Текст книги "Ты (не) моя (СИ)"

Автор книги: Натали Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 32

Глава 32

Нина

В больнице я нахожусь уже третью неделю. Но сегодня меня обрадовали, сказали, что через пару дней выпишут. Егора уже выписали. Он дома, ездит на реабилитационные процедуры. И ко мне. Привозит Давида. Они вроде поладили. К моему ребенку Егор относится ровно. И Давид к нему тянется, потому что нет в моем любимом мужчине непонятных всплесков агрессивности. Ребенок это чувствует.

У меня до сих пор сохраняются приступы сильной головной боли, появившиеся после аварии. Врачи наблюдают, ничего страшного не нашли, но когда это пройдет, сказать не могут.

Я стараюсь держаться. Возможно, для того, чтобы поправиться, нужно будет чуть больше времени, чем мне хотелось бы. Но мне есть, ради кого жить. Значит, я всё смогу.

Раздается звонок моего сотового. Уже по рингтону понимаю, что это мама. Тяжело мне с ней. Даже, наверное, тяжелее, чем с чужими людьми. Чужие люди, они – чужие. И от них ничего не ждешь. А тут – мать, от которой ни любви, ни тепла не дождешься.

Я стою у окна и смотрю на улицу. Там идет снег. Большими хлопьями. Тихо и спокойно, перекрываю всю суету человеческих судеб. Меня это зрелище успокаивает, и голова болит уже не настолько сильно. И даже отвечать матери нет ни малейшего желания.

Но она не отстанет, пока я не отвечу. Выключать телефон, также, как и блокировать её, я не собираюсь.

Поэтому, вздохнув, отхожу от окна и принимаю вызов.

– Ну, наконец-то! Нина, что ж я никак дозвониться не могу? Звоню, звоню... Где ты была?

– На процедурах, – лгу, не моргнув и глазом. а затем, чтобы быстрее завершит наше общение, перехожу сразу к делу, – У тебя что-то случилось?

– Даже не знаю, как тебе сказать. Унитаз у меня сломался. А на карточке нет ничего. Ты мне денег не можешь одолжить?

Ну, вот и началось. Очень сильно сомневаюсь, что у нее нет денег.Артур за то, что она шпионила за мной, был с ней весьма щедр. Да и отчим ей оставил наследство. Не всё, конечно, у него свои дети были, но достаточно, чтобы спокойно жить на проценты. если не шиковать.

– Мам, а у меня откуда? Я не работаю. В наследство еще не вступила...

Она меня перебивает:

– Но сама ты на что-то живешь.

– Меня содержит мой будущий муж и отец моего будущего ребенка...

– Так может, он и будущей теще поможет? Что ж я бедствовать должна?

– Мам... Егор не будет тебя содержать...

– А как я жить-то должна? – в её голосе уже отчетливо слышатся нотки возмущения.

– Насколько я знаю, Артур тебе щедро платил, чтобы ты помогала ему отравлять мне жизнь. Да и отчим не оставил тебя с голым задом. Я тебе содержать не должна и не буду, потому что ты со своим муженьком испортила мне всю жизнь. И тебе на то, как я живу, что меня бьют, как скотину, всегда было плевать, поэтому не нужно больше меня считать бесхребетной дурочкой и пытаться выплывать за мой счет. Этого больше не будет! – это, наверное, первый раз, когда я облекаю своё недовольство в слова. В те, которые должны были прозвучать давно.

Но звучат лишь сейчас.

– Ах, вот ты как заговорила... – она начинает распаляться.

– Я всего лишь сказала тебе правду. Ту, которую ты так любишь говорить мне.

– Ладно... Ладно, – почему-то не переходит на крик и обвинения, – Посмотрим, как ты запоешь, когда очередной мужик пнет тебя под зад. Тогда к матери приползешь... И в ножки будешь кланяться.

– Не приползу, мам. а знаешь почему? Потому что ты меня не примешь. Потому что, что бы у меня не случилось, ты всегда будешь думать лишь о себе.

– Тогда нам и говорить не о чем, – отзывается мать и отключается.

Вот в этом я с ней полностью согласна. Говорить нам действительно не о чем. Но это её выбор. И сделала она его давно.

