но получилось так, что в Америку уехал один Миша.
А от его мамы остались одни фотографии. Одна из них стояла на каминной полке в гостиной, другая – на столике в его комнате. Миша знал, что мама погибла в автокатастрофе, но как, при каких обстоятельствах это случилось, мальчик не помнил. Лишь изредка вспоминал он больницу и детский дом, где рядом с ним были в основном хорошие и добрые люди, однако пребывание там, среди чужих детей, казалось ему теперь страшным сном: без мамы было так пусто и одиноко. И только сейчас, спустя почти год, чувство одиночества покинуло мальчика.
Но в тот вечер, когда машина с Машей и Стивеном скрылась из виду, Миша снова почувствовал вокруг себя пустоту, вновь сам себе показался заброшенным и очень несчастным. Он схватил свой мобильный телефон и позвонил Маше. Она была еще в машине.
– Миша? Что случилось? – взволнованно спросила она.
– Ничего. Я… Счастливого вам пути, – сказал мальчик.
Маша на расстоянии распознала Мишино настроение и сразу нашла нужные слова, чтобы утешить ребенка.
– Мишенька, мы уезжаем всего на пять дней, они очень быстро пробегут, и мы снова будем вместе. Но и сейчас ты дома не один. С тобой Маруся, Робин и Ронни.
– И Федя, – добавил, улыбнувшись, мальчик. – И еще Нелли.
– Ну, вот видишь, как вас там много. Так что не успеешь оглянуться, как мы снова будем с тобой. Ну что, пока?
– Bye[4]4
До свидания (англ.).
[Закрыть], – ответил Миша и отправился в свою комнату.
Маша, как никто другой, понимала мальчика, и Миша это знал и ценил. Особенно после одного случая. Очутившись в Америке, в первые дни он был поражен более всего обилием в доме еды. После скудного детдомовского стола это было особенно удивительным. Оказалось, что здесь можно в любой момент залезть в холодильник, который всегда набит всякими вкусными вещами, и взять из него все, что хочешь, и есть столько, сколько влезет. А еще и Маруся все время что-то варила, жарила и парила, но никто не придавал в доме еде никакого значения.
На столе в гостиной всегда стояла ваза с фруктами, из нее тоже можно было брать что угодно. И вот, несмотря на все это изобилие, Миша по вечерам, перед самым сном, скорее по привычке, порой незаметно подходил к вазе и уносил к себе в комнату банан или персик, как прежде в детдоме после ужина в столовой он незаметно утаскивал в постель кусочек хлеба. Это продолжалось до тех пор, пока Маша с Марусей не обнаружили у него под подушкой липкие грязные пятна. Он думал, что они будут его за это ругать, но никто из них его ни в чем ни разу не упрекнул, и вообще они не сказали ему ни слова. А на другой день в его комнате поселилась еще одна ваза с фруктами.
А потом Миша вполне освоился и в доме, и в школе. Оказалось, что учиться в Америке совсем не трудно, уроков на дом им почти не задавали, а математику он знал лучше всех в классе. А еще он подружился с девочкой из своего класса. Она жила с ними по соседству и ее звали Стефани. Сначала Стефани, а за ней и одноклассники стали звать его Майклом, и Миша привык к этому имени.