Во второй половине дня ко мне приезжают Егор с Давидом, и я постепенно успокаиваюсь. Невозможно другого человека сделать таким, каким мы хотим, чтобы он был. Но терпеть к себе потребительское отношение тоже не стоит.

Егор

После смерти Карапетяна всё немного улеглось. Меня выписали. Я стал шустро передвигаться с палочкой. Реабилитационное лечение дает эффект. Где-то месяца через два я смогу обходиться без палочки. Нина тоже идет на поправку, ее должны скоро выписать. Срок ее беременности перевалил за четыре месяца и стремительно приближается к пяти. В связи с этим фактом, а еще с тем, что она теперь – свободная женщина, я купил кольцо. Как только она приедет из больницы, позову ее замуж. О ее бывшем муже ни она сама. ни тем более я не скорбим, поэтому я считаю, что нам нужно расписаться. Я в своем выборе уверен, Нина тоже. Устраивать пышную свадьбу сейчас у нас нет возможности, а узаконить отношения нужно. Так будет лучше. В том числе и для нашего малыша.

Звонок телефона отвлекает меня от разглядывания кольца, с которым я собираюсь звать Нину замуж. Кольцо – красивое. Должно понравиться Нине.

Достаю телефон из кармана. Это Калинин.

– Приветствую, – раздается его голос, едва я отвечаю на звонок, – Егор Макарович, вы дома?

– Да, – отвечаю, немного напрягаясь.

– Вы не против, если в каком-нибудь ближайшем скверике, мы побеседуем с одним важным человеком? – выглядываю в окно. Снега нет, всё расчищено. Тогда можно и в скверике.

– Очень надо? – переспрашиваю я.

– Ну... Лучше встретиться, чтобы избежать недопонимания и возможных проблем в будущем.

Мы обговариваем время и прощаемся.

Я уже предчувствую, что это опять связано с Карапетяном. Начинаю злиться. Никак мне не удается отделаться от призрака этого человека за своей спиной. То одно всплывает, то другое.

Но Калинин не стал бы предлагать никакие встречи, если бы не считал, что они необходимы.

Выхожу в сквер через оговоренное время. Калинин уже там. И не один. С коренастым мужчиной лет около пятидесяти. Черты лица у него тяжелые, а взгляд давящий. Это, видимо, настоящий владелец состояния Артура. Или один из них.

Сухо киваю и обвожу обоих вопросительным взглядом.

– Что вам нужно?

Губы незнакомого мужчины трогает холодная улыбка. он меня внимательно рассматривает.

– Артур многим дорогу переходил. И всё время ему удавалось выкрутиться. Меня это всегда в нем восхищало, – голос у него такой же, как он сам. Тяжелый и прокуренный, – Но никогда я не думал, что его из-за бабы свалят.

Мотаю головой. такое ощущение, что меня отчитывают.

– Я не думаю, что ваша скорбь по Карапетяну настолько глубока, что вы о нем никак забыть не можете. Вы пришли сюда с какой-то конкретной целью. Лучше, если мы к ней перейдем сразу. А что касается смерти Артура. то от несчастного случая никто не застрахован.

Мужчина приостанавливается.

– Слушай, парень. А ты хоть знаешь, кто я такой?

Я хмыкаю.

– Не знаю. Но вам ведь деньги нужны. А в случае неправильного поведения их можно никогда больше не увидеть...

Калинин прокашливается:

– Егор Макарович...

Глава 33

Глава 33

Егор

– Вячеслав Михалыч, погоди, – останавливает его мужчина.

Достает из кармана сигареты, прикуривает.

– А с чего ты решил, молодой да ранний, что с тебя никто не спросит за "несчастный случай"? – взгляд у него становится еще более неприятным.

Возможно, я на грани апокалипсиса, но не жалею о том, что сделал. Эту мразь, Карапетяна, надо было остановить. Я ему спустил себя, то, что он меня едва не убил, что я на больничной койке провалялся хрен его знает сколько времени, что до сих пор с этой палкой дурацкой ковыляю, но Нину... Нину я никому не спущу.

– А кто вы такой, чтобы с меня что-то спрашивать? – мой взгляд тоже наливается нехорошими эмоциями.

Ради безопасности своей семьи я пойду по головам. Надо будет идти по трупам – пойду и по трупам.

Калинин не вмешивается теперь в разговор, не делает попыток остановить меня.

Мужчина смотрит на меня со всё большим интересом.

– Ты вот от безбашенности это сейчас? Или по глупости?

– Это я по необходимости, – отвечаю, как есть, – А необходимость – великая сила. Вы же, если пришли. то в курсе всего. Тогда какие вопросы вы мне хотите задать?

– Парень, если бы мы безнаказанно позволяли трогать себя и своих людей, то давно бы... – он не договаривает. А мне и не надо. Я сам всё прекрасно понимаю.

– Тогда смысл нашей встречи? Конфликт имеет место быть. Его не унесет ветром. То, что сделано, не переделаешь. Да я и не стал бы переделывать. А вы... Всего лишь люди. И могущество – довольно странная штука. Сегодня оно есть, завтра его нет. Как и самого завтра.

Мужчина делает глубокую затяжку.

– А ты не хочешь место Артура занять? Мне кажется, у тебя получится.

Разговор принимает совсем неожиданный поворот.

– У вас близкие есть? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Нет, – мужчина роняет это слово слишком быстро, словно даже думать в эту сторону ему нельзя.

– А у меня есть. Так вот за них я готов земной шарик вверх ногами перевернуть. Но не из-за бабла. Из-за тех, кто дороже денег.

Мужчина отводит от меня взгляд. Он теряется где-то в глубине сквера.

– Ладно. Хрен с тобой, живи, раз идейный. Но состояние Артура ему не принадлежит. Поэтому вот Вячеслав Михалыч сделает всё, как надо.

Жму плечом.

– По-моему, такие договоренности и были достигнуты.

– И вдове лучше тихо и мирно подписать все бумаги, – уточняет мужчина.

– У вдовы других проблем полно, – из-за ныне покойного Карапетяна, – Бумаги она подпишет. Все, которые нужно.

– У нее ничего не останется, – предупреждает меня мой собеседник.

– Это неважно, – выговариваю ровно.

Сам-то, когда с бабами спит, они ему доплачивают, что ли? С чего вообще он решил, что я или Нина имеем какие-то виды на бандитские деньги?

– А то маман Артура утверждала, что вдова ничего не отдаст, – всё также ровно говорит этот человек. Представляться он не представляется, а спрашивать я не хочу. Мне всё равно, кто он.

Правильно Нина так о бывшей свекрови отзывается. Та еще – змея.

– Ей-то откуда знать? Они не общаются.

– Да вот я тоже подумал. Как-то странно. Девочка всегда была тихая и смирная. С чего вдруг жадность бы её так обуяла? Вот только на раздел имущества подала. Меня это и напрягло.

– Тогда иначе было нельзя...

– Рассчитывал, что мы сами с Артуром разберемся за потерю активов?

– Разве было бы по-другому?

– А ты, парень, не так прост...

Он выбрасывает окурок сигареты. В урну. Я думал, швырнет на дорожку.

– Что ж, – смотрит на часы, – Пора мне. Смотри, не передумай.

С этими словами удаляется от нас с Калининым. Через несколько метров из ниоткуда выныривает его сопровождение.

Мы с Вячеславом Михайловичем какое-то время молча смотрим им вслед.

– Егор Макарович, мне кажется, у вас сегодня второй день рождения, – говорит Калинин задумчиво.

– У меня он не второй. Их у меня уже много набралось, – отшучиваюсь я, – Второй был, когда меня доктора с того света доставали, третий – когда с Ниной всё обошлось. Сегодня, если пересчитывать, то четвертый.

– Вы еще шутите... Это очень опасные люди.

– У опасных людей, как и у всех остальных, есть один существенный недостаток, Вячеслав Михайлович. Они смертны.

Он переводит на меня заинтересованный взгляд.

– А вас, я смотрю, в преступные круги потянуло.

– Нет. Меня наоборот потянуло к тихой и скучной жизни. Но тут все стали активно мешать.

– Хм... Зря они, – Калинин теперь смотрит на меня с некоторой долей уважения, – Но то, что они хотят, лучше сделать побыстрее. чтобы не разжигать еще один конфликт.

– Я и не собирался. Вы же до этого говорили, что нужно сделать. Я был с этим полностью согласен. Ничего не поменялось и сейчас.

– Тогда то, что оформлено на Нину, будем передавать. А наследственное имущество – после прохождения всех формальностей.

– Надеюсь, эти люди, – киваю в ту сторону, в которую удалился визитер, – такие тонкости понимают?

– Понимают, конечно.

– Тогда зачем нужно было со мной встречаться?

– Ну, наверное, ваш собеседник хотел убедиться, что у вас не снесло башню от свалившегося богатства.

– Да не снесло у меня ничего. К деньгам тоже нужно особое отношение, иначе они превращаются в самоцель. Их всё время мало. А жадность никого до добра не доводила.

– И то верно.

Мы пожимаем друг другу руки и расходимся. Я ковыляю обратно к себе, Калинин уезжает.

Документы по передачи основной массы имущества Нина подписывает уже на следующий день в больнице. Калинин не стал тянуть. Возможно, с ним были достигнуты такие договоренности. Мне это было, если честно. не интересно. Мне больше волновало, когда же я смогу забрать Нину домой, и мы заживем более-менее нормально. Без независящих от нас потрясений. Обычной, серой жизнью, которую некоторые не ценят. И о которой мы с Ниной так мечтаем.

Я жду от судьбы очередного подвоха, но к счастью моя тревога оказывается надуманной. Нину выписывают через два дня после подписания тех документов на передачу активов.

Больше никто не просит ни о каких встречах, а Калинин уверяет, что всё прошло нормально, и проблем нам ждать не стоит.

Машина останавливается возле подъезда. Нина выбирается из салона вслед за мной. С любопытством оглядывается. Давид пока у моей матери и отчима. Мы решили, что заберем его ближе к вечеру.

Нина вертит головой и улыбается.

– Ой, какая детская площадка здесь, Егор! – с восхищением говорит мне, цепляясь за мою руку.

У нее уже заметен животик. И от этого зрелища в груди разливается незнакомое раньше тепло.

– Хорошая тут площадка, – соглашаюсь я с ней, – Пошли домой. У меня для тебя сюрприз.

– Какой? – загорается Нина сразу же.

– Увидишь, – улыбаюсь я.

Глава 34

Глава 34

Нина

Квартира встречает меня запахом ароматических свечей и цветов. В ней царит полумрак. Я не была здесь ни разу, и теперь с интересом разглядываю незнакомую обстановку. На полу цепочкой расставлены и зажжены свечи. А еще вдоль этой цепочки стоят большие вазы с цветами на длинных стеблях. Под потолком витают белоснежные шары, наполненные гелием, с надписью, выполненной красным: "Я люблю тебя".

Мои глаза сами собой наполняются слезами. Я не подозревала, что то, что сделал Егор, будет настолько трогательно. И что, оказывается, мне очень не хватало того, чтобы кто-то сделал для меня что-то подобное.

– Егор... Ну, зачем ты... Не надо было... – бормочу я вслух. Не знаю, как еще выразить все те чувства, что меня сейчас одолевают.

Мы с ним идем туда, куда ведет нас цепочка из свечей. Когда он слышит, что я говорю, то оборачивается, мягко берет моё лицо в руки и целует в губы.

– Надо было, Нина. Надо, – как же хорошо, что он такой. Не стыдящийся своих чувств, умеющий их открыто демонстрировать. Это придает мне силы и веру в то, что у нас всё будет хорошо.

– Если бы между нами всё было не настолько запутано, я бы сделал это уже давно. Я хочу, чтобы ты знала, насколько ты для меня важна. Я хочу, чтобы ты никогда не сомневалась, что любима.

У меня перехватывает дыхание.

– Это не все сюрпризы, Нин. Если бы всё было по-другому, то я бы сделал это в каком-нибудь запоминающемся месте. Но поскольку в нашей жизни полно сложностей, да и со здоровьем у нас имеются проблемы, то я решил не тащить нас никуда, а устроить праздник дома. Но праздник нам нужен. Важно приносить в свою жизнь что-то хорошее. Хоть капельку. Но от этой капельки никогда нельзя отказываться.

Потом он увлекает меня дальше, и мы оказываемся в гостиной. Квартира большая, в двух уровнях. Из гостиной наверх ведет лестница. Здесь нас ждет красиво сервированный стол.

– Раздевайся, – предлагает мне Егор, помогает снять верхнюю одежду.

Центральное место на столе занимает блюдо под позолоченной крышкой.

Егор помогает мне сесть, а потом снимает крышку с блюда. Там бархатная коробочка. Открытая. В ней кольцо.На камнях играют блики. Вставка выполнена из трех средних изумрудов, разделенных мелкими бриллиантами.

Я поднимаю взгляд на Егора. Его губ касается смущенная улыбка.

– Ты извини, я нервничаю...

Он нервничает? Мне он всегда казался оплотом спокойствия...

Крышку от блюда он убрал в сторону, а сейчас взъерошивает свои светлые волосы.

– Прости, на одно колено опуститься не смогу, – какое одно колено? О чем он вообще? Это всё неважно...

Егор берет коробочку в руки, достает кольцо.

– Нин, я прошу тебя стать моей женой... Я вижу свою дальнейшую жизнь только с тобой. Ты даже не представляешь, что я пережил, когда думал, что тебя не стало.

Я улыбаюсь и плачу. Не могу ничего с собой поделать. Стала слишком чувствительной. Возможно, это из-за беременности.

В ответ на слова Егора я просто протягиваю вперед руку.

– Кольцо такое красивое. Конечно, я выйду за тебя... – и больше ничего не могу сказать. Так хочется рассказать, как много он для меня значит, как сильно я его люблю, как не мыслю своей жизни без него, но слова не идут с языка, горло перехватило спазмом.

Егор берет мою руку, нежно целует ладонь и одевает кольцо на безымянный палец правой руки.

– Я хочу, чтобы завтра мы подали заявление, и в ближайшие несколько дней расписались. Или ты хочешь свадьбу?

Я не хочу. Я уже выходила замуж в белом платье, было много гостей, большое гуляние, подарки, даже свадебное путешествие тоже было. Не было только любимого и любящего мужчины рядом и не было счастья. Поэтому я искренне считаю, что не в свадьбе дело.

– Егор... Ты же не думаешь, что я ничего не понимаю? Мы с тобой из больниц не вылезаем. Только пережили такое, чего и врагам не пожелаешь. И после всего этого... Мне достаточно будет тихой регистрации.

Я знаю, что он хочет, чтобы наш малыш родился в законном браке. И это правильно. Мы с Егором выбрали друг друга и уверены в своем выборе.

– Ну и хорошо, – отвечает Егор, слегка сжимая мои пальцы, – Давай пообедаем.

У меня во рту скапливается слюна. Аппетит возрос, но, наверное, это и хорошо. Я хочу выносить здорового малыша.

Егор показывает, чем разжился в ресторане. Это мои любимые блюда.

– Ой, какое всё! – восхищенно говорю я, – Ты меня балуешь.

– Так и должно быть. Кто беременной откажет, того боженька накажет.

Егор включает негромкую музыку. Мы спокойно едим и разговариваем, наслаждаясь обществом друг друга. Это всё, что пока мы себе можем позволить. У меня ограничения на ведение половой жизни от гинеколога, у Егора тоже запрет на подобные нагрузки.

– Мы с тобой как два пенсионера, – смеюсь я, – А в брачную ночь что будем делать?

– В карты играть. Или в шашки, – невозмутимо отвечает Егор, – Нин, ведь в семье секс – это не главное. В семье главное любовь.

Я отпиваю сок из высокого бокала.

– Откуда ты такой? – всё же спрашиваю это вслух.

– Никому не говори. Меня сюда привезли марсиане...

Хихикаю.

– А они какого цвета? Зеленые?

– Нет, фиолетовые.

У Егора звонит сотовый.

– Это мама. Я отвечу, – говорит он мне.

– Конечно.

Он ставит разговор на громкую связь.

– Привет, Егор. Забрал Нину? – слышу я голос Наталии Васильевны.

Мне приятно, что она про меня помнит.

– Да, мы дома уже. Давида чуть позже заберем.

– Да, заберете! Куда торопиться? Ты же знаешь, Давид нам не мешает. Он под шефством близнецов. Им очень нравится чувствовать себя старшими.

– Смотри, начнут тебя еще на братика или сестричку подбивать, – произносит Егор.

– Куда мне? Шутишь всё. Это вы их скоро обрадуете. Племянником или племянницей. Кстати, пол так и не узнали?

Егор смотрит на меня. Я отрицательно качаю головой.

– Малыш отворачивался, – поясняю будущему мужу.

– Нина говорит, что у нас родится секретный агент или агентка, – отвечает Егор матери.

– Какая агентка, Егор? Ты где такое слово взял? – смеется Наталия Васильевна, – Ладно, молодежь, я рада, что у вас всё хорошо. Кольцо подарил уже? Понравилось?

– Да, мам. Подарил. Нин, тебе кольцо понравилось?

Я любуюсь кольцом на своей руке.

– Еще бы! Разве такая красота может не понравится?

– Говорит, что мы с тобой ей угодили.

– Вообще тогда всё замечательно. Если хотите побыть вдвоем, не дергайтесь, Давида можно забрать и завтра.

– Мы подумаем, – отвечает Егор, – Пока.

Он прощается с матерью. И снова улыбается мне.

Глава 35

Глава 35

Сочи

Злоба душила Татьяну. А еще зависть. Зависть к собственной дочери. Почему опять эта вертихвостка хорошо устроилась в жизни? А она, Татьяна, чем хуже? Что ей всё так не везет? Отец Нины сначала в ней души не чаял, но характер у женщины уже тогда был непростой. В семье начались ссоры. И мужчина к ней охладел, да так, что завел любовницу, и в открытую говорил, что хочет уйти из семьи. Всё, что его держало – это единственная и очень любимая дочь.

Татьяна наотрез отказалась отдавать ребенка, потому что как ей жить потом? На что? А так, хоть и жили плохо, но муж содержал Татьяну и дочь. Но самое странное, что женщина ревновала мужа к дочери, завидовала той. И ненавидела. Только тихо. Потом умер он. Татьяна горевала недолго. Ей удалось подцепить мужичка, хоть страшного, но при деньгах. И не раздумывая, она выскочила за него замуж. В постели муж имел разные пристрастия, однако Татьяна ломала себя и всячески ему угождала. Второй муж был к ней очень привязан.

Только дочка стала подрастать. И муж стал на нее заглядываться. Потерять мужика Татьяна не могла себе позволить. Зря, что ли, она столько времени себя наизнанку выворачивала?

Татьяна не питала к дочери любви. Она её всё время раздражала, всё делала не так, а уж, когда стала расцветать, то и вообще – глаза бы матери не видели дочь. Но за мужиком за своим следила четко. Наверное, не уследила бы все равно. Только Нинку приметил один весьма влиятельный человек – Артур Карапетян. И отчиму стало невыгодно портить Нинку. Татьяна перевела дыхание, но всё равно намекнула Карапетяну, чтобы был построже с ее мужем, а то как бы беды не натворил.

Но у мужа начались проблемы в его небольшом бизнесе, поэтому в сторону Нинки он перестал смотреть, боялся Артура. И правильно делал, кстати. Артура стоило бояться. Но Татьяне удалось найти с ним общий язык.

И выдать Нинку за Карапетяна тоже удалось. Казалось бы живи да радуйся. Но умер второй муж. Правда, всё что имел, оставил Татьяне. Бизнес его она не потянула, продала, а жить красиво любила. Так тем более теперь была свободна. Только деньги таяли.

Нинка с мужем жила плохо. Однако, Артур стал поддерживать тёщу материально, и вот за это Татьяна была за него готова и в огонь, и в воду. Не только, чтобы за Нинкой смотреть и мозги ей вправлять, как мужа нужно уважать, бояться и ублажать. Тем более, и Нинка не совсем простофилей оказалась, родила Артуру наследника.

Но и тут были свои подводные камни. Занятия Карапетяна были хоть доходные, но опасные. Сначала Татьяна чуть не искусала себе локти, когда любимый зять едва не погиб в аварии. Но потом установилось достаточно спокойное время. Правда, время от времени Нинка пробовала дурить, но её каждый раз ставили на место, и всё возвращалось на круги своя.

Пока Нинка не изменила Артуру. Тут всё помчалось, как поезд под откос. Татьяна знала, что муж у дочери после той аварии – не совсем полноценный мужчина, поэтому за Нинкой смотрела еще строже. Только не усмотрела. Ни она, ни соглядатаи Карапетяна. Лишь по факту, когда кто-то Артура в рога носом ткнул. Татьяна, даже если бы узнала, не стала бы ничего Карапетяну рассказывать. Что она – дура, что ли? Артур был мужик горячий, за измену Нинку бы прибил. А зачем ему нужна была бы бывшая тёща? Низачем. Но Татьяна не узнала первой, а Артуру донесли.

И вот тогда-то выстроенный Татьяной мир стал рушится. Очень быстро. С какой-то нереальной скоростью. Артур узнал об измене. Татьяне тоже досталось на орехи за то, что за дочерью не уследила. Но хуже всего, что от гулящей жены Артур по-любому бы избавился.

Нинке удалось убежать. И Нинкин московский мажор оказался не из простых. После мести Артура за свою поруганную честь ухитрился выжить, да и родственники его живо впряглись. И Артуру пришлось несладко. Правда, что было удивительно, Татьяну Артур продолжал прикармливать до последнего. Но поехал за Нинкой в Москву. И сначала его посадили. А потом и убили. И сколько бы Нинка не говорила, что это случайность, Татьяна не верила. Это хахаль дочери был во всём виноват. Но всегда смирная дочь закусила удила и отчитала мать. А еще сказала, что содержать её никто не планирует.

Вот это снова разожгло черную злобу в душе Татьяны. Сама значит – с новым мужиком, беременная, а мать не нужна?

Поэтому Татьяна стала чаще видеться с бывшей сватьей, матерью Артура. Та всегда не любила Нинку и шпыняла. Тем более, что за ту никто никогда не вступался.

А после смерти единственного сына Анна Вагановна Карапетян еще сильнее возненавидела бывшую сноху. А поскольку Татьяна тоже кляла на чем свет стоит Нинку, две женщины сошлись ближе некуда, объединенные общей ненавистью.

К счастье, инсульт у Анны был несильный, и она быстро отошла от него. Или вообще никакого не было. Анна была теткой мутной, очень себе на уме. Похороны сына она переждала в больнице, а потом выписалась оттуда и скакала бодрой козочкой.

Татьяна ездила к сватье домой. Либо Анна наведывалась к Татьяне. И они костерили Нину на пару, упиваясь каждая своими истинными или выдуманными обидами на девушку.

Сегодня женщины сидели на кухне и пили чай. С пирогом. Анна привезла с собой армянскую гату, которую теперь обе с удовольствием наворачивали.

Татьяна ела и хвалила Анну, потому что та и правда была кудесница, и выпечка у нее получалась такой, что ум отъешь. Но еще Анна была очень тщеславна, и если её не захваливать, то могла затаить обиду.

– Слушай, Тань, – сваха внимательно посмотрела на свою приятельницу, – А ведь ты говорила, что Нинка беременная?

– Ну, да, – ответила Татьяна, не подозревая, к чему ведет сваха.

– Нинка ведь о тебе не заботится совсем. Сына моего сгубила, змея проклятая, – завела Анна обычную пластинку. Даже пирог перестала есть.

Татьяна слушала её, продолжая жевать.

– Я ей отомстить хочу. А ты мне поможешь, – выдала вдруг сваха.

– Отомстить? Как? – Татьяна насторожилась. Уж очень диким блеском загорелись у Анны глаза.

– А её ребенка за моего ребенка заберу. Это ведь из-за Нинки Артура убили!

Татьяна тоже перестала есть.

– Подожди... Ты что хочешь, ребенка, которого Нина родит, убить? – Татьяне такой поворот беседы не понравился.

Артур вон стал с москвичами тягаться. И где он теперь?

– Зачем убить? Я же не душегубица, – ответила Анна, – Украсть... И в детдом сдать. Пусть мучается, тварь.

Татьяна нервно сглотнула. Она почувствовала приближение настоящих неприятностей.